Текст книги "Оторва, или Двойные неприятности для рыжей"

Улыбнувшись, натянула на лицо самое невинное выражение из всех возможных:

– Ленусь, сердечно благодарю за оказанную помощь. Никогда ее не забуду и непременно поставлю в ближайшем храме свечку за твое здоровье… Если раньше из меня не попробуют изгнать дьявола, да. Богдан, рада нашему знакомству, сердешно благодарю за спасение моего копчика – он всегда не любил тесных соприкосновений с твердым полом. И да, не стоит говорить мне «спасибо», я и так удаляюсь, вижу, вам есть, что обсудить. Всего хорошего!

И тактично смылась, с трудом сдерживая гомерический злодейский хохот.

А чегой? Видели вы бы их лица, я с трудом удержалась, чтобы не ляпнуть что-нибудь еще из ряда вон выходящее!

Хотя по телефонному разговору речь-то шла всего лишь о пластиковом контейнере, в котором мирно лежала собственноручно приготовленная мной пицца, она же расплата за предоставленные мне новые тормозные колодки. Я прям даже не удивилась, услышав, что Игорек зажевал в один миг! Короче, мне требовалось забрать заветную коробочку, пока дылда, прозванная мной эльфенком из-за длинных светлых волос, высокого роста и чуток смазливой внешности, вешалась на канате во время урока физкультуры в соседнем корпусе…

Контейнер, между прочим, действительно был единственным! Моя кухня весьма скудна на подобное, а учитывая прожорливость Липницкого и мой бесконечный лимит на вечный долг за поставку запчастей, он мне мог понадобиться совсем скоро!

Так что несмотря на лень и дикое желание умотать в родные пенаты, к чертовски соблазнительной подушке и одеяльцу, мне все-таки стоило забрести к Игорю. Он на два курса старше меня, потому и преподаватели у нас разные, как и места для занятий. Так что мне пришлось в ускоренном темпе чесать мимо парковки, игнорируя желание забраться в любимого малыша, дать по газам и свинтить отсюда, пока Ленок не передумала.

Что до Богдана же…

Его привлекательную мордашку я впервые имела счастье лицезреть. Ну, и будем молиться создателям всемогущих Фиксиков, что сей раз был и последний. Не нравится он мне, хоть данному персонажу от природы (не считая крашеных волос) была дарована на удивление приятная внешность. Не столько красивая, сколько интересная, да. Присмотреться бы к нему, но лучше будет держаться подальше, дабы наверняка избежать неприятностей, имеющих гадкую привычку сваливаться на мою тушку с заметным постоянством – хватит с меня возможных дальнейших «отношений» с Исаевым, если они, конечно же, возникнут.

Жалко, что Аленка всего этого не видела. Уж в ком, но в повадках и характерах обитателей местного террариума она разбиралась, как никто другой. Ее совет мне бы сейчас не помешал…

Щелкнув брелком сигнализации, ставя на «прогрев» любимую машину, убедилась, что малыш послушно завелся и, спрятав ключи с брелком сигнализации в карман кожанки, шмыгнула на невзрачное крыльцо здания, которое, по сути, являлось одним из общежитий студенческого городка. Неизвестно почему мест для физподготовки категорически не хватало – может быть, дело в ремонте огромного спортивного комплекса, что должен был закончиться со дня на день, или же в неправильно составленном расписании, но что было, то было. Старшим курсам приходилось пока что заниматься в тренажерке, зале и бассейне одного из общежитий.

Не знаю, радовало их это или нет – мое неуемное любопытство отказывалось совать свой нос в конопушках в данный вопрос. Вход туда свободен, вахтер дежурит в другой стороне, особо не интересуясь теми, кто пытается проникнуть в одну из раздевалок. И не знаю, кто еще из «левых» студентиков частенько пользовался этой дорогой, однако же меня, такую маленькую и незаметную, все вполне устраивало, ибо к Игорьку приходилось наведываться часто.

Вот и сейчас, громко прошлепав подошвами кед по паркету первого этажа, я спустилась на цокольный этаж, приникла к приоткрытой двери, заглянула внутрь спортзала… и натурально сползла по косяку, едва сдерживая смех.

Липницкий был застигнуть моим зорким глазом именно в тот момент, когда взобрался-таки на самую верхушку каната, висящего на высоченном потолке!

