Текст книги "Разгром 1945. Битва за Германию"

Несмотря на использование лошадей в качестве основного транспорта, части 82-й стрелковой дивизии вышли к Одеру ненамного позже отряда Есипенко и передовых частей двух танковых армий. Передовой отряд 250-го стрелкового полка численностью в стрелковый батальон к 9.00 2.2.45 г. форсировал р. Одер и закрепился на берегу западнее Ной Блессина. Один стрелковый полк дивизии занял позиции на плацдарме, а два других остались на восточном берегу Одера. Не обошлось без приятных сюрпризов: в районе Штемпхеля был захвачен аэродром, на котором было уничтожено 30 самолетов. Захваченное на аэродроме горючее было использовано для заправки автомашин дивизии и подтягивания артиллерии на механической тяге. Так же как и соединения 5-й ударной армии, части 82-й стрелковой дивизии подверглись интенсивным ударам с воздуха. Полковник Дудоров в своем отчете по итогам событий писал: «Авиация противника безнаказанно на бреющем полете расстреливала движущиеся части и бомбила их расположение»[14]14
  ЦАМО РФ, ф. 418, оп. 10695, д. 554, л. 78.


[Закрыть]. В отличие от войск 5-й ударной армии правый фланг 82-й дивизии был открыт, и она подверглась атакам не только на западном берегу Одера, но и на восточном. Правофланговый 601-й стрелковый полк подвергся атакам с севера, организовал круговую оборону. Первые контратаки противника пришлось отражать преимущественно огнем стрелкового оружия. В ночь с 4 на 5 февраля немцами были предприняты атаки на восточном берегу Одера в направлении на Цекерик и даже ворвались на северную окраину Цекерика. После упорного боя в 14.00 5 февраля положение было восстановлено. К концу дня на выручку прибыл мотоциклетный полк и три танка из 2-й танковой армии. Они к исходу дня овладели Цеденом и тем самым окончательно обезопасили правый фланг захваченных 5-й ударной армией плацдармов.

Сбитый зенитчиками немецкий самолет ФВ-190. Борьба за плацдармы характеризовалась резким возрастанием активности немецкой авиации.

Задержавшись на укреплениях в районе Мезерица, 1-я гв. танковая армия вышла к Одеру на два дня позже 2-й гв. танковой армии. 11-й гв. танковый корпус вышел главными силами к Одеру в ночь на 2 февраля. 40-я гв. танковая бригада захватила в первой половине дня 2 февраля Гериц, в 15.00 мотопехота и часть артиллерии переправились через Одер, а к вечеру бригада частью сил вела бой на южной окраине Кюстрина. 44-я гв. танковая бригада переправила мотопехоту и часть артиллерии через Одер южнее Герица. К вечеру 2 февраля плацдарм был расширен по фронту до 8 км и в глубину до 6 км. Продвижение 8-го гв. механизированного корпуса армии Катукова к Одеру сдерживалось нехваткой горючего и необходимостью вести бои с отходящими в западном направлении частями противника.

Наступавшая параллельно 5-й ударной армии 8-я гвардейская армия В.И. Чуйкова также имела задачу захватить плацдарм на Одере, но в гонке к реке не получила даже почетное третье место. Две армии были разделены руслом реки Варта: 5-я ударная армия действовала севернее Варты, а 8-я гв. армия – южнее Варты. Армия Чуйкова двигалась к Одеру 4-м гв. и 28-м гв. стрелковыми корпусами, в то время как 29-й гв. стрелковый корпус вел бои за овладение г. Познань. Продвижение соединений 8-й гв. армии сдерживали разрозненные части противника, цепляясь за узлы дорог, отдельные населенные пункты и лесные массивы. Еще одним средством сдерживания продвижения советских войск была авиация, в том числе истребители ПВО. Как было написано в отчете штаба 4-го гв. стрелкового корпуса, «авиация противника самолетами марки Ме-109 все время контролировала дороги, обстреливая войска пулеметно-пушечным огнем». 4-й гв. корпус первым из соединений 8-й гв. армии достиг Одера вечером 2 февраля. Части корпуса вышли в тот же район, что и бригады 1-й гв. танковой армии. Однако в 23.00 М.Е. Катуков получил от Г.К. Жукова приказ на выдвижение в район Ландсберга (на северный берег р. Варта) «в готовности к действиям в северном и северо-восточном направлениях»[15]15
  ЦАМО РФ, ф. 299, оп. 3070, д. 712, л. 63.


