Текст книги "Спятившая красавица"

– Ты хорошо поела? – поинтересовалась Элька.

– В отличие от тебя я не сижу на диете, – заявила Марина, – и не пью тоннами обезжиренный кефир, от которого сжигаются не только жиры, но и мозги. Впрочем, дискутировать на эту тему будем в другой раз. Единственный в своем роде. Жаль, что у него нет такого же привлекательного друга.

– Есть! – поспешила ее обрадовать Элька. – Есть у него привлекательный друг! Блондин с голубыми глазами. Мы же на них обоих упали!

– Кто это «мы»? Не нравится мне это «мы», – изумилась Марина.

– Мы с кефиром!

– Все понятно, вшивый – о бане, диетчица – о кефире. Единственный в своем роде. Блондин не считается, он же не его родственник, – выкрутилась Марина. – К тому же лично мне блондины не нравятся. Я как-то больше брюнетов люблю.

– Главное, чтобы человек был хорошим, – выдала ее сестренка с умным видом.

– Ну да, ну да. Чтобы был хорошим человеком и чувствительным. Румянцев чувствительный? Да, если подобрал тебя на улице! Мог бы потребовать плату за пятна на автомобиле.

– Может быть, – шепотом произнесла Эля, – он ее еще потребует.

– Это ты у него будешь требовать! Я сказала, естественно, от твоего имени, чтобы в брачном договоре указали сумму за совместно прожитые месяцы. И он согласился! Что у нас там следующее? Надежный. Вот мы и увидим, какой он надежный, держит ли свое слово. Пока же он не дал повода в этом усомниться. Обходительный. Никитос обходительный, ух какой обходительный! Только держись. Что у нас там еще осталось?

– Стильный и тактичный, – подсказала Элька.

– Ты не согласна? – нахмурила тщательно выщипанные брови сестра.

– Согласна, – вздохнула Эля. – Но только с определениями, а не с действиями, которые ты сегодня предприняла для моей дискредитации!

– Значит, у нас теперь есть жених «господин Безупречность», – констатировала Марина, не обращая внимания на протесты сестры. – И завтра он знакомится с нашим дедом!

– Что?! – Элька уронила теплый свитер на пол. – Ты понимаешь, что наделала?! Он же олигарх!

– А что я могла поделать, если он от меня этого буквально потребовал?! – Марина устало отмахнулась. – Это же не я твердила вчера, что живу у дедушки в деревне. Вот он и захотел поглядеть на эту деревню с дедом! Не бойся, я все продумала. В деревню поедешь ты одна, я останусь в городе.

Это была катастрофа. Элька Скороходова уже заранее видела ее размеры. Видела и своего ближайшего родственника, которого было бы лучше никаким олигархам не показывать.

– Глупости, – заявила Маринка. – Дед – это народ. Пусть олигарх познакомится ближе со своим народом. К тому же, если он действительно хочет на тебе жениться, в искренности чего, честно говоря, я все еще сомневаюсь, то пусть найдет с дедом общий язык. Постарается ради своей невесты. Тебя то есть. К тому же не забывай: наш дед прекрасный психолог и сразу раскусит это гнилое яблоко.

– Ты же сама назвала его господином Безупречность?!

– Вот после деревни и поглядим, – многозначительно сказала Марина.

Глава 3
Гальюн за бортом! Свистать всех наверх!

Эля тряслась в электричке и пыталась читать. Но мысли о предстоящем визите миллионера в их тихую дачную деревню перебивали все остальные. Приходилось думать не о переживаниях главных героев романа, а о своих собственных. Эля очень боялась встречи деда и кандидата в ее мужья. Бабуля – добрая, спокойная, понимающая женщина, а вот дед… Нет, безусловно, он тоже добрый, но на этом его сходство с бабулей заканчивается. Требовалось обязательно подготовить старого боцмана к внезапному визиту.

Элька ругала сестру, так опрометчиво от ее имени пригласившую Румянцева в деревню. Безусловно, она права: если тот действительно хочет на Эле жениться, то пусть узнает, в каких условиях выросла его невеста, что она любит, кого уважает. Если он действительно хочет. А с чего бы ему хотеть, для сестер так и осталось непонятным. Как ни крути, а получалось, что ни с того ни с сего! Элька, правда, выдавала одну версию за другой, смысл их сводился к одному: олигарх решил на ней жениться для того, чтобы она отработала порчу дорогого спортивного автомобиля. Но Марина возражала, она видела машину и считала, что такая расплата слишком высока для царапины на капоте, оставшейся от падения Эльки, и подозревала нечто иное.

