Текст книги "История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века"

II
1918–1948
Государство в эпоху становления

3
Палестина под британским правлением

11 декабря 1917 года, как раз накануне Хануки, генерал сэр Эдмунд Алленби вступил в Иерусалим, тем самым открыв новый период в истории Палестины, сионизма и еврейского народа. Как и подобает скромному паломнику, Алленби спешился со своей лошади у старой городской стены и вошел в город пешком – в город, не видевший христианского завоевателя со времен Готфрида Бульонского в 1099 году. Таким образом, четыре столетия османского правления подошли к концу.

Военные годы оставили за собой разоренную страну, еврейская община которой едва сводила концы с концами. Из 85 000 евреев, живших там в 1914 году, под властью нового завоевателя осталось только 56 000. Арабское население также сильно поредело: около 100 000 человек бежали, погибли или умерли от болезней и голода.

Когда началась война, османы воспользовались возможностью денонсировать систему капитуляций. В одночасье иностранные подданные страны оказались во власти произвола османской бюрократии. Люди потеряли веру в турецкую валюту, стали запасаться продуктами. Власти объявили мораторий на снятие денег в банках, осаждаемых толпами людей. Ситуация еще больше ухудшилась в октябре 1914 года, когда Турция вступила в войну на стороне Германии. Десятки тысяч русских евреев, проживавших в Палестине, стали вражескими подданными и были вынуждены либо покинуть страну, либо принять османское гражданство, которое влекло за собой призыв в армию либо выплату высокой компенсации. Многие предпочли уехать.

У правительства появилась возможность решительно подавить сионистское движение. Джемаль-паша, командующий армией Османской империи в Сирии и Палестине, запретил любые формы еврейской автономии. Использование банкнот Англо-Палестинской компании взамен исчезнувших с рынка было запрещено. Все уличные указатели на иврите в Тель-Авиве были сняты. Мошавы и Тель-Авив постоянно находились под угрозой обыска на предмет наличия оружия, а еврейская охрана была запрещена. Защита ишува была предоставлена союзнику Турции Германии и Соединенным Штатам, которые до 1917 года оставались нейтральными. Если бы не немцы и американцы, Джемаль-паше удалось бы разрушить ишув.

Война в Средиземном море отрезала ишув от Европы и сильно ударила по нему с экономической точки зрения. Производители цитрусовых не могли экспортировать свои фрукты, а виноделы – вино. Еврейские благотворительные организации, поддерживавшие старый ишув, не могли переводить средства нуждающимся. Ишуву грозил голод, и его спасли только усилия американского посла в Стамбуле Генри Моргентау, который обратился к властям. В результате американским военным кораблям было разрешено доставлять в ишув деньги и предметы первой необходимости. Помощь, оказанная ишуву американскими евреями в годы войны, составила миллион долларов и спасла его от уничтожения. Не менее важным, чем экономическая помощь, было послание, переданное как туркам, так и арабам судами этой нейтральной державы: у евреев есть могущественные союзники, и с ними нельзя обращаться плохо.

В коллективной памяти ишува запечатлены три драматических события: жестокая депортация иностранных подданных 17 января 1914 года; изгнание из Тель-Авива и Яффо в апреле 1917 года и «дело Нили» в сентябре—октябре 1917 года. Депортация иностранных подданных из Палестины была осуществлена без предварительного предупреждения. Всем иностранным подданным было внезапно объявлено, что они должны немедленно подняться на борт итальянского корабля, стоящего на якоре в порту Яффо, который собирался отплыть в Александрию. Далее разверзся ад. Полиция жестоко обращалась с депортированными; родители были разлучены со своими детьми, а грузы и багаж загружались без присмотра со стороны владельцев. Некоторые ужасающие сцены заставили немецкого консула подать горькую жалобу своему коллеге в Стамбуле. Джемаль-паше был объявлен выговор, а ответственного за депортацию сняли с должности. Массовые депортации приостановили, заменили выборочными. С явным намерением изгнать все остатки руководства ишува турки приказали партийным лидерам, главам местных комитетов, учителям, общественным деятелям и всем лидерам сионистских институтов покинуть страну. Накануне британского завоевания Палестины элита из национальных лидеров, сформировавшаяся во времена Второй алии, отсутствовала в стране.

