Текст книги "Увольнение. Роман"

Глава 5. 30 июля. Суббота

Голова болит. А ведь еще не уволен!

Как я вчера спустился с башни? Не вспомню.

Когда Арчибальд отказался от сделки, ну и от перспективы иметь какой—то имидж? Не вспомню.

Зачем нагрубил Анне? Не вспомню.

Как ночью искал кошке корм? Не вспомню.

Как попал в офис партнеров, в котором сижу уже сорок минут? Не вспомню.

Нельзя все держать в голове – иначе все высыпется, и давай, Дубров, с чистого листа. Перекурить бы, да жаль, не курю.

На данный момент одно помню точно. Девушка в разглаженных черных брюках поведала о задержке начальника или задержке у начальника, и просила полчаса подавить их желтые подушки, – ну от нее, в награду, естественно, чашка эспрессо.

Сижу—гляжу – вокруг, на полу, на стенах – цветные полоски. Не мерещится? Нет. «Это дизайн, детка», – сказал бы герой западного вестерна своей даме. Но я без дамы.

И здесь конкуренты нас опередили, создав им фирменный стиль, а я приехал биться за бренд—бук, заодно раскрашу подушки в горошек.

Чем дизайнеры их уломали, когда получили такой халявный заказ?

Наверное, козырной картой стало то, что интерьер стимулирует работоспособность тюленей—сотрудников. И заказчик сдался, – потом пришел в себя при обсуждении цены, – поторговался о сумме, дизайнеры сбросили половину цены – заказчик проглотил (не знал, бедолага, что там все равно выгода несколько сотен процентов). И теперь черпает плоды своего креативного решения. Сотрудники небось в восторге и вкалывают как пчелки, хотя девушка в отутюженных брюках где—то заблудилась с моим кофе.

Жанна, Жанна… Я тебе так и не набрал.

Вчера хотел перезвонить. Дубров – ты свинья. Что еще скажешь. Ищи новую работу и новую Жанну.

Ну, шутки в сторону. Мы с ней позавчера увиделись впервые, ну лет за десять, не меньше. И не романтично. И не красиво. Со стороны – разведенные супруги делят жилплощадь – «однушку» в Бибирево. Поплакали, отвез, уложил спать и не перезвонил. Жанна перебивается на сетевом маркетинге, по уличным лавкам продает Фаберлик, присаживается с какой—нить бабкой и втюхивает ей, – для этого, очевидно, училась в МГУ. Девушка—мечта превратилась в девушку—посредника.

Если приведет кого—нибудь в тот гадюшник – заработает на пару чашек кофе.

– Кофе? Спасибо. А…?

– Нет, он еще не освободился.

…Какой же она была на первом курсе! Как она шла по нашему двенадцатому этажу Гуманитарного корпуса №2.

Ничего симпатичнее в корпусе №2 за пять лет я не видел. Она шла в экзотическом окружении азиатов (она приехала из Ташкента). Высокий каблук, короткая юбка, обтягивающая упругие формы, белоснежная блузка, волосы —а—ля Мирей Матье, круглый ротик приоткрыт, пухлые щеки, томный взгляд smokey eyes. А еще дымчато—черные или темно—синие тени в сочетании с черной подводкой, и то, что я люблю – запах, манящий, чувственный запах.

Да ты, Дубров, художник!

И ведь она не изменилась. Ничуть не изменилась. Будто не расставались. Только появились нюансы: одета чуть изящнее, чулки чуть дороже, аромат чуть тоньше, взгляд чуть острее…

– Проходите! Игорь Сергеевич ждет Вас.

«А! Оказывается, это он ждет, а не я, ну—ну. Все! После клиента звоню Жанне, пока она не успела выйти замуж и развестись за это время».

Переговоры протянулись два часа, если не больше. Игорь Сергеевич Кагарлицкий начал с полов (чем не тема), он заказал тот самый полосатый пол, стал креативным до предела и теперь им (то бишь полом) бредил, причем не менее года с момента, как постелили.

