Текст книги "Быстрой плазмы, чистого вакуума"

Город спит.

Мы с Мишкой идём, затаив дыхание.

Нагибаемся под служебной аркой, и заползаем в узкий туннель. Я поскальзываюсь на влажном поребрике.

–Тише, – шикает Мишка.

Вокруг бесшумно плывут огоньки всех цветов радуги, это рабочие дроны. Они наводят порядок, заправляют ракеты, тащат важные грузы: кому – шоколадки на орбитальную станцию у спутника Юпитера, а кому, наоборот, ценные образцы инопланетной живности, которых набрали у спутника этого самого Юпитера.

Ни я, ни Мишка ещё ни разу не были на космодроме ночью.

И вот, мы шагаем по слегка вибрирующему бетону.

Нас обволакивает ночь. Спящая, могучая, беззвучная. Замершая на пол шаге.

Ночь, готовая в любую секунду разорваться от рокота стартующего или садящегося тяжёлого рейсовика.

–Готов? – спрашиваю одними губами.

Пару секунд ничего кроме сопения не слышно, а потом на руке друга сверкает браслет-компьютер. Из браслета вырываются лазерные лучи, и они рисуют перед нами на бетоне стрелку, которая указывает путь.

–Пошли! – кричит шёпотом Мишка.

Нас должно окутывать электромагнитное облако, чтобы не заметили службы безопасности космопорта. Детям же нельзя находиться на космодроме без сопровождения взрослых. Если Мишкина глушилка, которую он мастерил на уроках технологии, не успела сломаться, то всё будет хорошо.

Срываемся с места. Сердце страшно колотится, ноги будто ватные. А ведь на уроках физкультуры я триста метров пробегаю одним из первых. Мимо проносятся огни и громадные, скрытые в зеленоватой полутьме глыбы.

Слева раздаётся тихий гул. Это буквально в паре шагов от нас равнодушно проплыл моргающий красными огоньками робот-заправщик в виде бочки.

Мишка тормозит первый. Я налетаю на него.

–Вот, – говорит Мишка, и показывает вперёд.

Катер опоясывает ожерелье вдавленных в полибетон зелёных светлячков-фонарей, которые будто бы держат корабль на световых колоннах. Мы видим хромированный, налитый серебром корпус. Хищный острый нос. Широкое, смотрящее параллельно земле сопло. И взвившегося в прыжке леопарда на фюзеляже.

Мишка подносит к борту скутера электронный ключ – пластиковый прямоугольник. Постоянно включенный радиоволновый сканер космического корабля проверяет данные Мишкиной карточки.

–Если папа сменил код, тааакой вой поднимется. Нам кирдык, – напоминает ровным голосом Мишка.

Уточняю:

–Ты же сказал, что уверен на все сто?

Что-то пищит. Кольцо наземных фонарей мигает, и стартовую площадку заливает яркий оранжевый свет.

–Всё – загробным голосом сообщает Мишка.

Но тут в металлическом боку скутера образовывается проём, и на полибетон опускается трап. Из кабины приглашающее вырывается мягкий свет и доносится мягкая музыка.

–Шурка, пошли.

–Идём, – отзываюсь я.

Мишка уверенно поднимается по белым ступенькам.

В крохотной рубке умещаются только два кресла перед абсолютно пустой серой стенкой. Пол шоколадного цвета. Рельефный, чуть пружинит.

Мишка валится в правое кресло и вальяжно показывает на левое:

–Займите место, штурман!

–Слушаюсь, капитан! – стараюсь ответить как можно веселее.

Капитан склоняется над пультом и щёлкает тремя тумблерами. Впервые в жизни я сел в кресло настоящего спортивного скутера.

Сначала ничего не происходит, а потом шлюз закрывается и на мгновение становится жарко – горячий ветер обдувает лицо.

Стерилизация, вспомнил я. Чуть заметно колышется Мишкин чуб, пальцы замерли на пульте. Позёр!

Воздух кратковременно чем-то облучают и распыляют химию. В школе объясняли, что это почти универсальный метод очистки воздуха после контакта с незнакомой средой. Применяется на всех малых кораблях. Ведь на корабле замкнутое пространство – заболеет один, заразятся все.

–Штурман, ввести полётное задание! – звонко командует Мишка.

