Текст книги "Неисправимый"

– Пойду, найду её, – виновато вздохнула Романова.

– Я сам, – сухо обронил уже я, останавливая девушку, и достал из заднего кармана джинс бумажник, сунув тот Денису. – Рассчитаешься за меня, ладно? Потом найдём вас.

Раз уж проблема во мне, то сам, да…

Глава 10

Ульяна

Ну что за напасть? Что ни день, то всё хуже и хуже становится. А ведь всё так хорошо начиналось… и надо было умудриться попасть на собственного брата. И ладно бы сводного, так единокровного! Так старалась сдерживаться, но одно слово… всего одно… сказанное по-глупости… не мной даже!

«Вот точно влюбилась – не иначе!»

Влюбилась…

Ну, зачем Ирка это сказала?

Словно бетонной плитой придавило. Придавила. Правда.

Понимаю, что подруга без злого умысла ляпнула эти слова, из чистого любопытства, ведь не знает ничего, но я готова была умереть под пристальным взглядом Мстислава. Вот как теперь при нём изображать ненависть и равнодушие?

– Девушка, осторожнее, – донеслось до сознания, как через толщу воды.

Это я, оказывается, сбила кого-то. Пришлось останавливаться и оглядываться, а то ж на эмоциях ушла и сама не заметила куда. Вокруг толпа народа и бутики. Я хоть на том же этаже? С другой стороны, вернуться сейчас ко всем было выше моих сил. Просто не смогла бы посмотреть в глаза Мстиславу после такого.

Надо было отшутиться.

А так только лишний раз подтвердила правдивость слов Ирки.

Невольно простонала от ужаса и приложила прохладные ладони к пылающим щекам, а после сдёрнула с волос резинку, распуская те, чтобы хоть как-то постараться скрыть заплаканное лицо.

И сама не заметила, как на глазах проступили слёзы.

– Девушка, у вас всё хорошо? – поинтересовался кто-то.

Уставилась на спросившего невидящим взглядом.

– Всё хорошо, – повторила я на автомате.

– Точно?

– Точно, – раздалось за моей спиной от… Мстислава.

Меня тут же развернули, прижали к себе. Тёмный взор оценивающе прошёлся по моему лицу. Брюнет едва уловимо поморщился, а после… обнял. Крепко-крепко, за плечи, погладив по голове, как маленькую.

– Всё хорошо, – прошептал он.

Вместе со мной шагнул в сторону, ближе к стене. А я… вцепилась в него, как утопающий в спасательный круг, и окончательно разревелась, выплёскивая таким образом напряжение последних дней. Мстислав продолжал обнимать и гладить меня по волосам, тихонько нашёптывая успокаивающие слова.

– Всё будет хорошо. Всё пройдёт, – то и дело приговаривал он. – Пройдёт.

Непонятно кого больше убеждал: себя или меня.

– Я не знала… не знала… – повторяла уже я сама.

– Уже понял, – отозвался Мстислав. – Прости, я… мудак. Прости, Ян… – чуть отстранился, обхватил моё лицо обеими ладонями, вынуждая смотреть на него, и виновато улыбнулся.

Я на это только покачала головой и крепче прижалась к нему в поисках новых утешений. Так и не ответила ему ничего.

Да и что тут скажешь? Оба виноваты, что не интересовались друг другом никогда раньше. Я же узнала, как его зовут, только от Ирки.

– Не плачь, Ян. Я не стою твоих слёз. И никто не стоит.

Большими пальцами стёр мои слёзы и снова крепко обнял обеими руками.

– А я и не из-за тебя плачу, – пробурчала я, всё ещё всхлипывая, но уже почти не плача. – Мне себя жалко, а не тебя. У меня тут надежды порушились, может. А из-за себя я могу и буду плакать столько, сколько захочу. Понял? И ты даже на правах старшего брата не сможешь мне этого запретить, – ткнула его пальцем в грудь, утирая слёзы.

Всё, выражение вины у Мстислава закончилось.

– Какие именно надежды у тебя порушились? – мрачно проговорил брюнет.

Вот тут до меня дошло, что и кому я сказала…

– А… А это тебя не касается, так что не важно! – гордо распрямила плечи и отвернулась.

