Текст книги "Близнецы страсти"

Алёна Белозерская
Близнецы страсти

© Белозерская А., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Часть первая

Глава 1

– Надеюсь, ты не станешь продавать эту квартиру?

Кирилл посмотрел на мать и улыбнулся выражению ее лица. Оно было растерянным, но явно не в результате заданного вопроса, а из-за сложности решения, заключавшейся в том, как уместить все наряды, которые она намеревалась взять в путешествие, в два огромных чемодана, уже наполненных до предела.

– Боишься, что у нас с Андреем ничего не получится и мне придется сюда вернуться?

– Нет, не боюсь. Но квартиру не продавай, даже когда переедешь к своему новому мужу.

– Не такой уж он и новый, – сказала Нина и рассмеялась. – Но не беспокойся, я не стану продавать квартиру. Подарки нельзя продавать. Их нужно выбрасывать или прятать в кладовку…

– Что, впрочем, одно и то же, – перебил Кирилл. – Мама, ты не раз говорила, что отец умел дарить подарки. Насколько я знаю, ты до сих пор пользуешься всем, что он тебе презентовал. Эта квартира – не исключение.

Смех Нины так же резко прекратился, как и начался, но Кириллу показалось, что он все еще летает в воздухе, иногда словно касаясь ее губ звуковыми волнами. Нина прикрыла глаза и наклонила голову, обдумывая слова сына.

– Герман умел дарить радость. Скучаешь по нему? – спросила она, и Кирилл понял, что этот вопрос Нина задала больше себе, нежели ему.

– Нет, – честно ответил Кирилл. – Уже нет.

– Лгун! – усмехнулась Нина и взяла сына под руку. – Перекусим?

– Ресторан? Или сами что-нибудь приготовим?

– Конечно, сами! – быстро ответила Нина, и Кирилл обреченно посмотрел на ее раскрасневшиеся щеки, понимая, что его ожидает длинная лекция о здоровом домашнем питании, а также о вредности и ущербности общепита.

Самым смешным в этой ситуации было то, что Андрей – тот самый человек, за которого Нина вчера вышла замуж, – являлся успешным московским ресторатором. И все же обедать в заведениях Андрея мама категорически отказывалась, чем неизменно его обижала. Поначалу он злился и мстительно игнорировал ее домашние кулинарные шедевры. Подобная детская обида не производила на Нину никакого впечатления, она не изменила решения и мягко убеждала своего партнера, что готовит во много раз лучше его шеф-повара, специально выписанного из Италии. Даже Кирилл делал вид, что так оно и есть, однако, несмотря на это, он бывал частым гостем в самом крупном ресторане Андрея, именно в том, где демонстрировал свое искусство Марко Бальдуччи, хитроглазый худенький итальянец с волшебными руками и потрясающим чувством вкуса.

Кирилл задержался в уютной спальне, которая вдруг показалась ему чужой и незнакомой. Наверное, оттого, что в ней уже витал запах другого мужчины, повсюду находились его вещи, начиная от пузырька духов на туалетном столике и заканчивая джемпером, лежавшим на пуфе у двери. Любая мелочь напоминала о том, что Кирилл здесь – только гость.

Много лет назад, едва Кириллу исполнилось семь, они с мамой переехали сюда. Квартира показалась ему необычной и огромной из-за громадных окон, на которые никогда не вешали шторы, чтобы дать свету возможность проникать повсюду. В ней было всего три комнаты, одна находилась наверху, а гостиная и небольшая спальня – внизу. Конечно, были еще кухня и столовая, но Кирилл не считал эти помещения полноценными комнатами, так как проводил в них мало времени. В основном он осуществлял налеты на холодильник и с подносом, полным еды, мчался в свою комнату, к компьютеру или к телевизору. Во времена учебы в школе Кирилл занимал спальню, находившуюся наверху, спустя годы в нее переехала мама, уже после того, как по решению отца его отправили продолжать учебу в Лондоне. Каждый раз, приезжая в Москву на каникулы, он радовался, что наконец оказался дома. Но год тому назад, окончательно вернувшись в Россию, он понял, что на самом деле приезжал в гости, а настоящий дом остался там, где прошли последние восемь лет его жизни.

