Текст книги "Владимир Высоцкий. Каким помню и люблю"

До «Таганки»…
Факты биографии…

ВЫСОЦКИЙ. Я родился и вырос в Москве, коренной москвич. Жил на 1-й Мещанской. Там окончил школу. Потом жил на Большом Каретном, где у меня было много друзей. Немного учился в строительном институте, ушел из него, поступил в Школу-студию МХАТа. С 1964 года работаю в Театре на Таганке. Да кому нужны факты моей биографии?.. Родился, жил… В моей жизни гораздо больше моментов и вопросов, которые для меня важнее.

На самые важные вопросы актер всегда отвечает своими работами.

У Высоцкого в песнях сердитое, почти воинственное кредо: «Я не люблю, когда мне лезут в душу…» А сам в жизни иногда так распахивался, что страшно за него становилось. На анкету, например, которую составил в 70-м году осветитель нашего театра, многие отвечали не всерьез, закрываясь шутками, а Высоцкий отвечал на эти вопросы с абсолютной искренностью. Эту анкету потом часто публиковали, не обозначая, к сожалению, год, ибо ответы на некоторые вопросы с годами были бы другими…

– Любимые черты характера человека?

– Одержимость, отдача.

– Отвратительные качества человека?

– Глупость, серость, гнусь.

– Чего тебе недостает?

– Времени.

– Чего ты хочешь добиться в жизни?

– Чтобы помнили. Чтобы везде пускали.

– Хочешь ли ты быть великим? Почему?

– Хочу и буду. Почему? Ну, уж это, знаете!

– Что бы ты подарил любимому человеку, если бы был всемогущ?

– Еще одну жизнь!

ИЗ АВТОБИОГРАФИИ, НАПИСАННОЙ В 1955 ГОДУ

Родился в 1938 году 25 января в г. Москве в семье служащих. Когда началась война, мой отец Высоцкий Семен Владимирович, окончивший к этому времени техникум связи, уехал на фронт, а я и мать остались в Москве. В 1943 году я и мать Высоцкая Нина Максимовна эвакуировались в г. Бузулук Казанской области. В 1945 году мы возвратились в Москву, и я поступил учиться в 273-ю школу Щербаковского р-на в 1-й класс.

В 1947 году отец, находившийся на военной службе, был направлен в Германию. Я также поехал с ним. Возвратился в 1949 году и поступил в 5-й класс 186-й школы Коминтерновского р-на и в 1955 году окончил 10-й класс.

В апреле 1952 года был принят в ряды ВЛКСМ. Взысканий не имею. За время пребывания в комсомоле в 8-м классе был членом комсомольского бюро. В X классе был редактором стенной газеты…

ИЗ УЧЕТНОЙ КАРТОЧКИ «МОСФИЛЬМА», ЗАПОЛНЕННОЙ В 1974 ГОДУ:

Рост – 170 см, вес – 70 кг, цвет волос – русый, цвет глаз – зеленый. Инструмент – гитара, рояль. Танец – да. Пение – да. Ставка в месяц – 150 руб., ставка за съемочный день – 40 руб.

СЛУЖЕБНАЯ АНКЕТА ВЫСОЦКОГО, ЗАПОЛНЕННАЯ В 1978 ГОДУ

ТРУДОВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ:

1956—60 гг. – студент Школы-студии МХАТ им. Немировича-Данченко. Москва

1960—61 гг. – актер Театра им. Пушкина, Москва

1961—64 гг. – актер по договорам на киностудиях страны

1964 г. по настоящее время – актер Театра драмы и комедии в Москве.

