Текст книги "Шанель №007"

Короче, я ненавижу рано вставать, а по пятницам у меня эта жуткая нулевая пара. В институте не хватает аудиторий, а мы со студентами отдувайся! Они хоть прогуливают иногда, а мне что делать? До работы полтора часа езды, так что вставать надо в шесть. И, глядя по вечерам на будильник и высчитывая, что он зазвонит через четыре часа, я прихожу в такой транс, что долго не могу заснуть. А когда просыпаюсь, у меня все падает из рук. И если это посуда, то непременно бьется. Сплошной убыток! Впрочем, удивляться не приходится. Однажды, почувствовав себя рано утром особенно мерзко, я померила температуру в надежде, что она повышенная и я больна. Максимальный результат, которого я сумела достигнуть, – тридцать пять и три. Правда, в журнале «Наука и жизнь» написано, что, имей человек температуру на градус ниже, он бы жил на сто лет дольше, однако, поверьте, жил бы он при этом скверно. А мне в таком состоянии надо целый день вести занятия! Две лекции и два семинара! Лекции – стоя на ногах и непрерывно болтая! Плюсом являлось то, что в любом случае не заснешь. Стоя спать, говорят, можно, а вот еще разговаривая – вряд ли. Проблема в том, что я не политик и привыкла читать наизусть. Для этого я должна весь текст выучить, что и проделываю накануне вечером. Выучить десять страниц, состоящих почти исключительно из формул. Слава богу, они у меня с собой! Надо торопиться!

Видимо, соседи успевали иногда подливать мне водки в рюмку, и я все-таки опьянела. По крайней мере я как-то не учла, что время и место для математических изысканий не слишком подходящее. Смутно припоминаю, что меня тянули танцевать, а я гневно вырывалась и бежала в холл, где валялась сумка с вожделенными лекциями. Меня не пускали, подозревая, что я пытаюсь слинять. Однако мне удалось на минуту оставить преследователей позади, и я, прижимая к груди свое священное писание, плюхнулась в кресло и сунула нос в конспект. Не тут-то было! К конспекту потянулись жадные руки – всем требовалось узнать, что именно вдруг так меня заинтересовало. А я и в пьяном виде твердо помнила, что инкогнито раскрывать нельзя, я – Света, и все тут! Света не стала бы вместо танцев читать научные труды. Значит, надо отвлечь окружающих от моей промашки… рассказать им что-нибудь увлекательное… что же? И, лучезарно улыбаясь, я продекламировала: «Гомоморфный образ группы изоморфен фактор-группе по ядру гомоморфизма».

Это громом поразило всех присутствующих. В том числе и меня. Самое главное, теорема о гомоморфизме даже не входила в курс лекций. Ее просто нашептал мне бес. Нашептал и выдал бедную Свету. Теперь уже ничем не поможешь. Надо делать ноги!

И, воспользовавшись всеобщим замешательством, я беспрепятственно удалилась.

Дома я позвонила подруге и продиктовала автоответчику: «Кажется, я провалилась. Если завтра ты не появишься и ничего мне не расскажешь, я приеду к тебе на работу и буду караулить там у входа. Тебе же хуже!»

В каком состоянии я явилась утром на занятия, словами не передать. Зато я опровергла собственное утверждение о том, что невозможно спать и разговаривать одновременно. Иначе чем объяснить, что, на секунду сумев сосредоточиться, я с глубоким недоумением узрела на доске написанные моим почерком бессмертные строки:

 
^{Еще одно, последнее сказанье —
И летопись окончена моя.}
 

И услышала свой голос, эти строки произносящий. Успокаивало одно – похоже, моя аудитория спала еще крепче меня и реагировать на странное поведение преподавателя не имела сил. Нет, не одно! Говорят, что в подсознании даже у самых порядочных людей таятся всякие омерзительные штуки и, например, под наркозом большинство начинает матерно ругаться. Так вот, отныне за свое подсознание я могу быть спокойна. Из его недр в крайнем случае вырвется Пушкин.

Света позвонила в первом часу ночи и голосом умирающего лебедя прошептала:

– Если хочешь, заедь завтра ко мне. Только с ночевкой. Я раньше девяти с работы не вырвусь. Так что приезжай в десять. Хоть это и бесполезно.

