Текст книги "Варанаси"

Варанаси
Андрей Гоман

© Андрей Гоман, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Глава I.
Дорога в Рай

«В тысяче образов смерть у меня пред глазами витает; гибель не столь тяжела, сколь ожиданье ее»

Овидий

1.
Письмо

«У богатых много преимуществ, одно из самых весомых это деньги. Нет, деньги не дают счастья, они не дают спокойствия, они не дают тебе истинны. В принципе деньги ничего не материального не дают. Но преимущество человека владеющего деньгами это возможность, возможность быть независимым и помогать другим, для некоторых это счастье. Деньги открывают путь к путешествиям, к обеспеченной старости, к обеспеченному потомству, для некоторых это спокойствие. Деньги позволяют тебе учиться, в нашем современном обществе хорошее образование дается только за хорошие деньги, хорошее образование это мыслящий человек. Мыслящий человек может увидеть истину. Человек, понимающий путь, которые могут открыть деньги, человек умеющий пользоваться своими деньгами способен обрести счастье. Именно поэтому я полагаю, что богач стоит на один шаг ближе к счастью, чем бедняк. Повторюсь, не из-за денег, из-за их возможностей. Однако чаще всего бедняк достигает счастье раньше, чем богач. Богач тратит свои сбережения не по назначению. Таково моё мнение. И не смотря на то, что я богат и еду в самом дорогом вагоне этого поезда, я никогда не стремился к деньгам, я стремился к возможностям, которые они могут открыть. Я не стремился к статусу, но я его достиг. Я никогда не стремился к богатым вещям, но они у меня были по долгу службы, увы, общество моего круга их требует. Я никогда не прославлялся транжирой, лицемером или эгоистом, я всегда стремился не к личному обогащению, а к успеху моего дела и тех людей, которые его окружали. Я убежден, если человек мыслит именно так, он достигнет богатства. Не желайте деньги, не желайте статус или вещей. Желайте те возможности и то дело, что вы творите – это и есть истинная цель достойная восхищения».

Таково мое наставление молодым людям. Сейчас время упадка, как морального, так и культурного. Что ценилось раньше, сейчас уже не в моде. Честность, преданность, нравственное обличие добродетелей ушло в небытие. Ушло со всем, с концами. Люди жаждут власти, денег и славы. Эти пороки были всегда, они искушали каждого. Кто-то боролся с ними, кто-то принимал их. Жажда власти и славы у нас в крови, мы с ними рождаемся и умираем. Жажда денег приобретается в ходе нашего взросления, к сожалению, общество навязывает стандарты. В число таких стандартов входит желание получить, как можно больше денег. Вспомните, нам с детства говорят о том, что человек должен получить хорошую работу, чтобы ты мог заработать на квартиру и машину, на одежду и т. д. Тем самым мы вступаем в бесконечную гонку.

На этих рассуждениях в дверь постучались.

– Войдите, – сказал я.

В вагон заглянул проводник и сказал, что мы прибываем на станцию Варанаси ровно через три часа.

Под звуки колес поезда я решил написать прощальное письмо своему брату, Вильгельму. Правителю полиса Москва. Я достал из своей сумки планшет, мой помощник голосом милой девушки ответил мне:

– Добрый вечер, Феликс.

– Здравствуй, Мойра.

– У вас шесть непрочтенных писем, зачитать? – спросила Мойра.

– Нет. Мы будем писать письмо, – сказал я.

– Кому?

На какой-то миг я задумался, задумался о том, как воспримет моё письмо Вильгельм. Я ведь покинул брата и родной город тайно. Раньше я был бы уверен, что мой брат беспокоится за меня, но сейчас же я знаю, что он злится. Я знаю, что он поднял по тревоге все свои спецслужбы, наверняка тайная полиция уже мчится за мной. Меня спасает лишь одно, что в данный момент я нахожусь на чужой территории. Но он мой брат, и долг чести обязывает меня проявить уважение к нему.

– Вильгельму, – сказал я.

– Я готова, – ответила мне Мойра.

