Текст книги "Надо что-то делать (сборник)"

5

Они опять шагали по сырым мрачным тоннелям. Тоннели были, все как один грязные, но разные: то высокие, то низкие, то узкие, то широкие. Только разности бредущие люди почти не замечали. Так, иногда, если вдруг нагибаться приходилось ниже, чем обычно. На поверхность путники больше не поднимались. Временами Ия находила места посуше, и они там спали. И в тех местах Гоблину опять снились нескладные сны, которые он никак не мог вспомнить, проснувшись. И после восьми или девяти ночёвок, к воспоминаниям о двух чёрных коршунах добавилось только их гнездо, которое злые птицы сплели в кроне цветущей яблони.

Гоблин, засыпая, каждый раз давал себе слово непременно запомнить сон, но ни разу обещания не исполнил. И чем больше было обещаний, тем суровее был очередной наказ мужчины перед сном. Самому себе наказ. Мужчине, который многое познал в окружающем мире.

Вот и сегодня, сказал сам себе Гоблин строго:

– Если я опять не запомню сна, то завтра целый день не буду чесать заживающую на животе рану от ожога.

Это было суровым наказанием. Рана на теле мужчины потихоньку заживала, а потому постоянно чесалась. И осторожно почесать её было приятно. А что может быть хуже для человека, чем от приятного удовольствия отказаться? Эту истину Гоблин тоже познал, и не хотел лишить себя на целый день удовольствия.

– Я сегодня непременно должен запомнить сон, – сказал он сам себе, засыпая на жёстком ложе.

Желание усталого путника было настолько велико, что он действительно стал запоминать сон. Вот цветущий летний луг. Чуть дальше журчит прохладный ручей, над которым бесшумно парят голубые стрекозы. Под стрекозами расправили белоснежные стебли огромные лилии, а под водой, у стеблей лилий, носятся юркие стайки серебристых рыб. Потом лилии вдруг обращаются в прекрасные розы, а рыбки – в разноцветных бабочек, и всё это под сенью цветущей яблони. Как она хороша! Но что это? Она хороша только снизу, а вверху…. Он смотрит вверх и видит серый пепел, а из пепла пронзительный крик:

– А-а-а!!! Помоги!!!

Гоблин хочет объяснить яблоне, что он не может ей сейчас помочь. Сейчас он должен запомнить сон, а вот завтра…. Но яблоня не желает его понять, и кричит ещё громче:

– Помоги!!! Да проснись же ты! Гоблин!!!

Гоблин решил рассказать яблоне о своей клятве, чтоб она поняла его, и не просила о помощи, но тут что-то больно ударило его по голове.

Бедолага проснулся и тотчас же забыл сон. Только расстроиться по этому поводу ему не пришлось. Не до того было. Он приоткрыл глаза и сразу понял, что с Ией беда!

– Помоги!!! – истошно орала она, отбиваясь от злодея. – Гоблин!!! Помоги!!!

Гоблин рванулся на помощь. Рядом злодей. Рукой подать. Три шага всего. Да только бывают в жизни случаи, когда и три шага – непреодолимое расстояние. Понял это спаситель, когда страшный удар обрушился на его темя. Гоблин упал на колени, а потом лицом на холодный шершавый камень.

И было только полбеды, что упал он лицом о камень. Даже и не половина беды, а может третья или четвёртая часть. Или, вообще, лицом о камень – не беда! Беда, когда подлый разбойник рвёт одежду на спутнице твоей, а ты не можешь ей помочь. Кто-то ухватил тебя за шею и душит, душит. Вот это беда! Дышать нечем, в глазах тьма, а тот, кто сзади, никак успокоиться не может. А она кричит:

– Помоги!!! Ну, что же ты?!!!

Гоблин собрал все силы. Все, что были, и те, что могли быть. Ему бы немного от душащего захвата освободиться. Чуть-чуть. Немножечко. Но не хватило у Гоблина сил, и он понял, что придётся покориться. Покориться сильному и поступить согласно воле его.

– Таков закон жизни, – вылезла из взбудораженной мути сознания спасительная мысль. – Слабый покоряется сильному. И я ничем не могу тебе помочь, Ия!!! Я не виноват!!! Таков закон жизни! Жаль!

