Текст книги "Всё в твоей голове"

Глава 3. Светская беседа

Наконец, перед уходом в школу, я постучал по касяку маминой двери.

– Можно?

– Нужно)

Сел рядом с мамой и начал…

– Мам, мне уже надо идти, но.

– Не понимаю. – смотрела она злобно-добрыми глазами.

– Ну, имел в виду что. – снова… прям мурашки. – Понял-понял, я сказать хотел, что… ммм… – отвёл взгляд, засомневался я, чтож мне ещё оставалось делать.

– О чём же, бачам? – мягко произнесла она, пригладив меня по шике.

– Вечером должна одноклассница моя прийти, девушка, просто другмой, и я…

– Вай мальчиИИК. Ещё чего??? может одну комнату освободить для вас, а? – злобно отпрянув, она повернулась к стене и начала её злобно прожигать. – Нет.

– Пожалуйста, послушайте. – сказал я, попытавшись легонько её повернуть. Эликоз. – Она девушка очень хорошая, я рассказалей, что ты… вы болеете, что мы дома одни, она сказала приду всё вычешу.

– ТО ЕСТЬ ТЫ, – она повернулась лицом, разъярённые глаза, прям как в детстве, в горле пересохло. глыть. – ВСЕМ РАССКАЗЫВАЕШЬ МЫ В КАКОМ ПОЛОЖЕНИИ??? НЕТ, – опять стене плохо. – ты сам сделаешь.

– Ну нет, мааам. Мне же сложно самому в одиночку, и я же кел…

– ОПЯТЬ ТЫ ЗА СВОЁ!!! – опять повернулась. – Вшколусвою иди, приди потом поговорим, ану… кш-кш-кш.

Я встал, принёс ей её таблетки, положил рядом с чаем и тяжко выдохнув, вышел из комнаты. Сработает ли. Пошёл в прихожую, правый красовок… есть, левый… левый, смотрит в тумбе, за дверью, левый… о, левый. Оказался за углом соседней комнаты, обулся и открыл дверь. Нет, быть.

– Я пошёл.

– Имяеё какое? – чаво, нецензурное?

– Ааа… чь… Кэрри… Кэрри, имя имеет.

– Хорошо, беги. Беречь делай, сын.

Я вышел, заперев дверь с наружи. Капкан захлопнулся, юхууу, хахахаха. Лан-лан, сработало и хорошо, щас должен о другом думать.

Тайлер.

Я шёл около заброшенных домов, заводов и фабрик в сторону школы, и самая избитая и всеми до изнеможения задушенная фраза, выстрелила мне в голову:

Бабочки в животе.

Под лучами солнца, видя поворот, я быстро надел наушники, капюшон и чуть ускорял шаг. За ним, обычно, на, ржавой, гнилой машине, сидели Пол и Энни, распевая очередную бутылку нецензурной. И как обычно, краем глаза, я замечал их и тупо шёл мимо. Тайлер их отпиздил, они хотят отпиздить меня… получается всё правильно. Но дальше тупых провокаций и взятия на слабо, дело не доходило.

– Э, Тай… ъъъ, как там тя, подойди-ка. – забулькал Пол.

– Эй, чёрт, иди сюда). – нежно произнесла Энни.

Я качал голову в такт музыки, За Моской так красиво, что думаю слезть ат цина Ауло, да, я буд делать так, чтоб мне хватила, и делал вид, что не замечаю их. Делал так, что ахуели все их дети вау. Они двинулись за мной. Потихоньку дрожь появлялась… не потому, что они могли меня отлупить или что-то в этом роде – нет. Доктр, дай мне снимк, стала легких Я проста отмакал, сабирал наметки Но пропусти как овцы, кто улоф-чий? Я и сам мог их уложить, без помощи Тайлера. Меня смущала то, что они держали по одной руке за спиной и ехидно улыбались. Порванные и грязные вещи, нелепая косметика Энни, тупое лицо Пола. Да, мы росли так, Кто лооо… Это был их стиль, стиль, который был самым первым из конца списка.

Они разом схватили меня за пелчё-подмышку, наушники спали на трапеции.

– Эй дружбан, привет, в школу идёшь, да? – сказал Пол, через свои ворота в зубах.

– Да нет, вот решил к вам в шайку присоединится… звали бы нас потом три мушкетёра.

