Текст книги "Девушка 2.0. Случайности не случайны"

В наушниках группа «Eagles» играла «Hotel Califonia». Группа одной песни. В свое время она, услышав «Калифорнию», набралась терпения и мужественно переслушала все, что еще сочинили «орлы», но только ужасно расстроилась и разочаровалась, даже разозлилась – нельзя же так обманывать! Но эта вещь – «Отель «Калифорния» – была великолепна. Для всех времен и всех народов.

«Отель, который невозможно покинуть никогда и никому…»

Вообще, такая меланхоличная музыка способна была кого угодно вогнать в зеленую тоску. А если еще вслушаться в слова да вникнуть в текст… Жить не захочется. «Мы все здесь пленники наших собственных желаний»… Весь мир, как отель «Калифорния», – дьявольски искусительная трясина, полная соблазнов, куда легко попасть и невозможно выбраться…

Но, как ни странно, ни тоски, ни меланхолии, ни приступов пессимизма «Калифорния» никогда не вызывала. Во всяком случае, у нее. Наоборот, вселяла бодрость и оптимизм. Даже сейчас…

– Проходи, проходи! – командовал водитель, запуская в автобус еще пассажиров. Здесь, вдали от города, этот автобус был единственным общественным транспортом, который связывал близлежащие деревни. Водителю поневоле приходилось подбирать всех. Не оставлять же не остановке! Так и набивался салон стоячими пассажирами, хотя все знали, что стоя ездить категорически запрещено. А что было делать?

– Проходи, проходи! – в автобус забиралась стайка шумливых мальчишек и девчонок школьного возраста.

Пятница, 19—00

– Проходи, проходи, – Димка Соколов буквально затащил его в открытую дверь. – Ты молодец, что позвонил. Хорошо, что приехал. А чего не предупредил? Я бы встретил.

– Да ладно, я и сам добрался.

– А где вещи?

– В гостинице. Там вещей-то, один дипломат.

– В гостинице? С ума сошел! У меня поживешь. Ты как мой телефон узнал?

– Я на старую квартиру тебе позвонил. Родителям. Мама твой телефон и сказала.

– Здорово! Хорошо, что ты меня застал. Удачно. Мои-то на дачу уехали. Выходные начинаются, а дождь закончился. Метеоцентр говорит – будет сухо и тепло. Моя благоверная и обрадовалась – картошку копать надо да еще чего-то. Детей забрала, машину забрала и уехала. А я только-только с работы. Задержался. А то бы тоже уехал. Завтра поеду, на автобусе. Или давай вместе! У нас там хорошо, залив рядом. Ты погоди секунду, я сейчас переоденусь… Да ладно, так обойдусь, – он только ослабил узел галстука.

Юрий невольно заулыбался. Димка нисколько не изменился. Такой же коренастый, шустрый, говорливый. Только потолстел – лицо совсем округлилось, и брюшко явно просматривалось. Да волос на голове поубавилось. Еще больше стал похож на Вини-Пуха.

– Лысеешь ты, однако, – усмехнулся Юрий.

– Да и ты не молодеешь, вон – седина уже, – не остался в долгу Димка. – Ладно, пошли на кухню. Присаживайся, я тут что-нибудь сгоношу быстренько под встречу. А ты рассказывай, какими судьбами?

– По делам. Документы кое-какие надо в порядок привести. После матери.

– Надолго?

– Завтра обратно.

Димка аж присвистнул:

– Ё…к-л-м-н! Да ты чего! Столько лет не был, и всего на день?! Ну… Ребят надо собрать, посидим все вместе. Да бог с ней, с дачей, и без меня управятся. Давай завтра все и соберемся! Можно у меня, можно в кабак зарулить…

Радость Димки была настолько естественной, настолько искренней, что Юрке вдруг стало очень неудобно.

Димка уже резал малосольные огурчики, закатав рукава рубашки:

– Лариса моя там котлеты сделала, я подогревать поставил. Ну, а мы давай с тобой… По маленькой.

Он достал из холодильника запотевшую бутылку водки:

– Вот на такой случай и держу заначку!

– Извини, Дим. Нельзя мне.

– А что такое?

– После инфаркта я. Всего два месяца как выписался. Так что…

– У-у, – сразу посерьезнел Дима. – Эк тебя угораздило. Ясно, откуда виски седые… Молодые же мы еще. Для инфарктов-то.

