Текст книги "Женские слёзы: двести пятьдесят оттенков мокрого (сборник)"

Неприятности

Вот тут мы с вами подошли к самому мокрому месту мокрого места. Если, как мы выяснили, от радости женщины практически не плачут (разве что на показ), то неприятности провоцируют эти забавные и милые создания, названные романтично «женщинами», на море слез. Поскольку неприятностей в жизни у любого нормального человека предостаточно, то у женщин это количество можно смело возводить в квадрат. Все, что портит настроение и наносит ущерб, сразу же отсортировывается головным мозгом (или просто мозгом) в папку «Неприятности». Как только произошло перемещение в папку, и произошла идентификация степени неприятности, включаются слезные железы, которые располагаются у женщин попарно на каждом глазу, на верхних и нижних веках. Верхняя железа, кстати, носит название большой орбитальной, нижняя – меньшая пальпебральная (это на всякий случай, для сведения).

Все, что происходит потом, вполне вписывается во всемирный закон сохранения (энергии и массы): Если у вас что-то убыло, то должно скоро прибыть. Запускается этот механизм только при наличии еще одного условия – слезы начинают течь только в присутствии того, кто их способен остановить, иначе нет смысла. Только тот, которому ты отдала свои лучшие годы, способен делать внеплановые покупки испорченной (конечно, нечаянно) одежды, бытовой и другой техники. Ну, с кем не бывает поставить разогреть в микроволновку котлеты в металлической миске? Или, открывая входную дверь, сломать замок? Или наехать на бордюр, вырвав при этом не только бампер, но и защиту двигателя. О царапинах на дверках вообще стыдно говорить. Так вот, включая насосы для выкачки слезного процесса, женщина убивает сразу трех зайцев (это у мужчин редким успехом считается одним выстрелом убить двух!). Во-первых, непрекращающиеся слезы дают возможность не отвечать на глупый вопрос: «Ну, как это могло произойти?». Во-вторых, и это главное, отпадает необходимость убеждать завоевателя твоего сердца в срочной необходимости купить (или отремонтировать, хотя лучше купить) точно такое же, но только лучше. И, в-третьих, это просто полезно иногда (читай – каждый день) немного поплакать. В любом варианте неприятность для женщины всегда оборачивается в кратчайшие сроки приятностью, за которую надо всего лишь слегка поплакать, заранее зная финал этой трагедии.

Единственная неприятность, которая образовывается естественным путем и только у женщин – это те дни, о которых даже упоминать не хочется. От этого «естества» никуда не деться и никакими слезами не исправить. Об «этих» днях можно писать тома исследований, за которые лично я никогда, ни при каких условиях, ни за какие деньги не возьмусь, так хочется дожить свой век в нормальном состоянии, а не в психиатрической лечебнице для неизлечимо больных. Единственное, что можно констатировать с уверенностью – пять дней неприятностей у женщин в связи с этими обстоятельствами стоят того, чтобы сорвать крышу или вынести напрочь мозг у сильного пола. Полный полет извращенных мыслей, воплощаемых в «эти» дни, и как награда – никогда, никаких последствий. Это сказка, которую можно ждать и проигрывать каждый месяц!

Страдания

Существует целый раздел душевной боли, скорби и страданий, а соответственно и слез по ушедшим из мира сего близким и просто хорошим людям. Обсуждать эту тему кощунственно, так же, как и тему физической боли и страданий, а соответственно и слез от боли и недугов, которым, увы, подвержены все на этой Земле, в том числе и прекрасные дамы.

Мы же остановимся с вами на страданиях женщин по прошлому. Так устроена жизнь, что время стирает у нас из памяти негативные отрезки жизни и оставляет только хорошее. Прошлое для женщин – это фильм, который они монтируют из крохотных идеализированных эпизодов своей жизни.