– Что бесполезно?

– Все бесполезно, – с чувством высказала мне подруга и положила бы трубку, если б не мой гневный вопль:

– Эй! Я ж не помню твой новый адрес! И вообще, в чем, собственно, дело?

Адрес я получила, однако этим мои достижения и ограничились. Нет, придется ехать. Иначе умру от любопытства!

Света выглядела ужасно. Ничего общего с той очаровашкой, которая запархивала в мою скромную келью позавчера. Лицо осунулось, волосы развились, под глазами мешки. Мне даже совестно стало, что я навязалась человеку, пребывающему в подобном состоянии. Правда, еще неизвестно, кто кому навязался! И я бодро начала:

– Объясни-ка мне, в чем дело? Вдруг все не так плохо, а?

Света пожала плечами:

– А что тебе непонятно? Я же все объяснила. Хоть это уже и неважно.

– Ничего себе – все! – возмутилась я. – Да я весь вечер из-за тебя промучилась! Ты даже не сказала мне, куда именно меня отправляешь.

– Да? – изумилась моя подруга. – А мне казалось, что сказала. На презентацию по случаю открытия нового офиса.

– Какого офиса?

– Нового, – покорно, словно я самому тупому из учеников, повторила Света.

Я почувствовала, что ум мой слегка заходит за разум, однако не сдавалась:

– Хорошо. А чем занимаются в этом офисе? Только не говори мне, что менеджментом. Я хочу знать конкретнее. У них там якобы школа, но верится с трудом.

– Почему? У них действительно хорошая школа. Эдик даже вложил туда деньги.

– В школу?

– Ну да.

– И это… выгодно?

– Да, конечно. Они ведь берут плату и с учеников, и с работодателей. А расходы минимальные.

– И какие предметы преподают в этой школе? – искренне заинтересовалась я. – Им математики случайно не нужны?

Света пожала плечами:

– Ну, что там нужно бандюгану? Я особенно не задумывалась. Не математика, по крайней мере.

– Кому-кому?

– Ну, у них школа бандюганов, – словно азбучную истину, пояснила мне подруга. – Какая же еще? – Однако, увидев выражение моего лица, быстро поправилась: – Охранников то есть. Очень квалифицированных охранников. Да ты не маленькая, сама все понимаешь!

Я лишь открывала и закрывала рот. Не знаю, возможно, охранники – в глубине души милейшие ребята, но у меня против них почему-то предубеждение. Я никогда раньше не имела с ними дела и надеялась, что не буду иметь и впредь. И, уж несомненно, они – последние из тех, кого я захотела бы водить за нос. Это я и высказала Свете, едва овладела собой.

– Они действительно милые ребята, – оживившись, согласилась она. – Высокие такие! Мне даже было жаль, что туда иду не я.

Я вздохнула:

– Бандюганы, говоришь? Звучит несколько лучше, чем просто бандиты, но все равно не обнадеживает.

– Ерунда! Ты им очень понравилась. Эдик говорит, все уши обо мне ему прожужжали. О тебе то есть.

Я с недоверием переспросила:

– Ты уверена? То есть ты уверена, что они не поняли, что я – это не ты? Мне казалось, я все напортила.

– Ничего подобного! Я ведь сразу тебя предупредила, что ничего сложного тут нет. Ну, Эдика слегка удивило, конечно, что тамошний директор потребовал сообщить ему объем моей груди. Но Эдику не жалко – он сообщил.

– А он знает? – опешила я.

– А как же? Моей, разумеется, а не твоей, – Света захихикала. – Я так и вижу, как их шеф требует, чтобы ему подобрали секретутку с соответствующими данными. То-то будет разочарован!

– И нажалуется Эдику, а он все поймет.

– А я скажу, что у меня был лифчик такой специальный! – с торжеством выпалила умная подруга. – У меня все схвачено! И вообще, я быстро ориентируюсь в ситуации. Кстати, а что это был за анекдот? Ты мне можешь его рассказать?

Я потрясла головой:

– Света, ты меня совсем сбила с толку. Какой еще анекдот?

