Текст книги "Следствие для «чайников»"

Следствие для «чайников»
Алёна Михайловская

© Алёна Михайловская, 2023

ISBN 978-5-0060-4419-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Следствие для «чайников»

Меня нельзя назвать несерьезной или ветреной, но, тем не менее, я отношусь к той категории людей, которые везде найдут неприятности, и для которых любое дело может обернуться настоящей трагедией или сериалом.

Будучи по натуре деятельным человеком, я не могу сидеть, сложа руки. Моя дочь незаметно подросла и, достигнув 8-летнего возраста, показывала образцы самостоятельности и взрослости, чем немало расстроила свою мамочку. Освободившись от обычных обязанностей – покормить из ложечки, вытирать носик или целовать сбитую коленку – я почувствовала себя абсолютно ненужной никому и задумалась, как бы убить время, не занятое работой. Несколько дней я слонялась по квартире в поисках настоящего дела, но в голову, как назло, ничего путного не приходило.

Помощь пришла оттуда, откуда не ждала – прибежала моя приятельница Алка и рассказала о том, что наша одноклассница Юля Друбинина купила новую квартиру. Что Алка говорила дальше, честно говоря, я помню смутно; мой мозг ухватился за эту новость как утопающий за соломинку и уже вовсю строил наполеоновские планы. Примерно через два с половиной часа, когда мне, наконец, удалось выдворить Алку восвояси, я уже точно знала, чего я хочу – купить новую квартиру. В принципе, квартира, в которой мы с дочерью жили сейчас, тоже была не старой. Мы заселились в нее всего 5 лет назад. По традиции, в нее первой вошла наша кошка – Лизка, а затем уже 29 квадратных метров общей площади стали обживать мы. С Нюшей, так все близкие называли мою дочь, мы всегда жили дружно, нам вполне хватало однокомнатной квартиры, но, услышав новость, я поняла, что так продолжаться дальше не может. Моей подрастающей дочери просто необходимы были десяток квадратных метров, на которых она бы чувствовала себя хозяйкой, а мне тоже неплохо бы иногда посидеть в тишине и одиночестве.

Итак, решение принято, а я – человек действий, поэтому уже на следующий день я накупила пачку газет с объявлениями и стала тщательно изучать рынок недвижимости. Каково же было мое удивление, когда я узнала стоимость жилья в нашем городе! «Очень дорого, но ничего, в конце концов, можно взять кредит или ипотеку», – подумала я и стала обзванивать владельцев продаваемых квартир. Все привлекательные варианты, увы, были либо проданы, либо теряли свою привлекательность уже после первых вопросов. Оказывается «в хорошем состоянии» – это то же, что и «требуется капитальный ремонт», а синонимом «центра города» был самый отдаленный район, куда добраться можно было только на личном авто или на общественном транспорте, посещающем этот забытый богом уголок только три раза в день. В общем, после недельного изучения прессы и бесконечных переговоров у меня было абсолютно пусто в плане предложений. Дочь с интересом смотрела на мою мышиную возню и всякий раз, когда я горько вздыхала после очередного провала, говорила, что нам и так хорошо.

