Текст книги "Властелин на час"

3

– Саблер мертв. Он застрелен в собственной квартире из пистолета, который убийца оставил рядом с телом, на ковре…

Гольцев Лев Борисович, худой, долговязый, нескладный мужчина, брюнет с темными умными глазами, докладывал Земцовой так, словно работал с ней уже давно, настолько естественно происходил их первый деловой разговор. Он приехал в агентство вечером, вежливо поздоровался со всеми, представился, сказал, что рад работать в агентстве и что сделает все возможное для того, чтобы их сотрудничество оказалось плодотворным. Юля сразу поняла, что она с этим человеком сработается, что он дисциплинирован, неамбициозен и, что немаловажно, любит свое дело. Хотя и понимала, что он согласился на эту работу исключительно из материальных соображений: у Гольцева было трое детей и неработающая жена.

– Это хорошо, что вам удалось побывать на месте преступления… Но согласитесь, что это удивительно: еще утром у нас был Аджемов, просил помочь ему вернуть жену, а уже днем его соперник оказался мертв…

– Вы сказали, что у него есть алиби…

– У него-то есть, но задержана его жена, та самая женщина, из-за которой все и случилось… Она должна была уже сегодня вечером переехать к своему любовнику…

Юля подробно рассказала Гольцеву о том, как Дмитрий не без ее помощи вывез детей, как ему помогала в этом няня Алиса… И что она сама, Земцова, звонила Наде, чтобы сказать, что с Саблером случилось несчастье… Конечно, Надя не будет молчать и расскажет на допросе, что ей был сделан звонок… Нетрудно будет вычислить, кто звонил, и уже скоро в агентстве появятся люди, которые, в свою очередь, станут допрашивать уже Земцову: знакома ли она с подозреваемой, зачем звонила…

– Но я подстраховалась, успела позвонить Аджемову, и мы договорились с ним о том, что он побывал у нас и попросил проследить за его женой… Поэтому мне придется объяснить свой звонок на квартиру Аджемовых тем, что я хотела поговорить не с Надеждой, а именно с ее мужем, чтобы задать кое-какие вопросы… И что я ничего не могла знать о смерти Саблера, что Надя ошиблась или же сказала это намеренно, но вот только зачем, непонятно…

– Но какое совпадение, вы не находите? – Гольцев вдруг вскочил и зашагал по кабинету, обращаясь то к развалившемуся в кресле Шубину, то к Земцовой. – К вам приходит человек с просьбой вернуть жену, и в тот же день устранено основное препятствие – непосредственно соперник! Как если бы вы так быстро и оперативно сработали, не гнушаясь даже такими вот кровожадными методами… Чертовщина прямо-таки какая-то!

– Согласен, – сказал Шубин. – Дмитрий так и подумал сначала… Я только не совсем понимаю, как могли арестовать его жену? На каком основании? Может, я что-то пропустил?

– Соседи Саблера видели ее в доме… Они описали ее внешность, во что она была одета… Темно-голубой, с меховым воротником, плащ, голубой берет… Красивая молодая женщина… Так вот, перед тем как раздался выстрел, в квартире слышались голоса, мужчина и женщина ссорились… Потом раздался выстрел, и женщина выбежала из квартиры… Соседка, услышавшая выстрел, открыла дверь и отлично разглядела убегающую даму. В это же самое время из лифта вышла другая соседка, она практически столкнулась с женщиной в голубом… Вот на основании этих показаний Надежду Аджемову сразу же и задержали.

– А кто мог знать, что эту женщину в голубом плаще звали именно Надей?

– Соседка сказала, что видела неоднократно эту женщину, что она несколько раз приезжала сюда с детьми – с маленьким мальчиком и грудным ребенком на руках. И что Саблер, обращаясь к ней, называл ее Надей. Так что нетрудно было вычислить, кто эта женщина. К тому же няня Алиса подтвердила, что у ее хозяйки есть темно-голубой плащ с пушистым воротником и берет.

– А как ведет себя Аджемова? – спросила Юля. – Что говорит?

