Текст книги "Все, что дорого и свято! Семейные хроники"

Анна Ивановна Максудова
Все, что дорого и свято!
Семейные хроники

© А. Максудова, 2015

© Интернациональный Союз писателей, 2015

Интернациональный Союз писателей представляет уникальный сборник стихов талантливой и самобытной московской поэтессы Анны Ивановны Максудовой «Все, что дорого и свято! Семейные хроники». Судьба распорядилась так, что лишь спустя двадцать лет после ухода поэтессы из жизни, мы открываем для себя богатство её поэтического дара.

Биография Анны Максудовой (1922–1994) пришлась на время существования Советского Союза – эпохи Великого Перелома, с мечтой о светлом будущем, болью о войне и пережитых потерях, крушением идеалов, поиском духовных ценностей. О своей судьбе Анна Максудова пишет:

 
«Мне до всего здесь было дело
И боль людского бытия
Я врачевала, как умела —
Давала силы мне Судьба!
И если день моей кончины
Пройдет без скорби обо мне,
Скажу, Судьба, тебе спасибо,
И так слез много на земле!»
 

В простых и, на первый взгляд, незатейливых строках отчетливо слышен гармоничный голос, пронизанный состраданием и живительной энергией любви, дающей силы быть выше и сильнее посылаемых испытаний:

 
«Сердце чуда ждёт, всё надеется,
Мне от этого не стареется!
Родилась на свет от любви большой,
До конца пройду с молодой душой!»
 

Любовь дает прозрение. Мечтательная девочка, выросшая на семейной легенде «Наш род от Пушкина лежит», стала мудрой прорицательницей, с беспокойством вглядывающейся в сегодняшний день:

 
«Все матери нашей планеты
В тревоге сейчас за детей.
Стоят частоколом ракеты,
Стучится война в нашу дверь!»
 

Поэтесса, прошедшая через круги отпущенных испытаний, открывает для себя дорогу, ведущую к духовному Храму:

 
«После долгой ночи
Вновь взойдет заря.
Не теряйте веры,
Мы живем не зря!»
 

Сейчас, в эпоху нового исторического сдвига, творческий путь Анны Максудовой предстает яркой страницей в отечественной культуре. Мы надеемся, что книга Анны Максудовой будет по достоинству оценена нашими читателями.

А. Гриценко,

писатель, драматург,

председатель интернационального Союза писателей.

Слово об Анне Ивановне Максудовой

Знакомство с произведениями Анны Ивановны Максудовой привело меня к выводу, что наш русский читатель, к сожалению, еще не полностью знаком с творчеством многих талантливых поэтов. Прежде всего, это касается поэтов военного времени, к коим относится и Анна Ивановна.

Человек, не понаслышке знавший, что такое война, ценивший жизнь в различных ее проявлениях, глубокий поэт, философ – таким она предстает перед читателем после прочтения ее стихов.

Пройдя нелегкую жизнь, рано овдовев, она не озлобилась на жизнь. И через свое творчество, прекрасно осознавая, что в нашем обществе существуют еще зло и зависть, учит современное молодое поколение великому чувству, которое называется Любовь.

Можно только надеяться, что такой большой талант, чье творчество могло бы служить духовной пищей для так нуждающейся в ней молодежи, станет известен для любителей поэзии.

А. Галустов,

председатель Совета по делам ветеранов группы «ЛУКОЙЛ»

Ода Ленивке: размышления о хлебе насущном и о душе

«И носит имя странное

На всей земле одна

Ленивка стародавняя,

Прабабушка кремля».

Самая любимая мною в Москве улица – Ленивка. Может потому, что там жила любимая мной тетушка – Анна Ивановна. Хотя неправильно сказать «жила». Дух ее, несомненно, возвышенный, наверняка посещает это прекрасное место, открытое для творчества. Того творчества, которое люди называют – для души.