Ее сестра-близнец ничего не подозревала, лишь трепетала как осиновый лист в такт тряске электропоезда и пыталась себя успокоить. За те полчаса, что ей пришлось добираться до станции Капустино, она все-таки заставила мысли угомониться и положиться на судьбу. Будь что будет. Если миллионеру не понравится деревня, дед и она сама, то Эля нисколько не расстроится. Не судьба. К тому же замуж за него она не рвется, он сам почему-то хочет на ней жениться. Как бы узнать, почему?!

Марина вчера раскинула пасьянс «Что было, что будет, на чем сердце олигарха успокоится». Получилось, что была у Румянцева невеста, но это они и так знали. Будет у него другая дама сердца, это тоже вполне понятно, у такого мачо невесты могут меняться, как желания у капризной красотки. А сердце его успокоится сюрпризом. Вот и верь после этого пасьянсам. Нет, чтобы рассказать, что это за сюрприз?!

Неужели дед?! Безусловно, знакомство с ним станет неприятной неожиданностью, но не до такой же степени, чтобы этим успокоилось сердце господина Безупречность?! Впрочем, почему бы и нет? Он увидит деда, тот выскажет все, что думает по поводу политической власти в стране и засилия олигархов, которых, по мнению деда, давно пора ставить к стенке и отстреливать. После этого Румянцев обалдеет и уедет. Эля вздохнула. Ну конечно. Именно к такому развитию событий она должна быть готова!

Скороходовых в деревне любили и одновременно ненавидели. Такое бывает, когда среди твоих родственников есть старые морские волки. Но здоровались и дружелюбно улыбались все, по крайней мере Эльке. Она шла, кивала головой по сторонам и махала рукой особенно приветливым соседям. Все, как назло, возились в огородах, весна не терпела простоя. Дым костров и запах свежевскопанной земли Эля особенно любила, как и городские одуванчики, робко пробивающиеся на сонных газонах.

Дед стоял на мостике в неизменной тельняшке и битой ветрами фуражке, курил трубку и всматривался в даль близорукими глазами. Впрочем, никакого корабля на их участке не было. Роль мостика исполняло крыльцо. Эля помахала ему, улыбнулась и подумала, что такого деда, как у нее, она не променяет ни на одного олигарха в мире! Не променяет, и точка. И крыша у деда будет! Сейчас она отдаст ему деньги. А если олигарх потребует плату, то она пойдет к нему в рабство, только пусть оставит ее родственников в покое. Ах Маринка, зачем же ты дала адрес деревни?!

– А! Приехала! – нахмурился дед и подставил свою небритую щеку. Эля чмокнула ее и поспешила к бабуле. Та возилась на кухне с блинами.

– Как раз к завтраку, – обрадовалась бабуля и усадила ее за стол.

– Маринка звонила, – к ним тут же присоединился дед, – говорила, приедет кто-то.

– Кто? – испуганно прошептала Эля, выскакивая из-за стола для того, чтобы помыть руки.

– Это я тебя спрашиваю кто, – щурился дед. – Маринка говорила, жених.

– Чей? – леденея от ужаса и холодной воды из рукомойника, произнесла Элька.

– Это я тебя спрашиваю чей! – рявкнул дед, – докладывай как положено!

– Ну что ты на внучку кричишь, – постаралась смягчить разговор бабуля. – Жених так жених. Что мы, женихов не видели. Пусть приезжают, я к обеду борща наварю.

– В том-то и дело, что не видели, – буркнул дед. – Из Маринкиных, понимаешь, пруд пруди. А у этой тихони до сих пор ни одного морячка!

– Приедет сегодня морячок, – решившись, обнадежила его Эля.

– Капитан дальнего плавания?! – обрадовался дед.

