Текст книги "Охота на Клариссу"

С тех пор юная девушка осталась сиротой, с мальчиком-калекой на руках. На хрупкие девичьи плечи легла ответственность за судьбу графства. Хорошо еще, что в замке были верные семье графа Мелан люди, да и начальник стражи честнейший и преданный человек. Но все же Кларисса испытывала острое одиночество. Не с кем было посоветоваться в сложных вопросах, никто не мог поддержать ее в трудную минуту.

Сватовство

В этот солнечный летний день юная графиня взошла на стену замка с тяжелыми мыслями. Ее опять посетило предчувствие. Вскоре должно будет произойти что-то нехорошее… и она с ужасом увидела на плесе острова, возле замка, несколько больших кораблей викингов, освещенных лучами восходящего солнца. При виде высаживающихся на берег рослых мужчин в латах, с длинными мечами и круглыми разукрашенными щитами Клариссу охватила нервная дрожь.

Сзади неслышно подошел Эд де Беньот, начальник стражи. Мужчина оперся локтями на край ограждения стены и внимательно следил за действиями норманнов.

– Это визит, а не нападение, – наконец вздохнул с облегчением воин. Графиня вопросительно изогнула тонкие изящные брови.

– Да, мадемуазель, – пояснил Эд, – воины одеты в парадную одежду – это свита нашего соседа, герцога Нормандии.

Кларисса стала напряженно вглядываться в лица незваных гостей.

– А вон и сам главный визитер, – указал де Беньот рукой на крупного молодого мужчину, вылезающего из корабля. У Ричарда была рыжая, бесформенная шевелюра и круглое, красное от веснушек лицо. Герцог бросил невидящий взгляд своих маленьких глаз в сторону крепостной стены и стал поправлять нарядное платье. В отличие от услужливых франков никто из викингов не бросился помогать своему высокопоставленному соплеменнику. Ричард отряхнул рыжую бороду и провел рукой по короткой кольчуге, состоящей из небольших пластин. На груди и по нижнему краю кольчуги пластины были позолочены, и на них виднелся сложный орнамент. Только богатой кольчугой, а еще золоченным высоким шлемом герцог отличался от остальных воинов.

Наконец норманны построились и быстрым шагом направились к воротам замка. Кларисса убежала в свои комнаты, чтобы поменять одежду. По приказу Эда тяжелый подвесной мост медленно поплыл вниз.

Когда викинги вошли в парадный зал замка, Кларисса сидела на стуле с высокой спинкой у большого камина. Девушка успела переодеться – на ней была новая туника из изумрудного китайского шелка, ее рукава были разрезаны от плеча до узкой манжеты. Множество небольших серебряных пуговичек скрепляли разрезы, из-под которых виднелась дорогая, вышитая нежным светло-зеленым шелком рубашка. Каштановые локоны обрамляли бледное лицо графини, большие зеленые глаза с тревогой смотрели на входящих в зал мужчин. Кларисса вежливо встала и присела в изящном реверансе, приветствуя могущественного герцога. Ричард неуклюже поклонился и изобразил приветливую улыбку, оскалив ряд крупных зубов. Графиня и герцог опустились на стулья; норманны из свиты герцога продолжали стоять, с интересом рассматривая убранство главного зала замка Мелан.

– Мессир, – первая начала графиня по праву хозяйки, – чем обязана столь неожиданному визиту?

Несмотря на свой юный возраст, девушка держалась довольно надменно.

– Я объезжал свои владения, – ответил ей Ричард с холодной улыбкой, – и не отказал себе в удовольствии посетить одного из своих добрых соседей, да и еще столь приятной наружности.

Кларисса вежливо улыбнулась, но в душе девушки все содрогнулось от неприязни к своему опасному гостю. Норманны убили родителей графини, захватили ее родной край, и вот теперь их герцог, тоже норманн, приехал к ней в замок.