– Вильгельм. Я прошу у тебя прощение, за то, что не сказал тебе о том, что решил покинуть тебя. От этой мысли мне больно, но я искренни, верю в то, что ты сможешь меня простить. Я устал, устал от этой жизни. Я верой и правдой служил тебе и моему городу, моему народу. Но мне слишком больно смотреть на то, как ты губишь его, себя. Тьма, жажда власти ослепила тебя. Интересы твоего города, твоего народа, тот смысл правления, что передал тебе отец, больше не существует. В твоих глаза есть только смысл власти, а в действиях только тирания. Мне слишком больно смотреть на это, поэтому я покинул тебя. Моя душа мечется, от долга. Поэтому я отправляюсь в Варанаси, в место, где я смогу обрести долгожданный покой. Твой брат, Феликс.

– Готово. Отправлять? – спросила Мойра.

Я смотрел в окно и не верил в то, что происходит. В то, что это со мной.

– Господин?

– Что ты сказала Мойра?

– Мне отправлять? – переспросила Мойра.

– Да – ответил я.

– Письмо доставлено.

– Сообщи управляющему, я прибуду на станцию Варанаси через три часа – сказал я.

– Слушаюсь.

– Я буду спать, не буди меня – добавил я.

Я положил планшет на стол, а сам устроился поудобнее и закрыл глаза.

Мне снился мой город, я помню, как гулял по нему. Как проходил мимо лавки с вкусными пончиками, затем была лавка с мороженым. Однако этот сон сменился войной. Я снова вернулся на войну, я снова и снова переживал все свои битвы во сне. Видел, как умирают мои воины, как из них уходит жизнь. Я видел, как плачут жены и матери, дети и отцы. Нет в войне ничего романтичного. На войне только грязь, кровь, боль и страх – больше ничего в ней нет.

Затем мне снова снилась лавка с мороженым и тот случай, как мы с братом своровали пломбир. Продавец меня застукал, я не отличался ловкость, в отличие от моего брата. Продавец отвел меня к отцу, но Вильгельм взял всю вину на себя. И я легко отделался, однако кара для моего брата была сильной. Ему всегда доставалось больше, чем мне, не потому что я был младше. Отец всегда считал, что Вильгельм наследник и должен быть примером не только для меня, но и для всех. Поэтому пытался розгами научить уму разуму, но Вильгельм был шалопаем и весельчаком, его и так все любили и разумеется, он постоянно проказничал.

Затем сны сменились, и я снова оказался на войне, я очутился на своей первой битве. Мы проигрывали и отец, что бы переломить ход сражения отправил нас с братом в самую гущу, в самую мясорубку. Было ли это жестоко по отношению к своим детям? Да, мне было шестнадцать, Вильгельму двадцать. Но когда ты король, когда за тобой твой город и твой народ, нужно идти на риск, а порой и жертвовать. Мы выиграли и когда мы остались один на один с отцом в шатре, он обнял нас и заплакал.

2.
Варанаси – дорога в Рай

Проводник разбудил меня примерно в шесть утра, поезд прибывал в семь на станцию Варанаси. Я успел выпить чашку кофе и дать указания Мойре отправить завещание моему душеприказчику.

На станции меня ждал шофер, он помог мне заполнить соответствующие документы. Все же это чужая территория, что бы находится здесь, мне нужно было разрешение. Благо Варанаси способствует этому. Мы сели в машину и отправились.

Шофер сказал, что ехать нам минут десять и чтобы не скучать я мог полюбоваться красотами этих мест. Места действительно живописные, вдали были видны горы. Слева от меня были луга, по которым вальяжно гуляли коровы и овцы. Глядя на них складывалась ощущения, что это люди у них в гостях, что это их место, а мы просто заблудшие души. В них было столько спокойствия, словно они прозрели. Справа от меня был лес, он был очень красивым, золотые листья вперемешку с бордовым цветом, дарили столько восхищения. Я никогда не замечал за собой интерес к природе, к её красоте. Единственное, что меня увлекало, это была поэзия и проза. 90% моего мозга всегда было сосредоточено на делах полиса.

Шофер не соврал, и мы действительно добрались за десять минут. Дом Варанаси располагался у подножья сопки. Это было пятиэтажное здание, я не знаю в каком стиле оно сделано. Но на вид оно было величественно, здание было сделано из белого и красного кирпича. Когда мы подъехали немного ближе, дом мне напомнил красивый замок или собор. Я не понимал, что это за здание. В прочем это не удивительно, это трудное для человеческого восприятия место и здание такое же непостижимое.