– Ох шутник ты наш, – сказал он и потрепал его по голове, ведут к тачке. – Что в сумке, м?

– Как обычно: мабилы, брюлики, капуста.

– Перейдём к сути, – неожиданно-чётко произнёс, Пол. – С того самого раза, в столовке, мы не виделись, и ты даже не пришёл нас навестить с апельсинчиками.

– Слышала твой «Тайлер» больше не появляется, и не решает вопросы за тебя, да?

– Я тоже об этом слышал. – сарказм.

– Так что?.. он слишком сильно запыхался, что больше не выходит?

– Не знаю… може…

Неожиданно удар прилетел мне в сплетение, и я рухнул на землю. Удар за ударом, удары ногами, а я нечего не чувствовал. Деревяшка, доставать иль не… Я смотрел на небо, было уже начало весны и потихоньку всё начало обретать прежние краски. Вспышка в глазах, ударили по виску, ммм, нормально. Рёбра, ещё раз ногой в сплетение, ухх *кашель* *нехватка кислорода* су… ка…

«Нуууууу»

именно это прозвучало в моей голове в поисках Тайлера, мне были лень с ними драться. Я не очень хотел ещё пол часа чистить одежду, хотя уже это не вавжно, заклеивать синяки пластырем, объяснять откуда они взялись. Тайлер… он был краток и молниеносен. Несмотря на то, что у нас одно и тоже тело, он был раз в пять сильнее меня самого… А его нет-и-нет.

Они почему-то перестали бить, увидя что я даже не защищаюсь.

– Кретин, что с тобой? – окликнула меня Энни. Пол сел на корточки передо мной, и я увидел ту руку, скрывающуюся руку. Да, это было оно, красный кастет в форме черепа под один-средний палец. Рёбер нет, меня херачили кастетом, ммм, хаха, ахуенно. Придётся опять дома сид.

– Ну что, братишка, – он приподнял меня, дёрнув за плечо, практически посадив. – твоя песенка спета…

Он замахнулся, а я закрыл глаза. Тихо мирно, словно ждал этого так долго, что почувствовал наслаждение. Больше не будет ни каких двойных стандартов, передружбы недолюбви, кэр, проблем с башкой, денег, власти, Мамы, Кэрри…

– КЭРРИИИ… – с криком закрыл лоб, тыльной стороной левой руки. Глупо.

Кисть выгнулась в не естественном положении. Боли не было, хотя я её так ждал чтобы крикнуть со своей дури. Чтоб оглушить их? Нет. Я хотел испытать то, что давно уже не испытывал. Боль – сладкая и мучительная, она делает нас живыми, чувственными, сострадательными, дорогими.

Они увидели мою руку – торчащую кость из ладони, кровь льющуюся по всюду и моё лицо злобное, кровавое, блаженное. Они отшатнулись, видя моя глаза, прямо как в столовке, и чувствовали, что за ними пришло что-то жуткое, что-то ужасное. Это был Тайлер, по крайней мере, его так прозвали.

Тайлер появился, когда мне было лет 11. Он часто разговаривал со мной, учил как вести себя с гопниками, правильным манерам, и тому самому «молчанию». Это мог только он, это поддавалось только ему. Просто смотря на человека, он мог заставить его чувствовать себя идущим на расстрел. Глазами он пожирал человека изнутри, заставляя думать, и далеко не хорошее.

Взгляд – самое недооцененное оружие в мире. Речь, дикция, ораторство – это конечно тоже хорошо, но взгляд определяет кто хозяин ситуации. Из-за него меня уважали в школе и было мало смельчаков, которые бы отважились на меня поднять голос.

Тайлер – был моей личной защитной системой, которая пока что не дала сбой. Он выглядел по-другому: коротко пострижен, масса больше, чем у меня, немного ниже рос, и лицо, напоминающее какого-то актёра. В моменты, когда я его вспоминаю (в контексте помощи), он появляется недалеко от меня: за фонарным столбом, за дверью, в шкафу, за углом, машущим мне рукой. Нужно только подойти к нему, как он улыбнётся, потрепает волосы и скажет:

«Иди отдыхай дружище, дальше я сам»

.Он пойдёт в стороны от куда я пришёл и дальше будет разруливать то, что я наворотил. Мне всего лишь остаётся взлететь в воздух и наблюдать.

