Текст книги "Самураи ХХ века. Япония против России"

Японская разведка самым бдительным образом сторожила каждое действие русского командования, особенно морского, на Дальнем Востоке. Поэтому выход порт-артурской эскадры из внутренней гавани морской крепости на внешний рейд не мог остаться незамеченным для заинтересованных лиц. Об этом многозначительном факте стало незамедлительно известно в Токио.

Выход порт-артурской эскадры для стоянки на незащищенном внешнем рейде давал прекрасную возможность внезапной ее атаки. Японское высшее военное командование во главе с маршалом Ивао Оямой и вице-адмиралом Хейхатиро Того, верное самурайским правилам ведения войны, задумало начать боевые действия без официального объявления войны своему соседу. Такое решение было принято на совещании у микадо Ишихито. В стране заранее объявляется всеобщая мобилизация.

Применять военную силу и «враждебные действия» японская сторона впервые начала не под Порт-Артуром и Чемульпо. 24 января в Корейском проливе, в трех милях от берега и в шести милях от порта Фузан, японцы силой захватили гражданский пароход российского Добровольческого флота «Екатеринослав». В самом Фузане был захвачен пароход Китайско-Восточной железной дороги «Мукден». Такая же участь постигает и другие русские торговые суда, волей судьбы оказавшиеся в те дни в Корейском проливе («Россия» и «Аргунь») и на рейде портового города Нагасаки.

Командующий Соединенным флотом, которому суждено было в истории стать подлинным кумиром Японии, получил совершенно секретный приказ о начале войны на море, который не давал ему ни дня на размышления. Вице-адмирал Хейхатиро Того немедленно собрал на флагманском броненосце командиров кораблей Соединенного флота и отдал им следующее распоряжение:

«Я предлагаю теперь же со всем флотом направиться в Желтое море и атаковать суда неприятеля, стоящие в Порт-Артуре и Чемуль. Начальнику 4‑го боевого отряда контр-адмиралу Уриу со своим отрядом (с присоединением крейсера «Асама») и 9‑му и 14‑му отрядам миноносцев предписываю идти в Чемульпо и атаковать там неприятеля, а также охранять высадку войск в этой местности.

1, 2 и 3‑й боевые отряды вместе с отрядами истребителей пойдут прямо в Порт-Артур. Отряды истребителей ночью атакуют неприятельские суда, стоящие на рейде. Эскадра же предлагает атаковать неприятеля на следующий день».

Командир японского миноносца «Акацуки» в своем дневнике (впоследствии он был опубликова) так описывает это совещание на флагманском броненосце в военно-морской базе Сасебо:

«Перед адмиралом лежала карта Желтого моря и специальная карта Порт-Артура. Мы все сели вокруг стола, и штабной офицер дал каждому из нас план рейда и гавани Порт-Артур, на котором было подробно указано все положение русской эскадры и место каждого корабля… Адмирал сказал нам… приблизительно следующее:

– Господа!.. На плане Порт-Артурского района, который каждый из вас только что получил, точно отмечено место стоянки (вашего. – А.Ш.) русского судна. План этот снят нашим штабным офицером, ездившим переодетым в Порт-Артур. По его мнению, враг не подготовлен встретить наши нападения, так как ждет объявления войны с нашей стороны…»

6 февраля 1904 года Соединенный флот под флагом вице-адмирала Хейхатиро Того вышел из базы Сасебо и взял курс на северо-запад, в Желтое море, пройдя мимо восточной окраины корейского острова Чежудо. В составе главных сил японского флота находилось 6 броненосцев, 14 крейсеров и почти четыре десятка миноносцев и истребителей.