Но все мои близкие знали: легче остановить ледокол или танк, чем меня, когда я «иду по следу». Поэтому в середине июня я решила воспользоваться еще одной возможностью – посетить какую-нибудь риелторскую контору. В последние годы в городе таких контор выросло как грибов. Осталось сделать выбор – какую из них осчастливить своим посещением. Конечно, выбор пал на ближайшую от моего дома. Риелторская фирма «Билет в будущее» располагалась в подвале многоэтажного здания, у входа красовалась большая красивая вывеска, но вход в помещение был каким-то обветшалым и обшарпанным. Поэтому я решила взять «на дело» кого-нибудь с собой. Обзванивать никого не пришлось – не успела я одеться, как зазвенел дверной звонок. Открыв дверь, я увидела на пороге свою приятельницу и коллегу – Машеньку. Она принесла часть полученных ею в кассе моих отпускных. Как всегда, отпускные давали по частям, отнюдь не за две недели до отпуска. Вообще, когда я каждый год вижу сумму своих отпускных, у меня возникает такая тоска и тревога за нашу страну, что слезы наворачиваются. Ну, как может процветать страна, в которой три месяца мы должны кормить, поить, одевать и создать условия для отдыха себе и нашим детям на 15—20 тысяч. (Дело в том, что я – учитель, 56 календарных дней у нас – отпуск, первую зарплату мы получим только отработав месяц после выхода на работу, то– есть в начале октября. Растягивать эти деньги приходится почти на 3 месяца). Так вот, Машенька никуда не спешила, поэтому я предложила ей пойти со мной… В конторе все было более добротно, чем у входа: большое помещение было недавно отремонтировано (еще пахло краской, клеем и еще чем-то специфичным для ремонта), на окнах болтались жалюзи, по периметру комнаты стояло несколько столов, оснащенных компьютерами и другой оргтехникой. В помещении было прохладно, не смотря на припекающую уже июньскую жару – значит, имелись хорошие сплит – системы. Когда мы вошли, четверо молодых людей, одетые в белые рубашки и классические костюмы, склонились над компьютером и что-то бурно обсуждали. Наше появление никто не заметил: то ли все были так увлечены разговором, то ли не признали в нас потенциальных клиентов. Мы, признаться, растерялись. Первой пришла в себя Машенька и, гордо вскинув голову, сказала: «Молодые люди, предложите девушкам присесть». Теперь замешательство читалось на лицах работников офиса. Несколько секунд они стояли столбами, потом двое ретировались с поля боя, а оставшиеся двое пытались найти место, на которое бы нас усадить, зачем – то справлялись, не жарко ли нам или не холодно. В общем, пытались поднять свой авторитет в наших глазах. Если бы они знали, что их ожидает дальше, то они, пожалуй, погнали бы нас поганой метлой. К сожалению или к счастью профессия учитель накладывает на ее обладателей неизгладимый отпечаток – более дотошных, скрупулезных, любопытных и неуверенных в своих желаниях людей я не встречала. А, учитывая, что нас таких было двое и я, к тому же, успела посвятить Машеньку в свою проблему, то тот миллион вопросов, который мы задали риелторам, и аргументы, приводимые ими в противовес, скоро привели наших молодых людей к полнейшей прострации. Они не только побледнели после полуторачасового нашего пребывания в их конторе, но вообще плохо выглядели после нашего допроса: холеность куда– то делась, усталость и обреченность читались во взглядах, один из них постоянно теребил узелок галстука, как будто он ему ужасно давил. Я решила, что на сегодня хватит, испугавшись, что с ним случится инфаркт или инсульт. Поэтому, быстро попрощавшись, взяв номер их сотового телефона, я буквально вытащила ничего не понимающую Машеньку за руку на улицу.

