Текст книги "Шпилев А Г Лютослав 01 Рождение мстителя.Глава 14"

ГЛАВА 14

В сопровождении ярлов и конунгов, Эйрик Мудрый прошел, сквозь расступившуюся перед ним толпу воинов, к славянскому капищу. Огонь факелов, горящих в руках тысяч собравшихся на площади людей, разгонял темноту, наступившей ночи и кровавыми бликами ложился на отрешенные лица побежденных богов побежденного народа. Миновав строй, охранявших святилище дружинников-хирдманов, правитель Алдегье, подошел к возвышающемуся в центре идолу Даждьбога и мощным рывком сорвал с него золотой щит. Повернувшись к своим воинам, Эйрик высоко поднял щит над головой. Охваченные благоговением, ратники, молча взирали на своего вождя. Тщательно отполированная поверхность золотого диска отражала пламя сотен горящих факелов и смотрящим на Эйрика людям казалось, что в руках их предводителя сияет настоящее маленькое солнце. Немного помедлив, правитель Алдегье передал похищенное у Даждьбога сокровище Ингвару Страннику. Затем Эйрик Мудрый взял большую секиру, занес ее над головой и громко воскликнул:

– Время битвы прошло, настает время исполнения клятв.

Площадь восторженно взревела.

Эйрик резко опустил топор и глубоко вонзил его в основание статуи ограбленного бога.

Три дня и три ночи победители медленно и тщательно разрушали Даждьград.

Выгребались зерновые ямы и опустошались клети, вскрывались тайники, скот и пленники сгонялись в определенные для них места. Постройки разрушались, а доски и бревна стаскивались на городскую площадь. На ней искусные плотники сооружали подобие огромного корабля с великолепной пиршественной залой посередине. К утру четвертого дня, после падения Даждьграда, огромный корабль-дворец был построен. К этому же времени многотысячные толпы рабов сровняли с землей городские стены, засыпали ямы и расчистили пространство на котором могла разместиться вся армия победителей. С первыми лучами солнца на торжище начали приносить тела снятых с кольев викингов и павших при штурме Даждьграда ратников.

Обмытых, причесанных и облаченных в богатые наряды мертвецов, осторожно поднимали по широким сходням на корабль и вносили в пиршественный зал. Затем покойников плечом к плечу усаживали на стоящих вдоль боковых стен скамьях перед заставленными едой и питьем столами. У задней стены зала напротив входа на расположенных в ряд престолах с высокими спинками восседало пять морских конунгов. Каждый из погибших при неудачном нападении на Даждьград предводителей викингов был одет в наряд, сшитый из золотой парчи и разноцветного шелка-паволоки. Их тела были облачены в парадные доспехи, руки сжимали усыпанные драгоценными камнями золотые чаши или питьевые рога, а на коленях лежали великолепные мечи в богато украшенных ножнах. Остальное оружие поместили у ног мертвых властителей вместе с многочисленными ларцами доверху наполненными дорогими украшениями и монетами. Падающие между неплотно пригнанными досками лучи света скользили по развешанным на стенах многоцветным ромейским коврам и полотнищам золотой парчи, отражались в гранях драгоценных камней и полированной глади украшений, опасно сверкали на поверхности стальных доспехов и оружия.

Зрелище потрясало сознание и души живых людей. Казалось, что они наяву видят внутренние покои Вальгаллы, в которой отец воинов Один пирует с вознесенными в его чертоги героями-эйнхериями. На празднике мертвецов не хватало только прислужников. Однако, и здесь Эйрик Мудрый не собирался скупиться. Подгоняемая безжалостной стражей по сходням в пиршественный зал потянулась вереница обреченных на смерть мужчин и женщин. Там их уже ждали вооруженные топорами убийцы. Секиры стремительно вздымались вверх и обрушивались вниз с каждым ударом гася огонь чьей-то души. Тела убитых падали друг на друга, корчась и содрогаясь в последних судорогах. Сочащаяся из ран кровь стекала на пол и заливала его липким темно-багровым слоем. Воздух наполнили плач, мольбы и стоны гибнущих невольников, свирепое уханье их палачей, отвратительное чмоканье вонзающегося в плоть жертв оружия, дурманящий запах поднимающихся над свежепролитой кровью испарений. Через час все было кончено. Теперь каждый мертвый воин имел в своем распоряжении раба и рабыню, обязанных прислуживать ему после смерти.