[Закрыть]. С утра 3 февраля части 1-й гв. танковой армии начали выдвижение в назначенный район. Подошедшие к Одеру подразделения 8-й гв. армии принимали существующие плацдармы от мотострелков Катукова и занимали новые.

В 7.00 3 февраля 57-я гв. стрелковая дивизия корпуса форсировала реку на участке Киц, Гериц и в течение дня захватила плацдарм на западном берегу глубиной до 4 км и шириной 7 км. 47-я гв. стрелковая дивизия форсировала реку и в течение дня полностью переправила три полка, выдвинувшись в направлении Маншова. 35-я гв. стрелковая дивизия осталась во втором эшелоне корпуса на восточном берегу реки. Форсирование Одера и захват плацдармов стоили 4-му гв. стрелковому корпусу 99 человек убитыми и 157 ранеными. Соседний 28-й гв. стрелковый корпус, пройдя за день 20 км, сумел переправить на западный берег Одера один полк 79-й стрелковой дивизии. В итоге к вечеру 3 февраля 8-я гв. армия захватила три небольших, пока еще изолированных друг от друга плацдарма. Немецкое командование сразу же перенацелило на новые плацдармы свою авиацию, на один день переключившись с 5-й ударной армии на 8-ю гвардейскую армию.

За сектор фронта от дороги Кюстрин – Берлин до Франкфурта-на-Одере отвечал V горный корпус СС. Переправившимся через Одер передовым частям двух корпусов 8-й гв. армии противостояла так называемая дивизия «Рэгнер», состоявшая из шести батальонов RAD и фольксштурма. Дивизия получила свое название по имени своего командира, генерал-майора Адольфа Рэгнера. Он был освобожден Гиммлером от должности коменданта Кюстрина для формирования дивизии из разрозненных частей. Средством контрударов стала формирующаяся танко-гренадерская дивизия «Курмарк». Она формировалась по приказу от 30 января по штату танко-гренадерской дивизии 1944 г. Первоначально танковый батальон дивизии состоял из 28 «Хетцеров». 2 февраля в дивизию был введен танковый батальон «Бранденбург» в составе 45 только что полученных с завода «Пантер». Одновременно в бой были введены будущие офицеры – в районе Рейнтвейна 4 февраля 4-й гв. стрелковый корпус начал расширение захваченного плацдарма. В течение дня соединения корпуса под сильным огнем противника продвигались вперед и овладели южной окраиной Кица, перерезали железную дорогу из Кица на запад. Бой за плацдарм вели две дивизии, 35-я гв. стрелковая дивизия корпуса еще находилась на марше на восточном берегу Одера. В своем приказе от 4 февраля командующий фронтом нацеливал вышедшие к Одеру войска на захват Берлина:

«Задача войск фронта – в ближайшие 6 дней активными действиями закрепить достигнутый успех, подтянуть все отставшее, пополнить запасы до двух заправок горючего, до двух боевых комплектов и стремительным броском 15–16 февраля 1945 года взять Берлин».

Однако расширение плацдарма шло трудно. Начался обычный после столкновения с резервами противника процесс стабилизации фронта. 5 февраля 4-й гв. стрелковый корпус вновь перешел в наступление с целью расширения плацдарма, но успеха не имел и вынужден был отражать контратаки противника: корпус был атакован прибывшими частями дивизии «Курмарк». Потери по сравнению с периодом преследования сразу возросли. За 4 февраля корпус потерял 180 человек убитыми и 527 человек ранеными, а за 5 февраля – 81 человека убитыми и 481 человека ранеными. 6 февраля корпус фактически перешел к обороне занимаемых позиций. Попытки возобновить наступление 7 февраля успеха не принесли, натолкнувшись на контратаки пехоты и танков противника. Для восстановления положения в районе станции Рейтвейн командир корпуса ввел в бой один стрелковый полк 35-й гвардейской стрелковой дивизии, атаками которого удалось частично восстановить положение, овладеть ст. Рейтвейн и обеспечить стык с соседом слева. Соседний 28-й гвардейский стрелковый корпус в этот период отражал контратаки противника, овладел Рейтвейном и несколько расширил плацдарм на своем правом фланге.

