Текст книги "Тибетская экспедиция СС. Правда о тайном немецком проекте"

Кроме этого Шефер в своем многостраничном письме не преминул рассказать о своих национальных чувствах, о своей кровной связи с Германией. Вряд ли можно сомневаться в том, что молодой исследователь был настроен в высшей мере патриотично. Он прекрасно понимал, что принес гораздо больше, если бы в ученом мире его прежде всего воспринимали как представителя Германии. Но, с другой стороны, именно такие нотки должны были склонить чашу весов в его пользу при вынесении решения правительственными структурами. По этой причине он написал письмо не только в СС и германский МИД, но и в главное управление немецких преподавателей высшей школы. Там он уповал на то, что положительное решение могло бы сделать его абсолютно независимым от американцев. В итоге Министерство иностранных дел стало ходатайствовать за Шефера и перед академическими структурами.

Но ответ к Шеферу не мог прийти моментально, а потому в начале февраля 1936 года он сначала выехал в Японию, откуда отправился в США. Делал он это в первую очередь для того, чтобы вести переговоры с американцами об использовании его экспедиционных находок и материалов. Нет сомнения в том, что итоги экспедиции произвели большой фурор в научных кругах. Это было почти сразу же отмечено несколькими германскими консульствами в США. Продолжая свою сложную игру, Шефер направил из Америки в Берлин, в германский МИД, телеграмму о том, что проект полностью оправдал себя, а потому он с нетерпением ждет возвращения в Германию.

В своей автобиографии Эрнст Шефер описывал такой эпизод. Впечатленный отзывами о результатах экспедиции, в Филадельфию прибыл Эрвин Штреземан. Он приплыл в Америку в последние дни февраля 1936 года, чтобы лично посмотреть на собранные образцы. Впечатление оказалось настолько сильным, что именитый орнитолог заявил своему ученику: он будет ходатайствовать перед ученым советом Берлинского зоологического института о заочном присвоении ему ученой степени.

Тем временем из Германии стали приходить и другие сведения. Шефер узнал, что генеральный консул в Нью-Йорке, минуя Ганса Лютера, посла в Вашингтоне, послал в Германию девять восторженных отзывов, которые должны были попасть на стол самым влиятельным людям рейха. Почти сразу же после этого Шефер получил телеграмму лично от рейхсфюрера СС, в которой сообщалось, что ему было присвоено внеочередное офицерское звание унтерштурмфюрера СС (младшего лейтенанта). Для человека, который вступил в охранные отряды НСДАП уже после прихода Гитлера к власти, это была весьма стремительная карьера. Более того, сам Гиммлер рекомендовал исследователю вернуться в Германию, где его ожидало блестящее будущее. Шефер обсудил поступившее предложение с Эрвином Штреземаном, который продолжал гостить в Филадельфии у своего ученика. Как оказалось, немолодой профессор, критически относившийся к национал-социализму, ничего не знал о членстве своего ученика в СС. Более того, он не намеревался в будущем покидать «страну неограниченных возможностей», полагая, что и сам молодой исследователь не любит новые власти. Подобное развитие событий могло очень сильно повредить карьере Шефера.

Глава 2
Между наукой и мистикой

Шефер без каких-либо раздумий покинул США 2 марта 1936 года. Он возвращался в Германию. Ему удалось заранее походатайствовать перед Гиммлером за профессора, чтобы того не трогали за его убеждения. Рейхсфюрер дал гарантии безопасности для Штреземана, что стало еще одним наглядным подтверждением того, насколько рейхсфюрер СС нуждался в молодом исследователе. Оказавшись в Берлине, Шефер жил у Эрвина Штреземана, где заканчивал свою диссертационную работу, давал интервью для газет и писал популярные статьи. Но при этом он все больше и больше оказывался затянутым в водоворот политических событий. Ему, орнитологу по образованию, приходилось осваивать новый национал-социалистический лексикон. Так, например, во время своего выступления в ноябре 1936 года в Мюнхене перед местной организацией национал-социалистических студентов, а затем перед представителями Немецкой академии он не раз рассматривал высокогорный Тибет с точки зрения «жизненного пространства». Более того, как сообщалось в одном из выпусков официальной партийной газеты НСДАП «Фелькишен Беобахтер» («Народный обозреватель»), Шефер почти на все лекции и выступления приходил в новенькой форме офицера СС. Рассказы об азиатских приключениях, да и сама черная форма действовали на публику просто гипнотически. Это не ускользнуло от журналиста официозной газеты: «Его голос заполнял все огромное помещение. Скоро становилось понятно, что перед нами стоял истинный немец, который вещал о далеких землях. О том, как он смог выстоять там, где струсили и отступили американцы, в результате чего он стал “случайно” руководителем экспедиции. Той самой экспедиции, которая не отступила и достигла своей цели. В конце выступления Шефер отметил, что теперь, когда весь мир ополчился на Германию, очень важно, чтобы немцы высоко несли свое национальное имя. Эта фраза сорвала аплодисменты. Пожалуй, никто из многочисленных людей, присутствовавших на этой встрече, не ушел недовольным рассказом этого смелого первопроходца немецкого духа». Показательно, что во время этих встреч Шефер позиционировал себя в первую очередь как офицер СС, а стало быть, увязывал свои рассказы с актуальными политическими задачами. Он показывал, что, направляясь в далекие страны, путешественники прежде всего должны быть представителями Германии. Видно, что Шефер все активнее врастал в структуру национал-социалистического рейха, который весь остальной мир «поливал грязью и оклеветывал».