– Сердце, оно не спрашивает.

– Да-а…

Но Димка никогда не умел грустить долго.

– Ну и ладно. Мы с Любкой выпьем. Да! Ты вовремя появился. Сейчас Любка должна зайти.

– Какая Любка?

– Помогаева.

– Любка Помогаева? Кто это?

– А! Да ты ж ее фамилию не знаешь. Любка Артемова. Помнишь ее?

– Помню, конечно.

– Вы же дружили в школе!

– Да какое там дружили. Так, встретились несколько раз. К экзаменам вместе готовились. Подтягивал я ее. По физике, кажется. По математике.

– Ой ли? И все? А кто на выпускном танцевал?

– А вы что, общаетесь?

– Редко… Хоть и живем с ней по соседству, в пяти минутах. Да и с другими – тоже редко. Жизнь такая. У всех работа, семьи, суета. Так, только на юбилеях и встречаемся. Вот, в позапрошлом году юбилей школы был. Не помню, сколько лет. Фотки и видео потом покажу. Хоть посмотришь на всех. Тебя каждый раз вспоминаем, а от тебя ни слуху, ни духу. Как уехал – так и пропал. Вот я и подумал, раз приехал в кои-то веки, надо бы собрать всех наших…

– Лишнее это, Дима.

– Да только своих. Володьку, Сашку, Егора. Обоих Березовских. Антонину нашу. Она все переживает, ты же лучший ученик у нее был.

– Погоди ты. У меня все равно билет на завтра. Ты-то сам как? Майором стал?

– Уже два года. Разрешите представиться, – он приложил ладонь к виску, как будто отдавая честь.

– А Володька? Кандидатскую защитил?

– Не-а, тянет все. То женился, то сын родился, то на другую кафедру ушел. А ты откуда все знаешь? Про всех…

– Интернет же есть. Иногда захожу, только редко очень. Вы все там сидите. А Люба… Артемова…

– По-мо-га-е-ва, – поправил его Дима.

– Она что к тебе? В гости?

– Ага, в гости, – хохотнул Дмитрий. – Ясно дело, жену отправил на дачу, ну и… Гостью жду… Нет. Проблема у нее. Горе. Дочь у нее пропала.

– Как, и у нее тоже?! – невольно вырвалось у Юрия.

– Что значит «тоже»? – совершенно другим тоном спросил Димка. И Юрий понял, что разговаривает сейчас уже не с другом школьных лет разгильдяем и лоботрясом Димкой Соколом, а с майором полиции Дмитрием Андреевичем Соколовым. Он даже и отчество его сразу вспомнил.

– Да я не знаю, что у вас в городе творится, – пожал плечами Юрий. – В автобусах, на остановках, даже в гостинице висят листовки. «Помогите найти человека». Парни пропадают, девушки. Молодые совсем! У вас тут что, маньяк орудует?

– Какой еще маньяк? Чушь это все. Сколько пропадало в среднем, столько и пропадает. Статистика не врет. Почти все потом находятся. Кто загулял, кто у подружки завис, кто с родителями поругался. Вот мужик в одних тапочках выходит в магазин за хлебом и пропадает. Все его ищут, с ног сбиваются, а он через три дня возвращается, дескать, встретил друга, выпили. И поехал с ним отдыхать на дачу.

Димка суетился возле плиты. Потом остановился, повернулся к Юрию:

– Бывает, конечно, что и трупы поднимаем. Но не девяностые на дворе. Это тогда людей отлавливали. Для прокорма ценных пушных зверей в подпольных питомниках. Да и то бомжей. Было-было, не кривись. Еще и не то было. А сейчас разговоры ходят, мол, все это связано с подпольной трансплантацией. Мол, исчезают исключительно молодые здоровые люди. Я не большой специалист в этой теме. У нас отдел есть специальный – по розыску пропавших.

Дима поставил на стол подогретые котлеты, прямо в сковородке.

– Грустно это, печально это, но факт, люди пропадали, пропадают и будут пропадать. Это было всегда и везде. Но процентов девяносто находятся живыми. Ты ешь давай, с дороги все-таки. Лорка моя готовит здорово, тут не отнимешь. Уж что-что, а это – да. Пробуй-пробуй!

– Да ты сам ешь, тем более после работы. А я в гостинице, в кафе перекусил.

– В кафе? Зачем? В гости же шел! Что, думал, не накормим? – обиженно возмутился Димка.

