Текст книги "Сад любви. Из английской романтической поэзии"

OZYMANDIAS
(Озимандия55
  Озимандия – греческое название фараона Рамсеса II.


[Закрыть])

I met a traveller from an antique land (я встретил путника из древней/античной земли; antique [æn'ti: k] – старый, древний; старинный)

Who said: “Two vast and trunkless legs of stone (который сказал: две огромные каменные ноги без туловища; vast – огромный, обширный, громадный; trunk – ствол /дерева/; туловище)

Stand in the desert (стоят в пустыне; desert ['dezət] – пустыня). Near them on the sand (рядом с ними на песке),

Half sunk (наполовину погрузившееся; to sink – тонуть; погружаться), a shattered visage lies (расколотое лицо лежит; visage ['vɪzɪʤ] – лицо), whose frown (чей хмурый взгляд; to frown [fraʋn] – хмурить брови; насупиться; frown – сдвинутые брови; хмурый взгляд; насупленность, нахмуренность)

And wrinkled lip (и поджатые губы; wrinkled – сморщенный; скомканный; wrinkle – морщина; складка; to wrinkle – морщить; мять, сминать; lip – губа) and sneer of cold command (и усмешка холодной властности; command [kə'mɑ:nd] – господство; приказ, команда)

Tell that its sculptor well those passions read (говорят /о том/, что его скульптор хорошо прочел = угадал те страсти; sculptor ['skʌlptə] – скульптор, ваятель; passion ['pæʃ(ə)n] – страсть)

Which yet survive (что пережили: «еще переживают»; to survive [sə'vaɪv] – пережить /по времени/), stamped on these lifeless things (/будучи/ запечатлены на этих безжизненных вещах = камнях; stamp – печать; штамп; клеймо; отпечаток; to stamp – ставить печать; клеймить; запечатлевать /в памяти/),

The hand that mocked them and the heart that fed (руку, что /их/ имитировала, и сердце, что /их/ кормило; to mock – передразнивать; насмехаться; высмеивать; подражать, имитировать; to feed – кормить, питать).

And on the pedestal these words appear (а на пьедестале виднеются: «являются/показываются» эти слова; pedestal ['pedɪst(ə)l] – пьедестал, подножие, основание; to appear [ə'pɪə] – показываться; появляться):

‘My name is Ozymandias, King of Kings (мое имя – Озимандия, царь царей):

Look on my works, ye mighty, and despair (посмотрите на мои творения, вы, могущественные, и придите в отчаянье/утратьте надежду; ye [ji:] – /уст., поэт./ вы /мн. ч./; might – могущество; власть, мощь, сила; to despair [dɪ'speə] – отчаиваться)!’

Nothing beside remains (ничего помимо /этого/ не осталось: «не остается»; beside – близ, около; помимо). Round the decay (вокруг распада/разложения = обломков; decay [dɪ'keɪ] – обветшание, разрушение; разложение, упадок; распад; to decay – гнить, разлагаться /об органических веществах/; разрушаться, ветшать /о физических предметах/)

Of that colossal wreck (того колоссального остова; wreck – остов разбитого судна; остатки кораблекрушения; обломки; развалины; to wreck – терпеть крушение), boundless and bare (бескрайни и голы; boundless – безграничный, бесконечный, беспредельный; bound [baʋnd] – граница, предел, рубеж; bare – голый, нагой, обнаженный),

The lone and level sands stretch far away (пустынные и ровные пески простираются вдаль; lone – одинокий; уединенный; level ['lev(ə)l] – уровень; плоский, ровный; far away – далеко, далекий: «далеко прочь»).”

 
I met a traveller from an antique land
Who said: “Two vast and trunkless legs of stone
Stand in the desert. Near them on the sand,
Half sunk, a shattered visage lies, whose frown
And wrinkled lip and sneer of cold command
Tell that its sculptor well those passions read
Which yet survive, stamped on these lifeless things,
The hand that mocked them and the heart that fed.
And on the pedestal these words appear:
‘My name is Ozymandias, King of Kings:
Look on my works, ye mighty, and despair!’
Nothing beside remains. Round the decay
Of that colossal wreck, boundless and bare,
The lone and level sands stretch far away.”
 

Percy Bysshe Shelley

THE SICK ROSE
(Больная роза)

O rose, thou art sick (о роза, ты больна)!