Машеньке я сказала, что мы должны все взвесить, и пойдем к ним в другой раз. На следующее утро я проснулась с мыслью, что промедление смерти подобно и надобно скорее решать квартирный вопрос. Я набрала мобильный телефон посещенной накануне конторы, в результате моей беседы с риелтором я стала обладателем адресов нескольких трех и четырех —комнатных квартир, продаваемых в центре города. Кое-как позавтракав и наспех одевшись, я выбежала из квартиры и на полных парусах помчалась по первому адресу. Улица Ленина находилась в 10 минутах ходьбы от моего дома, поэтому буквально через несколько минут я уже вбегала на 4 этаж пятиэтажки. Квартира была неплохая, но цена меня явно не устраивала. Даже при наличии больших субсидий, полученных в банке в виде ипотечного кредита, моих сбережений вряд ли бы хватило на эту покупку. Следующим объектом моего обхода была квартира в соседнем районе. Она была на 12 этаже 18-этажной многоквартирки. На лифте висела табличка «Ремонт». Я почти обрадовалась этой надписи, потому что, входя в лифт, всегда испытываю просто необъяснимый ужас и страх быть запертой в нем в случае поломки. Не очень скоро я оказалась у нужной двери. Но на мой звонок в дверь ответили не слишком любезно, что жилье продано. Попеняв на риелтора за предоставление неверной информации, я поплелась по следующему адресу. В груди сердце трепетало и говорило мне, что Бог любит троицу, это, наконец, мое! Квартира находилась в неизвестном мне районе, поэтому, поплутав немного по дворам, дом я нашла не сразу. То ли мое сердце настроило меня на позитив, то ли жара и яркое солнце настаивали прекратить привередничать, только дом и дворик мне сразу понравились: благоустроенная детская площадка с выкрашенными качелями, аккуратные скамеечки около каждого подъезда, клумбы с цветниками, металлические двери с домофонами, – все это как нельзя кстати пришлось ко двору. Дверь нужного мне подъезда оказалась открытой, а вот в квартире никого не оказалось. Я пришла в бешенство: как это называется – сначала проданная квартира, а теперь отсутствие хозяев дома. Набрав телефон риелторской конторы, я не собиралась сдерживаться в выражениях. Там ответили, что произошла ошибка, и сейчас мне доставят ключ от квартиры. «Сейчас» тянулось около получаса – именно через этот промежуток времени появился тот самый молодой человек, за жизнь которого я опасалась во время посещения риелторской конторы. Он, теребя черную кожаную папку, долго извинялся, а затем представился. Его звали Славой. Слава подвел меня к двери и, открыв ее ключами, пропустил меня вперед. Коридор был обклеен дорогими обоями персикового цвета. Сердце опять бешено застучало. Далее мы прошли в огромную комнату – зал или гостиную. Подвесные потолки, встроенные светильники, лепнина на стенах и потолке просто очаровали меня. Все сделано со вкусом и в то же время без вычурности и излишеств. Тогда я задала самый важные вопрос – о цене сего произведения человеческих рук. То, что сказал риелтор, буквально пригвоздило меня к месту. Ура, это же просто бесплатно, чуть больше, чем стоимость моей однокомнатной. Ну, разве это не удача. Пустившись в размышления о вероятности чудес в жизни, я увидела дверь, как мне показалось в четвертую комнату. Немало удивившись – ведь квартира-то трехкомнатная, я направилась к ней. Когда моя рука уже касалась ручки, Слава помпезно произнес: «Ирина Сергеевна. Это встроенный шкаф». События, происходящие далее, напомнили мне плохой детектив. Как только дверь шкафа была мной распахнута, оттуда вывалился молодой мужчина с веревкой на шее. Я пришла в себя только тогда, когда услышала еще один шлепок рядом со мной. Обернувшись на звук, я узнала, что это был Слава. Он упал, потеряв сознание. Я в очередной раз поругала себя за свой длинный язык, предрекающий Славику инсульт. Оказывать неотложную помощь я умела плохо, единственное, что мне удалось установить – это то, что Слава еще дышал, в отличие от того, который был в шкафу. Я вызвала скорую, а вместе с ней и милицию. Еще до приезда скорой Слава пришел в себя, наверное, был просто в обмороке, и стал спрашивать меня, что здесь происходит. Как будто мы не вместе с ним пришли и это не у него, а у меня были ключи от злополучной квартиры. Я помогла Славику подняться. (Ох, уж эти мужчины. Даже в таком деле «слабый пол» должен не прятаться за спинами сильных а, взвалив мужика на плечи, выволакивать его из квартиры). Сделав несколько шагов по направлению к двери, я почувствовала слабые возмущения со стороны Славика. «Вы что, хотите остаться здесь? Пожалуйста!» – рявкнула я, отпуская его из рук. Но Славик держался за меня крепко. Он прошипел что-то нечленораздельное и указал на пол. Опустив глаза, я увидела рассыпавшиеся на полу бумаги, видно папка риелтора, падая вместе с хозяином, раскрылась, выплюнув все свое содержимое. Выругавшись про себя и поддерживая Славика, я быстро собрала бумаги и затолкала их в папку, затем, засунув папку под локоть руки, потащила свою ношу к выходу. Во время движения Славик все время бурчал о помятых бумагах и неудобном своем положении. Меня это стало заводить, не знаю, чем бы закончилось наше с ним общение, если бы не приехала милиция. Старшим в следственной бригаде оказался мой бывший ученик Ильюшкин Володя. Этому я была несказанно рада, посчитав, что большей части проблем мне удалось избежать. Рассказав Володе все, что я знаю, и, ответив на многочисленные вопросы, я поняла, что безумно устала. Володя увидел, что ничего путного сегодня из меня выбить уже нельзя, поэтому дал свой номер телефона на всякий случай и отпустил домой. Когда я доплелась до дома, уже темнело. Ничего себе денек. Открыв дверь квартиры, я увидела взволнованную Нюшу. Дочь негодовала: « Мам, ну где ты бродишь. Весь день сотовый не отвечает, никто о тебе ничего не слышал. Я вся извелась!» Успокоив Нюшу и рассказав ей о поиске квартиры, (конечно, умолчав о трупе в шкафу), я выпила чашку чая и улеглась спать. Сон не шел. В голове все время пробегали события сегодняшнего дня, мелькала какая-то мысль, за хвост которую я никак не могла поймать.

