Текст книги "Под Южными Созвездиями"

Минут через пятнадцать-двадцать где-то тоненько и ненавязчиво проскрипели дверные петли, после чего – в гостиничном коридоре – чуть слышно прошелестели чьи-то осторожные шаги.

«Напарник отправился на вечерний променад, типа – подышать свежим воздухом и полюбоваться (официальная версия), на незабываемый и величественный тропический закат, – сонно подумал Макс. – А куда – на самом деле? Наверное, на заранее запланированную встречу. На встречу – с кем? А какая, собственно, разница? Никакой, если зрить в корень. У Мегре – своя конкретная роль в этой навороченной и хитрой Игре. У меня – своя. Всё по-честному…. И вообще, никогда не стоит бежать впереди паровоза. Если, конечно, не являешься идейным самоубийцей и законченным идиотом. Золотое правило серьёзного человека, знакомого с основными азами диверсионно-шпионской деятельности…».

Подумал и беззаботно уснул. К сожалению, без всяких рельефных снов-подсказок…

В начале двенадцатого (ночи, естественно), они встретились в гостиничном коридоре.

Максим, облачённый в костюм легендарного Зорро, был весь в чёрном. А все детали туалета Мегре, наоборот, были белыми: и летний полотняный костюм, и кружевная рубашка, и ботинки «в дырочку» на толстой подошве, и широкополая шляпа «а-ля беззаботный парижский щёголь», и стильная прогулочная тросточка. Только нежно-голубая (в крупный ультрамариновый горох), бабочка на шее несколько выбивалась из классического курортного образа.

– Мы смотримся, выражаясь изысканным слогом, как два «доминошных» антипода, – пошутил Макс.

– Почему – «доминошных»?

– Ну, как же. Белое и чёрное. Чёрное и белое…. Кстати, комиссар, замечательно выглядишь.

– Да и ты, напарник, не плохо, – облегчённо вздохнул Мегре, а после этого, нахмурившись, заявил: – Не понимаю я тебя, Путник. Совсем не понимаю.

– А, что так?

– У нас, если ты забыл, клиентка пропала…

– Уточняю, очаровательная клиентка.

– Хорошо, коллега, будь по-твоему. У нас пропала очаровательная клиентка, а ты, прямо-таки, лучишься беззаботность и пошлым самодовольством, дурацкие армейские шуточки регулярно отпускаешь и землю носом, отнюдь, не роешь.

– А зачем, собственно, рыть? – искренне удивился Максим. – Во-первых, это совершенно бесполезно и полностью бесперспективно. Ну, ты сам, старина, подумай. Сейчас по Сан-Анхелино разгуливает, учитывая любопытных заезжих туристов, порядка пятидесяти тысяч человек. Если, конечно, не больше. И девять десятых из этого количества (как минимум), заметь, находятся в карнавальных масках…. Как в таких экстремальных и сложных условиях можно отыскать сеньориту Мари, которая – сто процентов из ста – тоже облачилась в карнавальный костюм? Как, я спрашиваю? Молчишь? То-то же…

– А что – «во-вторых»?

– Во-вторых, я почему-то железобетонно уверен, что наша очаровательная фигурантка сама – с течением времени – найдётся. Удовлетворит своё жгучее природное любопытство, вдоволь наиграется в шпионские игры, соберёт необходимый материал для составления университетской монографии, устанет от всего этого тропического безобразия, да и прибежит, как миленькая, к нам, мол: – «Дяденьки, миленькие, простите меня, пожалуйста. Больше такого никогда, честное слово, не повторится. Полетели домой, устала я смертельно. Последние девчачьи силы на исходе…. Вы только моему любимому папочке, ради всего Святого, скажите, что я вела себя хорошо и примерно, как настоящая пай-девочка, и от вас даже на пять метров в сторону не отходила…». Ещё и дополнительных деньжат – по-тихому – подбросит…

– Ну, если так, – неопределённо пожал плечами сеньор Кастильо. – Тогда оно, конечно…. Сразу проследуем на Главную трибуну?