Элька схватилась за голову. Жалко было его разочаровывать. Дед всю жизнь мечтал отдать внучек за капитанов дальнего плавания. Почему? А кто его знает! Такая вот мечта была у боцмана. Вероятно, ради того, чтобы было с кем о море поговорить. На суше никто не понимал страдающую по волнам душу старого моряка. Он даже потребовал от Элькиного отца, который не оправдал его надежд и стал геологом, чтобы тот назвал свою вторую дочь именем, связанным с морем. Дед предлагал назвать ее Сиреной. Еле сошлись на Марине. Элька деда понимала, но замуж за капитана дальнего плавания выходить не спешила. Не было у нее капитанов. Не было никого, кроме начальника кредитного отдела Бестужева, да и тот вел себя непонятно. Ходил вокруг нее Рыцарем печального образа, по утрам клал на ее стол розу и молчал. Но об этом дед не знал.

– Почти капитан, – прошептала она и добавила: – Только ты, пожалуйста, ничему не удивляйся.

– Я, понимаешь, на своем веку столько морских разбойников повидал! Нашла, чем пужать! Кто много плавал, много видел. Это не теперешний Джек Воробей. Наши-то были покруче. Чего один Петруха Бузотер стоил! Мы с ним столько миль пробороздили, пока нашли общий язык. Вот однажды… – И дед сел на своего морского конька.

Эля покивала головой, поддакнула и тихонько прошла в комнату к комоду, на котором стояла резная деревянная шкатулка. Она подмигнула бабуле, выглянувшей из кухни, вытащила из сумки деньги и положила в шкатулку. Бабуля развела руками, покачала головой, но Эля знала, что она была довольна ее скромным вложением в общее дело.

Спортивный автомобиль остановился перед домом ровно в полдень. Скороходовы встрепенулись и выбежали на крыльцо. Соседи тоже не оставили без внимания прибытие супердорогой иномарки в их скромную дачную деревеньку.

– Участок продаете?! – посыпались вопросы. – Вон и Петуховы свой продали. И Одинцовы собрались. Совсем обнаглели олигархи, начали деревнями землю скупать!

Дед сдвинул набекрень фуражку, почесал затылок, пригляделся к машине и крякнул.

– Внучку продаю, у всякой охоты свои заботы. – Он помрачнел, заметив, как из автомобиля вышел пижонистый молодой человек без формы морского офицера. – Рыба на деревьях гнезд не вьет.

– Доброе утро, – обратился к нему Румянцев, – не здесь ли проживают господа Скороходовы?

– Не здесь! – заявил ему дед, надвинув фуражку на лоб. – Брам-стеньга, едрена вошь!

– Странно, – задумался Никита, – а мне этот адрес дали.

– Здесь проживают, здесь, – засуетилась бабуля и побежала открывать калитку. – Милости прошу к нашему шалашу.

Элька с замиранием сердца выглядывала из-за оконной занавески, наблюдая за происходящим во дворе. Она знала, что выйти ей придется. Не сможет она прятаться до бесконечности. Да и с какого такого перепугу ей сидеть в доме, прячась от добрых людей?! В том, что Румянцев пока относился к добрым людям, она не сомневалась. Не зря же Маринка назвала его господином Безупречность.

– Нету тут никаких господ Скороходовых, – не унимался дед, – только товарищи!

– Ну да, – не стал спорить Никита, оглядывая окрестности в поисках знакомого девичьего лица. – Товарищи! Конечно же, товарищи Скороходовы.

– Морской волк пехотинцу не товарищ, – мрачно заявил дед и прошел в сад, где расположился за деревянным столом, грозно попыхивая своей трубкой.

Эля перебежала к кухонному окну и прильнула к щели в занавеске. Пусть поговорит с ее дедом, пусть! Так ему и надо, этому хорошему человеку! Лично она его сюда не приглашала. Ах нет! Он-то думает, что это она его позвала знакомиться с дедом. Что же делать? Сидеть до глубокой ночи невозможно. Дед все равно ее позовет, когда поругается с олигархом. А в том, что они поругаются, Эля не сомневалась. По недовольному виду деда было видно, что Румянцев ему не понравился с первого взгляда. Может, понравится со второго? Да нет же, дед не девица. Ему такие холеные красавцы становятся поперек морской души. Нужно спасать положение, выбегать из своего укрытия и постараться сгладить между ними противоречия. Но зачем? Она что, хочет остаться в невестах у олигарха?!