Так уж случилось, что в тот же день, 6 февраля, главный командир кронштадтского порта вице-адмирал С.О. Макаров подал управляющему Морским министерством доклад. С большой тревогой за судьбу русского флота на Дальнем Востоке он писал следующее:

«Из разговоров с людьми, вернувшимися с Дальнего Востока, я понял, что флот продолжается держать не на внутреннем рейде Порт-Артура, а на наружном рейде. Пребывание судов на открытом рейде дает неприятелю возможность производить ночные атаки. Никакая бдительность не может воспрепятствовать энергичному неприятелю в ночное время обрушиться на флот с большим числом миноносцев и даже паровых катеров. Результат такой атаки будет для нас очень тяжел, японцы не пропустят такого бесподобного случая нанести нам вред. Если мы не поставим теперь же во внутренний бассейн флот, то мы принуждены будем это сделать после первой ночной атаки, дорого заплатив за ошибку».

Тогда С.О. Макаров «как в воду смотрел». Последний из прославленных флотоводцев старой России предвидел то, что должно было случиться. Он знал, с кем России придется иметь дело на Дальнем Востоке: слова «самурай на войне» ему были знакомы.

В ночь на 9 февраля порт-артурская эскадра стояла скученной на внешнем рейде русской морской крепости по диспозиции не военного, а мирного времени. Экипажи в полном составе находились на кораблях, на которых были заряжены все орудия, кроме крупнокалиберных – башенных. В ту ночь в морском дозоре стояли два эсминца: «Расторопный» и «Бесстрашный». Подходы к внешнему рейду со стороны моря освещались прожекторами с «Ретвизана» и «Паллады». Самой большой оплошностью оказалось то, что дежурные крейсера эскадры – «Аскольд» и «Диана», вместо того, чтобы быть в море, находились только в готовности на случай выхода по тревоге.

На флагманском броненосце «Петропавловск» в 23 часа закончилось совещание командиров эскадренных кораблей у вице-адмирала О.В. Старка. На нем обсуждались мероприятия против возможного нападения противника. Прощаясь с офицерами, начальник Морского штаба контр-адмирал В.К. Витгефт напутственно сказал: «Войны не будет». Это совещание на флагмане закончилось за полчаса до начала нападения отрядов японских миноносцев на внешний рейд Порт-Артура.

Между тем японский Соединенный флот прямым курсом приближался к цели. В авангарде главных сил Того шел быстроходный отряд из легких крейсеров и миноносцев, вслед за ними – броненосцы и броненосные крейсера. На всем своем пути японская броненосная армада никаких препятствий не встретила.

7 февраля отряд контр-адмирала Уриу из 5 крейсеров, 8 миноносцев и 3 транспортов с десантными войсками отделился от главных сил и повернул к Чемульпо. После полудня 8 февраля главные силы Хейхатиро Того остановились у острова Роунд, в 44 милях от главной базы русского флота. В 6 часов вечера на флагманском корабле командующего – эскадренном броненосце «Микаса» был поднят сигнал о начале первой боевой операции в войне на море.

Флотоводец микадо Того разделил свои истребители на два больших отряда: первый состоял из десяти единиц и пошел в наступающих сумерках к Порт-Артуру, второй – из восьми – отправился в порт Талиенван (Дальний). Такое разделение минных сил свидетельствовало о том, что командующий Соединенным флотом в тот день не имел от своей разведки точных данных о нахождении русских кораблей.

При движении к Порт-Артуру японские миноносцы, шедшие с выключенными ходовыми огнями, обнаружили по отличительным огням русские дозорные миноносцы «Бесстрашный» и «Расторопный» и, уклонившись от них, незамеченными подошли к месту якорной стоянки броненосцев и крейсеров противника. Ориентируясь по маякам (они не были потушены) и прожекторам русских кораблей, освещавшим подходы к внешнему рейду Порт-Артура, командиры миноносцев японцев точно определили место стоянки русской эскадры и вышли к ней.

Она стояла на внешнем рейде Порт-Артура в количестве 16 вымпелов по диспозиции мирного времени. Это были эскадренные броненосцы «Петропавловск» (флагманский корабль), «Полтава», «Севастополь», «Ретвизан», «Победа», «Пересвет» и «Цесаревич», крейсера 1‑го ранга «Баян», «Паллада», «Диана» и «Аскольд», крейсера 2‑го ранга «Новик», «Боярин» и «Джигит», «Забияка» и военный транспорт «Ангара». Корабли стояли в четыре линии на расстоянии двух кабельтовых друг от друга.