Кирилл скучал по Лондону, по своей привычной и шумной жизни, по друзьям, которых ему очень не хватало здесь. Но еще больше он тосковал по отцу, хотя и стеснялся этого чувства. Их отношения никогда не были близкими, наоборот, они редко виделись, а при встречах много молчали, не зная, что сказать друг другу. И тем не менее Кирилл хотел вернуться в те холодные минуты их общения, хотя бы для того, чтобы лучше запомнить отца. Необязательно было в чем-либо признаваться, говорить пустые слова, давать обещания – все это было лишним. Зато за пять минут пристального внимания со стороны отца, результаты которого надолго отложились бы в его памяти, он готов был поступиться многим.

Герман Юманов – отец Кирилла – умер чуть больше года тому назад. Никто и не предполагал, что находящийся в прекрасной физической форме мужчина пятидесяти четырех лет неожиданно скончается от инсульта. Более глупую и нелепую смерть сложно было представить, но еще больше удручал тот факт, что умер он в ванне, в абсолютно непрезентабельном виде. Хорошо, что обнаружила его Вероника – жена отца, а не домработница. Отец никогда не допускал ситуаций, в которых он мог показаться смешным, однако смерть с насмешкой доказала ему, что не все конфузы можно предусмотреть или избежать. И вот он, крупный российский промышленник, голый, в неловкой позе, делает последний вздох в пузырьках воздуха в джакузи – разве это не издевка? Кирилл много раз задавал себе этот вопрос и каждый раз неизвестно у кого интересовался: почему отцу не дали умереть в постели? Также ему хотелось понять, отчего им так и не удалось стать настоящей семьей.

Думая о своих детских годах, Кирилл с трудом находил в памяти скупые сведения об отце, которого почти не помнил, так как после развода с матерью Юманов был редким гостем у них дома. Только в подростковом возрасте их общение приняло иной характер: оно не стало близким, зато принесло Кириллу немало хлопот. Дело было в том, что бизнес отца, ставший камнем преткновения между ним и матерью, начал приносить приличный доход. Это быстро сказалось как на самом Юманове, так и на его единственном сыне. Кирилл с недовольством вспомнил, как его, любителя футбола и яростного противника всего того, где нужно было проявлять усердие и настойчивость, отправили в престижную школу с углубленным изучением английского языка. Далее последовали занятия с частными преподавателями, униформа, машина с водителем, от которого невозможно было скрыться, чтобы прогулять школу, отказ от футбола, любимой музыки, учеба в Лондонской школе бизнеса – в общем, четкое соблюдение плана, который был расписан отцом по пунктам. Мнение самого Кирилла при этом не учитывалось, никто не интересовался, чем парень желает заниматься. Подобные вопросы не возникали, так как все ответы уже давно лежали на поверхности. Кирилла Юманова с детства готовили к тому, чтобы продолжить бизнес отца, и, как он ни сопротивлялся, смерть отца поставила точку в этом многолетнем споре. Юманов-старший выиграл: с сообщением о его кончине совет директоров настоятельно рекомендовал Кириллу Юманову как можно быстрее приступить к управлению компанией «Юма», находившейся в неустойчивом положении без мудрого руководства Германа Савельевича.

Часто Кирилл спрашивал Нину о том, почему они с отцом разошлись. Мама с улыбкой отвечала, что не выдержала конкуренции с детищем отца, уж слишком цепкой оказалась «Юма», которой отец посвящал все свое время. И тем не менее Нина знала, что только благодаря прибыли, которую получала компания, они с Кириллом имели возможность проживать в шикарной квартире в центре города, одеваться в дорогих магазинах и путешествовать тогда, когда пожелают. Подобным образом жизни они были обязаны отцу, который в отличие от своей бывшей жены, праздно прожигавшей деньги, а также сына, обиженного тем, что его заставляют учиться, вынужден был двадцать часов в сутки уделять внимание работе. «Юма» входила в тройку крупнейших российских продовольственных компаний, что с гордостью любил повторять Герман Юманов. Еще несколько лет тому назад Кириллу в это мало верилось, но после того, как он столкнулся с деятельностью этого мощнейшего закрытого акционерного общества, настоящие масштабы производства весьма его впечатлили. Удивлял и тот факт, что отец из одного молочного завода, который приносил больше убытков, чем прибылей, выстроил доходную империю. Тогда, на заре девяностых, Юманов-старший не имел ничего, кроме жалкой фермы в Подмосковье. Теперь же «Юма» владела сорока двумя предприятиями, выпускающими молочные продукты, соки и минеральную воду, а также центрами продаж более чем в тридцати городах России. Кроме того, компании принадлежали торговые марки напитков, названия которых у всех были на слуху. Таким образом, удачливый бизнесмен при поддержке друзей, выгодном стечении обстоятельств и, главное, отчаянном трудоголизме, стоившем ему семьи, смог воплотить свою главную мечту – стать независимым и богатым человеком.