Кроме чтения популярных докладов и собственно научной деятельности Шефер все больше и больше времени уделял подготовке новой экспедиции. С самого начала он решил, что она состоится без какой-либо иностранной финансовой помощи. Но для этого Шеферу требовались новые связи. Во время благодарственного визита к Фрицу Штифе, начальнику управления культуры при Министерстве иностранных дел Германии, он отрыто попросил поддержать запланированную им экспедицию. О том же самом он попросил во время своего визита в Немецкое исследовательское общество, которое располагалось в городском замке Берлина. Не стоило забывать, что Шефер был весьма дружен с Вальтером Грайте, референтом биологического сектора данного общества. Дело дошло до того, что Грайте даже предложил Шеферу штатную должность. Эрнст корректно отклонил это предложение, но в ответ детально изложил ему план предстоящей экспедиции. Самым сложным моментом в нем была финансовая поддержка. Предполагалось, что ее должно было предоставить Немецкое исследовательское общество, в том числе через систему ссуд и кредитов от всевозможных научных структур. Но цель заслуживала подобных затрат: Шефер намеревался изучить Восточный Тибет – область, которая к тому моменту была совершенно неисследованной. Целью опять же должен был стать Амне-Мачин, находившийся посредине между Гималаями и Центральноазиатским нагорьем. Несколько молодых немецких ученых должны были разведать все это «жизненное пространство», а кроме этого изучить архаичный образ жизни народов Тибета, тамошних животных и растительный мир.

Представление о том, что в Гималаях должны были сохраниться остатки первоначальной арийской расы, была не настолько уж нова. Историческая лингвистика и этнография приблизительно с 1850 года уделяли пристальное внимание народам, заселявшим пространство от Кавказа до Дальнего Востока. Протяженность горных хребтов и оторванность некоторых долин от внешнего мира привели к тому, что на Кавказе, по мнению немецких ученых, несколько народностей развили свои собственные языки и диалектические наречия. Опираясь на тот факт, что в высокогорных Альпах сохранились почти в нетронутом виде диалектические анклавы ладинского или ретороманского наречия, то можно было предположить, что в горах Памира и Гималаев, почти отрезанных от внешнего мира, подобные случаи были широко распространенным явлением. Согласно мифам жителей Каракорума, проживающих в долине реки Хунза, они являлись прямыми потомками солдат, входивших в войско Александра Македонского. При этом можно было предположить, что отдельные горные племена могли быть прямыми потомками протоарийской расы. Это соображение играло в планах Шефера отнюдь не последнюю роль. При этом сам Шефер в выражении данной идеи опять же не был слишком оригинальным. Дело в том, что еще в начале ХХ века венский этнограф Вильгельм Шмидт-отец пытался доказать, что на Тибете сохранились не только исчезнувшие виды растений и животных, но и продолжали сохраняться архаичные общественные формы древних арийских племен. В заявлении на организацию экспедиции, которое было подано Шефером в Немецкое исследовательское общество, подробно описывалась сфера деятельности каждого из участников экспедиции. Сам же Шефер кроме всего прочего был готов взять на себя решение организационных проблем. В основных чертах Шефер был готов назвать даже приблизительный состав данного проекта и примерную дату его начала. Но уже тогда в глаза бросалось то, что Шефер оставил за Гиммлером утверждение члена экспедиции, равно как и программы его действий, который бы занимался проблемами этнологии и расовых исследований.