– Проследуем, не вопрос…

Но проследовать «сразу», к сожалению, не получилось.

Во-первых, на улицах и улочках городка царила самая настоящая людская толчея-сумятица – шумная, подвижная и очень-очень плотная. Постоянно на пути, мешая проходу, возникали широкоплечие бородатые гномы, томные эльфы, неповоротливые низкорослые хоббиты, юные барышни в шикарных бальных платьях, горбатые ведьмы в лохмотьях, Президенты самых разных стран-государств, усатые задумчивые ковбои, звёзды голливудских блокбастеров обоих полов, средневековые рыцари в блестящих доспехах и ещё чёрт знает кто. И это уже не говоря о многочисленных «двуногих» котах и кошках. Впрочем, и настоящей четвероногой кошачьей братии хватало – и на руках у участников «Карнавала Святого Джедди», и на стволах-ветках пальм, и на тёмно-синих скамейках, и под ногами.

– Бред горячечный, – недовольно ворчал под нос Максим. – Они, что же, свезли сюда всех бездомных латиноамериканских кошек? Свезли, а с час назад, мол, по устоявшейся традиции, выпустили? Совсем офигели в атаке карнавальной…

Причём, упомянутые выше персонажи не только возникали на пути, но ещё и бросались разноцветным серпантином, коварно сыпали на голову конфетти, лезли с дружескими объятиями, приглашали на танец и навязчиво предлагали выпить на брудершафт.

Ещё успешному продвижению вперёд мешали многочисленные лотки и киоски, которых днём не было и в помине. И рядом с некоторыми из них, торгующими, наверное, чем-то особенно-вкусным и экзотическим, даже выстраивались длиннющие очереди, которые приходилось обходить стороной.

«А на каждом двадцатом фонарном столбе (многочисленные фонари, кстати, очень даже качественно – с помощью ярких тропических звёзд, ярко-жёлтой Луны, китайских фонариков и вспышек петард – борются с угольной чернотой тропической ночи), закреплены какие-то воронкообразные металлические штуковины», – отметил Макс. – «Скорее всего, это мегафоны-ретрансляторы, по которым будут передавать торжественные речи господ-организаторов, посвящённые открытию очередного и юбилейного «Карнавала Святого Джедди». А также и прочие важные объявления – относительно текущего распорядка данного мероприятия…. Ещё здесь очень и очень шумно: вопли, визги, смех, отчаянные кошачьи завывания, оглушительные хлопки петард и фейерверков. Ну, и сразу несколько полноценных духовых оркестров наяриваю от Души. Чёрт знает что такое, короче говоря…. Ага, кажется, пришли. Ничего себе трибунища – высоченная, широченная, многоярусная. Солидно смотрится, ничего не скажешь…».

Во-вторых, как выяснилось, пробиться к Главной трибуне – это только полдела. И попасть на неё было весьма непросто – по причине надёжного полутораметрового заборчика, ограждавшего данное архитектурное сооружение, и высокорослых королевских мушкетеров, находившихся по противоположную «заборную» сторону.

– Нам надо попасть на Главную трибуну, – вальяжно демонстрируя светло-серебристую бляху с «рассерженной кошкой», заявил Мегре. – Срочно надо.

– Надо, так проходите, – лениво процедил через презрительно-сжатые тонкие губы козлобородый мушкетёр, пребывавший, надо думать, в карнавальном образе – «а-ля Арамис». – Ваши дела. А господ и дам с такими жетончиками здесь – пруд пруди. Подделка на подделке и, что характерно, подделкой погоняет. Совсем обнаглели, рожи карнавальные…

– А где же проход на трибуну?

– Кому надо, тот знает. Проходи мимо, усатик толстощёкий, не отсвечивай.

– Спасибо, служивый, – вежливо поблагодарил Максим. – Комиссар, отставить все дурацкие споры и пререкания. За мной…

– А куда мы идём?