Атаки противника с применением танков настоятельно требовали переброски на плацдарм бронетехники. В период с 5 по 7 февраля на плацдарм удалось переправить три полка на легких СУ-76: 1087-й самоходно-артиллерийский полк – в распоряжение командира 4-го гвардейского стрелкового корпуса, а 1061-й и 694-й самоходно-артиллерийские полки – в распоряжение командира 28-го гвардейского стрелкового корпуса. Полки СУ-76 оказали большую помощь нашим войскам при отражении контратак противника и при овладении Маншновом и Рейтвейном. Более тяжелая техника пока оставалась на восточном берегу Одера: 394-й самоходно-артиллерийский полк в 2 км северо-западнее Геритц, а 34-й тяжелый танковый полк в Зоненбурге. Расширение плацдарма пока происходило медленно. К исходу 7 февраля плацдарм 8-й гвардейской армии был расширен до 15 км по фронту и до 3–5 км в глубину.

Переброски резервов противника пока опережали накопление бронетехники на захваченном плацдарме. В период 4–6 февраля в подчинение 9-й армии с Западного фронта из Эльзаса прибывала 21-я танковая дивизия. Танковый полк соединения насчитывал 18 танков Pz.Kpfw.IV и 29 танков Pz.Kpfw.V «Пантера», танко-истребительный дивизион – 15 САУ Jagdpanzer.IV. Дивизия была в хорошем состоянии – танко-гренадерские батальоны были укомплектованы до 90 % штата. По прибытии дивизия начала сосредоточение в районе Гольцов – Горгаст – Маншов с целью сокрушения только что образовавшегося советского плацдарма.

Если 5-я ударная армия была лидером по числу обрушившихся на нее ударов авиации, то армия Чуйкова испытала на себе сильные удары танков противника. Только что сошедшие с конвейеров «Пантеры» атаковали со всех сторон. В 3.30 7 февраля под проливным дождем 21-я танковая дивизия атаковала удерживавшийся 137-м стрелковым полком 47-й гвардейской стрелковой дивизии городок Горгаст, но встретила ожесточенное сопротивление советских войск, и эта атака была отражена. На следующий день части 8-й гв. армии столкнулись с новой контратакой. 8 февраля 21-я танковая дивизия продолжила наступление. Оно стало столь же безуспешным, как и предыдущее. Единственным результатом стал выход к Альт Блейну и восстановление связи с гарнизоном Кюстрина. 9 февраля дивизия продолжила пробиваться в направлении Кюстрина и образовала коридор шириной два километра на линии Горгаст – Альт Блейн. 47-я гв. стрелковая дивизия была потеснена к югу от железной дороги, идущей от Кица до Горгаста. Однако пробивание коридора к Кюстрину стало последней акцией 21-й танковой дивизии на берлинском направлении. Вследствие наступления 1-го Украинского фронта возник кризис в 4-й танковой армии, и Гитлер потребовал рокировки соединения на это направление. Заменой 21-й танковой дивизии стали части 25-й танко-гренадерской дивизии. В свою очередь, позиции последней занимала пехота свежеприбывшей 303-й дивизии «Добериц». Уже в 20.00 9 февраля началась смена частей 21-й танковой дивизии на защите кюстринского коридора.