СВЕДЕНИЯ О БЛИЗКИХ РОДСТВЕННИКАХ:

Жена – Де Полякофф Марина-Катрин (Полякова Марина Владимировна, Марина Влади) 1938 года рождения, уроженка Франции, киноактриса во Франции, проживает по адресу: Франция, Париж…

Отец – Высоцкий Семен Владимирович, 1915 года рождения, уроженец города Киева, начальник телеграфного цеха Главпочтамта, проживает по адресу: Москва…

Мать – Высоцкая Нина Максимовна, 1912 года рождения, уроженка Москвы, заведующая научно-техническим архивом НИИХИММаша, проживает по адресу: Москва…

Сын – Высоцкий Аркадий Владимирович, 1962 года рождения, уроженец Москвы, ученик 8-го класса, проживает по адресу: Москва…

Сын – Высоцкий Никита Владимирович, 1964 года рождения, уроженец Москвы, ученик 7-го класса, проживает по адресу: Москва…

Бывшая жена – Абрамова Людмила Владимировна, 1939 года рождения, уроженка Москвы, домохозяйка (бывшая актриса), проживает по адресу: Москва…

Бывшая жена – Высоцкая Иза Константиновна, 1937 года рождения, уроженка г. Горького, актриса. Брак расторгнут в 1965 г.

Говоря о жизни Высоцкого до того периода, когда он пришел к нам в Театр на Таганке, – я буду опираться в основном на рассказы его друзей, родственников и его самого. Хотя понимаю, что за давностью лет в документах и рассказах и самого Высоцкого, и его друзей будут встречаться неточности иногда по годам, иногда по фактам, но я не исследователь – хочу оставить все в первозданном виде. Например, в маленькой автобиографии, приведенной выше, сам Высоцкий допустил несколько ошибок: в эвакуацию они с матерью уехали вместе с Московской парфюмерной фабрикой «Свобода» (где работал Владимир Семенович – дед Володи) осенью 41-го года в г. Бузулук Чкаловской (ныне Оренбургской) области, а вернулись оттуда не в 45-м, как об этом пишет Володя, а в 43-м году. Вернувшись в Москву, Нина Максимовна служила в бюро транскрипции и переводила на русский алфавит немецкие названия городов и сел (Нина Максимовна до войны окончила существовавшую тогда в Москве школу иностранных языков и получила специальность переводчика немецкого языка).

Или, рассказывая на одном концерте о своей учебе в строительном институте, Высоцкий сказал, что он проучился там полтора года, – это тоже ошибка, ибо в строительном он проучился менее одного семестра: поступил в сентябре 1955 года и подал заявление об уходе 23 декабря того же года.

Такие ошибки в рассказах и воспоминаниях неизбежны. Будущим ученым – исследователям жизни и творчества Высоцкого – придется все это тщательным образом проверять.

Владимир Семенович Высоцкий родился в Москве в родильном доме на 3-й Мещанской улице.

С матерью и отцом жили в огромной коммунальной квартире («на тридцать восемь комнаток всего одна уборная…») старого трехэтажного дома на углу 1-й Мещанской. Дом не сохранился – его сломали, когда перестраивали и застраивали новыми домами нынешний проспект Мира.

К сожалению, семья стала распадаться еще до войны, но официально родители оформили развод только в 46-м.

Война застала Володю в трехлетнем возрасте, и хоть, по воспоминаниям родителей, он рос не по годам развитым ребенком – с ходу запоминал длинные стихи, рано стал ходить и говорить, но тем не менее, когда он потом напишет:

 
Не боялась сирены соседка,
И привыкла к ней мать понемногу,
И плевал я – здоровый трехлетка,
На воздушную эту тревогу, —
 

думаю, что «плевал» не потому, что не боялся, а потому, что не понимал…

Помню, как в одну из бомбежек Москвы недалеко от нашего дома прямым попаданием снесло целый жилой квартал напротив кинотеатра «Ударник» (на этом месте потом разбили сквер) и все наши соседи ходили туда смотреть и рассказывали страшные истории с ужасными подробностями, но для нас – детей – тогда это не было трагедией. Это потом – и все эти рассказы, и неосознанно виденное глазами – вспыхнут в памяти и останутся у нас в крови как пережитое…

Рассказывает Нина Максимовна:

С раннего детства я замечала в ребенке удивительную доброту. Он мог, например, собрать детей из нашего дома 126 на 1-й Мещанской и всех кормить, и иногда оделял всех подарками: отдаст какую-нибудь игрушку, книжку, а то и свою рубашку или шапочку. Позднее, когда мы эвакуировались из Москвы с детским садом на Урал и жили в селе, я иногда приносила ему чашку молока – он и этим делился с другими детьми, говоря, что «у них ведь мамочки нет, и им никто не принесет…»

Я не чувствую за собой права касаться в этих воспоминаниях интимных отношений Высоцкого и его близких, хотя многое было перед глазами… Но без кое-каких фактологических сведений, мне кажется, не обойтись, поэтому я позволю себе дать несколько справок.