Анна Ивановна была любимицей в семье Зуевых. В этой большой семье было семеро детей – все девочки. Просматривая фотографии и слушая рассказы моей мамы – Варвары Ивановны и бабушки – Анны Григорьевны, поражался, как ярко, гармонично и красиво жили мои тетушки, моя мама, как трогательно, с любовью относились друг к другу, к родителям, а потом – к детям, внукам. Особо ласково бабушка говорила об Анечке: «У нее тонкая душа, умеет складывать звуки». Спустя долгое время, я понял, что бабушка имела в виду – Анечка слышала в словах, фразах ту музыку, тот особый подтекст, который потом, уже в зрелом возрасте, смогла воплотить в стихи…

Когда я приезжал в командировки из далекого Ташкента в Москву, то спешил, по настоянию своей мамы и душевному призыву, к тете Ане, на Ленивку. С нетерпением ждал вечера, когда тетушка раскрывала свою потаенную тетрадь… И слушал музыку слова.

Каждое такое слушание было ОТКРЫТИЕМ. Анна Ивановна была удивительным художником слова и, конечно же, философом. В каждой строчке ее стиха – большой, порою очень многозначный подтекст.

Причем каждый внимающий непременно откроет что-то для себя – непонятное ранее и неизведанное. И это станет откровением. В этом заложен большой и очень глубокий смысл творчества нашей любимой Анны Ивановны.

 
«Мне вернуть бы молодость,
Жизнь начать сначала.
Проросла бы колосом,
Хлебом людям стала.
Накормила б досыта
Всех, кто голодает.
Только чуда этого
Жизнь еще не знает!»
 

Дорогая тетя Аня, мечта Ваша сбылась!

Ваше творчество проросло удивительным колосом, без которого люди голодают, без которого перестают быть людьми и не могут по-настоящему, по-человечески видеть и понимать наш яростный и противоречивый мир. Ведь сегодня даже самому непонятливому видно, как от голода духовного страдает и корчится в муках наше современное общество.

Быть может, хлебом этим удастся возвысить дух и насытить многих страждущих!

Хочется в это верить…

С любовью,

Александр Зуев,

главный редактор журнала «Народы Саратовской области»

О творчестве Анны Максудовой

…Я листаю книгу стихов Анны Ивановны Максудовой «Всё, что дорого и свято». И, глядя на фотографию автора, не могу отделаться от ощущения, что я уже где-то видел это светлое, прекрасное лицо. Вероятно, настолько воплотились в нём, этом окрашенном лёгкой грустью лице, все мои представления о высшей сущности женской Любви и Мудрости, что кажется именно так. Это лицо человека, много пережившего, но сохранившего духовный свет и красоту души своей, не дающей угаснуть и красоте физической. Это лицо Мадонны, прекраснейшей во всех отношениях из женщин.

О высоком духовном наполнении её сущности свидетельствуют и её стихи – мелодичные, лёгкие, неизменно трогающие своей искренностью и простотой. Техника стихосложения отступает здесь на второй план, побеждаемая силой чувств и вдохновения. Основная тема стихов Анны Максудовой – любовь во всех её проявлениях.

«Ты живёшь, пока ты любишь» – пишет она. И все её стихи автобиографичны, поскольку в них вся её жизнь:

«Прошла сквозь дым, огонь и воду, И боль людского бытия. Я врачевала, как умела.» Автор свято хранит память о корнях своих, много пишет о семье, о детях, о доме родном:

 
«Мне часто снится отчий дом,
Ветла, качели над ручьём…»
 

Как чистый родник, льётся её незатейливый рассказ о детстве, о родных местах. Её поэтика впитала в себя всё многообразие национальных культур России. Ощутимо, завораживающе напевно звучат русские народные ритмы:

 
«Вырастают вдруг крылья сильные.
И опять несут в небо синее…»
 

А вот чудесное стихотворение с оттенком восточного колорита «Любимая мама родная».

Мир любви Анны Максудовой огромен: без любви нет для неё ни мира, ни жизни. Отдельные строки надолго остаются в памяти:

 
На окнах хитрые узоры
Рука искусная сплела…
Смеётся солнце, стужа плачет —
пора пожитки собирать…
Любовь щедра и высока
в своих порывах и стремленьях…
…Наделила богов человечностью,
а людей возвела до богов
 

(о Наде Рушевой).