– Ну, который ты там рассказывала. О гомиках. Между прочим, могла бы меня предупредить. А то Эдик пристал ко мне как банный лист – расскажи да расскажи.

– О… о гомиках? – с любопытством переспросила я.

– Да. Ты под конец рассказала такой прикол про гомиков, что весь офис лежал в лежку. Такого, мол, никогда не слышали. Вот их шеф и похвастался Эдику. Ну, я тоже не дура, я ответила, что в трезвом виде я такое повторить не могу. Он и заткнулся. Но ты на всякий случай должна меня срочно научить. Мало ли что! Да что с тобой?

Думаю, я делала именно то, что Света охарактеризовала метким выражением «лежать в лежку». Я лежала на диване и дрыгала ногами, а все попытки заговорить превращались в новые приступы хохота. Через минуту, сама не понимая над чем, захохотала и подруга, а через пять я гордо поведала ей о гомоморфизме.

– Слушай, – наконец, взяла себя в руки я, – так зачем тебе это все-таки было надо?

Света моментально помрачнела.

– Понимаешь, я собиралась совершить преступление. И мне требовалось алиби.

– Собиралась – значит, не совершила? – обрадовалась я. – Слава богу!

– Никакая не слава! – отрезала она. – Из-за этого твоего бога я попаду в тюрьму. Теперь тебе все понятно? Пойдем спать?

На какой-то миг у меня возникло желание воспользоваться методами столь привлекающих мою подругу бандюганов и пригрозить ей стукнуть по голове утюгом, если она не прекратит издевательства. Но тут же я вспомнила, что мое оружие – интеллект и что даже из самого скрытного студента я на экзамене умею выжать завалявшиеся у него обрывки знаний.

– Расскажи все, пожалуйста, с самого начала. Итак, за что тебя могут посадить?

– За финансовые преступления.

– А почему именно тебя, и именно сейчас? Финансовые преступления совершают многие.

В данном случае я знала, что говорю. Я недавно прослушала по радио передачу о ревизии предприятий мелкого и среднего бизнеса. И глава какой-то там комиссии честно признался, что законы нынче столь противоречивы, что выполнить их все почти невозможно. А выполнить их все и не разориться невозможно без «почти». И если в финансовых бумагах заведения комиссия обнаруживала полный порядок, то она срочно приступала к серьезному расследованию, ибо это значило, что заведение существует за счет совсем уж противозаконных вещей типа проституции или наркотиков.

– Судя по всему, Эдик решил меня подставить, – неохотно выдавила Света. – А я оказалась совсем дурой.

– А с чего ты взяла, что он так решил? И вообще, наверняка он сам повязан не меньше тебя. Если посадят тебя, то его тоже. Зачем ему это надо?

– Понимаешь… в чем-то ты, конечно, права. Мы с ним бежим в одной упряжке, и я всегда была спокойна. Тем более ничего совсем уж вопиющего я не делала. Все как у всех. Знаешь, обычные бухгалтерские лазейки… в общем, ерунда. А потом мне дали этот кредит. На квартиру то есть. Я радовалась как девчонка. Сама понимаешь!

Я понимала. Жить вместе с бывшим мужем – небольшое удовольствие.

– Но ведь кредит ты получила законно? Эдик имел право тебе его дать?

– Да, но… знаешь, как это бывает… Сразу после этого он попросил меня кое-что подписать. Так получилось, что одну операцию надо было проворачивать срочно, пока не перехватили заказ… а у нас как раз были проблемы с одним из счетов… В общем, я не хочу вдаваться в детали, но в этой бумаге ответственность беру на себя я. Не мы оба, а только я. Так получалось удобнее. И Эдик твердо обещал потом эту бумагу аннулировать. То есть задним числом переделать все как надо. Я и согласилась. Тем более он только что дал мне кредит… неудобно как-то отказывать…

– Но в других документах вы подписывались оба? Значит, он все-таки не будет тебя выдавать?

– Так-то так, но… После этой чертовой бумаги и остальные будут восприниматься иначе. У бедного наивного начальника хитрый финансовый директор, для личной наживы заморочивший ему голову. К тому же есть другая проблема.

– Какая?

– Ты не забыла, что меня дважды грабили?