– Она в шоке от всего, что произошло. Ее муж сразу же позвонил своему адвокату, он, как ни странно, очень переживает за жену и уверен, что она не могла убить этого человека… Что она любила его, представляете? Его жена крутила роман с Саблером, а он, ее муж, собирается теперь помогать ей…

– У них маленькие дети, – заметила Юля. – К тому же он любит свою жену. Ну и история… Получается, что Надя от меня поехала домой к Саблеру и убила его? Постойте…

Она позвонила домой, своей няне Кате.

– Катя, постарайся вспомнить, во что была одета та женщина, что приезжала к вам сегодня утром! Так, понятно… Как там Машенька, смотрит телевизор? Или ты смотришь телевизор? Хорошо, пока. – И, обращаясь к Гольцеву: – Надя действительно была в голубом плаще и голубом берете… Но тогда непонятно, зачем она убила своего любовника, к которому сегодня вечером должна была переехать с детьми? Ничего не понимаю…

– А тут и понимать нечего, – сказал Шубин. – Запуталась дамочка в своих мужчинах, нервы сдали…

– А мне вот ничего не понятно. Как бы мне хотелось побеседовать с ней…

– Думаю, адвокат добьется того, чтобы ее отпустили под залог, все-таки она кормящая мать… – предположил Гольцев. – А мне пора. Если еще что узнаю, позвоню. Желаю вам удачи, хотя свое первое дело вы выполнили с блеском…

– …ничего не делая… Соперник устранен, беглянка напугана и, даст бог, в скором времени уже окажется дома… А там, кто знает, может, ее и оправдают?.. Ведь ее только подозревают…

Гольцев распрощался и ушел. И почти сразу же позвонил Дмитрий. От переполнявших его чувств он едва говорил, задыхался:

– Послушайте, Юля, мою жену арестовали, но она не могла убить этого Саблера… Я нанял адвоката, завтра утром Надю отпустят домой, у нас же Сонечка… Но все равно, прошу вас, займитесь этим делом… Найдите настоящего убийцу Саблера. Это не Надя, она не могла убить. Она собиралась сегодня переехать к нему. И вещи уже собрала… Если бы не наш с вами звонок, она бы никуда не вышла из дома, он бы за ней приехал и забрал бы их… Я заеду к вам вечером?

– Приезжайте.

– Так вы согласны?

– Приезжайте, Дмитрий, я тоже не верю, что ваша жена убила Саблера. Но как только ее выпустят, вы мне устроите встречу с ней, я должна задать ей много вопросов… Понимаете, у нее слишком сложное положение. Ее видели на лестничной площадке как раз в тот момент, когда она покидала квартиру Саблера… Во всяком случае, женщина по описанию очень похожа на вашу жену.

– Знаю. У меня сейчас масса дел, связанных с залогом, но, когда я освобожусь, сразу же позвоню и приеду…

Василий Китаев, почти целый день промолчавший, поскольку его мнения еще никто не спрашивал по поводу этого странного дела, решил подать голос.

– Я понимаю, что вы все обескуражены таким стечением обстоятельств, и ни один из вас не верит в то, что Саблера убила Аджемова. А я предлагаю, пока мы дожидаемся этого господина, предположить, что именно она, Надя, и убила Саблера. И только тогда это дело приобретет более реальное очертание, и нам всем будет удобнее размышлять над тем, что же должно было произойти, чтобы она, эта несчастная женщина, дошла до такого, совершила убийство… Зачем обманывать себя тем, будто она ни при чем, лишь из-за того, что она собрала вещи, подготовилась к переезду… Ну и что? Ну, уложила чемоданы и коробки, поставила перед фактом мужа, вот, мол, покидаю тебя, дорогой… Это еще ничего не значит… Мы не знаем, какие на самом деле отношения были между Надей и Саблером. Тот ход, который она довольно-таки талантливо выдумала, чтобы отвести от себя подозрение, достоин всяческих похвал… А вы представьте себе только, что ее с Саблером связывали совершенно иные отношения… А что, если ее дети были детьми этого Саблера, и Надя боялась признаться в этом мужу? Почему мы должны поверить ей на слово, будто она познакомилась с ним всего три месяца тому назад? Это всего лишь слова лживой женщины…

