Текст книги "Взлет «Стрелы»"

Федин усмехнулся, и это было хорошо слышно в динамике телефона:

– Дорогие, Григорий Савельевич. Чем дороже, тем лучше.

– Я понял тебя. Благодарю за службу. С утра жду звонка!

Самаранов отключил сотовый и задумался. Супруга командира ракетного дивизиона любит дорогие подарки. Это очень хорошо! Что ж, получит к своему тридцатипятилетию подарок. Да и сам комдив обделен не будет. Лишь бы он согласился на сотрудничество. Лишь бы согласился. Тогда перед Самарановым откроются такие перспективы… но достаточно мечтать. Мечты – удел молодых романтиков. В деле же Самаранова романтикой и не пахло. Да и молодым его назвать нельзя. Генерал попытался продолжить чтение, но не смог. Мысли путались в голове. Он выпил приличную дозу коньяку и отправился в спальню к длинноногой жене, приехавшей из столицы в два часа. Они бурно провели время после ее приезда. Но после звонка Федина и выпитого коньяка Самаранов вновь почувствовал желание овладеть развратным, но таким привлекательным и зовущим к себе, пока еще зовущим телом супруги. Она, лежа на широкой кровати спальной комнаты, смотрела по видеодвойке порнографический фильм. Как раз то, что было нужно. Отставной 64-летний генерал, сбросив с себя домашний халат, прилег рядом с Аллой. Вскоре стоны, доносившиеся из динамиков видеодвойки, слились со стонами, издаваемыми супругой бывшего командующего.

Проснулся Самаранов от трели своего мобильника. Поднялся с постели, подошел к столику, где трезвонил телефон. Ответил по-военному:

– Самаранов слушает!

– Это я, Григорий Савельевич! – сказал в трубку Федин.

Бывший командующий взглянул на часы, 7.30. Рановато звонит комкор.

– Ну?

– Я насчет полковника! Говорить могу?

– Говори!

– Только что связывался с ним. Он подтвердил согласие на встречу.

– Где и когда я увижу его?

– Полковник предложил встретиться на Новом Арбате, возле Дома книги, в 15.00. Будет в форме, с кейсом в руке. Подъедет на такси.

– Отлично! Слушай, что надо сделать тебе. Необходимо выехать к штабу ракетчиков, где проконтролировать прибытие туда нашего полковника. И понаблюдать за его машиной, точнее, за водителем служебной машины, до момента прибытия Табанова после встречи со мной. Если же водитель покинет автомобиль, взять его под контроль.

Федин проговорил:

– Я сделаю все, как вы сказали, но перестраховка необязательна. Полковник сказал, что прапорщик-водитель его человек!

– Так думает полковник! Я же придерживаюсь иного мнения. Так что действовать согласно полученным инструкциям. К делу можешь привлечь только верных людей, не раскрывая замысла задачи, которую им поставишь. Ясно, Петр Георгиевич?

– Так точно!

– Выполняй! Я буду в назначенном месте и в назначенное время! До связи!

Самаранов отключил телефон.

Супруга, слышавшая обрывки разговора, спросила:

– И куда это ты собрался, милый? Уж не на свиданье ли с очередной проституткой?

– Алла, о чем ты говоришь? Какие могут быть бабы после тебя?

– Обыкновенные. Хотя нет, на обыкновенных ты и не посмотришь. Какую-нибудь экзотическую черномазую красотку присмотрел?

– Прекрати! У меня деловая встреча!

Алла потянулась:

– Да что ты? Ну, тогда и у меня сегодня деловая встреча! И тоже в назначенном месте, в назначенное время! Вот так, дорогой!

Самаранов подошел к постели, где, выставив все свои прелести, лежала голая супруга. Она ехидно улыбнулась. Генерал вонзил в нее пронзительный и строгий взгляд. Взгляд, который в свое время заставлял трепетать боевых офицеров. Процедил сквозь зубы:

– Сегодня ты не выйдешь из особняка! Даже во двор! И если еще раз позволишь себе говорить со мной подобным тоном, то я прикажу вывезти тебя на городскую свалку и отдать на растерзание грязным, вонючим и охочим до баб бомжам. И ты, дорогая, станешь одной из них! Поняла меня, сука?

Алла, сообразив, что муж не шутит, накрылась простыней и испуганно залепетала:

– Конечно, конечно, Гриша! Я и не думала никуда уезжать, просто покапризничала немного, не ожидая, что каприз вызовет у тебя такую реакцию.

