Текст книги "Евангелие от Маркса"

Первым образцом реализации этой программы стал организованный в Подмосковье (ст. Болшево) совхоз «Лесные поляны» во главе с Бонч-Бруевичем. Это место находится недалеко от подмосковных Горок, где прошли последние месяцы жизни Ленина. По воспоминаниям Бонч-Бруевича, идея основать здесь образцовый совхоз пришла Владимиру Ильичу во время их совместной прогулки.

В «Лесных полянах» работали сектанты «Начала века», которых Бонч-Бруевич характеризовал как «свободную братскую общину с коллективным производством, с общественной кассой, с равным распределением продуктов между всеми своими сочленами». Работали они прекрасно.

1 августа 1921 года Бирюков и Трегубов представили новый вариант своего документа. 2 августа последовал запрос Ленина, и Бонч-Бруевич отвечал:

«Я пригласил в совхоз лично мне известных сектантов, только не духоборов, а членов общины „Начало века“… Это убежденные люди, которые тайно начали устраивать общины еще в 1908 г., и я им еще тогда всемерно помогал в этом деле. Приехали они в совхоз с величайшей радостью… У них решительно все общее: от столовой, детского общежития до общего гардероба и белья… Работают изумительно хорошо… Они совершенно признают всю… программу нашей партии, почему охотно… вступают в коммунистическую ячейку… и желают… серьезно заняться теорией марксизма и историей партии».

Записка Бирюкова и Трегубова была переработана Бонч-Бруевичем и легла в основу предложенного Лениным воззвания «К сектантам и старообрядцам, живущим в России и заграницей». Воззвание было принято Наркомземом 5 октября 1921 г. Наркомзем предлагал сектантам землю, конфискованную у помещиков.

По воспоминаниям Бонч-Бруевича, в 1921 г., когда Владимир Ильич особенно усиленно был занят устройством коллективных хозяйств в национализированных помещичьих имениях, он обратил внимание на сектантские и старообрядческие общины. Ленин затребовал сведения через Наркомзем и Наркомат внутренних дел, но там сведений не было, и тогда обратились к Бонч-Бруевичу Тот сообщил об этом по телефону Ленину. Доклад Бонч-Бруевича состоялся в конце сентября 1921 г. в кабинете Ленина; на нем были Дзержинский, Красиков, нарком земледелия Осинский, его сотрудники Михайлов и Чесунов, член коллегии Главсовколхоза Биценко. После доклада возражал Красиков, но его резко оборвал Ленин, сказав: «Мы не будем заниматься сектантоедством». В итоге Ленин предложил Бонч-Бруевичу возглавить комиссию по составлению Воззвания. В составленный текст Ленин внес несколько поправок и предложил обсудить его с Осинским; тот, внимательно прочтя, распорядился печатать 50 тысяч экземпляров.

В Воззвании говорилось:

«Рабоче-Крестьянская революция сделала свое дело… Все те, кто боролся со старым миром, кто страдал от его тягот, – сектанты и старообрядцы в их числе, – все должны быть участниками в творчестве новых форм жизни. И мы говорим сектантам и старообрядцам, где бы они ни жили на всей земле: добро пожаловать!»

Чем отличались те, кто имел право на землю, от старых ее хозяев, которые такого права не имели? Русские сектанты издавна живут той самой коммунистической жизнью, ради вселенского торжества которой произошла революция. Текст Воззвания проводил аналогию между сектантами и коммунистами в мировой истории и утверждал родство между коммунизмом Советского правительства и коммунизмом русских сект. Старое государство преследовало сектантов так же, как оно преследовало большевиков; поэтому сектанты, подобно коммунистам, ушли в конспиративное подполье или эмигрировали, продолжая везде вести жизнь, соответствующую их взглядам; а теперь их, как естественных союзников и единомышленников, поддерживает Советская, тоже коммунистическая власть. «Мы знаем, что в России имеется много сект, приверженцы которых, согласно их учения, издавна стремятся к общинной, коммунистической жизни… Народный Комиссариат Земледелия… нашел настоящее время наиболее подходящим для того, чтобы призвать к творческой земледельческой работе эти… сектантские и старообрядческие массы… Относясь к ним с полным доверием… Наркомзем ждет, что сектантские общины выполнят свой долг перед Родиной».