Русско-японская война в боевых действиях «открылась» в ночь на 9 февраля 1904 года под самыми стенами русской морской крепости Порт-Артур. Атака японских миноносцев началась в 23.30 и продолжалась свыше часа.

Как только неприятель был обнаружен, русские корабли открыли интенсивный огонь по силуэтам вражеских эсминцев. Это свидетельствовало о готовности к отражению внезапного нападения. Если бы русские дозорные миноносцы обнаружили подход неприятеля к Порт-Артуру и вовремя предупредили об этом свою эскадру, то все в ту ночь сложилось бы иначе. Потери могли быть сведены до минимума.

Всего, по японским данным, миноносцы выпустили по противнику 16 торпед, некоторые из них, как потом выяснилось, выстреливались в спешке, с невыдернутой чекой, и потому не представлявшие собой опасности при ударе о борт. В цель попало всего три торпеды. Если попадали и взрывались, то над «разбуженным» морем раздавался крик «банзай!».

В ходе торпедной атаки командиры вражеских минных кораблей сами выбирали себе цели. При выходе на внешний рейд и в ходе атак произошло несколько столкновений миноносцев друг с другом, настолько «тесным» оказался внешний рейд для такого числа атакующих минных (торпедных) кораблей.

Были поражены эскадренные броненосцы «Ретвизан» (он первым в 23.35 получил попадание торпедой), «Цесаревич» и крейсер «Паллада», то есть те корабли, которые при отражении внезапной атаки включили мощные прожектора, что, по заявлению японцев, облегчило им выход на цель. «Ретвизан» и «Цесаревич» являлись самыми сильными броненосцами в составе Тихоокеанской эскадры (они затем ремонтировались в течение полугода).

Японские истребители с небольшими повреждениями и потерями от неорганизованного огня русских повернули в ночное открытое море. Для преследования нападавших и отражения возможной повторной атаки в море вышли крейсеры «Новик», «Аскольд» и «Боярин», эскадренные миноносцы. На подходах к внешнему порт-артурскому рейду была образована дозорная цепь. Под такой охраной главные силы Тихоокеанской эскадры находились до утра.

Вице-адмирал Хейхатиро Того, не зная результатов ночной атаки своих миноносцев, которые после нападения ушли к побережью Кореи, утром 9 февраля подошел с главными силами Соединенного флота к Порт-Артуру. Под флагом японского флотоводца находилось 15 кораблей – 6 эскадренных броненосцев, 5 броненосных крейсеров и 4 крейсера. Цель японцев была ясна: уничтожить русские корабли, уцелевшие после ночной торпедной атаки, и после этого приступить к беспрепятственной перевозке своих войск на материк.

Придавая большое значение предстоящему морскому сражению с «остатками» русской Тихоокеанской эскадры, флотоводец Того поднял на флагмане, броненосце «Микаса», флажный сигнал: «В этом сражении лежит решительная победа или поражение, пусть каждый старается изо всех сил».

Японские корабли открыли стрельбу с дальней дистанции. Их появление уже не было неожиданностью для противника. Русская эскадра (5 броненосцев и 5 крейсеров), хотя и с опозданием, снялись с якоря и в строю кильватера двинулись навстречу вражескому флоту, отвечая огнем на огонь. Несколько позже в огневой бой вступила крепостная артиллерия с Золотой горы и Электрического утеса.

Когда японский флотоводец своими глазами увидел Порт-Артурскую эскадру почти в полном составе, которая к тому же осыпала его флот снарядами, и тактическую невыгодность собственного положения, Хейхатиро Того приказал немедленно отступить от русской крепости. Морское сражение под Порт-Артуром, продолжавшееся около 30 минут, не принесло японцам желаемого и запланированного успеха.

