Текст книги "Офицер особого назначения"

Глава 4

Специалист колдовал над лицом Андрея недолго, около часа, затем наложил швы и заклеил всю правую часть лица всевозможными пластырями.

– Ну, вот и все! 24-го числа в это же время жду вас здесь!

Андрей поинтересовался:

– А не рано ли? По опыту знаю, резаные или колотые раны заживают долго!

Хирург – молодой, но, видимо, уже достаточно опытный человек – согласился:

– Вы правы, но это естественным путем или после применения обычных методов лечения. Мы же применяем особые препараты, они не только быстро заживляют, но и старят раны. Поверьте, мне не первый раз приходится делать нечто подобное по просьбе генерала Потапова. Уверяю вас, к концу недели шрам будет выглядеть так, будто ему лет двадцать, не меньше.

Сургин поднялся со стола:

– А пластыри ваши мне долго носить?

– Как снимем швы, вместе с ними уберем и все остальное. – Хирург усмехнулся: – Вообще-то за операцию принято платить, но... шучу, конечно, не за что, господин офицер. Машина, что привезла вас, стоит во внутреннем дворе. Идемте, я провожу вас пожарным выходом. Посторонним лицам, я имею в виду сотрудников и пациентов клиники, совершенно необязательно знать о вас!

Рита, увидев забинтованного мужа, приложила ко рту ладошку:

– Ой! Что это, Андрей?

– Ничего. То, что и должно было быть.

– Не понимаю, тебе изуродовали лицо?

Закрыв за собой дверь, майор взял супругу за руки:

– Рита! Это не больше, чем маскировка. Мне искусственно сделали шрам. Как только необходимость в нем отпадет, его так же быстро уберут. И следа не останется.

Маргарита покачала головой:

– Ну и работа у тебя!

Андрей попытался изобразить улыбку:

– Нормальная работа, все хорошо, Рит! Через три дня пластыри снимут, а пока придется привыкнуть. Думаешь, мне комфортно в них? Но все это, повторяю, временно!

– Да, временно, как и сама жизнь.

До пятницы Сургин не выходил из квартиры. Он за это время настолько изучил подробности давнего боя в ущелье Лакан, что мог рассказать о нем так, будто сам непосредственно в нем участвовал. Распечатка телефонных разговоров, которые неизвестный боевик по кличке Перс вел с семьей погибшего капитана Александра Корчагина, ничего особенного майору не дала. Обычная, стандартная схема требования выкупа за заложника. Больше Андрея заинтересовала судьба Валерия Корчагина. Офицер спецназа, майор, кавалер двух орденов – и вдруг ничем не обоснованное увольнение в запас. Увольнение, когда майору было чуть более тридцати лет и он вполне мог служить Родине. Но 1992 год все объяснял. Развал страны, всеобщий бардак, предательство на высшем уровне, разгон КГБ и его боевых, эффективно действующих спецподразделений. Корчагина-старшего потому и выбросили на улицу, что он был профессионалом. А профессионалы тогда новой власти были не нужны. В те годы профи представляли угрозу режиму! Вот и запил боевой офицер, впал в депрессию. Дальше хуже. Пьяная драка в 2004 году у ресторана, в результате которой Валерий проломил череп одному коммерсанту, избив трех его товарищей. Почему он это сделал? Неясно! Но очевидно, что не умышленно, как утверждает обвинение. Спец не станет работать так грубо. Если бы Валерий хотел завалить коммерсанта, он бы сделал это в более укромном месте, так подготовив акцию, что не оставил бы никаких следов. А тут площадка перед рестораном, люди, какая-то дама, выступившая свидетелем обвинения. Нет, здесь что-то не так. А вот что – можно узнать только от самого Валерия. Ведь им придется встретиться! И провести какое-то время вместе. Сургин должен перенять манеру поведения Корчагина-старшего, его жесты, лексикон, узнать все подробности периода нахождения в СИЗО. Заодно и то, почему же он замочил того коммерсанта. Если, конечно, Валерий захочет об этом говорить. Хотя захочет не захочет, а придется ему это сделать!