Вот, блин… обезьянка белобрысая!

Тихо хихикнув и показав другу большой палец, скользнула за дверь, так и оставшись незамеченной для преподавателя и его одногруппников. С трудом сдерживая смех и представляя, как же теперь стану величать этого орангутанга, перекушавшего Растишки, скользнула в раздевалку, чьи двери располагались аккурат напротив зала, и, ухватившись за лямки рюкзака, внимательно осмотрелась.

Чудненько, чудненько!

Обе двери, в мужскую и женскую «обитель обнаженных, потных тел» оказались открытыми, и я тихо скользнула по привычному маршруту…

То есть скользнула бы, если бы не одно «но». Ручка двери мужской раздевалки оказалась выпачкана чем-то белым и вязким, по ходу увлажняющим кремом, жирным настолько, что я невольно поморщилась, почувствовав его прикосновение к своей ладони.

Не знаю уж, кто из женской половины группы Игоречка решил так подшутить (или отомстить), но шутка явно не самая оригинальная.

Брезгливо скривившись, машинально прислушалась к звукам, доносившимся извне, и, тряхнув испачканной ладонью, потопала в сторону душевой, находившейся в противоположенной стороне от раздевалок. Женская, к моему удивлению, оказалась закрытой, так что я, ничуть не сомневаясь, рванула ту дверь, что был более доступна – в конце концов, не ванну же мне принимать, так чего смущаться-то?

Мне нужно-то было пару секунд, чтобы отмыть ладонь от отвратительно-жирного, воняющего чем-то приторно-сладким крема. Вот пару секундочек! Но едва я включила воду, склонившись над краном первой попавшейся душевой…

Как на меня тут же обрушились потоки ледяной воды!

Больше от неожиданности, чем от холода, я взвизгнула, машинально отпрянув назад, не сразу поняв, что сдвинуться с места почему-то не получается. И только спустя пару секунд возмущенных вдохов-выдохов, изображающих рыбу, выброшенную на берег (не визжать же в мужской душевой на самом-то деле!), я поняла, что меня попросту держат, не давая выбраться, и тщательно поливают сверху холодным душем из соседней кабинки!

Сказать, что я оскорбилась, значит не сказать ничего.

И когда искусственный ливень наконец прекратился, я только мрачно сплюнула забившуюся в рот воду, а мой тяжелый взгляд предвещал моему обидчику все кары небесные, по сравнению с которыми семь казней египетских покажутся ему невинной детской шалостью!

– Ты… – стряхнув с лица жидкость, тихо выдохнула, с трудом разглядев знакомый силуэт перед собой. А этот силуэт ухмылялся так… с видом победителя. С таким взглядом, как будто он только что прихлопнул старым тапком заслуженного таракана предпенсионного возраста, что издревле портил настроение старичка-владельца своим присутствием на кухне древней хрущевки, приватизированной после десятилетий исправной службы на заводе. А, казалось бы, после подобного они должны стать почти друзьями и соратниками…

Аха. Как бы не так!

– Гаденыш… – только и смогла сделать, что прошипеть в ответ тоном анимешного злодея, вытирая воду со щек, боясь неосторожным движением размазать то подобие макияжа, что вдохновенно намалевала еще утром на работе, боясь распугать своим сонным, бледным видом особо ранних клиентов. И ведь он в кой-то веки ровным и аккуратным получился, да. Правда, прожил недолго, скончался, бедолага, в адских муках!

– Неужели? – Насмешливый ответ возбудил меня так, как не смогли бы сделать раньше никакие другие. Мне хотелось… О, как же мне хотелось!

Чувствуя промокшую насквозь ткань, ощущая липнувшие к шее волосы, замечая тонкие струйки воды, стекающие за шиворот, видя ручейки, хлынувшие с мокрых насквозь джинсов на кафельный пол, моментально замерзая в промокшей от ледяной воды одежде, мне хотелось… Кто бы только знал, как мне хотелось в этот момент убивать!

– Что? – насмешливо поинтересовался стоящий напротив Демьян Исаев, сжимающий в ладони уже выключенный шланг с насадкой из соседней душевой. – Неужели настолько не понравилось? Странно. Такие грязнули, как ты, должны уважать чистоту окружающих людей. Кока-кола не отстирывается. Выбирая между стоимостью моей одежды и удовлетворением от мести, я предпочел второе. Хотя бы потому, что бюджетница, вроде тебя, вряд ли представляет, о какой сумме идет речь.

