Текст книги "Запрещенный Рюрик. Правда о «призвании варягов»"

В 882 году Киев захватил не менее загадочный Хельг – Олег. Летопись рассказывает, что при виде ладей Олега Аскольд и Дир очень испугались и хотели убежать. Но Олег спрятал воинов и маленького князя Игоря в ладьях, а к Аскольду и Диру послал со словами: «Мы мирные купцы, идем в греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим».

В одной из летописей даже говорится, будто Олег сказал, что везет много красивых украшений и у него есть важный разговор к князьям. Наивные Аскольд и Дир обрадовались, вышли на берег, и тогда воины Олега выскочили из ладей. Олег поднял Игоря и сказал: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода, – и показал Игоря. – А это сын Рюрика». После чего Аскольда и Дира тут же убили и похоронили на берегу. Аскольда и Дира? Или одного Аскольда? До сих пор в Киеве есть Аскольдова могила, но вот Дировой могилы нет в помине. Куда же девался Дир? Или с самого начала был некий князь, имени которого мы не знаем, и были у него две разные клички: Скальд и Зверь?

И есть в этом описании некая неясность… Не пропаганда ли это – рассказ о том, что Аскольд и Дир, Скальд и Зверь, вовсе не княжеского рода? Эдакое варварское утверждение исключительных прав Рюрика и его потомков… Причем, что говорил Олег, мы не слышали. Мы только читаем то, что написал летописец. А летописец записывал (или дописывал? Или переписывал?) летопись, когда на престоле сидел уже внук Игоря.

Из «Повести…» известно, что Рюрик умер в 879 году, оставив свое государство малолетнему сыну Игорю, которому тогда было всего три года. Но мы не знаем даже, сколько лет тогда исполнилось Рюрику. Отождествляя его с разными историческими деятелями, историки называют разный возраст Рюрика – от 45 до 70 лет в год смерти.

Малолетний Игорь, конечно, не мог править сам. Вместо него правил воевода Рюрика со скандинавским именем Хельг – тоже личность очень загадочная. Имя это одновременно означает «светлый» и «священный», или «святой». Мы не знаем, было это его личное имя или кличка, полученная за способности к ясновидению или экстрасенсорные способности. Скандинавское имя Хельг славяне произносили как Олег.

Кто такой этот Хельг-Олег, кем он приходился Рюрику, мы не знаем. Историки чаще всего считают, что это родственник Рюрика. Но он мог быть и особо доверенным человеком. А мог быть жрецом, которого родовой коллектив Реригов-Соколов назначил воспитателем будущего князя.

Скандинавское имя славяне произносили как Олег. Если Хельг-Олег наследовал Рюрику, то был его сыном или внуком? Или это был родственник Рюрика? Представитель и вождь всего клана? Или это был вожак дружины? Мы не знаем ни этого, ни даже примерно не знаем, когда и где родился Олег. О его смерти киевские летописи сообщают, что он умер в 911-м, польские – что в 912-м, новгородские – что в 922 году. Что здесь правда, мы тоже не знаем, но не мог же Хельг-Олег умереть трижды? В любом случае известно, что он был взрослым и даже заслуженным человеком в 879 году и прожил еще не меньше 32 лет.

Олег основал в Ладоге крепость, которую порой приписывают и Рюрику. До наших дней над излучиной Волхова и руинами древней крепости высится «курган Олега Вещего». Современные ученые считают, что останки Олега вряд ли лежат под курганом. Они считают, что в Ладоге насыпан только памятный курган – кенотаф. Но все это – предположения, а точно никто не знает места смерти и места вечного упокоения Олега.

Летопись сообщает о его смерти красивую сказку, использованную А.С. Пушкиным в «Песне о вещем Олеге». Якобы язычники-волхвы предсказали Олегу смерть от собственного коня. Тот с конем немедленно расстался и вспомнил о нем лишь через четыре года. Конь, как оказалось, давно умер. Тут Олег захотел посмеяться над волхвами, да напрасно:

 
Из мертвой главы гробовая змея
Шипя между тем выползала.
Как черная лента вкруг ног обвилась,
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
 

Так ли было или легенда про волхвов придумана позже – неизвестно.