Вторым событием стало изгнание из Яффо. После неудачной попытки Алленби захватить Газу в марте 1917 года жители южной части страны получили приказ турецких властей покинуть свои дома и отправиться в изгнание. Жители Газы были вынуждены переехать на север в тяжелых условиях без помощи властей. В канун Пасхи из-за опасения турок перед продвижением Алленби на север также и жителям Яффо было приказано уехать. В то время в городе проживало около 10 000 евреев, в том числе около 2000 жителей красивого нового северного района – Тель-Авива. Повозки из мошавов и Галилеи были единственным средством передвижения, доступным для изгнанников, и они выезжали из Тель-Авива, нагруженные постельным бельем и кухонной утварью, на которых сидели семьи, сумевшие собраться перед отъездом. Их было меньшинство. Большинство передвигалось пешком. Тель-Авив стал городом-призраком, и лишь нескольким молодым людям разрешили остаться и охранять дома от грабителей.

Беженцы сначала прибыли в Петах-Тикву, затем рассредоточились по всем мошавам Самарии и Галилеи. Тем временем среди турецких войск распространилась эпидемия тифа, затем перекинувшаяся на гражданское население. Беженцы, которым часто приходилось искать убежище в лачугах или лесах, прилегающих к мошавам, были особенно подвержены болезням, и из-за отсутствия должных санитарных условий и лекарств каждый десятый погиб от тифа.

Третьим событием стало «дело Нили». Самой заметной группой среди молодежи мошавов были «гидеониты», организованные в мошавах Самарии Александром Ааронсоном из Зихрон-Яакова. Его брат Аарон был агрономом, получившим мировую известность после открытия дикого эммера, «матери всей пшеницы». Он руководил сельскохозяйственной экспериментальной станцией в Атлите и произвел впечатление на Джемаль-пашу, который поручил ему уничтожить посевы во время нашествия саранчи в 1915 году. Таким образом, Аарон Ааронсон был знаком с Джемаль-пашой и его тираническими методами. Потрясенный геноцидом армян после их изгнания из Малой Азии, он видел в англичанах спасителей ишува. Чтобы помочь им завоевать Палестину – и в надежде заручиться их помощью для сионизма, – он организовал шпионскую сеть Nili (аббревиатура на иврите «Сильный Израиля не солжет»[70]70
  Книга Самуила / Шмуэль 15:29.


[Закрыть]), членами которой были его семья, гидеониты и другие молодые люди из мошавов. Ааронсон отправился в Египет, где вступил в контакт с британскими властями, а затем начал информировать их о моральном духе, передвижениях турецких войск, укреплениях и планах. Осенью 1917 года сеть была раскрыта турками. Двое из ее лидеров были схвачены и казнены, а сестра Ааронсона Сара подверглась таким жестоким пыткам, что покончила с собой. В качестве коллективного наказания в мошавах был введен комендантский час, ни в чем не повинные люди были арестованы и подверглись порке, а некоторых даже отправили в Дамаск и содержали там под стражей.

Деятельность сети вызвала споры внутри ишува, руководство которого требовало полной лояльности туркам, настаивая на том, что никто не дает им оснований для уничтожения ишува. Судьба армян зажгла предупредительный свет. Более того, идея отдельной небольшой группы, решающей предпринять независимые действия, которые могут поставить под угрозу все население, была проклятием для руководства, которое рассматривало эту группу как меньшинство, выкручивающее руки большинству. Другое возражение демонстрировало взгляды того времени: шпионаж не считался занятием для джентльменов, а всего лишь обманом и жульничеством.

