Текст книги "Тигр, светло горящий"

Глава 15
ШЕЛИРА

Если Том ждал, что она, как любая богатая женщина, усядется на носу своего личного ялика, то, наверное, он был весьма изумлен, когда увидел, что Шелира не собирается делать ничего подобного. Она прыгнула в стоявший на приколе ялик, ловко схватила второе весло, точно так же как мгновение назад схватила первое. Быстро отчалила и повела суденышко прочь от берега канала, где был укрыт ялик. Эта часть канала весь день находилась в тени и больших улиц рядом не было, так что никто не видел их внезапного появления.

– И куда мы? – наконец спросил Том с явной неохотой.

– Как я уже говорила, в Цыганский квартал, – напомнила Шелира. Затем добавила с явной насмешкой:

– Надеюсь, ты знаешь дорогу туда?

Он только хмыкнул и взялся за свою пару весел. Она тоже работала веслами, правда, ей хотелось бы остановиться, чтобы подоткнуть юбки, тогда было бы легче грести.

Внезапно, когда они вышли в другой канал с тропинкой вдоль него, она ощутила затылком какой-то холод, словно кто-то недобрым взглядом смотрел на нее.

Шелира не стала оборачиваться. Наоборот, снова принялась грести, сосредоточившись на гладкости дерева весла, подстраиваясь под гребки Тома, пока не сумела окинуть взглядом берега канала как бы невзначай.

По дорожке вдоль канала торопливо сновали люди. Это было необычно – горожане, как правило, предпочитали плавать по каналам, наслаждаясь солнцем и водой, пусть и не слишком чистой. От этих людей исходило ощущение страха, такое, что у Шелиры волосы на затылке встали дыбом. Но среди них был один человек, который стоял на месте, и именно его вид заставил ее закусить губу и отвернуться прежде, чем они встретятся взглядами.

Он стоял рядом с причальными столбами. Был он одет во все черное, без знаков или гербов, и в руке у него был жезл. Каким-то образом она поняла, что это человек Бальтазара. Она также поняла, что он заметил ее и ее спутника, хотя и не стал им мешать. Она была рада, что оделась так ярко – между Раймондой – цыганской плясуньей, и Шелирой, принцессой-наследницей Дома Тигра, не было ничего общего.

Однако увидеть людей императора на улицах еще до того, как чернила на акте о капитуляции успели просохнуть, было для нее настоящим потрясением.

– Греби, – прошептала она Тому. – Делай вид, что ты полностью поглощен работой. За нами следят. Он снова фыркнул:

– Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю. Надеюсь, твое убежище подготовлено хорошо. Мне не нравятся эти чужие птички с черными перышками. Я чувствую себя точно червяк под взглядами голодных ворон. Очень хочется заползти в твою норку и запереть за собой дверь.

После того, как взгляд этого человека остановился на ней, Шелира-Раймонда чувствовала то же самое. Она быстро сменила тему, чтобы не выдавать ему своего страха.

– Мы должны согласовать наши легенды прежде, чем доберемся дотуда. Я Раймонда, а ты... Кем Том приходится Раймонде?

– Любовником? – Нахальный тон, которым было сделано это предположение, должен был заставить ее подскочить от злости. Она и вправду разозлилась.

– Кузен. Достаточно близкое родство, чтобы не считаться любовниками, но не так подозрительно, как брат, поскольку в нас нет никакого сходства, – твердо проговорила она, сопровождая свои слова гребками. – А у тебя останется причина защищать мою.., ах.., невинность.

Том фыркнул. Ему не очень понравилась эта история, однако он на время с ней согласился. Он-то считал, что она бросится ему в объятия, если у нее есть голова на плечах.

«Ты не в моем вкусе, Том Краснобай, и я не подпущу тебя к моей кровати, останься ты хоть единственным холостым мужчиной на свете».