Ну невестой или не невестой, а разузнать, почему тот хочет на ней жениться, все-таки следует. Если она не успеет, то дед с Румянцевым поругаются, и Эля никогда уже не узнает причину своего внезапного замужества. Будущего замужества, которое может и не состояться. Она выпрямилась, вдохнула в грудь побольше воздуха и пошла на деревянных негнущихся ногах в сад.

– Добрый день, – не глядя на деда, сказала Эля Румянцеву. Тот улыбнулся, после чего резко вскочил и выбежал со двора. – Ты что ему сказал?! – изумилась Эля, – дед, ты его прогнал?!

Случилось именно то, чего она боялась. Но настолько быстро!

– Никто его не гнал, – пожал плечами дед, – что он – самогонка?! Тебя увидел и сбежал. Подумаешь, якорный бриндель ему в зад. Большой птице большое гнездо требуется!

Эля разочарованно опустилась на табурет. Как же она не подумала о своем внешнем виде?! Ведь Марина тщательно следит за своей внешностью и пользуется неимоверно большим количеством косметики! Она и одевается вполне прилично, если не считать вчерашнего вечера, когда она выпендрилась по полной программе. А Эля?! Она поглядела на свою скромную блузку и джинсы, схватилась за бледное лицо. По сравнению с сестрой она – жалкий дубликат. Вот Румянцев и сбежал. Вчера он видел одно, а сегодня – совсем другое. И оно ему не понравилось.

Дед пыхтел трубкой как паровоз, довольно глядя на растерянную внучку.

– Вот, начинается дождь, кончается шторм, Элька. Не переживай, найдем тебе капитана.

– Никого мне не нужно, – пробормотала та и собралась уходить. Ей хотелось поглядеть на отъезжающую иномарку и немного поплакать. Совсем чуть-чуть. Просто так, для отвода души и облегчения тела. Не потому, что все так неудачно сложилось. Она же сама решила понадеяться на судьбу, а та в образе деда дала ее олигарху от ворот поворот. Что и требовалось доказать. Да и требовалось ли?!

– Куда он денется, – пробухтел дед, глядя на возвращающегося Румянцева. – Гальюн, что ли, искал?! Эй, господин! – закричал ему дед. – Гальюн за бортом на свежем воздухе! – И кивнул в сторону покосившегося теремка.

– Деда, – прошептала Элька и снова опустилась на табурет. – Только не гальюн, только молчи…

Румянцев сбегать не собирался. Он возвращался назад с огромным букетом цветов, который забыл в машине. Он шел прямо на Элю, глядя ей в глаза, и ее тут же парализовало под этим взглядом, как инвалида последней степени тяжести.

– Молчи, молчи, от дождя в воде не прячутся! – недовольно пробурчал дед, но ухмыльнулся.

– Это тебе, – Румянцев галантно подал ей букет лилий и поцеловал руку.

Дед вытащил трубку, присвистнул и засунул ее обратно в рот.

– Вот, – развел руками Никита, – я и приехал. Хочу познакомиться с твоими родственниками.

– Хочешь, так знакомься, чего рыбу за хвост тянешь?! – заявил дед и поджал губы.

– Действительно, – сказала Эля, вставая, – знакомьтесь. Это мой дедушка Семен Семенович Скороходов, а это моя бабушка Василиса Егоровна. – Бабуля как раз вовремя подошла с тарелкой квашеных яблок. – А это мой знакомый Никита Румянцев.

– Кто? – Василиса Егоровна сложила брови домиком. – Знакомый?

– Жених! – заявил Никита, обнимая Элю за трясущиеся плечи. – Я собираюсь жениться на вашей внучке, Семен Семенович и Василиса Егоровна. И приехал к вам, так сказать, за благословением нашего союза. – Он обратился к деду: – Только перед этим я хотел бы уточнить, действительно ли Эля сирота.

У нее подогнулись ноги, и она опустилась на табурет. Сейчас дед все расскажет, и ее вранье откроется во всей красе. Оказывается, у нее есть родители, хоть и разведенные, живущие в разных концах планеты, но есть. И квартира у нее есть, да не одна, как получается по прописке. Так что замуж на отработку ее брать необязательно, заплатить ущерб моральный и физический она сможет и без этого.

– Чайка с устрицей дерутся, оба рыболову достаются! – заявил дед и тяжело вздохнул. – Сирота она, в этом можешь даже не сомневаться. Никому не нужная сирота! Кроме меня да бабки. Скитается по жизни, как рак-отшельник.