Начинается этот фильм, естественно, с первой любви. Неважно, была ли она взаимная, безответная, платоническая или страстная – в воспоминаниях о ней обязательно отыщется момент, вспоминая который женщина будет плакать до самой глубокой старости. Даже если он оказался подлецом (а в большинстве случаев это так и есть), слезы по некоторым секундным романтическим эпизодам их общения будут волновать ее трепетную душу до последнего вздоха.

Затем в этом кинофильме проходит целый ряд воспоминаний о потенциальных женихах, которые так и не стали ее половинкой (или четвертинкой) на всю (или не всю) оставшуюся жизнь. Каждый раз, вспоминая одного из этих претендентов на эту душевную роль, она проигрывает в своем воображении возможный вариант (чисто гипотетически) их семейной жизни со счастливым (для нее, естественно) концом. Опираясь на мельчайшую положительную деталь в его реалистичном образе, ее бурная фантазия рисует такие картины и сериалы, что все голливудские и мосфильмовские сценаристы и рядом не валялись. Вживаясь в своем воображении в эту, нарисованную розовыми красками жизнь, она заливается рыданиями об этом не совершившемся чуде. Мука от этих страданий многократно увеличивается еще тем, что она начинает сравнивать серые будни с «этим» и розовую сказку с «тем». Слез обычно не хватает, и тогда страшные стоны, очень похожие на рев раненной волчицы, вводят в неописуемый ужас окружающих. Вернувшись в реальность, осознав, что исправить и, тем более, вернуть уже ничего нельзя, она решает отсутствие сказки компенсировать плотным ужином с тортиком и конфетками. Подсластив таким образом свою горькую жизнь и попутно общую атмосферу в семье, она начинает улыбаться и проверять уроки, осознавая, что не факт, что все так бы и получилось, как она себе это представила. В душе повторив золотое правило жизни всех женщин: «Все мужики сволочи!», она спокойно засыпает с чувством полного удовлетворения от всего произошедшего. И только дети, дергаясь во сне, и бессонная ночь мужа под впечатлениями от произошедшего, напоминают в доме о случившемся.

Следующие эпизоды этого фильма так и называются «Моя борьба». Название это небезызвестный фашист нагло спер из женских раздумий о былом, чем только усугубил свою, и так незавидную участь.

В этом огромном пласте воспоминаний хранится все, что хоть как-то волновало ее легкоранимую душу. И страдания по поводу не купленной шубы в позапрошлом году, и реванш по поводу купленной шубы в этом году (зачем было себе добавлять седых волос?)! И разбитое сердце слишком скромным букетом из девяти цветов на Восьмое марта. И разбитое сердце букетом из тридцати одной розы на день рождения (все из-за этого узнали, сколько ей лет на самом деле). Все эти страдания сильно смочены потоком слез, которых почему-то всегда не хватает на главное.

Страдания – это для женщины полет души, которую ранили на взлете. Так, с подбитым крылом (ногой, рукой, бедром, сердцем), она героически и продолжает свой полет по жизни, попутно осчастливливая своим тихим нравом и чутким вниманием всех, принимающих участие в этом фильме (даже в эпизодических ролях).

Всех вместе взятых «Оскаров» не хватило бы на оценку того, сколько жизненных часов было потрачено для создания этого шедевра, который мы так никогда и не увидим ни в прокате, ни на экранах своих телевизоров!

Измена. Теория

В жизни каждой женщины наступает момент, когда она начинает плакать о возможной (или уже реально произошедшей) измене. Сквозь слезы, в которых круто замешана обида, зависть, неприятности и страдания, начинаешь понимать, что, с одной стороны, это по нашей жизни неизбежно, а с другой стороны даже очень поучительно. Да, конечно, когда тебя окрутил какой-то ловелас, тебе приятно и, что там скрывать, тебе это льстит, а с другой стороны ничего нового в ощущениях не прибавилось, кроме фальшивой романтики. Неизвестно еще, как ему будут удаваться эти номера не по его хотению, а по моему желанию. И сможет ли этот делать «это» тогда и так, как удается это твоему мужу, да еще и каждый день. Лежа под этим нахалом, она, зажмурившись, смотрит на потолок и понимает, что весной белить будет их все же ее родной, а не эта похотливая скотина. Когда этот кошмар заканчивается, она уже окончательно понимает, что женских измен не бывает, а то, что иногда происходит между тобой и всякими похотливыми самцами – это жизненные уроки, которые учат и подтверждают старые мудрые поговорки: «От добра добра не ищут!», «Хрен на хрен менять – только время терять!» и «Лучше синица в руках, чем журавль в небе!».