Отдельно надо обсудить проблему, в какой же степени экспедиция Шефера являлась эсэсовским предприятием. Генрих Гиммлер и его персональный штаб, наверное, раньше всех узнали о данном проекте. Только так можно объяснить, что рейхсфюрер СС давал разрешение на отдельные трансакции. Но при этом Шеферу удалось закрепить за собой наименование данного проекта. Официально он носил название «Немецкая экспедиция Эрнста Шефера на Тибет». Как видим, в официальном наименовании экспедиции нигде не встречалось упоминания СС – охранных отрядов. Подобная приставка начала появляться в газетных статьях, когда экспедиция, собственно, уже была в Тибете. Не исключено, что Гиммлер прекрасно понимал, с какими трудностями придется столкнуться участникам данного проекта, когда во всеуслышание будет заявлено, что это – эсэсовское начинание. Но при этом Гиммлер покровительствовал экспедиции с самых первых дней ее планирования, что может говорить о том, что она, первоначально не являясь эсэсовской по названию, была такой по самой своей сути.

Экспедиция Эрнста Шефера финансировалась преимущественно из средств Немецкого исследовательского общества, киностудии Ufa (Universum-Film-Agentur), рекламного совета немецкой экономики (был в Третьем рейхе и такой), а также концерном ИГ-Фарбен. Кроме этого Гиммлер смог убедить Геринга, ответственного за выполнение четырехлетнего плана, ссудить из общественных фондов организаторам экспедиции 30 тысяч рейсхмарок. Поручителем в данном случае выступал лично рейхсфюрер СС. Кроме этого, удалось установить, что плавание на корабле до Индии было профинансировано Карлом Линдеманом, президентом пароходной компании «Норддойче Ллойд». К слову сказать, направлявшиеся в Гималаи немецкие альпинистские экспедиции пользовались услугами этого самого пароходства, но в отличие от участников предприятия Шефера всем альпинистам приходилось платить за свой проезд. Так что в данном случае Шефер и его товарищи были в более выгодной ситуации. Кроме того, СС гарантировало бесплатный проезд всех участников экспедиции из Германии до Генуи, где они должны были погрузиться на пароход.

Шефер во время очередного разговора с Грайте предложил создать при Немецком исследовательском обществе специальный комитет, который бы намеренно занимался финансовым обеспечением предстоящей экспедиции. Членами данного комитета должны были стать представители крупного бизнеса и государственных структур. Нечто подобное уже создавалось, когда «Гималайский фонд» финансировал альпинистов или же ИГ-Фарбен поддерживала экспедицию Вильгельма Фильхнера. Как видим, Шефер не очень верил в финансовую поддержку СС, а потому подстраховывался. Впрочем, Генрих Гиммлер был нужен ему, чтобы попасть во влиятельные финансовые круги. При этом он понимал, что структура, созданная по образцу «Гималайского фонда», могла предоставить значительные средства вне зависимости от исхода самой экспедиции. Но для этого надо было найти подходящую правовую форму. Ссуды мало впечатлили Шефера, он рассчитывал на безвозмездные пожертвования. Предполагалось, что для финансового обеспечения экспедиции требовалось где-то 150 тысяч рейхсмарок.

В течение 1937 года Шефер дважды обращался в Немецкое исследовательское общество с просьбой сделать доклад. Ему не отказывали. В обоих случаях он обращал внимание присутствовавших на то, что экспедиция будет проводиться по поручению рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Кроме этого, Генрих Гиммлер, который возлагал на молодого зоолога большие надежды, ввел Шефера в состав своего персонального штаба, где назначил ответственным за хозяйственные вопросы. По этой причине отдел экономической помощи персонального штаба рейхсфюрера СС также помогал Шеферу собирать деньги. Этот процесс должен был облегчиться тем, что в рабочих планах проект Шефера был записан как экспедиция исследовательского общества СС «Наследие предков» («Аненэрбе»). Это было не совсем правдой, так как предприятие Шефера в гораздо большей степени было экспедицией Немецкого исследовательского общества. Но данный рабочий план интересен хотя бы тем, что это был первый официальный документ, который связывал воедино научные интересы Шефера с политико-мировоззренческими интересами СС.