Было заметно, как один из японских броненосцев сильно накренился, а на концевом крейсере в результате взрыва от прямого попадания снаряда возник пожар. Наиболее сильные повреждения получили эскадренные броненосцы – флагманский «Микаса», «Фудзи», «Хацусэ», «Сикисима» и крейсер «Касаги». По японским данным, в том бою Соединенный флот потерял 3 человека убитыми и 69 ранеными. На русской эскадре были убиты 14 человек и 71 ранен, ее корабли получили 29 попаданий вражеских снарядов. Однако на японских кораблях боевых повреждений оказалось больше.

Первый день Русско-японской войны на море оказался тяжелым испытанием для экипажей Тихоокеанской эскадры, которая подверглась внезапному ночному нападению. Тяжесть испытания усугублялась моральным состоянием, поскольку как нижних чинов эскадры, так и командиров кораблей не готовили к неотвратимости войны на Дальнем Востоке.

Царский наместник на Дальнем Востоке адмирал Е.И. Алексеев, которого ночное нападение японского флота поразило не меньше, чем самих портартурцев, издал одновременно несколько приказов по войскам армии и флоту, находившихся в его прямом подчинении. Наместник одним из приказов объявил в Порт-Артуре военное положение. В другом приказе, за № 44, говорилось следующее:

«Доблестные войска и флот ВЫСОЧАЙШЕ мне доверенные!

В настоящую минуту, когда взоры обожаемого нашего ЦАРЯ, всей России и даже всего света, обращены к нам, мы должны помнить, что на нас лежит святая обязанность постоять за ЦАРЯ и родину. Россия велика и могущественна, и если наш враг силен, то это должно дать нам только новые силы и мощь на борьбу с ним.

Велик дух русского солдата и матроса. Немало славных имен знает наша армия и флот, имен, которые должны послужить нам примером в настоящую великую минуту.

Господь Бог земли Русской всегда стоял за правое дело. Он постоит за него и теперь. Соединимся же воедино для дальнейшей борьбы. Да сохранит каждый из вас спокойствие духа, чтобы наилучшим образом исполнить свой долг, и, надеясь на помощь Всевышнего, каждый делает свое дело, помня, что за Богом молитва, за царем служба не пропадет.

Да здравствует ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР, да здравствует Россия!

С нами Бог. Ура!

Наместник, генерал-адъютант Евг. Алексеев».

…Кроме подорванных на внешнем порт-артурском рейде кораблей, русский флот Тихого океана потерял в тот день 9 февраля в корейском порту Чемульпо крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец». Царский наместник Алексеев, несмотря на реальную угрозу японского нападения, своевременно не отозвал эти корабли в Порт-Артур, и тем поставил их в гибельное положение.

Эти корабли находились в Чемульпо в качестве стационаров для охраны российского посольства. Кроме них там стоял еще и русский пароход «Сунгари». На рейде Чемульпо находились стационары и ряда других государств – английский, французский и итальянский крейсера, американская канонерская лодка. Здесь же находился и корейский военный пароход.

Японцы предусмотрительно прервали телеграфное сообщение корейской столицы Сеула с портовыми городами, и посольство России, командиры русских кораблей не смогли связаться с Порт-Артуром. Командир крейсера «Варяг» капитан 1‑го ранга В.Ф. Руднев направил в Порт-Артур канонерскую лодку «Кореец» с целью доставки дипломатической почты, выяснения обстановки и получения дальнейших указаний от царского наместника.

Но как только «Кореец» вышел в открытое море, ему преградила путь японская эсадра контр-адмирала Уриу, направлявшаяся в порт Чемульпо – морские ворота корейской столицы для десантирования передового отряда 1‑й императорской армии в количестве трех тысяч человек. Эскадра состояла из одного броненосного крейсера, пяти крейсеров, восьми эскадренных миноносцев

Броненосным крейсером был японский стационер в Чемульпо «Чиода», который, получив по телеграфу известие о разрыве дипломатических отношений Токио с Россией, переменил якорное место в чемульпской гавани, стал поближе к выходу с рейда, а ночью скрытно вышел в море.