– Если эти твои несбывшиеся надежды касаются того блондинистого хлыща, то для меня, как твоего старшего брата, это очень даже важно, – угрюмо продолжил Мстислав.

– А чем тебе не угодил Данька? – опешила я от изворотливости логики стоящего рядом. – Он замечательный, – не сдержала улыбки. – Как раз всю жизнь был кем-то вроде старшего брата, – хмыкнула.

Жаль только, потом он ушёл в армию, а после его родители переехали в другой город по работе, и, соответственно, мы с ним больше не виделись. Соцсети и телефон стали единственной ниточкой.

– Брат у тебя уже есть. Пусть держится подальше, – всё также мрачно отозвался Мстислав. – Идём, умоешься. Где-то здесь, вроде, туалет должен быть, – сам же пошёл первым.

– Да я из-за вас с папой даже с подругой не могу больше встречаться. Вы хуже моей мамы, которая едва ли не за ручку меня везде водила, – проворчала я раздражённо, поведя плечом, и направилась вслед за ним. – Надо было на предложение Дана соглашаться в своё время, – пробубнила почти неслышно.

Но меня услышали.

– Поездка в багажнике, если будешь меня бесить, всё ещё актуальна, Янусик.

– Себя туда засунь, – парировала я угрюмо. – Попробуешь провернуть нечто подобное, сбегу, и будешь перед отцом потом оправдываться, где и как умудрился сестру потерять в незнакомом для неё городе.

Старший брат остановился. Медленно развернулся, одарив ласково-снисходительным взглядом. Шагнул навстречу. Я отступила назад. Он опять шагнул ко мне ближе. Я от него..

– Мстислав, а ты чего это задумал, а? – уточнила я довольно нервно.

Уж слишком многообещающий у него был вид.

– Я? – обманчиво мягко ответили мне. – Скоро узнаешь.

И ещё на один шаг расстояние между нами сократил. А я…

Я бросилась от него прочь!

Ну его! Ещё реально запрёт в своём багажнике! С него станется!

– Яна! – донеслось мне вслед далеко не дружелюбное. – Поймаю ведь, хуже будет!

– Ты сперва поймай! – бросила я ему через плечо со смехом и прибавила скорости.

Наверное, он бы меня действительно очень скоро поймал, несмотря на довольно плотную толпу покупателей. Хотя бы потому, что я была на каблуках и в узкой юбке. Но по пути удачно попался сквозной «O'STIN», куда я и свернула, стремительно петляя между стойками с вещами. Пару раз, конечно, запнулась и чуть не полетела на пол, чудом устояв на ногах, но зато и Мстиславу не так легко было здесь бежать.

– Яна!!!

Окрик только подстегнул, и я, едва не снося всё на своём пути, пересекла огромный зал, выбежав на другой пролёт торгового центра, свернув к ближайшему эскалатору. Скоренько, насколько позволял наряд и каблуки, преодолела движущуюся лестницу и стремглав бросилась к выходу. Правда, не тому, через который мы входили, а к другому, оказавшись в парковой зоне.

Неподалёку виднелся ещё один вход, в его сторону я и бросилась, петляя между лавочками и цветочными клумбами на потеху отдыхающей здесь публике. И вот зря я именно эту траекторию выбрала, потому как у кое-кого рост повыше моего и ноги длиннее, он расстояние преодолевал гораздо резвее… В общем, сшибли меня с ног, перехватив за талию, и полетели мы прямиком в попавшийся на пути фонтан, на наше счастье, с довольно глубокой чашей.

Ушла на дно с головой, от неожиданности хлебнув ледяной водички. И нахлебалась бы ещё больше, если бы не Мстислав. Одной рукой перехватил под ягодицы, перевернул, вытащив из под воды, приподняв меня так, что я теперь находилась выше уровня его головы. Сам брюнет стоял по грудь в воде и сосредоточенно убирал с моего лица налипшие мокрые прядки, отводя те назад, пока я пыталась откашляться.

– Попалась, – постановил приговором.

Ещё и по спинке напоказ заботливо похлопал.

Га-ад!

– Вот не знаю, порадоваться тому, что ты нас в воду свалил, избавив тем самым от синяков и царапин, или пристукнуть тебя за то, что чуть не утопил, – хмыкнула я, откашлявшись.

Мстислав склонил голову, прищурившись.