Успокоившись и тепло обняв мужа при встрече, от чего у него на долгое время появится уверенность, что жена его безумно любит, она начинает сомневаться: «Если я так легко могу «это» скрывать, то, что мешает ему поступать аналогично?». Слезы о возможной измене мужа начинают мучить тебя изо дня в день, после чего ты прямо ему заявляешь: «Ты меня уже разлюбил, потому что у тебя кто-то есть!». Слезы с соплями, размазанные по всему лицу вперемешку с тушью, только подтверждают это. Когда он падает на колени и клянется в вечной любви, ее это уже мало интересует, и она полностью соглашается со своей интуицией: «У него точно нет никого, ну, а ты имеешь прекрасную возможность скрыть этими слезами то гадкое чувство и стыд за свой скотский поступок. В конце концов, даже если у него кто-то появится – я ему уже отомстила!».

И все-таки вероятность того, что измена произойдет, очень высока. Эти сексуальные «жучки» на каждом шагу поджидают мужиков, у которых дома проблемы. Своими глубокими декольте и мини юбками они просто вынуждают их дать волю рукам и сиюминутным желаниям. Все это происходит без любви, только из интереса или для сравнения. Но это происходит! И если не остановить это, то может быть и поздно. Поэтому ухо, как и остальные части тела, нужно держать востро!

Охота женщины, как правило, заканчивается всегда успешно. Усыпление бдительности, актерские способности и слежка – это всегда дает результаты. Иногда очень даже неожиданные: «У него действительно нет никого на стороне!» Жажда мести, скандалы, кровавые сцены, которые реализовывались в твоем воображении, отменяются?! Отсутствие факта измены становится даже хуже самой измены (читать несколько раз, очень сложно). Данная типовая ситуация приводит к трагической, непредсказуемой развязке: «Он любит меня!» Это сказывается на аппетите, настроении, поведении и сне. Организм, который ожидал адреналина, его не получил, и это опять очень сильный аргумент в пользу плача.

Но самое интересное, если ты его все же «застукала». Ни в коем случае сразу не плакать. Смеяться, радоваться, одеваться, раздеваться и купаться! Неважно, в каком порядке. Все! Ты поймала птицу удачи не за хвост, а за горло! Теперь можно сказать: «Жизнь удалась!», «Жизнь не зря прожита!» и «Мне есть, что вспомнить в этой жизни!» Это победа, в сравнении с которой даже высадка человека на Марсе будет выглядеть как что-то мелкое и незначительное. Вперед, давай, сегодня тебе прет, дави гадов, ну, и главное – не забыть о выгоде, которую данная ситуация тебе может принести.

Измена. Классика. Практика

Допустив его ползком от порога до своих подошв, первым делом нужно сказать: «Не смей прикасаться ко мне, животное!» Затем, указав пальцем на дверь, прорычать: «Вон из моего дома (не важно, что дом его), и пока не продезинфицируешь и не отмоешь от грязи свое похотливое тело, не смей переступать этот порог». И вдогонку, как контрольный выстрел: «Без справки от врача, что ты не подхватил от этой проститутки какую-то заразу, даже не смей звонить!» Все, когда дверь за ним захлопнулась, можно смело звонить подружкам и звать их на сабантуй. Во-первых, теперь тебе все можно, во-вторых, все равно собирались обмыть Иркину шубу, в-третьих, надо всем рассказать про эту «подстилку», которая легла под мужа, и в-четвертых, просто так, прикольно проанализировать с «коллегами по цеху» пикантность ситуации.