– Честно говоря, не собирался я в гости. Понимаешь, времени совсем мало. Завтра утром уже в конторе одной надо быть, отоспаться хотел…

– А что ж пришел тогда?

– Да вот, – развел руками Юрий. – Не смог не прийти…

– Ну и молодец! – хлопнул его по плечу Димка, раскладывая по тарелкам ужин. И тут же продолжил: – А шумиха эта вся насчет пропаж, листовки… Современные технологии. Интернет, социальные сети. Эсэмэски. Молодежь клич бросит в сети – мол, друг пропал, давайте искать вместе. Вот сотни и откликаются, объявления печатают, клеят. Запретить мы не можем, да и зачем? Иногда это реально помогает в поисках пропавших. И потом… У родных же горе и отчаяние. Они имеют право искать своего близкого всеми возможными способами. Бывает, что только усилия родных и помогают найти человека. Нет, пусть-пусть. Я лично «за». Социальная активность развивается и все такое. Когда сотни людей ищут совершенно незнакомого человека. Просто, как говорится, по зову сердца. Тимуровцы. Сейчас их волонтерами называют. Разве это плохо?

– А у Любы что? – остановил его Юрий.

– Сейчас придет, сама все расскажет.

– Так она к тебе, как к менту?

– Ну конечно! Я лет пять ее не видел, на последней встрече ее не было. Антонина сказала тогда только, что муж у нее умер.

– Муж умер?

– Вроде так. А тут звонит, вся в истерике. Ну, ее понять можно. Мать все-таки, единственная дочь. Ты представь, если у тебя дочь пропадет.

– Не надо, – быстро сказал Юрий.

– Чего не надо?

– Представлять.

– А-а, – Дмитрий внимательно посмотрел на него. – Короче, заявление у нее отказались принять. Дочь не пропала, а ушла. Потому что записку оставила.

– Записку?

– Ну да. Записку и симку.

– А симку-то зачем?

– Как символ, наверное. Не ищите, не звоните…

Затрещал домофон, Дмитрий пошел открывать. Вскоре хлопнула входная дверь. Юрий слышал из коридора голос хозяина:

– Ой, Любаш, как ты вовремя. У меня для тебя сюрприз!

Опять шоу готовит, неугомонный.

На кухню зашла Люба Артемова, теперь Помогаева. «Как же постарела», – промелькнула первая мысль.

– Юра?

– А-а, узнала, – тараторил Дима. – Я же говорю, мы не меняемся. Годы идут, а нас не касаются.

– Ты… Откуда?

– Из Питера он. На один день только приехал. Молодец, что позвонил, заехал. Молодец, да? А вот что столько лет не появлялся, так это… Ладно, не буду при женщине выражаться.

Она присела на стул и тихо прошептала:

– Это судьба…

– Так-так-так, – засуетился Дима. – Вот что, Любань, мы с тобой сейчас выпьем. За встречу. Юрка больной, не пьет. А тебе надо. Полегчает. Потом все расскажешь. Давай-давай.

Она выпила всю рюмку целиком, задохнулась. Потом так же шепотом спросила:

– Больной?

– Да ерунда! – Димка спохватился, что сболтнул лишнее. – Так, в больнице лежал, недавно выписался. Врачи пока запретили пить.

Юрка по-прежнему молчал, он еще не произнес ни слова. А майор приступил к делу:

– Ты записку принесла?

Она молча вытащила лист бумаги.

– Та-ак, – забрал его Дмитрий. – «Мама, прости меня. Мне нужно срочно уехать. Так получилось. Потом я тебе все объясню. Целую. Алена». Все?

Люба попросила:

– Дима, налей еще.

– Да? Пожалуйста.

Она выпила, по-прежнему не закусывая.

– Я пойду, ребята, – она поднялась.

– Погоди, – опешил Дима. – Ё…п-р-с-т! Ты же ничего не рассказала! Чего приходила-то? Стой! Симку давай. Я хоть телефоны пробью.

– Я провожу, – наконец подал голос Юра и поднялся.

Люба промолчала, а Дима только пробормотал:

– А ты-то куда? Я же ни про кого ничего не рассказал… Фотографии…

– Потом, в другой раз.

– Какой другой? Ты же завтра улетаешь…

Так и остался стоять в дверях в полной растерянности.

– Вот и встретились…

Пятница, 19—30

– Вот мы и встретились, Денис, – в палату зашел парень чуть старше Дениса в костюме, галстуке. – Привет, Геннадий.