У входа в дом стояла большая статуя мужчины, наверное, около двух метров в высоту, мужчина сидел на скамейке и держал в руке что-то вроде подковы, только более правильной, круглой формы. Это был пожилой мужчина, одетый в строгий костюм, с длинными кудрявыми волосами. Шофер увидев, что я разглядываю памятник сказал, что это Рене Спиноза, человек открывший Варанаси, а подобие подковы – это энсо, символ его открытия.

Войдя в дом первое, что меня поразило, это огромная люстра в холле. Внутри мне все напоминало отель, старый и очень дорогой отель. Знаете, когда все сделано из дорогого дерева. Светильники из настоящего хрусталя, мебель словно взята из музея. Варанаси поражал меня все сильнее и сильнее, но теперь уже не только своей таинственностью, но и роскошью.

Меня встретил портье, молодой, я бы даже сказал совсем юный парень. Он любезно взял мой багаж и сопроводил меня к администратору этого дома. Оказалось, что здесь действительно работают по принципу отеля. Портье, администратор, горничные, повара и еще разная прислуга. Признаться честно я не знаю, удивлен я или нет. Казалось бы, принцип посещения этого места схож с сущностью туризма – все мы здесь остаемся на время.

Рядом со стойкой администратора стояли две статуи, я очень далек от искусства. Но они так заворожили меня, что я позволил себе на них пялиться. Это были обнаженные мужчина и женщина, они лежали на диване или что-то вроде того. Казалось бы, нет в них ничего особенного, но я не мог оторвать от них взгляд. Они словно околдовали меня, было что-то в них такое, что вызывало во мне не только интерес, но и рассуждения. Я не удержался и спросил у администратора, что это за скульптуры.

Администратор с удовольствия, даже не смотря на то, что я отвлек его от заполнения весьма важных документов, которые касались моего пребывания здесь, ответил:

– Это Сумерки и Аврора.

Я продолжил смотреть на скульптуры, так прошло пару минут.

Закончив оформлять документы, администратор дал мне электронный ключ, небольшую брошюру и сказал, что меня проводит портье. А затем добавил:

– Ужин будет ровно в семь.

– Спасибо – ответил я.

Я отправился вслед за портье, мы зашли в лифт. На вид он казался таким же дорогим и раритетным, но по его ходу было понятно, что механизм в нем современный. Так же в лифте играла приятная музыка, играл чудный саксофон.

И вот, наконец, я добрался по длинному коридору до своего номера, зайдя в номер, портье поставил на пол мой багаж и улыбнулся мне.

– Простите, вы принимаете рубли? У меня, к сожалению, нет вашей валюты – сказал я.

– Что вы месье, это вовсе не нужно.

Портье снова улыбнулся мне и покинул мой номер.

Я осмотрел свой номер, это была хорошая комната, маленькая и уютная. В ней было все, что нужно. Небольшой холодильник, телевизор, несколько книг на полке. После осмотра комнаты, я решил, что стоит немного поспать. Укутавшись в одеяло, я уснул, мне ничего не снилось, и это было счастье. Проспал я около двух часов, затем меня разбудил стук в дверь.

Очухавшись от сна, я открыл дверь. На пороге стоял молодой портье, с улыбкой до самых ушей.

– Вас ждут на обед – произнес он.

– Хорошо, спасибо. А где здесь столовая? – спросил я.

– Я вас провожу – ответил портье.

Я закрыл комнату и направился вслед за портье. Мы снова зашли в ретро лифт, на этот раз в нем играла классическая музыка, не знаю её названия, но она была красивой. Лифт опустился на первый этаж, портье стремительно ринулся, я же следом за ним. И все это время улыбка не сходила с его лица. Чему он был так рад, я не знаю. Я не обращал внимания на неё. Но порой мне казалось, что он дурачок. И впредь, когда я его видел, он всегда улыбался. Вот такой жизнерадостный или глупый человек.