И вдруг… Именно вдруг, а иначе. Страшнейший грохот сверху. Огонь, грохот и дым!

Жестокая хватка на шее Гоблина ослабла. Он смог дышать. И пусть горло разрывалось от жгучей крутящей боли, но он смог дышать. А если смог дышать, то непременно спасёт Ию! Он спасёт её!

Однако спасать никого не пришлось. Когда он, хрипя и кашляя надрывно, прополз злополучные полтора шага, женщине его помощь уже не требовалась. Ей помогли другие.

На тесной площадке в тусклом свете мерцающего фонаря толпились люди. Их было не меньше десяти, не считая тех, кто неподвижно лежал на камнях. Лежащих тщательно обыскивали победители.

– Повезло вам, – осторожно помогая под локоток Ие встать, сказал скуластый лысоватый мужчина с густыми бровями и с глазами слегка навыкате. – Мы из разведки возвращались, слышим – шум. Подбежали, а тут на вас безумцы напали. Они здесь живут. Недалеко. На нижнем уровне. На редкость жестокие создания. Жестокие и на женщин падкие. Как впрочем, и все безумные люди. Они были пациентами психиатрической клиники, а во время эвакуации про них забыли. Вы представляете себе? Забыть про больных. Эти больные хотят жить вечно. Здесь хотят жить. Про них забыли, а они хотят. Бедные люди. И как они сообразили в подземелье спуститься? Не знаю. Придурки – все как один, а догадались. Чудеса. Мы с ними не один месяц воюем. Да что мы здесь стоим? Пойдёмте скорее к нам, а то, неровен час, сюда всей шайкой нагрянут. Их много в подземелье скрывается. Не меньше сотни. Точно – не меньше. Пойдёмте.

И они пошли. Впереди, осторожно оглядываясь по сторонам, шли два человека с оружием в руках. Замыкали колонну ещё двое, тоже с оружием. То, что это оружие, спасённых просветил лысый говорун.

– Старинное огнестрельное оружие, – сказал он, кивая на вооружённых сотоварищей. – Конец двадцатого века, но, что удивительно, все боевые качества сохранились. В борьбе с безумцами вещь незаменимая.

Поход в новой компании продолжался недолго. У Гоблина даже плечи от тяжёлого мешка не затекли. Да что там не затекли! Он даже мешок не поправил ни разу: как положил на плечо, так и дошёл до нужного места. Вот оно.

– Добро пожаловать в «Приют Опоздавших»! – засмеялся разговорчивый мужчина, пропуская Ию и Гоблина в узкий пролом, изрядно поросший бело-бурыми сталактитами. – Проходите и будьте как дома. Вот наша пещера. А мы, стало быть, пещерники.

Они протиснулись в тесные врата, и, как по команде, зажмурились от яркого света. Светло было в пещере и многолюдно. Завидев вошедших, обитатели пещеры бросили свои дела и поспешили как следует рассмотреть осторожно переступивших порог гостей. Со всех сторон посыпались вопросы.

– Откуда?

– Как звать?

– Кем были до катастрофы?

– Долго ходили по подземелью?

– Давно были на поверхности?

– Почему опоздали?

Ия быстро освоилась в незнакомом месте, и, отвечая на вопросы, назвала себя, город в каком родилась, и лишь на вопросе о причинах опоздания, немного замялась, стушевалась и громко похвалила убранство пещеры. Похвала местным пришлась по душе, и они не стали приставать с вопросами, а предложили гостям помыться.

6

Пока Ия отвечала на вопросы любопытствующей публики, Гоблин с нескрываемым интересом рассматривал убранство пещеры. Пещера была просторна, светла и высока.

«Пять человек надо поставить друг на друга, чтобы самый верхний коснулся потолка руками, – подумал Гоблин, обозревая бледно-коричневый потолок с голубыми, кое-где, разводами. – Не меньше».

Прямо на потолке каким-то образом были закреплены лампы электрического освещения. Ламп было много, и все весело сияли. В пещере было тепло и сухо.