– Ага, скитаюсь, – затрясла головой Элька, обрадованная иносказаниями деда. – Отшельница я!

– Вот и хорошо! – обрадовался Никита. – Тогда могу сообщить, что дата нашего бракосочетания назначена на пятнадцатое мая. Если вы, конечно, даете нам «добро».

– Так это же через две недели?! – всплеснула руками Василиса Егоровна. – Так скоро!

– В мае жениться – весь век маяться, – пробурчал дед, попыхивая трубкой.

– Мы не верим в предрассудки, – сказал Румянцев, присаживаясь к Эле, – правда, Белоснежка?

– Кто?! – Дед подумал, что ослышался.

– И море б высохло, если б его дождь не поливал! – прикрикнула на супруга Василиса Егоровна.

– А, – сказал Семен Семенович и откинулся на своей скамейке.

– Здорово! – восхитился Румянцев. – Столько поговорок знаете!

– Еще бы, – пояснила Эля, – деда драконом плавал, боцманом то есть. Ему, когда он на берег списался, на долгую память первый том словаря морских поговорок подарили. Это его любимая настольная книга.

– Я вам, Семен Семенович, – трогательно заверил Никита, – обязательно второй том подарю!

– В море побудешь, век не забудешь, – вздохнул дед, но обещание ему понравилось.

– Да что мы все о нем да о нем! – спохватилась бабуля. – У меня блины стынут!

– Свистать всех наверх! – Семен Семенович встал и направился к дому. – Это что же у нас будет, кок ты мой дорогой? Обед или второй завтрак?

– Хоть третий, – шепнула ему на ухо Василиса Егоровна. – Не мешай молодым поговорить.

– Договорились они уже, раз решили судьбы связать морским узлом!

– Маришка говорила, что они ссорились, а потом мирились, давить на них нельзя…

– А, Сирена-то наша?! Да она наболтает, – дед перед дверью обернулся и поглядел на внучку и ее кавалера. – Ничего сидят, смирно. А в морском мундире был бы краше! Не было забот, так построил дед пароход. – Семен Семенович толкнул дверь и вошел в дом. Следом за ним засеменила Василиса Егоровна.

Звать молодежь еще раз она не собиралась, понимала, нутром чувствовала, что не все у тех гладко. Слишком уж напуганной выглядит внучка, слишком уж уверенным держит себя ее жених. Был бы влюблен, смущался бы, что ли. Боцман вот смущался. Или они нынче другие, эти женихи?

Эля разговаривать не собиралась. К чему разговоры? И так все ясно. Приехал, берет ее в жены, практически в наложницы. В наложницы бы и взял, если бы они жили на Востоке. Вместо душевной беседы она предложила Румянцеву согласиться на предложение и отведать бабушкиных блинов, они у нее всегда получались пышными и румяными, с маленькими дырочками, по которым стекало масло… Эля так вкусно описывала, что Никита согласился. Они вместе зашли в дом, но он задержался у дверей.

– У моей бабушки была точно такая же изба! – воскликнул он, шагнул и ударился лбом о притолку.

– Больно? – посочувствовала Элька и собралась искать аптечку.

– Нет, – отмахнулся Никита, – приятно. Как-то нахлынули воспоминания детства.

– Я тебе говорил, Василиса Егоровна, – пробурчал дед, – ремонт в доме нужно делать! Почти двадцать лет вагонку не меняли. Брам-стеньгу на якорную цепь!

– Проходите, проходите, – заявила та, не обращая внимания на придирки супруга, – у нас без церемоний, как и у вашей бабушки.

Василиса Егоровна была отличной хозяйкой, у нее в руках, как говорится, все горело. Горело и в Элькиных, но совсем не так, хотя она во многом старалась походить на бабулю. Эля усмехнулась, этот олигарх еще не знает, что ей нужно многому научиться. К примеру, она понятия не имеет, как нужно пеленать малышей. Интересно, у них дети-то будут? У Скороходовой возраст поджимает.