Но теперь вся ответственность за компанию легла на плечи Кирилла, совершенно не подготовленного к управлению таким огромным бизнесом. Конечно, ему помогали сотни людей, имена большинства которых он с трудом пытался запомнить. Все уже давно было «поставлено на рельсы», оставалось лишь грамотно направлять локомотив, что получалось у Юманова-младшего очень неплохо, учитывая отсутствие у него опыта в подобной деятельности. Еще год тому назад он жил в Лондоне, снимая с друзьями небольшую квартирку в Пэддингтоне, и мечтал учиться в Королевском колледже музыки, а не в бизнес-школе. А сейчас каждое утро он едет в офис компании, простаивает в пробках, читает и подписывает сотни бумаг, возвращается один в пустую отцовскую квартиру, которая уже целый год является его домом, и мучается от нестерпимого чувства отчаяния, потому что ему приходится тащить на себе чужую мечту. Будь такое возможным, Кирилл уже давно продал бы компанию и вернулся в Лондон, продолжив заниматься любимой музыкой. К сожалению, подобной опрометчивости совет директоров никогда не допустит. Впрочем, если бы акции компании принадлежали только ему, он непременно осуществил бы свое желание уже тогда, когда вступил в права наследования. Но, к несчастью, ему достались в наследство только пятьдесят процентов, которые он не решался выставить на торги, еще двадцать – совладельцам компании, друзьям отца, которые когда-то помогали ему налаживать бизнес, вкладывая в него свои личные финансы, оставшимися же тридцатью процентами владела вдова отца – Вероника.

Положение молодой женщины до сих пор оставалось животрепещущей темой в разговорах сотрудников компании. Но больше всего ею интересовались совладельцы и партнеры, которым не давало покоя богатство, доставшееся женщине после смерти мужа. Ко всему прочему дамочка свела все контакты с советом до минимума: на совещаниях не присутствовала, в управлении не участвовала, однако не забывала пользоваться огромными суммами, которые с регулярным постоянством переводились на ее счета. Сам Кирилл после похорон отца видел Веронику лишь дважды, собственно, в день похорон и когда они оба вступали в права наследования. Кирилл сморщился, вспомнив, что правление давит на него, заставляя выкупить долю мачехи. Он не сопротивлялся их желанию, соглашаясь, что акции компании отца должны вернуться в семью. Препятствие заключалось в том, что Вероника ни с кем не выходила на связь. Создавалось такое впечатление, будто она намеренно прячется от директоров «Юма», чтобы еще больше подогреть интерес к своей персоне и тем самым увеличить сумму, которую те готовы были предложить за ее акции. Как ни пытался Кирилл отыскать ее, ничего не получалось. Женщина избегала общения. И все же Кирилл понимал, что он сделал не все, раз госпожа Юманова продолжала оставаться вне поля его видимости. Сегодня он намеревался изменить тактику, которая заключалась в привлечении к поискам Вероники третьего лица.

– Кира, ты уснул?

– Уже спускаюсь! – Перепрыгивая через ступеньки, Кирилл помчался вниз. – Знаешь, мама, – извиняющимся тоном произнес он, – к сожалению, у меня совершенно не осталось времени на обед.

Нина расстроенно опустила плечи.

– Может, вечером увидимся?

– Мама, вечером ты будешь укладывать чемоданы. Завтра вы с Андреем улетаете. Поэтому мы увидимся, когда вы вернетесь.

– Я буду скучать. – Нина с любовью посмотрела на сына.

– А вот я не скучал бы на твоем месте. Нашел бы занятие намного интереснее, чем размышления о взрослом сыне и том, как у него обстоят дела.

Он уже направился к двери, как вдруг Нина потянула его за рукав.