Конечно же, его некто не видит, как и не видят, как я лечу или плачу в его объятьях. Они просто видят, как я отошёл постоял секунды 3 и обратно вернулся он… Тайлер: уверенный, чёткий… прям сын маминой подруги.

Это ситуация не исключение. Я встал, посмотрел на них и пошёл к ближайшему столбу. Рука неистово начала болеть… не то, чего я ожидал от старого друга «Боли». Пол и Энни ошарашено смотрели мне в спину и осознавали, что щас им будет ой не сладко. Энни достала телефон, набрала кого-то и стала умолять прийти за 2 минут.

А я в свою очередь почти дошёл до столба, где Тайлер ждал меня с распростертыми объятиями. Когда я его видел время начинало идти медленнее в несколько раз, и мы могли спокойно поговорить.

– Вот не повезло мужик, ну не чё, понаблюдай, я щас всё сделаю. Ты пока думай, как уговорить маму, а то она как-то против. Не круто будет умереть девственником, хехе) – шутканул Тайлер.

– Хорошо. – лениво ответив я, сел на фонарный столб, а Тайлер немного нагнулся (почти сел на корточки) и резко дёрнулся. Моя левая рука, которой я держался за столб, резко стала тёмно-красной, красной и опять стала почти прежней.

«Испытал дикую боль, но держится»,

подумал я. Он повернулся ко мне, показал большой палец и развернулся, посмотреть на группу людей во круг Пола и Энни. Достав из кармана мой длинный дедовский носовой платок, он туго завязал его на левой руке. Моя рука стала кровавого цвета, потом остановилась на багровом и не тускнела.

«Левша со сломанной левой»

,звучит как начало анекдота. Тайлер тут же встал в стойку и посмотрел на всех по отдельности. Толпа из десяти челов, которая минуту назад была готова разнести всех и вся, стала по немного давать заднюю.

«Беда миновала»

,подумал он и я слышал его мысли, because мы… venom. Тайлер расслабился, опустил руки, а группа уже расселась по лавочкам.

– Чё вы сел…

Как вдруг из толпы вышел Дэнни, и я осёкся. Улыбаясь, он подошёл ко мне и протянул правую. Мы пожали руки и прильнули друг к другу. Мы называли себя партнёрами… В те дни, когда я видел, что его поймала толпа и Денни со своими в меньшинстве, либо ваще один, то я шёл к ним разруливать всё миром. И точно так же, он помогал мне. Когда мы с ним сидели на уроках, то от скуки забивали друг другу стрелу. Договор был таков: приходить по пять человек на стадион и биться не больше трёх минут. Этого всегда было достаточно чтобы: раз – кайфануть, два – чтобы нас не успела схватить охрана и три – чтобы это драка не переросла в реальный конфликт. Лицо и пах были под запретом.

– Привет… Тайлер?

– Салам. Да, эт я.

– Что с рукой?

– Нечего, пустяки. Мы биться будем или как?

– Их восемь человек, понимаю ты жёсткий, но этого не многовато ли?

– С шестью я справился, а вот с восьмью… сейчас узнаем. – Я опять встал в стойку в припрыжку, дебилы насторожились и стали понемногу вставать.

– Не кипятясь, послушай. – Сказал он, приобняв меня, и отвернул от них. – Сейчас надо осмотреть твою руку, и ты забыл, что у нас стрела через неделю? Ты там должен быть как огурчик, ты же это понимаешь?

– Пол и Энни в край заебали, что прикажешь с ними делать?

– Я попробую объяснить им в очередной раз, что ты тоже наш друг и им больше не следует тебя трогать или им будет худо.

– Надеюсь, что тебя они выслушают, и это… дай немного мелочи, я в аптеку схожу.

– Ты мне ещё прошлый долг не вернул, помнишь?

– Нууууу… ты у деволта попроси, он отдаст. Но только поспеши, а то у него мадама появилась, скоро мыш в кармане повесится, ххахаха. – с хохотом сказал Тайлер. Краснота почти спала с руки, и я начал рассматривать своё прозрачно-белое тело: белая кофта, белые штаны, кроксы white, моё тело побледневшее и немного прозрачное, волосы пепельного цвета.