Японцы вели себя угрожающе, а силы были явно не равны. Поэтому командир канонерской лодки капитан 2‑го ранга Г.П. Беляев был вынужден повернуть корабль назад, в гавань Чемульпо. В тот момент, когда «Кореец» поворачивал на обратный курс, его атаковали японские миноносцы, но выпущенные ими торпеды прошли мимо кормы русского корабля. Подвергнувшись вражескому нападению, канонерская лодка открыла артиллерийский огонь.

Вскоре после возвращения «Корейца» в Чемульпо туда прибыли японские транспорты («Дайрен-Мару», «Хейлзе-Мару» и «Отару-Мару»). С них, под охраной эскадренных миноносцев, на корейских берег стали беспрепятственно свозиться войска 12‑й пехотной дивизии. Они прибыли из порта Сасебо. По плану японского командования с началом военных действий здесь первоначально высаживались по батальону от каждого из четырех полков этой дивизии для немедленного захвата порта Чемульпо.

В перевозке людей, лошадей, вооружения и имущества с судов на берег участвовало 53 специально оборудованных судна-сампана. Это свидетельствовало о заранее продуманной операции по десантированию японцев в корейском порту. При этом присутствовали иностранные наблюдатели в лице трех британских лейтенантов: двух флотских офицеров и одного офицера морской пехоты. Среди прочего, в своем донесении начальству они отмечали:

«…Выгруженные грузы были самые разнообразные, включая рис, ячмень, врачебные запасы, носилки, колья для палаток, подковы, дрова, принадлежности для полевого телеграфа, вьючные седла, 130 малых железных понтонов, 34 маленьких горных орудия (около 9 ф.), 100 орудийных колес и 4 воздушных шара.

Ярко-красный цвет одеял, которыми были снабжены войска, был очень заметен.

…Из выгруженного груза съестные припасы состояли главным образом из сушеной рыбы и риса. Сушеная рыба была попросту связана в пучки величиной около 2 квадратных футов, тогда как рис был уложен в тюки из циновок размерами в 2 на 3 фута на 10 дюймов. Большое количество саке (японской рисовой водки. – А.Ш.) было выгружено в деревянных бочках, по форме похожих на бочки из-под уксуса. Доски и обтесанные бревна были выгружены и употреблены на постройку бараков у Ионсана и пристаней у Чемульпо.

Значительное количество русской нефти для горения и разрушений… железнодорожный материал… были сложены на молу в Чемульпо».

Крейсерский отряд контр-адмирала Уриу держался недалеко от входа в порт, блокируя выход из него. На следующий день утром Уриу в ультимативном порядке потребовал от командиров русских кораблей до полудня покинуть Чемульпо, угрожая в противном случае атаковать их прямо на рейде, где стояли и другие иностранные стационеры. О хотя бы приблизительном равенстве сил говорить не приходилось. Один крейсер «Асама» по мощи артиллерийского огня превосходил «Варяг» и «Кореец», вместе взятых.

В связи с угрозой захвата кораблей капитан 1‑го ранга Руднев, обсудив с офицерами ситуацию, принял решение прорываться с боем в Порт-Артур. Предвидя неизбежность неравной и кровопролитной схватки с превосходящими силами японцев, бесстрашный командир «Варяга» обратился к экипажу со словами:

«Мы идем на прорыв и вступим в бой с вражеской эскадрой, как бы сильна она ни была. Мы не сдадим кораблей и будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови».

Экипажи «Варяга» и «Корейца» с большим энтузиазмом встретили приказ идти в бой. Оба корабля изготовились к нему и в 11.30 снялись с якоря и по узкому фарватеру покинули порт, выйдя в открытое море. На иностранных кораблях-стационерах играли гимн России. Там видели и знали, что русские моряки мужественно идут в неравный и беспощадный бой.