– Кира, постой, – попросила она. – Я чувствую, что ты приезжал вовсе не для того, чтобы попрощаться со мной и пожелать нам всего наилучшего в поездке. Что-то произошло, дорогой?

– Все в порядке, – Кирилл внутренне улыбнулся тому, как хорошо мама знает его. – Ничего важного.

– Знаешь, бросай к чертям эту компанию и улетай вместе с нами! А еще лучше, лети туда, куда сам пожелаешь, где тебе будет хорошо. Я ведь не глупая, вижу, что ты занимаешь не свое место. Тебя тяготит нынешнее положение…

– Ты ошибаешься, – попытался опровергнуть слова Нины Кирилл, но это получилось неубедительно.

– Нет, не ошибаюсь.

– Мама, – решительно повысил голос Кирилл, – достаточно увещеваний! Тебе прекрасно известно, что я не оставлю компанию отца. Во всяком случае, не сейчас.

* * *

В офисе Кирилл расслабил узел галстука, расстегнул верхние пуговицы на рубашке и устало опустился в кресло. После общения с матерью он всегда чувствовал себя разбитым, словно она забирала часть энергии, которую против него же и использовала. Нина никогда не упускала случая сказать сыну, что он пытается «примерить на себя чужой пиджак». Это была ее излюбленная фраза, и еще при этом она детально расписывала, чем именно заканчиваются подобные эксперименты, когда человек занимается нелюбимым делом. Да, даром красноречия она явно не была обделена, так как после этих разговоров Кирилл ощущал себя неудачником, чья жизнь закончится в психиатрической клинике. Но он не мог не признать, что в словах Нины было много правды. Он также знал глубоко несчастных людей, волей обстоятельств вынужденных делать то, что им не по душе. Рано или поздно все они пересекали границу, за которой начиналось уныние и отчаяние. С другой стороны, Кирилл не был угнетен жизнью, доставшейся ему в наследство после смерти отца, но она очень отличалась от его привычного состояния: в ней было слишком много ответственности, занятости и стабильности, плавно перетекающей в рутинность. Кирилл уже забыл, когда он в последний раз посвящал время конкретно себе, потому что каждую минуту уделял работе. Случалось и такое, что даже во сне он продолжал решать производственные вопросы, назначал встречи и проводил собрания. После такой иллюзорной деятельности он просыпался злым и усталым. В эти минуты его часто охватывало желание оставить все и сбежать. Он готов был уйти из квартиры отца в одних джинсах и рубашке, без денег и других средств к существованию, лишь бы только подальше убраться из Москвы и, главное, прочь от нелюбимого офиса.

Кирилл часто представлял, как сложилась бы его жизнь, если бы отец был жив. Конечно же, он все равно привлек бы единственного сына к управлению компанией, но лучше бы это случилось попозже. Наверняка сейчас Кирилл занимался бы тем, что любил больше всего, – музыкой. Он с нежностью вспоминал дни, когда с друзьями, оставшимися в Лондоне, отбивал ритм в той конуре, которую они назвали студией. Сейчас их маленькая группа поймала волну успеха и записывала свой первый альбом, но уже без него. Ребята часто ему звонили, уговаривая вернуться, но он отвечал им то же, что и матери: «Простите. Возможно, позже, но не сейчас». Потом приходил вопрос, когда настанет это «позже», и его разочарованный разум не находил ответа. Вернее, Кирилл знал ответ, но боялся произносить его вслух. «Позже» не наступит никогда, так как невозможно быть сыном владельца продовольственной компании и ее новым хозяином и одновременно мечтать о карьере рок-звезды.

Так случилось, что ноша, которую отец взвалил на него, оказалась слишком тяжелой. В двадцать пять лет мечтаешь не о скучной жизни управляющего, который только и думает о прибыли, а о сладости мировой известности. Во всяком случае, Кирилл считал себя обманутым, потому что все его мечты звонко разбились, как стекло, столкнувшись с непробиваемой броней реальности. И хотя многие отдали бы половину жизни, лишь бы оказаться на его месте, сам Кирилл никому не пожелал бы такого, зная, как «чужой пиджак» жмет на плечи и не дает дышать, сдавливая грудь.