– Что это ты так агрессивно настроен против нее? – спросила с улыбкой Юля. Ей нравился этот оригинально мыслящий и вдумчивый парень. Но порой он умилял ее категоричностью своих суждений, переливающимся через край оптимизмом и молодой, пылкой горячностью выводов. Она понимала, что из Василия выйдет толк, а потому с радостью, ни минуты не колеблясь, согласилась взять его к себе в штат. К тому же Василий и Шубин прекрасно ладили друг с другом, что было тоже очень важно для работы. Вот только работы было пока маловато…

– Итак. Представим себе нечто для вас невероятное, будем исходить, так сказать, из обратного: Надя никогда не любила Саблера и придумала всю эту историю для мужа исключительно для того, чтобы убить Сергея. Причин может быть великое множество. Первая: Саблер – свидетель ее старого преступления, от которого необходимо избавиться; вторая: он – ее родственник, который претендует на крупное наследство; третья: она работает на спецслужбы…

– Да, на ЦРУ, – лениво кивнул головой Шубин. – Вася, ты бы лучше приготовил что-нибудь поесть…

– Подожди ты… Или же: визит к нам Аджемова лишь часть плана, в результате которого супруги собираются убить Саблера. И здесь тоже можно придумать причины… Деньги хотя бы, крупные, ну очень крупные деньги…

– Василий, я бы тоже не отказалась чего-нибудь перекусить… – с трудом подавляя смех, попросила Земцова. – Деньги у нас в кассе теперь есть, так что дуй в магазин и придумай что-нибудь быстрое, легкое и вкусное…

– Да пока вы здесь мух ловили, – обиженно проговорил Китаев, – я уже давно сгонял в магазин, кое-чего купил и даже успел приготовить… Салат с копченой курицей и черносливом, вареники с черной смородиной, но они уже остыли… Сметана, конечно…

– Умираю, – Шубин закатил глаза. – Вот за что я тебя люблю, Китаев, так это за твою смекалистость, но не в работе детектива, а именно в кулинарии… Вот честное слово, если бы я был женщиной, то вышел бы за тебя замуж…

– Лысая невеста – вот уж подарочек… – покачал головой Василий и поплелся в сторону кухни, на ходу продолжая рассуждать: – В любом случае мы не должны до конца верить ни заказчику, то есть Аджемову, ни, разумеется, его жене… Главный факт – убийство Саблера. Нам надо выяснить, что это был за человек, на самом ли деле… – донеслось уже из кухни, – они познакомились с Надей три месяца тому назад… Идите! Я уже накрыл на стол…

За ужином он тоже не молчал и, пока его брат с оголодавшей хозяйкой расправлялись с вкуснейшим салатом и уплетали густо политые сметаной вареники с черной смородиной, высказывал свои доводы:

– Я, собственно, подумал: а почему бы этой самой Наде по дороге домой, где уже никого не было, потому что детей увезли, не узнать от кого-то очень сердобольного что-то такое о Саблере, что в конечном счете и заставило молодую женщину принять молниеносное решение и расправиться с некогда горячо любимым мужчиной? К примеру, ей совершенно неожиданно стало известно, что он изменяет ей с другой женщиной. Ревность – мощная сила, по себе знаю… Так вот, приходит она, бедняжка, – продолжал он с набитым ртом, – домой, деток нет, а на столе – кассета, знаешь, как это бывает: съешь меня… Я хотел сказать: просмотри меня… А на кассете мерзейшая запись: Саблер развлекается с какой-то женщиной…

– Или хуже того, с мужчиной! Василий, а кофе будет?

– И кофе, и какао с молоком, – ответил Василий. – А что, по-моему, недурственно я придумал. Мало того что дома никого нет и налицо предательство няни – возможно, Алиса оставила какую-нибудь злобную записочку своей зарвавшейся хозяйке… Так вот, Надя наша в растрепанных чувствах, а тут еще и запись… Все ее предали, бросили… Она, не помня себя от охватившей ее ярости, летит к Саблеру, врывается к нему и устраивает скандал! Кричит на него… (Кстати говоря, надо бы подробнее порасспрашивать соседей, что именно кричали Саблер и его убийца.)