– К тому же, по праву соседа, я могу воспользоваться вашим гостеприимством, графиня, – как бы в шутку добавил герцог. По-видимому, викинг понял сложное настроение хозяйки замка. Грубому норманну нельзя было отказать в чувствительности.

– Мой дом всегда к вашим услугам, мессир, – как-то вяло ответила Кларисса, предугадывая неладное, – не изволите ли позавтракать?

– Честно говоря, не откажусь.

Вскоре расторопные слуги уже накрыли длинный стол расшитой скатертью и расставили на нем всевозможные блюда. Дружинники из свиты герцога стали с удовольствием рассаживаться на скамьях. Ставни на окнах зала были открыты, и в помещение врывался свежий утренний ветерок. Вдали виднелась серебристая излучина Сены, зеленели поля и сады на противоположном берегу реки, а среди них выглядывали соломенные крыши домов.

Ричард мигом расправился с копченой куропаткой, отдал должное превосходно приготовленному бараньему рагу и вновь обратил свой взор на прелестную хозяйку замка.

– Мог бы я поинтересоваться, мадемуазель, а не трудно ли вам, такой юной и хрупкой, управлять и замком и графством?

Кларисса выдержала паузу, делая вид, что очень занята кубком с виноградным соком, но ее яркие зеленые глаза внимательно посмотрели на гостя.

– Я еще могу поверить, что женщина может управлять хозяйством замка, но стоять во главе графства, командовать воинами, организовать в случае необходимости защиту замка… – продолжил герцог, так и не дождавшись ответа.

– У меня хороший начальник стражи, мессир. Шевалье де Беньот вполне справляется со своими обязанностями, – наконец ответила графиня, – к тому же мое графство находится среди могучих соседей, под их надежной защитой.

– Да, конечно, вы правы. Я всегда готов прийти вам на помощь, если вы меня об этом попросите. И все же, я думаю, графству не хватает твердой мужской руки.

– К сожалению, мой отец… – начала Кларисса, но герцог, слегка склонив голову, перебил ее:

– Мне очень жаль, Кларисса, но война не щадит никого.

– Аббатство не представляло военной угрозы. И вы должны понять мои чувства – ведь у меня есть брат. Он и унаследует титул.

– Еще раз приношу свои соболезнования, мадемуазель, – опять перебил Ричард, – но мертвых не оживить, и всем нам нужно думать, как жить дальше. А брат ваш, как мне известно, к сожалению, инвалид, и вряд ли когда-нибудь сможет управлять графством.

Девушка ничего не ответила и стала дрожащими руками накладывать себе на тарелку землянику. Разговор явно перешел не в то русло, к тому же норманн был не искушен в тонкостях светской беседы. Викинг привык все говорить прямо и коротко. Слуги принесли вторую перемену – жареного угря под укропным соусом. Уделив внимание и рыбе, Ричард прямо перешел к делу.

– Графиня, мой визит, скажу прямо, связан с некоторой деликатной миссией, – произнес нормандский властитель.

Кларисса умела делать удивленный вид. Тонкие дуги темных бровей изогнулись на округлом лбу.

– У меня для вас есть жених.

Самые тревожные подозрения начинали сбываться.

– Хевдинг Ингмар Дагфинсон, – добавил герцог.

– Хевдинг?

– Да, хевдинг – это граф. Ингмар знатного норвежского рода, из Олесунфьорда, его отец… – Ричард Первый взглянул на графиню – девушка сидела молча, бледная как полотно.

– Да вы не переживайте, – круглое лицо расплылось в улыбке. – Ингмар красивый мужчина тридцати лет, любая девушка была бы рада назвать его своим мужем.

– Но я его даже ни разу не видела. К тому же вы ведь знаете, что мне было бы тяжело выбрать себе в мужья норманна. Мои родители были убиты именно вашими соотечественниками.