Отец Высоцкого Семен Владимирович родился в Киеве в 1916 году (в анкете Высоцкого указан 1915 год). В Москве закончил Политехникум связи имени Подбельского. В техникуме и познакомился с сестрой своего товарища Ниной, которая стала его женой. Первые годы они жили у родителей Нины Максимовны в маленьких двух комнатах коммунальной квартиры на 1-й Мещанской улице. Но до рождения внука ни отец, ни мать Нины Максимовны не дожили.

Жильцы этой квартиры были на редкость дружны, жили будто одной семьей. Некоторые соседи упомянуты в «Балладе о детстве»: метростроевец – «отец Витькин с Генкой» – Евдоким Кириллыч, соседка Гися Моисеевна с мужем, который во время Гражданской войны был на подпольной работе, пошел добровольцем в народное ополчение в Отечественную войну и не вернулся. Для маленького ребенка чем больше соседей, тем больше впечатлений, тем интересней, тем радостней. К каждому можно было зайти в гости. Там же, в этой квартире, были и первые друзья.

Рассказывает Нина Максимовна:

Володя рос очень интересным ребенком, очень занятным. Рано начал говорить. Первая его фраза, которую произнес, стоя вечером на крыльце дачи, была: «Вон она, луна!» К двум годам знал много стихов и читал их довольно выразительно. При этом обязательно должен был забраться на какое-нибудь возвышение – на детский стульчик, чаще всего на табурет, откидывал со лба свои белокурые волосы и громко, не по-детски серьезно читал длинные стихи. У нас часто собирались дети, и любимым их занятием была игра в театр. Я сама увлекалась театром и даже в трудные военные годы находила возможность пойти с сыном на спектакль. Впервые Володя попал в театр, когда ему еще не было и трех лет. В кукольном театре на улице 25-го Октября мы смотрели забавный спектакль про зверюшек, назывался он «Цветные хвостики». После этого Володя рассказывал своим маленьким друзьям обо всем, что видел, рассказывал подробно, образно и там, где нужно, с юмором.

Однажды, много позже – когда мы были с театром на гастролях в Ростове-на-Дону, я зачитывалась дневниками Л. Н. Толстого, и тогда меня поразило, что Толстой себя сознательно помнит с четырехлетнего возраста. Мне казалось это необычно ранним воспоминанием. И я приставала ко всем с вопросом: «С какого возраста ты себя помнишь?» Володя на это ответил: «С двух лет». Я не поверила.

ВЫСОЦКИЙ. Я помню, например, как я провожал отца на фронт, досконально просто, до одной секунды, как меня на Ржевском вокзале привели в поезд, как я сел, сказал: «Ну вот, поедем!» Потом они говорят: «Ну вот, придем на перрон, там погуляем…» И вдруг я смотрю: отец уже машет мне платком. А обратно домой меня нес на руках дядя Миша, муж Гиси Моисеевны, потому что я был совершенно растерян и молчал, обидевшись, что меня так обманули… Я уже ехал с отцом, и вдруг он меня не взял. Очень хорошо помню, как мы пришли домой.

Рассказывает Нина Максимовна:

Помню, в первые дни войны его не с кем было оставлять дома и я брала его с собой на работу. Тогда, в июле сорок первого, в Москве начались воздушные тревоги и бомбардировки, прерывалась работа в учреждениях, люди укрывались в бомбоубежищах. Так однажды и мы с сыном оказались в убежище. Он еще не понимал происходящего, резвился, со всеми разговаривал, похвастался, что знает много стихов… Потом я увидела, что он уже стоит на табурете и громко читает:

 
На Дальнем Востоке, в туман и пургу,
Стоит пограничник и смотрит в тайгу.
Туманом клубится глухая тайга,
Боец на границу не пустит врага.
 