Правительство призывало сектантов заявить о своем существовании и получить землю. Далее следовал перечень тех групп, которые уже заявили о своем желании всецело посвятить себя делу устройства общин, артелей, коллективных хозяйств, коммун и поселиться в Совхозах.

Воззвание было широко распространено, и уже стали поступать просьбы сектантов о переселении и заявки о возвращении в Россию.

Наркомземом был создан новый орган – Оргкомсект, или «Комиссия по заселению Совхозов, свободных земель и бывших имений сектантами и старообрядцами». В функции Оргкомсекта входил прием представителей общин, обработка их заявок и перераспределение земли в их пользу.

В статье И. Трегубова «Сектанты как строители коммунистической жизни», опубликованной в «Известиях» в ноябре 1921 г., говорилось: «Идея о пользе сотрудничества сектантов с коммунистами-большевиками в деле насаждения коммунизма… получила, наконец, и официальное признание. Но… сектанты могут принести пользу коммунизму не только на почве Наркомзема, но и в других областях… Самые большие препятствия коммунисты встречают в настоящее время со стороны мелкобуржуазной стихии, состоящей из миллионной массы крестьян… Миллионная масса сектантства есть тоже своего рода стихия и, как таковая, она с успехом может бороться с мелкобуржуазной стихией, побеждая ее тлетворный дух собственности, эгоизма и разъединения своим животворящим духом коммунизма, братства и единения… Для успеха коммунизма Советской власти следует немедленно позвать себе на помощь всех сектантов-коммунистов и совместно с ними строить гигантскую и могучую коммуну, которой… не будет страшна никакая буржуазная стихия, и тогда ей не придется менять своей коммунистической политики… В Советской России, как на переходной ступени к полному коммунизму, вынуждены уживаться две политики: одна – для тех, которые не изжили буржуазной, собственнической психологии, и другая – для тех, кто уже изжили ее. Первая допускает в определенных границах капиталистическое производство… а другая поощряет коммунистическое производство и распределение продуктов без торговли… и денег, как у духоборов. Первая только допускается и постепенно, по мере роста коммунизма, сокращается. Другая всячески поощряется… и, наконец, совсем вытесняет первую, создавая одну всеобщую мировую коммуну. И миллионы сектантов, рассеянные по всему миру, особенно много могут помочь созданию такой коммуны… Сектанты давно уже ведут борьбу за коммунизм с царями, попами и буржуями… И потому, когда началась революция… и затем началось коммунистическое строительство, то они приняли живейшее участие в том и другом… Главная политическая заслуга сектантов заключается в том, что многие из них давно уже стремятся к коммунистической жизни и живут коммунами, каковы: духоборцы, „общие“ молокане, новоизраильтяне, свободные христиане, народные трезвенники, некоторые толстовцы и другие сектанты-коммунисты».

В 1922 г. специальная директива ЦК ВКП(б) рекомендовала «особенно внимательно относиться к таким сектантским группировкам, как духоборы и им подобные, среди которых… замечается усиленное стремление создать КОЛЛЕКТИВНЫЕ ФОРМЫ ВЕДЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО ХОЗЯЙСТВА… воздержаться от какого бы то ни было стеснения их хозяйственной деятельности».