Уже начало смеркаться, когда все приготовления к погребению были окончены. Теперь пришло время Эйрика Мудрого. Сняв с себя всю одежду, обнаженный правитель в сопровождении жрецов подошел к костру, горящему на свободном пространстве между кораблем мертвецов и участвующими в похоронах людьми. Огонь этого костра был добыт жрецами путем трения двух деревянных палочек друг о друга и считался священным. Он нес в себе мощь самого Одина, а его свет создавал непреодолимую преграду вредоносному воздействию мертвых. Дойдя до костра, жрецы остановились. Голый Эйрик обошел костер и встал перед ним с другой стороны, повернувшись спиной к кораблю. Собравшиеся на площади воины начали мерно ударять оружием о щиты, отгоняя этим грохотом потустороннее зло от своего полководца. Между тем, Эйрик поджег факел. Держа его в правой руке, он опустил факел к земле, потом прикрыл задний проход ладонью левой руки и стал пятиться к кораблю. Достигнув сооружения, конунг двинулся вдоль него, поджигая дрова и хворост, которыми был обложен корабль с мертвыми воинами.

Делая это, правитель Алдегье, отворачивал лицо и отводил глаза от сооружения, чтобы случайно не встретиться взглядом со своими мертвыми соратниками. Когда огонь занялся Эйрик вернулся к священному костру. Жрецы окружили его плотной стеной и увели в разбитый неподалеку шатер. Через несколько минут правитель Алдегье вышел из него полностью одетым. Воины встретили появление своего полководца одобрительными криками. Эйрик выполнил опасный обряд с соблюдением всех предписанных правил и мертвые не смогут узнать в нем голого безликого поджигателя, отправившего их в загробное путешествие.

Тем временем пламя охватило погребальное сооружение со всех сторон. Языки огня жадно лизали и грызли дерево, хищно скакали по бревнам и доскам, утробно выли от неутолимого голода и с треском раздирали твердую древесную плоть. Не выдержав напора, пышущего жаром чудовища, с оглушительным грохотом обрушилась одна из стен пиршественного зала. В колеблющимся между языками огня мареве, люди увидели невероятное зрелище. Охваченные невыносимым жаром мертвецы словно ожили. Сидящие за столами покойники кивали головами и ухмылялись, поворачивались друг к другу, двигали руками и раскачивались. Стоящие вокруг погребального костра люди завороженно наблюдали за этим ужасным представлением. Потом пляшущий между пирующими огонь взмахнул своим багровым плащом и скрыл их от глаз живых. Покорившееся властной силе его жарких объятий дерево прекратило сопротивление. Под ликующий рев пламени обрушились стена и крыша, распался корабельный остов, в темное небо поднялся столб искр. Плеснувшая от погребального костра волна непереносимого жара заставила людей отступить от него на несколько шагов. Победно рыча огонь взмыл над поверженной добычей и выбросил в небо новый столб крутящихся в бешеном вихре струек дыма и стай пылающих искр. Окутанные этим чудесным покрывалом землю незримо покидали и погибшие в Даждьграде герои. Они уходили в иные миры, чтобы пребывать в них до Последней Битвы и Гибели Богов.

Всю ночь воинство Эйрика справляло поминки-тризну по своим павшим товарищам. В разлившейся вокруг разрушенной столицы северов темноте, пылали тысячи костров. Сидящие возле них мужчины, славили ушедших соратников, устраивали в их честь состязания, мучили и убивали пленных. На следующий день, над остатками кострища, был насыпан огромный курган. В его возведении участвовали все воины Эйрика Мудрого – от самого правителя Альдегье до последнего колбяга. Землю для кургана брали тут же, поэтому оборонительный ров Даждьграда стал еще более широким и глубоким чем был прежде. Подобно зияющей смертельной ране, он разворотил земную плоть и надежно отгородил курган с останками погибших пришельцев, от владений враждебного племени.