– Не забыла, – кивнула я. – Сперва старую квартиру, потом новую.

– В старой ничего ценного уже не было, – напомнила Света, – а из новой, кроме прочего, утащили бумаги. В частности, документы по кредиту. То есть подтверждения, что его действительно дал мне Эдик, у меня теперь нет. Может, я его незаконно хапнула сама?

– Подожди! – остановила подругу я. – Документы можно восстановить. Должны быть вторые экземпляры.

– Ты еще будешь мне объяснять! – раздраженно возразила мне Света. – Ну есть. У Эдика.

– Так попроси его сделать для тебя копии. И проверь, уничтожил ли он ту странную бумагу. Может, ты зря паникуешь?

– Он говорит, что уничтожил. А документы по кредиту пусть лучше хранятся у него, а то вдруг меня снова ограбят.

Я задумалась. Может, у меня просто предубеждение против бизнесменов? Может, они вполне честные люди? По крайней мере со своими… Правда, мне тут же вспомнилась моя бывшая студентка с экономического факультета – симпатичная хохотушка Таня. Когда я ее недавно встретила, она была зеленого цвета и вздрагивала от каждого шороха. Оказалось, ее взяли бухгалтером на фирму к маминым знакомым и вскоре повесили на нее все грехи. За время суда она похудела на шестнадцать килограммов. Слава богу, от тюрьмы Таня отвертелась, однако квартиру им с мамой пришлось обменять на меньшую. К тому же бедная девочка теперь стояла на учете в психдиспансере.

Схожих случаев я знала несколько. Кстати, все они в результате завершились одинаково – продажей жилплощади. Похоже, предприимчивые фирмы любят расширять помещение за счет собственных сотрудников. Однако у Светы, боюсь, ситуация более серьезная. Она ведь не мелкая сошка, значит, и навесить на нее можно немало. Тут квартирой не обойдется.

– А тебе-то самой как кажется? Доверяешь ты Эдику или нет? Я всегда считала, что он к тебе неравнодушен. И вообще, какой ему смысл тебя сажать? Как ни крути, а фирме от этого один вред.

– Ох, Катя, – вздохнула Света, – как я тебе завидую! Тебе-то хорошо! Работаешь себе и работаешь. Никаких проблем. Студенты кругом. Некоторые даже высокие.

– Зато мне денег мало платят, – возразила я. – Институт упорно пытаются перевести на самофинансирование, а доходов-то у нас нет.

– Так и расходов мало. А у нас долг все растет и растет. Как снежный ком.

– Какой долг? – опешила я. – Да вашей рекламой обвешан весь город! Наверняка гребете деньги лопатой.

– Эдик гребет, – подтвердила подруга. – Коттедж вот недавно построил. А предприятие катится в пропасть. Каждый квартал, как подбиваю баланс – выть хочется. Там десять тысяч баксов в минус, тут десять тысяч баксов в минус. В общем, кранты. Все кажется, что следующий квартал уже не протянем. Правда, пока живем, но конец не за горами. И тогда встанет вопрос, кто виноват. Эдик ничего против меня не имеет, но в случае чего не самому ж ему садиться? Вот он и готовит себе тылы.

Я вспомнила бессмертные «Рога и копыта» и посоветовала:

– А может, вам для этой цели кого-нибудь нанять?

– Ищи дурака! Тем более, нанимают за деньги, а меня посадят бесплатно. Впрочем, я и сама бы не поверила, что Эдик именно меня решит подставить. Кого угодно, но не меня! Но я слышала своими ушами.

– Слышала – что?

– Понимаешь, месяц назад наезжают на меня смежники. Мол, я их подвела. А я что? Делала, как велел Эдик. А они не верят. Мол, он хороший, а я аферистка. Вращаюсь в кругу всяких там проходимцев и дурачу честных людей. Ну, я не выдержала и всыпала им по первое число. Что я закончила математический факультет университета и никакая не аферистка, а культурный человек. И вращаюсь в очень порядочном кругу, а моя лучшая подруга – вообще доцент и кандидат наук, а работает в Техническом университете. Так что я порядочнее их с Эдиком вместе взятых! – закончила Света так гордо и горячо, что я не могла не засмеяться. Аргументы меня сразили, однако логика никогда не была самой сильной Светиной стороной.