Задумавшись, он не услышал, что телефон на столе настойчиво требует ответа, и с удивлением посмотрел на заглянувшую в кабинет Марию Дмитриевну, секретаря отца, которая так же, как и все остальное, досталась ему в наследство. Заняв пост управляющего, Кирилл не стал делать кадровые перестановки, посчитав, что отец уже давно распределил роли между сотрудниками и сделал это с максимальной выгодой для себя и компании. Сотрудники с облегчением вздохнули, догадавшись, что их благополучию ничто не угрожает, и, к счастью для Кирилла, помогли ему безболезненно влиться в общую деятельность. Во всяком случае, внешне господин Юманов производил впечатление уверенного в себе молодого человека, который с готовностью принял в свои руки бразды правления. Ни один человек не знал, что на самом деле творится в душе у хозяина, да и Кирилл не намерен был демонстрировать посторонним свой внутренний разлад. Поэтому в глазах всех он выглядел человеком жизнерадостным, талантливым и деятельным, достойным продолжателем начинаний Германа Савельевича, о котором до сих пор многие скорбели, вспоминая его теплым словом за чайными посиделками.

– Кирилл Германович, у вас все в порядке? – вежливо, но с нотками беспокойства в голосе поинтересовалась долговязая Мария Дмитриевна.

– Да. – Кирилл потянулся к бумагам на столе, стараясь создать видимость занятости.

Мария Дмитриевна улыбнулась, довольная его ответом, и сделала несколько шагов по направлению к столу Кирилла. Она была такой тощей, что каждый раз создавалось впечатление, будто ее тело сразу раскрошится от любого неосторожного движения. Однако эта хрупкость была лишь внешней. Кирилл не раз бывал свидетелем ее недюжинной силы, когда она таскала неподъемные по весу папки с бумагами или двигала мебель в своем кабинете, что женщина проделывала с завидной регулярностью, так как обожала перемены. Каждый раз, не обнаружив ее стола на положенном месте, Кирилл удивлялся, но Мария Дмитриевна доходчиво объясняла, почему он на сей раз стоит у окна или плотно придвинут к стене, разглагольствуя об энергетических токах, которые либо способствуют, либо мешают работе.

– Герман Савельевич внимал моим советам, – добавляла она, но Кирилл, услышав это утверждение, сомневался в душе.

В очередной раз, глядя на то, как она ловко перемещает книжный шкаф в «зону комфорта», он злобно порекомендовал ей прекратить эти фэншуйские эксперименты. Угроза, прозвучавшая в его голосе, подействовала, и с того момента Мария Дмитриевна перестала раздражать его и всех остальных своими эзотерическими заморочками.

– У вас назначена встреча с господином Саяновым, – напомнила она.

– Он уже здесь?

Мария Дмитриевна утвердительно кивнула:

– Пригласить?

– Разумеется.

Он проследил за тем, как ее сухая фигура исчезла за дверью, поднялся и перешел в ту часть кабинета, где отец встречал особых гостей. В затененном углу комнаты находились два мягких дивана, за которыми было удобно вести теплые беседы, а между ними – стеклянный столик, где обычно стоял поднос с напитками и закусками. Менее почетных посетителей отец принимал у рабочего стола, поэтому попасть в категорию тех, кого встречают в дальней части кабинета, отгороженной от остального пространства матовой стеклянной стеной, считалось очень престижным.

Кирилл пожал руку вошедшему в кабинет Лене Саянову. Тот быстро направился к диванам, так как уже давно привык к тому, что беседы с ним проходят в уютной обстановке. Леня Саянов не был сотрудником компании, но его услугами пользовались многие из тех, кто ею управлял. Не далее как неделю тому назад первый помощник Кирилла, Борис Семенович, с горечью поведал друзьям о своей дочери, бросившей семью и укатившей с любовником на какие-то острова, где беглянку и обнаружил Саянов и с позором вернул мужу. В общем, Саянов являлся решением всех проблем, которые иногда случаются у сильных мира сего, и именно его поддержкой намеревался заручиться Кирилл. Ему была необходима помощь в поисках Вероники Юмановой, которая – по известным только ей причинам – отказывалась от встреч.

– Выпьешь что-нибудь? – спросил Кирилл.

Их общение было по-дружески теплым, и часто они, на правах близких приятелей, позволяли себе некоторые фамильярности. Кирилл вспомнил, как однажды решил пойти наперекор отцу, бросил учебу в Школе бизнеса и уехал с девушкой, которую тогда любил, в ее родной Рио. Идиллия эта закончилась с приездом Лени, потом последовал жесткий разговор с отцом, слезы девицы и бесславное возвращение сына предпринимателя в Лондон.