После возведения кургана, победители разделили взятую в Даждьграде добычу. Снова по берегам Десны пылали тысячи костров, но теперь сидящие около них воины воспевали подвиги живых героев и слагали песни в их честь, а вожди щедро вознаграждали отличившихся драгоценностями и рабами. На следующее утро рать Эйрика Мудрого погрузилась на корабли и продолжила свое движение по землям северов. Однако, вопреки ожиданиям воинов, правитель Альдегье приказал своему войску идти не вперед, а повернуть обратно. Впрочем, вызванное этим распоряжением замешательство длилось недолго. Воины верили своему победоносному предводителю и готовы были следовать за ним хоть на край света.

Откинувшись на спинку престола Эйрик Мудрый неторопливо потягивал терпкое ромейское вино из усыпанной драгоценными самоцветами золотой чаши. Сидящий на краю высокого берегового обрыва конунг внимательно осматривал плывущую под ним рать. Сотни кораблей, тяжело осевших под весом захваченной добычи. Десятки тысяч воинов, мечтающих о скором завершении удачного похода и возвращении домой. При виде своего победоносного вождя, плывущие на кораблях воины приветствовали его громкими криками и славословиями. Правитель Алдегье отвечал им благосклонными наклонами головы.

Но воины не видели горевших в глазах конунга насмешливых искорок. Ратники еще не знали, что вместо спокойного возвращения в Алдегье через земли разгромленных кривичей и владения дружественного конунга Торорма их ждет многотрудный поход на восток. Поход, во время которого, они должны будут осуществить давнюю мечту Эйрика об установление полного господства над идущими к рынкам Хазарии путями. Способ немедленного воплощения этой мечты Эйрику прошлой ночью открыл один из захваченных в Даждьграде пленников. Спасающий жизнь раб рассказал ему о возможности попасть с Десны на Волгу. Для этого следовало спуститься от Даждьграда к впадающей в Десну реке Семь, затем подняться к ее притоку Свапе и через вытекающие из огромного озера речки перейти на Оку, несущую свои воды в Волгу. Предстоящий путь лежал вдоль всей северной границы Хазарского каганата. Однако конунг Эйрик не предвидел особых трудностей. Несколько уничтоженных до основания селений и показательно жестокие казни захваченных в них людей, должны были отбить у населяющих эти земли племен, желание заступать дорогу его войску. Конечно, будут засады и внезапные удары в спину. Но получившие строгие приказы, предводители отрядов сумеют удержать своих воинов от напрасных задержек и стычек. По пути к Волге Ратники Эйрика должны будут снова наполниться злобой, жестокостью и жаждой убийств. Когда же его воинство достигнет нужного места, Эйрик спустит своих бойцов на тех, кто стоит между ним и его мечтой.

Властилин Альдегье довольно хмыкнул и со стуком поставил пустую чашу на покрытую затейливой резьбой ручку престола. Стоящий неподалеку отрок торопливо подбежал и стал осторожно наполнять чашу вином из глиняной амфоры. Несколько мгновений Эйрик Мудрый наслаждался видом багровой струи бьющейся о золотые стенки и дно чаши. Похожая на кровь жидкость пенилась, погружая сознание северного воителя в какое-то странное оцепенение. Потом бурлящая поверхность вина внезапно превратилась в сплетенные между собой тела сражающихся богов, людей и чудовищ. Вот корчится в предсмертных судоргах сраженный Тором огромный Мировой Змей. Фенрир пожирает Одина. Мстящий за гибель отца Видарь раздирает пасть волку и пронзает его сердце мечом. Локи сражается с Хеймдаллем и они убивают друг друга. От полученных ран гибнут Фрейр и Тюр. Плотными рядами стоят на поле Вигрид эйнхерии. Доблестно отражают они натиск бесчисленных полчищ великанов и воинов Муспеля. Реют знамена, сверкает оружие, силой и удалью меряются друг с другом враги. Вонзающиеся в бурлящую багровую плоть хмельного напитка солнечные лучи дробятся и разлетаются в ней сияющими бликами. Они слепят конунга так же, как будет ослеплять всех пылающий меч Сурта, огнем которого правитель Муспельхейма уничтожит землю. Бьющаяся о стенки вино поднимается все выше и выше. Теперь оно похоже на багровое от крови убитых море, которое так же неистово поглотит сушу в последний день созданного Все отцом мира. Отрок наполнил чашу и отошел на свое место. Наваждение исчезло так же внезапно, как и пришло.