– Наверное, деловая женщина должна была среагировать иначе, – сочувственно заметила я.

– Почему? На них подействовало. На следующий день ко мне пришел их босс и сказал, что он бы на моем месте был с Эдиком поосторожнее. Что, похоже, на меня собираются повесить всех собак. А он, босс, сам учился когда-то в твоем институте и верит, что преподаватель родного вуза не станет дружить с нечестным человеком. И ему будет жалко, если такую очаровательную женщину, как я, ни за что ни про что посадят в тюрьму.

– А второй раз ты зачем на меня кого-то натравила? – потребовала отчета я. – Ладно, первый по дурости, а второй зачем?

– Как зачем? – изумилась Света. – Раз подействовало на одних, естественно, я так же ответила и следующим. Но встревожилась. Понимаешь, два раза подряд Эдик сваливает на меня свои грехи. Значит, так или иначе он намерен от меня избавляться. К тому же предложил мне подработать на стороне. Тоже подозрительно, да? Я стала держать ушки на макушке и недавно… подслушала, в общем. А что оставалось?

– Ничего. И что он говорил?

– Оправдывался перед женой. Она с ним из-за меня скандалила. А он сказал, что она все не так понимает и что я нужна ему совсем не для того. Что в случае неприятностей он сможет доказать, что подтасовками на фирме занималась только я, а не он. И он даже сделает так, чтобы я добровольно от него уволилась – сбежала вроде бы. Это окончательно подтвердит мою вину.

– И поэтому он открыто на тебя наговаривал? – догадалась я. – Чтобы тебя спровоцировать, да? Рассчитывал, что ты на него обидишься? И поэтому послал работать в школу бандюганов?

– Наверное. Меня как обухом по голове, честное слово!

– Еще бы! Слушай, а ограбил тебя не он?

– Не знаю, – опешила Света. – Мне и в голову не пришло.

Мы обе помолчали, потом я осторожно поинтересовалась:

– А где у него хранится твоя бумага, ты знаешь? Найти бы ее и взять, а?

– А чем я, по-твоему, позавчера занималась?

Я уставилась на подругу:

– Ты выкрала этот документ? А если у Эдика есть копия? В конце концов, ксерокс сейчас не проблема.

– Так и знала, что ты додумаешься до какой-нибудь гадости, – с неодобрением поведала мне Света. – Не понимаю, почему тебе так нравится предполагать самое худшее? Ну зачем ему еще и копия? В любом случае, эта бумага фирме не на пользу, и без нужды ее показывать нельзя. Только если уж нас окончательно прикроют, причем по суду. Так что тиражировать эту дрянь для него тоже опасно. Я думала, наверняка хранит дома в сейфе этот единственный экземпляр, а с ним мои документы по кредиту. Вот все разом и стащу.

– Ты – медвежатник? – с почтением осведомилась я.

– Вот еще! – фыркнула моя подруга. – По-твоему, если я за месяц прибавила четыреста граммов, так уже и медвежатник. Все равно я худее тебя.

– Да нет! Медвежатник – это тот, кто умеет открывать сейфы. Ты умеешь?

– Если знаю код, – серьезно объяснила Света.

– А ты знаешь?

– Нет, но я знаю Эдика. У него дырявая голова. Запомнить шестизначное число он не в силах. А если запишет, так забудет где. Поэтому у нас на работе он всегда использует вместо шифра даты. Свой день рождения или мой день рождения. Или еще что-нибудь. Я была уверена, что и дома у него так же.

– А в квартиру как попасть? – Мне казалось, что я обсуждаю не реальное происшествие, а очередной детективный роман.

– Я все продумала, – оживилась Света. – У Эдика режим такой. На работу он заявляется часам к пяти вечера и раньше десяти не уходит. Так что до одиннадцати его дома нет. Но проблема в том, что раньше него и нам с работы не уйти, понимаешь? Приходится из-за него тоже торчать. А тут – как судьба помогла. Жена его в шоп-туре, а меня он на презентацию послал. Надеялся, что мне там понравится и я уволюсь. Тебя я отправила обеспечить алиби, а сама была свободна. Комар носа не подточит! Эдик свято верит, что в школе была я.