Тем не менее именно члены Nili поведали историю изгнания из Яффо и Тель-Авива внешнему миру, а в 1917 году с помощью британцев они привезли золотые монеты в Палестину, когда все другие способы ввоза денег в страну были заблокированы. Хотя руководство их резко критиковало, оно было не прочь принять эти средства, жизненно важные для продолжения функционирования ишува и предотвращения реальной голодной смерти. Важность Nili заключалась в организации сети для взаимодействия в ишуве и в вопросе признания власти большинства.

Евреи приветствовали британских завоевателей как освободителей или, по терминологии того времени, «избавителей». Девочек, рожденных в этом году, называли Геула (Избавление), а мальчиков – Игаль (от того же ивритского корня), что ознаменовало начало новой жизни, эпохи больших ожиданий. Энтузиазм по отношению к британцам был вызван прежде всего осознанием того, что, пока турки находятся у власти, для сионизма нет надежды. Британия была европейской страной с современным бюрократическим аппаратом, после тиранического коррумпированного правления османов ожидались изменения. По всей Палестине распространились новости о Декларации Бальфура, и надежды на создание еврейского национального очага в Палестине достигли новых высот.

Макс Нордау, наиболее значимый из соратников Герцля в сионистском проекте, заметил накануне вступления Турции в войну осенью 1914 года, что сионистское движение не имело реальных достижений и не брало на себя никаких обязательств и что его единственной надеждой было падение Османской империи. В годы войны сионистская организация имела штаб-квартиру в нейтральном Копенгагене и старательно избегала принимать чью-либо сторону в конфликте. Причина такой политики заключалась в том, что сионистское движение было всемирной организацией, и любое отождествление с одной стороной могло нанести вред сионистам с другой. В отношении своей личной лояльности евреи были неоднозначны. Они считали Францию и Великобританию странами с наиболее либеральным отношением к ним, и вполне естественно, что евреи хотели встать на сторону этих стран. Но царская Россия была союзником Франции и Британии. Таким образом, поддержка евреями держав Антанты была лишь частичной. Впрочем, победа Центральных держав во главе с Германией, в блок с которой вступила и Османская Турция, означала продолжение турецкого правления в Палестине, без шансов на успех сионизма.

Однако с начала войны некоторые сионисты действовали по собственной инициативе, вопреки принципам своей организации, чтобы связать сионистское движение с Великобританией. Среди них наиболее заметными были Владимир (Зеев) Жаботинский, российский сионистский журналист, писатель и политик, и Хаим Вейцман, химик и исследователь из Манчестерского университета и лидер демократической фракции, противостоявшей Герцлю. Жаботинский попытался организовать движение среди русских евреев, ранее иммигрировавших в Англию, чтобы они записывались в британскую армию. Он надеялся, что эти специальные подразделения, известные как «Еврейский легион», пробудят в британцах интерес к сионизму и, возможно, поощрят определенную приверженность к нему. Вейцман работал над созданием просионистского лобби в британском правительстве.

Интерес британцев к Палестине возник после того, как стало ясно, что дни Османской империи сочтены. После неудачной попытки Турции атаковать британские базы вдоль Суэцкого канала в 1915 году британцы поняли, что Синайский полуостров, который они считали естественным барьером, мешающим армиям достичь канала, на самом деле можно легко пересечь. Теперь Палестина стала стратегическим пунктом не только как подступ к Суэцу, но и как часть сухопутного пути в Индию через Египет, Трансиорданию, Ирак и Персидский залив. Индия действительно была жемчужиной в короне Британской империи, над которой все еще не заходило солнце. Позже, в 1930-х годах, на Ближнем Востоке были открыты нефтяные месторождения, что увеличило его важность, но когда после Первой мировой войны решалась судьба региона, главные соображения сосредоточились вокруг имперских маршрутов.

Начиная с весны 1915 года палестинский вопрос обсуждался в британском кабинете министров, а также между Великобританией и Францией. В секретном соглашении, подписанном в мае 1916 года между Марком Сайксом и Франсуа Жоржем-Пико, переговоры по которому велись с осени 1915 года, они договорились о разделе Османской империи. Ирак, сухопутный маршрут на юге Палестины и Трансиордания попали под сферу влияния Великобритании, а французы получили Сирию и Ливан. Западная Палестина, к югу от Галилейского моря и к северу от Газы, должна была находиться под международным управлением.