– Больше… не капризничай… не стоит!

– Да, да!

Самаранов отправился в душ.

Ровно в 12.00 он на своем «Мерседесе» выехал из усадьбы, приказав одному из личных телохранителей следить за супругой. Черная иномарка выехала на Ленинградское шоссе и взяла курс на Москву. Миновав многочисленные пробки, «Мерседес» подъехал к престижному ювелирному салону. Водитель не без труда припарковал автомобиль. С каждым годом по Москве стало ездить все сложнее, а уж о том, чтобы остановиться там, где надо, и говорить не приходилось. Население охватил настоящий автомобильный бум, и машины, наверное, не покупали только ленивые. А что будет через год, второй? Впрочем, до этого все может кардинально измениться. Должно кардинально измениться.

Самаранов приобрел в салоне бриллиантовое колье. Вернулся в автомобиль. Открыл «дипломат», извлек лежащий поверх пачек стодолларовых купюр специальный сканер, положил вместо него бархатную коробочку с колье. Посмотрел на часы. 13.20. Время до встречи еще есть.

Вызвал Федина:

– Петя? Доложи обстановку!

– У меня все в порядке! В 10.30 полковник вошел в штаб и до сих пор не выходил из него, по крайней мере через центральный вход. Водитель «Волги», прапорщик, спит в салоне.

Самаранов спросил:

– По убытии в штаб начальника он звонил кому-нибудь?

– Нет! Перекусил бутербродами с чаем из термоса, не выходя из машины, и на боковую!

– «Волгу» не пасут со стороны?

– Нет! Я встретил ее на подъезде к столице и сопровождал до штаба. Полковник явился в Москву без сопровождения и внешнего наблюдения.

– Хорошо! Если что, звони, отбой!

Отключив телефон, приказал водителю, майору оперативного отделения штаба округа в прошлом:

– Давай, Леня, к Дому книги на Новом Арбате.

«Мерседес» вырулил со стоянки и с трудом втиснулся в транспортный поток, практически тут же вновь попав в пробку!

Самаранов выругался:

– Черт знает во что превратили столицу! А если где-то в центре кого-то хватил инфаркт или квартира загорелась? Как «Скорая» или пожарная доберутся до них?

Леонид пожал плечами:

– Если только по воздуху!

– Вот именно по воздуху! Власть городская куда смотрит? Неужели нельзя как-то упорядочить движение транспорта по Москве?

– А как упорядочишь, Григорий Савельевич? Не заставишь же людей не покупать машины, тем более дешевые, и ездить на метро?

– Надо заставить! Я бы заставил!

– Согласен! Но, к сожалению, вы не мэр!

Самаранов усмехнулся:

– Мэр? Да мне это мэрство и не нужно!

– Понятное дело. Вы птица иного полета!

– Вот именно! Давай выезжай на встречную полосу.

– А если менты?

– Плевать на ментов! Делай, что говорю!

«Мерседес», вырулив на относительно свободную встречную полосу Садового кольца, двинулся к Новому Арбату.

Леонид остановил автомобиль у обочины, где стоянка транспорта была запрещена. На дороге запрещена, а на тротуаре, где место для пешеходов, машин в два ряда.

Самаранов вышел из салона. К «Мерседесу» тут же подскочил инспектор ДПС, словно специально поджидавший иномарку. Потребовал немедленно убрать автомобиль. Самаранов окликнул милиционера:

– Лейтенант, подойдите ко мне!

– А в чем дело?

– Подойдите, узнаете!

Инспектор медленно подошел, спросил:

– И что я узнаю?

– Во-первых, то, что разговариваете с генерал-полковником запаса, вот мой военный билет. – Командующий протянул лейтенанту документ. Тот взял его.

Самаранов продолжил:

– Во-вторых, я хотел бы узнать, на каком основании так же у тротуара стоит джип, тот, что у вас за спиной, и, в-третьих, почему, в конце концов, тротуары забиты машинами? С каких это пор место, предназначенное для пешеходов, стало стоянкой?

Лейтенант ответил:

– Джип со специальным пропуском, а тротуары… на стоянку в этом месте есть разрешение.

– И кто разрешил подобное безобразие?

– Начальник управления генерал-лейтенант Федотов!