– Пока кто-нибудь из этих бандюганов не увидит тебя настоящую, – вставила я.

– Прекрати! – с отвращением прервала меня подруга. – Зачем им на меня смотреть? Я к ним за версту не подойду. Найдут себе другого консультанта, это не проблема. Ключи от квартиры я у Эдика стащила. Он, как жены нет, каждый вечер напивается на работе вдрызг, я и вытащила из кармана.

– Ага, – снова не удержалась я, – и Эдик догадается, что вытащила именно ты. Что он сделает, если узнает, что ты его ограбила?

– Не знаю, – мрачно ответила Света. – Может, прикончит. А может, и нет. Ты не интересовалась, почем нынче киллер? Дорого Эдик не заплатит – скупой очень. – Она помолчала и, не дождавшись моей реакции, добавила: – Впрочем, откуда ему догадаться? Он решил, что ключи просто вывалились, пока он по полу валялся, и взял из сейфа на работе запасные. А вчера я подсунула связку в карман другой куртки. Он даже не удивился. С ним такое часто бывает.

Я с восторгом посмотрела на подругу. Действительно, у нее было схвачено все! Я представила себе, как она в черной маске крадется к дверям, отпирает их, в каждый момент ожидая появления непрошеных свидетелей, потом вскрывает отмычкой сейф… Впрочем, нет, она же не медвежатник!

– Так тебе удалось отгадать код сейфа?

– Да, – без восторга кивнула Света. – Хотя намучилась я – жуть. Все даты перебрала. Думала, так и уйду ни с чем. А потом озарение нашло! Я всегда подозревала, что его жена старше, чем притворяется. Мы в этом году справляли ей тридцатник. Ха! Если верить шифру сейфа, ей все тридцать пять. А она еще бантик нацепила! Тоже мне, девочка нашлась!

– Ну, – в нетерпении поторопила я, – и что в сейфе?

– Ничего. Вернее, много чего, но не обо мне. Я и не стала брать. Вот такая история. И что делать, не знаю.

– Так, может, и нет никаких документов?

– Ну, по кредиту-то бумаги точно где-то есть. Если он их не уничтожил, конечно. Хотя нет! Он как белка – все хранит.

– Значит – в сейфе на работе, – сделала вывод я. – Оттуда тебе стащить даже легче, да?

– А ты была у меня на работе? – вопросом на вопрос ответила Света.

– Сама знаешь, что нет. У вас там охранники.

– Вот именно. Даже по моей просьбе тебя отказались пустить. Идиоты какие-то! Так не могу же я у них на глазах сидеть и подбирать шифр к Эдикову сейфу. Тут даже идиоты что-то заподозрят.

– А ночью? Ночью тоже охрана?

– Ночью всего двое. Один на входе, а другой внутри. Правда, войти незаметно я могу. У меня есть ключ от второй двери. А внутри пост как раз у кабинета Эдика, так что кранты.

– И охранник всегда на посту? – не поверила я.

Глаза у Светы неожиданно засияли:

– Слушай, а не всегда! Особенно если это Вадик! Вадик – халтурщик, каких мало. Наверняка дрыхнет полночи на диване. Только нам надо идти вдвоем. Ты сторожишь, а я граблю. А то вдруг кто-то из них заявится? Получится неудобно. Но ты здорово придумала, честное слово! Давай не будем откладывать, а?

Придя в себя от шока, я холодно высказала все, что думаю о попытке втянуть меня в очередную авантюру. Потом добавила, что только совершеннейшая дура, один раз попавшись на Светину удочку, согласится на такое вторично. И что за страдания позавчерашнего вечера Света обязана выплачивать мне пенсию до конца моих дней. Каковой, впрочем, не за горами, если я послушаюсь ее еще хоть когда-нибудь. И что…

Короче, на следующую ночь мы дружно крались к Эдикову офису, и мне чудилось, что весь город дрожит от гула наших шагов. Назад пути не было – мы приехали на последнем электропоезде метро, и до утра нам в любом случае было некуда деться.