В то же время верховный комиссар в Египте Артур Генри Макмагон, действуя от имени правительства, пообещал шарифу Мекки Хусейну ибн Али, что, когда армии шарифа захватят Сирию, в обмен на восстание арабов против османов Великобритания поддержит арабскую независимость на всей территории от Персидского залива до Средиземного моря и до хребта Тавр, за исключением Западной Сирии и Ливана. В документе не упоминается конкретно Палестина, но Макмагон утверждал, что шарифу было ясно сказано, что этот регион не входит в арабскую зону. Неизвестно, была ли двусмысленность письма Макмагона намеренной или нет. В любом случае на основании этого арабы полагали, что Палестина была обещана различным сторонам несколько раз. Сложно разрешить противоречия между письмом Макмагона и соглашением Сайкса – Пико. По словам исследователя Исайи Фридмана, цель письма Макмагона заключалась в том, чтобы дать арабам не полную независимость, а скорее освобождение от османского ига под европейским протекторатом. В любом случае для великих держав было ясно, что Палестину ждет судьба, отличная от судьбы других регионов, так как она будет управляться на международном уровне.

История декларации Бальфура сочетает в себе идеализм и империализм, международные интриги и ошибочные оценки силы и слабости. В течение первых двух лет войны Вейцман вел просионистскую кампанию в британских коридорах власти, но не добивался больших успехов вплоть до декабря 1916 года, когда Дэвид Ллойд Джордж стал премьер-министром. Ллойд Джордж, протестант, выросший на Библии, остро чувствовал связь между евреями и Святой землей. На него сильно повлияла романтическая идея о возвращении евреев на свою древнюю родину, преобладавшая в Британии XIX века и вдохновляемая сионистской идеей. Он также считал, что у сионистов и Британии есть общие интересы; благодаря союзу с ними Великобритания может снять с себя обязательства перед французами о том, что Палестина должна стать международной; он хотел держать ее под британским контролем.

Министром иностранных дел Ллойд Джорджа был Артур Бальфур, учтивый и одаренный человек, который восхищался еврейским гением и одновременно боялся его. Совместные усилия Ллойд Джорджа и Бальфура в британском кабинете министров в критический момент 1917 года привели к созданию декларации, носящей имя Бальфура. Хотя в конце концов британский интерес в контроле над сухопутным маршрутом в Индию и недопущение закрепления Франции в Палестине были решающими, обоснование декларации периодически менялось в ходе переговоров перед ее публикацией. Однако каждое последующее обоснование исходило из переоценки власти евреев в мире; в данном случае антисемитский образ всемогущего еврея сыграл на руку сионистам. В Соединенных Штатах, нейтральных до весны 1917 года, большинство американских евреев, как и немецкое и ирландское меньшинства, поддерживало Центральные державы. Американские евреи почти не имели никакого влияния на политику США, и действительно, еще до того, как была опубликована декларация Бальфура, Америка вступила в войну на стороне держав Антанты.

В России произошла революция[71]71
  Февральская революция произошла 23 февраля по юлианскому, принятому в Российской империи, или 8 марта по григорианскому календарю, принятому тогда в большинстве европейских стран.


[Закрыть] и начался стремительный рост сионистского движения. Британцы считали сионистов решающим элементом среди евреев, составлявших, по их мнению, основную массу русских революционеров. Британцы надеялись, что поддержка евреев заставит революционеров выступить за выход России из войны. Британцы также опасались просионистской декларации Германии, которая опередила бы декларацию Бальфура, тем самым побудив евреев поддержать Центральные державы. Но руки немцам связали их турецкие союзники. Однако длительные обсуждения декларации, скрупулезное рассмотрение каждого ее слова говорят о том, что она не была задумана как элемент пропагандистской войны, обреченный исчезнуть без следа в случае необходимости, а как политическая декларация исключительной важности.