Присутствующие, конечно же, были очень растроганы…

Евгения Степановна – вторая жена Семена Владимировича – была для Володи большим другом и практически второй матерью. Он называл ее сначала мамой, потом «тетей Женечкой», очень ее уважал, прекрасно к ней относился, всегда о ней хорошо говорил. «Во всяком случае, он лавировал между родителями, всем хотел так сделать хорошо, никогда не огорчать», – говорит Нина Максимовна.

В Германии Володя учится в советской школе, там заканчивает 2-й, 3-й и 4-й классы, там же он учится в музыкальной школе, где получает зачатки музыкального образования.

Рассказывает Семен Владимирович:

Чтобы ему было интересней учиться, стала брать уроки и Евгения Степановна. Слух у сына, как говорил немецкий учитель музыки, абсолютный. Ему было легче играть по слуху, чем с листа. В нашем доме всегда стояло фортепьяно. Я сам тоже играл на фортепьяно по слуху. В молодости я учился музыке, любил петь песни Вертинского, Дунаевского…

Много лет спустя в фильме «Место встречи изменить нельзя» Володя изобразил, как я пел песни Вертинского, а потом спрашивал, узнал ли я себя… Похоже было, как копейка в копейку…

Выделялся Володя среди сверстников и своей памятью, феноменальной, я бы сказал «железной» памятью. Помню, как однажды в какой-то час выучил поэму Пушкина, очень быстро освоил немецкий разговорный язык. Сам научился плавать, бывало, на море уплывал далеко – видна была только точка, голова. Он был очень общителен, очень любил друзей, однажды даже велосипед оставил немецким мальчишкам. Каким он был тогда? Да, пожалуй, самым обычным. Играл в «казаки-разбойники», лазил по деревьям, часами пропадал на речке, хотя купаться там было небезопасно: еще не выловили со дна все снаряды и мины. Бывало, вместе с дружками находили в лесу патроны, бросали их в костер. Мог взорвать найденную в лесу гранату. Один раз, помню, пришел домой с обгоревшим чубом, с обожженными бровями. Само собой, пришлось провести с ним соответствующую воспитательную работу. Вообще парень рос боевой. Думаю, будь он годков на пять постарше, во время войны наверняка бы удрал на фронт… Рос Володя мальчишкой добрым, честным. Учился легко, хотя неровно, много проказничал. Мог раздарить игрушки, любил собак, хотя у нас дома их не было.

В августе 1949 года Семен Владимирович получил назначение в Северо-Кавказский военный округ, куда прибыл с женой и сыном. Но уже в сентябре 1949 года был переведен в Киевский военный округ. Евгения Степановна с Володей вернулись в Москву, на Большой Каретный переулок, 15. Сначала в квартире № 4 у них была одна комната, потом прибавилась вторая; но все равно было тесно – к Евгении Степановне постоянно приезжали ее родственники из Армении. В 1953 году Семен Владимирович переводится в Москву и присоединяется к семье.

С 1949 года Володя учится в школе № 186 Коминтерновского района.

Евгения Степановна часто и надолго уезжала к мужу, Володя оставался один или со случайно заехавшими родственниками, иногда уходил к матери на 1-ю Мещанскую, но там был совсем уже чужой человек – дядя Жора, муж матери, и Володя опять возвращался на Большой Каретный. Выручали друзья – он подолгу жил то у Володи Акимова, то у Левы Кочаряна.

Эти бездомность и неустроенность останутся до конца жизни Высоцкого. Когда Володя учился на 3-м курсе Школы-студии, он женился на четверокурснице Изольде. Они живут с матерью в полутора комнатах на 1-й Мещанской (Нина Максимовна к тому времени разошлась со своим вторым мужем). Закончив раньше Школу-студию, Изольда по распределению уезжает в Ростов-на-Дону, и Володя опять мыкается по друзьям.