Настроение возвращается, да оно собственно особо и не портилось, подруги в пути, можно отправлять детей маме, на все выходные.

Подруги всем своим видом показывают, что страшно завидуют тебе. Любая бы много отдала, чтобы оказаться в твоем положении. Они понимают, что реализация даже самой несбыточной твоей мечты – дело ближайших часов, или, в крайнем случае, дней.

– Ну, чем он искупит свою вину? – с порога, под звон бокалов с шампанским (для разгона) интересуются все.

– Ой, девчонки, прямо и не знаю, что делать, – с заплаканным лицом, смущаясь от привалившего счастья, отвечаешь ты, – хочу с вами посоветоваться.

– Варианты? – скрипя зубами, выдавливают они.

– Как назло месяц назад был юбилей свадьбы – тринадцать лет, так машинку он мне подарил.

– Поменяй на тачку покруче!

– Как?

– Разбей эту в хлам, чтоб не восстановить, скажешь с расстройства от твоего скотства и все, заказывай!

– Жалко девчонки, этот цвет ждали три месяца.

– Тогда квартиру или дом потребуй! Скажешь, чтоб тебе не мешать развлекаться тут с девочками!

– Хорошо! А может, домик за городом? Будет на выходные куда съездить, а мужиков туда не будем пускать!

– Да, давай, только не далеко, чтоб у озера, и чтобы сосновый бор был!

Затем разговор мягко переходит к самой теме измены. И тут выясняется, что у всех одно и то же мнение. Ничего нового мужики в этом не находят. Надо им это для самоутверждения и прощупывания почвы для запасных аэродромов.

– Ну, вот скажите, мы с вами уже не маленькие, в чем у нас с вами «там» есть отличие?

– Ни в чем!

– Чего тогда они лезут в чужую?

– Ощущения те же, мысли – тоже, только и всего, что надо вставать и идти домой.

Дискуссия переносится в плоскость того, что, в принципе, пусть попробует, все равно лучше не найдет, а если и найдет, то невелика потеря!

Под традиционное: «Все они одинаковые», «Чем аукнется, тем и откликнется!», «Все мы бабы – стервы!» (это уже под караоке) вечер, вернее, ночь, а скорее всего, утро завершается всеобщим плачем на посошок.

Все вы знаете, как тяжело плакать, когда уже не хочется! Но есть такое слово «надо»!

Конечно, он вернулся, конечно, домик у озера купили, конечно, ползал каждый день на коленях и заваливал цветами (вот нафиг они нам нужны?), и конечно, ты его прощаешь, потому что лучше пусть здесь на коленях ползает, чем в постели с этой шалавой. Но плакать иногда надо, хоть и не хочется. Засыпая, тихонько надо всхлипывать и выдавливать слезу (хотя на лице и сияет улыбка). Иначе нельзя! Иначе подумает, что простила. Иначе перестанут завидовать, потому что он перестанет страдать. Иначе перестанут завидовать, потому что перестанет носить цветы (ладно, пусть стоят)!