– Да ну? – тихо ухмыльнулась, прекрасно зная о том, что его сегодняшний так называемый «лук» равнялся бюджету, вложенному мной в покупку своей машины. Да, для моего бюджета это многовато, однако я прекрасно осознаю, что для подобных Исаеву сия сумма – мелочь, не превышающая недельные карманные расходы. Но!

Даже если это не так, моя кровожадность и желание сеять добро в массы на данный момент мало бы убавилась, несмотря на топот множества приближающихся ног, владельцы которых, несомненно, услышали мой визг и помчались сломя головы выяснять, что же тут такое приключилось.

– Да, – усмехнулся в ответ мой недавний оппонент, отбрасывая в сторону ставшим ненужным душ. – Или ты думала, что я оставлю произошедшее без внимания?

– Что ты! – наигранно-бодро «удивилась», резко стряхивая воду с рукавов куртки и впиваясь в местную «акулу» взглядом радиоактивного рентгена. – Как можно? Что, так сильно пострадало самолюбие? Как жаль, хамло ты беспри…

– Что здесь происходит?! – Вот кто-то явно честно бдил традиции современных любовных романов, ибо повториться мне не дали! Негромкий, но до дрожи спокойный голос, возможно, даже заставил всех пришедших свидетелей вздрогнуть… всех, кроме меня и Исаева. Он все так же продолжал смотреть на меня насмешливым взглядом, а я же… А я хотела его утопить. Прям тут, в душе, под струей самой ледяной воды, Такой, что даже полярные медведи издохли бы от ужаса, представляя, как водная стихия только слегка касается их белоснежного меха…

– Ничего, – невозмутимо пожал плечами Исаев, продолжая улыбаться и откидывая со лба прядь длинноватых каштановых волос. – Всего лишь внеплановое принятие душа. Я решил помочь бедной, несчастной заблудшей оборванке. Она мне показалась слишком грязной.

– В таком случае, – тон подошедшего физрука был еще холодней воды, что меня окатили. И я даже не сразу вспомнила, что хуже преподавателя, ведущего физподготовку у нашего потока, был только бывший майор СОБРа, что вел те же занятия у одногруппников Игорька. – Попрошу занять свое место на матах, студент Исаев.

– Но…

– Немедленно.

И вот тут я вздрогнула, ощутив кожей всего тела по-настоящему арктический холод. Так говорить надо уметь, да… Ту не поможет ни выдержка, ни желание, ни ненависть. Только жизненный опыт, и ничего больше. Так что неудивительно, что все студенты, включая мелькнувшего в толпе Липницкого, торопливо рассосались по периметру раздевалки, а после короткого, но многозначительного взгляда светловолосого мужчины и вовсе направились обратно в спортзал.

Все, кроме меня и моего врага, который пусть еще совсем недавно, но уже надежно и безвозвратно стал таковым.

– У меня мокрая форма, – все-таки вставил свои пять копеек Исаев, вскинув брови, глядя на своего преподавателя. Я машинально перевела взгляд на шатена… и вот тут-то мое злорадство бурно возликовало.

Ибо вышеупомянутый студент был действительно мокрым. Ну как, мокрым?

Кожа моей косухи была хорошей, хоть и недорогой. Ее водонепроницаемость проверена временем, а специальный крем, который я исправно наносила время от времени, позволял любой жидкости стекать с куртки, аки с гуся вода. И в то время, когда эта нехристь обыкновенная, ни разу не воспитанная, полоскала меня под душем, сильный напор сыграл с ним злую шутку. Струи воды просто отскакивали от куртки обратно в моего обидчика, и теперь его просторную футболку можно было выжимать, а спортивные темно-синие бриджи…

Не выдержав, я тихо хрюкнула, не обращая внимания на то, что сама выгляжу как мышь после потопа.

Ведь для тех, кто не знал всей ситуации, мокрые штаны Исаева выглядели ну очень красноречиво! Как у трехлетнего ребенка, который до горшка не добежал.