Мы зашли в столовую, это было большое помещение. Что бы понять, что это за место, нужно просто представить самый дорогой ресторан. Где столы и стулья сделаны из дорогого материала, где на потолке висит дорогая, декоративная люстра. На стенах висят картины. Признаться честно мне было не по себе о того в каком виде я пришел в это место, так и хотелось сбежать, найти смокинг и вернуться.

Портье улыбчиво кивнул мне и удалился. Я же застыл на пороге от незнания, куда мне садиться. Зал был полностью пустым, только лишь бармен протиравший бокалы и администратор подавали признаки жизни в этом ресторане. Администратор, пожилой мужчина, что оформлял меня, видя моё замешательство подошел ко мне.

– Присаживаетесь месье.

– Я могу сесть за любой столик? – наивно спросил я.

– Конечно.

Я сел за первый же столик, что попался на моём пути.

Ко мне подошел официант и дал меню. Меню было богато на выбор, признаться честно даже для меня, как для члена королевской семьи это было роскошно. Больше половину блюд я просто не знал, мне не хотелось выглядеть глупо в глазах официанта, поэтому я заказал привычный для меня стейк и обжаренные дольки картофеля. Вот так я нахожусь, пожалуй, в одном из самых дорогих ресторанов в мире и заказываю обычную картошку с мясом.

Официант принял заказ и удалился, я же решил скоротать время, разглядывая картины, благо их было много. Затем я рассматривал светильники, они все были какой-то странной формы. Если бы я разбирался в них, я бы непременно восхищался их формой, их дизайном. Но я был далек от этого и поэтому просто с интересом наблюдал.

Вскоре мне принесли обед, он был необычайно вкусным. Я ел так, как будто это последний стейк в моей жизни. Ирония, ведь этот стейк возможно, через три месяца станет и вправду последним. После мне принесли чай с пирожным. Закончив обедать, официант все быстро унес, посидев несколько минут, я вернулся в свою комнату и продолжил сон. Сон был снова беспокойным, мне снова снилась война, мне снился отец, затем мне снился Вильгельм.

Я проснулся, когда уже наступил вечер. На часах было ровно семь, было уже темно. Здесь рано темнеет и поэтому повсюду на улице стоят фонари. В комнате был мрак. Я включил свет и посмотрел на часы, тут в дверь постучались.

Открыв дверь, я увидел парня лет двадцати четырех. Смуглая кожа и темные волосы, густые брови и карие глаза, высокий, худоват, но атлетичен – вот так он выглядел, тогда я даже и представить не мог, что этот серьёзный, не многословный парень принесет в мою жизнь очень многое. Его челюсть была сильно сжата, в результате чего его вид был весьма суров, а в совокупности с нахмуренными бровями – образ был весьма не доброжелательным.

– Время обеда – сурово сказал парень.

– Вы подождете меня? Я честно говоря, не совсем помню куда надо идти – спросил я.

Парень ничего не ответил, он лишь кивнул «да». Признаюсь честно, меня это взбесило, разве так сложно ответить?

Я взял свой электронный ключ и попытался закрыть дверь, но по непонятным причинам дверь не закрывалась. Я пробовал снова и снова, но каждый раз на табло горело «открыто» и женский голос дублировал известный и столь раздражающий факт «Введите ключ».

Парень глядя на мои мучения, не выдержал.

– Вам помочь? – спросил он.

– Я не понимаю, еще утром я закрыл нормально. А сейчас не могу – дергая электронный ключ, произнес я.

– Вы просто не нажимаете кнопку.

– Какую? – удивленно спросил я.

Парень снова молча подошел ко мне и показал чёрную кнопку в самом низу приборной панели. Я нажал на неё и провел электронным ключом. И вот оно счастье замок сработал, на табло загорелось долгожданное «закрыто».

– Спасибо – сказал я.

Парень молча направился к лифту, я следом за ним. Так же молча мы вошли в лифт. В лифте играл рояль. Музыка была очень красивой, я прислушался. Она наполняла меня столь разными эмоциями, она была такая проникновенная, что в какой-то момент я подумал, что вот-вот расплачусь.

Видимо мой внешний вид выдал мой интерес к музыке, и мой сосед по лифту произнес:

– Это неоклассика.

– Что простите? – спросил я.

– Музыка, что играет. Жанр называется неоклассика.

– Я не знал.

– Просто я любитель.