Он любитель все получать определенными порциями – странная педантичность. Вообще у меня уже созрела галерея всех моих клиентов – теперь при встрече мне остается лишь уложить очередного в ячейку и начинать «диалох», как говаривал Горбачев. Правда, он где начал, так и закончил. Но продолжая его цитировать, главное «начать» (ударение сами знаете, на первом слоге).

Ну раз партнер – педант, с ним «Step by step», как прием освоения «неусвояемого» в самый раз. Для первого шага – brainstorm с сотрудниками, а там уже выбьем искру для шага второго, концептуального, так скажем.

Партнера обрадовал факт первого платежа в двадцать тыщ, но в том и весь цимус приема, что цена на каждом шаге то удваивается, то утраивается.

Но едва я вдохнул чистого воздуха на Садовом бульваре, как вспомнил, что у меня есть телефон, а в нем непрочитанные SMS.

Юлька прислала самое интересное сообщение, из которого следовало, что эти переговоры мне проводить не нужно (а ничего, если я их уже провел?). Но интересно другое. Их проводить будет сам Предел №2, ибо некоторые крупные сделки мы должны передать ему – читай: «передать ему львиную долю бонусов». А ничего, если я окучивал этого клиента не первое уже лето и только сейчас он перечислил первый транш?

Еще интересно, что перезвонить мне Юлька запрещает, ибо у нее аншлаг, – она, она, она… на переговорах в Сколково. Ага, в субботу. Кому ты п@здишь? Я же знаю, что там у тебя любовник с мохнатой лапой. И при нем ты недееспособна!

Выходит, я сегодня убил день ради спортивного интереса. Предел №2 быстро вошел во вкус.

Да, дела… Прямо вулканы Исландии с медленно сходящей лавой.

Глава 6. 1 августа. Понедельник

Понедельник после бездарно проведенного воскресенья, в понедельник я окунулся страстным и голодным до работы.

Ну первым делом выясняю: «Он здесь?»

Получаю обнадеживающий ответ: «Да, но»!

Оказывается, он не принимает. Да, Катя? Всего то!

А куда делась Ленка С.? Катька машет: потом, мол. А ну ладно.

Меня не принимает начальник отдела, в котором трудятся не покладая рук три калеки?

Мой план «из огня, да в полымя» не сработал. Хотел ворваться и вырвать с мясом свой жирный кусок, – Предел №2 переиграл меня в первом же раунде боев без правил.

Десятки тренингов по переговорам, сотни этих самых переговоров – чудовищно переполненный бэкграунд – и все коту под хвост.

Колхозник из шайки владельцев бизнеса меня переигрывает.

Алгоритм прост: обчистить сотрудников и спрятаться от них, чтобы не задавали глупых вопросов, подсластить торт проверяющим, чтобы не пронюхали, львиную долю денег пустить налом, чтобы в дамки или на нары. И все делают вид, что не знают о денежном ручейке (хотя это горная река денег), списанных клиентом мимо кассы, под брендинг.

И делов—то. Просто предупредить секретаря – укрыться в тиши кабинета, – там забаррикадироваться – принять важную мину и тем самым поставить всех на место. Всех! Как два пальца обосс@ ть.

Вот засранец! Украл у меня клиентов и спрятался в норку. Часть детства я провел в Ростовской области – пацанами излазили всю степь, да—да, ту самую по которой Чехов колесил на бричке. Так вот завидя норку грызуна – мы сливали туда свой скипидар, накопившийся в мочевом пузыре, но вызволить вредителя полей наружу это не помогало.

Короче, я не знаю, как выйти из дурацкой ситуации.

Но!

Стелиться, как южный каперс, у меня как—то не получается, не хватает для лизоблюдства пластичности, я бы сказал. А это не прощается. Природа так устроена, что все несгибаемо—торчащее вызывает желание его срубить. Вот поэтому люди издревле стремились изгнать меня из своего мнимого рая.