– Чаю, – коротко ответил Леня, который всегда отказывался от алкоголя.

Мария Дмитриевна быстро выполнила его пожелание и через несколько минут принесла поднос с дымившимися чашками и сластями.

– Здесь все, что мне известно о Веронике. – Кирилл указал на папку, которую он предусмотрительно положил на диван, где сидел Леня.

Тот шумно отхлебнул из чашки и с грохотом поставил ее на поднос, взял папку и быстро пробежался глазами по листку бумаги, содержавшему скудные сведения о госпоже Юмановой. Потом он долго смотрел на ее фотографию, вынутую из рамки. Снимок когда-то стоял на отцовском столе. Тонкие пальцы цепко держали снимок, словно Леня всей кожей пытался прочувствовать, где в этот момент находится Вероника.

– Ты был с ней знаком? – спросил Кирилл.

– Видел лишь однажды, до того, как она вышла замуж за твоего отца, – ответил Леня, отложив фото в сторону. – А теперь расскажи, что тебе о ней известно.

– Там все написано, – Кирилл ткнул пальцем в листок бумаги.

– Я уже прочитал сей опус, – согласился Леня, и черные глаза его заискрились весельем. – Это ведь не твои сведения, не так ли? Машка писала?

– Мария Дмитриевна? – переспросил Кирилл, воскресив перед глазами сухую фигуру секретаря, которую, как только что выяснилось, можно было называть не только по имени-отчеству. – Она самая, – признался он. – Но, Леня, я не знаю, что сказать. Я ее плохо знаю, вернее, совсем не знаю. И о ее семье мне мало известно. Только то, что у нее есть сестра… Анной зовут, и что она – жена дипломата. Что они родом из Сочи. Еще знаю, что Вероника работала здесь, в компании отца. С кем она дружила? Без понятия. Чем занималась, когда оставила работу? Тоже неизвестно. Повторяю, мы не общались.

– А зачем она понадобилась тебе сейчас?

– Какая разница? – улыбнулся Юманов и с удовольствием посмотрел на белые зубы своего собеседника. – Хочу вернуть то, что принадлежит только мне.

– А-а, – протянул Леня и оперся спиной о мягкую спинку дивана. – Активы? Все пройдет на официальном уровне? Или ты желаешь отыскать мачеху, чтобы тихо избавиться от нее?

– Леня, ты забываешься, – начал было Кирилл, но быстро понял, что под шуточной манерой вести разговор на самом деле таится серьезность. – А если желаю избавиться? Намерен помочь мне?

– Нет, здесь я пас, – причмокнул губами Леня и, хлопнув себя по бедрам, поднялся. – Сообщу, когда что-нибудь откопаю. И еще: куда ты пропал в последнее время? – с коварной улыбкой спросил он. – Не звонишь, не пишешь… Увлекся кем-то?

– Просто был занят, – в том же тоне ответил Кирилл. – Жду новостей.

После ухода Лени он еще некоторое время сидел на диване, глядя прямо перед собой. Неужели он действительно подумал, что Кирилл собирается устранить мачеху, лишь бы вернуть акции? Наверное, со стороны все так и выглядело, раз Леня задал этот вопрос. Где-то в глубине души у Кирилла появилось недовольство собой, в особенности тем, что кто-то посмел поставить оценку его поведению, неверно интерпретировав его действия. Кирилл взял в руки фото и вгляделся в холеное лицо мачехи. Она была лишь на несколько лет старше его, красивая улыбчивая блондинка с приятным голосом и такими же манерами. Кирилл не мог сказать о ней ничего плохого, потому что она была всегда мягкой и приветливой. Вероника производила впечатление веселой особы и обладала прекрасным чувством юмора. Она много смеялась, и ее смех был ярким и зажигательным. Кирилл знал, что отец любил эту женщину. Более того, он был счастлив с ней. Тогда почему же она отказывается от встреч? Ведь они с Кириллом никогда не ссорились и тем более не испытывали друг к другу неприязни? Подобные вопросы оставались для молодого бизнесмена загадкой, но он надеялся, что благодаря усилиям Лени Саянова ситуация в скором времени разрешится.