– Увидите вашего жениха и будете приятно удивлены, – отрезал герцог. – А по поводу смерти ваших уважаемых родителей… даю вам честное слово, что мой протеже не участвовал в нападении на аббатство. Так что я жду вашего ответа!

– Когда я могу дать ответ?

– Ответ вы можете дать хоть сейчас, а можете через неделю, – сказал герцог Ричард, вставая из-за стола и поправляя кольчугу, – я ставлю лишь одно условие – ответ должен быть положительным.

– Но…

– Никаких но, графиня, – уже твердым голосом добавил мужчина. По его знаку все дружинники дружно встали из-за стола и стали покидать главный зал.

Кларисса осталась сидеть за столом, все еще не в силах прийти в себя. Норманны уже почти все вышли из зала, и на крутой лестнице слышались их тяжелые шаги. Последним к дверям пошел герцог. В дверном проеме Ричард остановился и оглянулся на девушку. Кларисса застыла за столом в странной позе. Одна рука поддерживала белый лоб, обрамленный блестящими локонами, а другой она придерживала готовый упасть серебряный кубок.

– Значит, свадьба – через две недели, – жестко произнес герцог и исчез в арке дверного проема.

– Благодарю за завтрак, – раздался его низкий голос уже из коридора.

* * *

Сладкоголосый скальд закончил свою балладу, и герцог Ричард Бесстрашный отставил большой серебряный кубок с недопитым вином в сторону. Его раскрасневшееся лицо, освещенное всполохами догорающих углей в большом камине, застыло в отрешенной истоме. Молодой хевдинг нетерпеливо вздохнул, напоминая владыке Нормандии, что он давно ожидает, когда же герцог скажет, зачем попросил его зайти после ужина.

– Подыскал я тебе невесту, Ингмар, – наконец направил он свой взор на молодого мужчину.

Ингмар удивленно приподнял пшеничные брови.

– Да, да, друг мой, я считаю, что тебе нужно жениться, – добавил герцог умиротворенным голосом. Великолепные северные баллады всегда улучшали настроение нормандского правителя.

– Да я как-то и ничего не думал по этому поводу, – осторожно начал Ингмар, – нет особой нужды влезать в хомут. Да и не дома мы, а на чужой земле… мы здесь посторонние, а для франкских женщин – враги.

– А я вот не считаю, что земля Нормандии чужая! Вот когда мой дед Роллон впервые ступил на эту землю – да, она была чужая для нас, викингов! А сейчас она даже называется Нормандией. Это значит ― страна норманнов, северных людей. Мы пришли сюда и по праву победителя взяли себе эту благодатную землю.

– Я слышал о тех временах, скальды поют песни о его подвигах – с уважением сказал Ингмар. – Рассказывают, что вашего деда звали Пешеходом, так как он был таким громадным, что ни одна лошадь не выдерживала его веса. Потому и ходил он всегда в бой пешком. Правда ли это?

– Это правда, Ингмар. А еще правда, что Роллон создал здесь новую страну. Теперь здесь, в Нормандии, жить стало намного легче и безопасней, чем при прежних правителях. Подлые франки привыкли лгать и изворачиваться. Из-за воровства и обмана в Нейстрии[5]5
  Провинция франкского государства.


[Закрыть] честному человеку невозможно было жить. Землевладельцы творили что хотели, в провинции царил сплошной беспредел. Законы были растоптаны, никакого справедливого суда для простых людей не было. За одно мгновение можно было лишиться средств к существованию в результате произвола или воровства! – Герцог сурово сжал губы. ― А сейчас в Нормандии один закон для всех.