– Сугубо вдоль данного забора. Активней работай локтями, лентяй, активней…. Как известно, забор без калитки – является гадким и глупым нонсенсом. Вот, её, родимую, мы и ищем. И обязательно найдём, если, конечно, будем идти вдоль забора в одну и ту же сторону…. Расталкивай этот карнавальный сброд, расталкивай. Пузом активней работай, используя недюжинную массу собственного упитанного тела…. Что, не получается? Ай-яй-яй, какой пассаж. Давай-ка я первым пойду…

Через несколько минут, успешно пробившись через плотные и активные карнавальные массы, они оказались у искомой калитки.

– Кто такие? – сурово нахмурившись, въедливо поинтересовался местный «кардинал Ришелье», облачённый, как и полагается, в пафосные ало-пурпурные одеяния. – «Проходные» жетоны? Покажите…. Ну-ну. Вроде, настоящие…. Откуда взяли? Купили? Украли? Отвечать правдиво. Соврёте – не пропущу.

– Да, как вы смеете? – тут же вспылил Мегре. – Да я…

– Отставить! – велел Макс, а после этого пояснил: – Данные симпатичные бляхи выданы нам уважаемой доньей Розаной, хозяйкой pulperia – «La Golondrina blanka». Ну, скажем, как примерным, постоянным и самым щедрым клиентам этого почтенного и легендарного заведения…. Проходной вариант?

– Сейчас проверим, – склоняясь к раскрытому ноутбуку, пообещал «начальник калитки». – Ага, Розалия Сервантес-и-Гарсия. Прум-прум-прум. Бурум-бурум…. Один «проходной» жетон выдан международному криминальному эксперту Мануэлю Кастильо. Ага, вижу, похож…. Второй – русскому путешественнику по имени – «Максимилиан Соколофф». В скобочках указано – «белобрысому молодчику». Однако…. Ну-ка, уважаемый сеньор Зорро, снимите-ка свою чёрную широкополую шляпу…. Белобрысый, спора нет. Ладно, проходите…

Главная трибуна, как это и не тривиально звучит, действительно, оказалась «главной».

В том смысле, что кого только на ней не было: сплошная мировая бизнес-политическая элита, на совесть перемешанная с концертно-киношно-развлекательным бомондом. А ещё и знаменитых писателей-поэтов-композиторов хватало, щедро разбавленных известными телеведущими и одиозными представителями различных псевдо-экологических организаций.

– Кто из них – настоящий? А кто – ряженый? – осматриваясь на предмет наличия свободных мест, сварливо пробурчал Максим. – Одних только королев Великобритании – целых две штуки. И обе, как назло, рослые и широкоплечие – до полной брутальной невозможности. Бред горячечный и летальный…. Пробираемся на левый край трибуны. Пробираемся. Там, по крайней мере, есть свободные места – без любопытных соседских ушей…. Проходим, поднимаемся, поворачиваем…. Дамы, господа, нижайше прошу прощения. Нам пройти бы. Извините покорно – за доставленное беспокойство…. Герцогиня, вы – само совершенство. Очарован, сражён наповал и всё такое прочее. Заранее прошу прощения за моего упитанного и неповоротливого приятеля. Дон Мануэль, срочно ужмитесь. Эти аппетитные коленки – не для вас. Шагаем, шагаем…

– Фу, прорвались-таки, – с трудом устраиваясь в узком пластиковом кресле, облегчённо выдохнул сеньор Кастильо. – Уже и не чаял…. Отличное местечко. И обзор – практически безупречный. Слов нет, – после непродолжительной паузы заливисто хихикнул.

– Чего смешного? – невозмутимо поинтересовался Макс.

– «Максимилиан», понимаешь. Упасть и не встать, как ты, бездельник, любишь говорить.