– А потом выхватывает заранее припасенный для этого случая пистолет, – продолжает за него Шубин. – Вася, где у нас сахарница?

– В туалете, – огрызнулся Василий. – Вот вы не воспринимаете меня всерьез, а между тем время покажет, кто из нас прав, а кто нет… Хотя о чем с вами можно спорить, когда от вас только и слышно: какое странное дело, какое удивительное, невероятное дело! Да дело-то очень простое, как и все убийства в мире! Нужно лишь понять мотив. Кому понадобилось убивать этого мужика…

– Вася, салат был просто потрясающий… А вареники… ум отъешь… Я действительно от таких вкусностей просто забыла, кто я и чем мне следует заниматься. Но твоя версия относительно того, что за то время, что прошло с момента появления Нади в моей квартире до возвращения ее домой, ей стало известно о Саблере что-то ужасное, что оказалось несовместимым с ее планом замужества и переезда к этому человеку, кажется мне наиболее вероятной. Вот только как намекнуть Аджемову, что его жена действительно может быть убийцей?! Игорь, Вася, поезжайте, попробуйте поговорить со свидетельницами, соседками Саблера, и постарайтесь вернуться к приезду Аджемова. Во всяком случае, теперь у нас появилось настоящее дело: убийство.

– Юля, мне нужно с тобой поговорить… У меня к тебе одна не совсем обычная просьба, вернее, совсем необычная… – вдруг сказал Китаев. – Косвенным образом это связано с твоим мужем, Ги…

4

Все произошло слишком быстро, чтобы можно было осмыслить, понять и тем более решить для себя, как жить дальше. Все то, о чем он мечтал еще сегодня утром и что казалось ему нереальным, фантастичным, нежизнеспособным, а именно – желание вернуть себе Надю, сейчас произошло словно по волшебству. Так не бывает, твердил себе Аджемов, сидя в кресле притихшей, заваленной распахнутыми чемоданами, коробками, сумками, как после военных действий, квартиры и вспоминая каждую минуту прожитого дня. С чего все началось? Он проснулся рядом с женой (они продолжали спать вместе, хотя и под разными одеялами – это унизительное для него нововведение завела разлюбившая его жена) и с ужасом понял, что это была его последняя ночь, которую он провел с Надей. Ночь без любви, без надежды…

Надя еще спала, и он долго рассматривал ее безмятежное лицо, ее чуть приоткрытые розовые губы, темные ресницы, русый локон на бледной щеке, подсвеченный утренним скупым солнечным лучом… Она была так красива и так желанна в эту минуту, что он вдруг понял, что теперь, когда ее не будет рядом с ним, она станет для него еще красивее и желаннее… А он, несчастный брошенный муж, станет испытывать при мысли о ней невыносимую боль, и это будет продолжаться до тех пор, пока не случится нечто невероятное, что сможет вернуть ее обратно, на эту же кровать, в эту полную тихих семейных радостей жизнь.

Он понимал, что происходит с Надей, в свои тридцать два года и ему приходилось испытывать нечто подобное по отношению к женщинам. Увлечение, страсть, влюбленность, все то, что составляет эмоциональную основу каждого не поддающегося управлению или объяснению скоротечного романа, когда люди, внешне благополучные и счастливые в браке и от которых этого меньше всего можно ожидать, вдруг бросают жену, детей и, словно сорвавшись со своей оси, несутся на обочину любви порывом сильнейшего сексуального чувства. Именно на обочину любви, Дмитрий был в этом абсолютно уверен, поскольку еще ни разу не встречал людей, которые, попав в подобную ситуацию и перенеся этот любовный стресс, вернулись бы в свое прежнее состояние и продолжили бы нормальную, в его представлении, жизнь. В книжные, киношные и театральные истории о большой и страстной любви, питающей и очищающей души обезумевших любовников, он не верил. Как не мог поверить и в то, что Саблер, похитивший его жену, вскоре не пресытится ею. Новизна отношений и ситуации в целом спадет, все красивое и бутафорское, как цветы и шампанское по вечерам, любовные игры на сбитых простынях при свечах, – все это приестся, и останется лишь безобразная по своей неприглядности реальность, состоящая из детского плача по ночам, стойкого запаха подгорелого молока в кухне, утомленной и невыспавшейся чужой жены (растрепанной, в ночной рубашке, раздраженной), непонятно каким образом оказавшейся в его, Саблера, холостяцкой квартире с целым выводком орущих детей…