Сейчас уже можно – нас не видно и не слышно. Вытаскиваю из мембранного кармана брюк миниатюрный оптический диск. От этих носителей сначала отказались лет тридцать назад, но затем снова вернули. Передавать данные физически иногда проще и быстрее.

Мишка недоумённо смотрит на меня.

–Ты что, болван, записал на учебный?

На радужном кружочке ярко намалёвана улыбающаяся рожица, а под ней надпись – «учебное пособие по биохимии, 8 класс». Чёрт. В спешке не посмотрел.

–Специально, конечно, – отбился я. – Вот проверили бы родители мой стол, допустим, на наличие там боевиков? У меня, знаешь, всегда проверяют.

–Ты что, хочешь сказать, – Мишка окатил презрительным взглядом, – не смотрел Термогерц: Восстание Андроидов?

Я скривился. Стыдно признаваться. Мама поставила запрет на боевики. Говорит, если смотреть, как постоянно режут на кусочки лазером и бьют стопудовым кулаком, можно вырасти кем-то нехорошим. Кем именно, мама не договаривала. Я почему-то представлял учителя по высшей математике.

Как перейду в девятый класс, мам отменит запрет и буду смотреть всё лето чью-нибудь коллекцию. Вот, Мишкину, например. А может быть… и не стану. Научусь отжиматься тридцать раз и поступлю в секцию универсальных спасателей.

–Ладно, – капитан смягчился. – Никогда не поздно узнать о лучшем друге что-нибудь новое. Филька тоже не смотрел.

Я нахмурился. Сравнение с костлявым одноклассником Филькой, занудой и ябедой, мне не понравилось. Перед таким диски с новыми гала-боевиками и играми разложи, по своей воле смотреть не станет.

Щёлкаю белым тумблером на левой ручке кресла. Опоясывает прозрачным ремнём. Затылок и виски мягко обнимает дужка, встроенная в кресло. Из подлокотника под руки выезжает пульт, а на расстоянии вытянутой руки вспыхивает прямо в воздухе голографический дисплей.

Всовываю диск в приёмник на пульте. Если правильно прочёл учебник по основам космонавигации для десятого класса… Додумать мысль не успел.

Перед глазами возник текст «Маршрут загружен». Катер направил информацию компьютеру космопорта, чтобы тот проверил наш маршрут, нет ли у нас запрещённых траекторий, и попросил диспетчера заверить. Только когда чопорный мужчина в строгой тёмно-синей форме, а может быть рыжая весёлая девушка в голубых плиссированной юбке и блузке, введёт личный код и химический датчик безопасности примет капельку слюны диспетчера, мы получим зелёный коридор. И Мишка сможет отдать команду «старт».

За пару минут под амортизационными ремнями я вспотел. Захотелось, чтобы нам не дали старт. Пускай прибегает начальник космопорта и прилетают родители.

Раздался энергичный женский голос:

–Внимание, экипаж. Полётное задание принято. Пункт назначения – астероид X-25б. Время пути – два часа двадцать семь минут. Чистого вакуума, гонщики!

Диспетчерская служба поставила в очередь.

Координаты астероида X-25б из метеорного пояса прямо за Марсом мы нашли из атласа Околоземного космического пространства. Там исследовательских станций нет, и из туристов туда тоже редко кто летает. Проще говоря, мы постарались избежать встречи со взрослыми.

–Быстрой плазмы! – Мишка собрал вместе указательный и безымянный пальцы, поднёс их к сердцу, ко лбу и сделал отмашку. Точь-в-точь как Неустрашимый Капитан в сериале Звёздные Дайверы.

–И чистого вакуума! – ответствовал я.

Перед Мишкой тоже возник голографический дисплей. Говорят, что раньше капитаны выполняли важные функции. Сейчас выполняют тоже, но только на крупных кораблях. На таком как наш – двухместном скоростном скутере, основную работу делает штурман. Между прочим, Мишка учил космонавигацию, но мы решили, что раз у меня по высшей математике пять, а не четыре, то и штурманом быть мне. Так что Мишка основные силы бросил на Звёздный Кодекс.

На голограмме обозначилась надпись – «Зелёный коридор через двадцать секунд. Подтвердить старт?».

Уверенно шлёпаю по клавише, и экранчик пропадает. Ноги и руки фиксируются в захватах. Кресло отклоняется.