Увядание

Все в мире относительно. Насекомое мушка-однодневка живет всего несколько часов. За это время она успевает родиться, повзрослеть, спариться и воспроизвести потомство. У человека уходит значительно больше времени на все это, но, тем не менее, из ста лет, что отпущено человеку природой, полноценная жизнь, которая называется периодом активного воспроизводства, длится около двадцати лет. Женщины, как прекрасная половина человечества (если кто забыл), считают себя «в форме» или на «пике расцвета» всего десять лет. И вот когда пик пройден, начинается период увядания, который проходит у прекрасного пола крайне болезненно, как в прямом, так и в переносном смысле. Появляются морщины, целлюлит и полнота – главные враги женщин (после мужчин, конечно!) Борьба с ними идет не на жизнь, а на смерть. Побеждая этих врагов с помощью целого арсенала косметических и всяких других препаратов, женщина немедленно обязана продемонстрировать свои победы окружающим, однако с годами их, побед, становится все меньше, а слез по этому поводу все больше. Тот, кто говорит, что жизнь в сорок только начинается, имел, наверное, в виду «жизнь после смерти». После смерти привлекательности и красоты. Взгляды окружающих самцов все реже останавливаются на твоих частях тела, а комплименты звучат зловеще, предвещая пенсию. Подруги замечают на тебе все то же самое, что замечаешь ты на них. Подарки дарят все хуже и реже, а дети уходят в свою жизнь. Оглядываясь вокруг, женщина начинает понимать, что никому, кроме того, которому она позволила себя завоевать, она уже не нужна. Климакс добивает несчастную контрольным выстрелом в сердце. Муж все реже демонстрирует себя в постели с ней как любовник. И вот тогда (о, Боже, наконец-то!), на сцене жизни появляется он – здравый смысл. Оказалось, что только теперь он стал необходим и даже полезен. Женщина начинает себя занимать общественно-полезными делами: воспитанием молодого поколения, выращиванием огурцов и вязанием. Слезы, конечно, душат, но здравый смысл подсказывает, что это необратимо. Дети, конечно, хвалят ее за торбы консервации, которые она им впихивает каждые выходные, но она и сама уже понимает, что это интересно, полезно и даже приятно. Муж, хотя и не успевает делать все работы по огороду, все равно превращается из части интерьера комнат в полезную вещь, за что она его все чаще одаривает благодарными поцелуями, которыми так скупо пользовалась в молодости. Закат прошлой жизни вместе с закатом вечернего солнца зовет в постель, в которой слезы сами по себе стекают по щекам. Просто так, уже без причины. Чтобы слезная железа не забывала свою работу. В холодной постели давно уже нет его. Он спит в соседней комнате, потому что храпит, да и уже незачем.

Спокойствие

Дети – это, конечно же, самые неблагодарные существа на свете. Наставляя их своими рассказами о почитании родителей, женщина ловит себя на мысли, что сама начинает верить в то, чего на самом деле она никогда не делала. И только муж, удивленно ухмыляясь, отрезвляет ее своим взглядом, возвращая из сказочной страны, в которой она всегда была послушной и любящей дочкой, примерной хранительницей семейного очага и кроткой женой. У мужа наворачиваются слезы, а у тебя уже их нет. Наступила пора спокойствия, в которой слезы не нужны. Нужны только внуки! Только эти чудесные создания способны вызвать в бабушкиной душе искреннюю радость. Только им она подарит все свое тепло, которое она недодарила детям, которое она скупилась подарить мужу. Теперь у детей наворачиваются слезы от того рассказа о своем счастливом детстве, когда никто ни на кого не кричал, а тем более не бил. Когда детям позволялось смотреть мультики сколько угодно и есть только то, что им хочется. Внуки завидуют своим родителям, а родители сами себе, пусть даже это сказка.

И тут вдруг становится понятным свое истинное предназначение. Лежа ночью на плече своего мужа (в его же комнате спят внуки), она понимает, что слезы, которые она пролила за всю свою жизнь не стоят и капельки сожаления о том, что это не может длиться вечно. А круги жизни, один за другим, смыкаются, даря ей радость понимания того, что жизнь ее не прошла даром!

Эпилог

Попытавшись приоткрыть дверцу в чудесный и сказочный мир душевных переживаний женщины, мы осознаем, что эта жалкая попытка не сможет претендовать на понимание или одобрение. Свежий глоток чистый правды еще никогда никому не шел во вред.