– У нас свой гидрогенератор, – по-доброму улыбаясь, вступил в разговор с Гоблином стоящий по правую руку человек. – Устройство древнее, но надёжное. Здесь было старинное убежище на случай войны. Мы случайно наткнусь на него. А дальше, как говорится, дело техники. Среди нас есть инженеры, изучавшие историю развития технических систем, вот они со всем и справились. В два счёта, как говорится. Полезная наука – история развития технических систем. А ты кем работал до катастрофы?

Гоблин стал усиленно думать, что бы ответить столь любезному собеседнику, но тут между ними втиснулась Ия и мигом просветила местного аборигена.

– Не в себе он, – ткнула она пальцем сперва в грудь Гоблина, а потом, покрутив тем же пальцем возле своего виска, подмигнула аборигену. – Ничего не помнит, не понимает, не разговаривает и не слышит. Идиот, одним словом.

– Бывает. У меня вот тоже один знакомый…, – понимающе вздохнул местный и хотел что-то рассказать Ие, но та его вниманием не удостоила.

Она ухватила Гоблина за рукав и потащила в дальний угол пещеры. В углу пути их разошлись. Ия подвела Гоблина к чуть покосившейся двери в рыжей стене и передала там, как говорится, из рук в руки одному из жителей пещеры. Житель ласково улыбнулся Гоблину и повёл мыться, давая в пути некоторые наставления.

– Самое главное не пей воду, – громко говорил улыбающийся проводник, подкрепляя слова различными запрещающими жестами. – Воду мы берём здесь же, в подземелье. Из подземной реки. Мы её, конечно, фильтруем, но до хорошей очистки далеко. Мыться можно, а пить ни в коем случае. А чтоб тебе пить не хотелось, на, съешь утолитель жажды.

И улыбчивый провожатый сунул почти насильно в рот Гоблина маленькую таблетку. И хотя такое обхождение не обрадовало Гоблина, таблетку он покорно проглотил.

«В чужую пещеру со своими принципами не ходят», – порхнула мимолётная мыслишка в светлой полосе сознания Гоблина. Порхнула и юркнула обратно в густое облачко неведомого.

А потом он долго и с превеликим наслаждением мылся. Сначала, правда, никак не мог понять, для чего проводник попытался засунуть его, голого, под бьющую из-под потолка струю воды, а потом, вдруг, просветление случилось. С ним часто случалось такое в последнее время.

Столь приятного и радостного ощущения Гоблин и не помнил. Может, и было что-то подобное в его странных снах, но из них ничего хорошего в памяти не осталось. Он мылся с невероятной радостью. Вода была тёплая-тёплая. Он натирался душистым мылом, смывал с себя обильную пену, опять натирался и опять смывал. Ещё одна приятность посетила, когда он надел чистую одежду, которая не пахла противной гадостью, а совсем наоборот. Дышать в такой одежде было легко и приятно.

«Неужели бывает так радостно в жизни?» – думал чистый и одетый в чистое мужчина, выходя из жаркой купальни в светлую пещеру. Он теперь понял по-настоящему, что такое «радостно».

Почти все люди в пещере ему улыбались. Гоблин огляделся, и, заметив Ию, разговаривающую с лысым пещерником, который помог им выкрутиться из страшной передряги.

– А вот и ваш друг, – широко улыбнулся Ие лысяк, и, протягивая руку Гоблину, ласково заговорил с ним. – Меня зовут Нестор. Я….

– Он всё равно ничего не понимает, – перебила Нестора Ия, вновь покрутив возле виска пальцем.

Гоблин жеста этого, не единожды виденного в исполнении Ии, пока не понимал, да и, честно сказать, не до жестов ему было. Его другое взволновало. Как только Гоблин почувствовал в своей руке руку Нестора, в голове случилась странная катавасия. Какие-то необычные мысли вломились в сознание радостного мужчины.

– И где она нашла этого немого идиота? – волновали мысли Гоблина. – У него на лице написано серьёзное психическое заболевание. И чего она о нём заботится? А нам он ни к чему. Лишний нахлебник. Ничего, недолго ей осталось заботиться об этом кретине. Завтра же его на приманку пустим, а пока пусть радуется. Расходный материал. А она нам нужна. На неё каждый позарится. Э-хе-хе….