Крейсер шел впереди в полной готовности к бою, канонерская лодка шла за ним в кильватере. В это время японская эскадра, также готовая к бою, уже поджидала их на выходе с внутреннего рейда Чемульпо. «Варяг» относился к классу быстроходных крейсеров, и в иной ситуации он мог бы смело пойти на прорыв вражеского строя и посостязаться в скорости хода с кораблями противника. Но «Кореец», канонерская лодка, обладал гораздо меньшей скоростью хода.

В 11.45 Уриу, обнаружив русские корабли, приказал подать сигнал с предложением спустить Андреевские флаги и сдаться. Не получив ответа, флагманский крейсер «Асама» первым открыл артиллерийский огонь по шедшему головным «Варягу». Когда дистанция уменьшилась, русский крейсер открыл из своих орудий ответный огонь.

Напряженный морской бой при Чемульпо продолжался 45 минут. Русские матросы и офицеры проявили в нем высокие образцы мужества и героизма. Крейсер «Варяг», ведя огонь на два борта, нанес серьезные повреждения двум японским крейсерам – флагманскому и «Чиоде» и потопил вражеский миноносец. Артиллеристы русского крейсера в морском бою выпустили по японцам 1105 снарядов, получив в ответ в ответ во много раз больше выстрелов.

В ходе боя «Варяг» получил большие повреждения от сосредоточенного огня шести японских крейсеров. На нем была выведена из строя почти вся артиллерия (из строя вышли все восемь 47‑миллиметровых палубных орудий), рулевое устройство, с трудом был потушен возникший пожар, через подводную пробоину в трюм стала поступать вода и корабль начал заметно крениться на левый борт.

Был убит 31 человек (экипаж состоял из 557 человек) и более 190 моряков получили ранения. Более сотни из них остались на своих боевых постах до окончания боя. Из-за отсутствия броневых щитов больше всего пострадала орудийная прислуга. Командир корабля был ранен осколком в голову. Когда огонь с «Варяга» заметно ослабел, Руднев приказал повернуть назад, на рейд Чемульпо.

В Чемульпском морском бою экипаж крейсера «Варяг» не посрамил чести Российского флота. Командир корабля капитан 1‑го ранга В.Ф. Руднев, ставшего легендарным, в рапорте о бое доносил:

«…С полным убеждением можно сказать, что «Варяг», благодаря удивительной стойкости, беззаветной храбрости и безупречному выполнению воинского долга офицеров и команды с достоинством поддержал честь русского флага…»

Русские корабли оказались в безвыходном положении. Тогда принимается решение потопить сильно поврежденный крейсер в бухте, чтобы он не достался врагу. От его взрыва отказались, поскольку могли пострадать стоявшие поблизости иностранные корабли-стационеры. На «Варяге» были открыты кингстоны, и в 18.10 не побежденный в бою русский крейсер погрузился в воду. Канонерская лодка «Кореец» была взорвана экипажем, в пароход «Сунгари» – сожжен и потоплен.

Русские моряки перешли на крейсеры-стационеры нейтральных стран и впоследствии возвратились на родину, в Одессу. В столице героические экипажи «Варяга» и «Корейца» ожидали торжественный прием и встреча с императором Николаем II. Прием состоялся в Зимнем дворце. Об их подвиге много писали газеты и журналы не только России.

Во время приема, который проходил в Белом и Николаевском залах Зимнего дворца, император Николай II обратился к героям «Варяга» и «Корейца» с речью:

«Я счастлив, братцы, видеть вас всех здоровыми и благополучно вернувшимися. Многие из вас своей кровью занесли в летопись нашего флота дело, достойное подвигов наших предков, дедов и отцов, которые совершили их на «Азове» и «Меркурии». Теперь и вы прибавили своим подвигом новую страницу в истории нашего флота, присоединили к ним имена «Варяга» и «Корейца». Они также станут бессмертными.