На следующее утро я проснулась с больной головой и трясущимися конечностями. Сказывались впечатления предыдущего дня и беспокойные сны, виденные мной ночью…

Не успела я выпить чашку кофе, как раздался телефонный звонок. Это звонил Володя Ильюшкин. Он попросил меня снова прийти в отделение для повторного допроса, видно за ночь у него появились какие-то вопросы. Весь день я провела в милиции, меня так утомили вопросы и бестолковое времяпрепровождение, что разболелась голова. В такие дни моя Нюша знает, что лучше ко мне не подходить, так как невыносимая головная боль делает меня просто не способной ни к чему. Поэтому, как только я вошла в квартиру, моя дочь, привыкшая чутко чувствовать расположение своей матушки по ворчанию ключа в замочной скважине, удалилась на кухню ставить на плиту чайник. Отказавшись от чая, кое-как умывшись и выпив таблетку спазмалгона, я прилегла на диван, прикрыв глаза полотенцем, почему-то очень хотелось темноты. Но мой воспаленный мозг не мог смириться с моим желанием заснуть и прокручивал события последних двух суток…

К двум часам ночи я пришла к выводу, что никак не могу понять, как незнакомец оказался в квартире, ведь ключи были только у риелтора. С твердым решением «порасспросить» о ключе риелтора по имени Славик я и уснула.

Утром, едва разодрав глаза, наскоро приняв душ и выпив чашечку кофе, я выскочила из квартиры. Следует отметить, что, собираясь, я так торопилась, что у меня постоянно что-то падало и гремело. Проснувшаяся от моих сборов Нюша, протирая заспанные глаза, произнесла: «Берегитесь, к кому я сейчас приду». Уже на лестнице я хотела сказать ей что-нибудь в ответ, например, «как ты говоришь о матери», или «что за сарказм», но решила, что медлить нельзя – мой долг вывести «на чистую воду» Славика и помочь раскрыть Володе преступление. А с дочерью поговорить я всегда успею.