Новгородские летописи и повествуют эту красивую сказку про змеюку. «Повесть временных лет» согласна с ними на этот раз, но другие киевские летописи местом его могилы называют гору Щековицу в Киеве. А еще рассказывается, будто бы Олег ушел «за море». За море – это вернулся домой, в Скандинавию? Но была ли она для него домом?

Или «ушел за море» – просто красивая метафора. В значении – за море ушел его дух после смерти тела? Красивый поэтичный образ смерти; вроде «уйти за дожди» или «уйти в другой мир».

В общем, опять три могилы.

Мы понятия не имеем, какого цвета были глаза у Олега, какого он был роста и какие любил петь песни. Ничего не знаем о его женах и детях. Предположения о его детях делаются, порой хватает совести называть его сыном даже Ингвара-Игоря… Но все предположения малодоказуемы.

Мы не знаем даже, был ли Олег один человек или под одним именем Олега в летописи вошли несколько разных людей.

Некоторые историки считают, что с Олегом Русским слепили вместе другого князя: Олега Моравского. Моравия Х века – только остаток Великой Моравии, государство князя Моймира I, основателя династии Мойморовичей, объединителя славянских племен севернее Дуная – бывшего государства Само. Центром его государства стал бассейн реки Моравы в современной Чехии. С 846 года его власть распространяется на всю современную Чехию.

С запада хотели крестить Великую Моравию, а заодно прибрать к рукам плодородные земли по Дунаю. В 829 году правитель Восточно-Франкского королевства Людовик I передал земли Моравии под юрисдикцию епископства Пассау – это дикое беззаконие оправдывалось тем, что надо же крестить язычников… Собственно, моравские славяне и не особо возражали: в 831 году епископ Регинар Пассауский крестил и князя, и всех вообще мораван.

Но крещение не уберегло Великую Моравию от агрессии немцев – Дранг нах Остен, натиск на восток, оправдывался идеей Крестового похода, но объяснялся не ревностью к проповеди, а банальной нехваткой земли.

В 846 году Людовик обвинил Моймира в намерении отложиться, вторгся в Моравию, сверг его и поставил новым князем его племянника Ростислава. Ростислав счастливо отбился от немецких императоров, завел сына Святополка I и, кроме того, пригласил в Великую Моравию, в столицу Велеград, «солунских братьев» – Кирилла и Мефодия.

В 862 году в Константинополь явились послы от моравского князя Ростислава со словами: «Народ наш исповедует христианскую веру, но у нас нет учителей, которые могли бы объяснить нам веру на нашем родном языке. Пришлите нам таких учителей».

Император и патриарх с удовольствием отправили к моравам Кирилла и Мефодия. В Моравии братья пробыли больше трех лет. Они продолжали переводить церковные книги с греческого на славянский язык, обучали славян чтению, письму и ведению богослужения на славянском языке. Через три года их вызвали в Рим, и причина была простой: немецкое духовенство не хотело сдавать свои позиции в Великой Моравии.

Богословы Западной церкви выражали сомнение, что хвала Господу Богу может быть провозглашена на других языках, кроме тех трех, на которых была сделана надпись на Кресте Господнем: иврите, латыни и греческом. Эта позиция, мягко говоря, странная, потому что Слово Божье прозвучало на арамейском, коптском, армянском и персидском языках раньше, чем на латыни. Но если и правда нельзя проповедовать и писать богослужебные книги на «неканонических» языках, то Кирилл и Мефодий – еретики. Немецкое духовенство надеялось, что папа римский поддержит их и выгонит Кирилла и Мефодия из Великой Моравии.

Братья прибыли в Рим с целой толпой учеиков – в том числе славянских. Они получили полную поддержку папы римского и в служении на славянском языке, и в распространении славянской письменности.

Мефодий вернулся в Моравию и стал там архиепископом. Он крестил чешского князя Боривоя и его жену Людмилу. Появилось даже понятие «глаголической службы» или «глаголического обряда»: когда литургия латинского обряда служилась на славянском языке, по богослужебным книгам, написанным на глаголице.