Среди легенд, ходивших о ее спутнике, многие рассказывали о его победах на любовном фронте. Шелира не собиралась давать хоть малейший повод причислять себя к списку его жертв.

Они гребли в направлении от Храма – похоже, что большинство народу как раз оттуда и шло. Значит, императорский герольд уже принес клятву. Большинство людей шли, потупив голову, и лица у них были отнюдь не радостными. Шелире хотелось бы знать, какие слухи тревожат город.

Вдоль каналов стояло уже больше людей в черном, и она была до смерти рада, что они плыли не одни, а среди многочисленных яликов и больших грузовых барж. В такой компании они не вызывали подозрения.

Гребля – дело нелегкое, даже для тех, кто привык усмирять непокорных коней и плавать на таком же ялике по стремнине вокруг Летнего дворца. Но Том был еще менее привычен к такого рода работе, и заметив, что он стал грести медленнее, она слегка улыбнулась. Сжалившись, она тоже замедлила темп, и позволила медленному течению канала нести их.

«Теперь уже не хорохоришься, Том Краснобай? Конечно, честным трудом твоей славы не добудешь».

Казалось, что все суда, что были на канале, стремятся поскорее к причалам. Странное дело для такого часа. Недобрый знак – предчувствие велит людям поскорее скрыться, а она доверяла своим чувствам.

«Мы должны были драться! – гневно думала она. – Ничто не удерживает императора от нарушения клятвы, кроме собственной чести, а какая может быть честь у мясника? Он спокойно ограбит нас, пусть не сразу, он уничтожит город дюйм за дюймом. Лучше бы Мерина сгорела!»

Все время, пока они были в городе, Шелира чувствовала себя выставленной на всеобщее обозрение и страшно беззащитной. Время, за которое они добрались до Цыганского квартала, растянулось до бесконечности, и пот, от которого промокла рубаха Тома, явно не весь был от тяжкого труда. Каналы были шириной с две обычные улицы, так что быстрые суда могли обгонять более медленные.

Вдоль вбитых в дно столбов, к которым привязывали лодки, по берегу шла дорожка. За ней стояли дома и лавки высотой в два-три этажа, лепившиеся так тесно, что и кошка между ними не протиснулась бы. Канал перекрывали мосты, и на каждом стоял черный наблюдатель.

«Я должна думать о себе как о Раймонде, действовать и реагировать как Раймонда, – напомнила она себе. – Шелира – принцесса, а я только плясунья, всем совершенно на меня наплевать, я жалкая персона. Я не могу, не осмеливаюсь взывать к властям. Я из тех женщин, которые быстро и незаметно „исчезают“, и Раймонда знает это с детства».

Наконец они добрались до Цыганского квартала. Здесь улица у канала была куда шире, и повсюду были лошади – их вели в поводу, ехали на них верхом, это были лошади разного роста, сложения и масти. Здесь было много женщин, одетых как Раймонда, хотя и не столь хрупких.

На беду, и там стоял человек с жезлом. А причал для маленьких яликов был только один. Можно было предвидеть, что он будет стоять именно там, наблюдая за всеми, кто будет причаливать, и расспрашивая прежде, чем дать им на то позволение.

Раймонда ощутила, что на лбу и под мышками у нее выступил пот. Нос ялика глухо ударился о причал, Том выскочил, чтобы привязать ялик под подозрительными взглядами черного. Она сама аккуратно уложила весла, стараясь не встретиться взглядом с наблюдателем.

– Эй! Эй, ты и эта девка! – Человек воинственно сделал три шага к ним, прокладывая себе путь жезлом, когда она вылезла из лодки. – Что у вас тут за дело? Куда идете? Вы тут живете или как?

Она была рада, что оставила всю прежнюю одежду в маленькой комнатке, и еще более рада, что спрятала все, что ей понадобится, в разных укрытиях. У нее не было при себе ничего подозрительного – разве что несколько монет в поясной сумке, хотя надо было бы все же выкрасить волосы прежде, чем она покинула укрытие. Среди цыган были светловолосые, но немного. Неужели императорские ищейки уже вынюхивают ее? Неужто она ошиблась?