Когда же Володя женился на Люсе Абрамовой, они сначала живут в двухкомнатной квартире деда Люси на Беговой аллее, где кроме них еще четверо. А когда рождаются сыновья – Володя с семьей перебирается опять к Нине Максимовне, которая в 1963 году с Мещанской переехала в небольшую двухкомнатную квартиру на улице Телевидения (ныне улица Шверника, дом 11). С двумя маленькими детьми там повернуться было негде, и Володя опять стал часто жить у друзей. После развода Люся с детьми уехала к своим родственникам, а на улице Телевидения поселились с Ниной Максимовной Володя и Марина Влади. Потом они подолгу жили у друзей или просто снимали временные пристанища. В 75-м им удалось построить трехкомнатную хорошую, светлую, большую квартиру на Малой Грузинской улице. Поначалу Володя с увлечением обустраивал и обставлял эту квартиру. Кое-что было куплено из мебели, остававшейся от Коонен и Таирова. Володя очень гордился этим и всем обязательно показывал свой кабинет, где стоял письменный стол Таирова. Володя любил сидеть за этим столом, но работал везде, где придется. Очень много сохранилось, например, черновиков его песен на бланках заграничных гостиниц. В кабинете много книг. Особенно много альбомов по изобразительному искусству. Кухня была обита досками. Там же стоял большой деревянный стол и по бокам деревянные скамейки. Масса баночек из-под чая – Володя заваривал очень крепкий чай, пил одну заварку. Но потом бездомность опять завладела им. Он часто и надолго уезжал, если отпускали в театре: то на концерты в другие города, то в другие страны. В его квартире постоянно жили друзья и знакомые, а сам Володя про нее написал: «Берите без доплаты трехкомнатную камеру мою…»

А пока, в конце 40-х – начале 50-х годов, Володя живет на Большом Каретном в «первом доме от угла…» Каретный Ряд – район старой Москвы. Маленькие, узкие улицы. Невысокие дома. Уютные дворики. Рядом сад «Эрмитаж» с эстрадой, рестораном и театром. Недалеко – Центральный рынок и цирк. Бульвары. Проходные дворы. Вся детская жизнь в основном была на улице, вернее – во дворах. Здесь проходилась первая коллективная этика, здесь формировался характер. Здесь играли, дрались, гоняли голубей, спорили до хрипоты, узнавали «тайны» человеческих отношений. Здесь чтили силу и талант общения. Здесь завязывалась дружба на всю жизнь.

ВЫСОЦКИЙ. Я жил в Большом Каретном переулке, почти напротив нынешнего Центрального театра кукол, когда это здание было просто кирпичной коробкой. Эстакады еще не было. Место между этой коробкой и другим серым зданием – это было мое самое любимое место. И весной, в первый день, когда было не слякотно, а чуть-чуть подтаивало, и девочки уже начинали играть в классики, я сюда приходил и просто стоял, смотрел на живых людей, прохожих…

Рассказывает школьный друг Высоцкого Владимир Акимов:

В школе Высоцкий был заброшен, его часто лупили, довольно сильно поколачивали физически более крепкие ребята. Он привык ценить и уважать физическую силу и крепкие кулаки. Районы Москвы, где он жил, раньше считались не очень респектабельными, так сказать. Отсюда и его интерес к так называемым блатным песням. Этот интерес возник по большей части из чувства протеста…

Так называемые блатные песни были очень распространены в то время. Особенно среди подростков. После войны была объявлена большая амнистия, в Москву хлынуло много заключенных. Появился особый жаргон и какой-то особый кодекс чести, который предусматривал, помимо всего прочего, существенные принципы: не предавать своих ни при каких обстоятельствах, держать слово. Законы эти были очень жесткими…

После войны социальная атмосфера была неспокойной. Военные стрессы глушились водкой. Страна кочевала. Люди меняли города, семьи, дома… Появились банды. Как, например, знаменитая «Черная кошка». Про эту банду потом будет фильм «Место встречи изменить нельзя», где Высоцкий прекрасно сыграл капитана Жеглова.