Уверен, что каждый из вас до конца своей службы останется достойным той награды, которую я вам дал. Вся Россия и я с любовью и трепетным волнением читал о тех подвигах, которые вы явили при Чемульпо. От души спасибо вам, что поддержали честь Андреевского флага и достоинство Великой Святой Руси.

Я пью за дальнейшие победы нашего славного флота. За ваше здоровье, братцы!»

За славный бой при Чемульпо командир крейсера «Варяг» капитан 1‑го ранга В.Ф. Руднев был награжден Военным орденом Святого великомученика и победоносца Георгия 4‑й степени и получил почетное звание флигель-адъютанта императора. Однако в 1905 году за «отказ в содействии при аресте матросов» он, будучи командиром броненосца «Андрей Первозванный», увольняется в отставку с производством в контр-адмиралы. Именем Руднева в Приморском крае названа гора и бухта в заливе Петра Великого.

Боевыми орденами были пожалованы все офицеры «Варяга» и «Корейца». Нижние чины стали георгиевскими кавалерами. 10 июля 1904 года была учреждена медаль «За бой «Варяга» и «Корейца» при Чемульпо». Ею были награждены все члены команд героических кораблей. Для этой медали была придумана оригинальная лента, представлявшая собой расположенный вертикально Андреевский флаг.

История морского боя при Чемульпо интересна такой деталью. Контр-адмирал С. Уриу после боя потребовал от командиров европейских стационеров в Чемульпо выдачи русских моряков в качестве военнопленных. Но те отклонили такое унизительное для них требование японского адмирала. Экипажи крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» получили возможность беспрепятственно возвратиться в Россию.

Слава о «Варяге» облетела всю Россию. Подвиг экипажа «крейсера» был вполне сравним со стойкостью защитников Порт-Артурской крепости. Песня «Наш гордый «Варяг» сразу же стала одной из самых любимых на российских просторах.

Впоследствии «Варяг» был поднят японцами, отремонтирован и включен в состав императорского флота под названием «Сойя». В 1916 году Россия выкупила крейсер (вместе с броненосцами «Пересвет» и «Полтава»), он был укомплектован командой Гвардейского экипажа и под прежним названием «Варяг» совершил переход из Владивостока на Русский Север в Мурманск, для усиления военной флотилии Северного Ледовитого океана.

В марте 1917 года «Варяг» ушел на ремонт в Англию. После Октября 17‑го и сепаратного выхода России из Первой мировой войны по приказу Адмиралтейства большая часть экипажа вернулась домой. Британское правительство объявило «Варяг» собственностью королевского военно-морского флота Великобритании, арестовало оставшуюся на нем часть команды, приказало разоружить русский крейсер и продать его на слом.

При буксировке корабль во время шторма был выброшен на камни в Ирландском море близ города Лендалфут. Поскольку никаких возможностей снять крейсер с камней не было, то он спустя несколько лет был разобран на металл. В ответ на запрос советского правительства официальным Лондоном было заявлено, что «Варяг» был торпедирован немецкой подводной лодкой и затонул в Ирландском море.

В память о героях морского боя при Чемульпо в годы Русско-японской войны были установлены памятники во Владивостоке на морском кладбище (туда в 1911 году были перевезены из Кореи останки погибших моряков крейсера «Варяг») и в городе Туле, на родине командира корабля-героя В.Ф. Руднева.

…Несмотря на внезапность нападения японского Соединенного флота на порт-артурскую эскадру и ее значительное ослабление, русская эскадра Тихого океана сохранила свою боеспособность и могла продолжать борьбу за господство на акватории Желтого моря. Однако командующий эскадрой вице-адмирал О.В. Старк сразу же отказался от активных действий на море. Указаний свыше он на то не имел, а взять на себя инициативу оказался не в состоянии.