Всё. Путь назад отрезан. На космодром ушла команда, что катер начал готовится к старту. Теперь если отменять взлёт, придётся давать голосовой комментарий, и нас тут же раскроют.

–Ты как? – хрипит Мишка.

–К старту готов! – бодро отвечаю.

–Ох, и влетит же нам.

Собираюсь ответить, но не успеваю. Свет в кабине меняется на нейтральный зелёный, раздаётся едва слышное урчание. Без предупреждения вжимает в кресло. Перед глазами поплыли радужные круги. Наверное, вышел из строя амортизационный блок.

//

Разливается яркий белый свет и наползает вязкая тишина.

Осторожно дышу раздавленной перегрузкой грудью.

–Мишка, ты как?

Хорошо ещё, если катер выбросил спасательный буй, и тогда нас найдут спасатели. В противном случае нас обнаружат чем через двое суток при плановой очистке орбиты от мусора. И всё это время будем сидеть прижатыми к креслам. А если в туалет захочется?

На глаза навернулись слёзы. Вспомнилась моя комната, где живёт полуразумный Чип – робот-инсектоид с четырьмя суставчатыми конечностями и фасеточным глазом во весь лоб.

–Шурка, мы прошли! – радостно завопил Мишка.

–Почему нас ещё держит? – нервно спросил я.

–Болван! Ещё две минуты так будет, – пояснил капитан. – На всякий непредвиденный случай!

–А перегрузки зачем были такие сильные?

–Болван, мы ведь в скоростном скутере! У него ускоренный старт. Вообще, ты что, решил в космос так просто летать?

–Не зови меня болваном! – обиделся я.

В рубке зазвучал серьёзный мужской голос. К нам обращался компьютер катера:

–Внимание, корабль выведен на третью орбиту. Начинается выход на маршрут. Включается пониженная гравитация.

Перегрузки пропали. Руки и ноги стали как воздушные шарики.

–Шурка, а ты полётное задание правильно ввёл?

–Я его по примеру из учебника рассчитал. Три раза переделывал, – признался я.

–Ну и отлично. Значит, точно долетим.

–Захватил контейнер для грунта?

–Угу, – буркнул Мишка.

Захваты мягко освободили ноги и руки. Затем соскользнули ремни. Стало совсем легко.

Я спрыгнул на пол и чуть не поплыл как рыба. Вес почти пропал. Я обернулся на Мишку. У него было зелёное-презелёное лицо.

–Шурик, а нельзя включить нормальную гравитацию? – жалобно попросил капитан.

–Сейчас! – объявил я. Сел обратно и щёлкнул тумблером на подлокотнике. Спеленали ремни, под руки подставился пульт, а перед глазами вновь появился голографический дисплей.

–Так, – пробормотал я, стараясь делать важный вид.

Мишка прекратил забавно подпрыгивать, осваиваясь с низкой гравитацией, и насуплено поглядел на меня. Лицо у него стало цвета переспелого огурца.

–Дыши глубже! – подбодрил я и переключил внимание на экран. Ткнул на световом дисплее пункт «Управление кораблём». Развернулся красивый веер подразделов.

Так-с. Информация о системе, изменение внешних параметров, изменение внутренних параметров, изменение курса, разное. Я выбрал пункт «изменение внутренних параметров». Развернулся ещё один веер.

Ага, «управление силой тяжести на корабле». Выбрал.

Рядом с указанной строчкой открылся список. Текущая гравитация – треть от земной. Две стрелочки – увеличить, уменьшить.

–Чего возишься? – с откровенной обидой спрашивает Мишка.

–Сейчас, – жму стрелочку «вверх».

Зажглась надпись – параметр установлен на значение 1. Кроме сведений о температуре, скорости полёта и пройденном пути висела гордая надпись – «Гравитация – 1,0098». Последние циферки постоянно изменялись.

Однако ничего не чувствовалось. В руках и ногах сохранялась воздушная легкость.

Я дал команду убрать пульт, и как только ремни освободили, подошёл к Мишке.

Капитан смотрел в небольшой овальный дисплей на стене – там были пропущенные через светофильтр и компьютер звёзды и медленно удаляющаяся в голубовато-перистой дымке планета. Земля. Ничего особенного, но когда первый раз в космосе в качестве штурмана – впечатляет. Появляется чувство, что ты сильный и мужественный человек, который голыми руками раздвигает ледяной вакуум.