Но коллеги мои не такие – у них вид, что пилюлю они проглотили и обсуждать из пустого в порожнее не намерены. Все перед экранами мониторов – все в делах – жизнь, как ни крути, удалась. И тут они спохватились, ну как же, есть для меня пикантная новость. Одно из направлений, приносящее мне примерно процентов 25—30 дохода, переходит к Пределу №2.

Теперь нужно выяснить – это он такой загребучий, либо ЦУ дали сверху?

Встаю – иду – открываю дверь в кроличью нору! Сидит – не ожидал.

Здоровкаться? А ну его к лешему.

– Представь себе весы. Одна сторона – мои клиенты, другая – твои. У тебя потяжелее. Равновесия нет. Но только я увеличиваю вес на своей стороне, у меня забирают и этого клиента. Я нервничаю. Ситуация нездоровая. Это отражается на работе. Мне не интересно искать нового клиента. А когда найду – я должен знать, что мой клиент – это мой клиент и тогда я могу делать из него сардельки, тогда компания получит доход. Разве мы не в этом заинтересованы. Тут и к аналисту идти не надо. Я прав?

– А почему на «ты»? – он отражает удар встречным вопросом.

– Продолжим, – я возвращаю его в реальность, – План продаж придется засунуть в жопу. А еще, план мотивации, который ты отменил…, знаешь к чему это приведет? Работать вместо нас будут одни таджики, будут вместо брендинга, курагу, бля, продавать.

– Не устраивает, пишите по собственному желанию. Меня уже предупреждали о Вас, – у него явно был заготовлен для меня бегунок, ждал от меня заявление об уходе, а тут такой боковик зашел.

– Я то уйду. Но клиентов попробуй догнать после этого.

– Заберешь клиентов – пеняй на себя, с тобой другие люди будут разговаривать.

– Они сами уйдут.

– Нет, ты меня понял?

– Я все понимаю, а вот тебе придется объяснить своим хозяевам, что прибыли им не видать, как своих ушей, ведь дойную корову ты забрал, а доить не умеешь.

– Ты как со мной разговариваешь? – он побагровел, и, наконец, понял, что пора подниматься, чтобы не быть совсем растоптанным. По растерянному лицу Предела №2 видно: такой разговор с подчиненным у него впервые. Ну надо же когда-то начинать? У?

Дальше «босс» пошел туда, где я его и ждал, он собрал все угрозы в комок, и метнул их в меня, аки Зевс-громовержец метает молнии.

В его обойме оказались штрафы, а также лишение клиентов и бонусов. Последний выстрел состоял из брызжущей слюны и риторического мотания головой с фразой: «Не стой у меня на пути, я тебя в порошок сотру».

– А кем ты был до этого? – спрашиваю Громовержца.

Предел №2 молчит. Вопрос явно поставил его в тупик. Видно, должность была не ахти, сидел в конторе с бумажками. Но вот он овладел собой, завалился в кресло, опустил голову на грудь и произнес другим тоном:

– Все, убирайся отсюда, чтобы я тебя не видел.

В этом месте мне пришлось действовать без слов. Пару шагов к столу, и с его стола летит все на пол, за исключением большого монитора. Что-то зазвенело, что-то разбилось, что-то разлилось.

Выхожу. На пути статуэтка моего хиппи, подаренного еще Пределу №1. Деревянная, – отлетела дальше всех, и не разбилась. В отделе немая сцена, видно все заслушались нашей «деловой» беседой.

Глава 7. 2 августа. Вторник

Взял Ситроен у приятеля Андрея. «С5» – это специально для возрастных, хозяину далеко за полтинник, он мало на нем ездит, врачи сказали вообще побольше ходить, к тому же за свою «долгую» жизнь он не избавился от круглогодичного ринита, и добавил геморрой, поэтому ему ходить, гулять, ходить и ходить, ну кроме таблеток, естественно.

На работу машину не беру, – стоимость парковок выбешивает, дерут в три шкуры, и это за 3 квадратных метра бетона.

Еду в Царицыно – отдышаться.

Сначала на мойку. В жару, на солнце немытые стекла выглядят, как в сарае.

– Как мыть?