Никита ел с удовольствием, слушал Семена Семеновича, с упоением рассказывающего о победах в морских сражениях, и о предполагаемых детях не думал. Если бы он знал, что такая мысль закралась в голову Белоснежки, то точно бы решил, что с ее головой не все в порядке. Он – и дети?! Это как Анжелика и космос. Впрочем, его бывшую невесту можно было бы туда отправить – совращать внеземные цивилизации бесстыдной красотой, чтобы те крутились около нее и не маячили в виде летающих тарелок по земным окрестностям.

Семен Семенович как раз остановился на Цусимском сражении, когда к дому подъехал грузовичок.

– Мы кого-то ждем?! – нахмурился рассказчик. – Адмирал теперь, чай, к нам пожаловал? Жених?

– Нет, – клятвенно покачала головой внучка, – больше никого не должно быть, честное слово!

– Там этот, – улыбнулся Румянцев, дожевывая блин, – мой начальник безопасности, этот, господин Левушкин, приехал. Дизайнера привез! – Никита встал и обрадованно потер ладони. – Будет вам помогать управляться на земле.

– Дизайнер? – недоверчиво переспросила Василиса Егоровна.

– Самый лучший, – похвастался олигарх.

– И что же он станет делать? Сажать картошку? – не доходило до старушки.

– Пусть посадит, бабушка, пусть! – заступилась за дизайнера Элька. Ей самой нисколько не хотелось возиться с навозом и вялыми картофелинами с длинными белыми ростками.

– Он посадит, – уже не так уверенно сказал Румянцев, – соблюдая пропорции и последние веяния…

– Эхма! – махнул рукой Семен Семенович, поняв, что про Цусиму больше никто слушать не станет. – Пусть дизайнер картошку сажает! Что мы, звери? Человек приехал, надеялся. Небось, – он подмигнул Румянцеву, – уже и задаток получил?!

– Естественно, – ответил тот, – и довольно неплохой.

– Так пусть работает, – согласился морской волк, – картошка у сарая под навесом как раз его и дожидается. Артиллерия морская зря снарядов не бросает!

Эля высунулась в окно, а Румянцев пошел встречать начальника безопасности.

– Вот, привез, – доложил Левушкин, выбираясь из своей иномарки и подбегая к грузовичку. – Три десятка плодовых деревьев и сотни две кустов, цветов что ли. Да, чуть не забыл, тот тощий очкарик в моей машине – ландшафтный дизайнер. Куда их девать-то?

– Левушкин, – прошептал Румянцев, наклоняясь к его уху, – с плодовыми кустарниками ты поторопился. Но дизайнер им требуется, пусть берет картошку у сарая и начинает с ней работать.

– Розы, может быть, выгрузить? Хорошие кусты, – он достал бумажку и по слогам прочитал, – «Ред-И-ден-Ро-уз». Во! Есть еще кустарниковая «Миш-ка» и ветвистые…

– Плетистые, господа, – поправил его выбравшийся самостоятельно из автомобиля и подошедший к ним очкарик-дизайнер. – Розы бывают плетистые, лучший сорт, огромные бутоны, стойкий аромат…

– Аромат-то? – К господам подошел Семен Семенович. – Так навоз у теремка.

– Сори? – поинтересовался дизайнер, с недоумением глядя на старого боцмана.

– Сори, чего уж там, приберемся, – махнул рукой дед и пошел за своей трубкой, про которую впопыхах забыл. – Видя волну, в море не ходи.

– Пардон, – прошипел дизайнер, непонимающе вращая всеми четырьмя глазами, – где территория охвата? Кто заказчик? Куда сажать рододендроны?!

– Я заказчик, – буркнул Румянцев. – Охватите все, что я покажу!

Эля отпрянула от окна. Такого она от олигарха не ожидала! Что еще он задумал? Неужели соседи правы и он позарился на их шесть соток?! Она испуганно поглядела на Василису Егоровну.

Та молча пожала плечами. Василиса Егоровна хоть и была хозяйкой в доме, но в щекотливых ситуациях сдавала свои позиции мужу. Пусть теперь он там разбирается с дизайнером, невесть откуда свалившимся на их сотки. Зачем он им нужен? Малина вдоль забора посажена, смородина с крыжовником там же растут. Пара яблонь, груша, слива… Что еще нужно для садоводческого счастья?

– Розы, – сказала внучка, – они там про какие-то розы рассуждают.

– Цветы?! – встрепенулась Василиса Егоровна. – Цветы мне нужны! – И она кинулась к выходу.