– Андрей Андреевич не мог отдать подобного распоряжения. Впрочем, я сейчас же свяжусь с ним и уточню ваши слова. Заодно проверим, что это за специальный пропуск навесил на свою «Тойоту» его владелец.

Лейтенант замялся. Это заметил Самаранов:

– Что занервничал, лейтенант?

– Не надо звонить Федотову!

– Не надо? Почему?

– Я не проверял пропуск! Возможно, он липовый, а тротуары действительно отвели под стоянку, дабы не загружать проезд до Белого дома, если пойдет правительственный кортеж!

– Значит, ради кортежа одного чиновника создали весь этот бардак?

– Но не я же?

– Ладно! Иди пропуск у джипа проверь. А насчет моей машины распоряжение получишь в любую минуту!

Инспектор послушно пошел к «Тойоте». Самаранов, потеряв интерес к лейтенанту, направился к цветочному киоску. Здесь продавали неплохие букеты. Женщина, составившая композицию, знала свое дело. Купив неброский, но изящно подобранный дорогой букет, генерал прошел ко входу в Дом книги. Ровно в 15.00 напротив за шеренгой машин остановилось такси. Из него вышел полковник-артиллерист с кейсом в левой руке. Обошел стоящие на тротуаре машины, остановился. Огляделся.

Самаранов подошел к нему, спросил:

– Полковник Табанов?

– Так точно! А вы тот, кто желал со мной встретиться?

– Да! Здравствуйте, Виктор Михайлович!

Сканер генерала молчал, не выдавал вибрационного сигнала, что означало – их разговор никто извне не прослушивал.

Самаранов бросил взгляд на часы:

– Удивляюсь, Виктор Михайлович!

– Чему же?

– Вашей пунктуальности! Прибыть в точно назначенное время при плотном движении по столице практически невозможно!

– Так получилось! Вы не желаете представиться?

– Григорий Савельевич. Фамилию назову позже, если не возражаете! И если в этом возникнет необходимость.

– Ради бога! Вы еще кого-то ждете?

Самаранов удивился:

– С чего вы это взяли?

– Букет! Не для меня же его приготовили?

Командующий рассмеялся:

– Не для вас, но я никого больше не жду! Букет предназначен вашей супруге, у нее же вчера был день рождения, не так ли?

– Да! Теперь все понятно!

Генерал добавил:

– Для нее приготовлен не только букет. Да и для вас лично тоже кое-что есть, но, думаю, разговаривать на улице не совсем удобно. Пройдемте в мою машину? Там нам никто не помешает. Заодно доедем до штаба.

Полковник ответил:

– Да, так будет удобно!

Самаранов указал на стоящий в одиночестве у тротуара «Мерседес».

– Тогда прошу!

– Крутая у вас машина, – заметил Табанов, – стоит кучу денег!

– Что такое деньги, Виктор Михайлович? Бумажки, которые не так сложно заиметь в достаточно большом количестве. Надо только знать, как сделать это!

Полковник вздохнул:

– Вот именно, знать!

– При желании можно все узнать. Человек всегда стремился к знаниям, такова его природа.

Разговаривая, сели в «Мерседес».

Самаранов, извинившись, вызвал по телефону Федина. В разговоре был краток:

– Как у тебя?

– По-прежнему!

– Хорошо! Жди! – И, отключив трубку, приказал водителю: – Давай, Леонид, к штабу ракетчиков. Заедешь с тыловой стороны.

– Понял!

Самаранов повернулся к Табанову:

– Теперь можно и поговорить. Дело у меня к вам имеется, полковник. Точнее деловое предложение.

– Я готов вас выслушать!

– Отлично! Курите?

– Да!

– Прошу!

Генерал извлек из кармана пачку дорогих американских сигарет. Пассажиры на заднем сиденье «Мерседеса», начавшего движение к Садовому кольцу, закурили. Самаранов переложил на колени «дипломат».

Глава 4

Во вторник, 10 августа, проснулся Станислав в шесть часов утра от тошноты, внезапно подступившей к горлу. Помучившись минут десять в надежде, что та отпустит, он не почувствовал себя лучше. Встал под душ. Голова болела. И, вообще, на душе было так мерзопакостно, что хотелось выть. Закончив водные процедуры, капитан навел порядок на кухне. Через силу позавтракал. Вышел на балкон. Закурил, но дым вызвал очередной приступ тошноты. Погасил окурок и выбросил его вниз. День обещал быть погожим, хотя на западе в небе зависли большие темные облака. Но ветра не было. Так что дождь если и подойдет к городку, то ближе к вечеру. Да, к вечеру, когда Мамаев вновь окажется в плену одиночества, захватившего его квартиру.