Гоблин ясно понимал, что это не его мысли. Вернее, они вдруг стали его, выскочив из противной туманной мути. Выпорхнули, словно стайка испуганных рыбок, из речной травы на светлую протоку. Промчали стремительно протоку и затаились где-то на границе ясности и мути. Да, эти мысли стали его, но он ни о чём таком не думал, и думать не хотел, и вряд ли думать будет. Что же это такое? И что теперь делать с ними?

«А может махнуть на них рукой? – основательно помяв ладонью чистую шею, решил Гоблин. – Мало ли чего привидеться может в этом странном мире? Мне сейчас лучше не задумываться, а слушать. Слушать Нестора. Это полезнее будет».

А Нестор между тем важно шествовал подле Ии и говорил, не умолкая ни на мгновение.

– Цель нашего общества одна – выжить. Все мы оказались здесь по некой случайности, опоздав к месту эвакуации. И поначалу здесь было всем плохо. Каждый был терзаем своим горем. Вы меня понимаете? Видели бы вы, что здесь творилось раньше. Раздоры, драки, склоки. И до убийства дело доходило. Не буду скрывать. Было и такое. Мы теряли человеческий облик. Люди, избалованные благами развитой цивилизации, потеряли способность выживать в одиночку. Начисто потеряли. Нам становилось всё хуже, хуже и хуже. И надо было что-то делать. Немедленно нужны были срочные меры, пока в нас, в нашей психике, не начались необратимые изменения. Вы понимаете меня? Только организация могла спасти нас. Организация и одна на всех цель. Здесь тоже непросто выжить. Нас сейчас в пещере девяносто три человека. Вернее, с вами девяносто пять. Запасов пищи у нас на тридцать четыре месяца. Хотя, нет. Подождите. На тридцать три месяца и восемнадцать дней. Притока нужного продукта нет, а отток увеличивается. Дисбаланс, одним словом. А дальше что? Нам надо будет жить дальше и настойчиво добиваться цели. И не только нам. Ведь к нам в «Приют опоздавших» постоянно приходят люди. Вы понимаете меня? Оказывается, опоздавших к месту эвакуации на планете осталось не так уж мало. Вчера подобрали одного, а сегодня вас двоих. И так всё время. Почти каждый день. И всем надо помочь. Всем до единого. Это наше предназначение. Вы понимаете меня? У нас есть учёный биолог, по имени Курт, он сейчас усиленно работает над решением продовольственной проблемы. Он нашёл здесь под землёй колонии грибов. Понимаете? Грибы могут размножаться даже в таких условиях. Пока грибы ядовиты, но Курт настроен решительно. За его грибами наше будущее.

Говорливый Нестор подвёл новых друзей к каменному столу. Именно каменному. К столу, сооружённому из огромных гранитных плит. Люди, стоящие у столов, расступились, приглашая новичков принять участие в совместной трапезе. Кушанье, извлекаемое ложками из промасленных жестяных банок, было очень жирным. До рези в животе жирным. Поначалу боль была еле заметна, а потом так крутанула внутренности, что хоть вой! По всей видимости, пещерники эту особенность пищи знали хорошо: как только гости съели по банке предложенной снеди, им сразу выдали по таблетке. Проглотив таблетку, Гоблин немного перетерпел боль, почувствовал облегчение и снова стал улыбаться. Улыбка появилась и на лице Ии: пища и её желудку принесла некоторые неудобства.

После трапезы гостей вновь развлекал беседой Нестор. Гоблину показалось, что этому человеку в жизни была дана одна радость: чтоб его не перебивали. Он говорил, говорил и говорил. Улыбался и говорил. Он рассказывал о своей жизни, о научных концепциях борьбы с фундаментальным агрессором, о многочисленных ошибках землян в экономических вопросах, о своём точном предвидении настоящего поворота событий, о тупости некоторых правителей прошлого, и о той счастливой жизни, которая ждала земных переселенцев на других планетах. Всё Нестор знал, и на всё у него было своё суждение. Гоблина он заговорил до того, что тот не заметил, как уснул. Сел возле пещерной стены и уснул. Уснул счастливый и без сновидений.