Том засунул руки в карманы и несколько озадаченно посмотрел на черного.

– Да тут целая куча вопросов, – процедил он. – Не знаю, с чего и начать. – Том задумчиво почесал лоб. – Они у меня прям все перепутались в голове! Я уж и не помню ни одного!

– Начнем с того, куда вы идете и что вам тут надо. – В холодных глазах черного не промелькнуло и намека на растерянность, хотя Том вел себя нахально и довольно удачно изображал тугодума.

– Мы идем к барышнику по имени Гордо Калдаш, вот куда, – сказал Том, все еще с приятной улыбкой. – Мы с кузиной живем там.

– Кузен? Неужели? – Человек окинул Раймонду взглядом с ног до головы, и она едва справилась с желанием дать ему в ухо за такую наглость. – Вы совершенно не похожи.

– Парень, порой родные братья и сестры друг на друга не похожи, – тут же ответил Том. – Она мне достаточно близкая родственница, чтобы я не позволил никому к ней приставать.

От злого смеха черного у Раймонды мурашки по спине побежали, и она стала нащупывать сквозь юбку свой кинжал, уже желая отнюдь не в ухо ему врезать. Что он хочет сделать? Сколько своих он может созвать на помощь, если решит, что они люди подлого сословия и потому бесправны, так что их исчезновение никого не обеспокоит?

Но Том резко свистнул сквозь зубы – Раймонда с удивлением поняла этот сигнал, и в мгновение ока вокруг за спиной у черного словно из-под земли выросли человек тридцать крепких мрачных парней с виду явно крови Владык Коней.

– Эй, что стряслось? – громко спросил один. – Этот гайо думает, что ты не наш, что ли?

Человек с жезлом испугался – он явно не слышал, чтобы на улицах появлялись неведомо откуда люди из конных кланов. Лицо у него застыло, он быстро обернулся, глаза его расширились, когда он понял, что перевес не на его стороне. Люди народа Владык Коней не носили оружия, разве что длинные кинжалы, но оно им обычно и не было нужно. Эти длинные кинжалы и рукопашное искусство Владык Коней делали кинжалы куда страшнее меча. Владыки Коней отличались от цыган, с которыми они жили в одном квартале одеждой – они одевались только в кожу, от сапог с боковой шнуровкой и облегающих штанов до туник с длинными рукавами, зашнурованных на груди и запястьях. Обычно шнуровку на груди распускали, чтобы был виден клановый медальон. Женщины этого народа одевались точно так же, только вместо штанов временами надевали юбки с разрезами длиной до колен.

Всадники столпились вокруг чужака в черном, положив руки на рукояти кинжалов. Однако человек с жезлом не унимался.

– Вы знаете их? Они тут записаны? Раймонда окинула взглядом толпу и тут увидела знакомое лицо.

– Лайка! – позвала она. – Скажи этому.., человеку, что мы тут живем. Он думает, что цыгане и Владыки Коней не могут причалить лодку, не свалившись в канал!

Громкий, язвительный смех был ответом на ее слова, и Лайка вышла из толпы.

– Я их знаю, они живут за конюшнями Гордо, – надменно сказала она, вздернув нос. – Девушка умеет лечить лошадей, малость пляшет, а ее братец тоже понемногу может кое-что.

Грубый гогот был ответом на возмущенный вид Тома. Но человек в черном неохотно опустил жезл и пропустил их. Шелира проскочила мимо него, Том прошел куда как спокойнее.

– Скажите этому Гордо, чтобы он дал властям список всех, кто у него живет! – раздосадованно прокричал человек с жезлом вслед уходящим. – Это закон! Теперь после захода солнца в квартал будут допускаться только те, кто там живет!