24 сентября Андрей прибыл в клинику, захватив с собой фотографию Корчагина-старшего. Хирург уже ждал пациента, сразу предложив сесть в кресло. Через несколько минут, сняв пластыри, а затем швы, отошел назад, осмотрел Сургина, немного склонив голову вправо, и проговорил:

– Так! Ну, вот и результат! Думаю, получилось неплохо!

Андрей встал, подошел к зеркалу – и сначала не узнал себя. Вместо Москвитина-Сургина в зеркале отображался другой человек. Но это только первое мгновение. Затем иллюзия прошла. Андрей остался Андреем, только со шрамом на правой щеке, который, надо признать, действительно выглядел давнишним. Майор достал фотографию Корчагина, приставил ее к зеркалу. Сходство поразительное. Конечно, родственники Корчагина подмену определят сразу, но только родственники. А перед ними, по идее, Андрей рисоваться не должен. Хотя как знать. Данный вопрос в компетенции генерала.

Хирург, пока Андрей рассматривал себя в зеркале и сличал собственное изображение с человеком на снимке, стоял возле окна и курил.

Затушив сигарету в земле цветочного горшка, спросил:

– Ну и как?

Сургин по достоинству оценил работу хирурга:

– Без комментариев. Оценка – отлично!

– Вот и хорошо! Вам пора идти! Тем же самым запасным ходом! Дорогу помните или вновь проводить?

– Помню! Один только вопрос, доктор!

– Да?

– Вы точно сможете впоследствии убрать шрам?

– Конечно!

– И так, что даже следа не останется?

– Именно так! Правда, какое-то время след все же будет заметен на лице, но он быстро сойдет!

Рита, открыв дверь, только и смогла произнести:

– Господи, Андрюша, в кого тебя превратили?

Сургин, обняв жену, спросил:

– Что, не похож сам на себя?

– Похож, но... этот шрам! Он так безобразит твое лицо. А еще говорят, что шрамы украшают мужчин. Бред полнейший!

– Рит, давай оставим эту тему! Что сделано, то сделано. После командировки все станет, как прежде.

Рита выразила сомнение:

– Не представляю, как это возможно сделать.

– Возможно, дорогая! У нас в ФСБ все возможно, даже невозможное.

А на следующий день, 25 сентября, как и было оговорено ранее, в 10 утра прибыл Потапов.

Маргарита не стала ждать, пока ее попросят покинуть квартиру, сама нашла повод уйти. Проводив ее, Сургин предложил генералу пройти в гостиную, но Потапов предпочел кухню. Ну что ж, кухня так кухня.

Устроились за обеденным столом.

Закурив, Потапов внимательно посмотрел на Сургина.

Андрей спросил:

– Оцениваете работу своего специалиста?

– Да.

– Оценивайте. Только учтите, если он после выполнения задания не уберет этот чертов шрам, я сам ему распишу всю физиономию.

– Хирург обещал, что вернет прежний вид?

– Обещал.

– Так какие могут быть сомнения? Он в своем деле профессионал такого же уровня, как и ты в своем. Ну, ладно, этот вопрос мы решили. Теперь поговорим о главном. На двадцать седьмое сентября назначена имитация побега из СИЗО Валерия Корчагина. Как и кто ее проведет, неважно, но все будет сделано так, что для милиции и юстиции, в ведении которой находится следственный изолятор, побег станет неожиданностью и неприятным сюрпризом. Другими словами, спецгруппа отработает задачу так, что ни у кого не возникнет сомнения, что Корчагин сбежал по-настоящему, не без помощи извне. Его доставят на конспиративную квартиру, где передадут тебе. Да, да, двадцать седьмого числа, ты, Андрюша, должен быть в Ростове. Все необходимые документы я передам тебе в аэропорту, перед вылетом. Почти четверо суток вы будете находиться на квартире в одном из старых домов Аксая, пригорода Ростова, вдвоем. За это время ты должен полностью перевоплотиться в Валерия Корчагина. Параллельно и со всей семьей проведут работу ребята из той же спецгруппы. Как только выйдет на связь Перс, ему сообщат, что деньги за Александра заплатить готовы, и передаст их брат капитана, который бежал из СИЗО и находится в розыске. Это чтобы у чеченов появилось желание вместе с деньгами прихватить с собой и еще одного заложника, если, конечно, они сами не планируют сделать это, без нашей подсказки. Ну а как окажешься в руках людей Джалала, начнешь работу по проведению операции «Двойник», назовем ее так. Общую задачу ты знаешь, теперь послушай и оцени вариант действий, который предлагаю я.