7

Разбудил Гоблина пожилой пещерник с обезображенной шрамом щекой. Пещерник приложил палец к губам, давая понять, что никому здесь лишний шум не нужен, и взмахом руки призвал Гоблина следовать за собой. Сейчас в пещере было немного сумрачно. Яркие лампы на потолке потушены, а освещали пещеру спрятанные в стенные ниши невидимые глазу и постоянно мерцающие источники света. Старик с уродливой щекой подвёл Гоблина к одной из многочисленных дверей, расположенных вдоль дальней стены пещеры и услужливо открыл её. За дверью Гоблина ждал Нестор. Он улыбнулся ему, как старому знакомому, дружески похлопал по плечу и кивком головы велел следовать за собой. Пройдя метров двадцать по тесному, но сухому тоннелю, они очутились в другой пещере. Даже и не в пещере, а так, в пещерке. В пещерке их ждали люди. Человек десять. Все они улыбались. Вернее, все, кроме одного. Тот боязливо съёжился, старался забиться в угол, и суетливо озирался по сторонам испуганными глазами. Да, ещё следует сказать, что Гоблин тоже не улыбался. Значит, неулыбающихся в пещере было двое. Их сразу свели вместе.

– Итак, друзья, – после некоторого замешательства привычно приступил к очередной речи Нестор, – теперь вы влились в наши ряды. С чем я вас искренне поздравляю. И осталась одна формальность, которая позволит вам окончательно стать полноценными членами нашего общества. Дело в том, что у нас каждый мужчина должен пройти обряд посвящения. Такова традиция. А без традиций, сами понимаете, ни одно общество существовать не может. Это закон жизни. Вы понимаете меня? Закон, и ничего поделать нельзя. Ведь всякое нарушение закона всегда приводит к неприятным последствиям. А нам с вами долго жить бок о бок, и потому никаких неприятностей нам не надо. Правильно я говорю? Сейчас вы наденете ритуальные одежды нашего общества, пойдёте в круг посвящения, а вечером у нас с вами будет праздник. Праздник обретения новых полноценных членов общества.

Нестор ласково подмигнул ещё не посвящённым членам общества и сделал рукой знак посвящённым. Гоблин и глазом моргнуть не успел, как его нарядили в странный балахон с круглыми выпуклостями на груди. Пока он с любопытством оглядывал и ощупывал новую одежду, его товарищ по предстоящему посвящению визгливо кричал:

– Зачем вы одели нас в женскую одежду?!

Его вопрос остался без ответа. Вместо ответа в стене пещеры открылась ещё одна дверь, и все, низко наклоняясь (дверной проём был низеньким), шагнули в грязный тоннель. Подлежащих посвящению к выходу подтолкнули немного насильно, но у самого порога Нестор стал прощаться с ними, крепко пожимая руки.

– Я желаю вам всего хорошего, – напутствовал их пещерный вождь, а сам пойду распоряжусь, чтобы всё было готово к вечернему празднику обретения вновь посвящённых. Вы понимаете меня? И помните, вас сегодня ждёт сюрприз.

Гоблин старался внимательно слушать вождя, но получалось у него не очень. В голове опять мельтешили на редкость странные мысли.

– Ну, прощайте, кретины, – крутилась в голове какая-то ерунда. – Я рад, что никогда больше не увижу вас. Нам надо жить, а вам умирать. Ресурсов для жизни всем не хватит. Жить должны умные, а не дураки. люди служат навозом на поле свершений умного человека. Таков закон жизни. Так что, извините, но вам не суждено стать свидетелями новой жизни. Ха-ха-ха.

Пока Гоблин разбирался с катавасиями своего сознания, процесс прощания был завершён, и поход к посвящению начался. В походной колонне было двенадцать человек. Из них десять были вооружены, и с фонарями, а два непосвящённых, – без фонарей и безоружны.

«Это тоже, наверное, часть посвящения», – думал Гоблин, ступая по чавкающей тропе тоннеля.