– Ладно береги себя. Помни, приходить без игрушек, жду через неделю. – сказал Дэнни пожимая мне здоровую руку. Он пошёл к ним, зашёл в толпу и начал им что-то толковать, как круг замкнулся. Я поднял портфель, который всё это время лежал в метре от меня, отряхнул его и развернулся, как вдруг слышу… кто-то упал и звуки летящих кулаков, резавшие воздух со свистом. Взглянув туда, я сразу понял, что там кого-то пинают ногами и пинают это мягко сказано. Его прям гасили подошвой сапог. Тайлер уже отдал мне управление, а сам уплыл в закат. БЛЯ, бросил портфель, снял бомбер, предварительно достав деревянный кастет из кармана (за который не очень-то сильно карает закон).

Дэнни колотили, он лежал уже без сознания, а я смотрел во все углы и столбы в поисках Тайлер и его всё нет и нет. Я влетел в толпу и хотел их разнять, но потом вспомнил что они и меня хотели загасить. При виде меня Пол остановился, отпрянул, как и все остальные, они та не знали, что Тайлер уже нет.

– Все быстро взяли себя в руки, КОНЧЕНЫЕ БЛЯТЬ. – резко спрятал, сделаем по белому, – Это же Дэнни, вам потом придётся месяц из дома не выходить, чтобы всё устаканилось. Он, возможно, забудет, но я-то СУКА ВСЁ-ПОМНЮ. – слюна летит, тыкаю пальцем.

– А мы вот не хотим, чтобы он и ты всем тут заправляли, – выкрикнул кто-то из толпы.

– Кто это сказал? – спросил я с явно не чистыми намерениями. Из толпы вытолкнули парнишку. Дрыщ по кличке «ключ». Заслужил кликуху из-за ахуенной борьбы и неплохой ударке, а не из-за того, что его фамилия созвучна.

– Какие-то вопросы? – медленно и монотонно сказал он. Я который всё это время был в эпицентре… окруженый стаей тупых животных, которые были готовы врезать мне в любую секу (как это обычно делают люди с низкой социальной ответственностью), я как-то возмужал и начал понимать, что я и Тайлер одно целое… всё что может он могу и я…

– Давай решим это раз и на всегда. «Ты и я прямо сейчас выйдем по разам», – сказал я твёрдо с некой долькой безумия.

Ключик отшатнулся, побледнел, но взял себя в руки и задвинул.

– Только не три минут, а до потери пульса. – сука, откуда?

– А как же иначе с тобой.

Взгляд. Я бросил на него взгляд, тот которому меня учил Тайлер, тот который заставил детектора пойти на…

– Ехала… – крикнул кто-то из толпы. Они сделали круг шире и начали подбадривать дрыща. Дэнни в этот момент уже пришёл в себя и стоял рядом со мной, держась за голову и говоря обрывками фразами.

– Ты это… Тайлер… бля как же… ммм… в общем слушай… если проиграешь не беда… мы… мы их потом на кол посадим…

Он упал и несколько шакалов оттащили его прочь из октагона, по путно ныряя ему в карманы. Я встал в стойку Тайлера и смотрел ему прямо в глаза, не моргая, даталого. Доля страха всё-таки виднелась в его китайских глазах.

– По яйцам не бить, в глаза пальцами не тыкать, остальное всё можно! – сказал лысый парнишка и поделил воздух, между нами, на две части. Когда он отошел, я расслабился, встал как обычно, сунул правую в карман, где лежал дружок, а Ключ смотрел на меня с неким недопонимаем. Играю бровями.

– Давай… я женщин уважаю, поэтому дою вам шанс ударить первой. – Он не оценил мою шутейку и взорвался в мою сторону. Смотрел он на меня злобными, жаждущими крови глазами…

(и Красная смерть властвовала по всюду)

…он хотел крови, увидеть, как я разрываюсь на куски… вот чего он жаждал. Его кулак был почти у цели, разрезая воздух с пугающим свистом, но я смог пригнутся и держа при этом левую руку за спиной начал наносить правой молниеносные удары в: печень, рёбра и челюсть. Кастет разломился на две части и его половина упала на землю. Ключик упал на землю и больше не подавал признаки жизни. Это драка уже была проиграна мной ещё не начавшись, потому что в случае победы – ониб меня толпой загасили, проигрыша – он билб меня и после потери пульса, но всё-таки я сделал своей выбор.

– Что-то ваш Ключик оказался бракованным. В следующий раз берите из настоящего метала, – как-то очень странно пошутил я, зажимая при этом правую руку между левым бицепсом и телом. – значит я победил… и, пожалуй, пойду по своим делам.