27 мая 1924 г. в «Известиях» была опубликована статья Трегубова «Сотрудничество сектантов в советско-коммунистическом строительстве (вниманию XIII съезда РКП)», в которой говорилось:

«Все читающие газеты, вероятно, помнят, что два-три года назад Наркомзем обратился в газетах к сектантам с воззванием… Но, конечно, мало кому известно, что это воззвание было составлено по предложению В. И. Ленина, прочтено и одобрено им… Очевидно, В. И. Ленин считал сектантов, несмотря на чуждую ему религиозность последних, одними из лучших сотрудников советско-коммунистической власти… Из всего этого видно, что вопрос о привлечении сектантов, исчисляемых миллионами, к сотрудничеству с советско-коммунистическими работниками, возбужденный мною в печати еще в 1919 году и в свою очередь поднятый Владимиром Ильичом в 1921 году, заслуживает особенного внимания, беспристрастного обсуждения и разрешения в самом широком масштабе…

Само собой разумеется, что и без такого привлечения сектанты по-прежнему будут служить исповедуемому ими коммунизму, но если бы таковое привлечение состоялось, то дело коммунистического строительства пошло бы еще успешнее…»

В воспоминаниях Бонч-Бруевича, написанных в 1945 г., говорится, что «все указывало на то, что дело должно было хорошо идти и широко развернуться… Однако вся эта весьма плодотворная агитация вскоре должна была круто приостановиться». Сначала Красиков стал возбуждать вопрос о влиянии сектантов на население; потом стали говорить о политической неблагонадежности сектантов. Начались аресты сектантов, слухи об этом дошли до Америки. Те духоборы, которые вернулись на Украину, после столкновения с местными властями вновь уехали в Канаду, привезя туда недобрые вести. Поэтому переселение прекратилось. Враги сектантов скоро обнаружили себя как враги народа. С наказанием этих вредителей прекратились и преследования сектантов. Но замечательная мысль Владимира Ильича осталась до сих пор не осуществленной, – так заканчивал Бонч-Бруевич эту историю.

Повторим, что марксизм-ленинизм нельзя рассматривать в отрыве от корней, вне его исторической преемственности. Как прекрасно писал один из коммуно-сектантов, известный советский скульптор СТ. Коненков в журнале «Коммунист» в 1959 г.: «Наша действительность устремлена в будущее. Именно теперь, когда перед человечеством столь зримо открылись светлые и прекрасные дали, так ощутима ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ЭПОХ… Знаменосцы человечества отважно глядели вперед, с титанической устремленностью раскрывая тайны будущего… Больше трех столетий отделяет нас от дней, когда жил и мыслил неукротимый доминиканец Кампанелла, создавший во время своего тюремного заключения одну из первых коммунистических утопий… В „Городе Солнца“ живут люди освобожденного труда. Солнечные лучи выражают собой идеалы коммунизма… Предчувствия и мечты таких своих предшественников, как Томас Мор, Кампанелла, Сен-Симон, Фурье и Роберт Оуэн, Маркс и Энгельс гениально превратили в науку построения социалистического общества…

Человек будущего! Теперь это уже не далекая утопия, а вполне осязаемый образ. Нам не надо ждать, когда трубы возвестят о рождении этого человека. Он уже дышит, мыслит, живет вместе с вами… Наши суждения, слова и краски еще не могут изобразить, какие чудесные изменения произойдут в мире, когда земля будет приведена в совершенное состояние, пробьются воды в пустыни и в мире восторжествует жизнь, пронизанная гармонией и светом. Прекрасная полнота жизни при коммунизме – выше наших сегодняшних представлений, как небо выше земли. Но человек будущего достигнет этой высоты. Человек будет совершенен!»

* * *

Вернемся к событиям дореволюционного периода в России. Наряду с прогрессивными формами христианства, в стране существовали тогда и его реакционные формы, против которых боролись большевики под руководством Ленина:

1) средневековая форма религии, освящающая крепостничество и частную собственность. В первую очередь это относится к «казенному православию», исповедующему десять заповедей Ветхого завета, якобы обновленного Христом («не желай ни раба, ни дома, ни поля, ни села и т. д. ближнего твоего»; «рабы, покоряйтесь господам своим», дожидаясь загробного рая на небе)[13]13
  Не эта ли средневековая форма христианства будет преподаваться в российских школах сейчас под видом «Основ православной культуры»?