Но где взять слова, чтобы остановить помутившуюся рассудком молодую жену? Ее как ураганом подхватило и понесло в неизвестность, и ему, Дмитрию, стало страшно за нее и за детей, и он готов был даже произнести те унизительные для каждого брошенного мужа слова: ты поди погуляй, узнай, как не сладко там, на чужих простынях, а потом возвращайся, я буду тебя ждать… Он так часто об этом думал, что сейчас не мог и вспомнить, сказал ли он это на самом деле или же только хотел это сделать. В любом случае он готов был повторить эти слова… Он заранее прощал ее за все те ошибки, которые она собиралась совершить.

Как же ему хотелось в то утро схватить ее, сжать в своих объятиях и вдруг просветленно понять, что весь этот кошмар с Саблером – всего лишь сон! Но, пощупав пальцами затылок и сморщившись от боли (голова-то была разбитой, в волосах запеклась кровь, к врачу он так и не обратился), с ужасом понял, что Саблер не герой его кошмарных снов, что он вполне реален и что, защищая именно его, а не родного мужа, отца своих детей, Надя взяла в руки камень…

Она пошевелилась, застонала, потягиваясь всем телом, и он понял, что жена не спит, а просто лежит с закрытыми глазами и тоже, возможно, осмысливает все то, что должна будет совершить сегодня. Сборы. Великие сборы. Она с детьми покидает его. И он должен молча смотреть на то, как они с Алисой будут укладывать вещи… Он не знал, что предпринять, чтобы этого не произошло. Он видел, что ее не остановить. Но и бездействовать тоже не мог… И тогда он сделал то, на что не решался все эти последние дни: позвонил своему приятелю Харыбину, договорился с ним о встрече, рассказал, что с ним произошло, и попросил порекомендовать ему людей, которым можно было бы довериться и которые могли бы оказать реальную помощь. А ведь он думал, что его тезка будет над ним смеяться в ответ на его просьбу – разве можно в таком деле помочь? Но Харыбин отреагировал быстро, не раздумывая, и дал номер телефона Юлии Земцовой. Ты не смотри, что она молода, она весьма умный и талантливый человек и многое может… Так Аджемов оказался в агентстве. И тот план по изъятию детей, который ему предложила Земцова, показался ему гениальным. Как же он радовался, когда Алиса согласилась ему в этом помогать и когда Горка и Сонечка оказались у мамы, а потом у соседки. Соню надо кормить, он понимал это, когда решил выкрасть собственных детей, и кормить ее должна была грудью мать, Надя. Никто об этом не подумал, кроме него самого. И он промолчал там, в агентстве, так ему хотелось, чтобы все получилось, потому что тогда Надя объявилась бы сама, она бы догадалась, где могут быть дети, в этот же вечер приехала бы к свекрови, и вот тогда между двумя дорогими для него женщинами произошел бы сложный разговор. Но он хотел этого, потому что оставалась надежда на то, что мама найдет те слова, которые не нашел он, чтобы образумить Надю… Даже если Надя воспримет это как предательство – это будет уже неважно. Главное – вернуть ее домой… Хотя разве он не предполагал, чем может закончиться разговор жены и матери? Конечно, приехал бы Саблер, и они бы все равно увезли детей… Как же все было страшно.