– Не было печали, – ругнулся в ответ Генка. – Опять поповича принесло. Знаешь ведь, здесь тебе ловить нечего. Нету здесь заблудших душ. Лучше помоги материально. Иди к своим наркоманам, там хоть спасешь кого-нибудь, может быть. Иди-иди, работай, барракуда…

– Ты Денис? – не обращая внимания на ворчание прапорщика, парень присел на краешек кровати.

– Эй, Кирилл, вон же стул есть, – продолжал донимать его Геннадий. – Чего на кровать уселся?

Кирилл встал с кровати:

– Какой ты все-таки зануда, Гена. Денис, хочешь поговорить?

– О чем?

– О твоих проблемах.

– Денис, не слушай его. Заведет сейчас свою песню – покайтесь, и будет вам щастие. Я ж тебе сказал, Кирилл, к наркоманам иди. Больше пользы будет.

– Ну, хорошо. Я еще зайду, Денис, – Кирилл вышел из палаты.

– Кто это?

– Попович. Из церкви. У них реабилитационный центр есть для наркоманов. Вот он их тут и наставляет на путь истинный, в центр свой агитирует.

– Так дело-то благородное!

– А никто и не спорит, молодцы они. Только к нам пусть не лезет. А то притащится сюда и начинает проповеди свои читать – грешники вы все, просите прощения. Я и так знаю, что грешник. И знаю, у кого мне прощения просить надо… Надо было. Но поздно уже…

– Что, пастор заходил? Попович? – появился Олег. – В коридоре сейчас с ним столкнулся. По твою душу, Денис. Ты с ним осторожней. У него язык ой как подвешен. Заговорит, и не заметишь, как уже и ты – это не ты.

– Я-то ему зачем нужен? Он же наркоманами занимается.

– С наркоманов много ли возьмешь? Эти церкви – чистой воды коммерция. А ты – адекватный, здоровый, молодой, умный. С тебя много выкачать можно. Если уж соберешься в церковь, иди в нашу, православную, – и он показал на крестик, висевший у него на шее.

– Православную? А эти тогда какие?

– Эти-то? То ли евангельская, то ли апостольская церковь. Их не поймешь. Так они себя называют, кажется.

– Баптисты, что ли?

– Нет. Протестанты.

– Протестанты? Они у нас разве есть?

– Ты знаешь, не силен я в религии. Ты вообще крещеный?

– Да, в детстве окрестили.

– Тогда ладно. Разберешься. Ну, иди сюда, я ноутбук принес. Показывай.

Денис обрадовался – хоть дело какое-то. От телевизора уже голова пухла.

– Рассказывай, что надо? – он подсел на кровать к Олегу. Тот раскрыл ноутбук, включил. Пока шла загрузка, Олег объяснил:

– Вообще я его взял… Если честно, музыкой хочу заняться. Дискотеки проводить. Видел же, столовая какая огромная. Ах да, ты же еще не был. Ну, на завтраке увидишь.

– Ну, ты молодец, – восхитился Денис. – Грех не помочь. А усилитель, колонки?

– Колонки купил. Я пробовал, можно и без усилителя. Хватает громкости. Пока, для начала хотя бы…

– Ты ноут новым брал или с рук? – Денис первым делом глянул параметры. Ноутбук, конечно, слабенький, в игры особо не поиграешь, видео не позанимаешься. А для музыки должно хватить. В самый раз.

– С рук, конечно. Тут мужик один выписывался, закодироваться хотел, а денег на укол не было. Вот и продал. А я как раз премию получил, к Дню медика…

– Премию? Ты что, работаешь?

– Так, дежурю иногда на вахте. Подменяю кому надо. Ну, как аппарат?

– Вполне. Работает. И давно он у тебя?

– Да почти все лето. Никак не мог человека найти, кто бы помог разобраться. Подучил. Сам видишь, какой здесь народ. Поговорить-то не с кем.

– А я не в счет? – вклинился прапорщик.

– А… – отмахнулся Олег. – С тобой только о футболе да о погоде…

– Почему? О бабах можно…

– О да! Тут ты спец, – согласился Олег. Денис только не понял, с иронией или серьезно.

– И что тебе показать?

– Как музыку с дисков сбросить на него, – Олег достал кучу дисков. – Я давно у знакомого взял, вернуть надо.