[Закрыть]. По словам Ленина, попы «из кожи вон лезли, доказывая, что крепостное право одобрено священным писанием и узаконено богом», а «существование крепостного права Филарет Московский прямо оправдывал цитатами св. писания из Ветхого завета» (Ленин В. И. ПСС, т. 7, с. 172–173; т. 5, с. 341–342);

2) буржуазная форма религии, с ее все той же «священной и неприкосновенной частной собственностью», в России начала складываться с развитием буржуазно-демократического движения, но не успела укорениться. На Западе победа буржуазно-демократических революций привела к возникновению протестантизма и подновленного католицизма. В России же господство буржуазии было недолгим – социалистическая революция здесь свершилась следом за февральской буржуазно-демократической революцией. По словам Ленина, «буржуазно-демократическое содержание революции, это значит – очистка социальных отношений (порядков, учреждений) страны от крепостничества, от феодализма. Каковы были главнейшие проявления, пережитки, остатки крепостничества в России в 1917 году? Монархия, сословность, землевладение и землепользование, положение женщины, религия, угнетение национальностей. Возьмите любую из этих „авгиевых конюшен“… вы увидите, что мы их вычистили начисто… Возьмите религию или бесправие женщины или угнетение и неравноправие нерусских национальностей. Это все вопросы буржуазно-демократической революции. У нас они решены законодательством Октябрьской революции до конца. Мы с религией боролись и боремся по-настоящему… Полтораста и двести пятьдесят лет тому назад обещали народам вожди этих (буржуазно-демократических) революций освободить человечество от средневековых привилегий, от неравенства женщины, от государственных преимуществ той или иной религии (или „идеи религии“, „религиозности“ вообще), от неравноправия национальностей. Обещали – и не выполнили. Не могли выполнить, ибо помешало „уважение“ – к „священной частной собственности“. В нашей пролетарской революции этого проклятого „уважения“ к этому трижды проклятому средневековью и к этой „священной частной собственности“ не было. Но чтобы закрепить за народами России завоевания буржуазно-демократической революции, мы должны были продвинуться дальше и продвинулись дальше. Мы решали вопросы буржуазно-демократической революции походя, мимоходом, как „побочный продукт“ нашей главной и настоящей, пролетарски-революционной, социалистической работы» (Ленин В. И. Избранные сочинения. В 3 т. Т. 3. С. 589–590).

А в статье «О значении воинствующего материализма», написанной для журнала «Под Знаменем марксизма», который был задуман для защиты материализма и марксизма, Ленин писал: «Нам яснее становится, что так называемая „современная демократия“… представляет из себя не что иное, как свободу проповедовать то, что буржуазии выгодно проповедовать, а выгодно ей проповедовать самые реакционные идеи, религию, мракобесие, защиту эксплуататоров и т. п.»;

3) реакционный т. н. «христианский социализм» либеральной буржуазии, чуждый философии и этики марксизма и ведущий идейную борьбу с ним. Является разновидностью буржуазной формы религии;

4) христианский утопический социализм, тоже стоящий в обратном отношении к эволюции, своей проповедью «непротивления злу насилием» и классового мира отвлекающий массы от классовой борьбы. Как писал Ленин о Л. Толстом, «борьба с крепостничеством и полицейским государством, с монархией превращалась у него в отрицание политики, приводила к учению о „непротивлении злу“, привела к полному отстранению от революционной борьбы масс 1905–1907 гг. Борьба с казенной церковью совмещалась с проповедью новой, очищенной религии, то есть нового, очищенного яда для угнетенных масс. Отрицание частной поземельной собственности вело не к сосредоточению всей борьбы на действительном враге, на помещичьем землевладении и его политическом орудии власти, т. е. монархии, а к мечтательным, расплывчатым, бессильным воздыханиям. Обличение капитализма и бедствий, причиняемых им массам, совмещалось с совершенно апатичным отношением к той всемирно-освободительной борьбе, которую ведет международный социалистический пролетариат… Но в его (Л. Толстого) наследстве есть то, что не отошло в прошлое, а принадлежит будущему. Это наследство берет и над этим наследством работает российский пролетариат. Он разъясняет массам трудящихся и эксплуатируемых значение толстовской критики государства, церкви, частной поземельной собственности – не для того, чтобы массы ограничивались самоусовершенствованием и воздыханием о божецкой жизни, а для того, чтобы они поднялись для нанесения нового удара царской монархии и помещичьему землевладению… для того, чтобы они научились сплачиваться в единую миллионную армию социалистических борцов…» (Ленин В. И. ПСС, т. 20, с. 19–24).