По утренним, еще не проснувшимся дворикам города я неслась к агентству недвижимости, ничего не замечая вокруг. Я думала о том, как сейчас, взяв быка за рога, то-есть Славика, я выбью из него всю правду. Мои размышления не остановились на достигнутом – и вот я уже вместе с Володей задерживаю преступника, он получает очередное звание, а я… Мои размышления были прерваны громкими криками одиноких прохожих: «Уходи с дороги, уходи!». Моя расторопность и активность в моменты опасности всегда засыпали. Именно тогда, когда нужно быстро соображать и действовать моя нервная система точно блокировала мозг, я становилась безмозглой курицей, которую просто ненавидела потом. Так произошло и на этот раз. Услыхав громкий крик, повернув голову и видя, что на меня несется старый, забрызганный грязью автомобиль, я точно остолбенела на краю тротуара. Но опасность последовала не от машины, что-то большое и тяжелое навалилось на меня и отшвырнуло в сторону. Я больно ударилась об асфальт и потеряла сознание. Очнулась я от того, что кто-то облил меня водой и стал хлопать по щекам. Ну и наглость. Мало того, что повалили на землю, еще и холодный душ устроили… Я открыла глаза, возле меня сновало несколько человек. Один из них, молодой человек лет тридцати, хорошо сложенный, интересный внешне, держал в руке бутылку, предположительно с водой, ту самую, из которой меня, наверняка, поливали. «Что здесь происходит?» – мой голос звучал как-то странно, глухо, наверное, от перенесенного волнения. Мне рассказали, что молодой человек с бутылкой спас меня от колес проносившегося автомобиля. А автомобиль скрылся, номера никто не разглядел, так как машина была очень грязной «Интересно, где водитель на ней катался, у нас уже недели две или три не было дождя! Неужели трудно помыть машину!» – думала я, вставая, собирая вещи в сумочку и покидая место аварии. За размышлениями я подошла к риелторской конторе. В холле имелось зеркало, в котором на какой-то момент отразилось нечто несуразное, лохматое, взъерошенное и ужасно грязное. Боже мой, да это же я… Я полезла в сумочку, чтобы достать носовые платочки. Я стала вытирать ими лицо, руки; даже шея и ноги были грязными – вода и пыль сделали свое дело. Но после чистки мое тело покрылось серо-коричневыми мраморными разводами. Я поняла, что придется разговаривать со Славиком в таком виде. Чтобы хоть как-то привести в порядок свой внешний вид, я попыталась найти расческу, но, поиски не увенчались успехом, видно при падении я ее потеряла. Да ладно, пойду так, это выглядит даже очень устрашающе…

В этот раз в конторе никого не было, кроме совсем юной девушки. Мое появление заставило ее оторваться от компьютера и произнести: «Здравствуйте! Чем я могу вам помочь?» Конец фразы был произнесен так, как если бы пленку «зажевало» в магнитофоне: растянутые гласные и непонятные звуки вместо остановок. Далее следовала большая пауза. Такой была реакция этого ребенка на мой внешний вид. «Вы, пожалуй, ничем! Мне нужен Славик!» Девушка объяснила, что Славика нет, и опять предложила свои услуги. Но я настаивала, что работать буду только с ним. Далее следовал путаный рассказ, из которого я, наконец, поняла, что «работать со Славиком» я, в принципе, уже больше никогда не смогу, потому что он умер. И все его коллеги сегодня пошли на его похороны, поэтому в конторе и осталась только она одна. Я, опять подумав о своем длинном языке, воскликнула: «Неужели инсульт?». Девушка ответила, что его сбила машина. Так просто я не хотела сдаваться. Узнав, где будут проходить похороны, я побежала на Островское кладбище, так как это было старое кладбище, то там хоронили не часто. Я быстро нашла нужное мне место. Взглянув на убивающихся от горя родственников и на даты жизни Славика, ему было всего 23 года, я расстроилась и мне стало стыдно, нашла кого заподозрить в убийстве. По шепоту в толпе я поняла, что преступника не нашли. Все отзывались о парне как о славном и заботливом сыне и брате, ответственном работнике, хорошем друге. Я поняла, чтобы смыть с себя позор за обвинение невиновного я непременно должна найти водителя, который сбил Славика и даже не остановился. После похорон меня пригласили на поминки, которые должны были состояться дома у Славы. Я не любитель подобных мероприятий, поэтому стараюсь на них не присутствовать. Но мама Славика очень просила меня к ним присоединиться. Я подумала, что ей, наверное, непременно хотелось чтобы все побыли с ней и не оставляли ее со своим горем наедине. Славик с мамой и младшими братом и сестрой погодками жили в большой двухкомнатной квартире. Видя, что я заинтересовалась планировкой, мама Славы обмолвилась, что в квартиру они въехали недавно. Именно Слава нашел хороший вариант обмена двухкомнатной малометражки на эту большую и уютную квартиру. Вдруг мой взгляд натолкнулся на бомжа, практически животного: грязного, лохматые волосы давно не видели расчески. Странно, но на кладбище таких не было. Я уже хотела направить свою буйную фантазию по следу, когда поняла, что передо мной зеркало, а бомж – это ни что иное, как мое отражение в нем. Только теперь я поняла истинную причину настойчивого приглашения на обед – женщина решила меня накормить, может быть, единственный раз до сыта. Мне стало ужасно стыдно, но ничего уже изменить нельзя. Я прошла в ванную, умылась, пригладила вздыбившиеся волосы и прошла в комнату. Было понятно, что в квартире живут аккуратные и трудолюбивые люди – везде порядок и чистота. В комнате, где был накрыт стол, я обратила внимание на некоторый беспорядок на письменном столе. Бумаги были свалены ворохом, все письменные принадлежности валялись прямо на клавиатуре компьютера. Стол выбивался из общего вида. Когда все уже сидели за столом, и разговор опять коснулся Славы, мама показала на письменный стол и сказала, что здесь ее сын проводил больше времени, чем где-то еще. Его коллеги тоже видно обратили внимание на беспорядок на столе, спросили, что искали, так как Слава, по их словам, отличался аккуратностью. Но мама Славы пожала растерянно плечами и ответила: «Не знаю. Сегодня было много соседей и родственников в квартире, наверное, кому-то что-то потребовалось».