– Снаружи. Нет, внутри не надо, – и про себя: —Я сам тут и вылизал, и высосал пылесосом – сэкономил, идиот, 300 рублей, когда долгов на 3 миллиона.

Машина, мытая снаружи – ощущение, что внутри воздух свежее. Форма машины изящна, – еду как по Парижу.

На одной мойке паренек из южных братских республик назвал машину «Цитрамон», – я смекнул, это у них к Ситроенам такое пренебрежительное отношение. «Отлично», – подсказал Андрюхе сэкономить на страховке и отказаться от КАСКО. Эти ребята никогда у меня машину не сп@@дят.

Сегодня день прокрастинации – вместо дел своих неотложных буду заниматься чем—то другим.

Да, но футболку надел – мать честная! Как из ж@пы. Надо Ленку пригласить – все погладить.

О! Уже сигналят – чуть притормозил – уже сигналят. Сигналят уже – чуть притормозил.

В Москве, скажу я вам, не езда, а аттракцион. Мы все участники ралли, в котором у каждого свои правила, напряженная ситуация, и ты всеравно будешь в чем—то ущемлен. Ибо если соблюдаешь правила ГИБДД, тебе все сигналят и крутят пальцем у виска, не соблюдаешь, – тебе приходит штраф. Да, я понимаю. В Таиланде вообще все едут навстречу, и наперекосяк. Причем иногда кажется что некоторые едут даже без транспорта, такой он под ними худой и низкий. Но там как—то меньше напряжения, нет надувания щек, и никто не ругается.

Второй светофор и снова задний водитель сигналит, что я зазевался, и не дернулся на желтом вместе со всеми, но я не трогаюсь, – ищу в портфеле звенящий телефон. В зеркале вижу, задний водитель вышел из машины и направляется ко мне, сделать из меня отбивную. Нет, чем эти бои без правил, лучше «по газам».

Ну это ладно. Что мне делать с Пределом №2?

А пошел он! Лучше порассуждать об особенностях езды на российских дорогах.

А вообще план такой. С Башни меня скинут. Значит, все переговоры по плану, но включить и план отступления, чтобы можно было патнеров забрать с собой, ну половина то точно согласится, они без меня и шагу сделать не могут.

Значит небрежно так, походя, сдуть заказы в оттопыренный карман. Ну, а что еще остается! Ну хотя еще можно тырить клиентов, как морковку у соседа в огороде, и кричать на весь отдел: «За что вы деньги получаете, бездельники?»

Звоню любимой женщине. Жанна, ты мне нужна. Мы уже час бродим по Измайловскому парку, деревья, стоически изогнувшиеся над прудом, голодные утки, мутная вода, а мы хотим в кафе и в туалет.

– Глупость, как сорняк, растет где попало. Но у этого чела теперь будет еще и месть за удар по уязвленному самолюбию.

– Что я скажу, Дубров, у тебя были такие переговоры, ты вот даже книжку написал, а с этим начальником не смог договориться. Теперь жди от него какой—нибудь гадости, иначе этот кретин не успокоится.

– Черта с два, Жаннет.

– Ну а с руководством нельзя связаться?

– Ты знаешь, кто теперь руководит конюшней?

– Нет, никогда не интересовалась.

– Вторая жена владельца бизнеса – бывшая эскортница. Очаровала владыку. Так вот, Копытко ее родственник. Наверняка сидел без работы, а тут такое предложение: «А не хотел бы ты, Копытко, народом покомандовать?» Тот почесал репу, да и говорит: «А че, смогем». Прикинь, сегодня собрал наших и объявил им, что я собираюсь уходить. Угу. Спит и видит. Начальники всех мастей, от шестерок до тузов, становятся неприкасаемый кастой, у всех на работе такая херня.

Дай-ка я его наберу.

– Але! З… Добрый день! Узнал? Нет? Евгений Дубров. А Вас как зовут, напомните, а то при знакомстве не назвались… Владимир Сергеевич. Супер. А фамилия…? Как? Копытко. Замечательно, Копытко. Угу. Что?