* * *

Что же есть призыв «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», классовая борьба и диктатура пролетариата в свете Апокалипсиса?

Это есть призыв «труждающихся и обременных», бедных, неимущих (пролетарий, лат. «неимущий гражданин»), которым обещано Царство Божие, и их праведная брань «против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» под руководством коммунистов. Но именно учение о классовой борьбе, которое, по словам Ленина, есть основа марксизма, было так ненавистно фарисеям и буржуазным ревизионистам, стремящимся подменить его проповедью классового примирения, не желающим знать, что время классового мира уже прошло, наступила жатва земли. И, как говорил Ленин, «не в уклонении от классовой борьбы ждет спасения пролетариат, а в ее развитии, в увеличении ее широты, сознательности, организованности, решительности» (Избр. соч. Т. 1. С. 504).

Пролетариат – неимущий класс. В свете Апокалипсиса диктатура пролетариата, т. е., по словам Ленина, «насильственное подавление НАСИЛЬСТВЕННОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ эксплуататоров», – это законная защита и оборона строящегося спасительного ковчега Нового Мира от эксплуататоров, которые сражаются за свое господство всею силою оружия. Конечно, «в рай насильно не затащишь, но надо создать условия для развития человеческого естества». А «поднявшие меч от меча и погибли». Строительство Нового Мира нуждается в обороне.

Далее, Ленин требовал воспитания трудящихся масс в духе классовой борьбы. С точки зрения Евангелия, воинствующий дух, непримиримый к эксплуатации, несправедливости, стяжательству, тунеядству и т. д., есть пламенный, огненный дух: «Духом пламенейте», «Так как ты тепл, а не горяч, то извергну тебя из уст Моих». Пламенный дух в Евангелии Христа – это условие спасения. Теплые, бездеятельные непротивленцы не пройдут через горнило Огня, останутся вне «брачного чертога».

Вместе с тем Ленин требовал борьбы с пережитками капитализма, пережитками прошлого в сознании самих трудящихся масс, воспитания из себя коммунистов, или самоусовершенствования. Плох тот строитель коммунизма, который борется с внешним старым миром, но не искореняет его пороки в себе: сам стремится к обогащению, роскоши, излишествам, невежественен, лжет, ворует, тунеядствует, превозносится и так далее. Как говорил Маркс, воспитатель сам должен быть воспитан. Пролетарское происхождение еще не есть принадлежность к Новому Миру, если человек утопает в грязи нравственной и физической. Требуется самосовершенствование в духе коммунистического морального кодекса.

Годы либеральных реформ в России показали, что не все рабочие и крестьяне являются сторонниками коммунизма. Вместе с классом эксплуататоров к тьме относятся также те рабочие и крестьяне, которые являются сторонниками капитализма, приверженцами либерализма.

* * *

Миссия Ленина и его партии в сокровенной сути своей была внедрением в массы воинствующего Святого Духа, или общинного (коммунистического) сознания в период Апокалипсиса.

И сейчас начинать надо с того же, с чего начинал в свое время Ленин, но на новом этапе эволюции: с ПРОПОВЕДИ КОММУНИЗМА КАК СПАСЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, дальнейшего развития и расширения сознания масс, дальнейшего воспитания Нового, высокосознательного, высоконравственного Человека, воспитания дисциплинированности, твердости, стойкости, непреклонности, целеустремленности, самоотверженности, мужества, бесстрашия, героизма, чести, достоинства, высокой культуры, развития силы воли, силы духа.

При этом надо помнить, что Новый Мир начинается прежде всего с Нового Человека в самом себе.

Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям

Коммунистическая партия по учению Ленина – это партия сознательных революционеров, носительница социалистического сознания (духа), руководящая и направляющая пролетариат, наиболее передовой в то время класс. Партия коммунистов должна зажечь, пропитать своим духом сознание пролетариата, а с помощью пролетариата – сознание всех трудящихся и эксплуатируемых, вырвать их из-под влияния реакционных форм религии, увлечь и повести за собой к коммунизму. Ленин указывал на развитие социалистического сознания пролетариата как на первоочередную и главную задачу партии коммунистов при переходе от капитализма к социализму. Разумеется, после победы социалистической революции коммунистическая партия должна быть единственной правительственной партией и выполнять свою задачу коммунистического воспитания масс. «Партия, это – непосредственно правящий авангард пролетариата, это – руководитель» (Избр. соч. В 3 т. Т. 3. С. 490).

За такую партию Ленину пришлось бороться до конца дней своих, отражая непрерывные атаки ревизионистов, вульгарных материалистов, «экономистов», бундовцев, меньшевиков, анархистов, ликвидаторов, эсеров и т. п. – сражаться против оппортунистов всех мастей и прочих врагов ленинизма, этой огромной армии противников Духа Святого, восстающих прежде всего против руководящей и направляющей роли партии в системе диктатуры пролетариата и против самой диктатуры пролетариата как наиболее сознательного класса.

Работа «Что делать?» написана в 1902 г. В ней Ленин дает отпор вульгарным материалистам, известным под узким названием «экономистов», которые обвиняли ленинцев в «преуменьшении значения объективного или стихийного элемента развития». Этот обвинительный тезис, говорит Ленин, «до такой степени многозначителен, до такой степени ярко отражает всю суть разногласий между русскими социал-демократами. Вопрос об отношении сознательности к стихийности представляет громадный общий интерес».

Ленин говорит, что повальные рабочие стачки 90-х годов XIX в. были движением чисто стихийным. Взятые сами по себе, эти стачки были борьбой тред-юнионистской[14]14
  Тред-юнион – английское название профсоюзов (французское – синдикат).


[Закрыть], но еще не социал-демократической. «Социал-демократического сознания у рабочих и не могло быть. Оно могло быть привнесено только извне. История всех стран свидетельствует, что исключительно своими силами рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское, т. е. убеждение в необходимости объединяться в союзы, вести борьбу с хозяевами, добиваться от правительства издания тех или иных необходимых для рабочих законов и т. д. Учение же социализма выросло из тех философских, исторических, экономических теорий, которые разрабатывались образованными представителями имущих классов, интеллигенцией. Основатели современного научного социализма, Маркс и Энгельс, принадлежали и сами, по своему социальному положению, к буржуазной интеллигенции[15]15
  Маркс и Энгельс принадлежали к буржуазной интеллигенции по социальному положению, но не по духу. То же евангельское противопоставление: плоть и дух.


[Закрыть]. Точно так же в России теоретическое учение социал-демократии возникло совершенно независимо от стихийного роста рабочего движения, возникло как естественный и неизбежный результат развития мысли у революционно-социалистической интеллигенции». К половине 90-х годов русская образованная молодежь была повально увлечена теорией марксизма, и теоретическое учение марксизма было уже вполне сложившейся программой группы «Освобождение труда». Но тогдашние социал-демократы оказались не в состоянии соединить стачечную борьбу с революционным движением против самодержавия и привлечь к поддержке социал-демократии всех угнетенных. Но полбеды сделалось настоящей бедой, когда появились люди, – чье направление очень неточно характеризуется слишком узким для его выражения понятием «экономизма», – которые попытались теоретически обосновать свое раболепство пред стихийностью. Вместо того, чтобы открыто признать недостаток подготовки со стороны нас, идеологов, руководителей, – «экономисты» хотят свалить все на «отсутствие условий», на влияние материальной среды, определяющей путь, с которого не совлечь движения никаким идеологам. Что это, как не раболепство перед стихийностью?