–Видел орбитальную станцию?

–Нет, – сказал капитан, не оборачиваясь. – Тут фиг что увидишь. Звёзды только какие-то. Подумаешь!

–Почему гравитация не меняется? – наблюдая за орбитальной жизнью, напомнил Мишка.

–Вроде выбрал, а ничего нет, – я развёл руками.

–Внимание! – раздался знакомый мужской голос. – Первый узловой пункт. Капитан, проведите процедуру подтверждения курса.

Мы переглянулись.

–Знаешь что делать? – спросил я.

–Что тут понимать, – Мишка уверенно, смешно подпрыгнув, шагнул к своему креслу.

Я встал у иллюминатора. Голубой шарик Земли, на чёрном полотне с мириадами точек-звёзд, стремительно удалялся. Над ним накручивали витки спутники со сверкающими крыльями солнечных батарей, в отдалении мелькали какие-то загадочные огоньки. Романтика космоса. Надо будет обязательно стать космическим спасателем, чтобы там кто ни говорил. К звёздному небу невозможно относится без замирания сердца, если, конечно, ты не из тех, кто скрупулёзно рассчитывает дифференциальные гамма-уравнения и каждое воскресенье без напоминания убирается в своей комнате. Вот таким – никогда не понять что такого зовущего и непознаваемого в звёздном небе.

–Внимание! Первый узловой пункт пройден. Второй узловой пункт – через двадцать пять минут.

–Что за узловой пункт такой? – потребовал я.

–Мне папа рассказывал, – начал хвастаться Мишка.

Мы стали медленно и плавно подниматься. Я неуверенно махнул левой рукой и поплыл навстречу Мишке и ткнулся головой в мягкий живот.

–Ой, – испуганно сказал Мишка.

–Отстань, – я отчаянно отмахнулся.

–Внимание! Изменение гравитационного режима продлится пятнадцать секунд!

Вот сколько раз смотрел Звёздных Дайверов, и всё время не понимал, что такое узловой пункт. Я даже осмелился спросить у Женьки Дюзного из 10 «в» – так он мне сказал, что корабль взрывается после этого. Врал, конечно. Сам не знал. Даром, что папа космолётчик.

Как сейчас помню – «главное –протянуть до второго узла!» – кричит капитан Виталий штурману Гайке. Или вот так – «Приготовься к ускорению после узла, Витя, я сменила курс!».

Тут я всё понял.

–Я понял! – закричал Мишка.

Я угрюмо глянул на него, отлетая к потолку. Хорошо ещё, что здесь потолок невысоко. Но ухнуть с высоты двух метров при единичной гравитации… Запросто можно сломать что угодно… Начиная от мизинца на ноге.

Мишке повезло – от моего тарана головой он приплыл прямо к своему креслу. Теперь висел на ним, схватившись за подлокотники.

–Узловые пункты нужны, чтобы ты мог внести коррективы, например, в маршрут, или скорость. Корабль рассчитывает траекторию движения от одного узла до второго, и пока движется между ними не может что-либо менять. Изменение гравитации тоже влияет на скорость корабля.

Надо рассказать про Мишкиного папу, ведь это его корабль. Вообще-то, папа Мишки работает в Управлении здоровья. Выращивает новые сорта картошки и огурцов. Ходит в гала-очках и постоянно с кем-то общается по эмпа-связи. Учёный, одним словом. Рассеянный. Один раз вместо обычных тапочек одел Мишкины безразмерные антигравы. Всей улицей потом ловили.

Но когда наступает суббота, Мишкиного папу не узнать. Он надевает спортивный костюм и со всех ног мчится к своему скутеру. Совсем в этот момент не похож на всеми уважаемого учёного. Вид становится у него серьёзный и решительный. Он член клуба Любителей Скоростного Спейсинга и даже выиграл пару любительских гонок.

Я посмотрел в иллюминатор – за бортом красиво и медленно, будто в меду, плыли звёзды. Раз звёзды начали двигаться, значит, мы вышли на экспресс-трассу на Марс и скутер взял разгон.

–Аааа! – раздался обиженный крик.

Ну, я-то упал неудачно. Вот Мишке чего кричать – над креслом ведь был.

–Живой? – осторожно поднимаясь, я посмотрел на друга.