– Ну, это не проблема. Один раз покажу, потом сам будешь делать. Это, так сказать, детский сад, даже не школа. Вот. Смотри… Сначала надо папку создать, куда сбрасывать будем. Как-то так. Заходим в проводник…

Денис вдруг почувствовал себя как на уроке информатики в школе, даже интонации стали, какие были у Игоря Анатольевича, их учителя. Игорьнета, как они между собой его называли.

– Ты что, никогда за компьютером не сидел? – Денис был искренне удивлен, даже поражен. Он был уверен, что не осталось ни одного человека, не освоившего компьютер. Хотя бы на уровне пасьянса.

– Нет. Негде было…

– Телевизор-то хоть включить можно? А, компьютерные гении? – Геннадию стало скучно. Он улегся на кровать, поглаживая «меховую шапку» с именем Бяка.

– Пока можно. А потом музыку будешь слушать, – хохотнул Олег.

Денис открыл первый диск:

– Так у тебя здесь не аудио, а видео. Клипы.

– Ну да. В том-то и дело. А можно из клипа только музыку взять?

– Конечно. Программа только нужна.

– Какая?

– Ты знаешь, я вообще-то не спец в обработке аудиофайлов. Так, иногда для себя делал кое-что по мелочам. Надо программу специальную. Там есть такая функция – сохранить видео как аудио.

– И где ее взять, эту программу?

– Можно в интернете скачать. Жалко, что нет.

– Чего нет?

– Да интернета.

– Почему нет. Есть, – Олег достал какую-то бумажку. – Вот, пароли к больничному вай-фаю.

– Ух ты. Откуда?

– Это медсестры подарили. Когда про ноутбук узнали. Только я подключиться не могу, не умею.

– Ну, это минутное дело…

– Слушай, а правду говорят, что в Интернете можно все найти? – спросил Геннадий, краем уха слушавший их разговор.

– Правда.

– Все-все?

– Ну, я пока не сталкивался с таким, чего бы не нашлось. Просто искать надо уметь. Это же целая наука. Сейчас этому уже в школах учат. Даже соревнования проводятся.

– Как это?

– Да просто. Дают задание. Ну… Например, из какой марки стали делали ствол пушки танка Т-34 в годы Отечественной войны. Кто быстрее узнает, тот и победил. Как-то так.

– Зачем надо знать марку стали? Ты вот лучше найди… Знаешь что? Давно хочу понять. Зачем на мужской обуви каблук? Женщинам понятно – выше казаться, ножка стройнее. А вот мужикам зачем?

– Да без проблем…

– Не слушай его, – сказал, посмеиваясь, Олег. – Опять он чушь какую-то несет. Посмотри лучше, что такое Дикси.

– Дикси? – не понял Денис. – Какой Дикси?

– Ну, знаешь диксиленд? Ленд, надо понимать, земля. Что это за земля такая, Дикси? Почему так негритянскую музыку назвали?

– Ладно, давай диксиленд, – согласился Денис. – Заходим в Википедию…

– Куда заходим?

– Википедия – такая интернет-энциклопедия. Супер-энциклопедия в интернете.

– Почему тогда «вики», а не… Интернетпедия? Или, например, Интерпедия?

– Хм, как тебе объяснить… Не знаю, почему «вики». А суть ее в том, что каждый желающий может оставлять свои статьи и исправлять чужие. То есть это «общая» энциклопедия. Так сказать, «народная».

– И ты ей веришь?! – поразился Геннадий. – Вот я, например, могу там о чем-то написать?

– И ты можешь…

– Да я там такого понапишу, у всех уши завернутся!

– Не бойся, отредактируют. Откровенную чушь удалят. Опыт показывает, что большинство пользователей википедии – адекватные и цивилизованные люди. А таких, как ты, вандалов, единицы. Вот, набираем – «Диксиленд»… «Название джазовых ансамблей, состоящих из белых исполнителей, подражающих традиционным негритянским джазовым коллективам и играющих джаз в новоорлеанском стиле. В буквальном переводе с английского языка слово „Диксиленд“ означает: „страна Дикси“, где Дикси – разговорное обозначение Юга США». Понятно?

– Вот барракуда, – удивился Генка. – Всегда считал, что диксиленд – это чисто негритянский ансамбль. А оказывается, в нем белые играли. Пародисты, что ли?

– Что еще найти? Хотя нет, давай к делу. Надо программу найти да скачать.