The invisible worm (невидимый червь; invisible [ɪn'vɪzəbl] – невидимый, незримый; worm – червяк, червь; гусеница, личинка)

That flies in the night (который летает ночью),

In the howling storm (в завывающей буре; howling – воющий; издающий плачущие звуки; to howl [haʋl] – выть, завывать, стонать /о ветре/; плакать, рыдать, реветь /о ребенке/; storm – буря, гроза; /мор./ шторм),

Has found out thy bed (обнаружил твое ложе; to find out – обнаружить; разузнать; to find – найти)

Of crimson joy (темно-красной/малиновой радости/отрады; crimson ['krɪmz(ə)n] – малиновый, темно-красный, кармазинный),

And his dark secret love (и его темная тайная любовь; secret ['si: krət] – секрет, тайна; секретный, тайный)

Does thy life destroy (разрушает твою жизнь; to destroy [dɪ'strɔɪ] – разрушать; уничтожать).

 
O rose, thou art sick!
The invisible worm
That flies in the night,
In the howling storm,
 
 
Has found out thy bed
Of crimson joy,
And his dark secret love
Does thy life destroy.
 

William Blake

SHE DWELT AMONG THE UNTRODDEN WAYS
(Она жила среди нехоженных дорог)

She dwelt among the untrodden ways (она жила среди нехоженных/заброшенных дорог; to dwell – жить, обитать, находиться, пребывать; untrodden – непротоптанный, неисхоженный; заброшенный; to tread [tred] – идти, ступать, шагать; протаптывать /например, дорожку/)

Beside the springs of Dove (возле ключей /реки/ Дав; spring – источник, ключ, родник; исток),

A Maid whom there were none to praise (дева, у которой не было никого, кто бы ее превозносил: «дева, которую не было никого, чтобы хвалить»)

And very few to love (и очень мало тех, кто бы ее любил: «и очень мало /людей/, чтобы /ее/ любить»):

A violet by a mossy stone (фиалка возле мшистого/замшелого камня; violet ['vaɪələt] – фиалка; moss – мох)

Half hidden from the eye (наполовину сокрытая от взора; to hide – прятать, скрывать; eye – глаз; взор)!

– Fair as a star, when only one (ясная, как звезда, когда только /она/ одна; fair – ясный, четкий; чистый: fair weather – хорошая, ясная погода)

Is shining in the sky (светит в небе).

She lived unknown, and few could know (она жила незнаемой, и очень мало кто мог знать; unknown [ʌn'nəʋn] – неизвестный)

When Lucy ceased to be (когда Люси перестала быть = мало кто смог заметить, что Люси прекратила существование; to cease [si: s] – переставать, прекращать);

But she is in her grave, and, oh (но она /теперь/ в своей могиле, и – о!),

The difference to me (разница/перемена для меня = как все переменилось для меня; difference ['dɪf(ə)r(ə)ns] – разница; несходство; отличие, различие; существенное изменение, перемена)!

 
She dwelt among the untrodden ways
Beside the springs of Dove,
A Maid whom there were none to praise
And very few to love:
 
 
A violet by a mossy stone
Half hidden from the eye!
– Fair as a star, when only one
Is shining in the sky.
 
 
She lived unknown, and few could know
When Lucy ceased to be;
But she is in her grave, and, oh,
The difference to me!
 

William Wordsworth

A SLUMBER DID MY SPIRIT SEAL
(Дремота запечатала мой дух)

A slumber did my spirit seal (дремота запечатала мой дух; slumber – /поэт./ сон; дремота);

I had no human fears (у меня не было = я не испытывал человеческих страхов):

She seemed a thing that could not feel (она казалось вещью, которая не могла чувствовать/ощущать)

The touch of earthly years (прикосновение земных годов).

No motion has she now, no force (ни движения у нее нет теперь, ни силы; motion ['məʋʃ(ə)n] – движение; передвижение; жест, телодвижение; побуждение);

She neither hears nor sees (она не слышит и не видит; neither ['naɪðə]… nor… – ни… ни…; не… и не: neither hot nor cold – ни жарко, ни холодно);

Rolled round in earth’s diurnal course (катимая по кругу в каждодневном беге земли; diurnal [ˌdaɪ'ɜ:n(ə)l] – дневной; /астр./ суточный; ежедневный, каждодневный; ср.: nocturnal [nɒk'tɜ:n(ə)l] – ночной; course [kɔ:s] – курс; ход, течение),

With rocks, and stones, and trees (со скалами/обломками скал, камнями и деревьями; rock – скала, утес; /крупный/ камень, булыжник).

 
A slumber did my spirit seal;
I had no human fears:
She seemed a thing that could not feel
The touch of earthly years.
 