Если грубо сравнить женскую душу с твердотопливным котлом, то можно увидеть поразительное совершенство этого, никем не понятого механизма. Верхняя часть – труба, выводит все ненужное после переработки внутри. Топка – это место, где происходит все таинство преобразования полученного извне в энергию для отдачи тепла. Дверка для чистки шлаков и золы – это место, где находится осадок, который остается какое-то время внутри, но его необходимо систематически удалять как уже бесполезный продукт. И только «поддувало» служит благородной цели подачи свежего воздуха, так необходимого для всего процесса. Без него котел остынет, и никто больше не сможет получить от него тепла, если опять не разжечь огонь. Все так же, как в душе женщины. Получая от мира то, что предназначается для нее, она перерабатывает и, отбрасывая ненужное, отдает свое тепло людям, которые ждут этого как манны небесной. Без этого женского тепла вся жизнь в нашем грешном мире остановится и станет абсолютно бесполезной. И только свежие вихри жизни способны сделать так, чтобы это чудо продолжалось как можно дольше.

Женщина в запое любит саксофон

Глава первая

Заявление в полицию:

«Прошу принять меры к гражданке Нестеровой, которая каждое утро, в четыре утра, подходит пьяная к окнам моего дома и громко играет на саксофоне. На мои просьбы прекратить это безобразие она отвечает, что я должен привести центральную улицу в нашем селе в надлежащее состояние, а именно: завести щебень и укатать его, чтобы дорога стала пригодной для передвижения любым видом транспорта, в любую погоду.

Председатель сельского совета села Нижние Пересольники Гладов Сергей Савельевич».

Написав заявление, я перечитал его еще раз, скомкал и выкинул в урну. «Засмеют в райотделе полиции», – небезосновательно подумал я и представил, как они все дружно будут ржать над моим криком души. Тем не менее, делать что-то надо. С приездом этой бабы в наше село жизнь моя круто поменялась. В голову полезли воспоминания совсем недавнего моего прошлого.

Я практически никогда не пью, за что, собственно, меня и выбрали председателем. А попал в это село я давно, семь лет назад, после окончания пединститута. Учился я плохо, не выгоняли меня только потому, что я занимался прыжками в длину и не раз брал кубок города. Меня, несмотря на плохую учебу, всегда хвалили и даже вывешивали на Доску Почета, но пришла пора распределения, и меня, как ненужный отработанный материал, послали в глухомань, работать учителем истории. Вскоре я стал директором сельской школы, так как учителей было всего три на тридцать пять учеников, а ездить с отчетами в район и систематически получать выговоры никто не хотел. Семьи у меня не было, вернее она не состоялась. На пятом курсе меня охомутала девица из параллельной группы, которую никто не хотел брать в жены. Сами знаете, кто остается незамужней на пятом курсе – или крокодил, или девица с сомнительной репутацией, скажем так, чтобы не заматюкаться. Я отнесся к этому спокойно, так как она согласилась ехать со мной в село. Нам дали дом, который бросили люди, и мы стали работать и строить быт. Но у нее как с первым, так и со вторым были проблемы, и она через год уехала к маме на каникулы, после которых не вернулась и прислала документы на развод по почте. Я поначалу затосковал, даже попробовал пить, но после третьей рюмки меня выворачивало, и эффект от этого мероприятия становился нулевым. Тогда я окунулся в работу, рыбалку, завел курей и занялся огородом. С годами я привык, и моя жизнь стала меня устраивать. Спокойное существование (полноценной жизнью это трудно было назвать), природа и труд окончательно убедили меня в том, что менять ничего не надо. Нет, я, конечно, мог увести какую-нибудь женщину из семьи, где мужик пил беспробудно, и мне на это неоднократно намекали, но я был воспитан по-другому. Как только исполнилось семь лет моей работы в школе, по поводу чего мне даже вручили в районе премию и Грамоту за какие-то там успехи в каком-то благородном деле, я был избран в сельсовет, где и стал председателем. Главный критерий, как я уже говорил, была моя трезвость. Я стал гордиться этим, так как мне разрешили быть и директором школы, и председателем сельского совета. Вопросов было много, финансирования никакого, поступлений от налогов ни на что не хватало, так что работать было не трудно. Задача была простая – написать как можно больше писем в вышестоящие инстанции с требованием выделить деньги на дороги, освещение, на ремонты и так далее. И ждать, а потом разводить руками перед людьми, доказывая всем, что это не моя вина. Но с приездом этой женщины жизнь моя круто изменилась.

