Текст книги "На ветру двух вершин. Таежное приключение сахалинского походника. Очередное"

Косое солнце демонстрировало все это живое кино, как на полотне великого художника – ярко, выразительно, по настоящему. Оторваться от такого зрелища – это нужно было обладать мощной силой воли. Никакое кино не подарит этих эмоций видения жизни круговерти страстей этой речной заводи.

Сохранив в сердце картину нарисованную природой и солнцем, я все же толкаю себя на условную тропу похода, потому что никаких троп то там нет. Медведи лишь натоптали кое-что. Но выше и выше по реке следы их теряли в объеме. Либо лень подниматься было так высоко за рыбой, либо инопланетяне не давали им ходить в верховья, уж не знаю. К тому же Бадья не сильно уменьшалась в объемах. Она как текла в своих кубометрах, так и продолжала. В нее ничего не впадало уже на протяжении больше 2 км. Такова особенность местного участка. Все ручьи здесь текли с хребта Шренка, и почти не имели хоть как-то выраженных периферийных хребтов, которые и давали бы течь. Поэтому, как только они сбрасывались с хребта, свои километры до Фирсовки-Корицы они текли без подпитки. Когда ты идешь вниз, то это для тебя плюс, но когда вниз, то плюс быстро и без проволочек меняется на минус. Я не буду объяснять почему, ибо читает это тот, кто хоть немного попробовал на вкус походных прелестей, и потому все понял без жвачки объяснений.

Вот что можно бесценно оценить в Бадье, так это ее большие каменные плесы. Идти по ним одно удовольствие, кроме того, что вынужден повторять все змеиные ее повороты. Иногда, для разнообразия, ты включаешь в себе Индиану Джонса, и прешь через траву срезая повороты, но потом устаешь, и вновь выбиваешь искры подковами из булыжной мостовой Бадьи.

Оставалось лишь полтора километра до ручья уводящего с Бадьи в сторону Рудановского. До самой горы по прямой 3 с небольшим километра с данной точки. Расстояния смехотворные, а кровь и пот серьезные. Незадолго до этого, на одном из поворотов я даже увидел триангуляционный знак на вершине Рудановского, вот как близко уже подошли мои дела.

Не имея четкого представления об условиях ночевочности, я не строил планов, а старался лишь прислушаться к внутреннему голосу – здесь ночевать, или еще немного?

Яма полная рыбы, небольшой яр над рекой, поляна с парой елей, и хороший боковой заход на нее. Это оно, остаюсь. И дрова, и место под палатку. Все было идеальным. С водой дело решалось еще проще. Никогда, никогда не забывайте пустую бутылку. Идеально два литра. Разовый подход к реке с наполнением котелка для актуальной закладки пищи и чая, полная двухлитровка – и вы в шоколадке. Больше вам ходить за водой не придется ни в этот вечер, ни на утро.

Крайне редко я ночую прямо у воды, и особенно в осень, или весну. От воды тянет холодом и сыростью, а осенью этого добра и так навалом. Поэтому встать на приподнятой терраске – это плюс два, в смысле градусов цельсия. А встать под пологом пихт-елей – это еще плюс три к градусам их же цельсия. Учитывая что и в палатке будет слегка более теплее, нежели за бортом, уже и жизнь не кажется так уж и суровой. А убедиться, что подобные примеры не высосанка из пальцы, вам помогут виды высокотравья на открытых полянах ближе к началу октября. Чему и я стал свидетелем уже на Чеховке. Белокопытник лег и почернел на полянах, но оставался на ногах и бодр в закрытых от космоса деревьями сообществах. Вот именно по сему ношу бутылку. Как правило, хорошая стоянка находится на удалении от реки, или на высотке над рекой, и вам совсем не улыбнется ходить на речку лишний раз. Поверьте, крайне нечасто возможно пройти к ней по вымощенному тротуару. Чаще это запутанные в крапиве ноги, заваленные буреломом берега, притопленная грязь, а вы в лагерных тапках, а лишний раз обувать мокрую обувь ох как не хочется.

Так что этого запаса, в бутылке и котелке, хватает и на ужин, и на мойку посуды и на завтрак, и на мойку посуды.

Вторая ходовая ночь (не буду считать ночи у Фирсово) была так же тепленькой, я балдел вечером в палатке, весело и незамысловато просматривая фильмы, читая книги. В этот поход я нагрузил массу свежих и фильмов и книг. Глаза разбегались от возможностей выбора.