Генерал, вновь закурив, начал инструктаж своего секретного агента. Длился он почти час. Закончив монолог, Потапов спросил:

– Ну и как план?

Андрей, внимательно выслушавший начальника, задумчиво ответил:

– В принципе неплох. Сложен, непредсказуем, но если все грамотно просчитать, то вполне реальный!

– Поправки, уточнения?

– Нет. Да и какие могут быть уточнения сейчас? Все уточнения и коррективы действий во время работы, исходя из той обстановки, которая будет складываться на конкретном этапе и в конкретном месте. С этим я разберусь.

– Хорошо! Тогда какие будут вопросы?

Сургин прошелся по кухне, выглянул в окно, вернулся к столу, переспросил:

– Вопросы?

– Да, Андрей! Какие у тебя будут вопросы? Если, конечно, будут.

– Будут, генерал! Вопрос первый – Аджар точно перехватит курьеров Джалала вместе со мной и деньгами?

– По данным Шавы, он уже подготовил группу для выполнения этой задачи и ждет момента, когда Джалал отправит своих абреков за выкупом.

– Вопрос второй – попав в лагерь Аджара, я могу контактировать с Шавой, или как там его... Рустамом Эрдаевым?

– Только в случае крайней необходимости. Ну и, естественно, тогда, когда он передаст тебе аппарат спутниковой связи.

– Деньги будут настоящие или высококачественное фуфло?

– Высококачественное фуфло, но из резервов ФСБ.

– Ясно. Пока вопросов больше нет.

Генерал поднялся из-за стола:

– Это радует. Значит, до двадцать седьмого числа мы расстаемся, а в понедельник я с утра позвоню тебе, назову рейс самолета и время вылета. В аэропорт доберешься на такси. Встретимся в зале ожидания. Там передача документов, денег и последние разведданные по операции, если они поступят.

– Я все понял, генерал.

– Тогда я поехал готовить спецгруппу, что организует побег Корчагина.

Андрей проводил генерала и почувствовал, что хочет выпить. Открыл холодильник, достал початую бутылку водки. Налил в стакан сто пятьдесят граммов и выпил в два глотка. Закурил, задумавшись. Но после водки мысли разбежались, и Андрей не смог сосредоточиться. Да и Рита вскоре пришла. Сургин решил не ломать голову, анализируя предстоящие действия в Ростове и Чечне, а посвятить остаток дня супруге. Что Маргарита восприняла с большой радостью.

* * *

26 сентября. Ростов-на-Дону

Железная дверь камеры № 17 следственного изолятора открылась с противным скрежетом. На пороге появился прапорщик. Выкрикнул:

– Корчагин, на выход!

Человек в спортивном костюме, стоявший возле зарешеченного окошка и смотревший сквозь толстые прутья на белые облака, проплывающие по голубому небосклону, медленно повернулся. Взгляд его был мрачен. Возможно, это подчеркивалось шрамом, рассекающим всю правую сторону его лица. Не сказав ни слова, он пошел на выход. В узком, полутемном и пропахшем чем-то грязным коридоре встал, как и положено, у стены, пока конвойный закрывал дверь. Далее по команде прапорщика пошел вперед, сведя руки за спиной.

Его ввели в камеру, где вместо двухъярусных кроватей-нар стоял стол с двумя стульями. Прапорщик приказал:

– Ожидай! Сейчас прибудет адвокат.

Арестант удивился:

– Я же отказался от защитника!

На что получил ответ:

– Меня это не касается. Приказано доставить сюда, доставил. И учти, Корчагин, я в коридоре.

Валерий усмехнулся:

– Да по мне хоть в сортире!

– Но-но, ты говори, да не заговаривайся! Не ищи на свою задницу лишних проблем!

– Ты о своей, прапор, побеспокойся!