Таким образом, для начавшей войну Японии сложилась самая благоприятная обстановка. Русская эскадра, реально представлявшая серьезную угрозу для неприятеля, находилась в бездействии. В корейских портах Цинампо и Чемульпо началась беспрепятственная со стороны противника высадка первых эшелонов 1‑й японской армии генерала Тамесады Куроки. Транспортный поток из портов Японских островов в те дни шел непрерывно и без особых опасений.

Командующему императорским Соединенным флотом вице-адмиралу Хейхатиро Того не приходилось особо заботиться о безопасном переходе транспортов. Он был хозяином положения на водах Желтого моря, поскольку флот противной стороны, укрывшись во внутрненней гавани Порт-Артурской крепости, пока бездействовал.

14 февраля японская кавалерия занимает корейскую столицу город Сеул, близ которого впервые сталкивается с русскими казачьими разъездами. Казачья сотня, встретившись на дороге с кавалерийским эскадроном японцев, обратила его в бегство и преследовала до самых городских ворот Сеула. Но на более серьезное дело сотенный командир не пошел, поскольку имел приказ не ввязываться в бои, а только вести наблюдение за действиями подходивших японских войск.

9 февраля на Дальнем Востоке и в Сибири началась мобилизация войск. Крепости Порт-Артур и Владивосток были объявлены на военном положении. Назначенный главнокомандующим всеми вооруженными силами России в войне против Японии адмирал Е.И. Алексеев обратился к генералу от инфантерии А.Н. Куропаткину (бывший уже военный министр только-только получил назначение командующим Маньчжурской армии) за советом, что ему предпринимать. Куропаткин ответил:

«Главное – надо отстоять Порт-Артур и не дать разбить себя по частям в Южной Маньчжурии. Под напором превосходящих сил надо отходить даже за Мукден, не допуская расстройства войск, принявших на себя первый удар. Придет и наш черед идти вперед».

Император Николай II делал большую ставку, назначая военного министра командующим русской армии в Маньчжурии. В высочайшем рескрипте, полученном генералом от инфантерии А.Н. Куропаткиным, государем писалось:

«Зная Ваши блестящие военные дарования, стратегическую подготовку и выдающуюся боевую опытность, Я признал за благо вверить Вам ответственное командование Моею армией, действующей в Маньчжурии против японцев, освободив Вас от обязанностей военного министра. Да поможет Вам Бог успешно совершить возлагаемый Мною на Вас тяжелый, с самоотвержением принятый Вами подвиг».

Ставя во главе русской армии в Маньчжурии бывшего главу Военного ведомства, овеянного славой «белого генерала» М.Д. Скобелева, российский монарх-самодержец допускал серьезнейшую ошибку. Ведь уже был один главнокомандующий всеми вооруженными силами империи на Дальнем Востоке – царский наместник адмирал Е.И. Алексеев. Получалось полное двоевластие, от которого ждать хорошего не приходилось.

От императора Николая II его полномочный наместник на Дальнем Востоке адмирал Е.И. Алексеев получил высочайшие указания на ведение войны только спустя почти месяц после ее начала. Суть этих монарших указаний заключалась в следующем:

«Главнейшие усилия наши первоначально должны быть обращены на обеспечение сосредоточения войск, как находящихся в пределах наместничества, так и направляемых из Европейской России. В силу этого первенствующей целью наших действий в начальный период войны является удержание в своей власти Китайско-Восточной железной дороги».

На ближних подступах к Порт-Артуру началась постановка оборонительных минных заграждений. Это обернулось для русской эскадры двумя трагедиями. Минный транспорт «Енисей», ставивший мины, при уничтожении одной из них, которая неожиданно всплыла наверх, был снесен течением на свое минное поле, подорвался и с большей частью команды затонул.

Подошедший для спасения экипажа затонувшего корабля крейсер «Боярин», командир которого не знал расположения поставленных «Енисеем» минных заграждений, после двойного подрыва тоже затонул. После подрыва на первой мине крейсер, преступно оставленный командой, держался на плаву более суток. Считается, что его можно было спасти и увести во внутренню гавань Порт-Артура, поставив там на ремонт.