И вот теперь, спустя всего несколько часов, все изменилось. Самым невероятным и трагичным образом. Надя арестована по обвинению в убийстве и находится в камере. Дети с Алисой у мамы. Но завтра утром внешне все будет выглядеть как прежде: беглянка возвращена домой (под крупный залог, как кормящая мать), вернутся дети, няня… Словно и не существовало Саблера, будто и не было ничего… Как же так могло все произойти? Ведь Земцова в его присутствии выдумала предлог, чтобы выманить Надю из дома: «Я прямо сейчас позвоню ей и спрошу, знакома ли она с Сергеем Саблером… Она скажет, что да. Тогда я скажу, что с ним случилось несчастье, что ему стало плохо на дороге, что он сейчас находится по такому-то адресу…»

Не зря говорят, что слово материально. Эта женщина из агентства накликала несчастье, с Саблером действительно произошла беда, причем самая большая и необратимая: его не стало… Даже если предположить самое невероятное, что Земцова наняла киллера, который убил Саблера… Он горько усмехнулся. Какой киллер, да и зачем это Земцовой? Внешне она производит впечатление вполне серьезной и нормальной женщины. Она не могла подумать, будто клиент пришел именно для того, чтобы «заказать» Саблера, и не знает, как сказать об этом таким образом, чтобы не называть вещи своими именами… Да и Харыбин не стал бы рекомендовать сомнительных или душевнобольных людей… Но как же так все могло сложиться, что желание клиента было исполнено потрясающе быстро?.. «Дмитрий Александрович, чем мы можем вам помочь?» – «Мне нужно, чтобы она осталась со мной. Надо придумать что-то такое, чтобы она поняла, что настоящая ее семья – это я. Что так, как я ее люблю, ее никто не будет любить…». Вот и придумали. Убили Саблера. Теперь Надя останется со мной, куда ей еще податься? Пройдет время, она успокоится и перестанет оплакивать своего любовника…

Чудовищное совпадение.

Когда Дмитрий наконец смог осознать, что же произошло на самом деле, он поехал к Земцовой. Мысль о том, что Саблера могла убить Надя, показалась ему нелепой. Стало быть, существует настоящий убийца. И как ни стыдно ему было своих предположений по поводу того, что люди Земцовой каким-то образом замешаны в этой странной смерти, больше ему за помощью обратиться было не к кому: он должен во что бы то ни стало найти убийцу Саблера, чтобы Надю отпустили. И не под залог, а совсем… И тогда все встанет на свои места. Жизнь, он верил, постепенно наладится…

– Дмитрий, я понимаю, вы потрясены тем, что случилось с Саблером, и особенно арестом вашей жены, которую подозревают в его убийстве, но вы должны быть объективны и учитывать факты, – говорила бесстрастным голосом Земцова, стараясь не глядеть ему в глаза. – Вашу жену видели сразу после убийства Саблера… Она находилась в его квартире, они разговаривали на повышенных тонах, ругались, скандалили, понимаете? Потом раздался выстрел… Женщина в голубом плаще и голубом берете выбежала из квартиры, ее видели двое свидетелей, которые и прежде встречали ее возле квартиры Саблера вместе с детьми, и он, Саблер, называл ее Надей… Здесь не может быть ошибки или еще одного совпадения: женщину зовут Надя, двое детей, по описанию похожих на ваших, голубой плащ с меховым воротником и берет… Алиби у вашей жены нет. Она же по моему звонку вышла из дома и поехала сюда… Потом, когда она была в моей квартире, ей позвонили и сказали что-то… Моя няня утверждает, что Надя произнесла: «Не может быть… Он не имел права…»

– Ей позвонили? Но кто?

– Конечно, не я. Я звонила ей только один раз. Вполне возможно, что ей позвонили, чтобы сказать о Саблере что-то такое, что расстроило все планы вашей жены и вывело ее из себя…

– И она помчалась к своему любовнику, выхватила пистолет и застрелила его. Как в кино. Она что, носит в сумочке вместе с бутылкой молочной смеси и губной помадой пистолет? И это вы говорите о моей Наде?

– Возможно, она и раньше что-то слышала о нем…

– О чем? Что вы говорите загадками?