При планировании экспедиции Шефер всегда делал акцент на том, что Тибет – не просто удаленная, а особенная страна. В силу своей неисследованности Тибет в те дни давал много поводов для различных спекуляций. В очередной экспедиции Шефер хотел вновь посетить эти земли, чтобы раз и навсегда разрешить целый ряд вопросов. Список исследований, которые предполагалось осуществить в Тибете, был весьма обширным. Он упоминал об изысканиях в сфере географии, метеорологии, антропологии, этнографии, биологии, ботаники. Кроме этого, не исключалось изучение магнитных полей в данном регионе. Шефер стремился максимально расширить научные знания об этом регионе. Позже подобный комплекс изысканий стал назваться «тотальное исследование жизненного пространства». Само это выражение стало квинтэссенцией сути экспедиции Шефера, во время которой не предполагалось уделять внимание только одной научной дисциплине, как это делал геофизик Вильгельм Фильхнер. Научно-практическая привлекательность задуманного Шефером предприятия как раз и состояла в многообразии научных исследований, которые надо было осуществить во время одной экспедиции. Он намеревался создать полную противоположность всем предыдущим немецким экспедициям в Азию, в планировании которых он, естественно, не участвовал. Шефер наделся, что создаст новый идеал экспедиционного предприятия, так сказать отраслевой образец для подражания. Перед экспедицией ставились грандиозные задачи, которые должны были привести к качественному и окончательному научному прорыву в деле изучения Тибета. Впрочем, по сравнению с путешествиями Долана данная экспедиция должна была быть связана с большими издержками. Это касалось и методов работы, и самой сферы исследований. В этой связи Шефер не считал зазорным перестраховаться. Максимальное количество структур, привлеченных к организации данной экспедиции, были своего родом залогом успеха. Но при этом Шефер не хотел ставить под сомнение приоритетность своих отношений с СС. Более того, он даже не допускал мысли, что должен был самостоятельно (без патронажа Гиммлера) готовить проект к реализации.

В рамках данной книги вряд ли есть необходимость досконально рассматривать все осуществляемые в Тибете исследования, но на одном сюжете все-таки надо остановиться подробно. С самого начала планирования экспедиции ее участники оказались связанными со всевозможными расовыми теориями. Кроме антропологических исследований различных этнических групп, проживающих в Тибете, Гиммлер почти сразу же вменил в обязанность Шеферу провести расовое исследование разбойничьего племени нголок. Это исследование являлось едва ли не сердцевиной всей антропологической программы экспедиции. Предполагалось выявить в антропологическом типе этих кочевников признаки западноазиатского и даже нордического влияния. По этой причине антрополог, который должен был обязательно присутствовать в составе экспедиции, в перспективе занимался бы расовыми замерами, фотосъемкой, исследованием межплеменных, а возможно, и межрасовых отношений. После обработки собранного материала он должен был сделать соответствующие выводы о значении и развитии нордической расы в данном регионе. Кроме этого, он должен был провести исследования на предмет взаимосвязи ландшафта и расовых типов, проживающих на данной территории. Планировалось, что Тибет должен был дать богатый материал по данной тематике. В Немецком исследовательском обществе считали, что осуществить подобную программу было под силу только состоявшемуся специалисту высокого уровня. По этой причине ученые обратились к весьма неоднозначной фигуре в немецкой антропологии, берлинскому профессору Ойгену Фишеру. Фишер в период с 1927 по 1942 год занимал пост директора Института антропологии, наследственности и евгеники имени кайзера Вильгельма. Уже начиная с 20-х годов этот профессор был ярым поборником так называемого «расоведения». Еще в 1921 году в своей главной работе «Учение о человеческой наследственности и расовая гигиена» он требовал от государства активного вмешательства в процесс воспроизводства людей, следуя принципам излюбленной им евгеники.

После изучения рабочего плана антропологических исследований экспедиции Фишер остался очень доволен. Для него проект Шефера был возможностью получить сведения из неисследованных земель, которые бы подтвердили его расовые теории. Более того, полученные данные позволили бы, по его мнению, выяснить развитие расовых отношений между индийцами и индогерманцами, равно как и влияние окружающей среды на процесс расового смешения. Слегка подкорректировав рабочую программу антропологических исследований, Фишер полностью ее одобрил. В данной ситуации видно, что об успехе экспедиции Шефера пеклись не только научные и государственные органы, но и эсэсовские структуры. Уже на стадии научного планирования путешествия стало ясно, что оно не только могло, но должно было проводить исследования, имевшие идеологическое значение для национал-социалистического режима.