Его товарищ по предстоящему действу молчал и лишь часто озирался по сторонам. Чего он хотел увидеть? Непонятно. Сырые мрачные стены, колеблющиеся в тусклом мерцании фонарей тени и падающие сверху странные сгустки скользкого вещества. Обыкновенный тоннель. Ничего особенного. Гоблин во время путешествия с Ией много таких насмотрелся. И тут он вспомнил её. Как она там? Может, у неё тоже будет свой ритуал посвящения. Для женщин. Должен быть такой ритуал.

«Без него нельзя, – думал бредущий по подземной жиже мужчина. – Это закон. А хотя, нет! Может, женщина и отличается от мужчины тем, что только мужчины должны исполнять ритуалы, а женщины должны жить, как им хочется. Может, так? Им наверняка больше дозволено, чем мужчинам. Это заметно было вчера. Если сравнить отношение людей к Ие и отношение ко мне, это будет небо и земля. Верно, женщина отличается от мужчины, как небо от земли!

Очередное открытие заставило Гоблина улыбнуться и радостно вздохнуть.

– Ты чего радуешься? – спросил счастливого открывателя доселе молча бредущий рядом товарищ по непонятному пока действу. – Глупо всё это. Я чувствую, здесь что-то не то. Чувствую. Зачем они заставили нас надеть эту старинную женскую одежду? Зачем?

Гоблин пожал плечами, не зная, что сказать в ответ, промолчал. Промолчал не от того, что не мог говорить, просто сказать в ответ нечего было. А тот, не получив поддержки для продолжения разговора, тоже замолчал и шли они дальше молча.

– Вот круг посвящения, – строго молвил кандидатам в посвящённые бородатый предводитель отряда, когда походная колонна достигла цели. – Вам сюда.

– Зачем сюда?! – опять заволновался товарищ Гоблина. – Вы что-то задумали! Не пойду!

Командир терпеливо выслушал взволнованную речь пока ещё не посвящённого члена их сообщества, и, грубо ткнув прикладом оружия в спину, направил на нужный путь. Был тот путь между двух чёрных камней. Гоблин на истинный путь встал самостоятельно. По доброй воле.

И вот оказались они в просторной пещере. Самое удивительное в пещере было то, что она каким-то неведомым образом была освещена. Не ярко освещена, не так, как пещера «Приюта опоздавших», но можно находиться без фонаря. Находиться и ясно видеть всё, что вокруг. Свет струился откуда-то сверху.

На стенах пещеры угадывались какие-то рукотворные узоры. Не зная, что делать для соблюдения в точности обряда, Гоблин с сотоварищем стали рассматривать узоры. Узоры были облезлые, пыльные, обвешанные чёрной паутиной, и очень трудно было разгадать, что хотел когда-то сказать людям неведомый рукотворец.

Товарищ Гоблина, который успокоился после того, как получил прикладом по спине, подобрал валявшуюся возле груды серых камней ветку и попытался ею стряхнуть пыль со стены. У него получилось, пыль стряслась, и узор на стене стал немного понятнее. Гоблин тоже смог рассмотреть силуэт человека в окружении стаи животных.

– Странное животное человек, – задумчиво проговорил сотрясатель стенной пыли, – ни одной твари живой на планете не осталось, а ему хоть бы хны. Раньше говорили, что самые живучие крысы да тараканы, а оказалось не так. Далеко им до человека. Ой, как далеко. Я до катастрофы занимался мутационной биологией и выяснил интересную вещь. Оказывается…

И тут Гоблин почувствовал опасность. Ничего вокруг вроде не изменилось. Всё, как было, так и оставалось, но странное возбуждение почувствовал насторожившийся человек. Хотя, нет, он сначала почувствовал возбуждение, а потом насторожился. Без видимой причины тревога взбудоражила его душу. Что-то в пещере стало не так. Что-то произошло. Но что?

Гоблин стал озираться по сторонам. Ничего особенного. Стены как стены. Свет как свет. Серый, рассеянный, но свет. Так что же не так? А может….

Домыслить предположение не получилось. Прямо из стены на них выскочили чёрные лохматые существа.