– Ты это, – надув щеки, чтобы удержать смех, все-таки не выдержала и громко прыснула. – Перепугался, что ли, часом? Так ты не бойся, не заболею я. Зимой в прорубь ныряю, в пижаме на балконе курю, да и вообще, иммунитетом не оби…

– Заткнись, – оборвал меня парень, смерив уничтожающим взглядом, и, сунув руку в карман, спокойно направился в сторону раздевалки. – Я переоденусь и вернусь в зал.

– Нет, – ровный тон и одно-единственное слово заставило его остановиться на полпути. – В зал. Живо. Меня не волнуют твои проблемы.

Явно испытывая желание огрызнуться, Исаев прищурился, застыв вполоборота, и, скрипнув зубами с невозмутимостью на лице, удалился-таки в спортзал, щеголяя мокрыми штанишками у всех на виду.

Представив реакцию Игоря и остальных, я тихо захихикала… но послушно заткнулась, поймав взгляд холодных, проницательных глаз стоящего напротив меня мужчины. Даже голову в плечи вжала, невольно робея от одного его вида и того, насколько он возвышался надо мной. Про его камуфляжную форму и ботинки военного образца и вовсе говорить нечего было – всегда побаивалась мужчин в форме!

Гы. Интересно, а Эльфенка комплексы по поводу его роста не оставляют, когда он рядом с этой каланчой стоит?

– Ты, – спокойно, но резко произнес физрук, от чего я машинально прикусила язык. Он же мысли читать не умеет, не?? – Три минуты. Приводишь себя в порядок, и чтобы я здесь тебя больше не видел.

– Так точно! – невольно вытянулась в струнку, но, поймав пронизывающий насквозь взгляд и почувствовав себя будущей жертвой данного энтомолога (так и чувствовалась, как он взглядом вонзает булавки мне в лапки, да и распятой на стене висеть мне тоже не понравилось…), скривилась и кивнула: – В смысле, да, конечно, понял, осознал, исправлюсь! Через три минуты меня здесь не будет.

Смерив меня еще одним долгим взглядом, мужчина наконец развернулся на пятках и ушел, а я же, скинув с плеч рюкзак, тихо ликуя, что его ткань была непромокаемой, полезла внутрь за зеркалом и косметичкой. Да, там преспокойно соседствовали тормозные колодки и девичьи прибамбасы, а что такого? Когда работаешь сутками, еще и не то приходится с собой таскать.

Умывшись как следует и быстро стерев косметику специальными салфетками, застегнула рюкзак, хорошенько его встряхнула, стряхивая остатки воды, а затем стянула с плеч косуху, чтобы подвергнуть ее той же участи. Зажав в руке и то и другое, одернула липнущую к животу футболку, тихо ежась от неприятного ощущения, что доставляла промокшая насквозь одежда. И чего я куртку не застегнула, никто мне не скажет, не?

Благо хоть телефон в кармане кожанки был, и вряд ли он промок – по крайней мере, пищит, значит, какая-никакая, но надежда хотя бы на его ближайшее счастливое будущее все-таки есть.

Но чего, собственно, он пиликает-то, кто там вдруг решил почтить меня бедную несчастную своей царской смс?

«Третья кабинка слева, на верхней полке полотенце и футболка. Переоденься и дуй домой, живо!»

– Спаситель ты мой! Благодетель! – тихо выдохнула, влюбленным взглядом рассматривая на абсолютно сухом экране сообщение от Липницкого. – Ты ж мой любимый Эльфенок-бибизьян! Почти рыцарь на белом коне, да… Вам бы с Ленкой да памятник обоим поставить, да жаль, Лелику она не конкурент…

Продолжая восхищенно лепетать и умиляться заботливости эльфа-переростка, быстро дотопала до мужской раздевалки, с отвращениями хлюпая мокрыми кедами по каменному полу. Уставившись на уже знакомую испачканную кремом ручку, тихо хмыкнула и, чуток размахнувшись, пнула дверь ногой, и, о чудо! Она послушно отворилась, тихонько скрипнув, словно обидевшись на подобное обращение к себе.

Вот нельзя было так сразу сделать, а?