Из рабочего плана экспедиции, составленного в персональном штабе рейхсфюрера СС, следовало, что хотя бы по своему названию она не являлась эсэсовским проектом, а лишь порождением «Наследия предков». При этом Гиммлер выступал всего лишь в роли патронирующей личности. На самом деле все было почти с точностью до наоборот.

Об истинных причинах интереса Гиммлера к Тибету судить очень сложно, хотя бы в силу отсутствия источников по данному вопросу. Не исключено, что его околдовало теократическое ламаистское государство. В своей неопубликованной автобиографии Эрнст Шефер писал, что после возвращения из США он не раз встречался с Гиммлером, и тот слегка приоткрыл завесу тайны над своими мистическими представлениями и воззрениями.

«Он (Гиммлер. – А. В.) хотел знать, можно ли встретить на Тибете человека со светлыми волосами и голубыми глазами. Я отверг такую возможность. Он поинтересовался, как я представляю себе возникновение человека. Я воспроизвел официальную точку зрения антропологов. Я говорил о питекантропе, хайдельбергском человеке, неандертальцах, сенсационных находках, сделанных иезуитом Пьером Тейяром де Шарденом близ Пекина. Гиммлер спокойно выслушал. Затем он покачал головой: Академическое образование, школьная премудрость, надменность университетских профессоров, которые сидят как понтифики за кафедрой. Однако, они понятия не имеют о силах, которые движут нашим миром. Может, то, что вы рассказали и касается низших рас, но нордический человек пришел с неба при последнем, третичном вторжении луны”.

Гиммлер говорил тихо, словно священник. Камарилья молчала, был безмолвен и я. Я думал, что меня сошлют в языческий монастырь. Гиммлер добавил: “Вам еще многому надо научиться”. И продолжал поучительно говорить о рунической письменности, индоарийской лингвистике. Но самым настоятельным образом он рекомендовал ознакомиться с теорией Ганс Гербигера. Он указал, что фюрер давно занимается изучением теории о мировом льде. А затем добавил, что и сейчас имеются многочисленные остатки людей, живших до падения третичной Луны – непосредственных наследников некогда бесследно пропавшей Атлантиды. “Как я полагаю, они находятся в Перу, на острове Пасхи, и может быть в Тибете”». Далее рейхсфюрер СС порекомендовал скептическому Эрнсту Шеферу ознакомиться с книгой «Изумленный взор. Хроника нашей Земли в доисторические времена», которая была написана в соответствии с теорией мирового льда и якобы излагала «правильное» понимание мифа об Атлантиде.

Собеседник Гиммлера не смог сдержать улыбки, когда рейхсфюрер СС рассказал ему об этой книге. Впрочем, глава черного ордена сделал вид, что не заметил ее. К следующей беседе он привлек Эдмунда Кисса, который должен был подыскать для тибетской экспедиции специалиста по рунам, древней истории и религии. Эрнст Шефер не стал возражать, но сделал замечание, что поскольку его предприятие носит сугубо научный характер, то не хотел бы видеть в ее составе «ученых», занимающихся мировым льдом. Гиммлер не стал спорить.

Ганс Гербигер еще в конце XIX века сформулировал так называемую «ледяную космогонию», или «учение о мировом льде». Согласно его представлениям, Земля еще в доисторические времена была окружена льдом. Остаточные явления этого «протольда» продолжали оказывать до сих пор большое влияние на все метеорологические явления. Первоначально скопления льда находились в виде кольца, образуя Млечный Путь. Но постепенно из-за взаимодействия с Солнцем лед начал таять и произошел большой взрыв. В итоге на Земле произошла космическая катастрофа. По этому учению, подобные катаклизмы постоянно случались в истории человечества. Для Гербигера и его учеников этот процесс не был завершен, он лишь приостановился. Они полагали, что в действительности Луна была последним осколком этого вселенского ледяного пояса. В истории Земли это была не единственная Луна. Каждый из этих спутников заканчивал свой путь, обрушившись в виде ледяных метеоров на Землю. В качестве доказательства подобного утверждения приводились сведения о сокращении траектории Луны, которая рано или поздно должна была упасть на Землю.