Вместо того чтобы звать вперед, к упрочению революционной организации и расширению политической деятельности, экономисты стали звать назад, к одной тред-юнионистской борьбе. Провозгласили, что девиз рабочего движения – «борьба за экономическое положение». Стали модными словечки, что «политика всегда послушно следует за экономикой и т. д. Это было полным подавлением сознательности стихийностью. Рабочие „поддавались тому доводу, что копейка на рубль ближе и дороже, чем всякий социализм и всякая политика, что они должны вести борьбу, зная, что борются они не для каких-то будущих поколений, а для себя и своих детей… Подобные фразы составляли всегда излюбленное оружие тех западноевропейских буржуа, которые, ненавидя социализм, сами работали… над пересаживанием английского тред-юнионизма на родную почву, говоря рабочим, что только профессиональная борьба есть именно борьба для самих себя и своих детей, а не для каких-то будущих поколений с каким-то будущим социализмом“».

Далее Ленин пишет: «Всякое преклонение перед стихийностью, всякое умаление роли „сознательного элемента“, роли социал-демократии означает тем самым, – совершенно независимо от того, желает ли этого умаляющий или нет, – усиление буржуазной идеологии на рабочих. Все, кто толкует о… преувеличении роли сознательного элемента и т. п., воображают, что чисто рабочее движение может выработать и выработает себе самостоятельную идеологию, лишь бы только рабочие „вырвали из рук руководителей свою судьбу“. Но это глубокая ошибка. В дополнение к сказанному выше приведем еще следующие, глубоко справедливые и важные слова К. Каутского, сказанные им по поводу новой программы австрийской социал-демократической партии: „Многие из наших ревизионистских критиков полагают, будто Маркс утверждал, что экономическое развитие и классовая борьба создают не только условия социалистического производства, но также непосредственно порождают сознание его необходимости. И вот эти критики возражают, что страна наиболее высокого капиталистического развития, Англия, всего более чужда этому сознанию. На основании проекта можно было бы думать, что этот якобы ортодоксально-марксистский взгляд… разделяет и комиссия, вырабатывавшая австрийскую программу. В проекте значится: „Чем более капиталистическое развитие увеличивает пролетариат, тем более он вынуждается и получает возможность вести борьбу против капитализма. Пролетариат приходит к сознанию“ возможности и необходимости социализма. В такой связи социалистическое сознание представляется необходимым непосредственным результатом пролетарской классовой борьбы. А это совершенно неверно. Разумеется, социализм, как учение, столь же коренится в современных экономических отношениях, как и классовая борьба пролетариата, столь же, как и эта последняя, вытекает из борьбы против порождаемой капитализмом бедности и нищеты масс, но социализм и классовая борьба возникают рядом одно с другим, а не одно из другого, возникают при различных предпосылках. Современное социалистическое сознание может возникнуть только на основании глубокого научного знания… Носителем же науки является не пролетариат, а буржуазная интеллигенция: в головах отдельных членов этого слоя возник ведь и современный социализм, и ими же был сообщен выдающимся по своему умственному развитию пролетариям, которые затем вносят его в классовую борьбу пролетариата там, где допускают условия. Таким образом, социалистическое сознание есть н е ч т о извне внесенное в классовую борьбу пролетариата, а не нечто стихийно из нее возникшее. Соответственно этому старая Гайнфельдская программа и говорила совершенно справедливо, что задачей социал-демократии является внесение в пролетариат… сознания его положения и сознания его задачи. В этом не было бы надобности, если бы это сознание само собой проистекало из классовой борьбы.“»

«Раз о самостоятельной, самими рабочими массами в самом ходе их движения вырабатываемой идеологии не может быть и речи»[16]16
  Сноска Ленина: «Это не значит, конечно, что рабочие не участвуют в этой выработке. Но они участвуют не в качестве рабочих, а в качестве теоретиков социализма, в качестве Прудонов и Вейтлингов, участвуют, другими словами, лишь тогда и постольку, поскольку им в большей или в меньшей степени удается овладевать знанием своего века и двигать вперед это знание. А чтобы рабочим чаще удавалось это, для этого необходимо как можно больше заботиться о повышении уровня сознательности рабочих вообще, для этого необходимо, чтобы рабочие не замыкались в искусственно суженные рамки „литературы для рабочих“, а учились бы овладевать все больше и больше общей литературой. Вернее даже было бы сказать вместо „замыкались“ – были замыкаемы, потому что рабочие-то сами читают и хотят читать все, что пишут и для интеллигенции, и только некоторые (плохие) интеллигенты думают, что „для рабочих“ достаточно рассказывать о фабричных порядках и пережевывать давно известное».