В 7.30 капитан вышел из дома и направился в подразделение. На аллее встретил Дубова. Поздоровались. Прапорщик, внимательно посмотрев на капитана, произнес:

– Плохо выглядишь, Стас! Пил, что ли?

– Пил!

– Из-за того, что Елена уехала?

– Дуб! Не лезь в душу. Без тебя хреново!

– Так выскажись, легче станет!

Мамаев указал на кафе:

– Легче, Серега, только после стакана станет!

– Ну это ты напрасно. Сам же прекрасно понимаешь, что водкой состояние только усугубишь.

– Понимаю, поэтому и иду с тобой в часть, а не в чипок.

– Может, Елена отошла? – сказал Дубов. – И жалеет, что уехала? Наговорила сгоряча ерунды всякой, а сейчас и не рада этому!

– Жалела, позвонила бы!

– А если звонила, когда мы на задании были? В тот же вечер. Но никто не ответил. Перезвонила ночью, и опять тишина.

– Она знала, что мы вылетаем на боевое задание! Поэтому звонить в тот вечер было бесполезно.

Но прапорщик не сдавался:

– Значит, сейчас думает, что ты еще не вернулся. Ведь обычно мы по неделям отсутствуем, это на этот раз все быстро закончилось!

– Что ты предлагаешь, Дуб?

– Неужели не ясно? Позвони жене сам. Тем более она увезла дочь, а с ребенком ты по закону имеешь право общаться!

– А чего ты так беспокоишься за меня, Сережа?

Прапорщик вздохнул:

– Так сопьешься ведь! И еще одним настоящим офицером меньше станет.

Капитан хлопнул Дубова по плечу:

– Ладно, прапорщик, позвоню!

Дубов улыбнулся:

– Вот это дело!

Капитан спросил:

– У тебя-то как на любовном фронте дела?

– Решил серьезно с Натальей поговорить! Если любит, пусть выходит замуж. Это ее учебе не помешает, а мне спокойней будет. С ребенком можно подождать, а вот со свадьбой нет! Хоть ты и советовал не торопиться с этим делом, я решил по-иному!

– Ну, решил так решил!

Подошли к казарме. Устроились в курилке, пока не собрался весь личный состав диверсионно-штурмовой группы. Вьюжин пригласил офицеров в кабинет, где подвел итоги операции, отметив слаженные действия подразделения, позволившие выполнить поставленную задачу. Объявил распорядок дня на вторник. Согласно распорядку, группе следовало отработать вариант освобождения в условиях закрытого помещения заложника из рук террориста, вооруженного пистолетом. Террористом был назначен старший лейтенант Лебеденко, его жертвой связист Михайлов. Буракова, получившего травмы груди от попадания в бронежилет пуль бандитов Медведя, от занятий освободили, хотя он вполне пришел в себя после болевого шока. Занятия провели до обеда, благополучно освободив «заложника» и уничтожив без проблем «террориста». На учениях это легко. После обеда Вьюжин разрешил группе отдыхать, так как его самого вызвал в отряд полковник Клинков. Офицеры в отсутствие командира все равно разошлись бы, так что лучше отпустить официально. По крайней мере соблюдалась дисциплина. Раньше Мамаев был бы рад полученному свободному времени, сегодня предоставленный отдых вызвал раздражение. Домой идти не хотелось, а больше некуда. Разве что в спортивный зал? Но сейчас состояние не позволяло занятия спортом. Все же похмелье мучило капитана. После обеда все пройдет, но только после обеда. А есть не хотелось, идти домой тоже. Может, зайти в кафе? Сегодня еще расслабиться, а завтра ни-ни! Да завтра уже и некогда будет. Наверняка Вьюжина не так просто вызвал Клинков. Возможно, предстоит новый рейд. В настоящее время капитан Мамаев предпочел бы самое сложное, смертельно опасное задание с любой степенью риска нахождению в городке батальона связи и особенно в собственной квартире. Итак, решено – кафе! Но не напиваться, как вчера! Выпить в меру, отвлечься! Вот только получится так, в меру? Вопрос.