Столкнувшись с трудностями в расширении плацдарма 8-й гв. армии, Г.К. Жуков усилил ее. 9 февраля командующий 1-м Белорусским фронтом рокировал в распоряжение В.И. Чуйкова из 69-й армии 11-й танковый корпус (65, 20 и 36-ю танковые бригады, 12-ю мотострелковую бригаду, 1493 и 1061-й самоходно-артиллерийские полки и 50-й тяжелый танковый полк). К тому моменту в составе корпуса И.И. Ющука числилось 7 танков ИС-2, 79 Т-34, 13 СУ-85 и 12 СУ-76. Переправа частей корпуса проходила ночами до конца февраля. Чуйков использовал переданный в его распоряжение 11-й танковый корпус в качестве противотанкового резерва.

Обсуждение

Висло-Одерская операция несомненно является одним из самых больших успехов советских вооруженных сил во Второй мировой войне. В течение всего 23 суток (12 января – 3 февраля 1945 г.) войска двух фронтов продвинулись на 500 км. Такие темпы являются абсолютным и относительным рекордом для Красной Армии. Типичным для операций второй половины войны было продвижение на 250–300 км. Только в длившемся 68 суток «Багратионе» было достигнуто сравнимое по глубине продвижение – 500 км. 1-я гв. танковая армия прошла с боями 610 км (из них 100 км по территории Германии) за 17 суток. Таким образом, среднесуточный темп наступления армии М.Е. Катукова составлял 36 км. Соседняя 2-я гв. танковая армия двигалась еще быстрее, покрыв за 16 дней 705 км, что дает темп продвижения 44 км в сутки. Если вычесть из этих 16 дней периоды бездействия в ожидании горючего, то темп продвижения танкистов армии С.И. Богданова вперед составлял 59 км в сутки. При этом уровень потерь был одним из самых низких для операций такого размаха – безвозвратные потери составили всего 2 % численности участвовавших в наступлении войск. Более характерным для наступательных операций советских войск во второй половине войны был уровень в 4–7% безвозвратных потерь.

Быстрое продвижение позволило наступающим армиям без особых затруднений пройти через линию укреплений на германо-польской границе. Если бы их успели занять регулярными частями, то взлом пояса Варты-Одера мог стоить большой крови. Нельзя не отметить также психологическое воздействие Висло-Одерской операции на противника. Быстрое продвижение Красной Армии от Вислы до Одера и вторжение на территорию Германии угнетающе подействовало на многих немцев. В ходе операции двумя фронтами было захвачено 147 тыс. пленных.

Важнейшим достижением Висло-Одерской операции также был захват плацдармов на Одере в непосредственной близости к Берлину. Наступление на немецкую столицу с форсированием такой реки, как Одер, могло стоить больших жертв. Одновременно плацдармы притягивали к себе резервы противника, стремившегося сбросить в реку зацепившиеся на западном берегу Одера советские части.

Однако у всякого достижения есть своя оборотная сторона. С оперативной точки зрения Висло-Одерская операция была де-факто ориентирована, прежде всего, на продвижение вперед, а не на образование «котлов» для противостоявших двум советским фронтам соединений германской армии. С одной стороны, большая глубина операции во многих случаях означала фактически безвыходное положение для оказавшихся далеко позади наступающих советских танковых и общевойсковых армий немецких частей и соединений. Их перехватывали на узлах дорог, водных преградах. Число захваченных пленных красноречиво свидетельствует об эффекте резкого смещения фронта в глубину. Однако вместе с тем было немало дивизий, боевой костяк которых пробивался на соединение с основными силами групп армий «Висла» и «Центр». В наибольшей степени это сказалось на действиях 1-го Украинского фронта, так как именно в его полосу постепенно отходили группы сбитых с вислинских позиций немецких войск в той или иной степени боеспособности. Наибольшее влияние на последующий ход боевых действий оказали остатки подвижных соединений из резерва группы армий «А» – XL и XXIV танковые корпуса и корпус «Великая Германия». Свою роль сыграл тот факт, что оси наступления 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов проходили не строго в меридиональном направлении, а несколько смещались на северо-запад. Именно поэтому Конев собрал на себя остатки соединений, отброшенных с позиций на Висле войсками Жукова.