Прапорщик, ударив короткой дубинкой о ладонь, вышел, оставив отставного офицера одного. Ненадолго. Корчагин только присел на один из стульев, как появился молодой человек безупречного во всех отношениях вида с «дипломатом» в руке. Модная сорочка перевязана таким же модным широким и пестрым галстуком. Арестованный подумал: так, наверное, и должен выглядеть адвокат. Ухоженный, сытый, довольный жизнью. Деньги за работу получает приличные, имеет, наверное, семью с любовницей в придачу и обязательно шикарную иномарку. Одно непонятно, какого черта он заинтересовался им, Корчагиным? Ведь Валерий отказался от защиты в суде. Хотя справедливости ради надо отметить, защитник на процессе ему положен по закону, но не такой же? Этот явно не относился к адвокатам, которых по обязанности назначает суд. Что-то здесь не так. Или кто-то нанял его? Но кто? Родители не могли. Друзья? Да какие у Корчагина друзья. Либо навсегда остались в далеком Афганистане, либо заканчивают службу где-нибудь под Грозным, если, конечно, и этих уже не похоронили после Чечни. По крайней мере, в самом Ростове у Валерия друзей не было. Знакомые, товарищи – да, имелись, но друзей – нет, не было.

Адвокат между тем присел напротив арестанта. Деловито открыл кейс, достал из него кипу бумаг. Представился:

– Я Агапов Валентин Андреевич, как вы, наверное, поняли, адвокат. Буду защищать вас на предстоящем суде!

Корчагин заявил:

– Во-первых, я отказался от защитника, а во-вторых – что, моя вина доказана? Дело передается в суд?

Молодой человек взглянул на Валерия, и бывшего офицера спецназа словно прожег его пристальный взгляд. Так адвокаты не смотрят.

Агапов протянул Корчагину лист бумаги с напечатанным на нем текстом, одновременно ответив:

– Каждый обвиняемый имеет право на защиту в суде, и хотите вы этого или нет, но я просто обязан представлять ваши интересы в ходе процесса. Насчет вины! По заключению следственных органов, она доказана, иначе мы с вами не встретились бы. Дело передано в суд. До вас еще доведут официально, по какой статье вы обвиняетесь. А сейчас ознакомьтесь с документом, который вам передан. В нем мои права и обязанности.

– Сигареты не найдется? – спросил Корчагин.

– Да, конечно!

Адвокат достал пачку «Парламента» с зажигалкой и положил ее перед подзащитным:

– Курите! И можете взять сигареты себе!

Что ни говори, а эти адвокаты точно живут неплохо, подумал Валерий, с жадностью прикурив дорогую сигарету и начав читать текст.

Первые же строки удивили, если не сказать большего, бывшего майора настолько, что он закашлялся, поперхнувшись дымом. Взглянул на молодого человека, вновь наткнувшись на его пронзительный взгляд. Агапов представил документ как перечисление своих прав и обязанностей, но на самом деле...

Сумев взять себя в руки, Корчагин читал дальше:

«Не проявляйте никаких эмоций. Не задавайте вопросов. Читайте и запоминайте. До настоящего момента вы отрицали все, что касалось предъявленного обвинения. Это надо исправить. Сегодня же после обеда затребуйте следователя и признайтесь в том, что вы, возможно, и не совершали. Почему? Это станет понятно ниже. Но перед тем как признаться, выставите условие, чтобы признание было оформлено как явка с повинной. У следствия слабые аргументы, так что следователь, скорее всего, согласится принять ваши условия. Выполнит он их или нет, другой вопрос, к нашей теме отношения не имеющий. Также вы должны сказать, что готовы на месте показать, как все происходило в тот злополучный день. Времени у следствия мало, а посему завтра же вас вывезут на следственный эксперимент. Прибыв на место, слева от гостиницы, через сквер, увидите кафе, обнесенное металлической оградой. Начнете давать показания оттуда. Главное, чтобы вас провели в это кафе. Внутри будет находиться пьяная компания. Она отвлечет сотрудников правоохранительных органов, чем вы должны воспользоваться. А сделать нужно следующее: нейтрализовать милиционера, к которому будете прикованы наручниками, освободиться от оков при помощи ключа, который на выходе я передам вам, и скрыться в правом от стойки бара проходе, выходящем на улицу с обратной стороны здания. Проход свободен, но вдоль стен будет стоять масса коробок и шкаф. Их надо обвалить за собой, чтобы затруднить преследование и лишить охрану возможности открыть огонь. Как окажетесь на улице, увидите стоящую у обочины легковую машину, «десятку» темного цвета. Правая задняя дверь будет открыта. Садитесь в автомобиль. Он доставит вас в безопасное место.