И мудрости этой женщине не занимать:

 
Не гонись за славой,
Не стремись к богатству—
Счастье разменяешь,
Проживёшь век в рабстве.
 

Тема войны не могла не прозвучать в стихах автора, о войне Анна Ивановна знает не понаслышке:

 
Шили девушки платья белые,
А пришлось одеть шинель серую…
 

«Кто как дышит, так и пишет». Эти строки Б. Окуджавы в полной мере можно отнести к А. Максудовой.

«Смогу ли выплеснуть, не знаю, чем переполнена душа?» – сомневается она. Очевидно, что она смогла это сделать. В наш прагматический мир эта женщина пришла с любовью. И хочется поблагодарить за это её сына, Юрия Мир-Вахидовича Максудова, члена Союза писателей России, сумевшего собрать и опубликовать стихи своей замечательной матери.

Л. Жарова,

член Союза писателей России,

многократный лауреат литературных премий,

почётный ветеран Подмосковья.

Ожившая поэзия

Стихи – это гибкая субстанция, близкая тонким и возвышенным людям. Стихи должны жить, должны пропитывать читающего их изнутри, служить инструментом, достучавшимся до скрытых и, порой, забытых чувств и эмоций. Именно такой поэзией являются произведения Анны Максудовой, которые стали доступны читателям лишь спустя много лет после написания. Опубликованные ее сыном, Юрием Максудовым, они получили новую жизнь, новое дыхание. И это не просто слова, собранные в строки, – это целый мир, в котором сыну все еще тепло и уютно, в котором его все еще обнимают нежные и заботливые материнские руки.

Что значит «мама»? Несомненно, намного больше, чем просто слово. Мама – это и тепло, и домашний уют, и запах утренних сырников, доносящихся из кухни. И эти воспоминания о близком и родном человеке продолжают жить в сердце Юрия. Да и сама поэтесса с нежностью отзывается о своих детях:

 
«Под сердцем с любовью носил кто тебя?
Кто жизнью тебя наградил в этот миг?
Впервые чье имя ты стал лопотать?»
 

А ведь когда-то и сама Анна была маленькой и смешной девчонкой, с улыбкой, смотрящей на этот мир широко раскрытыми глазами. И в молодости, как и все мы, так торопилась жить, стать взрослее, независимее:

 
«Мне было семнадцать, и я торопила.
А мама задумчиво мне говорила:
„Зачем ты торопишься, доченька, жить…“
Но скоро случилось все тоже со мной.
Развеялись годы, я стала седой.
Теперь и сама я давно уже мама.»
 

Еще совсем недавно окончена школа. Поэтесса в своих стихах восторженно вспоминает:

 
«Конец июня, сорок первый.
Звонок последний отзвучал.
И до рассвета школьный бал!»
 

Но жизнь и война без спроса показали ей и другую сторону – ту самую, взрослую и серьезную:

«Мы очень рано повзрослели, встав под бомбежки у станка. И с ополченьем у траншеи встречали злобного врага».

Это не сломило Анну. Наоборот, она стала сильнее и тверже, не растеряв при этом внутреннюю сердечную теплоту.

Стихи Анны Максудовой простые, но в то же время очень глубокие, передающие целую палитру эмоций. Это человек, который жил поэзией. И ярче всего это описывают ее же строки, до боли знакомые каждому поэту, испытывающему «ночные поэтические озарения»: «В который раз уж зарекаюсь, себя не мучить и тетрадь. Но только полночь наступает, все повторяется опять». Тонкой нитью через всю книгу проходит Любовь к жизни, прожитый опыт и главный жизненный девиз: «Не теряйте веры!»

Ирина Бухарева,

эксперт-графолог, поэт,

победитель многочисленных конкурсов на лучшее стихотворное произведение,

номинант всероссийской премии «Поэт года» 2011–2013 гг,

автор лирического сборника стихов «Шарада»,

член Союза писателей-переводчиков России

Все, что дорого и свято!