После первой же рюмки водки Мамаев вспомнил разговор с Дубовым. Почему бы действительно не позвонить Елене? Ее мобильный номер забит в памяти сотового телефона капитана, известен так же и городской номер квартиры Журавлевых, куда переехала супруга с дочерью! Хуже от этого все равно не будет. Ну а продолжит жена гнуть свою линию, тогда заявление о разводе на стол, и все дела.

Пропустив вторую рюмку, Мамаев набрал номер мобильника Елены. Сотовый телефон супруги оказался отключен. Позвонил по городскому номеру. На этот раз ему ответили. Трубку сняла мать Елены:

– Алло?

– Здравствуйте, Галина Павловна! Станислав!

Женщина недружелюбно сказала:

– Я узнала тебя. Здравствуй!

– Елена с Настей дома?

– Нет!

– Могу узнать, где они?

– Послушай, Мамаев, думаю, тебе не стоит больше звонить ни Лене, ни тем более нам с Евгением Андреевичем! Дочь не собирается жить с тобой.

– Это ее окончательное решение?

– Да!

– В таком случае нам все равно придется еще какое-то время общаться.

– Не уверена! Развод можно устроить и в отсутствие одного из супругов.

– Но Настю-то я по закону имею право видеть.

– Это как решит суд! Все! У меня больше нет ни времени, ни желания разговаривать с тобой!

В динамике раздались короткие гудки. Мамаев отшвырнул от себя сотовый телефон и заказал бутылку водки. Не получится просто расслабиться. Сегодня он опять напьется. Да и черт с ним! Официант принес бутылку и пачку сигарет. От закуски капитан отказался.

В это же время в квартире Журавлевых из комнаты, отведенной под детскую, вышла Настя.

– Бабушка! Кто нам звонил? – спросила девочка. – Папа?

– Нет, Настенька, не папа. Папе не до тебя!

– Почему? Он же любит меня и маму! Я тоже его люблю!

Ответ ребенка вызвал раздражение у женщины.

– Настя! Я же сказала, звонил не папа! Иди к себе!

– Ну, почему папе не до меня?

– Потому что он не хочет жить с вами! Мы же не можем заставить его?! Иди, дорогая, подрастешь, все поймешь!

Опустив голову, девочка ушла в детскую.

Из ванной появилась Елена и задала тот же, что и дочь, вопрос:

– Кто звонил, мама?

– Твой ненаглядный! И, по-моему, не совсем трезвый!

– Что он хотел?

– Поговорить с тобой, наверное! Спросил, дома ли ты с дочерью. Я ответила, что нет! И посоветовала больше не звонить!

– Правильно сделала!

– Конечно, правильно!

– Что правильно? – из кресла у окна поднялся отец Елены, до этого читавший газету. Переспросил: – Что правильно? Человек всего лишь хотел поговорить со своей пока еще законной супругой и дочерью, а ты, Галина, нагло солгала ему! И это правильно? Это подло и низко!

Галина Павловна воскликнула:

– Что? Подло? Мамаев жизнь твоей дочери испортил, в рабыню превратил, а ты защищаешь его? Лена молодая, красивая женщина, ей всего двадцать четыре года. Самый возраст, чтобы наслаждаться жизнью, а вместо этого закрытый военный городок! Тюрьма. Постоянное отсутствие мужа, и еще неизвестно, где он на самом деле шатается! То ли на заданиях своих, то ли, прикрываясь заданиями, с бабами гуляет вместе со своими дружками!

Евгений Андреевич возмутился:

– Да как у тебя, Галина, язык поворачивается так говорить о Станиславе? Он вместе со своими, как ты выразилась, дружками людям жизни спасает, страну защищает. Если бы не такие, как Стас, то нас давно бы всех раздавил террор!

Елена рассмеялась:

– Что ты, папа, говоришь? Стас со своими жлобами Россию спасает! А то, кроме них, этого больше делать некому? И что они могут, какие-то семь человек? Каким террористам противостоять? Но пусть будет по-твоему, людей он, видите ли, защищает! Чужих защищает, а о своих, о родных… да что об этом говорить? Надоела мне жизнь эта собачья. Пусть служит, раз ему служба дороже семьи. А я не собираюсь монахиней в келье закрытого городка обретаться.

– Но другие же женщины не бросают своих мужей?

– Папа! Я не другая, и закончим на этом! С Мамаевым решено – развод и девичья фамилия. Мне Настю надо в люди выводить, да и самой по-человечески пожить.