Придя домой после похорон, я попыталась найти ключи в сумочке, но связки нигде не было видно. Вообще-то, в моей сумочке много всего важного и необходимого. Нюша всегда говорит, что моя сумка – это бермудский треугольник, что упало – то пропало. Но я с ней не согласна. У меня в сумочке можно найти все – и тонны лекарств от разных болезней, и старые чеки от каких-то покупок, и визитные карточки, и кредитки, и листочки с координатами кого-то из дальних родственников или шапочных знакомых, носовые платочки, влажные салфетки. Да, непременно в сумке хранятся паспорт, полис и все остальные документы, даже сберегательная книжка с несуществующим вкладом. Конечно, все перечислить невозможно. Каждый раз, выбирая сумку в магазине, я стараюсь выбрать такую, чтобы в ней все лежало на местах. Но чем больше сумка и количество карманчиков и отделений, тем больше всяких необходимых вещей в нее перекочевывают, тем труднее в ней что-то отыскать. Так случилось и в этот раз. Не найдя в сумочке ключей, я позвонила в дверь. Дверь распахнулась. На пороге застыла Нюша. Заходя в дом, я что-то пробурчала по поводу открывания двери без вопросов. «Мам, это ты? Ты где была?» – по голосу Нюши я поняла, что дочь в шоке. «Это я еще ничего выгляжу. Ты бы видела меня два часа назад!» – ответила я. Я рассказала дочери о мужике, который сбил меня с ног, подумав, что я попадаю под колеса машины. По мере моего рассказа дочь мало-помалу успокоилась и стала хохотать до слез, представив комичность ситуации.

Несмотря на обещание найти убийцу Славика, начать поиски я не могла еще несколько дней, я просто-напросто не знала, с чего начать. Я сидела на диване, бродила по квартире, перетирала и так высохшую посуду, короче слонялась по дому, пытаясь определить направление поисков. Нюша, как и полагается хорошей дочери, старалась не мешать, с улыбкой наблюдала за бездеятельностью своей мамы. На ее предложение выйти из четырех стен и прогуляться я, конечно, отвечала отказом. Как можно бесцельно бродить по городу, когда столько дел!!!

Проснувшись около пяти на третий день своего заточения, я поняла, что нашла способ раздобыть информацию – Володя Ильюшкин! Осталось только придумать «легенду» для Володи, чтобы он ничего не заподозрил. Влекомая ожиданием предстоящих событий, я вскочила с постели и, несмотря на ранний час, пошла на кухню – нужно было себя чем-то занять. Этим «чем-то» всегда становилась готовка чего-нибудь вкусного. Кулинарное искусство мне удавалось; я получала не столько удовлетворение от признания моих кулинарных способностей всеми знакомыми, друзьями и родственниками, сколько от самого процесса. К восьми часам у меня были готовы горшочки из свинины с овощами, испечен «сметанник», на столе красовалась стопка дрожжевых блинов. Быстро приведя себя в порядок, я выскочила на улицу и побежала к отделению милиции. Володи еще не было на месте. Пришлось ждать. К моменту его появления вся моя речь была готова. На мой взгляд, он не сможет понять истинную причину моего любопытства.