В обзоре, сделанном по итогам Висло-Одерской операции в штабе 4-й гв. танковой армии, было написано следующее: «Если во всех прошлых операциях противостоящие силы противника окружались захождением наших полевых армий и уничтожались в «котлах» на месте, то в Висло-Одерской операции, в которой противник уклонился от сражения в тактической зоне, в силу образа действий наших войск, образовалось большое количество «блуждающих котлов», борьба с которыми не была заблаговременно организована. Когда эти «блуждающие котлы» были окружены, против них были выставлены мотоциклетные части, войска вспомогательного назначения, другие, которые довольно быстро ликвидировали эти котлы. Однако следует учесть, что частями 4 ТА 25 – 26.1 на Одере были взяты пленные из состава частей, разбитых 15–16.1 в районе Радом / Томашув и прошедших таким образом за 10–11 дней по 300 км»[16]16
  ЦАМО РФ, ф. 323, оп. 4756, д. 180, л. 196–197.


[Закрыть].

Далее в отчете в качестве примера была приведена история 88-й пехотной дивизии в изложении пленного полковника Хееша. После разгрома в районе Русский Брод 16–17 января (в полосе 1-го Белорусского фронта) остатки 245, 248 и 110-го пехотных полков дивизии насчитывали до 3500 человек и по 40 % боевой техники, т. е. в результате окружения и боя соединение потеряло примерно половину первоначального состава. Командир дивизии генерал Риттберг попал в плен. В районе Пиотркува к отходящим на запад частям 88-й пехотной дивизии присоединились остатки 16-й и 17-й танковых дивизий, а несколько позже 25-й танковой дивизии (разбитой под магнушевским плацдармом). Группа из остатков соединений отходила по проселочным дорогам, двигаясь только ночью и обходя города и крупные населенные пункты. Достигнув Глогау, группа оторвалась от советских войск. К моменту выхода из окружения в составе дивизии сохранилось около 2 тыс. человек. Впоследствии (15 февраля) 88-я пехотная дивизия была снова введена в бой против фланга 4-й танковой армии.

Сделанная в ходе Висло-Одерской операции ставка на глубокое продвижение вперед была обоснованной: прорыв в «блуждающем котле» неизбежно сильно снижал численность пробивающихся на запад соединений. Однако этим одновременно были заложены основы для восстановления немецким командованием фронта на рубеже Одера и последующих попыток связать дальнейшее наступление советских войск контрударами. Значительная часть «блуждающих котлов» блокировалась и уничтожалась, но пробивавшиеся на стыках армий и фронтов все же выходили к своим.

Разумеется, на одних вышедших «блуждающими котлами» войсках фронт построить было нельзя. Для восстановления рухнувшего фронта немцы пользовались вполне традиционными методами: переброской соединений со спокойных участков фронта и из резерва. В журнале боевых действий Верховного командования вермахта в записи от 7 марта 1945 г. приводится следующая статистика перемещений соединений:

«Переброски войск на Восточный фронт в период о 12.1 по 1.3.

Конечная задача: сорок два соединения (с 1.3 предусмотрена переброска дальнейших соединений). В период по 12.2 переброшено тридцать три соединения, а именно:

1. Из группы армий «Курляндия» – десять соединений, из них девять в группу армий «Висла»: 83-я пехотная дивизия, 4-я танковая дивизия, 32-я пехотная дивизия, танковая дивизия СС «Нордланд», танковая дивизия СС «Недерланд», 389-я пехотная дивизия, 281-я дивизия, 93-я пехотная дивизия в группу армий «Север» 215 пехотная дивизия.

2. Из 20-й армии в Норвегии – три соединения, а именно: 163-я пехотная дивизия, 199-я пехотная дивизия, 169-я пехотная дивизия.

3. Из штаба ВМФ на побережье Северного моря – одно соединение: 1-я дивизия морской пехоты (ранее именовалась морской мотопехотной дивизией).

4. Из главного управления войск СС – четыре соединения: 18-я мотопехотная дивизия СС, дивизия СС «30 января», 31-я добровольческая гренадерская дивизия СС, 37-я кавалерийская дивизия СС (эти дивизии переброшены в группу армий «Юг»).