Теперь ответы на возможные ваши вопросы:

1. Вы действительно должны совершить побег. С чем это связано, узнаете после того, как окажетесь в безопасности.

2. Побег организуется в ваших же интересах, и никакой ответственности за него вы не понесете. Как, впрочем, и за то, чего не совершали, если сумеете убедить организаторов побега в своей невиновности.

3. За время нахождения там, куда вас доставят от кафе, вы будете находиться под стражей, без права общения с кем-либо, но в условиях более комфортных, нежели переполненная камера СИЗО.

4. Почему вы должны верить мне? Потому, что это, возможно, единственный ваш шанс избежать наказания, повторюсь, если вы действительно невиновны. Если же виноваты, мы поможем смягчить приговор.

5. Что произойдет в случае вашего отказа? Ничего. Вы предстанете перед судом, я же буду вас защищать. Но, скорее всего, безуспешно, потому что правоохранительным органам и в первую очередь прокуратуре просто необходимо как можно быстрее закрыть это дело, поскольку погибший являлся близким родственником одного весьма высокопоставленного и влиятельного государственного чиновника, имеющего прямое отношение к МВД.

6. Остальные ответы на вопросы, которых наверняка у вас возникло много, получите после побега.

После недолгой ознакомительной беседы, которую предпочтительнее вести на фоне вашего недоверия мне, я спрошу, не желаете ли вы передать что-либо на волю. Вы ответите, подумав, что передадите краткое послание родителям. Вы составите записку, в которой ответите, согласны ли вы на побег или нет. Для чего в тексте вставите, где угодно, в любой фразе слова «да» или «нет»! Четко, чтобы я понял, и так, чтобы не разрывалась сама фраза. Мне придется показать вашу записку сотрудникам следственного изолятора. Она не должна вызвать никакого подозрения. Это все, а сейчас беседа».

Корчагин прочитал совершенно неожиданное послание и молча вернул его адвокату.

Тот спросил:

– Вам ясны мои полномочия?

– В общих чертах.

– Прекрасно! Одну минуту!

Агапов вложил лист бумаги в отдельную папку. После того, как он закрыл ее, текст переданной Корчагину инструкции исчез. В папке остался чистый листок.

В записке «родителям» Валерий написал:

«Отец и мать! За меня особо не беспокойтесь, я в порядке. Да! И не переживайте, что не можете приходить сюда. Содержание вполне сносное, здоровье в норме. Валера».

Прочитав записку, Агапов удовлетворенно кивнул головой. Корчагин согласился на побег, а это и было главной целью визита Валентина Андреевича, сотрудника спецслужбы Карцева и человека Потапова.

Убирая документы, адвокат быстрым движением руки толкнул по столу к Корчагину ключ от наручников. Это был даже не ключ в точном смысле этого слова, а крючок из тонкой и прочной стали, но он открывал замки оков.

Адвокат вызвал конвоира. Тот увел арестованного в камеру. Агапов же, пройдя контроль, покинул следственный изолятор. На стоянке сел в «БМВ», проехал через город, пересек по мосту Дон, выйдя на левобережье. Там, выбрав место, остановился. Достал из чехла сотовый телефон, набрал номер Потапова. Ему ответили тут же:

– Слушаю, Валентин!

– Контакт состоялся, товарищ генерал!

– Каковы результаты?

– Валерий согласился принять участие в нашей игре.

Генерал заметил:

– Это очень важно! Теперь, капитан, готовь акцию!

– Она уже готова! Вот только вывезут ли клиента именно двадцать седьмого числа?

Потапов заверил:

– Вывезут! Это я беру на себя.

– Ясно! Тогда до связи, Николай Викторович?

– До связи! Удачи тебе, капитан. Доклад после работы немедленно!

– Это само собой!