Эйрик Мудрый очнулся. Он встал на ноги и бережно держа в руках полную чашу поднялся на вершину кургана. Совершив возлияние, конунг отбросил чашу и воздел руки над головой. Запрокинув лицо к небу, Эйрик молил Отца Павших усыновить погибших в Даждьграде героев и принять их в ряды своего воинства. Пусть они вечно пируют в многодверной и покрытой золотыми щитами Вальгалле. Пусть тешат Всеотца своей доблестью в ежедневных сражениях. Пусть они последуют за Отцом Воинов на поле Вигрид для того, чтобы, стяжав великую честь и славу, окончательно умереть в Последней Битве. Возвращаясь к земным делам, конунг просил у Отца Побед помощи в осуществлении своего плана и сулил великие дары за успешное завершение своего замысла. Закончив молиться Одину, эйрик Мудрый сошел с кургана и направился к берегу Десны. Взойдя на свою ладью, он сел у кормила и приказал стоящему на носу судна знаменосцу развернуть черный стяг со сражающимися золотыми змеями.

Вслед за отошедшей от берега ладьей Эйрика устремился десяток челнов с его дружинниками. За ними двигались наследник верховного властителя Сигурд Двухбородый и главный воевода Ингвар Странник со своими воинами. Остальные корабли флотилии поспешно расступались перед судном Эйрика, освобождая путь своему главнокомандующему. Приветствуя, сидящего за рулевым веслом победоносного вождя, свободные от гребли воины, начинали стучать о щиты рукоятями мечей или секир и выкрикивать его имя.

– Эй-рик!!! Эй-рик!!! – под ритмичный оглушительный грохот, дружно выкрикивали сотни окружающих правителя Альдегье мужчин. Словно круги на воде этот клич расходился по рати и с каждым мгновением все новые и новые воины подхватывали имя своего полководца. Казалось, от издаваемого тысячами глоток рева, небеса треснут и упадут на землю. Охваченные ужасом животные спешили покинуть окрестности погибшего Даждьграда. Испуганные птицы, бестолково метались по воздуху, время от времени затемняя свет солнца, своими бесчисленными крыльями. В тайных убежищах замирали духи-хранители и волшебные существа. Одни лишь черные вороны величаво кружили над воинством Эйрика и своим громким карканьем предвещали ему победу.

Окутанный пеленой всеобщего почитания, любимец богов, достиг начала своей флотилии и возглавил ее движение. Выстраиваясь в походный порядок, сотни кораблей устремились вниз по Десне. Плывущие на них воины верили в удачу своего полководца и были готовы следовать за ним в поисках новых приключений. Но собранная Эйриком Мудрым рать была чрезвычайно огромной. воинам из Алдегье и их союзникам понадобился целый день на то, чтобы полностью покинуть уничтоженную столицу северов. Лишь, когда огромный курган и дымящиеся руины вокруг него, окутал вечерний сумрак, последний корабль северных налетчиков скрылся за дальним поворотом реки. Мертвая тишина окутала то, что еще недавно было шумным и веселым городом. Теперь же здесь не было ничего живого. Только призраки погибших в страшных мучениях людей и порожденная их предсмертными страданиями нежить.