– А мы народ конный, гуляем вместе с ветром! – ответил кто-то. – Может, ты еще и ветер записывать будешь?

Оставив за спиной взбешенного стража, толпа понесла Тома и Раймонду в лабиринт улочек Цыганского квартала подальше от чужих глаз. Как только они оказались там, все их спасители как-то быстро исчезли один за другим, и с ними остались только Лайка и еще один человек, которого Раймонда не знала. Но зато его знал Том. Это было видно по тому, как они с ухмылками смотрели друг на друга. Незнакомец заговорил первым.

– Я так сказал девочкам – не посыпайте главу пеплом, пока не увидите трупа, ах, сукин ты сын! – прорычал незнакомец. – Том, змей ты ползучий, лис поганый, ты и из королевской тюряги улизнул!

Он бросился к Тому и обнял его, хлопнув по спине.

– Разве я не говорил тебе, что живуч как кошка и удачлив как Быстрый Эван? – ответил Том, тоже хлопая его по спине. – Вы что, только сейчас поверили?

– Ох, я-то да... – незнакомец отпустил Тома. – А плясунья кто? Еще одна из твоих...

– Вовсе нет, Поли, – спокойно ответила Лайка. – Я ее знаю и думаю, что на сей раз задницу Тома спасла отнюдь не его хитрость или удача. – Она окинула взглядом вроде бы пустую улицу и нахмурилась. – Тут не место. Пошли к Гордо, там и поговорим. – Она глянула на Раймонду, словно спрашивая у нее согласия. Та кивнула. – Наши ребята последят за доками, чтобы отбившиеся от табуна не заблудились, а пока отгоним этих двух в стойла, идет?

– Идет, – согласился Поли.

Вчетвером они быстро пошли по узкой темной улочке, чуть ли не сбиваясь на бег. Раймонда была рада увидеть Лайку, хотя она и была одна из троих во всем городе, кто знал, что Раймонда и принцесса Шелира – одно лицо. Остальные двое были Гордо и вождь его клана, который выступал восприемником, когда Шелиру принимали в клан. Это было не то что кровные узы, как у Тома – если таковые, конечно, существовали, хотя Шелира в этом и сомневалась.

Сейчас она была цыганской крови, как будут и ее дети, и дети ее детей. А он по-прежнему оставался чужаком, хотя и союзником. Она была полноправным членом клана, которому любой член клана даст помощь и защиту. Если бы королева об этом знала, она бы села на месте. А Том мог рассчитывать только на кровного побратима.

Гордо Калдаш еще лучше укрепил свой двор, окружив высокой стеной свои конюшни и все строения. Перед воротами, впервые на памяти Раймонды затворенными, стояли на страже четверо из конных кланов.

«Не думаю, что Владыки Коней собираются особо торговать с императором. Наверное, он чем-то оскорбил их. Хорошо. Это облегчит мне задачу».

Один из стражей, узнав ее спутников, постучал в ворота. Раймонда услышала, как вынимают засов, затем ворота немного приоткрылись, чтобы им можно было войти.

Раймонда скользнула внутрь первой, за ней остальные. Как только они вошли, две женщины заложили ворота засовом изнутри.

– Отлично, – сказала Лайка, как только они очутились внутри, во дворе, где в иные времена Гордо выводил своих лучших коней перед богатыми покупателями.

– Мы знаем, что королева отреклась. Герольд Бальтазара принес клятву, что император оставит город в покое, но ничто не помешает ему выжать его досуха и придавить всех его жителей своим тяжелым каблуком. Это он и делает. Он установил налог на каждого коня вполовину его стоимости и пытался прислать этих черных лизоблюдов, чтобы выселить Гордо.

Раймонда невольно усмехнулась – впервые за день.

– Как я понимаю, песики Гордо не дали им обидеть хозяина? – весело спросила она.

– Да щеночки нюхнули пару раз того-другого, ну, может, малость порычали, – кивнула Лайка.