Так и трудился Мефодий, пока на Вербное воскресенье, 19 апреля 885 года, не заболел и умер. Похоронен он в столице Великой Моравии, Велеграде… Но никто не знает, где находился Велеград. Так что не на одной Руси происходят странные исчезновения источников. На Руси хотя бы известно, где находились Новгород и Киев, а в Чехии вон целая столица Великой Моравии пропала.

После смерти Мефодия его противникам удалось на некоторое время добиться запрещения славянской письменности в Моравии. Многие его ученики были казнены, другие бежали в Хорватию и Болгарию. Но папский престол опять поддержал право славян на литургию на своем языке. Папа Адриан II писал в Прагу князю Ростиславу: «Кто станет презрительно относиться к книгам, писанным по-славянски, то пусть он будет отлучен и отдан под суд Церкви, ибо такие люди суть волки». Папа Иоанн VIII в 880 году писал князю Святополку, прямо приказывая, чтобы проповеди произносились по-славянски: на понятном для людей языке.

Для Руси эти события важны, во-первых, тем, что по славянским странам распространялись глаголица и кириллица. Тем самым дан был толчок и летописанию на Руси.

Во-вторых, это важно как утверждение богослужения на славянском языке.

Принять же во внимание историю Великой Моравии нужно еще и для того, чтобы стало понятно – куда же пропал или откуда пришел Олег Моравский?

Сыновья Святополка I, Святополк II и Моймир II, правили в разных частях княжества до 907 года. Они погибли в боях с венграми, а Великая Моравия после них окончательно пала, моравские земли оказались под владычеством Чехии. Тут тоже много непонятного и темного… Как будто Чехия откололась от Великой Моравии в 895 году, от территории государства Моймира II, но о территориальных границах Моравии и Чехии, их размежевании и отношениях ничего не известно.

В эти смутные времена, когда Моравией владели то венгры, то чехи, и появляется легендарный русский князь Олег – он правил Моравией с 940 по 949 год. Графы Жертинские, древний моравский род, выводят свою родословную от него.

История Олега крайне запутана, во-первых, потому, что источников о нем практически нет. О нем пишет чешский историк Томаш Пешина, ссылаясь на генеалогический труд известнейшего педагога и гуманиста Яна Амоса Коменского, написанный по заказу графов Жертинских. Коменский располагал источниками, которые потом были или утрачены, или спрятаны (или выдуманы). Ситуация совершенно такая же, как с «Иоакимовской летописью».

Во-вторых, западнославянские историки ХVI – ХVII веков очень плохо представляли себе генеалогию и историю Руси.

Олег стал князем Моравии в 940 году. Похоже, его пригласили на княжение… Произошло это после того, как убежденный язычник чешский князь Болеслав Пшемысел составил заговор против своего брата Вацлава Святого. Вацлава привела к христианству бабушка Людмила – та самая, которую крестил еще Мефодий.

28 сентября 935 или 936 года Вацлав был убит – то ли во время пира, то ли когда входил в церковь.

Одновременно с этими событиями у Болеслава родился сын, которого из-за зловещих обстоятельств его рождения назвали Страхквас, то есть «страшный пир». Болеслав I так терзался содеянным, что дал обет отдать сына на служение Богу. Когда мальчик подрос, его отправили на обучение в Регенсбург, впоследствии он стал высоким духовным лицом. А Моравия стала пытаться отойти от Чехии.

«Испытывая отвращение вследствие братоубийства, совершенного Болеславом, Моравия совсем отделилась от Богемской империи, чтобы, как и прежде, иметь собственного князя, которым стал князь из рода русских князей, по имени Олег (Olgo), племянник Ярополка (Jaropolci), киевского князя, или Ольги брат, которая была женой Игоря (Jori), отца Ярополка»[40]40
  Фризе Х.Ф. фон. История польской церкви от начала христианства в Польше до нашего времени. Т. I. – Варшава, 1895.


[Закрыть].

Этот текст – отличный пример того, как все перепутано – не только на бумаге, конечно, а в первую очередь в голове чешского историка. Если бы русский князь Олег был племянником Ярополка, он никак не мог бы бежать в Моравию еще до рождения Святослава – отца Ярополка. Брат Ольги? Это уже интереснее.