Двери лифта открылись, и первым вышел парень, я же шел снова следом за ним. Этот отрезок пути я хорошо помнил, я не помнил, где нужно было сворачивать, чтобы попасть в столовую. Поэтому я смиренно шел за моим спутником. Парень свернул направо, я следом, после он открыл дверь, и мы очутились в столовой.

– Мы на месте – констатировал парень.

– Спасибо – сказал я.

Парень вышел из столовой. Я осмотрелся. В столовой было около десяти человек, не считая администратора, бармена и четверых официантов. Все посетители сидели порознь, молча ели. Видимо молчаливость здесь в почёте.

Я сел за первый же столик, ко мне сразу же подошел официант и подал мне меню. Я спросил, нет ли у них супа с томатом. Он произнес три названия и перечислил все ингредиенты, признаюсь честно, что я в жизни не выговорю эти названия, а большинство ингредиентов я даже в глаза не видел. Все, что я мог это произнести:

– Мне вот первое блюдо, что вы сказали и чай.

– У нас чудесный штрудель – добавил официант.

– Отлично. И его – добавил я.

Официант ушел, я принялся снова рассматривать картины. В столовую вошел парень, что проводил меня сюда. Увидев меня, он подошел.

– Вы не против, если я составлю вам компанию – спросил он.

– Нет – ответил я.

Парень сел напротив меня. К нам снова подошел официант.

– Мне все то же самое – сказал парень.

Официант молча кивнул и удалился.

– Андрей – произнёс, уже знакомый мне человек.

– Феликс – ответил я, и мы пожали друг другу руки.

– Сколько вы уже здесь? – спросил я.

– Послезавтра будет ровно три месяца.

После этих слов нам принесли наш заказ, мы молча принялись ужинать. Посетители одним за другим покидали столовую, а мы же пили чай. Андрей рассказывал про музыку.

– Когда мне было пять лет, я впервые увидел скрипку, наверное, это самое знаменательное событие в моей жизни. Удивительно, наверное, даже поступление в лучшую консерваторию, приглашение в лучший оркестр не стоят по значимости, с таким казалось бы, малозначительным фактом, как-то что маленький ребенок увидел скрипку. Но в тот самый момент судьба связала нас. И казалось моя судьба – это судьба счастливого человека. Но тот, кто знаком с вдохновением, знает, что её невозможно контролировать. Вдохновение тесно связано с человеком, чье предназначение созидать. Человек же в свою очередь тесно связан со свободой. Поэтому невозможно заставить человека творить. Свобода является ключевым фактором, поиск свободы должен стать смыслом жизни. Я жил и творил во многих города, всюду меня приглашали к себе. Но со временем все правители пытались подчинить меня, что бы моё вдохновение усмиряло народ и подчиняло их души правителю. Я верю, что существует абсолютная свобода. Свобода, когда человек может созидать, иногда она проявляется в моих произведениях, она в тех моментах, когда я пишу музыку. Рано или поздно я покидал города, чтобы найти место, где я буду свободен. Со временем я понял, пока ты жив, ты не обретешь истинную, абсолютную свободу. Но мы разные и у всех разное представление о свободе, и о той грани, на которой она находится. Для кого-то жить независимо от родителей – это уже свобода. Поступать, так как диктует твоё сердце – вот свобода для кого-то. Свобода в экономическом плане, возможность иметь работу и платить по счетам не зная нужды – вот свобода, для кого-то. Получая нужную свободу, человек обретает долгожданное счастье. Поэтому, что для одного свобода и счастье – для другого может быть каторга. Я не нашел свободу, более того меня постоянно пытаются лишить даже возможности искать её. Пытаются подчинить. Так я и попал сюда.

Признаю честно, мне трудно было понять его суждение, его мысли. Я военный человек, я воин который всю свою жизнь служил по кодексу. Цель моей жизни было служить на благо моего короля и моей страны. А тут человек рассуждает на тему свободы, о выборе. Сложно мне думать об этом, ведь у меня никогда не было свободы выбора.

– Что бы вы посоветовали послушать? – спросил я.

– Послушайте Вагнера, Бетховена или Шопена – ответил Андрей.

– Признаюсь. Я никогда не слушал музыку —

– Как это? Разве так возможно?