Мать поддержала дочь:

– Верно, Елена! В Москве полно богатых и солидных мужчин. Найдешь и ты себе достойную пару. С твоими данными это несложно. А Настя может и с нами жить!

Евгений Андреевич посмотрел на жену, перевел взгляд на дочь:

– Да вы что, с ума обе сошли?

Галина Павловна подошла к мужу:

– Тебе, Женя, тоже лучше помолчать бы. Ученики твои на «Мерседесах» ездят да на яхтах по морям плавают, а ты чего добился? Академиком стал? А толку? Живем в нищете. Другие, возьми Петра Егоровича, свое не упускают. На экзаменах деньги делают. Только ты один честный. Ему, видите ли, совесть не позволяет взятки брать. Какие взятки? Люди готовы заплатить за то, чтобы их ребенок учился, так почему не помочь им? За плату, но эту плату они сами предлагают! И нет в этом ничего криминального, порочащего твое слишком обостренное чувство собственного достоинства.

Евгений Андреевич побледнел:

– Ты хочешь сказать, что вышла за меня по расчету?

– А ты думал, по любви? Нет, дорогой, любила я как раз Петра!

– Но… но…

– Почему связала жизнь с тобой? Да потому, что ты тогда уже кандидатом наук был, а это считалось престижно. Петр же еле держался на кафедре. Его в любой момент могли из университета в какую-нибудь задрипанную школу выгнать!

– И ты все время…

Между родителями встала Елена:

– Все, хватит! Успокойтесь. Поздно уже разборки устраивать. У Петра Егоровича своя семья, у нас своя!

Но академик Журавлев завелся:

– Успокойся? К черту! Я не собираюсь жить с женщиной, которая столько лет обманывала меня! И в чем? В самом святом!

Галина Павловна бросила на мужа пренебрежительный взгляд:

– А куда ты, Женя, денешься? Ты всегда был слабаком, жаль, по молодости не поняла этого. Да и я никуда не денусь. Упустила свой шанс в свое время, теперь уже ничего не изменить. Мы, Женечка, обречены быть вместе до могилы. Возраст. Так что остепенись и живи, как жил. Тебя же все устраивало. Но Елене погубить себя я не дам. Мамаева здесь и духа не будет!

Журавлев, стараясь скрыть вдруг выступившие слезы, хрипло произнес:

– Какая же ты дрянь, Галина! – И ушел к себе в кабинет.

Галина Павловна проводила взглядом мужа:

– Иди, иди, академик честный!

Вновь раздалась трель вызова телефона.

Галина Павловна взглянула на дочь:

– Опять, наверное, Мамаев! Если выпил, покоя не даст.

Она сняла трубку, но услышала молодой женский голос:

– Добрый день, Лену можно?

Галина Павловна взглянула на дочь, закрыв микрофон ладонью:

– Тебя девушка спрашивает.

– Это, наверное, моя подруга звонит, однокурсница, – воскликнула Елена. – Я вчера звонила ей, и мы договорились встретиться. – Она взяла трубку и спросила: – Надя?

– Да! Звоню, как и обещала. В общем, я свободна сегодня после шести. Тогда же можем встретиться.

– Где?

– Давай в ресторане «У причала»? Там мой знакомый работает! Он и столик организует!

– Но в ресторане дорого, Надя, а я сейчас почти без денег!

– Об этом не думай! Сама была в твоем положении, знаю, что такое уйти от мужа. Короче, ты согласна?

– Да, но…

Подруга не дала договорить бывшей однокурснице:

– Тогда в семь часов к твоему подъезду подъедет белый «Форд». За рулем будет Валера. Подойдешь к нему, назовешь себя, и он доставит тебя прямиком к ресторану. Я буду ждать у входа! Только предков предупреди, что вернешься поздно, чтобы не волновались.

– А почему поздно?

– Потому что до закрытия тебя оттуда силой не вытащишь. Кабак престижный, мужики солидные, богатые, артисты, что на эстраде светятся. Ну пока, жду!

Галина Павловна, слышавшая разговор подруг, спросила:

– Но в чем ты пойдешь в ресторан? У тебя же приличного платья нет, не говоря уже о драгоценностях.

Елена задумалась:

– Да, мама, с этим проблема!

Мать улыбнулась:

– Ничего, платье мы купим.

– На что?