–Живооой, – протянул друг, держась за подбородок.

–Что, язык прикусил? – мстительно спросил я, растирая ушибленные коленки.

В ответ Мишка надулся. Я вернулся к иллюминатору. Было очень интересно. Между булавочных головок далёких солнц навстречу пролетали стайки светлячков. Звездные пираньи. В первой четверти про них на космобиологии рассказывали. Пираньи круглые и маленькие. По космическим размерам, конечно. Величиной пираньи с трехэтажный дом. Но они совсем не злые. Питаются минеральными астероидами. Ещё в Солнечной системе живут кометники и плазменные дельфины, но они водятся далеко от Земли, за Юпитером. Хотя, если очень повезёт, их мы тоже встретим.

//

Сначала внимательно изучили все инструкции и только потом стали подгонять размеры скафандров. Скафандров оказалось три – два для экипажа и третий запасной. Облачались минут пять, зато потом скафандры быстро автоматически подстроились под наш рост.

Трап упёрся в серую гальку и взметнул столб пыли. Я машинально поднял руку, но магнитное поле шлема не дало прилипнуть ни одной пылинки. Я обернулся на Мишку – тот мялся на пороге шлюза, не решаясь шагнуть на ступеньку.

Вокруг раскинулось безжизненное каменное пространство. Над головой висела оглушающе чёрная пропасть с яркими-яркими звёздами. Кажется, протянешь руку – и достанешь.

Это обман. Просто очень непривычно после обыкновенного голубого неба.

–Пошли? – по рации в шлемофоне спросил я Мишку.

–Красиво, – зачарованно произнёс он.

Я пожал плечами и сделал первый шаг. С непривычки чуть не улетел – успел схватиться за перила трапа.

–Подожди, – сказал Мишка. – Давай сцепимся друг с другом, чтобы не потеряться, а то мало ли что.

–Давай.

Я посмотрел под ноги. Серые, самые обычные камни. Но это ведь кусочки настоящего астероида. Когда покажем, никто не поверит.

Мишка стал неловко в неудобных перчатках разматывать из бухты на левом бедре белый канат. В тот момент, когда друг подсоединил трос, меня бросило – Мишка не рассчитал силу, и, слишком сильно толкнул мой карабин. Я завис в полуметре от поверхности.

–Эй! – крикнул Мишка снизу, – ты как там?

–Нормально, – я медленно планировал вниз.

–Я сейчас, – тоном ниже сообщил капитан.

Напряжение ослабло, и я полетел на спину. Ударился о землю кислородным баллоном. Сквозь нависшее надо мной прозрачное забрало глядела хмурая физиономия. Вдруг за Мишкиной спиной блеснули две звёздочки. Прямо за невысоким каменистым холмом. Я не испугался. Все знают – чужих не существует. Разве что в сказках. Это мог быть кристаллический коралл или астероидный моллюск, отразивший свет звёздных пираний.

–Мишка, гляди! – я указал ему за спину.

Теперь мы оба смотрели на каменистый холм.

–Что-то сверкнуло, – пояснил я.

–Показалось тебе, – засомневался капитан. – Давай лучше насобираем камней рядом со скутером и полетели назад.

–Вдруг найдём кристаллические кораллы? – стал мечтать я. – Пройдём немного до насыпи?

Задержимся – попадёмся. Наши родители встают рано. К тому же моя мама обязательно войдёт ко мне в комнату и скажет: «Вставай! Валяться в воскресенье – преступление!». Мой инсектоид, который ночью должен отвечать через дверь моим голосом, не спасёт.

–Уговорил, – согласился капитан. – Кристаллический коралл – это круто.

Я достал из кармашка на скафандре прибор, замеряющий расстояния. Точно такой же, как учебный на уроках по природоведению. Только кнопки больше, чтобы в перчатках удобнее нажимать.

–Что это? – завистливо спросил Мишка.

–Мерник, – я помахал белым прямоугольником.

–Ааа, – протянул успокоено Мишка. – Сколько?

Я направил мерник на холм. Нажал кнопку, в наушнике пискнуло, и на экранчике прибора высветились цифры – 179 метров.

Когда мы почти подошли, Мишке надоело осторожничать, и он подпрыгнул. Капитан воспарил, и вернуться смог только благодаря тросу.

–Улетишь! – пригрозил я и сделал вид, что открываю карабин.