– Радуйся, – сообщил любезно. – И держись крепче, – добавил, прежде чем начать выбираться из воды. – Кажется, мне теперь тоже нужен новый телефон, – вздохнул, как только мы оказались на суше, грустно взирая на вытащенный из кармана гаджет.

– А нечего было носиться за мной, как ненормальный.

– А нечего было убегать.

– А нечего было меня пугать.

– А нечего было меня провоцировать!

Меня до сих пор не отпустили. Мне и не хотелось, если честно, чтобы он это делал. Глядя в чёрные глаза так близко, ощущая жар его тела, горячую кожу под ладонями, дыхание на своей шее, я вдруг чётко осознала одно: и вечности будет мало, чтобы насладиться этими мгновениями! Всё это почувствовалось особо остро в тот момент, когда сбоку послышалось насмешливое:

– Теперь понятно, почему ни один из них трубу не берёт, – хмыкнул Денис.

– Ой, – растерялась я в первое мгновение, крепче вцепившись в Мстислава. – А-а… я свой телефон оставила в сумке, – припомнила местонахождение старенького гаджета. – А сумка в машине. А у Мстислава он… утоп. М-да… – почесала нос сконфуженно.

Сам виновник происходящего от меня особо не отличился. В том смысле, что продолжал крепко прижимать к себе.

– Отпусти ты меня уже, – обратилась я к родственничку негромко и неуверенно, стараясь не думать о том, насколько он близко, и как быстро бьётся моё сердце из-за этого.

Тот вздохнул и нехотя отлепил меня от себя, аккуратно поставив на ноги.

Сразу так холодно стало…

– У меня есть сменная одежда в машине, пойду, переоденусь, – буркнул брат себе под нос.

Ни на кого не глядя, направился на парковку.

– А это, кстати, твоё, – заговорил снова Денис, протянув мне внушительный картонный пакет с купленной техникой. – И это тоже забери, Мстислав давал мне, чтоб я за него расплатился, – пояснил, вложив в мою руку чужой бумажник.

Стоящая рядом с ним Ирка, на удивление, молчала, рассеянно глядя вслед ушедшему Климову. Глухое раздражение по этому поводу я задушила на корню.

– Тоже пойду. За деньгами. Мне нужна новая одежда, – вздохнула, забирая пакет, стараясь не думать о том, что теперь намокшая белая ткань блузы не скрывает наличие под ним тонкого кружева. И не только его…

– Мы будем на шестом этаже! Там офигенная пиццерия! – крикнул мне вслед Денис, на что я махнула рукой с бумажником, кинув последний в пакет.

К тому времени, как я дошла до подземной парковки и машины Мстислава, брюнет успел открыть багажник, снять мокрую футболку, бросив ту на поднятую часть кузова, и конкретно в данный момент стягивал с себя джинсы, пользуясь немноголюдностью места и ничуть не стесняясь видеонаблюдения. Даже шаг сбавила, жадно впитывая в себя образ полуобнажённого смуглого тела. Кто бы знал, чего мне стоило сдержаться и не дотронуться до него, особенно, когда воображение подкинуло образ наших тел на капоте этой чёртовой машины! Я даже невольно задумалась о степени своей вменяемости. Разве можно вообще столь безудержно сходить по кому-то с ума?

– Кхм… – прокашлялась показательно, остановившись у пассажирской дверцы, стараясь смотреть куда угодно, только не на него больше. – Я только деньги возьму, чтобы новую одежду купить. Ден пакет ещё передал, бумажник твой в нём, – протянула ему обозначенное, всё так же не глядя.

Впрочем, мне и смотреть не нужно было, за меня это делала память, рисуя каждую чёрточку его бессовестно прекрасного тела.

Как же я его хочу! Всего. От и до. До помутнения рассудка. До дрожащих рук. Касаться кончиками пальцев. Скользить губами. Исследуя. Лаская. Соблазняя. Искушая. Сводя с ума. Чтобы он никого, кроме меня, не видел, не слышал, не знал. Только я. Всегда. В его голове. Мыслях. Желаниях. Чувствах. Как он – в моих. До скончания времён. И после. Навеки вечные.

Всё то, что нам с ним не дано испытать. Никогда.

Захотелось сбежать от него, как можно дальше, забыть, или вовсе умереть, чтобы только больше не чувствовать этой всепоглощающей боли.