Польский историк ХVII века Бартоломей Папроцкий сообщает, что русский князь был «Коллег сын Колги», по прозвищу «Враг», а весь его род назывался «враговский». Сын Олега? Враг, откуда легко уловить древнерусское «варяг»? «От рода варяжского»?

Еще польский историк ХVIII века Х.Ф. Фризе выдвигал версию, что Олег был сыном Вещего Олега и после смерти последнего был вынужден покинуть Русь из-за преследования князем Игорем[41]41
  Филин Н.В. Об историческом прототипе Ильи Муромца // Армагеддон: альманах. – М., 1999. – № 7.


[Закрыть].

Этот вероятный сын или родственник Олега (или Ольги?) получил помощь и от Руси, и от легендарного князя полян (будущих поляков) Земомысла…

Относятся к Земомыслу поляки почти как мы к Рюрику или к Олегу: отец первого достоверно существовавшего короля Мешко I, Земомысл, известен исключительно из хроники Галла Анонима, сообщающего: «Земомысл в три раза выше поднял память о предках своим благородством и достоинством»[42]42
  Галл Аноним. Хроника или деяния князей или правителей польских // Славянские хроники / Пер. Л. М. Поповой. – М.: Глагол, 1996. – С. 334.


[Закрыть].

Сложность в том, что никто больше о Земомысле вообще ничего не писал, и был ли такой князь, до конца все же не ясно. То есть, говоря об Олеге Моравском, мы подтверждаем существование одного полуизвестного князя бытием другого, тоже полуизвестного.

С помощью Земомысла и родственников с Руси Олег Моравский правил несколько лет как самодержавный владыка. После нескольких лет войны венгры захватили столицу Моравии, Велеград. В сражении при Брюнне в 949 году венгры обратились в притворное бегство; войско Олега помчалось преследовать и натолкнулось на засаду. Венгры полностью разбили его, и Олег с немногими уцелевшими воинами ушел к Земомыслу. То ли он там и скончался в землях поляков, как думает чех Пешина, то ли все же вернулся на Русь, как думает поляк Стредовский (Стржедовский): «В год 967. Олег, последний король Моравии, некогда ставший изгнанником в России, сломленный возрастом и заботами, там же окончил свои дни…»[43]43
  Stredowsky J. G. Sacrae Moraviae historia sive vita ss. Cyrili et Methudii. – Solisbacum, 1710.


[Закрыть]

Интересно, что в переписке хазар с евреями Европы есть упоминание некого «правителя Халгу», – который русский, но правит не на Руси в 930–940 годы. И хотя Халгу разбили византийцы и хазары, на Русь он не возвращается[44]44
  Голб Н., Прицак О. Хазарско-еврейские документы Х века. – М.—Иерусалим, 2003.


[Закрыть].

Уже упоминавшиеся польские историки ХVIII века, в том числе Х. фон Фризе, давно предположили, что правитель Киева Дир (о котором писал аль-Масуди) правил уже ПОСЛЕ Олега Вещего… Этого Дира сместил и убил другой Олег – Олег II Моравский. А уже его, Олега II, сына или брата Олега I, около 936 года изгнал из Киева Игорь Рюрикович.

Что тут сказать? Уровень наших познаний таков, что можно предположить и такую увлекательную сложную схему. Но почему именно такую? Вполне возможно, мы не знаем еще целой толпы разных Хельгов-Олегов.

Деяния Олега

Летопись подробно фиксирует, что делал летописный Олег – один он был или несколько сменявших друг друга правителей.

Мы знаем, что в 882 году Олег присоединил к своему государству Смоленск и Любеч. Затем он проплыл по пути «из варяг в греки» до Киева и, захватив город, произнес исторические слова: «Это будет мать городов русских». Северные летописи не знают именно этих слов, но так в 882 году были объединены Север и Юг Руси под управлением одной династии.

Олег стал присоединять к своему государству славянские племена – древлян, северян, радимичей. Северяне и радимичи платили дань хазарам. Летопись рассказывает, что Олег сказал: «Я неприятель им, а с вами у меня никакой вражды. Не давайте хазарам, но платите мне». По легенде, Олег присоединил («примучил», как тогда говорили) самые южные из восточнославянских племен – уличей и тиверцев.