– И точно в интернете все есть, барракуда! – воскликнул Геннадий. – Ну, посмотрите про каблуки!

– Ладно, давай. Только это уже надо в гугле искать.

– Где?

– Ох, ну и темные же вы здесь, мужики. Гугл – это поисковик. Вообще их много. Мэйл, яндекс, – начал объяснять Денис голосом Игорьнета. – Смотри, Олег. Сам потом будешь все делать. Набираешь запрос… «Зачем нужен каблук на мужской…» Видишь, подсказка выскочила… Вот… «Повседневная обувь обязательно должна иметь небольшой каблук. Еще Александр Македонский повелел изготовить для своих солдат сандалии на каблуках. Он заметил, что во время военных походов в таких сандалиях его воины проходят большие расстояния. Небольшой каблук, поддерживая пятку, обеспечивает стопам наибольший комфорт при ходьбе».

– Все, твоя душенька довольна? – спросил Олег у прапорщика. – Больше не мешай, смотри свой телик.

– А вообще, по большому счету, интернет как большая помойка, – продолжал Игорьнет. – Да, найти можно почти все, но далеко не всему верить можно. Каждый может найти то, что хочет.

– Как это?

– Возьмем, например, шифер…

– Шифер? Почему шифер?

– А вон, – Денис махнул рукой в сторону балкона, – мужики крышу кроют металлочерепицей. А почему не шифером? Скорей всего, потому что хозяин начитался про экологическую вредность асбеста и, соответственно, шифера. Во всяком случае, у нас в поселке все так думают. Так вот, я хоть сейчас в интернете найду целую кучу статей насчет того, что шифер на самом деле вреден – с доказательствами, аргументами. И такую же кучу статей, объясняющих, что он абсолютно безвреден, и тоже с доказательствами, и тоже с аргументами. Понятно, о чем я?

– Да-а, – почесал затылок Олег. – Сложно как все это…

– Не паникуй. Разберешься потихоньку. Я ведь тоже не сразу врубился. А батя мой до сих пор боится за комп садиться. Так, только в карты играет, пасьянсы раскладывает…

– Денис, пойдем перекурим, – взмолился Олег.

– Пойдем, – с готовностью согласился Денис. Он и сам подустал от новой для него роли учителя. – Вот сейчас на скачку поставлю, и пойдем.

Они вышли на балкон.

– Дверь за собой закрывайте, барракуды, а то весь дым сюда тянет, – вдогонку успел проворчать Генка.

– Чего он все «барракуда» да «барракуда»?

– Ругается так. Он же прапорщик. Матерился так, что и понять невозможно было, что сказать-то хотел. С Колькой-покойником, царство ему небесное… Хотя какое ему царство? Говорят, не забирает бог самоубийц. Ну, одним словом, поспорили они с Колькой, что Генка не будет материться. Не знаю, на что. В секрете держали. Но на что-то серьезное, коли прапорщик на самом деле материться перестал.

– А при чем тут барракуда?

– Не знаю. Просто слово звучное услышал, понравилось, наверное, вот и вставляет вместо матов. Кольки уже нет, а он так и не матерится. Может, привык. А может, в память о Кольке. Его теперь так и зовем все – Генка-Барракуда.

Денис рассмеялся. У прапорщика давно уже не хватало зубов, и он немного шепелявил и присвистывал при разговоре. Поэтому вместо грозного рычащего «барракуда» у него получалось полудетское «байакуда», для ругательства никак не подходящее.

– А ты знаешь, что такое «барракуда»? – спросил Олег, докуривая сигарету.

– Кажется, рыба какая-то, – пожал плечами Денис. – Вроде акулы, хищная. Как-то так.

– Пойдем в интернете посмотрим…

…Кирилл зашел снова, когда Денис был в палате один. Олег ушел вниз, в столовую, положить ноутбук в сейф. А Генка взял ключ от душа и, видимо, занимался постирушками.

– Я же вижу, Денис, никакой ты не алкоголик, – на этот раз Кирилл уселся не на кровать, а на гостевой стул. Хотя Генки не было. – Просто временные трудности у тебя. Так? Помощи ждешь? Не отрицай. Я много уже здесь повидал. Нагрешил, значит, где-то, раз теперь здесь скрываешься.

– Я не скрываюсь, – быстро сказал Денис.