 
No motion has she now, no force;
She neither hears nor sees;
Rolled round in earth’s diurnal course,
With rocks, and stones, and trees.
 

William Wordsworth

I TRAVELLED AMONG UNKNOWN MEN
(Я странствовал среди чужих людей)

I travelled among unknown men (я странствовал среди чужих: «неизвестных /мне/» людей),

In lands beyond the sea (в землях/странах за морем; beyond the sea – за морем, за границей, в чужих краях; beyond [bɪ'jɒnd] – за, по ту сторону, за пределами);

Nor, England! did I know till then (и не знал, о Англия, до тех пор; nor – также не; till then – до тех пор: «до тогда»)

What love I bore to thee (какую я испытываю к тебе любовь; to bear [beə] – носить; питать, испытывать /чувство/).

’Tis past, that melancholy dream (оно прошло, то меланхолическое мечтание; ’tis = it is; past – прошлый, минувший; былой; истекший, прошедший; melancholy ['melənk(ə)lɪ], [-kɒl-] – меланхоличный; подавленный, угнетенный; грустный, скорбный)!

Nor will I quit thy shore (и я не хочу покинуть твой берег)

A second time; for still I seem (второй раз/вторично, потому что я, кажется; still – /все/ еще, по-прежнему; все же, тем не менее, однако; to seem – казаться)

To love thee more and more (люблю тебя /все/ больше и больше: «кажусь любить…»).

Among thy mountains did I feel (среди твоих гор я ощущал)

The joy of my desire (радость моего желания; desire [dɪ'zaɪə] – /страстное/ желание);

And she I cherished turned her wheel (и та, к которой я испытывал нежность, вращала колесо /ткацкого станка/; to cherish ['ʧerɪʃ] – заботливо относиться, ухаживать; холить и лелеять; любить, относиться с нежностью/любовью)

Beside an English fire (возле английского очага; fire – огонь).

Thy mornings showed, thy nights concealed (твои утра показывали/обнаруживали, твои ночи скрывали; to conceal [kən'si: l] – скрывать; утаивать)

The bowers where Lucy played (места в тени деревьев, где Люси играла; bower – тенистое место под деревьями, либо под вьющимися растениями; беседка);

And thine too is the last green field (и твоим также является /то/ последнее зеленое поле)

That Lucy’s eyes surveyed (которое окинули = которое видели глаза Льюси; to survey [sə'veɪ] – обозревать, внимательно осматривать, обводить взглядом).

 
I travelled among unknown men,
In lands beyond the sea;
Nor, England! did I know till then
What love I bore to thee.
 
 
‘Tis past, that melancholy dream!
Nor will I quit thy shore
A second time; for still I seem
To love thee more and more.
 
 
Among thy mountains did I feel
The joy of my desire;
And she I cherished turned her wheel
Beside an English fire.
 
 
Thy mornings showed, thy nights concealed
The bowers where Lucy played;
And thine too is the last green field
That Lucy’s eyes surveyed.
 

William Wordsworth

STANZAS
(Стансы66
  Стансы (фр. stance от итал. stanza – помещение, комната, остановка) – лирическое стихотворение, состоящее из композиционно законченных строф, обособленных друг от друга. Это выражается в запрещении смысловых переносов из одной строфы в другую и в обязательности самостоятельных рифм, не повторяющихся в других строфах.


[Закрыть])

Away, away, ye notes of woe (прочь, прочь, вы, звуки горя = горестная мелодия; woe [wəʋ] – /поэт./ горе, напасть, несчастье; note – тон, звук /издаваемый музыкальным инструментом или человеческим голосом при пении/; /поэт./ мелодия, напев)!

Be silent, thou once soothing strain (умолкни: «будь безмолвен», ты, некогда утешительный напев; silent ['saɪlənt] – безмолвный, молчащий; to soothe [su:ð] – успокаивать, утешать; умиротворять; strain – натяжение; растяжение; тон /речи/; напев, мелодия),

Or I must flee from hence – for, oh (или я должен бежать отсюда – ибо, о; to flee – убегать, спасаться бегством)!

I dare not trust those sounds again (я не смею доверять/довериться тем звукам снова).

To me they speak of brighter days (мне они говорят о более светлых днях)

But lull the chords, for now, alas (но приглуши струны, ибо теперь, увы; to lull [lʌl] – убаюкивать; успокаивать, заставить затихнуть; chord [kɔ:d] – струна; alas! [ə'læs] – увы!)!