Учение Гербигера никогда не было признано специалистами в сфере астрономии, даже если оно ссылалось отчасти на точные астрономические расчеты. Даже во времена национал-социализма в консервативном энциклопедическом словаре Мейера оно характеризовалось как «научно несостоятельное». Однако подобная характеристика ничего не значила для Генриха Гиммлера. Он полагал, что предки арийцев могли попасть на Землю как раз с Луны. После этого они начали воевать с рожденными на Земле людьми. В оценке Гиммлером истории человечества матафорика противостояния льда и огня, предопределившая столь фантастические представления, очевидно, играла большую роль. Именно по этой причине рейхсфюрер СС оценивал иудаизм как главное проявление «плохих» автохтонных землян. Им противопоставлялся нордический ариец, который мыслился как потомок своих внеземных предков. Даже сам Гитлер признавал, что разделяет данное учение, хотя делал он это негласно и говорил об этом в очень узком кругу людей. Гиммлер же не стеснялся открыто высказывать свои симпатии теории Гербигера. В 1936 году он стал официальным «покровителем» «учения о мировом льде». В структуре исследовательского общества СС «Наследие предков» был специально создан отдел метеорологии, который как раз и должен был заниматься изучением «мирового льда». Опуская подробности деятельности данного отдела, отметим, что в разработках ученика Гербигера Ганса Фишера (не путать с Ойгеном Фишером) большое внимание уделялось именно Тибету. «Ледниковый период создал белого человека! Не секрет, что человек предпочитал жить в областях с мягким климатом, где не требовались ни одежда, ни утепленные жилища. В этих районах могли развиваться прежде всего темнокожие люди. Но в то же самое время последний, самый суровый ледниковый период, отрезавший европейского человека от тропического полюса, не оставил ему мест для убежищ. В итоге на свет появились белокурые германцы, равно как и индогерманцы в целом. Впрочем, истинные индийцы могли иметь свою прародину в Суматранской империи, после гибели которой они переселились на высокогорье Тибета, с которых они уже затем спустились в волшебную и сказочную страну. Если эти предположения могут быть подтверждены расовыми исследованиями, то перед нами открывается путь, который бы мог помочь нам разгадать самую большую загадку – возникновение рас».

Очевидно, что интерес Гиммлера к «учению о мировом льде» был продиктован именно возможностью его расового трактования. Но тем не менее высказывания Гербигера и Ганса Фишера надо было тайно увязать с наукой и с тайными доктринами. Считается, что большое влияние на Генриха Гиммлера оказывал его «личный маг» Карл Мария Виллигут, известный в СС под ритуальным именем «Вайстор» (Тор Провидец). Не вдаваясь в подробности мистических построений этого «Распутина при дворе рейхсфюрера» (как иногда за глаза звали Виллигута некоторые эсэсовцы), можно отметить, что в них большое внимание уделялось Центральной Азии. Именно там после своего распятия скрылся первый Спаситель человечества Бальдр-Крестос. Покрытый ранами, он смог основать в недоступных областях некую «школу мастеров», которая дала начало уникальной цивилизации.

Действительно, Гиммлер не исключал возможности, что нордическо-арийские племена могли осесть в Тибете и сохраниться в силу господствовавших там климатических условий, да и самого географического положения данной страны. Он лелеял надежду, что именно в Тибете можно было прийти к сенсационным антропологическим выводам, которых нельзя было сделать в Европе с ее этническим смешением, переменчивой историей и постоянно меняющейся структурой населения. Именно эти соображения подтолкнули Гиммлера к тому, чтобы поддержать всеми силами задуманную Шефером экспедицию.

В молодом и честолюбивом ученом Гиммлер видел ниспосланного ему самой судьбой человека, который должен был подвести научный фундамент под все его мистические и откровенно фантастические представления. Собственно, тибетская экспедиция стала порождением синтеза двух устремлений: сугубо научных Шефера и мистических Гиммлера. Произошел некий симбиоз интереса Гиммлера к тайным наукам, которые волей-неволей ассоциировались с далекой страной, и научными притязаниями Шефера. В итоге возникла некая противоречивая и многогранная структура, которая вошла в историю под названием «Тибетской экспедиции СС».