Я начала издалека – рассказала Володе о желании приобрести новую квартиру, о прекрасном риелторе, взявшемся за мое дело, вскользь обмолвившись о его гибели под колесами авто. Далее я попыталась пробить головой гранит – выудить у Володи хоть какую-то информацию по делу Славика. Но то ли Володя был хорошим профессионалом и мои речи его не толкнули к разглашению тайны следствия, то ли ему и в самом деле сказать мне было нечего, но из отделения милиции я вышла несолоно хлебавши. Пока голова моя размышляла над вечным философским вопросом «Что делать?», мои ноги вели меня, не знаю куда. Я не заметила, как дошла до дома, поднялась на свой этаж и застыла у двери собственной квартиры – дверь была приоткрыта. «Вот Нюшка – растяпа, опять дверь оставила незапертой», -подумала я и толкнула дверь ногой. Рассуждая о том, что открытая входная дверь или закрытая дверь с ключами в замочной скважине – это становится традицией нашей семьи, я прошла в коридор и остолбенела – везде царили хаос и неразбериха. Повсюду валялись вещи, одежда, разбитое стекло. Я подумала о том, что именно так, должно быть, выглядело Куликово поле, нам не хватало только трупов после сражения. Беспорядок в квартире внес сумятицу в мою и так пустую голову, а волнения последних дней возбудили мой аппетит. В отличие от многих, теряющих желание поесть после переживания, я, понервничав, становлюсь просто обжорой, правда пока это никак не отражается на моей фигуре – мой вес при росте в 167 сантиметров всего 57 килограмм. Я, пройдя на кухню, с трудом разгребла место на обеденном столе, чтобы что-то срочно съесть. Сначала в ход (то-есть в рот) пошло содержимое горшочка из свинины с овощами, маринованные огурчики, затем были несколько кусков пирога; посмотрев на блины, я поняла, что больше не смогу съесть ни кусочка. На десерт в морозилке я нашла себе мое любимое мороженое – вишню в шоколаде. После завершения трапезы, в моей голове, наконец, зашевелилась мысль: « А что все-таки произошло у нас в квартире?» Конечно, от Нюши или меня, когда мы что-то ищем, можно ожидать все, что угодно, но, во-первых, я была твердо уверена, что утром я ничего не искала, да и Нюша навряд ли смогла так разойтись… Я взялась разносить вещи на места. В кухне почти воцарился порядок, когда в дверном проеме появилась голова моей дочки: «Ого, маман, вы превзошли все ожидания. Что искали на этот раз?» Я огрызнулась, что тот же самый вопрос я могла задать и ей. Дочь поняла, что дальнейшие попытки разъяснить ситуацию ни к чему не приведут, и принялась наводить марафет в нашем родовом гнезде. Не смотря на столь малые размеры нашего дома, уборка заняла немало времени. Мы решили, что в незапертую дверь нашей квартиры пробралась собака и натворила этот беспорядок. За окнами уже давно горели фонари, а окна квартир стали постепенно гаснуть – город погружался в сон, покой и тишину. Как всегда, когда тревоги дня отступили, мой мозг начал обдумывать события сегодняшнего дня и строить грандиозные планы на будущее…

Следующее утро прошло вяло и спокойно. План действий так и не был разработан, и я решила провести день за чтением какой-нибудь незатейливой книжицы. Я прочла десяток страниц несколько раз подряд, но смысл прочитанного постоянно ускользал от меня, а глаза предательски закрывались. Задремав, я видела во сне квартиру Славика, его маму и сестру, сидящих почему-то на рабочем столе сына и брата. А на крышке стола, которая во сне была огромной как спортивный зал, грудились осколки и вещи, еще недавно валявшиеся в моей квартире. Так же незаметно как и задремала, я проснулась. Я глянула на часы – забылась всего на каких-нибудь 20 минут, а столько всего увидела… И тут мой мозг пронзила стрела – стол! Стол! Все говорили об аккуратности Славика, а стол был завален так, как будто на него вывалили содержимое всех ящичков…

Мне потребовалось всего 5 минут, чтобы собраться, закрыть дверь – теперь я это точно помню, и выскочить из подъезда. План был готов – мне необходимо снова побывать у родственников Славика и еще раз с ними обо всем поговорить. Оказавшись у двери квартиры Славика, я нерешительно остановилась – о чем буду говорить с родственниками? А, где наша не пропадала? В конце концов, любой учитель – это артист. Только артист играет премьеру раз в сезон, а у нас премьера каждый день по 6—8 уроков подряд!