– Там где я рос и жил, музыка считалось проявлением слабости и мягкости духа.

Андрей рассмеялся, он хохотал так словно, я рассказал ему шутку.

– Как так? Это невозможно. Как же вы развлекаетесь? Как можно танцевать без музыки? —

– У нас есть музыка, просто мы придаем ей немного другой характер. Музыка для нас олицетворение слабости, это удел женщин.

Андрей снова засмеялся.

– Мой друг, ты так многое еще должен узнать и услышать. Начни с Вагнера.

Я поблагодарил за компанию, за беседу и за совет. После я встал и ушел в свою комнату. В комнате я лег в кровать, подключил наушники к своему компьютеру и попросил Мойру включить Вагнера. Я слушал его больше пяти часов подряд, без остановки. Музыка была великолепная, у меня нет слов, что бы описать те эмоции, которые я испытывал. Я и не думал, что музыка может дарить эмоции. Как я много потерял, когда сознательно отстранился от музыки.

Мне снова снился Вильгельм, затем снился отец. Я помню, что пытался объяснить отцу, почему я покинул дом, а он просто молча смотрел на меня. Я приводил доводы, порой даже кричал, надеясь, что может крики убедят его, но он молчал. Он молчал и смотрел на меня. Я не знаю, осуждал ли он меня или понимал. Но я помню, что мне было очень стыдно, мне хотелось сгореть, исчезнуть или просто испарится. После я проснулся и больше не смог уснуть, и признаться честно и не хотел, мне больше не хотелось оправдываться перед оцтом за то, что оставил Вильгельма.

Ровно в десять утра я вышел из своего номера и отправился на завтрак. У лифта я встретил Андрея, мне хотелось поделиться своими эмоциями по поводу Вагнера. Андрей был как всегда молчалив, но он уже не казался мне суровым. Я пытался описать эмоции, которые испытывал во время прослушивания. Андрей с улыбкой смотрел на меня, иногда мне казалось, что он смотрит на меня, как на ребенка, что получил долгожданную игрушку и получал столько радости от неё. Мы вместе позавтракали, Андрей рассказал о своих концертах в Венеции и Париже. Я рассказал, как в детстве мы в кадетской школе делали свистульки из дерева. У нас было разное детство, большую часть своего времени Андрей посвящал игре на скрипке и сочинению музыкальных композиций. Я же с детства учился военному искусству. Он учился творить, а я разрушать.

В конце завтрака к нам подошел администратор и попросил меня пройти с ним к управляющему дому. Я встал из-за стола.

– Я буду ждать вас в холле – сказал Андрей.

Я кивнул и отправился за администратором. Мы вышли из столовой, прошли немного прямо и свернули налево. Остановившись возле двери, администратор улыбнулся мне и показал на дверь. Постучавшись в дверь, я услышал «войдите».

В кабинете сидел пожилой мужчина, в руках у него была книга. Он, заметив меня, отложил её.

– Проходите, пожалуйста – сказал старик.

Я послушно сел в кресло напротив стола. Прямо за спиной старика висел большой портрет. Как я уже знал, это Рене Спиноза.

Старик улыбнулся мне, теперь я точно знаю, все кто работает здесь, улыбаются. Это их отличительная черта.

– Как ваши дела?

– Хорошо – ответил я.

– Условия вас устраивают?

– Да, вполне. У вас очень вкусная кухня и персонал очень дружелюбный.

– Рад это слышать. Я немного проинструктирую вас.

– Конечно.

– Здесь вы пробудите ровно три месяца. Первые два месяца вы можете в любой момент покинуть Варанаси, затем как только стукнет три месяца, комнату покидать будет запрещено.

– Извините, у меня вопрос. Честно сказать я не знаю, как правильно его сформулировать.

Старик улыбнулся.

– Не волнуйтесь, это произойдет в тот момент, когда вы уже будете готовы. Внутренне и внешне. Разумеется, многое нам не известно, так уж устроено это место. Но в целом это происходит так.

Признаюсь, я немного успокоился. Не хотелось бы покидать этот мир в мучениях. А тут все просто, ты уснешь и не проснешься. Наверное, это будет именно так.