Она купила за копейки брошеный дом в нашей деревне, нагнала кучу людей от сантехников до садовников, и за месяц старенький домик превратился во дворец (по меркам нашего села). После этого она пришла ко мне и заявила, что машина ее не может в дождливую погоду проехать до ее дома, поэтому, по-хорошему, требовала сделать дорогу. Я, конечно, попытался ей культурно объяснить, что это ни практически, ни даже теоретически невозможно, по причине отсутствия финансирования. На что она резонно отреагировала:

– А ты нахрена тут сидишь?

В общем, к консенсусу мы не пришли, и теперь она каждую ночь, в четыре часа, исполняла на саксофоне жалобную мелодию песни «Надежда». Что с этим делать я не знал. Вернее, я пригласил ее на заседание сельского совета, чтобы повлиять, но она пришла не одна. Пришло человек пятьдесят, которым она объяснила, что председатель отказывается делать дорогу в селе. Короче, нас там чуть не порвали и пригрозили досрочным переизбранием. Я решил идти к ней.

– Здравствуй, Антонина! – добродушно произнес я, вытирая ноги о половик, давая понять, что хочу войти.

– Здорово, Сергунчик!

– А что это ты меня так называешь?

– Ты, видимо рассчитывал, что я тебя по имени-отчеству буду называть? Нет, Сергеем Савельевичем ты станешь для меня после того, как сделаешь дорогу. А пока ты – Сергунчик, а я для тебя – Антонина Павловна, и чтоб больше мне не «тыкал», на «вы» и шепотом, понятно?

– Понятно, Антонина Павловна, можно войти? Есть разговор.

– Я к себе в дом всякую шелупонь не допускаю, садись вон на скамейку, сейчас выйду.

Дверь громко захлопнулась, а я, растоптанный ее вполне симпатичными ножками, присел на шикарную скамейку. Вышла она уже не в халате, а в джинсах и свитере, которые подчеркивали ее великолепную фигуру.

– Скажите, Антонина Павловна, вы ведь не просто так уехали из города?

– Не твое собачье дело.

– Ну, нет, мое. У вас новый паспорт, который вы совсем недавно получили, в нем нет отметок ни о прописке, ни о выписке, значит, вы недавно получили гражданство.

– Я этого не скрываю.

– Ну, я не по этому поводу. Я хочу вам рассказать, почему сейчас невозможно отремонтировать дорогу.

– Я это сегодня уже слышала. Я была у председателя райсовета, и он мне все рассказал.

– Ну, тогда все?

– Нет, не все. В область поеду, к губернатору. На прием уже записалась. Может, со мной поедешь? – она повернулась ко мне, – или кишка тонка?

– Послушайте, Антонина Павловна, почему вы так вульгарно себя ведете? Вы же красивая, эффектная, можно сказать, шикарная женщина, от которой должны исходить такт, чистота и приятность.

– Слушай, председатель, я такая, потому что мне не нравится, что я должна бросать машину за километр от дома и плестись по грязи в шикарных туфельках. Вот поставь себя на мое место.

– Я понимаю. Хорошо, поедем вместе. Мне деваться некуда, а то я с твоим саксофоном с ума сойду.

– А ночные концерты никто пока не отменял. Сделаем дорогу, вот тогда и закончится твой кошмар. Я даже обещаю тебе пригласить к себе в гости, на ужин, где я тебе расскажу все о своей жизни, коль ты проявляешь такой нездоровый интерес.

– Это здоровый интерес, вы мне очень нравитесь, и поскольку ни вы, ни я не состоим в браке с другими, то это очень здоровый интерес.

– Ладно, договорились, до утра!

– Может, не надо?

– Надо, Федя, надо! Чтоб не расслаблялся.