Раймонда рассмеялась. «Черные щеночки Гордо» были здоровенными черными волкодавами величиной этак с небольшого пони. И чтобы вытащить из дому барышника без его на то согласия пришлось бы перебить этих собачек. Похоже, люди императора не были к этому готовы.

Она вдруг резко осеклась, осознав последние слова своей приятельницы.

– А у Гордо есть деньги, чтобы откупиться? Или император заберет его лошадей? Лайка пожала плечами.

– Нет. Но у наших лошадок тут того и гляди вспыхнет эпидемия всяческих конских болячек... И когда императорские коновалы разберутся со всеми хворями, лошади не будут стоить даже того, чтобы их прикончить. А это собьет цену с тех, которых он оставил, так, что дальше некуда, и придется платить налогу всего-то какие-то медные гроши. А лучших он уже отправил из города. – Она оценивающе посмотрела на Раймонду. – Если ты соображаешь в торговле, ты сможешь тут пригодиться.

Раймонда твердо выдержала ее взгляд.

– Я соображаю, – твердо ответила она. – А, может, смыслю и еще кое в чем. Однако какие новости из города? Ты ведь что-то приготовила для меня.

У Лайки дернулся рот.

– Идет слух, что вдовствующая королева мертва. И что ее убили.

– Да она как Том Краснобай! Не посыпай главу пеплом, пока не увидишь гроба. А я клянусь – в гробу ее не будет, – уверенно сказала Раймонда, хотя сердце у нее и замерло. – Однако навяжи на пони черные ленты ради показухи и выставь у ворот увядшие ветви. Ведь вдовствующая королева была вашей покровительницей, не забывай. Покажется странным, если вы не будете ее оплакивать, даже если все это лишь слухи. Лайка коротко кивнула.

– Сделаю. А пока иди-ка со своим.., кузеном за стойла, а я доложу Гордо, что ты здесь.

Прежде чем Шелира успела ответить, Лайка исчезла. Она философски пожала плечами и повернулась к Тому и его приятелю, которые с интересом прислушивались к их разговору.

– Ну, и кто же твоя подружка, братец? – спросил Поли. – Лайка не удосужилась нас познакомить.

– Ее зовут Раймонда, – беспечно отозвался Том, и Шелира облегченно вздохнула, поскольку не была уверена, что он не собьется и не выдаст ее настоящего имени. – И нам нужно местечко, где бы мы могли переждать, пока не поймем, что собирается делать император, а тогда мы...

– Нам нужно пересидеть здесь, – перебила его она прежде, чем он выдал бы их намерения найти способ сбежать из города и страны, захваченных Бальтазаром. – Если мы хотим, чтобы лошади продолжали «болеть», то коновалу полно причин оставаться при них.

Поли кивнул.

– Это послужит вам обоим хорошей крышей. Любой дурак способен вывозить конский навоз, даже такой прожженный тип, как Том, а с больными лошадьми хлопот куда больше, чем со здоровыми.

Том гневно глянул на него, но промолчал. И снова, несмотря на напряженность ситуации, Раймонда едва удержалась от смеха. Наверное, он сожалеет уже о своей клятве Лидане – он явно не рассчитывал, что придется заниматься тяжелым трудом!

«Бедняга. Сначала ему грести пришлось, теперь конюшни будет чистить. А он-то думал, что ему всего-то нужно будет незаметно вывести нас из города!»

Вернулась Лайка с узлом в руках. На лице ее была тревога.

– Вот, – она бросила ей знакомый тяжелый сверток. – Гордо сказал, что ты оставила его у него. Он хочет знать, не выследил ли кто тебя. Тогда, может, тебе превратиться из Раймонды в Раймонда?

Она покачала головой.