– Ах ты маленький… Тварь блять… иди сюда, на… – Это были последние слова, которые доносились из толпы. А дальне пухх, пахх, тышь-тышь и я уже не помнил, как упал на землю, не помнил, как нога прилетел мне в лицо, не помнил, что случилась с Дэнни, не помнил, где сейчас Кэрри…

Глава 4. Калипсо

Солнечный свет начал выжигать мне глаза. Лежал я на низко скошенной траве и чувствовал себя на все сто десять процентов. Нежный ветер обволакивал моё тело. Мне не было так хорошо… не-ко-гда. Не отрывая рук от глаз, я сел на трав. Дикая головная боль резко вышла на сцену, такое бывает, когда после нескольких часов лежания на диване резко встаёшь. 50%.

Её след простыл после того, как я открыл очи. Передо мной открывался умопомрачительный пейзаж. Идеальная равнина, клубы сена и ещё что-то… ммм… там в далеко еле виднелся домик. Маленький такой домишка в один этаж, с большим деревом, почти слившимся с ним. Коричневая (прогнившая по краям) крыша, жёлтые стены, большая яблоня, окна с синими ставнями, огород, огороженный фиолетовыми брёвнами.

Рай эпилепсика.

Всю эту красоту я видел с расстояния более двух ста метров. Мне казалось, будто я могу видеть даже каждый год бревна… чёрт я видел. Меня испугало на сколько громко вода бьётся об что-то, моё зрение, запах каких-то ягод, хотя вокруг не было ни малейшего намёка на куст. Я прижал голову к коленям и закрыл: уши, нос, глаза.

Это было как те панические атаки, которые были в детстве. Я просто лежал в постели укутанный в теплоудерживающее одеяло и думал о завтрашнем учебном дне, где нас будут учить решению уравнений, не о чём не волновался и начал понемногу закрывать глаза. Словно пулей в моей голове возник образ розетки, в которую тысячи вилок входят друг за другом, разом, без порядка, без талонов, не пропуская пожилых. Конечно, это был неединственный случай, но этот запомнился мне больше всего, не потому что он был страшный, громкий, пугающий, были случаи по хуже. А потому что он был последним в моей жизни. В эти времена звук (похожий на тот, когда мы зеваем и не звук самой зевоты, а тихий и в то же время оглушительный гул в ушах…) был в ушах и не сходил минуты две. Собравшись силами, взвесив все за и против, перебарывая страх, я встал с места и подошёл к розетке, которую загораживал стол, и на моё удивление (нет), она был пуста, надёжно закреплена и без малейших царапин.

Откуда у меня это воспоминание… но вопреки всему сейчас я сижу тут, не знаю где и чувствую будто я действительно стал на сто десять процентов лучше… новее… ахуительнее, хоть и башка трещит

Она.

Сев на траву я прижимал свою голову к коленям, звуКи ГроХот ЗапаХИ ДеРьМО ГЛазА СВЕТ. ЧтО зА НАхуй бЛяТь.

Дикое волнение, страх, чувство приближавшейся смерти, тот самый звук в ушах, слёзы, дрожь… 20%.

(Красная смерть грядёт)

Чт… ладно, надо прийти в себя.

(В СЕБЯ, В СЕБЯ…)

Я представил себе крышку от бутылки газировки с небольшим индикатором над ней, который указывал на «МАХ». Плавно не спеша, я повернул его в противоположную сторону и звук жужжания пчёл, которые были в километре от меня, в улье, в яблонях, муравьёв, которые с чавканьем ели что-то, в миг кануло в небытие.

Остались только обоняние и зрение. По-прежнему закрытыми глазами я представил крышку с другим цветом и формой, и повернул в сторону «MiN», и запах дерьма какого-то животного выветрился, но и запах роз тоже улетел. Представив ещё одну крышку, отвечающую за красоту запахов, я начал играться с ней, чтобы добиться идеального баланса запаха… и… и это у меня получилось. Запах роз идеально гармонировал с запахом лилий и в этом блаженстве я начал понемногу расслабляться.