Через три дня после ухода воинства Эйрика Мудрого, великий князь Святополк вернулся в столицу своей державы. Верховного правителя сопровождали хазарский кундур Завулон, сохранившие верность вожди и войско. Едва рать вошла в окружающий Даждьград лес, на северов обрушилась стена отвратительного зловония. Смердели оставленные десятками тысяч людей кучи нечистот, усеявших все свободное пространство между деревьями. Толстые стволы и обильная листва преграждали путь вглубь леса любому дуновению ветра. Поэтому, поднимающиеся от испражнений запахи и испарения, не уносились прочь течением воздуха, а оставались на месте. Постепенно они скапливались под переплетенными ветвями невидимым зловонным облаком, несущим в себе зародыши страшных заразных болезней. Это облако окутывало идущих по лесной дороге ратников плотным удушающим пологом, вызывая у них приступы тошноты и рвоты. Но это было лишь началом ужасных испытаний.

Медленно и вкрадчиво в резкую вонь нечистот начали проникать душные и насыщенные струйки трупного разложения. С каждым сделанным к Даждьграду шагом этот запах усиливался. Все более плотным потоком он лился навстречу Святополку и его людям. Составляющие этот поток жирные и вонючие струи обвивались вокруг идущих, липли к коже, цеплялись за скользкую поверхность стальных доспехов и оружия, впитывались в ткань и мех одежды. Вместе с запахом трупного разложения появились и звуки. Идущие в молчании воины отчетливо слышали доносящиеся из-за стоящих перед ними деревьев бормотание, резкие крики и шум движения. Казалось, будто за лесом собралось беспокойное и многочисленное скопище живых существ. А может и не живых? В сознании следующих за Святополком ратников внезапно всплыли многочисленные рассказы про злобную и беспощадную нежить. Однако, эта нежить боялась солнечного света и пряталась днем в привычной темноте тайных убежищ. Тогда кто так шумел и ругался за лесом?

Дорога сделала последний поворот, лес закончилсяи воины увидели тех, кто издавал доносящиеся до них звуки. Птицы. Бесчисленное множество птиц, казалось, собравшихся у Даждьграда со всей Северской земли. Крылатые создания Сварога гомонили и копошились вокруг безмолвных и неподвижных людей. Вышедшие излеса ратники угрюмо смотрели на бесконечные ряды кольев высящихся по обе стороны дороги.

На колья были насажены тысячи обнаженных тел. Зрелые мужи, старики и юноши равнодушно взирали на соплеменников, зияющими окровавленными провалами выклеванных глаз. Именно от этих тел и тек сладковатый запах разложения, затопивший все близлежащие участки леса. Однако, обоняние живых уже успело приспособиться к этому запаху, дав возможность северам замечать и оценивать другие подробности окружающей действительности. Пристально вглядываясь в лица казненных в поисках знакомых, родственников и друзей, Святополк с ратниками медленно преодолели этот участок дороги.

Состоящий из кольев с телами пояс окончился так же внезапно, как и начался. Дальше лежало обширное открытое пространство, усеянное черными пятнами погасших кострищ. Вокруг кострищ валялись недоеденные объедки, обрывки тканей опрокинутая и разбитая посуда. Никуда больше не отклоняясь, дорога уверенно устремилась к опоясывающему Даждьград рву. Гораздо более широкий чем прежде, ров был завален телами убитых при штурме защитников священной столицы, нечистотами и остатками туш съеденных животных. Там же на дне, громоздились сваленные в безобразную кучу изрубленные и оскверненные идолы Светлых Богов. Остановив коня на краю рва, Святополк потрясенно уставился на поверженных кумиров, преграждающих путь в Даждьград. Вернее, то во что он превратился. Защищающие столицу стены были разрушены и срыты до основания. Вместо них вдоль противоположного края рва тянулся частокол из кольев с казненными волхвами, жрицами, вождями, старейшинами и Хранителями Щита. Напротив Святополка на самом высоком колу было насажено тело верховного волхва Властимысла. Глумящиеся враги срезали с верхушки его остроконечной шапки золотое изображение Даждьбога, обрядили в заляпанный кровавыми пятнами порванный плащ и привязали к правой руке сломанный пополам посох, лишенный изображения сияющего солнца. Однако и после смерти лицо Властимысла продолжало сохранять присущие ему в жизни выражение горделивого высокомерия и таинственной значимости. Вглядываясь в него, Святополк не испытывал радости от гибели человека много лет оспаривавшего его верховную власть над Северской землей. Душу великого князя наполнял трепет передвысшей силой безжалостно уничтожившей смертного, который пытался использовать ее в своих личных целях. К трепету примешивался ужас от того, каким способом было осуществлено это возмездие и какое орудие для этого было использовано. Потому что нашествие врагов для Святополка было только орудием, которым Боги уничтожили осмелившегося посягнуть на установленные Сварогом законы Властимысла и его последователей.