Почему именно он?

Не кто-то другой, а именно Мстислав?

Что за насмешка судьбы?

– Пакет в багажник забрось. И футболку сухую возьми. Накинешь, пока нормальную не купишь, – негромко обронил… брат, продолжив избавляться от мокрых джинс, пока я барахталась в своём мысленном отчаянии.

Спасибо, трусы не додумался при мне стянуть! Не берусь представлять в таком случае, что было бы!

Пакет в багажник я забрасывала, словно это граната какая-нибудь. В смысле тут же поспешила вновь отойти от парня подальше. Брат не брат, а разум так и не желал признавать этого факта, не говоря уже о чувствах. Интересно, насколько меня хватит, как сестры?

– Там ещё полотенце есть, с отдыха осталось, забываю выложить, возьми, если надо, – всё также старательно избегая встречаться со мной взглядом, проговорил Мстислав, вытаскивая из багажника самые обычные спортивные шорты.

Правда, надевать их не стал. Призадумался.

– На, это тоже тебе, – положил одежду на кузов.

Я на это только согласно кивнула и, подойдя ближе к нему, потянулась за лежащим в багажнике полотенцем, чтобы хоть немного подсушить волосы и стереть влагу с тела. Правда, искомое не нашла. И вовсе не потому, что его не оказалось на проверку на видном месте. Пока шарила взглядом по багажнику, вдруг ощутила чужое присутствие. Слишком близко. Ровно через мгновение на моих бёдрах сомкнулись мужские ладони, вынудив замереть в наклонном положении. Ещё пара мгновений, и Мстислав вовсе прижался ко мне, позволяя ощутить ту часть себя, что так явно упиралась между моих ягодиц.

– Ты убиваешь меня, Яна.

Я тут же резко выпрямилась в надежде избавиться от дурманящих прикосновений, но, в итоге, только окончательно попала в капкан цепких рук. Сердце вмиг набрало нереальную скорость биения, а мне так вовсе показалось, что оно сейчас разорвётся, и я умру. Тепло мужского тела пропитало каждую клеточку моего замёрзшего организма, нагревая кровь до температуры плавления. Моего плавления.

– Всего один поцелуй, – прошептал хрипло Мстислав, опаляя висок горячим дыханием. – Последний, – одна его ладонь скользнула с бедра к животу и погладила. – Никто не узнает, – другая ладонь поднялась к груди, обведя по контуру. – Подари мне его, Яна.

Из меня вырвался шумный выдох, а низ живота свело болезненной судорогой наслаждения. Хриплый шёпот в считанные секунды привёл в невменяемое состояние. Или это сами слова отозвались во мне острым запретным удовольствием?

– Всего один поцелуй, моя сладкая девочка. Или я загнусь прямо здесь…

А я стояла и молчала, неспособная ни отказаться, ни согласиться. В сознании в очередной раз вспыхнул раздрай. Разум кричал «нельзя», а чувства – обратное.

– Я… – наконец, выдавила из себя едва слышное, зажмурившись до чёрных точек, вцепившись в запястье покоящейся на моём животе руки. – Я не могу. Так нельзя, – выдохнула, отрицательно покачав головой. – Нельзя.

Мстислав с шумом втянул в себя воздух.

– Знаю, что нельзя, – выдохнул тяжело.

Его удерживаемая мною ладонь сместилась чуть ниже, продолжая гладить, искушать, соблазнять, а вторая – сдавила грудь и буквально впечатала меня в мужское тело. С губ слетел обречённый стон, который стал ещё большим приговором, чем его действия.

– Нельзя, – повторил Мстислав. – Но только поцелуй, Яна. Всего лишь поцелуй, – резко развернул меня к себе лицом. – Не заставляй меня брать силой. Всё равно возьму. Не могу не взять… – прошептал уже практически в мольбе.

Господи, это же какое-то настоящие сумасшествие!

Что он делает со мной?

– Ты не должен, – прошептала я с той же мольбой, привычно растворяясь в его чернильном взоре. – И я… не должна… – закончила совсем неслышно.

Два стука сердца прошло, прежде чем я подалась вперёд и… да, прижалась к его губам в неуверенном поцелуе.