Я на переговорах сейчас. Ну, начальник отдела должен знать, где его подчиненные. Не посылал меня? Еще бы послал! Чего звоню. Ты подумал над моим предложением? Каким? Что? Руководство недовольно? Настучал что ли? О! Отключился, …хан Батый.

– Ты так с ним раз-го-ва-ри-ва-ешь?!

– А что тут особенного?

– Постой, постой. Ты так с ним разговариваешь?

И я набросился на нее, – не знаю, что на меня нашло. Обнял ее, прижал к себе, засыпал поцелуями. Она не ожидала, вырвалась от меня, и смотрела на меня, ну, вылитая Мирей Матье в начале песни «Чао, Бомбино». Я извинился. «Да?» – почему-то спросила она, потянула меня за рукав, с размаху хлопнула меня по щеке и мы дальше стояли, смотрели на произведенный эффект, – я понял, кино бесплатное.

Я схватил ее опять, а что мне оставалось делать? Она попросила отпустить, и тогда я изобразил правдолюба (хотя ненавижу притворяться): заявил что никуда ее муж не уехал, потому что его просто нет и не было (хотя «не было» – это зря сказал). Она в слезы. Я прижал к себе ее голову, и мы долго—долго стояли, – несли какую-то чушь друг другу – не подберу слов. Спасибо тебе, Копытко, без тебя решимости мне б не хватило.

Решительно, когда хочешь женщину, никакой Копытко помешать этому не в силах. Но он может, сам не зная того, поспособствовать. И здесь я нашел свое сходство со статуей атлета в парке Горького, парень там получился настырным и глупым.

Глава 8. 3 августа. Среда

Вчера она от меня в парке сбежала.

Вот так все бросить! Прекратить! Взорвать этот мостик, что возник между нами. Разрушить первый шалаш, в который я успел ее позвать (может и не первый, – не важно какой) – сесть в такси (хотя деньги на исходе) – уехать (хотя я мог бы довести). Уехать и успеть помахать мне рукой (чтоб я усомнился, а ведь не все еще потеряно). И разве перед этим побегом не было ее движения навстречу, податливых пухлых губ, доверчивых глаз…

Я тоже хорош, мне подавай сцену, типа прощания Гектора с Андромахой, как на картине. Всю патетику на хрен, иначе я себя не узнаю. Романтик тут выискался. Жанна, кого ты из меня делаешь? Я последний романтик с 68 этажа, компании «В4» или «БиФо», как мы ее называем.

Что мы сделали такого, отчего она сбежала? Может вспомнила, что когда—то я звал ее замуж, а потом перестал. Может, увидела иронию в моем вопросе: «Как по—узбекски будет «я заблудился?» Почему иронию? Она родом из Ташкента. Пошутил, как выяснилось зря.

Ее побег. Мне хотелось гнаться следом. Все будто по сценарию какого—то музыкального клипа, например, на съемках первого дубля припева к песне Bamboleo Gipsy Kings, где кипят испанские страсти.

Я понимал в тот момент. Так никто не сможет – только она. Я понимаю и сейчас, почему у нее нет детей – она же сама как ребенок. Ни работы, ни кола—ни двора, одежду носит от каких—то подруг. Женщина, которой за тридцатник. Кто ее родители? Ничего про нее не знаю. И ничего для нее не сделал. Поэтому делаю ход конем.

Сегодня у меня переговоры, которых давно ждал партнер, а я переносил. Позвал на них Жанну. Моя хитрость состоит в том, чтобы дать ей денег, как гонорар за работу на переговорах, иначе не возьмет. Я объяснил ей, что мне нужна ее помощь – она сразу откликнулась. Сразу.

Нужно уломать партнеров по сделке, – говорю ей. – Уже предварительно общались – только дожать.

Подключу Жанну, а ей отказать нереально.

Тут у меня возникла и вторая идея сорвать объем денег по контрактам больше чем весь отдел. И намекнуть начальству, что ухожу, если раньше не сольют.