Со зрением оказалось сложнее. Открыв очи в очередной раз, я видел, что на меня с огромной скоростью несётся дерево и обратной убегает, словно заяц от контролера. Чёткость оставляла желать лучшего, контраст менялся с каждой мили-секундой: представил себе крышку ромбовидной формы и начал крутить в поисках баланса… ощущение расстояния снова ко мне пришло и всё оставалось на своих местах под бэддрипом и расфокусом. Ещё одна крышка, баланс… контраст стал обычным. Ещё одна, баланс, чёткость стала… мм… о, стала лучше. Боль в голове от громких звуков, отравляющих запахов, эпилептического припадка… ушла. Я перестал сутулиться и осмотреть на всё с точки зрения собаки, и выпрямился как штык нож.

Мы были толи на небольшой горе, толи на равнине. Напротив меня была та хижина. Я встал на ноги и приподнял руку с целью отряхнутся, но мои вещи были кристально чистые… на мне были белые шорты и белая футболка с красным сердечком со стороны сердца. Странно… допустим.

Я начал идти в сторону этой полу будки и по пути задумался, как я тут очутился и почему у меня побаливает левая рука. Оставалось пятьдесят метров, я поправил свою футболку, почесал промежность и начал ускорять ход. Двадцать метров, десять, на базе. Я прокашлялся и постучал в дверь.

Тук… тук, шёлк. Дверь открылась, и я постучал ещё два раза и слегка талкнул дверь, чтоб заглянуть внутрь.

– Есть кто? Эуу? Дон Периньон?

(Что? какой нахер Периньон, кто это вообще такой)

На мои крики не кто не отозвался и шагнул через порог двери, сняв перед этим обувь.

– Последний шанс, отзовитесь или я найду вас… – Прозвучало как угроза.

Слегка увеличив показатель слуха, начал я слышать, как капает где-то вода. Идя на звук, капанье становилось чётче… теперь уже капля попадала в какой-то резервуар наполненной водой.

Звуки привели меня в ванную с немного приоткрытой дверью. Стук, тишина. Я заглянул внутрь… за почти прозрачной занавеской ванны лежала девушка. Большой бюст, ровный нос, волосы светлого оттенка. От чувства стыда, я резко прикрыл дверь и стоял за ней с тяжелой отдышкой. Стук.

– ЕСТЬ ТУТ КТО? – Тихо как в гробу. Я открыл дверь и зашёл. Делая неторопливые шаги направляясь к ней.

С лева была раковина с висящим над ним большим запотевшим зеркалом, на котором я разглядел: кудрявые волосы, волнистый нос и выраженные скулы. За этим куском ткани лежит Пенелопа, ждёт, иль нет, так хочу… взявшись за занавеску я на миг оцепенел, НЕТ. В ванной комнате лежит абсолютно беззащитная девушка, дверь не заперта и как минимум в доме её молодой (или старый) человек. И наверняка мне не следует тут сталкерить. Осторожно отпустив занавеску, я задним ходом вышел из ванной… вышел и резко побежал к выходу, прихватив с собой кроссы. Отбежав от дома на приличное расстояние, я сел на траву.

Паника охватила меня с новой силой. Может пойти обратно, узнать, где я, попросить помощи, 5 колесо, ну да… Понять это самому невозможно… практически. Взглянув на свои белые носки, я недоумевал. Они были чистые, практически новые… даже не было лёгкой зелены от травы. Обратно натянуть свою обувь оказалось легче чем я представлял, а подняться было тяжелее чем ожидалось. Дрожь бросилась по моему телу в поисках слабого места дабы по сильнее надавить, он груди до паха, обратно, к мочкам ушей, до мизинца в носке. Страш… нно. Вдруг её хахаль даст мне пизды, интересно, вывезу ли. Но всё-таки нужно пойти разузнать всё. Я встал и подышав минутку пришёл в себя. С почти лёгкостью на душе я шагнул к дому…

(СТОй МАть твоЮ)

Злобный голос прозвучал со всех сторон. От неожиданности у меня запутались ноги и я упал ничком. Изкривив лицо я зажал глаза и захлопнул уши.

(сука ТЫ ТРУСливая, всё ТЕБЕ на блюдечке НАДО поДАваТЬ, ПИЗДюшонок, тЫ чёртов!?!?)

Это был грубый, низкий, зловещий голос, чем-то похожий на «Дарта Вейдера», но ещё страшнее… страннее. Голос затих. С опаской я медленно оглянулся, во круг не было ни единой души. Поднявшись на ноги, я подкрутил зрение и искал что-то, сам не зная что.