– Если нас поймают, – в последний раз инструктировала Света, – стой смирно и поднимай руки вверх. Охранники меня знают, я им что-нибудь наплету. Что мне срочно понадобились какие-то бумаги, вот я и пришла.

– И это будет правдой, – согласилась я. – А если меня поймают, пока тебя не будет? Я ведь буду сторожить, а ты отправишься на промысел.

– Главное – не убегай. А то они парни не очень развитые, у них сплошные рефлексы. Натренированы на движущуюся цель.

Мне стало как-то не по себе. Раньше из рассказов подруги образы охранников вырисовывались несколько иначе. Два безобидных лентяя, мирно дрыхнущих на диване. Такие если и увидят движущуюся цель, так только зевнут ей вслед. Новые сведения не преисполнили восторгом.

– Ладно, убегать я не стану. А что же мне делать?

– Объясни, что ты здесь вместе со мной. И позови меня. Погромче, чтобы я быстренько замела следы и пришла к тебе.

– И зачем, интересно, я б могла тебе ночью в офисе понадобиться? Ты не считаешь, что это их удивит?

Света вздохнула:

– Вечно ты выдумываешь какие-то проблемы! Ну мало ли зачем. Чтобы не скучно было. Зачем еще женщине подруги?

С подобным суждением я вынуждена была согласиться. Действительно, скучать мне сейчас, к сожалению, не приходилось и, кроме подруги, благодарить за это было некого.

Начинались белые ночи, и в их призрачном свете мы прошмыгнули через арку, вынырнув у черного хода, в заставленном помойками дворе. Света пошебуршила ключами, открыла дверь и быстро щелкнула какими-то рычажками внутри помещения – скорее всего, отключила сигнализацию. Спросить я не решалась, опасаясь, что у малоразвитых парней реакция не только на бег, но и на голос. Подруга молча втянула меня в офис и тихо двинулась вперед. Я – за ней.

Мы заранее договорились, что она поставит меня на стратегически выгодный пост при пересечении двух коридоров – один ведет к главному входу, а второй к кабинету шефа. Дома эта идея казалась мне исключительно удачной. Действительно, предположим, ленивый Вадик неожиданно решит-таки проснуться и навестить доверенный его заботам кабинет – ему не останется ничего другого, кроме как пройти мимо меня. Если же что-нибудь насторожит охранника, чье место у главного входа, и он направится все в тот же кабинет, я тем более успею его заметить и заблаговременно предупредить Свету. В общем, все дороги ведут в Рим.

Однако при соприкосновении с реальностью достоинства плана внезапно стали выглядеть недостатками. Подруга моя, значит, благополучно смоется, а я останусь одна на замечательном перекрестке, который не минует ни один из типов с рефлексами. Разумеется, убегать я не собираюсь, но, кто знает, что примерещится им в темноте… может, лучше на всякий случай замаскироваться? Как же я раньше об этом не подумала! А теперь уже поздно. Где спрячешься в голом коридоре? Я прислонилась к стенке, горестно провожая взглядом исчезающую Свету.

Не знаю, чем объяснить, но, стоило ей уйти, как со всех сторон возникли странные шорохи. По логике вещей, должно было случиться наоборот – ведь с ее исчезновением исчез и последний источник шума. Однако факты – упрямая вещь и с логикой считаться не желают. На меня нахлынуло море таинственных и пугающих звуков.

Первое, что я сделала, – это на всякий случай подняла руки, любезно улыбнулась и набрала в грудь побольше воздуха, дабы успеть выпалить заготовленную речь раньше, чем меня пристрелят. «Я – подруга Светы Барской. Она пришла сюда по делу, а меня взяла с собой, чтобы не скучать». Честное слово, человека, сообщившего подобное на полном серьезе, грех убивать! Его надо срочно сдавать в паноптикум. За большие деньги.

Но минуты протекали за минутами, а повода блеснуть замечательной речью мне не предоставлялось. Так что воздух я выпустила обратно. Поразмыслив, убрала также и любезную улыбку – все равно здесь недостаточно светло, так стоит ли стараться. Шорохи не прекращались. Судя по всему, их издавали не охранники – охранники бы не ограничились шуршанием, правда? Так кто это? Мыши?