– Отец на машину деньги собирает! У него и возьмем!

– Так он не даст, особенно после того, как ты его обидела.

– А мы его и спрашивать не будем. Деньги в стенке, в шкатулке. Кстати, там же украшения еще моей покойной бабушки лежат.

Галина Павловна прошла к мебельной стенке. Достала шкатулку. От золота и камней Елена пришла в восторг:

– Я и не знала, что дома хранится такая прелесть, почему ты раньше мне о драгоценностях ничего не говорила?

– Чтобы в них перед своим офицеришкой красоваться? Настало время – сказала.

Мать достала и деньги – три тысячи долларов:

– Этого тебе хватит и на платье приличное, и на туфли, и на белье нижнее.

– Ну, о чем ты, мама?

– О жизни, дочь, о твоей новой, надеюсь, настоящей. А в ней все должно быть достойно тебя. И одежда, и нижнее белье! Иди в магазин! Тебе потребуется немало времени, чтобы купить то, что надо!

– Со мной не поедешь?

– Зачем? Вкус у тебя хороший. А я с отцом помирюсь.

В 19.00, уже в дорогом наряде, с новенькой сумочкой в руках, Елена вышла из подъезда. Напротив уже стоял белый «Форд», возле которого курил парень в джинсовом костюме. Жена Мамаева подошла к нему:

– Добрый вечер, вы – Валера?

– Да! Прошу в машину! Надя ждет вас!

Елена села в салон, и иномарка отъехала от дома под любопытными и удивленными взглядами соседок, занявших в это время свои излюбленные места у подъезда на скамейках.

Валерий быстро доставил Елену к престижному ресторану.

Молодая женщина вышла из автомобиля и тут же увидела Надежду, спешившую к ней. Одежда однокурсницы выглядела куда скромнее нарядов Мамаевой, на что подруга не обратила никакого внимания.

– Ленка! Как я рада снова видеть тебя!

– Я тоже!

– Ну что, пойдем, отметим встречу?

Елена указала на крепких, в строгих костюмах, парней, стоявших у входа:

– А эти пропустят нас?

– Куда ж они денутся? Но надо сделать звонок.

Надежда достала сотовый телефон, нажала нужную клавишу:

– Олег? Надежда! Мы у входа! Хорошо! – Выключила мобильник, бросив его в сумку. – Идем, нас встретят!

– А кто этот Олег? – спросила Елена. – Тоже охранник?

– Охранник? Нет, дорогуша, Олег Копылов управляющий этим рестораном! Он сейчас здесь за хозяина!

– Да ты что? Он твой любовник?

– Не без этого! Но вон он! Идем!

Женщины подошли к представительному мужчине. Надежда представила подругу:

– Елена!

Копылов внимательно оглядел Мамаеву:

– Олег!

– Очень приятно!

– Мне тоже! Пройдемте в главный зал. Я вам столик в самом уютном месте заказал. И на виду у всех, и в то же время в полумраке. Там Надя год назад устроилась, когда мы познакомились!

Подруга Мамаевой сказала:

– Учти, Олег! Елена женщина свободная, красивая.

– Последнее я заметил и оценил.

– Так вот! Мужика ей достойного надо! Но чтоб не на ночь.

Копылов усмехнулся:

– Понятно! Требуется женишка богатенького подогнать. Но холостых здесь почти нет!

– Не важно! Ты вот женат, но это же не мешает нам быть вместе?

– Все ясно! Постараюсь сделать все, что в моих силах.

– Только не урода, Олег!

– А если урод очень богатый и очень захочет познакомиться с обворожительной Еленой?

Мамаева махнула рукой:

– Урод понятие растяжимое!

Надежда разрешила:

– Подгоняй и урода. Разберемся!

Управляющий провел молодых женщин в зал и усадил за столик для четверых, предварительно убрав с белоснежной скатерти табличку «Заказ». Сказал:

– Сейчас к вам подойдет официант, выбирайте, что захотите. Счет оплачен!

Надежда расплылась в улыбке:

– Ты у меня золотце, Олег!

Управляющий удалился. На сцену вышла молодая, но уже достаточно известная певица. Запела под фонограмму. Елена огляделась:

– Как здесь хорошо!

– Еще бы! Не забегаловка какая!