5. От командующего армией резерва – шесть соединений: дивизии «Курмарк», «Дёбериц» и «Берлин», 275-я пехотная дивизия, танковая дивизия «Ютерборг» и танковая дивизия «Силезия». Кроме того, приказано перебросить 600-ю пехотную дивизию (русскую) и танковую дивизию «Мюнхеберг».

6. От командующего группы «Запад» – десять соединений: в группу армий «Висла» переброшены 712-я и 711-я пехотные дивизии, 269-я фольксгренадерская дивизия, 10-я танковая дивизия СС, дивизия «Гренадеры Фюрера» и дивизия «Сопровождение Фюрера», 27-я и 28-я добровольческие дивизии СС; далее в группу армий «Юг» переброшены четыре соединения (1-я, 2-я, 9-я и 12-я танковые дивизии СС).

7. От командующего группы «Юго-Запад» переброшены три соединения в группу армий «Юг» (356-я пехотная дивизия, 16-я мотопехотная дивизия СС, кроме того, после 1.3 приказано перебросить 715-ю пехотную дивизию)»[17]17
  KTB OKW, Band 4, Zweiter halbband. S. 1150.


[Закрыть].

В том же источнике мы находим красноречивые цифры поставки на фронт техники: «В феврале штурмовых орудий и прочего передано на Восточный фронт – 1555 единиц, на Западный фронт – 67, на Юго-Западный фронт – 20»[18]18
  Там же. S. 1159.


[Закрыть].

Кроме уже существующих соединений, немцами были в спешном порядке сформированы новые дивизии. Основой для их формирования стали военные учебные заведения на территории Германии и учебные части. Например, из слушателей артиллерйской школы в Гроссборне были сформированы дивизии «Бервальде» и «Меркиш-Фридланд». Первая получила 2000 будущих артиллеристов, а вторая – 4000. Помимо слушателей артиллерийской школы в дивизию были направлены отставшие от своих частей и пробившиеся из окружений солдаты и офицеры. В штеттинском резервном корпусе к двадцатым числам января 1945 г. были таким образом сформированы четыре новые дивизии. Некоторые унтер-офицерские школы шли в бой как есть, не будучи переформированы в дивизии.

Учебные дивизии направлялись на фронт как есть или же переформировывались в новые соединения. Как правило, штабы учебных дивизий существовали с начала войны как «дивизионный штаб специального назначения» (Divisionsstab z.b.V.), которому напрямую подчинялись батальоны (учебные части), без полкового звена. Объединение батальонов в полки происходило уже при выдвижении на фронт.

Прибытие на Восточный фронт резервов привело к переходу кампании 1945 г. в новую фазу. В построение немецких войск был вбит клин, вершина которого покоилась на одерских плацдармах, а основание – на Висле. Такая конфигурация фронта определила характер сражений февраля-марта 1945 г. Наиболее уязвимыми были растянутые фланги выдвинутой к одерским плацдармам группировки. За счет свежесформированных, переброшенных с других участков фронта соединений и накачки людьми и техникой избежавших окружений дивизий немецкому командованию удалось навязать трем фронтам на берлинском направлении почти двухмесячное сражение на флангах.

Кризис на флангах наметился, когда фронтом на север была развернута 2-я гв. танковая армия 1-го Белорусского фронта 1 февраля и 3-я гв. танковая армия 1-го Украинского фронта в двадцатых числах января 1945 г. Далее на север была повернута 1-я гв. танковая армия. В ходе сражений на флангах советские войска понесли потери, которые потребовали дополнительного времени на их восполнение. Пауза между захватом плацдармов на Одере и наступлением с кюстринского плацдарма оказалась заполнена напряженными боями, и прибывающее пополнение не могло быстро восполнить понесенных потерь как в людях, так и в технике. Поворот на север и даже на восток (2-й Белорусский фронт и 1-я гв. танковая армия) означал также затраты времени на перегруппировку войск. Тем самым еще дальше был сдвинут момент начала наступления на Берлин.