Я пошарила по полу ногой. Мышей я боюсь умеренно. Точнее, визуально я не боюсь их вовсе. Симпатичные животные! Когда я была маленькой, я однажды обнаружила мышонка у нас в ванне. Я тут же решила поймать его и приручить. Поэтому я нашла большую банку и попыталась засунуть туда зверюшку рукой. А она, несчастная, испугалась и по одежде залезла мне на воротник. И все бы хорошо, да я не выношу щекотки. Поэтому с тех пор я предпочитаю не иметь с мышами физических контактов. А того мышонка под давлением мамы мне пришлось выпустить. Я уговаривала маму хотя бы оставить его в нашей парадной, чтобы он не замерз, но мама твердо запретила. Поэтому пришлось оставить беднягу в соседней парадной – о ней мама мне сказать не догадалась.

Кого я действительно боюсь, так это змей. Но откуда здесь змеи, правда? У нас ведь не Бразилия. Это в Бразилии, если верить журналу «Наука и жизнь», во многих магазинах вместо охраны держат пресмыкающихся… и они, наверное, точно так же шуршат… Я почувствовала себя неуютно и инстинктивно поджала левую ногу, оставшись, как аист, на одной. Однако почему левая нога должна быть в привилегированном положении? Правой и так больше достается, еще не хватало, чтобы за нее цапнула змея! И я встала на левую. Вокруг ползали змеи, шаркая хвостами по покрытому ковровыми дорожками полу. Шершавый ковер вызывал их недовольство, и они бодали меня холодными твердыми носами… бодали и бодали… бух!

Я в ужасе тряхнула головой. Сердце мое колотилось, как бешеное. Теперь, наверное, охранники, даже если и спали, то проснулись от шума. Проснулись, зарядили оружие и мчатся ко мне. А я стою тут на голом перекрестке. Господи, что ж это так грохотало? Да еще и змеи!

Я протерла глаза. Змей не было. Ковровой дорожки, впрочем, тоже. Обычный линолеум. Я что, заснула стоя? Да еще на одной ноге? Немудрено, что я чуть не упала и громко бухнулась о стенку. Ну, что ж эти гады не идут? Все равно спрятаться некуда, так уж пусть все кончится быстрее! Одна радость – не надо предупреждать ни о чем Свету. Если она не глухая, то сама должна заподозрить неладное.

Я стояла и стояла, а шагов не раздавалось. Никто ко мне не спешил. Ни друзья, ни враги. Я маялась на перекрестке как одинокая сирота. Глаза слипались. Но спать на посту нельзя – в этом я убедилась на собственном опыте. И опять шорохи! И что-то светится в темноте… фонарик… нет, оно не электрическое… привидение, что ли?

Сон как рукой сняло, я мигом взбодрилась. Нет, я вполне трезвомыслящий человек и знаю, что ничего такого не существует. Особенно твердо я знаю это днем. А по ночам как-то надеешься – а вдруг оно все-таки есть? Не зря же многие в это верят. Вот было бы интересно! Мне безразлично – сказочные привидения или псевдонаучные существа из параллельных миров. Или философские монады. В крайнем случае, согласна даже на пришельцев из космоса, хотя они привлекают меня существенно меньше. В общем, пусть придет хоть кто-нибудь и меня развлечет!

Кто-нибудь не шел, и я почувствовала, что у меня устали ноги. Ноги следует беречь – они вместе с языком меня худо-бедно, но кормят. Поэтому я села. Прямо на пол. И посмотрела на часы. Потом посмотрела снова. Полчетвертого. Господи, да что ж там Света делает столько времени! Скоро утро!

Меня затрясло. А может, ее застрелили, а я ничего не знаю? Малоразвитый Вадик с рефлексами застрелил и снова улегся спать. А она истекает кровью, и некому вызвать «скорую помощь»… Да нет, я бы слышала выстрел… Но вдруг я от него и проснулась?

Я поняла, что, чем дольше буду тут сидеть, тем больше ерунды полезет мне в голову. Тут никаких нервов не хватит! И я решила уйти с поста. Дезертировать, научно говоря. Впрочем, дезертировать не куда-нибудь, а на поле боя. К Свете.