– Смысл Варанаси в том, чтобы люди могли обрести долгожданный покой в соответствии со своими верованиями.

– А что, если я ни во что не верю?

– Значит вы попадете в ничто – с улыбкой ответил старик.

Хорошо, что я верю в рай, подумал я.

– Здесь ваша вера воплощается – добавил старик.

Я сделал умное лицо. Чтобы не производить впечатление дурачка.

– Если вам что-нибудь понадобиться, вы можете смело обращаться ко мне – сказал старик.

– Спасибо – ответил я и после этих слов покину кабинет.

В холле меня ждал Андрей, он читал книгу. Я сел напротив него, в кресло.

– Что читаешь?

– Прощай, оружие.

– Хемингуэй – гордо сказал я.

– Вы читали? – спросил Андрей.

– Да, у моего отца была большая библиотека, и я очень часто проводил в ней время.

– Какое ваше любимое произведение?

– По эту сторону рая. Френсиса Скотта Фицджеральда. Пожалуй, это мой любимый автор —

– Читал, он действительно великолепен. А в поэзии, у вас есть любимый автор?

– Бальмонт.

Андрей впервые улыбнулся, мне показалось, я назвал и его любимого автора.

 
– Меня не манит тихая отрада,
Покой, тепло родного очага,
Не снятся мне цветы родного сада,
Родимые безмолвные луга.
 
 
Краса иная сердцу дорога:
Я слышу рев и рокот водопада,
Мне грезятся морские берега
И гор неумолимая громада.
 
 
Среди других обманчивых утех
Есть у меня заветная утеха:
Забыть, что значит плач, что значит смех, —
 
 
Будить в горах грохочущее эхо
И в бурю созерцать, под гром и вой,
Величие пустыни мировой11
  Автор произведения К.Д. Бальмонт.


[Закрыть].
 

Теперь я улыбнулся.

– Я знаю еще одно хорошее стихотворение – продолжал Андрей – Мне хотелось бы, что бы вы его послушали.

 
«Отрадно спать – отрадней камнем быть.
О, в этот век – преступный и постыдный —
Не жить, не чувствовать – удел завидный…
Прошу: молчи – не смей меня будить»22
  Автор произведения Микеланджело Буонарроти.


[Закрыть].
 

– Мне очень понравилось. Кто автор? —

– К сожалению, я не знаю —

– Мне еще очень нравится Мережковский, он конечно человек не однозначный, но все же, он очень талантливый. Послушайте – Сказал я.

 
И вновь, как в первый день созданья,
Лазурь небесная тиха,
Как будто в мире нет страданья,
Как будто в сердце нет греха33
  Автор произведения Д.С. Мережковский.


[Закрыть].
 

– Очень интересное стихотворение. Мне понравилось. Чувствуется, в нем есть мысль, есть философия.

Мимо нас прошел администратор и с улыбкой посмотрел на нас, словно он одобряет наш разговор.

– Жаль, что современная поэзия утратила таких людей. Нет больше тех, кого спустя время мы назовем великими – с печалью сказал Андрей.

– Ну почему же? – воскликнул я – Не будьте так строги, со временем появится великий герой, а может, уже и сейчас живут великие поэты или писатели. Может, просто мы не слышали о них, им просто нужно дать шанс. К кому-то слава придет после смерти, ведь и так бывает. Может, со временем и вас будут причислять к лику гениев своего времени – пояснил я.

Андрей с минуту смотрел на меня с серьезным, я бы даже сказал злым видом. Он нахмурил брови и стиснул челюсть. Если бы я не знал, что сказал, я бы подумал, что говорю оскорбление. Но затем суровость Андрея, сменилась улыбкой, а затем был и вовсе смех. Смех все усиливался и усиливался, Андрей уже вовсю хохотал. Глядя на него я был в недоумении, но знаете, бывает такое, что глядя на хохот человека и ты начинаешь сначала улыбаться, а затем и смеяться.

Администратор, шедший уже в обратную сторону с еще большей улыбкой, посмотрел на нас. Нравится мне здесь, никто не делает глупые или злые рожи, все относятся к тебе с улыбкой и светлыми лицами.