Выслушав герцога, Ингмар задумался. На родине знали о подвигах Роллона Пешехода, первого завоевателя Нормандии. Правда, в основном это были рассказы о боевых сражениях славного вождя. Под его предводительством викинги оттеснили франков с их земель в устье Сены, и король вынужден был признать Пешехода герцогом новой провинции Нормандии. Дед Ингмара рассказывал, что согласно ритуалу после посвящения в герцоги Роллон должен был поцеловать сапог короля. Гордый вождь поручил это сделать своему дружиннику. Но и простой воин не был лишен чувства собственного достоинства. Викинг схватил ногу короля и, подняв ее до уровня своего лица, изобразил насмешливый поцелуй. Естественно, кресло короля опрокинулось, и незадачливый сеньор упал, вызвав у северян гомерический хохот – желая унизить других, сам король был вынужден испытать позор.

– Моего деда еще звали дьяволом, – продолжал рассказывать Ричард, – в бою он действительно был таким, но в мирное время не было лучшего правителя. Через несколько лет он навел в Нормандии полный порядок. Воров беспощадно казнил. Как-то однажды даже приказал повесить женщину вместе с ее мужем, пытавшихся его обмануть.

Герцог опять внимательно посмотрел на хевдинга. Было видно, что внук любил рассказывать про своего знаменитого деда.

Но и Ингмару стало интересно – куда же клонит Ричард?

– Так вот. Роллон приказал оставлять в поле все сельскохозяйственные орудия, чтобы доказать, что воровства в провинции нет. Так и повелось в Нормандии с тех пор. Кончился рабочий день – плуг остается на пашне до следующего утра. Дед ввел закон: если что-нибудь будет украдено – все вернут пострадавшему из казны самого герцога. Но вора, если попадется, конечно, ожидало жестокое наказание. Одна глупая и жадная женщина захотела получить из казны деньги за свой якобы украденный плуг. Она уговорила мужа увезти его с поля и спрятать, а затем объявила о пропаже.

– И что? – Ингмар явно заинтересовался рассказом.

– Ей вернули стоимость плуга, но, когда обман вскрылся, Роллон приказал казнить их обоих.

– В наших краях в древности тоже были такие законы.

– Верно. Так вот, после этого случая в Нормандии вообще не стало никакого воровства. Дед сам повесил на ветку на опушке леса золотую цепь. Так она провисела там три года, и никто не посмел ее взять.

– Да, я слышал про эту цепь, и думал – сказка! – улыбнулся Ингмар.

– Сказка? Вот она!

И герцог с удовольствием показал изумленному хевдингу большую золотую цепь, висевшую у него на груди.

– Теперь многие франки хотели бы жить в нашем герцогстве. У нас закон и порядок. Каждый знает, что он защищен, сеньор тоже несет ответственность перед вассалами. Но у франкской знати наши успехи вызывают злобу и ненависть! Ты ведь знаешь, что эти подлецы коварно, на переговорах, убили моего отца, герцога Вильгельма! Мне тогда было всего двенадцать лет…

– Что-то вы все вокруг да около? Причем же здесь моя женитьба? – не выдержал Ингмар.

– Сколько людей ты привел с собой?

– Восемьдесят три, – не поднимая глаз, ответил молодой хевдинг и вспомнил лица своих дружинников. За мгновение все они как бы прошли мимо его мысленного взора.

– Так вот, этим восьмидесяти трем пути назад нет, ты ведь это знаешь. Кто пошел в викинги, кто выбрал этот путь – тому нет возврата в бонды.

– Это я понимаю…

– Эти люди доверили тебе, хевдинг, свою судьбу. Это ты решаешь, как им жить дальше! А легко ли всю жизнь мотаться по морям? Или жить стариком в казарме? Может, все-таки лучше иметь свой дом, семью, и лишь в случае необходимости, когда в этом будет нужда, являться в Руан по зову своего герцога!

– Я перед походом сюда, в Нормандию, два года на двух кораблях ходил по русским рекам, продавал, покупал, в общем, торговал. Было очень трудно… считаю, что постоянно так жить очень тяжело, не пожелаешь никому, даже врагу.

– Ну вот, все ты и сам понимаешь, – удовлетворенно хмыкнул герцог, помешивая раскаленные угли длинной кочергой. – А эта страна тебе нравится? – Ричард неожиданно в упор посмотрел на хевдинга.