Конец связи. Потапов откинулся в кресле своего служебного кабинета, а «адвокат» Агапов, развернувшись, поехал обратно в город. Нужно было еще раз проверить конспиративную квартиру в пригороде Ростова-на-Дону, в Аксае, и еще раз проинструктировать группу обеспечения побега Корчагина, в том числе и офицеров, которым отведена роль участников пьяной компании. Сидеть в кафе им придется с утра и пить по-настоящему. Как бы не переборщить! Хотя, в принципе, это исключалось. Но лишний инструктаж никогда не помешает. Игру генерал Потапов, видимо, затеял очень серьезную, ставки в ней очень круты, раз первый ход – имитация побега человека, обвиняемого в умышленном убийстве. Командир спецгруппы, работающей в Ростове, не знал, да и не мог знать не только общий замысел генерала, но даже того, что последует за побегом. Выполнив свою часть работы, группа отойдет в сторону. Тем более капитан не имел ни малейшего представления о секретном агенте Москвитине-Сургине. Да, его люди подключатся к охране Корчагина, но после 1 октября. Таков приказ генерала. Остальное Агапову знать не следовало. В спецслужбе каждый выполняет только свою работу, но это совершенно не означает, что любой сотрудник не придет по первому же зову на помощь коллеге. Иногда в нарушение всех инструкций, действуя по обстановке.

Вернувшись в свою камеру и загнав стальной крючок под кожу большого пальца левой руки, оставив лишь крошечный кусочек, чтобы вытащить этот своеобразный ключ от наручников, Корчагин лег на нары, крепко задумавшись. Сокамерники, с первых дней почувствовав в новом арестанте скрытую угрозу и силу, не доставали бывшего майора. И тот пользовался своим положением, общаясь с соседями ровно, вежливо, как и принято в той среде, но не допуская к себе никого, хотя желающих поближе познакомиться с не совсем обычным, да еще обвиненным в умышленном убийстве человеком, было достаточно. Вот и сейчас, после того, как прапорщик ввел Корчагина в камеру, никто не задал Валерию ни одного вопроса, оценив, что тот бросил на стол пачку «Парламента», полученную от адвоката, взяв себе лишь одну сигарету. Такие поступки в почете!

Корчагин же, лежа на кровати, пытался просчитать обстановку. А именно, кто и почему вдруг ТАК заинтересовался его персоной, что пошел на то, чтобы организовать даже побег! Кто и как желает его использовать на воле? Судя по лаконичности инструкции, переданной вместо описаний полномочий адвоката, автор данного документа или имел, или имеет какое-то отношение к спецслужбе или МВД, а возможно, и к разведке. С другой стороны, на кой черт сдался спецам какой-то спившийся преступник? И сколько ни просчитывал варианты бывший майор, ответа на свои вопросы не нашел. В конце концов плюнул на это бесполезное занятие. Черт с ним. Согласие на побег он дал, теперь отступать некуда, а дальше как сложится, так и сложится. Хуже не будет, раз уж на него прокуратура решила повесить убийство родственника какого-то московского «бугра»! Устав от этих мыслей, Корчагин отвернулся к стене и уснул.

После обеда он неожиданно для сокамерников начал колотить в дверь. Надзиратель появился тут же, спросив через забранное пластиком окошко:

– Ну, чего разошелся? Чего надо?

– Передай моему следаку, что желаю срочно видеть его!

– Ага! Щас! Ты думаешь, он и по воскресеньям сидит тут, разбирая ваши дела?

Но Корчагин продолжал настаивать:

– Позвоните ему и скажите, что я решил дать признательные показания. Только пусть поторопится, пока не передумал!

Валерий оказался прав. Узнав о том, что важный подследственный, от работы с которым напрямую зависела дальнейшая карьера блюстителя закона, неожиданно решился на признанку, следователь тут же бросил все дела и на такси примчался в изолятор.

Спустя еще полчаса Корчагин вернулся в камеру. И вновь, как и утром, с полной пачкой сигарет. Только на этот раз не «Парламента», а «LM». Следователи жили хуже адвокатов. И снова никому ничего не сказав, он лег на койку, отвернувшись к стене, а сокамерники набросились на курево.

* * *

Понедельник, 27 сентября

Сургин, попрощавшись с женой, прибыл в аэропорт Шереметьево к 7-00. Потапов встретил майора у входа в здание аэропорта.

– Пройдем в мою машину, – предложил генерал, – вон она во втором ряду стоит.

Потапов с Сургиным сели на заднее сиденье просторного и уютного салона «Мерседеса».