День Третий
Выхожу на штурм Рудановского. Места под ночевку в близи вершины. Страшные скалы. Удачно обхожу крутизну. Отличный путь под вершину. Боюсь стланик. На верху. Невероятная видимость. Пологий спуск. Неудачное место под ночевку.

Этот день вызывал вес ответственности. Впереди Рудановского, да еще и с севера. Нигде и никогда я не встречал в источниках о восхождении на нее с этой стороны (не берем зимние восхождения, которые в принципе невозможны с этой стороны, лишь только следующий к западу ручей давал такую возможность, ибо то более длинное плечо с выводом сначала на периферийный хребет). А вдруг я самый первый человек на Земле, что осмелился восходиться здесь? Возможно. Все дело в том, что в дилижансе… очень уж крутой склон, но я то знал, где деревья, там пройти можно. Хвала спутникам, они явственно демонстрировали деревянный рост по этим склонам. Так что пройду! Храбрился я, не очень будучи в этом самоуверенным.

Через пятьсот метров, естественно по прямой на карте, а не в жизни, появился первый приток. Он спускался уже со Шренка. За ним показался второй, так что с этого момента река взялась таки за себя и худела на глазах. Но проходимость от этого не страдала, я быстро набирал вес подхода к Рудановского. Высота подросла за 300 над уровнем моря, а ручей уходящий к Рудановского так вообще уже вот он. Заняло всего то час и пять минут времени для подхода. Последняя яма Бадьи всполошилась крупной рыбой, и я покинул основное русло навсегда… все же подметив по останкам, что горбуша поднялась даже до этого уровня.

Что я ожидал увидеть за поворотом? Не то что увидел. В первую очередь это покатые, плоские береговые терраски ручья. Где-то, на поверхности души, меня это огорчило. Выходит стоило напрягаться, чтобы подойти к горе так близко. Здесь имеются шикарные номера отеля. Установить палатку, да еще в местах не посещаемые медведями, и настолько близко к вершине. До нее оставалось 1 км и 200 метров, но побольшей части не по горизонтали, а в вертикальном режиме.

Счастливы будут те, кто нацелится в прицел лишь на взятие Рудановского. В два неспешных дня дойти до этого поворотного ручья, покрыть еще метров 300 по нему, вальяжно выбрать поляну. А на утро, оставив тяжесть в лагере, свободной походкой, фланкируя тросточкой, играючи взойти на вершину. Вернуться в Фирсово так вообще возможно за день. Итого четыре дня на весь подвиг.

Мне же не приходилось мечтать о таком, и весь свой скарб, небрежно закинув на меня ноги, путешествовал на моей горбушке, в том числе и на Вершину в этим самые мгновения.

Солнце сегодня вопило на все небо о своем превосходстве. Голубое небо зашкаливало голубым. Не буду вас томить, погода была хорошей!

Ручей пока медленно набирал высоту в густых зарослях, и я, кроме горных елей, ничего не видел. Но продолжалось это не очень долго, и во лбу движения увидел страшные скалы. От их вида по мне пробежали какие-то животные, мурашками называются. «Неужели меня туда направит судьба и провидение? Штурмовать ЭТО!»

Какое-то глубокое ущелье уходило между страшно огромных стен. Трудно сказать сколько метров, но по скромной моей оценке минимум 70 метров, но видно было не всю перспективу, так что подозреваю что и больше. Смотрелось это грандиозно.

Но я уже проконсультировался, что мне не туда. Ручей подвильнул влево, и я туда же. Долгий, прямой поток устремился ввысь под ярким солнцем.

Деревья ушли вниз, и все стало открыто небу и моему взгляду. Каких-то непроходных мест заметно не было, наоборот, каменный путь хоть и вертикально, но умеренно, предоставлял удобный путь в стратосферу.

Вода блестела под гнетом солнечных лучей, а я сиял от погоды и предстоящего свидания, сами понимаете с кем.

Ручей раздвоился. Одна половина уходила налево, а другая устремилась почти прямо. Но это было мне не по плечу, в тех краях скальное ущелье навевало такой ужас, что я и без карты понял, что только налево. Я лишь немного прошел вперед, чтобы попытаться сделать видео ужаса, но тут же вернулся и полез на каменный скат в верх.

Совсем лишь некоторое время ручей позволял скакать по нему верхом, но вскоре, после легкой извилины направо, я увидел нечто странное. И не водопад, и не порог, а какой то гордиев узел. Все подряд было намешано в кучу, как мне показалось. За этим нагромождением тоже посвечивалось труднопроходимое, и я решил немного обойти это по правому географически и по левому по ходу движения, участку.