– Как она может не нравиться? – прямо ответил Ингмар. – Здесь благословенный край. Жаркое лето, теплые зимы. Фрукты, виноград…

– Красивые женщины…

– Ну, наши тоже хороши.

– Неплохие у нас женщины, Ингмар, – это нужно признать. Наши – светлые и тихие, как северное сияние! – было видно, как блеснули глаза Ричарда. – А эти огонь! Жгучий огонь!

Хевдинг усмехнулся. Он вспомнил незнакомку, которая так ловко обманула его у реки. Она действительно была красавица. Жаль только, что девушке удалось сбежать.

– И все-таки жениться я не собираюсь, Ричард, – после длинной паузы ответил герцогу Ингмар. – Сейчас я свободен, делаю, что хочу, а погибну в бою – моя смерть никому не причинит горя.

Герцог резко встал и подошел к окну. Небо в этот вечер выдалось на редкость ясное. Над темными черепичными крышами замка сияли знакомые созвездия, а небо пересекала светлая полоса Млечного Пути. Где-то вдали, на горизонте, поблескивали огоньки селений.

– Ты, наверное, считаешь, что я делаю только то, что хочу?

Ингмар хотел было возразить, но герцог повернулся и резким жестом остановил его:

– Ты полагаешь, что власть и деньги нам даны Богом для удовлетворения своих личных желаний?

И опять Ричард не дал Ингмару ответить.

– Нет, брат, мы голова и воля нашего народа. Знаешь, как эти христианские священники называют себя? Пастыри! А люди – паства, стадо, которое нужно пасти! Ты привез с собой стадо, Ингмар. Но они наш народ. Их нужно устроить на новом месте, обеспечить им хорошую жизнь и пропитание. И помочь найти немного счастья…

Герцог прервался. Было видно, что его широкое лицо, и без того красноватое от природы, разрумянилось от возбуждения еще больше.

– Я не брошу эту страну, Ингмар. Мне тоже пришлось жениться не по своему выбору, а по здравому смыслу. Ради процветания Нормандии! Этот край дан нам Одином и нашими дедами потому, что мы лучшие воины, чем эти франки. Мы смелее, сильнее, предприимчивей. Мы пришли из холодной страны, чтобы создать здесь рай для наших внуков. И я буду зубами держаться за каждый клочок Нормандии! Думаешь, король женится по любви?

– Я же не король.

– Но ты будешь нормандским графом, хевдинг. Это тоже ко многому обязывает. Например, сделать жизнь твоих дружинников зажиточной и счастливой. Как граф Мелана, ты будешь иметь возможность помочь каждому дружиннику построить свой дом, завести семью. Неужели нам не понадобятся их сыновья? А если графство Мелан будет союзником Нормандии, то наша сила возрастет! Хотя, что это я тебя уговариваю? Ты увидишь невесту – и все твои планы переменятся! – с этими словами герцог удовлетворенно рассмеялся.

– Я знаю, что ты отличный парень, Ингмар, – продолжил беседу герцог, – и хочу, чтобы ты остался в Нормандии. Женитьба – лучший способ для мужчины крепко обосноваться на чужбине. Я тебе нашел хорошую невесту, дочь графа Мелана. Самого графа вместе с женой убили датчане около трех лет назад, при набеге на аббатство Монтэ Касьон. Остались только дети, дочь Кларисса девятнадцати лет, и сын Альберт, двенадцати лет. Но паренек инвалид. По-видимому, он никогда не встанет со своего кресла. Какой с него граф! Так что и титул, и замок, и графство Мелан будут твоими. К тому же девчонка такая красавица, какую не часто встретишь, скажу я тебе! – Ричард с вожделением потер руки. – Я бы и сам не прочь оказаться с ней в постели. Но чего не сделаешь для храброго Ингмара!