– Третья слева, третья слева… – тихо бормоча, прошлась вдоль стройных рядов кабинок, которые отличались друг от друга только порядковым номером, пока на глаза не попалась нужная. – О, нашла! Хм, Эльфенок, надеюсь, запасные труселя в горох у тебя там не валяются? То-то Енотик будет в шоке…

Сообразив, что снова разговариваю сама с собой, отвесила себе мысленную затрещину и бросила на стоявшие посередине раздевалки длиннющие скамейки рюкзак и куртку. Забравшись в вышеупомянутый шкафчик с головой, выудила оттуда белоснежное махровое полотенце и такого же цвета футболку, даже не задумываясь над тем, что могло еще оказаться в недрах обители эльфийских шмоток. Наскоро отжав волосы, стянула промокшую спереди футболку, быстро вытерлась и напялила вещь Игорька… точнее попыталась это сделать, едва ли не намертво запутавшись в этом… Блин, судя по размеру, шатре!

И только когда вынырнула и высунула руки в задуманные для них дырки, повернулась к единственному зеркалу, чтобы посмотреть, насколько все было плохо. Плохо… Блин, это не просто плохо!

Едва сдерживаясь от дикого смеха, машинально закрыла рот ладонью и шмякнулась спиной о дверцу соседнего шкафчика – о том, что футболка Липницкого здорово смахивает на средневековую ночнушку, мне, пожалуй, вслух и при нем говорить не стоило! Он хоть бы с каким рисунком себе данный предмет гардероба покупал, что ли? Это мне она бедра скрывает, а если ее каким-то чудом примерит Аленка, она ей коленки закроет, запросто составив конкуренцию ее любимой широченной юбке цыганского фасона!

Тихо подхихикивая, отлипла от шкафчика и, выудив из кармана джинсов мокрую резинку для волос, торопливо стянула их в узел, памятуя о том, что времени на все про все мне дали не так уж и много. Быстренько сложив мокрое полотенце и футболку, расстегнула рюкзак, аккуратно пристроила вещи там и встряхнула данный вещьмешок для надежности. Застегнув, привычным жестом закинула рюкзак за спину, а когда повернулась, чтобы уйти, на глаза внезапно попалось содержимое шкафчика, дверца которого открылась, когда к ней привалилась моя трясущаяся от хохота тушка.

На лицо тут же заползла самая кровожадная и хитрая улыбка из всех возможных.

Ну, что, нехристь, поиграем?

* * *

– Скажешь хоть слово – убью, – не глядя в сторону шокированно замершего Игоря, процедил сквозь зубы Демьян, мрачно рассматривая висящие на дереве предметы.

Нет, сейчас был далеко не Новый год. Нет, кто-то из студентов не сошел с ума. Нет, никто не решил заняться вандализмом. И даже никто просто не развлекался таким вот интересным способом.

Нет, это всего лишь кто-то слишком «умный», наглый и рыжий решил развесить на единственной березе, что росла на ближайшей парковке, все его личные вещи!!!

– Сука, – сплюнув на землю, наследник крупной корпорации закурил, небрежно сунув руки в карманы просторных спортивных бриджей, мало обращая внимания на осенний ветерок, продувающий его мокрую одежду насквозь. Не удостоил он взглядом и толпу студентов, собравшихся на стоянке и глазеющих то на него, то на предметы гардероба, украшающие сибирское дерево лучше, чем разноцветные игрушки американскую рождественскую елку.

Да, это были его джинсы, пиджак и футболка, в которые он собирался переодеться сразу же после урока. Да, они были влажные и в пятнах от кока-колы, но это лучше, чем ничего – ходить в откровенно мокрой футболке и бриджах ему хотелось меньше всего.

И хотя ему хватило всего одного взгляда, брошенного на одногруппников, чтобы насмешливые выпады в его сторону прекратились, на улице было достаточно прохладно для того, чтобы ехать домой в тонкой спортивной форме.

Каково же было его удивление, когда собственных вещей в шкафчике он не обнаружил… На пустой полке сиротливо лежал только лишь его бумажник, телефон да две связки ключей – от машины и квартиры.

Демьян сразу понял, чьи длинные руки лишили его так необходимых сейчас тряпок, будь они прокляты три раза! И ведь тогда он был даже почти согласен с просьбой Игоря не трогать девчонку и оставить все, как есть…

Но ровно до тех пор, пока не увидел свои шмотки, заботливо развешенные на единственном дереве, гордости студенческого городка.