Потапов передал Сургину кейс:

– Здесь деньги и все необходимые документы. В дальнейшем паспорт тебе не потребуется. Беглецам из СИЗО его не выдают. Две фотографии семьи Корчагина вместе с тобой. Это, естественно, монтаж, но весьма высококлассный. Без специального оборудования, которого у боевиков быть не может, не определишь. По прибытии в Ростов на такси из аэропорта едешь к ипподрому. Там возле бара «Белая лошадь» будет стоять бежевая, тонированная «девятка». В бардачке документы на тебя и, главное, адрес дома в Аксае, куда ты должен прибыть не позднее 13-00. Адрес и схема движения на карте города. Устраиваешься в квартире и ожидаешь доставки истинного Валерия Корчагина. Как встретишь его – доклад мне! Далее по плану.

Генерал неожиданно и как-то тяжело вздохнул.

Андрей, взглянув на часы, спросил:

– Вас что-то беспокоит, Николай Викторович?

Потапов повернулся к майору:

– А тебя нет?

Сургин пожал плечами:

– Да вроде нет. Пока!

– Вот именно, что пока! Чувствует мое сердце, не все по нашим правилам пойдет в этой игре. Поэтому и посылаю тебя на задание с тяжелой душой.

Андрей улыбнулся:

– Бросьте, генерал! И когда у нас игра проходила исключительно по нашим правилам? Противник практически всегда преподносил сюрпризы. Мы решали возникшие проблемы. Решим и на этот раз. Одна просьба.

– Да?

– Если... если что, Риту одну не оставьте! Помогите ей!

– Ну, о чем ты, Андрей?

– О том же, о чем и вы! Ваш пессимизм заразителен.

– Удачи тебе, Андрей!

– Спасибо! Надеюсь, вы позаботились о том, чтобы я беспрепятственно миновал контроль со ста штуками баксов?

– Естественно. Да, забыл совсем. В боковом отсеке чемодана твои командировочные – двадцать тысяч.

– Тоже в баксах?

– В аргентинских песо!

Сургин, оценив шутку генерала, улыбнулся:

– Тоже валюта! Попробую обменять в здании аэропорта. Все, мне пора. До связи, Николай Викторович!

– До связи, майор!

В 11-40 Андрей вышел из ростовского аэропорта. Тут же поймав такси, направился к ипподрому. И в 12-50 прибыл к старому двухэтажному и двухподъездному дому на самой окраине Аксая. Увидев неподалеку стоянку, загнал бежевую «девятку» туда, оплатив место на месяц вперед. На конспиративную квартиру отправился пешком, благо идти было всего метров сто. Зашел в первый подъезд со стороны двора, поднялся на второй этаж. Вот и квартира № 4. Открыв дверь ключом, извлеченным из кейса, прошел в прихожую. И только тогда оценил эту самую дверь, со стороны подъезда выглядевшую старой, обычной, обитой потрескавшимся от времени дерматином. На самом деле дерматин и кусок фанеры были муляжом, прикрывающим массивную бронированную дверь сейфового типа, с кодовым замком.

Прихожая небольшая, такая же кухня с минимальным количеством предметов интерьера: посудный шкаф, мойка, стол с четырьмя стульями, газовая колонка, 4-конфорочная плита, морозильная камера с набором продуктов примерно на неделю экономного употребления, половик. Зал квадратов в двадцать. В нем стенка, мягкая мебель, тумба с телевизором, видеомагнитофоном и музыкальным центром. Небольшой столик посредине, на ковре, прикрывающем деревянный и, как ни странно, совсем не скрипучий пол. Спальня с гарнитуром. Старым, но еще вполне сносным. Шторы, тюль. А вот окна необычны. Рамы стандартные для построек данного типа, только глухие, даже форточка не открывается, главное – стекла. Они, как и дверь, бронированы. Изнутри и при пристальном осмотре это заметно. С улицы нет. Балкон отсутствует. Вентиляция квартиры осуществляется через так называемый зимний холодильник, пространство под окном кухни. Из квартиры, не зная кода замка, дверь не открыть. Это хорошо! Впрочем, Андрею с Корчагиным-старшим здесь предстоит прожить лишь несколько дней, а потом охрана брата погибшего капитана станет проблемой спецгруппы Потапова.