«Фестунги»

Одним из характерных приемов ведения боевых действий немецких войск в 1945 г. оставалось удержание важных узлов коммуникаций окруженными в них войсками. Этот прием не был новинкой последнего периода войны. В 1941–1942 гг. он также широко применялся на оперативном и даже тактическом уровне, когда окруженными немецкими частями удерживались отдельные населенные пункты. Снабжение окруженные гарнизоны получали по воздуху. Если посадка самолетов или планеров была невозможной, боеприпасы и продовольствие сбрасывались в парашютных контейнерах. В условиях 1945 г. нехватка самолетов и горючего существенно усложняла снабжение по воздуху. Кроме того, сказывался неизбежный хаос в рушащемся государстве. Так, в частности, для «Королевских тигров» в Арнсвальде были сброшены 88-мм снаряды к зенитным пушкам Flak-36, непригодные для орудий танков этого типа. Управление окруженными гарнизонами осуществлялось по радио. В заключительный период войны изменился сценарий ведения обороны «фестунгов» (крепостей). Если в 1941–1942 гг. была высока вероятность деблокирования извне, то в 1945 г. чаще всего приходилось держаться до исчерпания возможностей сопротивления и пытаться прорываться, бросая раненых. Деблокированный «Солнцестоянием» гарнизон Арнсвальде был исключением из правила. Пытавшиеся прорваться гарнизоны Познани и Шнейдемюля рассеивались, и только отдельным счастливчикам удавалось прорваться к своим. Если называть вещи своими именами, то окруженные гарнизоны, отказываясь от капитуляции, жертвовали собой во имя изменения обстановки на фронте в целом.

Но эффект от «фестунгов» нельзя недооценивать. И Красная Армия, и вермахт имели в своем составе как моторизованные, так и немоторизованные дивизии. Моторизованных соединений было меньшинство, и в случае успеха наступления противника крупные массы малоподвижной пехоты оказывались глубоко обойдены танковыми клиньями и отрезаны от снабжения. После этого у них был простенький выбор между уничтожением и капитуляцией. Вместо смерти или плена солдаты и офицеры отходящих на запад немецких соединений оседали в «фестунгах» и дорого продавали свою жизнь. В журнале боевых действий штаба оперативного руководства вермахта (KTB OKW) 16 февраля 1945 г. было записано: «В общем можно отметить, что в результате сопротивления наших войск в Позене и других городах-крепостях, заметно замедлилось продвижение противника»[19]19
  KTB OKW, Band 4, Teil 2. S. 1099.


[Закрыть].

Как и всякий экспромт, доставившие немало неприятностей «фестунги» были подготовлены заранее. Бреслау был объявлен «фестунгом» летом 1944 г., Кольберг – осенью 1944 г. Статус «крепости» означал строительство укреплений вокруг города и наличие постоянного гарнизона. Для крепостей Кёнигсберг, Летцен, Торн, Грауденц, Позен, Данциг, Оппельн, Бреслау и Глогау осенью 1944 г. формировались крепостные батареи артиллерии по 6 полевых пушек и по 3–4 полевые гаубицы. Для Позена формировалась одна батарея трофейных советских 76,2-мм пушек (по 6 орудий), две батареи трофейных французских 75-мм пушек (по 6 орудий) и три батареи трофейных чешских 150-мм гаубиц. Позднее было заказано еще 11 батарей крепостной артиллерии. В частности, для Шнейдемюля было выделено три батареи 10-см гаубиц (16 чешских и 2 югославские гаубицы). Также для «фестунгов» формировались специальные крепостные роты противотанковых пушек по штату K.St.N.1147 от 1 сентября 1944 г. В декабре 1944 г. для Восточного фронта формировалось 11 противотанковых рот по восемь 88-мм «Пупхенов» и четырех тяжелых 88-мм противотанковых пушек ПАК-43 и 19 рот по восемь средних противотанковых пушек (ПАК-40) и четыре тяжелых 88-мм противотанковых пушек ПАК-43. Расчет составителей плана обороны «фестунгов» был в принципе верным: артиллерия, особенно в случае пехотных дивизий, была одним из первых кандидатов на оставление в придорожном кювете отступающими войсками. Крепостные батареи могли отразить натиск не слишком сильного передового отряда и обеспечить артиллерийскую поддержку оседающим в «фестунге» частям.