В заявлении, переданном 2 ноября 1917 года министром иностранных дел Великобритании барону Лайонелу Уолтеру Ротшильду, говорится:

Правительство Его Величества относится благосклонно к восстановлению национального пристанища для еврейского народа в Палестине и приложит все усилия к содействию достижения этой цели. Вполне понятно, что не должно быть предпринято ничего, что может повредить гражданским и религиозным интересам нееврейских общин в Палестине или правам и политическому статусу евреев в какой-либо другой стране.

Декларация заверила евреев в возможности создать «национальное пристанище» в Палестине. Британцы должны были способствовать этому предприятию, но осуществить его должны были сами евреи. Хотя декларация не обещала создание еврейского государства, в частных беседах британские государственные деятели объясняли, что конечным намерением было создать государство, где евреи должны были составить большинство населения страны. Не было упоминания о границах этого национального дома, но со временем слова «в Палестине» будут истолкованы как подразумевающие, что не вся Палестина была обещана евреям как тот самый дом. Две оговорки, касающиеся нееврейских общин в Палестине и евреев, не заинтересованных в сионизме, были добавлены на заключительных этапах формулирования декларации и относятся не к национальным правам, а только к гражданским и религиозным. Поразительно, что арабы упоминаются только как «нееврейские общины», но прямо не называются.

Как и соглашение Сайкса – Пико, декларация Бальфура относится к эпохе, когда горстка государственных деятелей в прокуренных комнатах решала судьбы народов и государств и способы разделения приходящих в упадок империй без участия средств массовой информации или масс. С точки зрения сионизма это была уникальная возможность. В эти последние дни глобального империализма немногие государственные деятели не только осмелились действовать в соответствии с политическим здравым смыслом, но и руководствовались духовным видением. Бальфуру, Ллойд Джорджу, Марку Сайксу и другим идея возвращения евреев в свою страну казалась благородным делом, достойным поддержки, даже несмотря на то, что она противоречила декларациям держав о праве наций на самоопределение, что было одной из целей войны. Противодействие арабских жителей Палестины казалось им второстепенным по сравнению с компенсацией евреям за тысячи лет преследований и унижения. В своем резком стиле Бальфур определил ситуацию следующими словами:

Четыре великие державы преданы идее сионизма. А сионизм, будь он верным или неправильным, хорошим или плохим, уходит своими корнями в вековые традиции, в нынешние нужды и надежды на будущее, гораздо более глубокие, чем желания и предрассудки 700 000 арабов, которые сейчас населяют эту древнюю землю. На мой взгляд, это правильно[72]72
  Elam Y. Historia politit, 1918–1922 (Политическая история, 1918–1922) // Toldot hayishuv hayehudi be’Eretz Yisrael miaz ha’aliya hashniya (История еврейской общины в Палестине со времен Первой алии). The British Mandate Period. Part One / Ed. M. Lissak. Jerusalem: Israel National Academy of Science, 2001, p. 171; Documents of British Foreign Policy. 4 / Ed. E. L. Woodward. London, 1952, p. 345.


[Закрыть].

Хотя мотивация этих британских государственных деятелей поддержать еврейский национальный очаг была искренней, в то же время сионизм предоставил удобный предлог для установления контроля над Палестиной. Британцы смогли представить свое желание править Палестиной как вытекающее из потребностей еврейского национального движения, а не их собственных империалистических амбиций. В то же самое время британцы поддерживали арабское национальное движение через Т. Э. Лоуренса[73]73
  Известного как Лоуренс Аравийский.