В дали я заметил клуб сена и… сено, оно же не могло само собой свернуться и где-то по любому есть фермер, живущий со своей семьёй, как я сразу не подумал. Я побежал к рулетам и по пути представлял себе, как меня кормят, наливают чистое молоко, кладут в уютную постель. Иии… моя уверенность в моей дальнейшей безопасности, пошатнулось. Кроме сена нечего не было и походу… это остров.

Волны бились о стены острова и приводили меня в ужас. Далёкий горизонт, интересно там ли N. Я оббежал сушу по кругу и нечего кроме этого домика, дерева и сена… и яблонь… и странного разделения острова на две части из-за разного газона. Вот и конец моей треклятой жизни, кому-то я видимо не угодил, и он сделал это со мной. Но кому, может это… может… не помню. В полном отчаянии я сел под яблоней, неподалёку от этого эпилептического дома.

Остров был похож по форме на Австралию, большая часть была зелёной, а малая, видимо была засеяно пшеницей. Собравшись с мыслями, я встал, поправил кудрявые волосы, напряг скулы, поднял брови и пошёл. Ожидание громкого приказа отступить не увенчалось успехом, и я уже был на крыльце.

Стук.

– Кто там? – почти моментально раздался ангельский голосок.

– Это я… ъъъъъ… ну…

Дверь открыла та самая девушка. Голова и тело туго обмотаны в полотенце, одной рукой она держала дверную ручку, другой чистила ухо ватной палочкой. И её глаза были… были цвета…

– Никак не могу осознать, что чистить ухо бесполезно. – звонкий смех, как это прекрасно.

– Здравствуйте, я бы хотел поинтересоваться у вас, где чёрт побери мы находимся. – Она застыла, вытащила палочку, взгляд упал, осталась белой, и жестикулируя ей и ширясь с улыбкой, начала.

– Как вас зовут, вы помните? – спросила она, почти сразу как я закончил свою фразу.

– Конечно, кто не помнит своего имени. Меня зовут… зовут… – что, как меня…

– Все, кто тут появляются не помнят своего имени, рассказывала мне тут пожилая пара. Проходи, можешь не разуваться, это бессмысленно.

Пройдя через порог двери, меня вдруг охватил знакомый запах, он был на столько прекрасен, что я чуть было не споткнулся. Она закрыла за мной дверь, и я остановился в шаге от неё, запах всё ещё кружил мне голову. Фффффмм… аааххх. Всё же, я снял обувь.

– Я сама тут несколько дней, здесь жила пожилая пара на втором этаже. Они мне объяснили, что тут, да как. – сказала она и захлопнула дверь, дёрнулся, фух, не заметила.

– Почему… почему я не помню нечего? – сказал я осматривая её ступни.

– Это нормальное состояние, – сказала она, прижавшись к двери, заводя руки за собой. – говорили они. Давай ты мне придумаешь ник, а я тебе) – она, ступня прильнула к двери, она немного раскачивалась… прикусила губу… улыбаясь.

Я начал что-то бубнить себе под нос.

– Тогда Ан… не слишком палевно, пронюхает и…

– А? – она чуть подступила.

– Мысли в слух. – неловкий смешок вырвался из моих уст.

– Ааа. – отступила. – Я тебе придумала, будешь «О’Брайен»

– Хмм, неплохо, но может что-то по проще?

– Это мой любимый книжный персонаж. – сказала она, мило раскатывая губу. И глаза, её волшебные глаза цвета…

– Тогда ты будешь… Ру. – откуда я это ваще взял?

– Ру, ммм… хорошо. Проходи в вон ту комнату, а я приду через минуту. – Она зашлёпала тапочками и пошла мимо, ффффммм, улыбнулась в пустоут, на верх по лестнице с лева от входа. Та комната, на которую она указывала была прямо по коридору.

– Ааааахххх. – слишком звучно.

Дом изнутри было полностью в белом минимализме. Тумбочки, шкафы, стены всё было в белом, лишь немного отличались оттенки, любишь перемены, я закинул удочку ты уж… ЧТО ЗА НАХУЙ??? что… ладно, подле. Я направился в комнату, на которую указала Ру. За огромными двустворчатыми дверьми был зал: огромных размеров диван лежал по середине, на стенах висели легендарные картины: банальная «Мона Лиза», более интересный «квадрат Малевича», божественная «Звездная ночь» Ван Гога. Позади дивана напротив двери были огромные книжные полки (из белого дерева), и книги на ней были молочного цвета, все до единой. Подойдя по ближе, я взял одну из них, обложка была пустая, внутри ни единой буквы. Странно, конечно, это всё, кому может пригодится столько пустых книг. Плюхнувшись на диван, я принялся есть фрукты, которые были в стеклянной таре напротив неё. Фрукты были обычные, без всякой приторной сладости, отличились только персики, имеющие какой-то до боли знакомый привкус.