В нашем послевоенном детстве «Черная кошка» была тем детским страхом, который надолго остается в жизни. О «Черной кошке» мы передавали друг другу жуткие истории и боялись ходить гулять в парк «Сокольники», потому что там орудовала компания мальчишек во главе с золотозубым Валей Гафтом (ныне – прекрасным актером и человеком). Мы – центристы (я жила на Балчуге) – общались с арбатскими, покровскими, Ордынкой. Дружили в основном дворами. В каждом дворе была своя иерархия авторитетов. Были «маменькины сынки и дочки», и была остальная когорта, которая жила по законам улицы. Школьное обучение было в то время раздельное. Это тоже создавало свои кланы и условности. Когда по праздникам в нашу женскую школу приглашалась соседняя мужская – это было целое событие, которое долго потом обсуждалось. Думаю, в мужской школе было то же самое. К таким вечерам долго готовились.

В школе были любимые и нелюбимые учителя. От этого зависели наши наклонности и будущие профессии.

Рассказывает Игорь Кохановский:

Мы оказались с Володей в одном классе, 8-м «В», и так учились до окончания школы. И мы с ним скоро подружились на одной общей страсти – любви к литературе, и в частности, любви к поэзии. Дело в том, что к нам в 1953 году пришла новая учительница литературы.

В то время период расцвета русской литературы в 20-х годах был не то что под запретом, но никто нам не говорил, что были такие русские поэты как Велимир Хлебников, Марина Цветаева, Борис Пастернак, Алексей Крученых, всякие там «ничевоки». И вдруг эта учительница стала нам рассказывать об этих поэтах и писателях. Достать их книги было негде, и мы с ним, естественно, бегали в библиотеку имени А. С. Пушкина и читали там взахлеб, выписывали стихи, многие знали наизусть. Я помню, одно время мы очень увлекались Игорем Северяниным, потом Гумилевым. Теперь я понимаю, что Володя был очень начитанным человеком. Он говорил: «У меня “взачит”», т. е. означало, что он взапой читает.

Теперь я задним числом понимаю, что строчка Гумилева «Далеко на озере Чад задумчивый бродит жираф» где-то у него в памяти засела, а потом вылилась в песню: «Один жираф влюбился в антилопу».

Эта же учительница открыла нам и Бабеля. Мы очень увлеклись этим писателем, все его «Одесские рассказы» знали чуть ли не наизусть, пытались говорить на жаргоне Бени Крика и всех других героев Бабеля.

Я бы сказал, что ранний, как говорят, «блатной», а вернее, фольклорный период творчества Высоцкого больше идет от «Одесских рассказов» Бабеля, нежели от каких-то невероятных тюремных историй, которые ему якобы кто-то рассказывал. Даже его известная строчка: «Чую с гибельным восторгом – пропадаю», – это почти парафраз строчки Бабеля.

Короче говоря, мы с ним увлекались литературой, стали очень много читать стихов и писать друг на друга какие-то эпиграммы, стихи на злободневные школьные темы.

«У Игоря Кохановского осталась толстая тетрадь, исписанная их стихами. Стихи, как я помню, получались довольно веселые», – вспоминает Нина Максимовна, но когда точно Володя начал писать стихи, она не помнит.

«Володя писал стихи с девятого класса, но мне не показывал, стеснялся», – рассказывает отец.

ВЫСОЦКИЙ. Я очень давно пишу всякие там вирши. Раньше я писал всякие детские стихи, про салют, например. А потом, когда стал немного постарше, писал всевозможные пародии, среди них были и так называемые стилизации, «блатные» песни…

У Нины Максимовны сохранился листок из ученической тетради, где простым карандашом Володя записал сочиненные стихи для капустника по случаю вручения школе подарка от японских сверстников.

Рассказывает Игорь Кохановский:

Когда я однажды получил травму на хоккейном поле, то по молодости и неопытности вставил себе один золотой зуб. Володя тут же написал на меня эпиграмму:

 
Ты, напившись, умрешь под забором,
Не заплачет никто над тобой.
Подойдут к тебе гадкие воры,
Тырснут кепку и зуб золотой.
 

В этом же доме на Большом Каретном жил также его очень хороший друг и даже дальний родственник Анатолий Утевский. Он был на два класса старше нас и потом поступил в МГУ на юридический факультет. Когда мы окончили школу, он уже проходил практику – на Петровке, 38, и ему выдали пистолет.