Апофеозом и без того радужному настроению парня стали его носки, старательно натянутые на нижние ветки, смотрящие в противоположные стороны, да туфли, одиноко приткнувшиеся к основанию ствола на земле.

Никогда ранее еще Демьян Исаев не был полон такой мрачной решимости во что бы то ни стало отомстить обнаглевшей и явно зарвавшейся девчонке.

– Я так понимаю, просить тебя оставить ее в покое бесполезно, да? – потерев пальцами переносицу, Игорь тихо хмыкнул. – Анька, блин… Вечно что-нибудь да отчебучит!

– Если подобное этому, – его друг на удивление спокойным взглядом окинул дерево с предметами своего гардероба и, достав из кармана ключи, щелкнул брелком сигнализации, ставя на прогрев свое авто. – Уже было, и не раз, я удивлен, почему этой оборванке никто до сих пор не свернул шею.

– Не, такого еще не было. – Игорь фыркнул, мельком взглянув на березу, а затем и на студентов, которые, обсуждая тихими голосами произошедшее, медленно расходились, сообразив, что только что вернувшийся из Англии всем известный студент не собирается изображать обезьяну и лезть на дерево. – Но нечто подобное она устроила в мою честь. Я, правда, пытался отомстить, о чем потом пришлось пожалеть. Да и права она тогда оказалась. Тебе я тоже не советую лезть в бутылку: Анька всегда отличалась хорошей фантазией.

– Голь на выдумки хитра? – небрежно усмехнулся Исаев, которого ни капли не затронули слова своего приятеля. Подойдя к своим ботинкам, к которым после всего произошедшего не собирался даже прикасаться, он медленно опустился на корточки и, протянув руку, достал из одной обувки небольшую бутылку с темной газировкой. Ярко-красная крышка была еще не вскрыта, а к этикетке была приклеена записка, адресат которой был понятен и без прочтения ее содержимого.

– Дем, – тяжело вздохнув, Липницкий скривился и щелкнул крышкой зажигалки, что все это время сжимал в руке. – Да, она бюджетница. Но при этом далеко не плохой человек. Своеобразный, не без того, но действительно неплохой. Оставь ее в покое, хотя бы ради меня, а?

Ничего не ответив, Исаев только усмехнулся и, продолжая сидеть на корточках, молча вытянул в его сторону руку с запиской, которую сжимал между двумя пальцами.

Наклонившись, Игорь забрал ее, гадая, что же его подруга отмочила на сей раз, кроме его же собственного друга, и, мельком взглянув на содержимое ярко-зеленой бумажки с клейким краем. И тут же понял, что жить его любимому рыжему чудищу осталась, ох, как недолго…

«Кока-кола легко отстирывается – по доброте душевной дарю тебе бутылку оной, чтобы убедился сам. А вот кола с кофе, что так неудачно вылилась на тебя в столовой, не отмоется уже никак, как и твоя подмоченная репутация. Вывешиваю твои тряпки на всеобщее обозрение, дабы они стали живым напоминанием, что с вещами, как и с незнакомыми людьми, нужно обращаться вежливо и аккуратно. Помни об этом, хамоватый мальчик в мокреньких штанишках. Целую!»

– Анька, блин… – обреченно простонал Липницкий, комкая записку в ладони, – Дурында, ты хоть понимаешь, что ты натворила?

– Вряд ли, – негромко хмыкнул на удивление спокойный шатен, который все так же сидел на корточках, делая упор только на носки кроссовок, сцепив пальцы в замок под подбородком и вглядываясь куда-то за пределы парковки, в сторону ровного газона пока еще зеленой травы. – Не проси меня о снисхождении, Игорь. Рыжая дрянь только что сама подписала себе смертный приговор.

Да уж…

Пожалуй, как никогда ранее, Липниций только что понял, что отговаривать от ответной мести своего друга в данном конкретном случае было совершенно бесполезно.

Оставалось только надеяться, что в результате разборок между своими друзьями выстоит хотя бы малая часть построек всего университета. Ну или хотя бы эта самая березка, ставшая невольным свидетелем, а заодно и соучастником зарождающейся войны между новенькой оторвой и уже заслуженной грозой среди местных студиозов.

Игорьку, прозванному когда-то давно эльфенком, почему-то именно это дерево было искренне жаль.

И почему, интересно?