– Бабуля, – крикнула ей вслед Элька, – про картошку-то не забудьте!

Она еще немного потопталась у окна, прекрасно понимая, что придется выходить и включаться в бурное обсуждение планировки участка. Эля мельком взглянула на очкарика, который стоял у сарая с картофелиной в руках и смотрел на нее, как на ископаемое чудо, которое нужно запихивать обратно в землю. Ясное дело, сажать картошку он не хотел. Эля усмехнулась. А кто хочет-то? Рабский труд! Внезапно она задумалась. Наверняка этот олигарх ее проверяет! Решил поглядеть, как она физически работает. Сейчас она ему покажет, как это делает каждый год. Пусть не сомневается и берет ее в рабыни, замуж то есть. Элька переоделась, засучила рукава и хлопнула в ладоши. Настал ее звездный час!

– Сори, барышня! – Как только Эля вышла из дома, к ней сразу же кинулся очкарик-дизайнер. Он схватил ее за локоть и увлек в сторону теремка. – Как я вижу, вы здесь единственная адекватная личность, – шептал он жарко. – Войдите в положение! Не могу же я в самом деле сажать, пардон, картошку?!

– А что в этом такого?! – съехидничала адекватная личность. – Я же могу. К тому же вам заплатили.

– Я готов вернуть аванс обратно, – продолжал шептать дизайнер, уже ни на что хорошее не надеясь.

– Фигушки! – заявила Элька. – Берите инструмент и пойдем!

– С вами?! – взвизгнул тот, отпрыгивая на безопасное расстояние. С адекватностью личности он явно ошибся. – Все это поле?!

– Да, – хитро улыбнулась ему Элька, – обе эти сотки! Мы их с дедом каждый год засаживаем.

– А как же рододендроны?! – Дизайнер снял очки и дрожащей рукой протер стекла. Такого странного задания олигархи ему еще не предлагали. Этот тоже не предлагал. Он с укором поглядел в сторону Румянцева, что-то увлеченно обсуждающего с Семен Семеновичем. Этот вообще говорил как-то неопределенно. Вот она, эта неопределенность, и вышла боком. – Давайте познакомимся перед смертью, – вздохнул дизайнер. – То есть перед посадкой. Меня зовут Стас Воробьев. Когда будете вызывать «Скорую помощь», не забудьте сказать, что я страшный аллергик. – Он гордо закатил глаза вверх и пошел за лопатой.

– Эля! Эля Скороходова, – она зачем-то крикнула ему вслед.

Старый боцман не позволил, чтобы внучка надрывалась на посадке картошки одна. Он стоял над дизайнером, который больше старался филонить, а не копать, и наставлял того на путь истинный. Олигарха тоже не оставили в стороне. Раз жених, то везде должен быть со своей невестой заодно. К тому же Румянцев сам спровоцировал это действо. Никто картошку в апреле сажать не собирался. Нормальные люди, как думал Семен Семенович, обычно сажают корнеплоды на праздник Победы. Впрочем, хоть весна и была холодной, но солнышко припекало и уже успело прогреть землю.

Так они и сажали: дизайнер рыл ямки, стараясь соблюсти четкую симметрию, Левушкин бросал в нее перепревший навоз, Элька золу, а Румянцеву доверили кидаться картошкой. После всего набросанного Стас зарывал ямку обратно, отходил на пару шагов и окидывал придирчивым взглядом сделанную работу. Поначалу он хмурился, но потом втянулся, а вскоре этот процесс его увлек, и он забыл о том, что сопротивлялся сажать картошку. Какая разница, что сажать? Рододендроны или клубни? Можно представить, что это клубни благородных георгинов! За такие деньги, которые ему заплатили, Стас решил представить что угодно.

Семен Семенович с Василисой Егоровной мирно сидели на лавочке, глядели на работающую молодежь и радостно обсуждали, какая хорошая картошка у них вырастет. Василиса Егоровна поглядывала в сторону грузовичка, где томились розы, и нетерпеливо вздыхала. Она уже прикинула, куда пристроит парочку кустов. Прямо у входа! У нее будет целый розарий. Впрочем, сидеть долго ей не пришлось. Она ушла доваривать борщ, так что последний аккорд прозвучал в ее отсутствие.

– Е-е-с-с! – закричал Стас через два часа титанического труда. – Аллес!

