Текст книги "Домовой. Рассказ"

Домовой
Рассказ
Алина Ерофеева

© Алина Ерофеева, 2024

ISBN 978-5-0062-7801-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я родилась в городе с гордым названием Луза. Гордое название здесь не Луза, а город.

Наша улица. Двухквартирные деревянные дома, песчаная дорога. С бабушкиного одобрения либо собственного ухищрения доступны лес, река, поле.

Первая детская травма – передача «Необъяснимо, но факт». В ходе тщательного журналистского расследования выяснилось, что после полуночи в бане обитает кикимора, страшно охочая до человеческой кожи. В лесу живет шурале и целыми днями маскируется под корягу или пень. Если отвлечь его от мимикрии, он обозлится и придет к жертве прямо в дом, что на окраине леса. А стараниями домового люди просто исчезают без следа.

Больше всех меня пугал домовой. Для его злодеяний никаких условий не требовалось. Подвоха можно было ждать когда угодно.

С тех пор по ночам я держалась пальчиками за мамину ночнушку, дабы точно знать, что она не исчезла. Требуется бдительность, когда дело касается ночнушки.

Папа мог легко меня успокоить. Я баловалась в поезде. Он сказал: «Будешь дальше шалить – расскажу про вагонного».

Читать меня научил тоже папа, всего за день.

Для начала он объяснил, что звуки [м] и [а] умеют сливаться в [ма]. А два [ма] – это уже простое и понятное мама. Он написал список двусложных слов и велел мне их прочитать.

ма-ма

па-па

ры-ба

ру-ка

лож-ка

пти-ца

Список давался легко. Звуки ловко складывались в слова. И вдруг, затруднение.

жо-па

Я произносила его на французский манер, с ударением на последний слог: жопá.

– Пап, подскажи. Я не могу понять, что это за слово.

– Нет, догадайся сама.

Я расхаживала по дому и, меняя интонации, повторяла: жопá, жопá. Взрослые в недоумении косились, но вопросов не задавали. Брала загадку с собой на прогулку, обед и в продуктовый магазин. К вечеру слово можно было вносить в словарь по причине частоты употребления.

В час ужина все домонаселение столпилось между гостиной и кухней. Мы с папой встретились взглядами. И оно пришло из ниоткуда. Глаза засияли. Детское лицо впервые вспыхнуло озарением.

– Жóпа! – гордо и одухотворенно воскликнула я.

В тот же день я уже без подсказок читала пушкинскую «Сказку о царе Салтане».

Дальнейший путь к литературе был тернист. Тернист, но близок. Через дорогу от нас стоял, подкосившись, бывший клуб «Встреча». Параллельно ему стояли постаревшие посетители. Еще до моего рождения клуб сгорел, но завсегдатаев к нему до сих пор вела мышечная память. Они располагались на ступенях. Всегда пьяные, но безобидные. Теперь внутри была детская библиотека.

Один из встречающихся по законному праву брака с библиотекаршей был запущен внутрь.

– Что взяла? – он окликнул меня.

– Стивенсона и «Вокруг света за 80 дней», – я ответила.

– Вокруг света… Это можно размусолить до космоса, до бесконечности. Не люблю такого.

– Тогда читайте хокку. Интересна и малая капелька росы.

– Хокку! Сейчас прочитаю тебе хокку:

Прозрачный водопад…

Упала в светлую волну

Сосновая игла. Ну и че?

Хе-хе. И все равно не люблю такого. Это можно приближать до пылинки, до атома.

– И что тогда читать? – я спросила.

– Ничего.

– И чем тогда заниматься?

– Сексом.

Читала я и периодику. В первую очередь, детский журнал «Винкс». Они прилагали цветные плакаты и объявляли конкурс «Сочини лучшую историю про фей и выиграй куклу». Во вторую, местную газету «Северная правда». Из-за редкости значимых событий, издание состояло наполовину из анекдотов, наполовину из некрологов. Однажды в обеих колонках вышла статья: «Берегись воды! Утонул житель Омутнинского района. Погибший украл двенадцать кирпичей и попытался скрыться с награбленным на другом берегу».

Навыку читать шел третий год. Мы переезжали в город побольше. Мне предстояло пойти в школу там. Я собирала чемодан и мысленно прощалась с вечной праздностью на лоне природы.

– Померяй еще жилетку. И рюкзак сверху надень. Поглядим на тебя в школьной форме, – сказала бабушка.

– Красавица, хоть и короедка, – добавил дед.

– Главное, что читать и писать может, – подытожила мама.

– Не могу, – возразила я.

– Что не могу?

– Писать. Меня никто не учил. Я пишу только большие буквы, а «Ж» и «Д» по трафарету.

Спохватились. Нужно было срочно учиться писать, чтобы не опозориться в первом классе. И снова за день.

Я сидела на кухне в тусклом свете настольной лампы. В соседней комнате мама перепроверяла документы. Бабушка заканчивала складывать мои вещи. Деда перетаскивал чемоданы в машину.

На маленьком листочке мама прописью написала алфавит. Попарно расположила заглавные и строчные буквы. Я переписывала их с образца.

Наловчившись, я отложила черновики и взяла белый листок. На нем я старательно вывела:

«На крыльях, чтобы не поднимать шуму шагами, феи влетели в дом. Чудище жило внутри, но никогда не показывалось. Сначала фея солнца Стелла посветила во все темные уголки. Девочки заглянули под кровать, за шкаф и в кладовку. Домового там не оказалось. Тогда начала колдовать фея плазмы Лейла. Клейкая масса просочилась во все щели и трещины. Визжа и хрипя, из-за печки вылез маленький лохматый монстр. Недолго думая, Блум направила в него огненный шар. Волосы загорелись на нем, как фитили. Домовой замертво упал на палас.»

Я сложила историю в конверт. На него аккуратно переписала адрес редакции журнала «Винкс». Куклу мне никогда не прислали.