В 898 году под Киевом появились венгерские племена. Если верить венгерским хроникам, венгры получили выкуп в 2 т серебра и только поэтому не взяли Киева. Русские летописи про выкуп ничего не говорят.

«Повесть временных лет» рассказывает, что в 907 году Олег пошел походом на Византию. У него было две тысячи ладей, а в каждой сидело по сорок воинов. Византийский император Лев VI Философ приказал закрыть ворота города и загородить цепями гавань, предоставив таким образом возможность русам грабить и разорять пригороды Константинополя, как в 860 году.

Тогда «повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу». Испуганные греки предложили Олегу мир и дань.

Олега называли Вещим, то есть ясновидцем, умеющим предвидеть будущее. Якобы лукавые, хитрые греки вынесли еду и питье для русского воинства. Но Вещий Олег, умевший видеть скрытую суть вещей, велел не пить и не есть. Разумеется, Олег был прав – еда и питье были отравлены.

Греки испугались еще больше и выплатили дань. Согласно договору Олег получил по двенадцать гривен за каждое весло в ладье. Византия даже обещала платить дань на русские города. В знак победы Олег прибил свой щит на городские ворота. Об этом современные историки говорят порой, как о невероятно героическом акте – мол, оставил вот такую память, знай наших! В духе Карамзина: «В знак победы Герой повесил щит свой на вратах Константинополя»[45]45
  Карамзин Н.М. История Государства Российского. Т. 1. – М.: Наука, 1989. – С. 105.


[Закрыть].

Нет, это сделано не в знак победы, а в знак дружбы. Щит прибивали к воротам дружественного государства, как свидетельство мирных намерений, и обычай этот скандинавский. Это символическое действие означало, что отныне русы готовы защищать Константинополь-Царьград.

Главным результатом похода стал торговый договор о том, что русские могут беспошлинно продавать в Византии свои товары.

Многие историки считают этот поход легендой. О нем нет ни единого упоминания у византийских авторов, а ведь они подробно описывали походы русов 860, 911 и 941 годов. Договор 907 года ничем не отличается от договоров 911 и 944 годов. В подлинности договора 911 года сомнений ни у кого не возникает.

К тому же в истории про поход 907 года сказка наслаивается на сказку. Уже одно то, что якобы Олег вел на Византию вятичей (а они вовсе и не входили тогда в его государство), тиверцев и уличей (а с ними Олег воевал, они не признавали его власти). Это уже началась сказка, даже без кораблей на колесиках Олегу приписывается намного большая власть и более обширное государство, чем то, которое у него реально могло быть.

Введение пятое, вводящее династию потомков Рюрика

Кем приходится Рюрику Олег, мы не знаем, но Ингвар-Игорь определенно сын Рюрика… Кого из Рюриков, если их было много, – не ясно, но это уже второй вопрос.

Как и Хельг, имя Ингвар – не простое. Первая часть имени Ingvarr – Ing – означает имя скандинавского Бога плодородия, а вторая – Varr – означает «воинство, сила». И скандинавский Ingvarr, и славянский Игорь – то ли «сильный Ингом», «сильный именем Инга», то ли «охраняющий имя бога».

Есть, правда, менее престижная версия происхождения имени Игорь из кельтской традиции, от кельтских имен богов и людей – Iger, Inger, Ingar, Ingereld, Ingerard.

На Руси знали и Ингваров, и Игорей, известен рязанский князь (1217–1235) по имени Ингварь Игоревич. На Древней Руси это было имя знатного человека, простолюдинов Ингварами и Игорями не называли.

Когда в 879 году умер князь Рюрик, его Игорю было всего три года. В 911 году, когда умер Олег, Игорю было уже 35 лет. Если верить летописям, Игорь погиб в 945 году, в возрасте 67 лет. За три года до смерти, в 942 году, у него родился сын Свен – Святослав.

Летопись рассказывает, что Олег женил Игоря в 903 году В 27 лет? Это реально, хотя женились в те времена рано. Если Ольга родилась около 890 года, то к свадьбе ей было 13 лет. Маловато по нашим нынешним представлениям, но тогда выходили замуж и раньше.