Вдоволь насмеявшись, Андрей сказал:

– Рассмешили вы меня Феликс, я давно так не смеялся. Честное слово. Мне кажется, мир запомнит меня, человеком который бегал из одного города в другой, если вообще запомнит —

Андрей ошибался, его запомнят. Его не просто будут помнить, ему будут ставить памятники, и называть в его честь улицы. А его произведения станут классикой.

– Почему же вы так думаете? – спросил я.

– Слышали бы вы меня – с улыбкой сказал Андрей.

– Я хочу услышать. Даже не хочу, а требую.

Андрей улыбается и мнётся.

– Правда? Вы хотите услышать, как я играю?– серьезно спросил Андрей.

– Абсолютно – ответил столь же серьезно я.

– Хорошо, даю слово, вы услышите.

Я улыбнулся, поскольку вся ситуации показалось мне обычно шуткой. Как обычный разговор мужчин. Но Андрей серьёзно кивнул мне, давай повод думать, что он действительно будет играть для меня.

– А вы? – спросил Андрей.

– Что я? – переспросил я.

– Как думаете, что о вас будут говорить через некоторое время? – продолжил мысль Андрей.

– У меня другая ситуация, я скорее надеюсь на то, что обо мне не будут вспоминать —

Андрей тактично промолчал, в сообразительности этому парню нет равных. Я встал, протянул Андрею руку.

– Было крайне приятно вести беседу. Надеюсь, позже мы продолжим.

Андрей кивнул, мы пожали руки, и я направился к лифту. Поднявшись на лифте, я снова шел по своему длинному коридору, зайдя в номер, я первым делом надел наушники и попросил Мойру включить Вагнера.

– Господин, у вас одно новое письмо – сказала Мойра.

– Прочитай – ответил я.

– Письмо от Аскольда.

– Читай – снова сказал я.

– Феликс, мой друг. Вильгельм совсем обезумел. Народ глядя на своего царя взбунтовался. Вильгельм в заточении ждет суда, суд будет через два дня —

Я молча смотрел в окно, моё окно выходило на сопку. Я видел, как спускался туман, моё сердце разрывалась от боли. Моего родного брата будут судить, его казнят. Что же мне делать?

– Написать ответ? – спросила Мойра.

– Нет. Удали письмо.

– Слушаюсь – ответила Мойра.

– Включи Вагнера.

Я укутался в одеяло и закрыл глаза. Я прекрасно знаю, что каждый раз, когда я сплю мне сниться Вильгельм, отец и все те битвы, в которых я участвовал. Но каждый раз, засыпая, я надеялся, что вот сейчас все будет по-другому, что вот сейчас мне присниться что-то хорошее, что мне приснится море. Я видел море только один раз в своей жизни, и то это было в глубоком детстве. У нас был дом, он располагался как раз у моря. Мама рассказывала, что именно возле этого дома они с отцом и познакомились, мама умерла, когда мне было семь, была вспышка эболы. Каждый тогда, кого-то потерял. С тех пор мы никогда не возвращались в этот дом. А мечта о море никогда не покидала меня. Море стало для меня олицетворением счастья и душевного равновесия. С морем связаны только теплые и счастливые воспоминания. Сразу же после смерти матери меня с братом отдали в кадетский корпус. С семи лет я начал впитывать военное искусство, с семи лет мне говорили о том, что воин должен умереть в бою, с честью. С семи лет меня учили, как нужно отправлять людей на верную смерть. С семи лет я знал, что умру, не дожив и до тридцати. Сейчас мне двадцать девять и моё пророчество было верно. В день, когда мне стукнуло шестнадцать, отец бросил наш отряд в самое пекло, в шестнадцать я в первый раз убил человека. Я не горжусь, а скорее каюсь, что я убивал людей, даже тех, кто приходил к нам с войной. Но я горжусь тем, что я был офицером, что с меня брали пример. Я всегда учил своих солдат верности, чести и уважению к другим. Даже если перед тобой твой враг. К сожалению, офицеры, что сейчас в армии не занимаются этим. Их больше заботит собственное обогащение. Тем, что я старался быть примером и вникать в нужды своих солдат меня научили именно в кадетском корпусе. Конечно, это было жестоко для мальчика семи лет, отправить его туда, но мне с детства была уготована такая судьба. Старший становится королем, младший генералом. Так было и у нас.