Он длился ровно секунду. В следующую – мои губы нещадно смяли, обхватив за затылок, не позволяя отстраниться, даже если бы вздумала.

Не поцелуй.

Наказание.

Жалящий. Требовательный. Беспощадный.

Вытягивающий душу…

Так бывает. Можно лишиться части своей души в один миг. И она навсегда останется где-то ещё, с кем-то другим. С тем, кому отныне навсегда будет принадлежать твоё сердце. И никто и ничто это уже не изменит. Даже если весь мир рухнет и Вселенная взорвётся. Просто потому, что иначе быть не может. Любовь – вообще жестокое чувство. Способное не только созидать. Но и отбирать. Может быть, у кого-то другого и бывает иначе. Но не со мной. Не с нами. Не в этой жизни.

Глава 11

Ульяна

Прошло пять дней. Я за это время успела пройти все три собеседования, стараясь показать себя с лучшей стороны и блеснуть знаниями, чтобы даже не столько приёмной комиссии, сколько себе доказать, что я могу всё сама, без чьей-либо протекции. Правда, расслабиться и отдохнуть мне не дали. Регина просто не оставляла мне времени куда-то пойти с той же Иркой, даже на пляж, не говоря о Дане, завладев всем моим вниманием с утра до ночи. Но был во всём этом свой несомненный плюс: с Мстиславом я теперь встречалась только в столовой. Впрочем, после того поцелуя на подземной стоянке торгового центра, он вёл себя вполне себе примерно, ни словом, ни взглядом, ни делом не показав больше мне больше своей заинтересованности. Что тут скажешь… молодец. Я тоже старалась, как могла. Лишь по ночам мои чувства выплёскивались наружу в виде безмолвных слёз. Я часто лежала, глядя в темноту, растворяясь в этой мгле, так похожей на его глаза. В планшете и вовсе хранились уже десятки портретов разной степени приличия. Если бы Мстислав только знал, насколько я сходила с ума… но он не знал, и это ещё один несомненный плюс.

Сегодня, в его день рождения, я вновь была вынуждена таскаться вслед за Региной и перепроверять все приготовления. Зато, наконец, познакомилась с поваром. Полноватый брюнет-француз не говорил по-русски и постоянно был чем-то недоволен. Весь в свою хозяйку, в общем! Хотя Регина и та не решалась лезть ему под руку. Я же не удержалась от парочки фраз, чтобы уточнить о содержании некоторых блюд. Заодно попрактиковалась во-французском. Я, конечно, не говорю на нём бегло, но поддержать разговор могу. И этим удивила обоих. В карих глазах мачехи даже промелькнуло что-то вроде одобрения. Дальше была проверка комнат, сада, наблюдение за расстановкой шатров и прочей атрибутики празднества. А ближе к обеду пришли они… Четыре девушки. Четыре визажиста-парикмахера. Которые свели меня с ума. Точнее, две из них, приставленные к моей персоне.

Я искренне удивлялась, к чему мне их помощь, когда волосы в большую шишку на макушке я и сама могла собрать. И явно не потратила бы на это два часа! Просто потому что я точно не стала бы их мыть какими-то специальными отварами, придающими им «нужную степень» блеска, выпрямлять и без того прямые волосы, чем-то брызгать… И ещё кучу всего непонятного для меня.

В общем, к тому времени, как мы дошли до макияжа, у меня было стойкое желание сбежать из этого дурдома!

И к этому я должна привыкнуть? Да ни за что!

Дальше последовали процедуры по очищению лица (будто похода в спа накануне вместе с Региной мне было мало), маски всякие, скрабы, крема… И если на это всё я смотрела ещё более-менее благосклонно, то тот слой штукатурки, что они собирались на меня нанести, вызвал искренний ужас и протест.

– Нет! – тут же осадила я девушек. – Либо самый минимум, либо вообще уходите! Я не желаю становиться одной из кукол Барби!

– Но… Регина…

– Вот и идите к Регине!

Девушки действительно ушли. Подозреваю, жаловаться на меня. Ну, и я свалила. От греха подальше. В комнату виновника всех моих издевательств. Из-за его же дня рождения меня тут, как куклу наряжают. Вот пусть и спасает!

Спальня Мстислава находилась в другом крыле и также являлась самой дальней из всех, с зеркальной от моей планировкой и белоснежной обстановкой. Только вместо красного акцента – шоколадный.