Знаменитая Володина строчка: «Где твой черный пистолет?» – это, значит, про него. И даже был случай, когда он позвал нас в качестве понятых…

В 10-м классе Владимир – редактор стенной газеты. Тогда же он посещает драмкружок в Доме учителя на улице Горького, руководителем которого был артист МХАТа Владимир Богомолов, который первым заметил у Володи актерское дарование и посоветовал ему пойти в театральную школу.

В 10-м классе мы вдруг взялись за ум, стали хорошо учиться, чтобы получить хороший аттестат или даже медаль и попасть в институт. Первую четверть мы с ним кончили прекрасно… только с двумя-тремя четверками, но отметки нам еще не успели выставить. 5 ноября 1954 года пригласили в соседнюю 37-ю женскую школу на праздничный вечер. Мы пришли на этот вечер, но было как-то скучно. И Володя говорит: «Надо что-то придумать, потому что девчата сидят скучные, носы повесили, какие-то стихи там читают, кому это все нужно? Я сейчас расскажу…» А тогда были очень популярны анекдоты, переделанные из басен Крылова на современный лад. И вот Володя вышел на сцену и с кавказским акцентом рассказал басню Крылова, как медведь, охраняя сон охотника и желая согнать надоедливую муху, севшую на нос охотника, взял булыжник и осторожно опустил его на голову мухе, правда, охотник при этом скончался. Басня имела громадный успех в зале, но Володе за нее поставили тройку по поведению в четверти. После этого мы поняли, что медаль Володе уже не дадут, мне тоже не нужно, и потому стали немножко по-другому учиться.

Рассказывает одноклассник Высоцкого Аркадий Свидерский:

Володя начал проявлять себя уже с 8-го класса. Он умел вести за собой людей и в то же время переживал: сможет ли он водить машину? Он считал тогда, что для этого нужно иметь какой-то дополнительный талант. А впоследствии научился, и довольно неплохо.

ХРОНОЛОГИЯ:

1955 г. – заканчивает 10-й класс 186-й школы, которая в Большом Каретном, и поступает на механический факультет Московского инженерно-строительного института имени В. В. Куйбышева.

1956 г. – поступает на актерское отделение в Школу-студию МХАТ.

В 1955 году Володя возвращается жить к матери на 1-ю Мещанскую. К этому времени на месте их старого дома построили огромный дом, и они получают полторы комнаты на троих (мать, отчим и Володя) в новой трехкомнатной квартире вместе с бывшей соседкой Гисей Моисеевной и ее сыном. С соседями жили дружно. Почти коммуной. Одну комнату сделали общей, где обедали, ужинали, собирались с общими гостями и где стояла кровать Володи.

Рассказывает Нина Максимовна:

Когда Володя окончил 10-й класс, естественно, встал вопрос, где учиться дальше. Володя довольно решительно заявил: «Хочу в театральный!» Но мы все – и я, и его отец, и дедушка В. С. Высоцкий, – мы этого не хотели. Особенно его отговаривал от театральной карьеры дедушка, а он обладал особым даром убеждать. И убедил. К тому же Володин школьный друг Игорь Кохановский решил поступать в инженерно-строительный.

Рассказывает Игорь Кохановский:

Когда мы заканчивали школу, мы не знали, в какой институт поступать. Отец Володи, Семен Владимирович, сказал, когда мы пришли к нему посоветоваться: «Чтобы всегда был кусок хлеба, нужен технический вуз». Но в какой технический вуз идти, мы не знали тоже, поэтому решили выбрать самый красивый пригласительный билет на «День открытых дверей», которые вузы тогда рассылали по школам. Самый красивый пригласительный билет оказался из Инженерно-строительного института имени Куйбышева (МИСИ). Мы и пошли туда…

А тогда все институты были жутко спортивные, и в приемной комиссии стояли представители от каждого факультета и сразу спрашивали: «У вас есть спортивный разряд?» Я говорю: «Есть». – «Какой?» – «Первый». – «По какому виду?» – «По хоккею с шайбой». – «Все, – говорят, – идет, мы тебя берем». Я говорю: «Минуточку, я с другом!» – «Мы вам двоим поможем!»