–Дурак ты! – нервно ответил капитан.

С вершины холма покатились камешки. Мы оказались не в силах сдвинуться с места. Камешки замерли, но мы продолжали стоять, наверное, ещё минут пять. Очень чётко было слышно сопение Мишки.

–Что это было, Шурка? – Мишка подошёл ближе, и сквозь прозрачное забрало я увидел его испуганные круглые глаза.

–Ничего страшного, – я был в этом твёрдо уверен и стал успокаивать друга, – Задели чего-нибудь. Может, ветер подул!

–Какой такой ветер? Ты что?! – Мишка по-настоящему заволновался. Мне стало не по себе. Ветру на астероиде действительно неоткуда взяться.

–Это, наверно, наш скутер что-нибудь потревожил. Сотрясение почвы вызвал. Вот камешки и покатились.

–Это когда мы сюда подошли? – ехидно поинтересовался Мишка.

Я развел руками.

–А может, и… – я замолчал. От догадки стало холодно.

–Да нет, инопланетян не существует, – убеждённо сказал Мишка. – Это доказано наукой. По крайней мере, в секторе Галактики Млечный Путь Б45, – капитан таки закончил предложение из учебника по биологии.

После строгой школьной фразы сразу стало спокойнее.

–Мало ли чего бывает? Может, комета врезалась с другой стороны или пиранья? – объяснение не убедительное. Я бы себе поставил два по логике.

–Вдруг это подземные толчки? Я слышал, на некоторых астероидах так бывает.

–Почему мы не почувствовали? – парировал Мишка.

–У нас компенсационные ботинки, – напомнил я. Я специально устройство скафандра изучал. В самом конце школьного музея стоял один старинный. Белый. Без подгонки по росту. С большим шлемом и неуклюжими рукавицами. Так вот – даже у него были компенсационные ботинки. Это точно.

–Ну и чёрт с ним, – проворчал Мишка. – Обойдём?

Я замер. Камешки-камешками. Ерунда-ерундой. Но обходить холм и потерять из виду катер?

–Пошли, – как можно смелее сказал я. Угонять среди ночи катер нам не страшно, а каких-то камешков испугались. Тьфу.

С другой стороны холма рос кристаллический коралл. Абсолютно белый наверху и почти прозрачный в основании. Представьте обыкновенный коралл, похожий на карликовое дерево. А теперь, что его ветки и ствол составлены из маленьких кристалликов. Ветки белые, а ствол – прозрачный. Чем ниже – тем прозрачнее.

Раньше на эти растения охотились космические рейнджеры. Продавали на дорогие украшения. Лет тридцать назад, когда в Солнечной системе кристаллических кораллов уже не осталось, их внесли в Красную Звёздную Книгу. Как особо редкое и ценное растение.

Я немножко увлекался биохимией в этом году, поэтому знаю. Дело в том, что как и обыкновенный коралл, космическое растение тоже строят существа микроскопических размеров. Кристаллический коралл растёт со скоростью 1,16 миллиметров в год. А этот -вымахал нам по голову. Почти метр пятьдесят пять. Конечно, по космическим меркам – мелочь. Но для человека…

Мишка деловито доставал из пухлого нагрудного кармана камеру.

–Ты что? – спохватился я. Ещё не хватало, чтобы гала-фотки куда не надо попали.

Мишка посмотрел, как Неустрашимый Капитан на салагу.

–Эх, – махнул я рукой. – Всё равно не поверят.

Мишка отстранённо кивнул. По-моему, он даже и не думал, что кто-то сможет нас рассекретить. Капитан отошёл от редкого растения, присел, и стал фотографировать.

Чтобы снимать в космосе, нужны особые камеры. Мишка специально выпросил такую у Митьки из 10 б, соседа по этажу. Митьке эту камеру как-то дядя подарил – астроинженер. Снимать ей можно где угодно, даже на Земле.

Мишка фотографировал коралл. Подходил к нему слева и справа, приседал, даже подпрыгивал. Я смотрел лицо друга – капитан был полностью поглощён делом.

Лично мне кристалл надоел сразу. Эка невидаль. Ну, нашли. Свезло. Ну а фоткать-то? Отламывать кусочек ведь всё равно не будем – коралл после это расти не станет. Но Мишку уже не отвлечёшь. Есть у него такая черта. Не знаю, положительная или нет, но если он нашёл дело, которое ему понравилось, то он будет им заниматься либо до тех пор пока оно ему не надоест, либо пока не доведёт до конца. Второе, на счастье окружающих, происходит крайне редко.