– А что, собственно, такого? Очень даже прилично звучит – для всяких официальных случаев и торжественных церемоний…. Вот, представь, старина, такую поучительную и завлекательную картинку. Решу я как-нибудь, наплевав на все краеугольные принципы упёртого холостяка, жениться…

– Неужели?

– А ты – представь…. Торжественная церемония, посвящённая моему бракосочетанию. Приглашённых гостей собралось – человек пятьсот. Может, и вся тысяча. Почитай, со всего Мира съехались. Почтенный католический собор…. Почему – католический? Ну, так, мол, невеста захотела, а я, будучи человеком широких взглядов, спорить не стал.… Итак, тишина, полное и нескончаемое величие. Таинственно мерцают, слегка потрескивая, свечи. Аромат ладана…

– В католических службах ладан практически не используется, – недоверчиво хмыкнул Мегре. – Насколько я знаю.

– Серьёзно? Был не в курсе, извини…. Так вот. Стою это я – весь такой образцово-показательный жених «сам из себя». В умопомрачительном угольно-чёрном смокинге от самого Версаче. Беленькая кружевная рубашка. Ботиночки – «Норимар». Светло-салатная бабочка на мужественной шее. Носки, трусы и пять упаковок презервативов в правом кармане брюк – того же изящного колера. Всё, как и полагается. Знатный и заслуженный кабальеро, решивший стать родоначальником нового мафиозного клана, короче говоря…. А рядом – невеста. Нежная и трепетная такая. Вся в белом, естественно. Кстати, белый – цвет невинности…. Такая вся симпатичная из себя: среднего роста, но очень и очень стройная-грациозная. Черноволосая, понятное дело. Милая и нежная. Веснушчатая. С небрежно растрёпанными волосами. Вот…. И тут величественный седовласый священник (епископ, кардинал, сам Папа Римский?), торжественно вопрошает, мол: – «Согласен ли ты, благородный и уважаемый Максимилиан Соколофф, так тебя, морду белобрысую, и растак, взять в жёны эту рабу Божью?»… Как тебе, напарник, такая картинка?

– Нормально. Одобряю…. А как невесту-то зовут?

– Мария Бурручага, ёжики колючие. Только так. И никак – иначе. Гадом последним буду…. Ладно, заканчиваем с пространными и легкомысленными разговорами. Успеем ещё вволю помечтать и посплетничать. Народ прибывает…

Вскоре все места на Главной трибуне были заняты. Естественно, чёрт знает кем: проще сказать, кого там не было – нормальных и обычных людей, вот кого.

– Слышь, принц хренов, не наглей, – по-честному предупредил Максим соседа справа, беспардонно орудующего худым костлявым локтем. – Если ты, харя носатая, вырядился под Наследника английской Короны, то это не даёт тебе право, мать твою…

– Что такое, смерд? – высокомерно подрагивая тёмно-рыжими бакенбардами, возмутился сосед. – Совсем поляны не видишь? Со зрением плохо? Не осознаёшь, рожа в шляпе, с кем, червь земной, говоришь? Да я тебя…

Пришлось, понятное дело, ткнуть наглецу – указательным пальцем – в нужную болевую точку, после чего он тут же успокоился и, благостно сложив ладошки на тощем животе, задремал.

– Будь поосторожней с профессиональными навыками, – шёпотом посоветовал наблюдательный Мегре. – Чай, не на учебном полигоне спецназа. А если это – самый настоящий и натуральный принц Чарльз? Что тогда?

– От прошлогодней сахарной свеклы – высокая ботва, – неуклюже отшутился Макс. – Кто из нас принц – ещё большой-большой вопрос. Вот, женюсь на черноволосой принцессе своего глупого и доверчивого сердца, и тоже – в миг – стану знатным принцем…. Разве нет?

– М-м-м…

– И лишь загадочное мычание было ему ответом…. Всё, закончили шептаться. Кажется, начинается…

На высокий квадратный подиум, возведённый рядом с Главной трибуной и украшенный несколькими солидными микрофонами, по длинной лестнице поднялись – бок о бок, и дружно позвякивая крохотными колокольчиками-бубенчиками, – два шута. Один – низенький, приземистый и пузатый. Второй, наоборот, высокий и субтильный.