Шефер видел в Тибете удаленную область Земли, в которой по климатическим и географическим причинам могли сохраниться не только архаичные формы общественной жизни, но и редкие расовые типы. Согласно представлениям Шефера, борьба за существование и замкнутость «жизненного пространства» в Тибете должны были привести к тому, что в ходе естественного отбора могли победить только определенные и исключительно чистые виды. Безотносительно, касалось ли это животных, растений или людей. Доказать данный тезис можно было как раз за счет широкой программы различных исследований, начиная от ботанических и заканчивая антропологическими. Гиммлеру весьма импонировали систематичность и основательность Шефера, чем сам рейхсфюрер СС похвастаться не мог. Но при этом не исключалось, что молодой ученый мог и вовсе не найти в Тибете никаких остатков арийской цивилизации. Гиммлер был не настолько глуп, чтобы не понимать этого. По этой причине Гиммлер все чаще и чаще пытался склонить естествоиспытателя Шефера в сторону оккультно-мистических представлений. Именно по этой причине он свел Шефера и Виллигута (Вайстора).

«В Далеме мы притормозили у высокой стены, которая огораживала виллу. Несколько эсэсовцев, охранявших вход, отсалютовали мне. Это было так внезапно, я спешил, а на меня сваливались еще новые дела. Хорошо, что ближайшая станция подземки лежала поблизости. Но я хотел знать, зачем меня привезли сюда! Молодая дама проводила меня в зимний сад, где стоял затхлый запах тропических растений. Даже в этот светлый солнечный день я чувствовал себя подавленным. Внезапно эту зловещую атмосферу разрядил знакомый сладковатый запах. Откуда я мог его знать. Точно! Китай и опиум! Мне казалось, что прошла вечность, пока не открылась дверь, и в нее прошел прихрамывающий старик. Он обнял меня и поцеловал в обе щеки. Казалось, он только проснулся и смотрел на меня мутными глазами. Стояла такая тишина, что можно было услышать, как шуршит песок в часах. Долгое время мы сидели молча друг против друга, пока его руки не задрожали, а глаза не покрылись поволокой. Это был взгляд тибетского ламы. Он был в трансе. Затем он начал говорить странным гортанным голосом: “Сегодня ночью я связался с моими друзьям в Абиссинии, в Америке, в Японии и на Тибете. Я связался со всеми, кто прибыл из другого мира, чтобы создать новое государство. Западноевропейский дух испорчен до самой основы. Перед нами стоит большая задача. Наступает новая эра. Это неизбежность космического закона. Один из ключей находится у далай-ламы и в Тибетских монастырях”. Затем он начал перечислять названия монастырей и их “настоятелей”, при том только те, которые я знал. Он черпал их из моего мозга? Телепатия? Я и сейчас не могу дать ответ. Я знаю, что покидал это зловещее место бегом».

Приготовления Бруно Бегера к снятию гипсовой маски

С Виллигутом также сталкивался и Бруно Бегер, сотрудник Главного управления СС по вопросам расы и поселений, который позже в качестве антрополога вошел в состав экспедиции Шефера. Карл Мария Виллигут проявлял немалый интерес к разработкам молодого эсэсовского антрополога, но тот, судя по всему, отказался от патронажа «личного мага Гиммлера».

Согласно записям Шефера, Гиммлер также познакомил его с Эдмундом Киссом, одним из учеников Ганса Гербигера. Кисс еще в 1933 году высказал мысль, что часть арийского населения Атлантиды могла остаться в Южной Америке. В автобиографии Шефера есть кусочек, который посвящен этому эпизоду. В разговоре, который шел между Гиммлером, Шефером и Киссом, последний утверждал, что будто бы обнаружил в Перу, в районе озера Титикака, остатки «внеземных портов». Гиммлер был в диком восторге, но все-таки отказался от организации эсэсовской экспедиции к озеру Титикака, так как на тот момент его главной целью была экспедиция в Тибет. Впрочем, несколько позже исследовательское общество СС «Наследие предков» совместно с Эдмундом Киссом стало все-таки готовить экспедицию в Южную Америку. О ее рабочей программе почти ничего не известно. Сохранились лишь косвенные упоминания о том, что она должна была изучать остатки цивилизации инков в Перу и Боливии. С помощью некоторых приборов и инструментов, о которых опять же ничего не известно, предполагалось изучать руины строений близ озера. По представлениям Киса, эти сооружения были воздвигнуты во время всемирного потопа. Согласно «учению о мировом льде», он был вызван падением ледяных кусков очередной притянутой к Земле Луны.