Сам братец обнаружился на полу по центру комнаты. Отжимался. На моё появление замер на вытянутых руках, с удивлением разглядывая мою персону у себя на пороге. Ну да, я ж впервые здесь. И он прекрасно знал, что я бы в жизни к нему просто так не явилась сама. Мы хоть и общались теперь вполне по-дружески, но встреч наедине всё равно избегали, чтобы не провоцировать друг друга на ненужные нам обоим последствия. Но сейчас его мать и косметический подряд казались мне куда страшнее.

– Я требую политического убежища! – выдала я довольно нервно, тяжело дыша от недавнего забега, и прижалась спиной к уже закрытой изнутри двери.

– А ты в курсе, что за предоставление политического убежища приходится расплачиваться чем-то не менее весомым? – усмехнулся брюнет.

Чёрный взор плавно сместился от моего лица к шее и ещё ниже, в итоге проскользив по короткому шёлковому халатику, голым ногам, и так до самых ступней. Там и остался.

Меня словно в кипяток окунули, так ярко почувствовала на себе этот взгляд. Едва не забыла, зачем пришла, неожиданно остро ощутив недостаток его прикосновений. На самом деле, сейчас я готова была и душу дьяволу продать, а не только умолять и унижаться, лишь бы он, пусть и ненадолго, но обнял, прижал к себе, поцеловал… Просто перестать быть его сестрой. Забыть об этой пропасти…

Последняя мысль и привела в чувство.

– Ничего не знаю! Это твоя мать! Твой день рождения! И виноват во всём этом ты! Так что и спасать меня тоже предстоит тебе! – потребовала я, отводя взгляд, но наблюдая за ним боковым зрением.

Мстислав повторно усмехнулся. И продолжил преспокойно отжиматься.

Впрочем, я была бы не я, если бы повелась на показательный игнор. Говорить больше ничего не стала, как и смотреть на него в открытую, нагло принявшись ходить по комнате, изучая мелкие детали интерьера. Изучать, правда, особо было нечего, кроме фотографий и всяких чертежей на столе. Ну, не в ноутбук же с планшетом лезть? Я, конечно, особа временами беспардонная, но не настолько. А вот некоторые – настолько. И даже хуже.

Завершив с отжиманиями, Мстислав поднялся с пола и, продолжая всё так же беспардонно делать вид, что меня не существует, направился в душ. Раздевался он на ходу. Полностью.

Я, как потянулась к рамке с общей семейной фотографией, так и застыла с протянутой рукой. Даже когда дверь в ванную комнату за ним закрылась, продолжала стоять и смотреть на деревянное полотно, не мигая, забыв, как дышать. Образ обнажённого тела отпечатался в сознании подобно клейму.

Ну вот, плюс ещё один рисунок к уже имеющимся…

Ручки уже так и чесались запечатлеть эту картину.

А что? Вот уеду отсюда, начну другую жизнь вдали от них всех, построю дом, посажу дерево, рожу сына и по вечерам, сидя у камина, буду просматривать альбом, посвящённый моему горячо любимому братцу, чтоб его шмели за зад покусали! Тоже мне мстительный какой, посмотрите! Я вот тоже так могу! Но не сделаю…

Из мыслей вырвал громкий стук в дверь.

– Ульяна, я знаю, что ты там! Аделаида видела, как ты в это крыло сворачивала! – громко поставленным голосом сообщила Регина с той стороны двери. – Мстислав, сейчас же открывайте!

В первое мгновение закружилась на месте, не зная, куда податься.

Ну, не в шкаф же лезть, в самом-то деле?!

Вот и… метнулась в ванную к Мстиславу, наплевав на все приличия.

Не выйду отсюда и всё тут! Пусть другую куклу себе ищут для потехи!

Обо всём этом я позабыла почти сразу, уставившись огромными глазами на голого Мстислава. А всё потому, что душевая кабина, внутри которой стоял ко мне полубоком брюнет, оказалась прозрачной. И появление моё он, соответственно, заметил. Сперва замер. После тихонько выругался себе под нос. Потом и вовсе лбом в сжатый кулак, упёртый о стену, уткнулся.