Ингмар задумался. Предложение герцога меняло все его планы. После измены Грюнхильды хевдинг вообще не помышлял о женитьбе. Был даже такой период, что женщины вызывали у викинга сильную неприязнь. Этот поход тоже в какой-то мере был задуман, чтобы «убежать от себя». Ингмар надеялся, что в новых краях у него начнется другая жизнь. Жизнь, которая поможет забыть о коварной предательнице. Так оно и вышло – боль, обида постепенно затихли. Молодой мужчина был доволен своей судьбой и принял решение вообще остаться холостяком. Его вполне устраивали легкие отношения с влюбленными в него хорошенькими служанками и скучающими женами немолодых рыцарей. Он сразу же забывал о них, после того как, удовлетворив свои нужды, выпроваживал из своей комнаты. Да и любовником он был холодным и жестким. Ингмар никогда не испытывал желания доставить удовольствие женщине, с которой спал, – его совершенно не волновало их мнение о себе как о мужчине. Он никого из них не любил, никого не уважал.

– Знаю, знаю, дамы у тебя не в чести! Слышал, тебя даже прозвали девственником, – теперь уже весело заговорил герцог, – неужели ты и в самом деле не любишь баб? Или, может, у тебя проблемы?

От возмущения Ингмар даже подскочил:

– Кто это тебе такое сказал?

– Ладно, ладно, не кипятись, – миролюбиво продолжил рыжеволосый хозяин замка, – я во всю эту болтовню не верю. У самого, наверно, на Руси дети подрастают?

– Этого ни один мужчина не знает достоверно, Ричард! – с ухмылкой сверкнул глазами молодой викинг.

– Ну, вот ты и попался, – засмеялся герцог, вставая, – все, решено! На днях едем свататься. А если не любишь женщин – это твое дело. Закрой ее где-нибудь, подальше от себя! Главное, занимайся делами графства и заботься о своих людях. Но и наследника соорудить нужно, сам понимаешь! Да и братца ему, про запас.

Ингмар снова открыл рот.

– Через две недели свадьба! – властно прервал его Ричард. – И никаких возражений! Я старший, я герцог, и я, наконец, властелин в этом краю! Научись усмирять свой гонор! А не можешь – вали отсюда со своей дружиной в морские разбойники! А когда немного поплаваешь за бортом в холодной водичке – сразу образумишься!

С этими словами герцог сильно хлопнул расстроенного мужчину по плечу, и его громкий хохот рассыпался высоко в темных каменных сводах.

* * *

Злоба душила так, что даже сдавило горло. Ингмар спустился по крутым ступеням винтовой лестницы и вышел на свежий воздух, чтобы немного успокоиться. Вечерний ветерок доносил пряный запах цветущих садов, а алый громадный диск луны где-то очень далеко касался верхушек пирамидальных тополей. Пройдя несколько шагов по песчаной дорожке, упирающейся в крыльцо, Ингмар больно ударился о твердый предмет, торчащий из земли.

– О, дьявол! – заорал хевдинг и согнулся к земле.

– Что ты орешь, Ингмар? – прозвучал в темноте удивленный голос Арни.

Ингмар разогнулся. В руке он держал кривой корень неизвестного растения. Нога в мягком сапоге больно ныла.

– Проклятье, – прошипел мужчина и с силой запустил им в темноту. Похоже, зловредная деревяшка попала прямо в курятник, так как через мгновение раздались отчаянное кудахтанье и возмущенные крики петухов.

– И эта свадьба, будь она неладна, – злобно прошипел Ингмар, пройдя несколько шагов.

– Какая свадьба? – удивился Арни, следовавший за вождем.

– Все через задницу! Ехал за море, чтобы забыть об этих бабах, а тут опять одевают хомут!

Пожилой рулевой промолчал. Он не знал о планах хевдинга на жизнь, но всей душой сочувствовал мужчине, которого насильно женят.