I must not think (я не должен думать), I may not gaze (мне бы лучше не всматриваться; to gaze – пристально глядеть; вглядываться)

On what I am – on what I was (в то, что я есть – в то, чем я был).

The voice that made those sounds more sweet (голос, что делал те звуки более сладостными/милыми)

Is hush’d (стих; to hush [hʌʃ] – водворять тишину; утихомиривать; hush! – ш-ш!, тс!, тише!), and all their charms are fled (и все их чары/очарования исчезли: «бежали»; to flee);

And now their softest notes repeat (и теперь их нежнейшие звуки повторяют)

A dirge, an anthem o’er the dead (погребальную песнь, гимн = псалом над умершими/умершей; dirge – заупокойная месса = Office for the Dead; /= funeral dirge/ – погребальная песнь; anthem ['ænθəm] – гимн; псалом, церковный хорал)!

Yes, Thyrza! yes, they breathe of thee (да, Тирза! да, они дышат тобой),

Beloved dust (милый прах; beloved [bɪ'lʌvd] – возлюбленный, любимый)! since dust thou art (ибо ты /теперь/ – прах);

And all that once was harmony (и все, что когда-то было гармонией)

Is worse than discord to my heart (хуже, чем разлад/диссонанс для моего сердца/для моей души; discord ['dɪskɔ:d] – диссонанс, неблагозвучие)!

’Tis silent all (все молчит: «безмолвно/тихо»)! – but on my ear (но мой слух)

The well remember’d echoes thrill (тревожат отзвуки, которые он /слух/ хорошо помнит: «хорошо вспоминаемые/запомненные отголоски волнуют/тревожат»; to thrill – вызывать трепет, дрожь; сильно волновать; вызывать колебание, вибрацию);

I hear a voice I would not hear (я слышу голос, который я не хотел бы слышать),

A voice that now might well be still (голос, которому теперь лучше было бы не раздаваться; still – бесшумный, тихий, безмолвный):

Yet oft my doubting soul ’twill shake (однако часто он будет встряхивать = потрясать мою сомневающуюся душу; doubting ['daʋtɪŋ] – колеблющийся, нерешительный, сомневающийся);

Even slumber owns its gentle tone (даже дрема обладает его тихим звуком = даже во сне он тихо звучит; slumber – /поэт./ сон; дремота; gentle – мягкий, нежный; тихий),

Till consciousness will vainly wake (пока сознание не проснется напрасно; consciousness ['kɒnʃəsnəs] – сознание; conscious ['kɒn(t)ʃəs] – сознательный; vainly – напрасно, тщетно, зря)

To listen (чтобы прислушаться), though the dream be flown (хотя сон уже улетел; to fly; dream – сон, сновидение).

Sweet Thyrza! waking as in sleep (милая Тирза! бодрствуя, словно во сне = даже когда я бодрствую…),

Thou art but now a lovely dream (ты теперь всего лишь восхитительное сновидение);

A star that trembled o’er the deep (звезда, что дрожала над пучиной; deep – глубокий; the deep – /поэт./ морская пучина; море, океан; бездна, пропасть),

Then turn’d from earth its tender beam (/а/ затем отвратила от земли свой нежный луч).

But he who through life’s dreary way (но тот, кто по унылому/безотрадному пути жизни; dreary ['drɪərɪ] – грустный, печальный; унылый; безотрадный; скучный)

Must pass (должен пройти), when heaven is veil’d in wrath (когда небеса скрыты пеленой гнева; veil [veɪl] – вуаль; покров, завеса; пелена; to veil – закрывать покрывалом, вуалью; wrath [rɒθ] – гнев),

Will long lament the vanish’d ray (долго будет оплакивать исчезнувший луч; to lament [lə'ment] – оплакивать, плакать, горевать, сокрушаться; to vanish ['vænɪʃ] – исчезать, пропадать; ray – луч: a ray of light – луч света)

That scatter’d gladness o’er his path (который рассеивал счастье/отраду на его тропе/стезе; path [pɑ:θ] – тропинка; тропа; путь, стезя).

 
Away, away, ye notes of woe!
Be silent, thou once soothing strain,
Or I must flee from hence – for, oh!
I dare not trust those sounds again.
To me they speak of brighter days
But lull the chords, for now, alas!
I must not think, I may not gaze
On what I am – on what I was.
 
 
The voice that made those sounds more sweet
Is hush’d, and all their charms are fled;
And now their softest notes repeat
A dirge, an anthem o’er the dead!
Yes, Thyrza! yes, they breathe of thee,
Beloved dust! since dust thou art;
And all that once was harmony
Is worse than discord to my heart!
 