Ушедшие враги оставили после себя огромный курган. Окруженный руинами разрушенных строений, он мрачным исполином возносился к сияющим божественной синевой небесам, распространяя вокруг себя волны леденящей угрозы. Курган был зримым напоминанием людям о наказании за попытки противостоять решениям Богов и знаком их гнева. Святополку стало ясно, что Святость навсегда покинула это место и Даждьграду уже никогда не суждено возродиться.

Из оцепенения и тягостных мыслей повелителя северов вывел его любимый сын и наследник Ярополк. Подъехав к отцу, княжич почтительно тронул его за локоть. Великий князь обернулся и пристально поглядел на сына.

Долгие годы – этот зрелый сорокалетний мужчина провел в столице хазар городе Итиле при дворе эльшада Исаака в качестве заложника. Многое из увиденного там стало для него ценным и привычным. Поэтому, вернувшийся всего несколько месяцев назад Ярополк до сих пор выглядел, как один из хазарских вельмож. Он тщательно брил усы и бороду, носил хазарскую одежду, украшения и оружия. А позолоченная сбруя его породистого скакуна была творением одного из лучших итильских мастеров.

Дождавшись разрешения говорить, княжич горячо воскликнул:

– Повелитель, священный город уничтожен, а все его жители погибли. Но разрушенное человеком, человеком же может быть и восстановлено. Отдай приказ, и мы сделаем все необходимое. Похороним мертвых. Расчистим руины. Сроем этот курган до основания и развеем прах врагов над рекой. Поставь меня руководить работами, дай средства и людей. И через год ты увидишь свою столицу во всей ее прежней мощи и красоте!

Великий князь несколько мгновений вглядывался в раскрасневшееся лицо сына, а затем печально покачал головой:

– Да, это правда. Но так можно скрыть лишь видимые повреждения. Нанесенные же душе города раны не затянутся уже никогда. Погрузись внутрь себя, текущая в твоих венах кровь Даждьбога позволит тебе проникнуть за пелену зримого мира и тогда ты увидишь, во что превратили это место те неслыханные страдания, испытанные погибшими здесь людьми. Они потрясли даже богов и те навсегда покинули Даждьград. Теперь здесь правят лишь жаждущие мести призраки погибших, навеки привязанные к этой земле мучительной смертью и пролитой кровью.

– Разве не видишь ты, как сверкают их голодные глаза в темных провалах руин Даждьграда? – Отгоняя от себя призрачных тварей, суеверный Святополк трижды стукнул металлическим перстнем о золотую обкладку седла.

– Единственное, что может хоть ненадолго приглушить их страдания, это жизненная сила живых существ, которую они будут стараться вытянуть до последней капли. Звери чувствуют эту нежить и избегают мест их обитания. Ощущения же людей менее совершенны. И они часто становятся их жертвами. Одни, попав во владения призраков мимоходом благополучно покидают их, испытав незначительный упадок сил, внезапную тоску или тревогу. Те же, кто задерживается в них надолго, быстро погибает от страшных болезней или приступов безумия.

Верховный правитель развернул коня и властно посмотрел на ожидающих его приказов людей:

– Я объявляю землю уничтоженного Даждьграда заповедной. И да не дерзнет никто из моих подданных поселиться на этом месте. Что же касается новой столицы, то сначала дождемся ухода врагов из страны, похороним мертвых, подсчитаем убытки. В начале же осени, проведя все положенные обряды, выберем подходящее место и восстановим столицу Северской державы, а в ней воздвигнем новую земную обитель для наших богов.

На обложке: "Переход короля Сверрира Сигурдссона через горы в Воссе" (1862) художник Петер Николай Арбо.