[Закрыть], – говорит Ленин, – «то вопрос стоит только так: буржуазная или социалистическая идеология. Середины тут нет (ибо никакой „третьей“ идеологии не выработало человечество) (…) Поэтому всякое умаление социалистической идеологии, всякое отстранение от нее означает тем самым усиление идеологии буржуазной. Толкуют о стихийности. Но стихийное развитие рабочего движения идет именно к подчинению его буржуазной идеологии… ибо стихийное рабочее движение есть тред-юнионизм, а тред-юнионизм означает как раз порабощение рабочих буржуазией. Поэтому наша задача, задача социал-демократии, состоит в борьбе со стихийностью, состоит в том, чтобы совлечь рабочее движение с этого стихийного стремления тред-юнионизма под крылышко буржуазии и привлечь его под крылышко революционной социал-демократии[17]17
  Почти евангельское: «совлеките с себя ветхого человека и облекитесь в нового человека».


[Закрыть]. Фраза авторов „экономического“ письма в № 12 „Искры“, что никакие усилия самых вдохновенных идеологов не могут совлечь рабочего движения с пути, определяемого взаимодействием материальных элементов и материальной среды, совершенно равносильна поэтому отказу от социализма…

Но почему же – спросит читатель – стихийное движение, движение по линии наименьшего сопротивления идет именно к господству буржуазной идеологии? По той простой причине, что буржуазная идеология по происхождению своему гораздо старше, чем социалистическая, что она более всесторонне разработана, что она обладает неизмеримо большими средствами распространения. И чем моложе социалистическое движение в какой-либо стране, тем энергичнее должна быть поэтому борьба против всех попыток упрочить несоциалистическую идеологию, тем решительнее надо предостерегать рабочих от тех плохих советчиков, которые кричат против „преувеличения сознательного элемента“ и т. п… Да, наше движение действительно находится в младенческом состоянии, и для того, чтобы скорее возмужать, оно должно именно заразиться нетерпимостью по отношению к людям, задерживающим свой рост своим преклонением пред стихийностью».

Преклонение перед стихийностью рабочего движения есть сведение роли социал-демократии до простого прислужничества рабочему движению как таковому, говорит Ленин. Он приводит также слова другого представителя экономической ереси. Этот ученый марксист «патетически восклицает: „Какой же социал-демократ не знает, что по учению Маркса экономические интересы отдельных классов играют решающую роль в истории и, следовательно, в частности, борьба пролетариата за свои экономические интересы должна иметь первостепенное значение для его классового развития и освободительной борьбы?“ Это „следовательно“ совершенно неуместно. ИЗ ТОГО, ЧТО ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ ИГРАЮТ РЕШАЮЩУЮ РОЛЬ, ОТНЮДЬ НЕ СЛЕДУЕТ НИКАКОГО ВЫВОДА О ПЕРВОСТЕПЕННОМ ЗНАЧЕНИИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ (=ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ) БОРЬБЫ, ибо самые существенные, „решающие“ интересы классов могут быть удовлетворены только коренными политическими[18]18
  Политика есть одна из форм общественного сознания.


[Закрыть] преобразованиями вообще; в частности, основной экономический интерес пролетариата может быть удовлетворен только посредством политической революции, заменяющей диктатуру буржуазии диктатурой пролетариата (…) Итак, мы убедились, что основная ошибка нового направления в русской социал-демократии состоит в преклонении пред стихийностью, в непонимании того, что стихийность массы требует от нас, социал-демократов, массы сознательности. Чем больше стихийный подъем масс, чем шире становится движение, тем еще несравненно быстрее возрастает требование на массу сознательности и в теоретической, и в политической, и в организационной работе социал-демократии».