 
‘Tis silent all! – but on my ear
The well remember’d echoes thrill;
I hear a voice I would not hear,
A voice that now might well be still:
Yet oft my doubting soul ‘twill shake;
Even slumber owns its gentle tone,
Till consciousness will vainly wake
To listen, though the dream be flown.
 
 
Sweet Thyrza! waking as in sleep,
Thou art but now a lovely dream;
A star that trembled o’er the deep,
Then turn’d from earth its tender beam.
But he who through life’s dreary way
Must pass, when heaven is veil’d in wrath,
Will long lament the vanish’d ray
That scatter’d gladness o’er his path.
 

George Gordon Byron

THE GARDEN OF LOVE
(Сад любви)

I went to the Garden of Love (я отправился в Сад любви),

And saw what I never had seen (и увидел /то/, что я никогда не видел);

A Chapel was built in the midst (часовня была построена посередине = в середине сада; to build – строить; chapel ['ʧæp(ə)l] – капелла; часовня),

Where I used to play on the green (где я раньше играл: «имел обыкновение играть» на зелени = на зеленой траве; I used to play – я имел обыкновение играть).

And the gates of this Chapel were shut (и ворота часовни были заперты; to shut – закрывать, запирать, затворять),

And ‘Thou shalt not’ writ over the door (и «Ты не должен/Тебе не позволено» /было/ написано над дверью; writ = written; to write – писать);

So I turned to the Garden of Love (поэтому я повернулся/обратился к Саду любви)

That so many sweet flowers bore (который приносил = рождал столь много милых цветов; sweet – сладкий; милый, очаровательный; to bear [beə] – носить, нести; приносить /плоды/: to bear fruit – приносить плоды).

And I saw it was filled with graves (и я увидел, что он был наполнен могилами = полон могил; to fill – наполнять; grave – могила; захоронение),

And tombstones where flowers should be (и надгробными плитами – там, где должны были быть цветы; tombstone ['tu: mstəʋn] – могильная, надгробная плита; надгробный памятник, надгробие; tomb [tu: m] – могила /обыкновенно со скульптурным надгробием/; гробница, склеп; stone – камень);

And priests in black gowns were walking their rounds (и священники в черных одеяниях/сутанах ходили свои круги = ходили кругом; priest [pri: st] – священник; жрец; black gown – черная сутана),

And binding with briars my joys and desires (и вязали ветками шиповника мои радости и желания; to bind – вязать; связывать; обвязывать; стягивать; лишать свободы, заковывать /в кандалы/; briar ['braɪə] – шиповник; колючий кустарник, куст с шипами).

 
I went to the Garden of Love,
And saw what I never had seen;
A Chapel was built in the midst,
Where I used to play on the green.
 
 
And the gates of this Chapel were shut,
And ‘Thou shalt not’ writ over the door;
So I turned to the Garden of Love
That so many sweet flowers bore.
 
 
And I saw it was filled with graves,
And tombstones where flowers should be;
And priests in black gowns were walking their rounds,
And binding with briars my joys and desires.
 

William Blake

WHEN THE LAMP IS SHATTERED
(Когда светильник разбит)

1

When the lamp is shattered (когда светильник разбит; to shatter – разбить вдребезги)

The light in the dust lies dead (/тогда/ свет = источник света лежит, мертвый, во прахе; light – свет; огонь; зажженная свеча; лампа, фонарь; dust – пыль; прах; in the dust поверженный во прах) —

When the cloud is scattered (когда облако рассеяно; to scatter – разбрасывать, рассыпать; разгонять, рассеивать)

The rainbow’s glory is shed (/тогда/ сияние/великолепие радуги утрачено; glory – слава; великолепие, неземная красота; лучезарное сияние; to shed – проливать, лить /слезы, кровь/; ронять, терять; сбрасывать: trees shed their leaves – деревья сбрасывают листья).

When the lute is broken (когда лютня разбита; to break – ломать, разбивать),

Sweet tones are remembered not (/тогда/ милые/сладостные звуки не вспоминают: «не вспоминаются /никем/»);

When the lips have spoken (когда уста: «губы» проговорили),

Loved accents are soon forgot (/тогда/ любимые интонации вскоре забываются/становятся забыты; accent ['æks(ə)nt] – акцент, произношение; to forget – забывать).