Подошел официант и молча положил перед подругами меню. Надежда сделала заказ, который был доставлен, пока она рассказывала Елене подробности своей встречи с Олегом, тогда еще старшим официантом. Выпили шампанского. Скованность, которую ощущала Елена до сего времени, исчезла, на душе стало покойно и весело.

А из кабины напротив на Мамаеву уже долго и хищно смотрел мужчина лет тридцати с дорогим перстнем на левой руке. Был он худощав и красив. Шрам на левой щеке не безобразил лица, а, напротив, придавал ему мужскую суровость. Рядом с ним сидели двое парней. Они молчали, видя, как внимательно смотрит шеф на женщин за столиком у самых витрин.

Наконец он повернулся к одному из своих парней:

– Рустам! Что за девица новая появилась?

Тот, кого мужчина назвал Рустамом, пожал плечами:

– Не знаю, Конан, впервые вижу, но, судя по всему, она с подругой Копылова пришла.

Мужчина сказал:

– Это я видел, сходи, позови Копа.

Конан, или известный в криминальном мире авторитет Геннадий Кольцов, владелец гостиницы, казино, салона красоты и сауны, где клиентам, как вобла к пиву, подавались отменные проститутки, закурил, продолжая хищным взглядом наблюдать за Еленой. Женщина нравилась ему. А значит, если она не принадлежит кому-то другому из среды Кольцова, должна принадлежать Конану. Рустам вернулся с управляющим.

Кольцов предложил Копылову присесть.

Тот с готовностью выполнил требование авторитета.

– Что за бикса в черном платье за столиком у окна? – спросил Конан.

Копылов ответил:

– Подруга моей Надежды!

– Как оказалась здесь? Ждет кого?

– Да нет, просто Надя пригласила ее. Вроде как жена какого-то офицера, но кинула того, а с Надеждой они вместе в университете учились.

– Аппетитная девица. Она должна поехать со мной! И ты, Олег, поможешь мне!

– Но в чем?

Кольцов посмотрел на управляющего:

– Сам знаешь, в чем. Используй собственную шлюху. Пусть девки минут через двадцать выйдут к причалу, пройдутся по аллее до стоянки. Остальное мое дело.

Копылов струсил:

– Конан, у тебя и так баб валом. Далась тебе эта Елена? С ней ты и Надежду перед подругой подставишь, и меня перед хозяином! Лучше подкати к ней сам. Она как раз сама мужика богатенького снять не прочь. Поухаживай немного, и та полетит за тобой как миленькая!

Кольцов молча достал из кармана пиджака пятьсот долларов, бросил деньги на стол:

– Это тебе за работу. А у меня нет времени и тем более желания ухаживать за ней. Проблем с Шаланом – хозяином ресторана – у тебя не возникнет, да и у шлюшки твоей тоже! Иди! Через полчаса девка должна быть у стоянки! Пошел!

Копылов взял деньги и удалился. Покинул зал и Конан с охраной.

Женщины, разогретые шампанским, весело щебетали за столиком. Любовник Надежды подошел к ним, присел на свободный стул:

– Ну, как отдыхается, красавицы?

Елена воскликнула:

– Прекрасно! Здесь так мило!

Копылов взглянул на часы, обратился к Мамаевой:

– Лена! Ты произвела впечатление на клиентов нашего заведения.

Надежда спросила:

– Кто-нибудь клюнул, Олеженька?

– Да! И далеко не урод, а человек серьезный и богатый!

– Можно его увидеть? Где он сидит?

– Он вышел. Просил передать, что хотел бы поговорить с Еленой на улице!

– Вот как?

Надежда повернулась к подруге:

– Поняла? Масть пошла, и сразу! Везучая ты!

– В общем, девочки, – сказал Копылов, – если ловить момент, то надо выйти к набережной и пройти к стоянке!

Мамаева удивленно взглянула на любовника подруги:

– Почему к стоянке?

– Наверное, кавалер желает пригласить даму к себе домой для продолжения вечеринки.

– Но и здесь неплохо. Можно было и тут познакомиться, посидеть, поговорить.

– Лена! Ты хотела снять мужика? Считай, сняла, но он не желает здесь светиться. Впрочем, ты можешь отказаться. – Копылов нервно закурил. Зачем произнес последнюю фразу? А вдруг девка откажется? И тогда Конан спросит с него, почему тот не отработал «бабло». И спросит так, что мало не покажется. С ним шутки не проходят. Мужик властный и жесткий. В лучшем случае выставит счет. В худшем же…