Я решил осмотреться и шагнул назад. Неудачно. Нога поехала на камне. Я взмахнул руками. Началась и тут же прекратилась лёгкая вибрация.

–Мишка, – позвал я друга, – может быть, пойдём дальше

–Куда? – недовольно отозвался Мишка.

–За следующий холм, – сказал я.

Мишка обернулся и так и застыл с камерой в руке. Рот разинул.

–В чём дело? – нетерпеливо спросил я.

–Ааа… – Мишка сейчас выглядел, как рыба, выброшенная на берег, – Да не, конечно пошли, – капитан взял себя в руки почти мгновенно. – Просто показалось. Как будто бы раньше этого холма здесь не было.

–Меньше надо кораллы фотографировать. Увлечение бесполезными занятиями плохо влияет на голову, – сообщил я Мишке слова своей бабушки. По-моему, второй холм был с самого начала.

Мы двинулись в сторону нового холма, он был недалеко – метров пятьдесят максимум. Но мерник сообщил – триста. Атмосферы здесь нет, и оттого кажется, что отсутствуют все расстояния.

–Шурка! – позвал Мишка, показывая на что-то пальцем.

С другой стороны второго холма рос кристаллический коралл. Точь-в-точь такой же, какой мы видели. Только размерами чуточку меньше.

–Дааа… – протянул Мишка. И тут же принялся настраивать камеру.

Я чуть не плюнул со злости. Вредная привычка, отучаться надо. Плюнешь сгоряча, и плевок останется висеть на забрале, тебе же в назидание.

У горизонта вставала радужная дымка. Я приоткрыл рот, совсем как Мишка десять минут назад. То, что я видел, было не то чтобы неправильно. Этого просто не могло быть в принципе. Из всех законов физики, которые я знал, следовало, что на астероидах просто не может возникать разноцветного тумана.

–Мишка, – жалобно протянул я. Сделал шаг назад, под ботинком проскочил камень, и я сел на землю.

–Что? – недовольно отозвался капитан. С камерой в руке. С горящими глазами. Прямо-таки стыдно отвлекать человека от важного занятия.

–Ты видишь этот разноцветный туман?

Мы оба посмотрели в указанном мной направлении. Там опять вставал холм.

–Слушай, тебе кислородный вентиль подкрутить надо? – прямо спросил Мишка.

Я молча и сердито поднялся.

–Себе подкрути что-нибудь, – ответил я. – Где-нибудь в мозге, где камеры этой нет.

Я нагнулся и стал очень внимательно выбирать лежащие под ногами камешки. Жалко, что все почти одинаковые – окатыши цвета глины под дождём.

–Эх, – сказал грустно Мишка. – Пойдём вернёмся на катер, мне нужно запасную батарейку для камеры взять.

–После этого называешь меня болваном? – вкрадчиво спросил я.

–Забыл зарядить, – со вздохом объяснил Мишка.

–Пошли. Сколько времени осталось?

Мишка скосил глаза в верхний правый угол забрала.

–Два с половиной часа.

Честно говоря, контейнер для камней у нас заполнился. Объём у него маленький – четыре литра.

Обратно шли весело. Обсуждали, как одноклассники проводят осенние каникулы. Филипп на Лунной базе занят астрономическими исследованиями. Надеется крутым астрономом стать. А Машка банально сжигает пузо на Мадагаскаре.

–Шурка! – так громко Мишка не кричал ещё никогда. Оказывается, мы только что вышли за первый холм и теперь стояли лицом к нашему скутеру. Метров двести ещё пройти осталось.

Я смотрел на чёрную, необъятную бездну космоса, с яркими звёздами, размашистыми мазками комет, пушистыми облаками далёких туманностей и мчащимися с огромными скоростями серебристыми точками.

Я не хотел смотреть на наш катер.

–Шурка, – севшим голосом снова позвал друг.

И я заставил себя посмотреть на катер.

Стало жутко.

У катера были двое в скафандрах. Один стоял на трапе, а другой висел рядом на тросе, нелепо размахивая руками.