Интереснее, что после свадьбы имя Ольги упоминается только через 40 лет, в русско-византийском договоре 944 года. Летописец сообщает, что Святослав родился в 942 году… Сколько же лет было Ольге, когда у нее родился Святослав?! 52? 54?

Не менее интересен и такой эпизод: летопись рассказывает, что в 957 году император Константин Багрянородный был так очарован красотой и умом Ольги, что посватался к ней.

Ольга же сказала: «Негоже христианину на язычнице жениться».

После крещения император опять сделал ей предложение и услышал: «Како хочеши меня пояти? Крестил мя сам и нарек мя дщерью, а в хрестьянах того несь закона»… Ведь по церковным канонам крестный отец не может жениться на своей духовной дочери.

Так умная и хитрая Ольга «переклюкала» императора. Слово это переводится на современный русский язык примерно так: «обманула», «перехитрила», «оказалась умнее». Летописец очень гордится тем, что его княгиня «переклюкала» византийца. Действия Ольги и сейчас популярны для многих.

В действительности история эта совершенно фантастическая, хотя бы потому, что Константин Багрянородный был официально и прочно женат на Елене Лакапин. Он что, обхаживал Ольгу, когда рядом с ним на престоле сидела законная жена?

Но и помимо этого о возрасте участников событий: Константин Багрянородный родился в 905 году. Пылкому жениху 52 года… Если Ольга родилась примерно в 890-м, то в 957 году уклончивой невесте было хорошо за шестьдесят. А писали-то о сватовстве императора на Руси – то есть те, кто должен был знать года Ольги.

Некоторые северные летописи сообщают, что во время свадьбы Ольге было всего 10 лет. Но и это принципиально не меняет дела: 10 лет или 13 – разница незначительная. Но потрясла воображение Константина Ольга в 67 лет или в 64 – вряд ли принципиально.

К тому же «Степенная книга» излагает романтическую легенду, в которой Ольга идет под венец никак не ребенком. «Степенная книга» составлена между 1560 и 1563 годами по инициативе митрополита Макария духовником Ивана IV Андреем (будущим митрополитом Афанасием).

Якобы князь Игорь охотился и попросил перевезти его через реку «некоего плывущего в лодке». Оказалось, что перевозчик – одетая в мужскую одежду девушка. Игорь тут же «разгорелся желанием», а девица на приставания ответила, как и полагается приличной богобоязненной деве: «Зачем смущаешь меня, княже, нескромными словами? Пусть я молода и незнатна и одна здесь, но знай: лучше для меня броситься в реку, чем стерпеть поругание».

Игорь, как и полагается в таких случаях князю, девицу запомнил и, когда пришло время искать себе невесту, послал Олега именно за полюбившейся девушкой.

Правда, сильное сомнение вызывает как раз дата женитьбы. Дело в том, что Новгородская первая летопись младшего извода содержит в наиболее неизменном виде самые старые сведения – из Начального свода IХ века. Так вот – сообщение о женитьбе Игоря на Ольге в Новгородской первой летописи младшего извода не датировано никак. Получается, что самые ранние древнерусские летописцы или не имели сведений о дате свадьбы, или не считали ее важной.

Откуда же берется 903 год в «Повести временных лет»?! Возможно, эта дата попала в текст, когда Нестор приводил события русской истории к хронологической системе от Сотворения мира. Если Нестор сильно удревнил дату свадьбы (скажем, лет на 20) – тогда Ольга становится заметно моложе.

В этом случае и рождение Святослава кажется более реальным, и поздняя страсть Константина. «Степенная книга» сообщает возраст Ольги ко времени смерти – 80 лет… Она ошибается?

Но если и так, то ведь и время рождения Игоря тоже известно. 20 лет меньше Ольге – больше Игорю. Значит, Игорь женился в 47 лет?

Из-за этих странностей многие задают все тот же вопрос: может быть, под именами Ингвара-Игоря и Хельги-Ольги тоже описано несколько разных людей?

Со времен Игоря и Ольги сведения русских летописей подтверждаются сведениями из византийских и европейских источников. Но, может, византийцы просто не знали об игорях и ольгах, предшествующих тем, кого знали?