«Странно, в моём недавнем «выпуклом» сне шут был всего один», – слегка удивился Максим. – «Впрочем, вещие сны, они же не дословно, так сказать, предсказывают будущее, а только в общих чертах. Вот, того же сеньора Мануэля Кастильо, например, в том сне не было и в помине. А сейчас он, безусловно, есть. Сидит себе рядышком, усатик, как ни в чём не бывало…. Кстати, от него очень даже приятно пахнет: морской утренней свежестью и – совсем чуть-чуть – колодезной осенней водой, в которую нападало багряных и тёмно-жёлтых листьев, облетевших-опавших с осин…. Интересно, а каким парфюмом он пользуется? Надо будет обязательно поинтересоваться…».

Первым слово (на испанском языке), взял толстый шут – долго и красочно говорил о незабываемых красотах этих благословенных краёв: о «вечнозелёных и беспокойных джунглях, которые не засыпают никогда», о «голубых далёких горах, полных неизъяснимой печали и зовущих в дорогу – прочь от родного очага», о «стадах белоснежных лам, пугливых и грациозных, как наши детские сны», о «Великом и несравненном Карибском море», о «песчаных белоснежных пляжах означенного моря, на которых так любят загорать самые симпатичные и стройные девушки этого Мира», и о «яркой многоцветной радуге, которая призвана соединять любящие сердца…».

– Очень мило, – растрогался впечатлительный Мегре. – Хорошо и душевно сказано, будь я проклят.… Только, вот, что это ещё за «многоцветная радуга» такая, играющая – под здешними Южными Созвездиями – роль Амура со стрелами?

– О, это очень симпатичная, слезливая и, главное, страшно-романтичная история, – неожиданно ожил «костюмированный» принц Чарльз. – Вернее, старинная-старинная легенда – «О непорочной девице Анхелине Томпсон и об её жёлтой розе». Попросите кого-нибудь из местных рассказать. Обещаю, что не пожалеете. Настоятельно рекомендую – в качестве непревзойдённого и умелого рассказчика – сеньора Луиса Романо. Весьма достойный и красноречивый джентльмен. Весьма…

Ожил, высказался и вновь, крепко зажмурив глаза, умиротворённо засопел.

Тем временем, пузатый шут замолчал, и разговорную эстафету (по-английски), подхватил его тощий коллега, тут же начавший петь цветастые и многословные дифирамбы «древним и красочным традициям», а также «благородным людям, регулярно помогающим эти вышеупомянутые традиции чтить-развивать самым достойным и весёлым образом…».

«Всё понятно», – мысленно усмехнулся Макс. – «Толстый шут выдвинут от местных городских Властей. А субтильный является, чтоб мне по субботам в баню никогда не ходить, официальным и полномочным представителем банкирского семейства Ротшильдов. Следовательно, именно тощему шуту и следует уделить самое пристальное внимание. Если, конечно, такая возможность представится…».

Приветственные речи, наконец-таки, завершились, и шуты – поочерёдно и на разных языках – торжественно объявили, мол: – «Юбилейный, семьдесят пятый по счёту «Карнавал Святого Джедди, Покровителя диких камышовых котов и кошек», объявляется открытым! Веселитесь, добропорядочные граждане и гражданки!».

И означенные граждане и гражданки, естественно, не заставили себя долго просить и уговаривать. Это в том смысле, что всё вокруг тут же заполнилось восторженными воплями-визгами, а также нескончаемым грохотом от запускаемых в ночное небо ярких петард и многоцветных фейерверков. Уточняю, от многих сотен (если, конечно, не тысяч), запускаемых петард и фейерверков.