– Ей могли позвонить и сказать, что у Саблера есть другая женщина… Соседка утверждает, что женщина, находившаяся в его квартире накануне убийства, обвиняла его в связи с другой женщиной… Понимаете, после вашего звонка, в котором вы просили заняться поисками убийцы Саблера, мы не сидели сложа руки…

– Я поехал на место преступления и сам лично беседовал со свидетельницами, – вступил в разговор сидевший до этого молча Игорь Шубин. – Это две женщины, и обе живут на одной лестничной клетке с Саблером. Они утверждают, что к нему ходили две женщины… Первая – ваша жена, которую видели неоднократно, и он, обращаясь к ней, называл ее Надей. Она в день убийства была там и обвиняла его в том, что он разбивает семью, что он негодяй, что у него, оказывается, есть еще одна женщина, что она видела ее, крашеную блондинку… С блондинкой, которая тоже реально существовала или существует, поскольку ее тоже видели, когда она покидала квартиру Саблера, у этого героя-любовника были сложные отношения… Во всяком случае, свидетельница утверждает, что слышала, как эта блондинка колотила в дверь квартиры и клялась, что не потерпит другую женщину, что удушит своими руками и ее, и ее малолетних детей… Так что картина постепенно проясняется.

– Меня зовут Василий, – вдруг подал голос молодой человек, сидящий на подоконнике и куривший уже вторую сигарету. Земцова и Шубин удивленно переглянулись. – А я думаю, что позвонил Наде в ту минуту, когда она находилась у Юли дома, сам Саблер, который сказал ей самое немыслимое и ужасное, что только могло вывести ее из себя: он передумал брать ее в жены, понимаете? Саблер мог, к примеру, позвонить ей за несколько часов до назначенного времени, когда он должен был приехать за ней и детьми на машине, и сказать, что… что он не любит ее, что женат, что у него есть другая. Да мало ли что… Главное – он бросил ее. Понимаете? И тогда она едет к нему, сама не своя, у нее истерика… Да, раз свидетельница слышала, что речь идет о какой-то блондинке, значит, Саблер предпочел ее… Дмитрий, я думаю, что вашей жене нужен хороший адвокат…

– Ну, Василий, ты и даешь, – покачала головой Земцова. – Если честно, мне это даже в голову не пришло… Ну, конечно, ей мог позвонить сам Саблер!

– И тем не менее, – твердым голосом, медленно повторил свою просьбу Аджемов, – я прошу вас найти настоящего убийцу этого мерзавца… Вы не знаете Надю, поэтому и предполагаете такое… Она не могла его убить, понимаете? Не могла, и все. Но доказательств у меня никаких нет. И это просто чудо, что у меня на момент убийства оказалось алиби… Я был на работе…

– Да, нам об этом известно. Хорошо, Дмитрий, мы будем работать.

– А этот звонок… Ведь у Нади есть телефон, можно посмотреть, кто ей звонил… – Дмитрий выглядел растерянным и подавленным.

– Посмотрим… Постарайтесь взять себя в руки. Не в моей компетенции давать вам психологические советы, но все равно: попробуйте даже в этой сложной и тяжелой для вашей семьи ситуации найти что-то полезное, хорошее для себя. Ведь ваша жена, которую вы так любите, уже завтра утром будет дома. Разве это не то, чего вы добивались и с чем пришли к нам? Вы попросили нас придумать что-то такое, чтобы Надя поняла, что ее настоящая семья – это вы… Но жизнь сама без нас расставила все по своим местам…

– Не жизнь, а смерть, – поправил ее упавшим голосом Аджемов. – Но я не хотел ничьей смерти. И не такой ценой я хотел вернуть себе жену… Думаю, что не открою вам тайны, если признаюсь, что когда я узнал об убийстве Саблера, то подумал…

– …что это мы пристрелили его… Надеюсь, теперь ваше мнение изменилось?

– Да, изменилось. Понимаете, я был не в себе… Но разве мог я предположить, что в убийстве обвинят Надю? Знаете, у меня голова кружится от всего этого…

– Где ваши дети?