[Закрыть], который разжигал «Восстание в пустыне» – больше вдохновляющий миф, чем кампания, имевшая какое-либо военное значение. Марк Сайкс считал, что между еврейским и арабским национализмом нет противоречия, и стремился к сотрудничеству между ними. Пока Фейсал, сын шарифа Хусейна и будущий король великого арабского королевства, возглавлял арабское национальное движение, его враждебность к сионистскому движению не была явной. Но с изгнания в 1920 году Фейсала из Сирии французами, которые не были готовы отказаться от своей части соглашения Сайкса – Пико, растущие националистические настроения арабских жителей Палестины сосредоточились на их оппозиции сионизму.

Британское завоевание Палестины в 1918 году не проходило под знаменем декларации Бальфура. Декларация официально не публиковалась в Палестине, хотя ее содержание было известно как евреям, так и арабам. С еврейской точки зрения это была та самая хартия, к которой так страстно стремился Герцль, в то время как арабы видели в ней подрыв своего многовекового превосходства в Палестине. Их беспокойство по поводу появления еще одного претендента на владение страной было искренним, хотя некоторые и сделали на этом политический капитал. Палестинский треугольник британцев, арабов и евреев сформировался, когда Алленби спешился у Иерусалима в декабре 1917 года. В течение следующих 30 лет эти трехсторонние отношения лежали в основе палестинской проблемы.

История тридцатилетнего британского правления в Палестине – это рассказ о медленном отходе Великобритании от своих просионистских обязательств, попытках сионистского руководства оказать давление на британцев с целью выполнения этих обязательств и арабском давлении в противоположном направлении. Каждая сторона обвиняла Великобританию в предательстве, невыполнении своих обещаний и несправедливости. В конце концов британцы покинули Палестину, захлопнув за собой дверь и оставив страну, втянутую в гражданскую войну – или войну между национальными общинами, – которая быстро переросла в войну между странами. Они также оставили после себя еврейскую общину, способную противостоять ужасам той войны и создать Государство Израиль.

Историк Элизабет Монро охарактеризовала декларацию Бальфура как «одну из величайших ошибок в нашей [британской] имперской истории», которая нанесла Великобритании серьезный ущерб. Это утверждение предполагает, что все, что происходило на Ближнем Востоке, было следствием декларации Бальфура, и придает истории моралистический элемент: британцы не сдержали своих обещаний, данных арабам, и поэтому были обречены утратить свое положение на Ближнем Востоке. Сионисты также привнесли мораль в эту историю: британцы отказались от своих обязательств перед евреями, чтобы успокоить арабов, но арабы не остались лояльны к ним, и в итоге они потеряли поддержку евреев, лишившись тем самым своего господства на Ближнем Востоке. Оба этих тезиса игнорируют рост национализма и распад великих империй, который произошел независимо от появления сионизма и от того, остались ли британцы верными евреям. Трудно предположить, что Британия смогла бы сохранить свои позиции на Ближнем Востоке, даже если бы не существовало сионистского движения.

Британское правление в Палестине можно условно разбить на десятилетия: 1918–1929, 1929–1939 и 1939–1948 годы. Это деление охватывает некоторые важные события, влияющие на взаимоотношения в рамках палестинского треугольника, и подчеркивает то, как политические факторы сформировали реальность в Палестине. Первое десятилетие, наступившее после периода нестабильности и беспорядков, характеризовалось относительным спокойствием, формированием правления мандата и слабостью как арабского национального, так и сионистского движений. Эта стабильность закончилась беспорядками 1929 года, бурным всплеском насилия арабов, который привел к ряду решений британских властей, направленных на сдерживание развития еврейского национального очага. Сионистам удалось добиться отмены этих ограничений в 1931 году, и период экономического роста и роста населения продолжался до 1936 года. В этом году вспыхнуло арабское восстание, народное восстание против евреев и британцев, продолжавшееся с перерывами до 1939 года, когда было жестоко подавлено британцами. В мае 1939 года министр колоний объявил о новой политике, направленной на то, чтобы заморозить развитие еврейского национального очага. Эта дата знаменует конец союза между сионистским движением и Великобританией. Третье десятилетие началось со Второй мировой войны и закончилось прекращением британского мандата в Палестине в соответствии с резолюцией Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций от 29 ноября 1947 года.