– Я… Прости, я не знала, что у тебя тут всё так… – махнула рукой на стекло. – Там твоя мама… – указала большим пальцем себе за спину, на закрытую дверь, к которой прижималась.

Только договорила, как послышались очередные сдавленные ругательства от брата. Регина, судя по звукам, умудрилась войти в комнату.

– Мстислав! – позвала она всё также громко.

– Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! – откровенно взмолилась я шёпотом. – Я больше не выдержу! Они меня как куклу наряжают! Мне это пятиминутное сооружение на голове, – ткнула в причёску, – два часа делали! Два! А потом ещё час на подготовку к макияжу убили! Накрасить хотели, как девочку на панель с двойным слоем штукатурки, и… – тут меня заткнули.

Вышедший из душа брат банально накрыл ладонью мой рот.

– Ти-хо, – произнёс почти беззвучно.

Вторая его ладонь скользнула по талии, прижимая к себе вплотную. Послышался едва уловимый щелчок затвора.

– Мстислав! – позвала вместе с тем снова Регина.

– Да что вам всем от меня надо? – устало отозвался брюнет.

Воцарилась тишина, разбавляемая лишь гулкими ударами моего сердца…

– Ульяна разве не к тебе пошла? – спустя небольшую паузу, поинтересовалась мачеха.

– Ага, ко мне. Ей же во всей усадьбе больше пойти некуда. Конечно, она первым делом ко мне побежала, – усмехнулся Мстислав. – Ты её в моей комнате видишь?

– Эм… нет, – послышалось растерянное.

– А ты под кроватью посмотри, вдруг она там спряталась. Или в шкафу, – снова усмехнулся брат. – Или вообще можешь сюда, ко мне зайти, вдруг она вовсе здесь прячется, пока я душ принимаю?

Едва не расхохоталась от абсурдности ситуации. Хорошо, Мстислав по-прежнему зажимал мой рот своей ладонью.

Ответа от Регины не последовало. Зато послышался звук захлопнувшейся двери.

Аллилуйя! Аминь! И ура на это!

Вздохнув с облегчением, уставилась на парня с немым обожанием. Правда, уже через минуту смутилась. До моего мозга, наконец, дошёл тот факт, что мы с ним остались наедине, в маленькой комнате, при том оба почти голые. Ну, то есть брюнет-то не почти – совсем, а я… Вряд ли, мой короткий шёлковый халат, уже к тому же мокрый до безобразия, можно назвать прикрытием, учитывая, что под ним у меня ничего нет… что очень отчётливо можно почувствовать, если опустить ладонь ниже.

Гулко сглотнула, как никогда остро ощутив нашу близость. И взгляд приковался к пульсирующей на его шее точке, по которой стекали капли воды, оставляя влажные дорожки за собой. Едва подавила в себе порыв слизать их.

Мстислав так и не отодвинулся от меня ни на миллиметр. Просто стоял, не шевелясь, не дыша. И смотрел. Чёрный взор гипнотизировал, манил, обещал. Хищно и алчно.

И вот как у него это получается?

Я ведь не вижу его взгляда, но так хорошо чувствую… как и кое-что другое, недвусмысленно упирающееся в мой живот.

Мамочка родная, что я наделала!

– Уйди… – хрипло выдавил из себя Мстислав.

Сам так и не пошевелился. И ладонь с моего лица не убрал. Как и не выпустил из своих объятий. А смотреть ему в глаза я не решалась. Если сделаю это, точно уже не смогу уйти никуда. И так самоконтроль на грани. Но ведь надо же что-то делать? Не будем же мы стоять так вечность? С другой стороны, почему нет? Хоть так будет рядом. И всё же, вдохнув поглубже, перехватила ладонь Мстислава, отодвинув её в сторону от себя.

Убрать-то убрала, да только разжать пальцы не смогла. Так и уставилась на наши соединённые ладони. Его – большая и смуглая. И моя – маленькая, почти белоснежная, как контраст.

– Уйди, Ян… – прохрипел вновь Мстислав.

Вопреки сказанному, переплёл наши пальцы между собой, сжав крепче прежнего.

– Ты не отпускаешь, – прошептала я едва слышно, ответно сжимая его ладонь.

Послышался шумный вдох, а затем не менее шумный, болезненный выдох. Он резко отпрянул и отпустил. Отвернулся.