Не сговариваясь, мы отпрыгнули обратно за холм. Мишка открывал рот, но не донеслось ни звука. Скафандр сообщил, что перестраивает радиодиапазон на новый, незанятый. Тогда я испугался по-настоящему. Мне показалось, что мы просидели вечность, но по часам прошло всего лишь тридцать секунд.

Отдышавшись, поползи к краю насыпи.

Двое парней неуклюже шли прямо к нам. Наши с Мишкой скафандры наконец-то договорились о новом радиодиапазоне, и мы услышали друг друга.

–Поговорим с ними? – предложил я.

Мишка грубо схватил меня за плечо и развернул к себе.

–Ты что, не понял, кто это? – зло прошипел друг.

–П-п-понял, – запинаясь, выдавил я.

Два белых скафандра неумолимо приближались к холму. Не знаю, будет ли мне ещё когда-нибудь также страшно. Пусть я лучше получу двойки по всем предметам. Да пусть нас лучше отругают перед всей школой за эту хулиганскую вылазку.

Мишка дёрнул за рукав. Не смотря больше на две фигуры в скафандрах и на кристаллический коралл у себя под носом, стремглав бросились ко второму холму. Думаю, мы перекрыли все нормативы по бегу в условиях сверхнизкой гравитации.

Холм. Коралл. Серые камни. Чёрная бездна над головой.

Что-то не так. Мишка подходит к кораллу и протягивает руку. Потом оборачивается и выразительно смотрит на меня. Говорят, в минуты опасности соображать начинаешь невероятно быстро.

Мишка достаёт камеру и показывает на её экранчике снимок коралла. Затем что-то нажимает, и на экранчике снова отображается тот же коралл, только размером меньше.

–Почему мы их не слышим? – спросил я.

–Наши скафандры сменили частоту, потому что стандартная оказалась занятой, – ответил внезапно поумневший Мишка. -А остальное понял?

Мне очень хочется сказать, что да, понял, но я помотал головой.

–Мишка, если догадался – говори быстрее, – почти закричал я.

–Смотри. Этот коралл – точная копия того же, что и за холмом у катера. Только возраст у него поменьше. Лет эдак на триста.

–И? – подбодрил я.

–Думаешь, я что-нибудь понимаю?

–Эти кораллы, – задумчиво произнёс я. – Они близнецы. Вот только размер…

В задумчивости я сделал шаг назад, и задел какой-то камешек. Под ногами на секунду прошла лёгкая вибрация, я посмотрел вниз и увидел металлическую плиту. Надпись, выбитая на металле, гласила – «Машина Времени – Эксп. Модель 215».

–Ой, – только и смог выдохнуть я.

Мишка расчистил перчаткой поверхность:

–Машина Времени, – и посмотрел мне в глаза, – наступал?

–Нет, – автоматически ответил я.

Мишка теперь стоял совсем близко. Он положил руку мне на плечо, и по-дружески заглянул в глаза.

–Шурка, подумай хорошенько. За себя я спокоен. Давай удостоверимся, – и кивнул успокаивающе. Я кивнул в ответ.

–Нажимал?! – выпалил Мишка.

–Нажимал, – сознался я.

–Ты не болван, ты балда! – громко, так что у меня в ушах зазвенело проревел Мишка.

–Случайно это было, – тоже крича, но не так громко, ответил я. – Откуда я знаю, что у меня под ногами. Шаг назад сделал – и как будто завибрировало. Но я ведь даже внимания не обратил!

–Ну, что делать будем?

–Я слышал, нельзя с самими собой в прошлом встречаться.

–А в настоящем?

–И в настоящем. И в будущем тоже.

–А что будет?

–Случится страшный парадокс, который уничтожит всю Вселенную, – сказал я и испугался.

–Да постой, какое прошлое? – озадачился Мишка. – Мы на триста лет в прошлом.

–Как же тогда самих себя видели? – парировал я.

–Не знаю, – задумчиво промычал капитан скутера, материалы для которого ещё не изобрели. – Постой, а если мы в прошлом, то как же вернулись назад и сами себя увидели?

–Дошло, – снисходительно протянул я.

Мы подошли к краю насыпи и стали осторожно выглядывать в сторону первого холма. Естественно, там никого не было.

Мы решили ещё раз посмотреть загадочную плиту. Справа от кнопки обнаружился люк со скобой.