– Ну ладно, отдыхаешь. Восстанавливаешься. Но имей в виду, грех разрушает жизни людей. Так было всегда и продолжается сегодня. Болезни, обиды и непрощения, конфликты, безрассудство, нищета, голод – все это результаты греха. Зайди в третью или седьмую палаты – и ты сам увидишь.

В этих палатах, а еще в шестой и восьмой, лежали наркоманы. Денис уже знал это. А их самих видел в коридоре и в курилке.

– Все их беды – результат греха на земле, греха не только их личного, но и греха общего. И что делать? Что делать им и каждому? И тебе, Денис? Ответ в Библии. Там сказано: «Покайтесь! И пусть каждый примет крещение во имя Иисуса Христа, чтобы Бог простил вам грехи. Тогда вы получите от Бога дар – Его Святого Духа». Только Бог, мудрый и любящий Бог сегодня дает нам путь освобождения от рабства греха и его плодов – депрессии, различных зависимостей, в том числе алкогольных и наркотических, страхов, разрушенных отношений, болезней. Этот путь – обращение к Богу в покаянии.

– Погоди, Кирилл, что ты прямо как заведенный. Нет у меня депрессии, зависимостей, страхов. Все у меня в порядке. Как-то так.

– Лукавишь. Сам себя обманываешь. Загляни поглубже в душу свою. И найдешь там мно-о-го грехов, которые тяготят душу. Задумайся. Вокруг нас столько лжи, порока, искушений, обмана безбожного мира. Люди потому и обращаются в церковь, чтобы услышать Истинное слово, очиститься от грехов. Потому что только истина во Христе освобождает от греха, как написано в Писании: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».

– Я не понял, ты уговариваешь меня, чтобы я пришел в твою церковь?

– Ты заблуждаешься, Денис. Это не моя церковь, это церковь Божья. Да, я не скрываю, я предлагаю тебе прийти к нам. Я тебе вот что расскажу. Послушай. У меня в свое время было много вопросов, и среди них один, возникающий у большинства людей – возможно ли жить чисто, праведно, без греха в этом развращенном мире, полном соблазнов и искушений? Я стал просить у Бога ответа и решил, что подойду к пастору церкви, чтобы поговорить об этом сразу после окончания собрания. Но сидя на этом моем первом собрании, слушая проповедь, я стал получать ясные ответы на мучившие меня вопросы. Для меня это была не просто информация, а слово Бога, которое принесло мне силу и свободу. И я не стал уже подходить к пастору с вопросами, я понял, что больше не смогу жить по-старому. Я получил от Бога освобождение внутри, в сердце. Я задал Богу вопрос, услышал Слово и познал Истину.

– Ты познал истину? – Денис наконец смог выбраться из паутины Кириллиных слов и остановить его.

– Конечно. И это доступно любому. Надо только обратиться к Богу. Но, зная, что Бог призывает нас к святой и чистой жизни, мы стараемся, но наших усилий здесь недостаточно, любой человек рано или поздно обнаруживает себя в делах, противных Богу. И потому существует церковь, где Дух Святой наполняет силой и свободой от греха всех, приходящих к Господу с верой и упованием.

– Все, хватит! – не сдержался Денис. – Ты можешь нормальным языком говорить?

– Вот ты гневаешься, значит, неспокойно на душе у тебя. Значит, нужно тебе слово Божье.

– Да ну тебя к черту, надоел, – совсем вышел из себя Денис.

– Ох, не чертыхайся, – Кирилл даже вздрогнул. – А то будет…

Но что будет, Денис не узнал. На его счастье, вернулся прапорщик Генка-Барракуда:

– Почем опиум для народа?

Кирилл молча встал и ушел, а Денис расхохотался – до того ему это напомнило бессмертных Остапа Бендера и отца Федора…

Пятница, 20—00

Бессмертный голос Фредди Меркьюри улетал в бесконечность «Богемской рапсодии»:

 
«Is this the real life?
Is this just fantasy?»
 
 
И в самом деле, то, что с ней происходит —
«Это реальность
Или только выдумка?»
 
 
Она сама не могла ответить…
Как бы хотелось верить, что второе…
 

Она прекрасно помнила свои первые соревнования. Как же она тогда волновалась!