Вот уже мы с ней шагаем по холлу Свисс—отеля, как он официально обозначен Swissotel Krasnye Holmy. Здесь, в просторной комнате для переговоров с громким названием Конференц—зал «Лозанна» Жанна, мое тайное оружие, покажет им мою заготовленную презентацию, и расскажет об «изюме» некоторых проектов брендинга. Итак, съемки фильма «Жанна в Лозанне».

Я объяснил ей суть переговорной модели Road show, которую предстояло применить – нужно будет показать наши разработки в деле. По аналогии со скутером, – рассказываешь, как здорово на нем кататься, и не даешь даже присесть на сиденье.

Не каждый клиент готов слушать гида и не каждый может скрыть свое негативное отношение. Жанна должна именно этот барьер и разрушить. В основу своего изобретения я положил принцип гуру менеджмента Тома Питерса: «Я лучше буду интересен, а не прав». Она их заинтересует, и они не спрыгнут с крючка.

Но как это выйдет у нее? Самый удачливый пока был герой Тесей, и тот вцепился в нить Ариадны. Но я пока не встречал продавца Тесея!

Мы быстро заняли свои места, как говорится «согласно купленных билетов». Жанна задерживалась в женской комнате, но когда она вышла, все оцепенели. Костюм, обтягивающий ее идеальные формы, глаза…, они просто сверкают. Кошачьи движения и женственность, женственность, женственность.

А я, «измученный нарзаном» чуть не испортил все мероприятие дурацким смехом. Я представил свое последнее применение этой модели, когда на месте Жанны стоял полный, упитанный, чем—то похожий на вкусный пельмень, художник Евстафьев, показывал свою живопись на шелке и приглашал всех в увлекательное путешествие в мир искусства. Я, еще прыщатый студент, пытался продать его картины на стенах Московской центральной фондовой биржи. Вот он и рассказывал, как их сотворил. Кстати, получилось сносно, но Жанна тогда тоже пришлась бы кстати.

Когда я вернулся в реальность, уже не Жанна шагала за слайдами мультимедийной презентации, а ровно наоборот. Причем, динамично и элегантно. Жанна увлеченно играла свою роль, кресла под зрителями скрипели, балерины на стенах застыли в своем самом важном па, а цветы на столе застенчиво заулыбались.

Я понял, каждый участник «симпозиума» уже мысленно с ней переспал. Значит, дело сделано, нужно брать их, пока они горячие – проводить ребрендинг – сорвать аванс за разработку программы – и назначить регулярные брифинги – Жанка будет куратором проекта – это все их устроит. Едва она закончила – мы закрепили все положения.

Боже мой, вот так бы работать всегда. И кто не допер, что Жанка ценный кадр. Ты, Шабал? Ты всегда был тугодум.

Кстати, по—узбекски «я заблудился» будет «мен норози едым», – заеду в офис – обучу уборщицу Фатиму.

Мы взяли по бутылке пива и пошли по набережной в Парке Горького, в этот момент мне позвонили.

– Евгений, добрый день, это папа Насти.

– Добрый день, Евгений Николаевич!

– Не очень отвлекаю?

Я разжимаю руку Жанны в своей руке, она все понимает и отходит в сторону, хотя я ей ничего не говорил, видимо голос у меня изменился.

– Насти стало хуже.

–Не может быть (а себе говорю, – не ври, ты же сам не веришь в выздоровление). Что говорят доктора (а сам понимаю, эти жоктора спят и видят как избавиться от таких больных)?

– Что они скажут? Посмотри, она там в соцсетях все написала.

– Да, Обязательно. Но мы не должны сдаваться!

– Все, что можно, мы уже сделали. По видимому, ее организм больше не выдерживает. Я просто сообщаю тебе, …мы должны быть готовы к худшему.

– Может еще какие лекарства?

– Нет-нет, у нее все есть. Ладно.

Он прервал разговор. Ну да…, и от денег отказывается, скорее из-за того, что я в прошлый раз уже не смог собрать нужную сумму. Он воспринял это как мой отказ помогать дальше.