– Нет, думаю, пока рано. Да и в любом случае мы вышли на улицу там, где никто нас не заметил. – Она обхватила узел обеими руками. Теперь, когда у нее снова были деньги, она почувствовала себя увереннее. И вправду, этого вполне хватит. Любой торговец в городе знает, что при деньгах можно купить все, разве что от ангела смерти не откупишься. А в этом свертке было довольно денег – возможно – даже для этого. И их точно хватит, чтобы оплатить массу неприятностей для императора. Золото – это сила, любой отпрыск Дома Тигра это знал, и теперь у нее вполне хватало сил на великие дела, к добру это обернется или к худу.

Именно потому она и принесла остатки своих и государственных драгоценностей и все деньги, которые смогла собрать, вчера вечером с указанием для Гордо все это разломать на части в случае чего. Теперь уже невозможно было что-нибудь узнать, потому как Гордо разменял крупные монеты на мелкие, и все это она теперь могла спокойно использовать. Как Шелира она сквозь пальцы смотрела на то, что Гордо был известным скупщиком краденого, а как Раймонда она этим гордилась.

«И никто из императорских ищеек теперь не узнает ни единого украшения, даже если они вдруг найдут перечень моих драгоценностей».

– Если хочешь, можешь поселиться в закутке при конюшнях. Если нет, так много кто готов дать тебе кров в своих землях, – продолжала Ланка – Я поселюсь в закутке, – решительно ответила Шелира. – Мне нужно помочь вашим людям с лошадьми прежде, чем Бальтазаровы прихвостни нагрянут сюда для осмотра. По крайней мере, если обнаружится, что кто-то из коновалов спит прямо в конюшне, то это лишь подтвердит, что у вас настоящая беда. Покажешь дорогу?

«Нужно что-то делать, чем-то отвлекаться, пока не уработаюсь до того, что просто упаду и усну...»

Она не закончила мысли. Оставалась вероятность, что смерть Адели была не ложной и что Лидана не успела вовремя скрыться. Но если она начнет об этом размышлять, не сумеет держать себя в руках. Она не имела права сломаться, только не сейчас.

Лайка одобрительно кивнула, словно поняла ее невысказанные мысли.

– Тогда пошли, – сказала она и повела их к конюшням.

Добравшись до места, Шелира тут же с головой погрузилась в круговорот дел, вместе с двумя объездчиками Гордо занявшись приведением лошадей в такой вид, словно они вот-вот околеют. Некоторым дали зелья, от которого они дрожали и потели, словно в лихорадке. Другим ставили припарки под колени или надевали на копыта накладки, заставлявшие лошадей время от времени прихрамывать. Шкуры обработали так, что они стали жесткими и шерсть на них встала дыбом, хвосты и гривы сделались ломкими и спутанными, повсюду появились почти настоящие нарывы и шрамы. Когда миновали предрассветные часы, девушка уже чуть не засыпала на ногах, а во всем таборе не оставалось ни единой лошади, которую хоть кто-то бы взял хоть задаром.

Шелиру шатнуло от усталости. Том оказался рядом и успел подхватить ее. Она в ответ улыбнулась. Она и не знала, что он все время был рядом – Маленькая приятельница твоей тетки появилась сразу, как только ты занялась лошадьми, – сказал он, ведя ее в закуток. – Она мало что рассказала, но я понял, что твоя тетка в относительной безопасности, по крайней мере, сейчас. Я отдал ей одну из твоих серег, чтобы она отнесла ее тетке в знак того, что с тобой все в порядке. Принцесса устало кивнула.

– Это хорошо, но с сегодняшнего дня никаких контактов. Мы не знаем... – она широко зевнула.

– Мы не знаем, не говорим ли мы с предателем, – закончил за нее Том. – Так я ей и сказал.

Он отвел Шелиру в закуток, где на толстом слое сена лежали чистые покрывала. И это ложе сейчас было куда привлекательнее пуховой перины. Раймонда упала на него сразу же, как только Том отпустил ее.

Он вроде бы что-то еще говорил, спрашивал, что ли, но она уже провалилась в сон.