Огромный зал, на трибунах люди. Зрители-болельщики. В центре – два татами. На одном соревновались взрослые, а на другом они, дети. Девчонок было мало, и в ката они выступали вместе с пацанами. А пацанов было много, особенно в ее возрастной категории. Маленьких всегда очень много, потом многие отсеиваются, уходят, и чем старше возраст – тем меньше спортсменов. Так в любом виде спорта…

Позже, повзрослев, она поняла, что самое сложное в соревнованиях – это ждать. Ее спасало, что на трибуне всегда сидел отец – она поднималась к нему, и они вместе смотрели выступления маленьких……

Но в тот раз ей повезло, ждать не пришлось. Она только успела переодеться, немного размяться и поднялась к отцу на трибуну. Но он даже сказать ей ничего не успел – ее позвал Сергей:

– Пойдем, следующая ты.

Она испуганно посмотрела на него. Он рассмеялся:

– Да не бойся ты. Судья назовет ката, которую вы с соперником будете делать. Сделаешь, как на тренировке. Просто сделай, как ты умеешь, этого достаточно.

Кирьяков, встретив ее у татами, тоже улыбнулся:

– Вот уж кто может не волноваться, так это ты.

И тут прозвучало:

– На татами вызываются Семакин Борис и Помогаева Алена.

У нее даже дыхание перехватило. Она сняла тапочки.

– Семакин – ака, Помогаева – сиро.

«Это что?» – она с недоумением посмотрела на Кирьякова.

– Он красный, ты белая. Видишь, ему красную ленточку к поясу цепляют. Просто чтобы вас различать.

Семакиным оказался высокий, немного нескладный черненький мальчишка с желтым поясом. «Ого, у него желтый!» – ей вдруг стало почему-то неудобно, что у нее самой только белый пояс. Все видят, что она – новичок.

Она вышла на татами, и ее как будто током ударило. Это невероятное ощущение – босые ноги на холодном жестком татами – осталось у нее на всю жизнь. С тех пор она снова и снова хотела испытать его. Тренировки у них проходили в обычном спортзале обычной школы, и они босиком носились по обычному крашеному полу. Настоящее татами ее ступни почувствовали тогда впервые.

Она, как в тумане, встала в основную стойку. В голове была полнейшая пустота. Она не помнила ни одной ката, ни одного движения.

Перед ними стоял главный судья, в строгом черном костюме, белой рубашке, галстуке. По углам татами на стульях сидели еще четверо судей, таких же официальных и строгих. У каждого в руках по два флажка – белый и красный. И все – в одних носках, без ботинок. Ей почему-то стало смешно – в костюмах, галстуках, и… в носках. Тапочек не хватало. Папа так иногда дома ходил.

– Поклон, – услышала она напряженный шепот Кирьякова и спохватилась. Ах да, поклон судье, сопернику. Снова в стойку.

Главный судья, увидев ее белый пояс, выбрал самую простую ката и скомандовал:

– Хэйян-шидан.

И все. Туман исчез. Сразу все стало ясно и понятно.

– Хэйян-шидан, – объявила она и начала выполнять. Рядом, параллельно с ней, то же самое делал Борис Семакин. Ей самой понравилось, как она сделала – четко, без ошибок, в нужном ритме. Ей просто безумно нравилось выступать на татами. А Боря заторопился, закончил свою ката раньше, чем она. Это было неправильно – она хорошо чувствовала ритм.

Все четверо судей подняли белые флажки. Борис, вчистую проигравший ей, посмотрел на нее без злости, без ненависти, но с некоторым удивлением.

– Все? – спросила она у Кирьякова, надевая тапочки. Ей очень хотелось снова выйти на татами. И, к ее радости, тренер улыбнулся и объяснил:

– Ты же выиграла. Значит, снова будешь выступать, в следующем круге. Олимпийская система – проигравший вылетает.

Все просто – хочешь еще раз выйти на татами, надо побеждать!

Потом Кирьяков подошел к судейскому столику и что-то долго объяснял, показывая на нее. Судьи периодически посматривали на Алену, переговаривались, потом заулыбались и согласно закивали головами.

– Что там? – Алена спросила у Сергея. Ее смущало, что там говорят про нее.

– Иван Петрович объясняет им, что ты знаешь не только шидан, а все пять хейянов.

– Я больше знаю.

– Да. Хорошо. Знаешь. Просто в это никто не поверит. Ты же не хочешь делать только шидан?

– Нет, конечно!

– Но судья не имеет права для твоего белого пояса задавать что-то сложнее шидана. Вот Сергей Петрович и пытается уговорить их, чтобы они не обращали внимания на твой пояс.