Дверь открылась как-то для меня неожиданно, как будто кто-то только и ждал моего звонка. Мама Славика была сегодня еще более бледной и безжизненной, чем в день похорон. Я представилась маме коллегой ее сына, никак не рискуя быть узнанной, так как ничего общего между бомжем, приходившим в дом несколько дней назад и молодой интересной брюнеткой, коей я предстала сегодня, не было. Я сказала, что мне нужно посмотреть документы Славы, мама провела меня в комнату и показала на стол, на котором царил образцовый порядок. «Здесь он работал. Вы смотрите, а я ненадолго вас оставлю!» – сказала женщина и вышла из комнаты, едва сдерживая рыдания. Угрызения совести тот час начали сверлить солнечное сплетение. Но я постаралась прекратить это себяедство и продолжить поиски. Что я искала – не знаю. Ни записной книжки, ни одной интересной, с моей точки зрения бумажки, не было. Когда я закончила осмотр, зашла мама Славика, я попыталась уточнить, не выбрасывали ли они что– то из вещей сына? Женщина рассказала, что только убрала все по ящичкам, но ничего выбросить пока не смогла, хотя эти вещи вряд ли кому-то пригодятся. Я задала еще один вопрос, который меня беспокоил – приходил ли кто-то за вещами Славика? Мама Славика рассказала, что никто не приходил, но что-то все-таки искали в его вещах, но кто – она не знает, ее не было дома весь день – она занималась похоронами сына. Я поблагодарила бедную женщину, уточнила, стараясь не вызвать подозрений, где ее дочь и сын, и вышла из квартиры. Одно теперь я знала точно, наверное, все-таки кто-то что-то искал на столе Славика, но что? И нашел ли? Мне нужно обязательно поговорить с братом и сестрой Славика, поэтому я пошла в ближайшую библиотеку – именно туда на лето устроились работать ребята, чтобы хоть как-то помочь матери. Юра и Оля встретили меня с готовностью помочь, еще бы, ведь им я представилась майором милиции (я твердо уверена, что среди подростков, благополучных подростков, работники полиции пользуются авторитетом, и они всегда готовы принять самое активное участие в расследовании преступлений). Ребята припомнили момент, после которого на столе увидели беспорядок. После доставки гроба из морга все родственники спустились к подъезду. Когда же спустя некоторое время ребята поднялись в квартиру, на столе уже были свалены вещи. Я попыталась выяснить, кто мог оставаться в квартире, но ребята были твердо уверены, что дверь квартиры была незапертая, но все из присутствующих вышли на улицу. Интересно. Получается, что в квартире – никого, но все-таки кто-то копался в столе, причем, не очень аккуратно, наверное, торопился. Оставив ребятам номер своего телефона, я поспешила домой. Микрорайон, который я посещала, находился не очень далеко от моего дома. То ли первые жаркие деньки выгнали всех прохожих с улицы в полуденный зной, то ли все горожане разъехались по морям и дачам, улицы были пустынными. Над асфальтом стоял какой-то тягучий и горячий туман, искажающий изображение и смывающий четкие очертания предметов. Природа, находясь в дреме и неге, казалось, и меня вгоняла в сон, заставляла двигаться медленно и лениво. Внезапно я услышала хлопок. Обернувшись по сторонам, я не обнаружила поблизости ни одной машины – вероятно, это выхлоп газа машины на соседней улице, странно, что его так далеко слышно. Я свернула за угол многоэтажного дома, решив, что пройдя по двору скорее всего выйду к перекрестку и хоть на несколько минут попаду в благодатную тень деревьев. Мои ожидания оправдались. Пройдя по тени от старых тополей и кленов двора, я вышла на перекресток, а через несколько минут была дома. Нюша предложила пообедать. Но есть не хотелось, а вот голова начинала побаливать…