А ещё минут через пятнадцать-двадцать, когда «фейерверковая» канонада постепенно стихла, и вновь напомнили о своём существовании духовые оркестры, началось карнавальное шествие, во главе которого выступала шестёрка тёмно-гнедых породистых лошадей, влекущая вперёд круглую платформу с двумя шутами и четырьмя длинноногими девицами в карнавальных костюмах – «а-ля очень развратная Коломбина».

«Крупы лошадей, естественно, покрыты светлыми попонами с вышитыми на них гербами Ротшильдов», – с удовлетворением отметил Максим. – «Молоденький золотистый лев, светлый равнодушный единорог, смуглая рука, крепко сжимающая пучок стрел, арфа, сова, рыцарские шлемы, чёрные двуглавые орлы. Вещий сон, мои прекрасные дамы и сиятельные господа, это вам ни хухры-мухры…».

Остальные карнавальные платформы, следующие одна за другой, были размещены на разномастных грузовых автомобилях.

На второй расположился весьма достоверный ушастый хоббит, а также большая клетка, в которой расслабленно скучали три огромных тёмно-бурых камышовых кошки. Хоббит усердно работал тоненькой стальной пилкой, намереваясь перепилить один из толстых клеточных прутьев, дабы выпустить усатых узниц на волю.

На третьей платформе сразу четыре «доньи Розаны» лихо и слаженно отбивали чечётку.

– Вот, а я что говорил? – взволнованно зашептал Мегре. – Где они, стопроцентные и железобетонные гарантии, что наша с тобой донья Розана является «настоящей», а?

– Нет никаких гарантий, – тяжело вздохнув, согласился Макс. – На этом тропическом карнавале, похоже, ничему и никому нельзя верить. И, в первую очередь, собственным глазам…. Кстати, а куда – в конечном итоге – направляются все эти карнавальные платформы?

– На городскую приморскую набережную, естественно, – вновь проснулся принц Чарльз. – Там нынче расположилось великое множество торговых киосков-лотков с выпивкой-закуской. И, кроме всего прочего, оборудовано с сотню удобных танцплощадок. Ну, сами посудите, какой тропический карнавал – без бесшабашных танцулек?

– С этим авторитетным утверждением трудно спорить, уважаемый Наследник английского Престола. Вы – чисто по-королевски – мудры и прозорливы…

Через некоторое время Мануэль Кастильо, поднявшись на ноги, непринуждённо сообщил:

– Вынужден временно откланяться – сугубо по техническим причинам. То бишь, пойду искать банальный туалет.

– Иди, конечно, – равнодушно зевнул Максим. – Да и я, пожалуй, здесь долго не задержусь. Минут на пятнадцать-двадцать, не дольше. А потом отправлюсь, что называется, к широким народным массам. Да и пивка, честно говоря, хочется…. Давай, встретимся э-э-э…, скажем, через час на набережной – возле крайней правой бронзовой пушки?

– Договорились…

Комиссар ушёл, а Макс, выждав с минуту, отправился следом за ним. Естественно, предварительно пожелав «карнавальному» принцу Чарльзу всего самого наилучшего.

И вскоре его предусмотрительность была вознаграждена: на тёмно-синей скамье, размещённой чуть в стороне от шумных народных гуляний, обнаружился Мегре, о чём-то оживлённо беседовавший со стройной девицей в карнавальном костюме «домино».

«Это, естественно, давешняя каштановолосая спутница сеньора Луиса Романо», – уверенно опознал барышню Максим. – «А их разговор, как я понимаю, носит чисто-деловой характер. Значит, вот оно как. Ладно, обязательно учтём на будущее. Только обидно слегка…. Что ж, господин комиссар, долго же ты будешь ждать меня возле крайней правой бронзовой пушки. Ох, и долго. И не просто, извини, ждать, а ещё переживать, беспокоиться и нервничать. И поделом. Нечего, старина, считать себя умнее других и мнить – о собственной персоне – невесть что. Скромней надо быть. А ещё, понятное дело, осторожней и осмотрительней…».