2

As music and splendour (/подобно тому/ как музыка и блеск; splendour ['splendə] – блеск, сверкание; великолепие)

Survive not the lamp and the lute (не переживают = не могут пережить светильник и лютню; to survive [sə'vaɪv] – пережить /о времени/),

The heart’s echoes render (/так/ отзвуки сердца /не/ возвращают; echo ['ekəʋ] – эхо, отголосок; to render – отдавать)

No song when the spirit is mute (никакой песни, когда дух нем): —

No song but sad dirges (никакой песни, кроме унылых погребальных песнопений; sad – грустный, печальный; унылый; dirge – заупокойная месса = Office for the Dead; /= funeral dirge/ – погребальная песнь),

Like the wind through a ruined cell (подобных ветру /проходящему/ через разрушенную келью; ruined ['ru:ɪnd] – опустошённый, разорённый; разрушенный),

Or the mournful surges (или скорбным подъемам/всплескам; to mourn [mɔ:n] – скорбеть, оплакивать; surge – большая волна; волны; подъем, всплеск)

That ring the dead seaman’s knell (которые вызванивают похоронную песнь по мертвому моряку; to ring – звонить /в колокола/; knell – похоронный звон; скорбный плач; погребальная песнь).

3

When hearts have once mingled (когда сердца однажды смешались = соединились)

Love first leaves the well-built nest (/тогда/ любовь первой оставляет хорошо построенное гнездо; to build – сооружать, строить);

The weak one is singled (слабое /из сердец/ выбрано/избрано; single – один; единственный; одинокий; to single /= to single out/ – выделять /из группы/, выбирать, отбирать; предназначать /для чего-либо/)

To endure what it once possessed (терпеть то, чем оно однажды/некогда владело = терпеть любовь, которая однажды была разделенной/терпеть отсутствие того, что ему некогда принадлежало; to endure [ɪn'djʋə] – терпеть, сносить; to possess [pə'zes] – владеть, иметь, обладать).

O Love! who bewailest (о любовь, ты, которая оплакиваешь; to bewail [bɪ'weɪl] – оплакивать)

The frailty of all things here (тленность/непрочность всех вещей /находящихся/ здесь; frailty – хрупкость; непрочность; тленность; frail – ломкий, непрочный, хрупкий; непостоянный, изменчивый, скоротечный),

Why choose you the frailest (почему ты избираешь самую хрупкую /вещь/ = самое хрупкое сердце)

For your cradle, your home, and your bier (для твоей колыбели, твоего дома/жилища, твоих похоронных дрог; cradle ['kreɪdl] – колыбель, люлька; bier [bɪə] – похоронные дроги, похоронные носилки)?

4

Its passions will rock thee (его страсти будут раскачивать тебя; to rock – качать, колебать; трясти: to rock a cradle – качать колыбель)

As the storms rock the ravens on high (/подобно тому/ как бури раскачивают воронов в небесах; on high – наверху; в небесах);

Bright reason will mock thee (ясный разум будет насмехаться над тобой),

Like the sun from a wintry sky (подобно солнцу /светящему/ с зимнего неба).

From thy nest every rafter (твоего гнезда каждое стропило; rafter – стропило; балка)

Will rot (сгниет), and thine eagle home (и твое орлиное жилище; eagle – орел)

Leave thee naked to laughter (оставит тебя обнаженным для смеха/хохота = беззащитным перед смехом; laughter ['lɑ:ftə] – смех, хохот),

When leaves fall and cold winds come (/в то время/ когда листья опадают и приходят холодные ветры).

1

 
When the lamp is shattered
The light in the dust lies dead —
When the cloud is scattered
The rainbow’s glory is shed.
When the lute is broken,
Sweet tones are remembered not;
When the lips have spoken,
Loved accents are soon forgot.
 

2

 
As music and splendour
Survive not the lamp and the lute,
The heart’s echoes render
No song when the spirit is mute: —
No song but sad dirges,
Like the wind through a ruined cell,
Or the mournful surges
That ring the dead seaman’s knell.
 

3

 
When hearts have once mingled
Love first leaves the well-built nest;
The weak one is singled
To endure what it once possessed.
O Love! who bewailest
The frailty of all things here,
Why choose you the frailest
For your cradle, your home, and your bier?
 

4

 
Its passions will rock thee
As the storms rock the ravens on high;
Bright reason will mock thee,
Like the sun from a wintry sky.
From thy nest every rafter
Will rot, and thine eagle home
Leave thee naked to laughter,
When leaves fall and cold winds come.
 

Percy Bysshe Shelley