– Последняя лунка кривовата, – пробурчал дед, – один глаз капитана видит больше, чем десять матросских.

– Не может быть, – в ужасе прошептал Стас, – я все точно рассчитал. Хоть у меня и не капитанский глаз, но он достаточно наметан.

– Да ладно, – смирился Семен Семенович, которому больше было не к чему придраться. – И так сойдет.

– Сойдет?! – поразился Стас, у которого так еще никогда не принимали работу.

– Теперь за рододендроны! – радостно заявил Румянцев.

Судя по его довольному виду, сажать картошку ему понравилось. Раньше он никогда этим не занимался и не ожидал, насколько это будет увлекательно. «А Белоснежка работала за двоих! За себя и за этого дизайнера. Левушкин, – олигарх скосил глаза на своего начальника безопасности, который до сих пор не мог разогнуться, – все-таки филонил!» Тот жалостно улыбнулся Румянцеву и попытался встать прямо, как ему и подобало по должности.

– Господин дизайнер! – Что-что, а командный голос у Левушкина не страдал ревматизмом. – Тащи плодоовощную продукцию с ростками и ветками!

Стас нахохлился, как обиженный воробей, оправдывая внешним видом свою фамилию, и направился к грузовичку, в котором спал водитель.

Через полчаса во дворе Василисы Егоровны не было свободного места. Кругом стояли кусты и деревья. Ей пришлось выйти и вместе с дедом начать сортировку и горячие споры с дизайнером, которому наконец-то доверили настоящее дело.

– «Бад бирнбах» обожает солнце! – настаивал Стас. – А здесь его нет!

– Бывает, – не соглашалась Василиса Егоровна, – по утрам…

– «Традишн девяносто пять» и «Файрест Кал» будут хорошо смотреться у крыльца…

– Попрошу в моем дворе не выражаться! Брам-стеньга на брюканец!

Никита с Элей сидели в сторонке и в споре участия не принимали. Они были довольны и счастливы, какими обычно бывают люди после легкого физического труда, послужившего хорошей разминкой. В самом деле, они нисколько не устали. Румянцева только смущали высокие резиновые сапоги, которые пожертвовал ему Семен Семенович и которые он мечтал поскорее снять. Но рядом сидела Белоснежка и ворковала что-то про цветы. Перебивать ее было бы нетактично. Пусть себе воркует, она не знает, что ее ожидает после замужества! Это ей не корнеплоды сажать! Вращаться в его обществе – постоянно быть начеку. Чуть что не так, сразу в дерьме испачкают. Румянцев вспомнил свою несостоявшуюся тещу и ее разговор с приятельницами в кофейне. Ничего, он им еще покажет! Покажет свою невесту! Работящую деревенскую девчонку-сироту!

Смущало лишь одно. Вчера она была совершенно другой. Та, другая, легко бы прижилась в его обществе. Эта, работящая и тихая, вряд ли. Может, Белоснежка меняется в зависимости от погоды и направления ветра? Подскакивает давление, кровь приливает к мозгу… Румянцев поглядел на Скороходову и улыбнулся. Она замолчала и притихла, уставив свои синие глаза на него. Он испугался. Неужели, сейчас нужно ее целовать?! Никита полез в карман, достал платок и протер лоб. Только этого ему не хватало! Так хорошо начался день, продолжился тоже неплохо, и на тебе! Целоваться с сиротой он был совершенно не готов. К тому же вокруг ее родственники и начальник его безопасности. Что они подумают?! Румянцев нахмурил брови и отодвинулся на всякий случай от Эльки.

А та и не думала о поцелуях. Ей просто было хорошо сидеть с этим безупречным господином, который оказался таким трудягой. Простой, обыкновенный олигарх! Они ведь тоже люди! И картошку сажать умеют. Даром, что денег полно, а врожденные навыки остались. Бабушку свою помнит. Элька радостно рассуждала о том, что сильно эксплуатировать он ее не станет. По всему видно, что человек хороший, в крайнем случае, где и поможет. Она представила, как они вдвоем с олигархом намывают его спортивный автомобиль. Оба радуются и смеются, орудуя мокрыми тряпками. А рядом стоит Левушкин и держит ведро с водой. Нет, Левушкина рядом не нужно. Они и сами справятся…