Короче говоря, они нам действительно помогли, узнали накануне темы сочинений… Ну и у нас дома было уже по нескольку экземпляров каждой из трех тем. Придя на экзамен, мы все это вынули, переписали и получили хорошие отметки. Все остальные экзамены сдали сами, так как учились мы, в общем, хорошо…

ВЫСОЦКИЙ. Я учился в Строительном институте имени Куйбышева на механическом факультете, должен был получиться из меня инженер… Однажды ночью с моим товарищем в шестой раз переделывая чертеж по начертательной геометрии, сидел я, грустно на него смотрел. Он тоже посмотрел на мой чертеж… и захохотал. Тогда я вылил на чертеж тушь и сказал: «Все!» Вот с этого момента я понял, что инженера из меня не выйдет. А в это время я занимался в самодеятельности с мхатовским актером Богомоловым, и я решил поступать в Школу-студию МХАТ, что и сделал через полгода.

Игорь Кохановский закончил строительный институт, но тоже не стал инженером, а добровольно поехал в Магадан и стал писать для «Магаданского комсомольца». В 1962 году Володя приедет к нему и напишет за один день песню: «Мой друг уехал в Магадан. Снимите шляпу…»

Теперь Игорь тоже стал поэтом…

Рассказывает Нина Максимовна:

Я как-то зашла к ним на репетицию. Володя изображал крестьянина, который пришел на вокзал и требует у кассирши билет, ему отвечают, что билетов нет, а он добивается своего. Я впервые увидела его на сцене и до сих пор помню свое удивление, настолько неожиданны для меня были все его актерские приемы. После репетиции я подошла к Богомолову и спросила: «Может ли Володя посвятить свою жизнь сцене?» – «Не только может, но должен! У вашего сына талант», – ответил актер.

Володя до глубокой ночи пропадал в кружке. Он много мне рассказывал, как они репетируют, как сами готовят декорации, как шьют костюмы. Это было время одержимого ученичества, читал он запоем – впрочем, книги сын любил всегда, всю жизнь, и собирал их с большим старанием.

В июне 1956 года Высоцкий подает заявление с просьбой о допуске к приемным испытаниям в Школу-студию имени В. И. Немировича-Данченко при МХАТ СССР. 8 июля 1956 года на консультации в студии он читал Чехова, «Лучший стих» Маяковского и басню С. Михалкова «Слон-живописец» и был допущен к первому туру приемных испытаний, на которых получил «отлично» по истории народов СССР и иностранному языку, а за сочинение по русскому языку «хорошо». В учебной карточке Высоцкого оценка по специальности на приемных испытаниях не проставлена, но комиссия сделала заключение: «Слух – хороший, ритм – хороший, певческого голоса – нет».

Рассказывает Нина Максимовна:

Экзамены дались ему трудно. Дело осложнялось его хрипловатым голосом. Помню, я услышала, как говорили тогда о сыне: «Это какой Высоцкий? Который хрипит?..» Володя обратился к профессору-отоларингологу, и ему дали справку, что голосовые связки у него в порядке и голос может быть поставлен…

Есть странная закономерность у прекрасных театральных актеров: у них редки идеальные природные данные (бывают, наверное, и исключения). Я заметила, что если с первых курсов у студента все гладко ладится и внешние данные его отличные, из таких учеников, как правило, получаются средние профессионалы. Но если при наличии таланта и при желании самоусовершенствования у человека хватает недостатков (хриплый голос, небольшой рост, сутулость, не идеальная дикция, угловатая пластика и т. д.), при совершенствовании это создает неповторимость. Все, за что ругали Высоцкого как актера в начале его пути, потом сделало его яркой индивидуальностью.

Непреложный закон всех театральных школ: первокурсники обслуживают на дипломных спектаклях выпускников. А в 1956 году, когда Высоцкий был первокурсником, на сцене Школы-студии МХАТ молодые выпускники Г. Волчек, Е. Евстигнеев, И. Кваша, Л. Толмачева, О. Табаков под руководством артиста Центрального детского театра Олега Ефремова играли пьесу нового драматурга В. Розова «Вечно живые». Так рождался театр «Современник».