Оборона «фестунга» помимо блокирования коммуникаций означала исключение из состава наступающих на запад советских войск, по крайней мере, одного стрелкового корпуса, значительных сил артиллерии и танков непосредственной поддержки пехоты. При этом на качестве и количестве сил штурмующих неизбежно экономили, что продлевало жизнь окруженного гарнизона. Советским командованием также признавалась эффективность «фестунгов». По итогам боев за Арнсвальде был сделан вывод, что окружать мелкие города нецелесообразно. Имеет смысл вынуждать гарнизон отступить из них артиллерийским и минометным обстрелом, оставляя возможность отхода. Такое решение в масштабах целой области мы наблюдаем в Силезии, когда 1-й Украинский фронт сознательно отказался от окружения крупной группировки противника в промышленном районе.

Техника и тактика

Знаменитые «тридцатьчетверки» к 1945 г. утратили свое превосходство в бронезащите, которое они имели в 1941 г. Основной советский танк уверенно поражался противотанковым оружием, состоявшим на вооружении немецких частей и соединений. Самоходные и противотанковые 75-мм пушки поражали Т-34 в лоб с 800-1000 м. Столкновение с немецкими танками также не предвещало советским танкистам ничего хорошего. В 1945 г. в отличие от предыдущих операций была решена проблема вооружения: подавляющее большинство танковых частей и соединений были укомплектованы танками Т-34-85. 85-мм орудие позволяло на равных вести бои с основными типами немецких танков и САУ. Но главным отличием завершающего периода войны стало превосходство советской бронетехники в эксплуатационных характеристиках. По оценке штаба 1-й гв. танковой армии, тяжелые танки и САУ перекрывали гарантийные сроки эксплуатации в два раза, а Т-34 – в полтора-два раза. Многие танки Т-34 отрабатывали до 350–400 моточасов. Такой «запас прочности» танков позволял советскому командованию проводить целый каскад наступательных операций, не давая противнику опомниться. С теми танками, которые были в советских танковых войсках в 1942–1943 гг., падение числа боеготовых танков происходило гораздо быстрее, вследствие чего наступательные операции быстрее выдыхались.

Однако, намотав на гусеницы сотни километров и врываясь на полном ходу в города и деревни, советские танки сталкивались с новым противником. Бои на территории Германии стали настоящим бенефисом ручного противотанкового оружия. Несмотря на то, что первые 500 фаустпатронов были выпущены еще в августе 1943 г., их применение в 1944 г. не впечатлило советские войска. К 1945 г. количество перешло в качество: вступившие в Германию войска вскоре почувствовали эффект от массового применения фаустпатронов. Как уже отмечалось выше, 2-я гв. танковая армия впервые столкнулась с массовым применением фаустпатронов еще на территории Польши, в Сохачеве. Интересно отметить, что в 4-й танковой армии до 24 января потери от фаустпатронов вообще не отмечаются.

Военный совет 1-й гв. танковой армии отреагировал на сравнительно большие потери от фаустпатронов соответствующей разъяснительной директивой. В ней, в частности, говорилось:

«Вместо того, чтобы врываться в населенные пункты с второстепенных направлений, неожиданно появляться перед противником, сея огнем своего вооружения панику и страх, танковые подразделения двигаются по главным магистралям, неся потери от фаустпатронов, истребителей танков, засевших в домах и укрытиях.

Фаустпатрон, действуя на дистанции 60-100 м, не является и не может быть грозным и серьезным оружием против танков. Между тем 20 % вышедших из строя танков получили боевые повреждения от них, а безвозвратная гибель танков от фаустпатронов составляет более 30 %. Этот вид оружия, за который взялись немцы в своем отчаянии, может быть развенчан и эффективность его сведена к нулю, если наши части и подразделения будут…» (ЦАМО РФ, ф. 299, оп. 3067, д. 91, л. 55). Далее Военный совет армии давал ряд конкретных рекомендаций по борьбе с «фаустниками».