Мой взгляд упал на окна, в которые билось ослепительное солнце. Даже встав с места и подойдя к ним вплотную я нечего не смог разглядеть за ними, они как будто что-то скрывали и до конца старались это не показывать. Защёлка была заржавевшая, не подавалась, и мои тщетные попытки были тщетны.

– Вижу ты что-то задумал? – за мной стояла Ру.

На ней была точно такая же одежда, как и у меня, за исключением штанов. Такое же сердечко со стороны сердца. Широкие штаны и футболка. Волосы были светлые, но пробор по середине коричневый… понятно. При свете я смог отчетливее разглядеть её глаза. Глаза, в которых я тонул и одновременно не мог прильнуть к ним. Они были какого-то экзотического цвета, цвета малой…

Глаза.

– Что тут делал без меня? – сказала она, подходя ко мне.

– Вот книжные полки осматривал и… почему в книгах нечего не написано?

– Это ну… как те сказать… потом как-нибудь сам поймёшь, как это работает.

– А с окнами? На улице не так уж и светло, почему за ними нечего не видно?

– Я стараюсь меньше думать о таких вещах, тут таких непонятностей много. Ночью можешь услышать звуки сирен или отдалённые разговоры. Помню даже как-то раз я кошку слышала, выхожу, а там некого.

– И ты говорила мол «чистить уши бесполезно», в каком смысле?

– Ну, тут невозможно стать грязной или как-либо испачкаться!

– И это прям на всё распространяется?

– Ну в принципе да.

– А почему тогда ты была душе?

– Ну, мне скучно тут одной и поэтому я почти всё испробовала. Концерты, путешествия, спорт и многое другое. Здесь время идёт как-то по-иному.

Про концерты и путешествия я не осмелился спросить, дабы не получить ещё больше непонятностей. Она уже стояла около меня и её запах стрелял прямо в мозг. Чувство что что-то подобное я уже испытывал не покидало меня.

– Ой, ты же голодный да?

– Есть такое. – слова вышли сами по себе и в туже секунду живот заурчал.

– Пошли на кухню, я тебя накормлю. – мы вышли из зала и повернули в лево. Огромная кухня походила на кухню Холлорана. Ру указала на столик чтоб я сел, тем временем сама встала за стойку, взяла бокал и начала чистить его.

– Что будете брать, сэр?

– Мне как обычно, Лойд. – лойд?, она тут же повернулась на 180, а её шелковистые волосы кружились позади, создавая лёгкое торнадо которое стихло через секунду.

Я начал осматриваться: в трёх метрах была стойка, ещё один стол и какая-то дверь похожая на кладовую, или что-то похоже. Ру принесла мне серебряный поднос с красными рукоятками, в котором были миска супа и винный бокал, наполненный вишнёвым соком. Присмотревшись по ближе к супу, меня накрыла буря эмоций. Я на секунду вдруг выпал из своего тела и попал в какой-то транс. Суп с грибами показался мне до боли родным и любимым, словно меня с ним что-то связывало кровными узами.

– Откуда ты…

– Тсссс, – шепнула она, прикрыв мне рот указательным пальцем, – Денег не надо, сэр, за вас оплатил вот тот столик. – она показывала на пустой столик и быстро метнулась туда. Сев, она поставила руку под подбородок и как бы невзначай взглянула на меня улыбнувшись. Я поднял бокал с соком как «Гетсби» и выпил всё до дна, гэтсби?, а она отвела взгляд. Внезапно свет начал тускнеть и будто два прожектора начали светить на нас.

– Сейчас начнётся, – с восхищением сообщила она. Перед нами возникла сцена.

Синие шторы застилали сцену и не хотели расходится. Свет, который указывал на нас отошёл к сцене и под барабанную дробь, открылся занавес и на сцену вышел…

– Дамы и господа прошу поприветствовать нашу непревзойдённую, обворожительную, сногсшибательную певицу, бурными овациями. – взывал он в какую-то палку на сцене.