Чуть не взвыла от ощущения потери! Захотелось вернуть его себе. Прижаться ближе. И будь что будет!

– Уйди!

Я не вышла. Вылетела. Просто от такого рыка любой бы поспешил сбежать. Мне даже те девочки-мучительницы показались чем-то мелким и неопасным.

Последующие часы я старательно изображала из себя статую. Мне уже было всё равно, как меня накрасят. Перед глазами всё это время стоял образ мокрого Мстислава и его рык, а ладонь с талией на месте соприкосновения жгло так, будто огнём опалило.

На кой чёрт меня понесло именно к нему за помощью?!

До самого вечера из комнаты я больше не выходила. Даже когда девушки ушли. Продолжала сидеть на стуле, глядя в одну точку и больше всего мечтая оказаться где-нибудь на севере, где холодно, ибо кровь продолжала кипеть так, что по ощущениям сам воздух вокруг гудел от исходящего от меня жара и напряжения.

– Ульяна! – строго проговорила Регина.

Невольно вздрогнула. Не заметила, когда она успела войти в комнату и как давно вообще здесь находится.

– А? Да, я готова, – нахмурилась и встряхнула головой, отгоняя наваждение, подскочила со стула и расправила складки на своём наряде.

На сегодняшний вечер я выбрала длинное в пол платье оттенка лаванды с полупрозрачным верхом и цветочной вышивкой по нему, украшенной кристальным бисером. И если спереди прозрачными участками оставалась линия декольте и впадинка между грудями, то вот спина почти полностью была открыта: от самых плеч к центру переходя в линию, опоясывающую талию, а дальше полностью открытый участок до самой поясницы, переходящий в юбку из шёлкового и шифонового слоёв. Романтичный, в чём-то даже невинный, но при этом смелый образ. Та же Регина, к примеру, выбрала более классический: чёрное кружевное платье без рукавов и с закрытым горлом.

– Время, Ульяна, – стукнула указательным пальцем по изящным наручным часам на своём правом запястье Регина. – Идём, – скомандовала следом.

Я на это только согласно кивнула и, приподняв длинный подол, чтобы не споткнуться, направилась за ней на выход.

– Первые полчаса, пока гости будут прибывать, будешь находиться рядом со мной, я представлю тебя всем, а тебе – их, соответственно, – начала выдавать инструкции Регина, за которые я нарочно цеплялась, только бы снова не уйти в себя. – И я тебя очень прошу, не груби людям. Это может отрицательно сказаться на твоём отце. Если обо мне и репутации нашей семьи не думаешь, так хоть о нём подумай.

– Почему я должна молчать, если меня оскорбляют? То есть им можно, а мне – нет? – возмутилась я на подобное указание.

– Правда, решила, что, это развлекательный вечер, и они все сюда действительно придут, чтобы поздравить нас? – усмехнулась Регина. – Каждый второй спит и видит, когда мы упадём. Часть просто откровенно завидует и мечтает быть на нашем месте. Оставшиеся… просто пытаются скрыть свою никчёмность, приобщившись к большинству, – обронила уже небрежно. – Ни за что не показывай им то, что они могут тебя достать или же уязвить. Будь выше.

И не поспоришь…

– Не обещаю, но очень постараюсь сдержаться.

– Помни о том, что однажды слетевшие в порыве слабости слова очень дорого могут обойтись впоследствии. Мне это часто помогает.

– Зачем вообще нужны такие «друзья»? Спектакль абсурда какой-то получается, – проворчала я, осторожно ступая на лестницу.

– Именно спектакль, да, – не стала отрицать Регина, – Гарантирующий «место под солнцем». Например, те же Павловы – фактически, город принадлежит им. В прямом смысле. Арсений Игнатьевич Павлов – глава земельного комитета. И твой отец не получит ни один участок под застройку во всём крае, если он того пожелает… Мне продолжать, или основную мысль ты уяснила?

– Да я её с самого начала уяснила. Как и того, что друзей на этом вечере не будет, – усмехнулась я. – Если они вообще есть, – пробормотала уже себе под нос. – В таком случае, – перешла на деловой тон, – предлагаю нам заключить хотя бы временное перемирие. Думаю, все присутствующие не преминут проехаться не только по мне, – скривилась. – Будет лучше, если для всех мы будем состоять в хороших отношениях.