– Они у мамы. Сонечка сегодня не получит материнского молока, Алиса с мамой кормят ее молочными смесями… Но завтра, уже завтра Надя будет дома…

Юля подумала вдруг, что Дмитрий не уходит, хотя уже все сказано, по одной-единственной причине: ему страшно возвращаться домой, где сейчас нет ни жены, ни няни с детьми. Но в то же время ему страшно встретиться с женой, он не знает, в каком состоянии она находится и как вообще ему себя с ней вести. Ведь она потеряла самого близкого ей, после детей конечно, человека. Мужчину, которого любила, с которым собиралась жить и защищая которого ударила камнем по голове мужа…

А что, если его алиби – блеф? Что, если его как раз в момент убийства на работе не было? Ведь Аджемов – единственный человек из окружения Нади и Саблера, кого Юля знала, у него был самый веский мотив… Если Надя – не убийца, то и она в первую очередь будет подозревать мужа, и тогда их жизнь в одной квартире превратится в ад…

– Я знаю, о чем вы все сейчас подумали, – вдруг несколько истерично произнес Аджемов и, встав, судорожным движением схватил со стола перчатки и меховую шапку, – что его мог убить я… Но это не так. И алиби у меня настоящее… Поэтому-то я и прошу вас – найдите убийцу Саблера, вы не представляете, как это для меня сейчас важно! Надя не должна считать меня убийцей, так же как и я ее… Мы нормальные люди, понимаете?

– Дмитрий, подождите, Игорь вас отвезет, вам сейчас опасно садиться за руль… И не отказывайтесь, пожалуйста, речь идет не столько о вас, сколько о ваших детях… Теперь, когда ваша жена задержана по подозрению в убийстве, им, вашим детям, очень нужен отец…

– Дмитрий, а что вы можете сказать о вашей няне? – вдруг спросил находящегося уже на пороге Аджемова Василий. – Она не могла убить Саблера?

– Зачем? Вы что такое говорите, молодой человек?

– У меня метод такой: подозревать всех. Что, если ваша Алиса, к примеру, была бывшей женой Саблера или подружкой? И только и ждала момента, чтобы отомстить… Он хотел жениться на ее хозяйке, счастье его было близко, и вот Алиса решает нанести свой удар… вернее, выстрел!

– Вася! – ахнула Земцова, испытывая стыд за Китаева перед клиентом. – Ну что ты говоришь?

– Да человека убили, понимаете? Как раз в тот день, когда к нему должна была переехать его любимая. Кому-то это было как ножом по горлу…

– Игорь, Дмитрий, поезжайте, а то Василий придумает еще что-нибудь…

– Молодой человек, – устало проговорил Аджемов, нахлобучивая шапку по самые брови и натягивая коричневые перчатки, – я понимаю, это ваша работа – подозревать всех, но вы просто не знаете Алису, какой это человек… Больше того, должен вам сразу сказать: эта милая девушка влюблена в меня… Вы же собираетесь беседовать с моей женой, а потому рано или поздно сами узнали бы об этом, потому что Надю это забавляло… Нет, жена не ревновала меня к няне, потому что очень верила в то, что я люблю только ее и что для меня другой женщины просто не существует, но забавлять – забавляло, это именно то определение ее отношения к этой романтической истории… Алиса посвящает мне свои стихи, пишет записки, пытается как-то обратить на себя внимание… Но я не могу быть с ней резок, я понимаю ее чувства и не смею насмехаться над ними… А относительно того, что вы, Василий, включили ее в круг подозреваемых… Она была не заинтересована в смерти Саблера. Если он жив, значит, Надя живет у него, а я остаюсь один, понимаете? Вы улавливаете мою мысль?

– Думаете, у нее был шанс прибрать вас к рукам? – недоверчиво спросил Китаев.

– Кто знает… Во всяком случае, двери моего дома всегда были бы открыты для нее… Я допускаю, что Алиса продолжала бы оставаться няней и жила бы у Саблера, но все равно приходила бы ко мне и рассказывала про детей, помогала бы устраивать встречи с ними… Я думал об этом. Кроме того, у нее алиби. Она же все время находилась с детьми! Можете спросить у моей мамы. Предлагаю не тратить время и силы на эту версию…