«Если душа существует, неверно было бы думать, что она даётся нам уже сотворенной. она творится на земле, в течение всей жизни. Сама жизнь – не что иное, как эти долгие и мучительные роды. когда сотворение души, которым человек обязан себе и страданию, завершается, приходит смерть».

А. Камю

Посвящение

 
Все, что до сих пор во мне
Дорого и свято,
Посвящаю я тебе,
Детям и внучатам.
Так сложилась жизнь моя:
Рано овдовела.
Потеряла соловья —
Вдруг сама запела,
Но не песня, крик души
Сквозь рыданья рвется!
Посмотри в глаза мои,
Как мне достается!
По ночам не сплю,
Прошлое листаю,
До сих пор тебя люблю…
А за что – не знаю!
 

Судьба

 
Я не в ладах с людьми и Богом.
Все перемешано в борьбе.
Короче с каждым днем дорога.
Но не в претензии к Судьбе!
 
 
Прошла сквозь дым, огонь и воду,
На испытания щедра.
Войну, лишенья и невзгоды
Свой тяжкий дар преподнесла.
 
 
Порою, обходясь жестоко,
Меня ты била как могла.
Кривить душой – не те уж годы.
Была мне мачехой Судьба!
 
 
Тебе покорно благодарна,
На жизнь открыла мне глаза.
Знать, и сама я не подарок.
Под стать тебе, моя Судьба!
 
 
Мне до всего здесь было дело,
И боль людского бытия
Я врачевала, как умела.
Давала силы мне Судьба!
 
 
И если день моей кончины
Пройдет без скорби обо мне,
Скажу, Судьба, тебе спасибо,
И так слез много на земле!
 

Все будет

 
Всё будет так же без меня,
И это небо и земля.
Пройдут зима, весна и лето,
Дождливой осени примета.
 
 
И птицы, чтоб продлить тепло,
На юг умчатся далеко.
Деревья сиротливо, высоко
Под ветром шлют им свой поклон.
 
 
Всё поглощает мгла веков…
Ещё пока никто не смог
Вспять повернуть извечный ход.
И сделать всё наоборот.
 
 
Но коль была я рождена,
Судьба моя предрешена.
Как день всегда сменяет ночь,
Меня заменит в жизни дочь.
 
 
Так значит, все же буду я,
Вернее, будет кровь моя.
Она, впитавшись в толщу лет,
Окрасит мой далекий след!
 

Наш род

 
Не знаю, сказка или быль.
Проверить невозможно.
Началу роду дал бобыль,
Запутано всё, сложно.
 
 
О том стеснялись говорить,
Лишь только по секрету,
За жизнь должны благодарить
Великого поэта.
 
 
Неосторожен, влюбчив был,
Оставил в связях росчерк.
Повесой в высшем свете слыл,
Испортил много дочек.
 
 
Таких, как мы – здесь наскрести,
Подкидышей немало.
Все началось, Господь, прости,
Наверно с Ганнибала:
 
 
Потомок древнего двора,
Плененный из пеленок,
Достиг гнезда царя Петра
Невольник-арапчонок!
 
 
Не стану в дебри уходить
 И долго словословить,
Наш род от Пушкина лежит,
И К*** в запретной плоти.
 
 
Вот так легенда обросла,
 И перед смертью мама
Все, что запомнила сама,
Внучатам рассказала:
 
 
«Ваш прапрадед был Скачок,
Его Леоном звали.
И никому невдомек,
Чей род мы продолжали.
 
 
Подброшен был он к бобылям
Студеной зимней ночью.
Полузамерзший, в кружевах,
Но это, между прочим…
 
 
Разбогатели бобыли,
Принес младенец счастье,
Они не чаяли души,
А деньги шли все чаще…
 
 
Но вот однажды у ворот
С пролетки дама сходит,
Стучит назойливо в забор
Парнишка к ней выходит.
 
 
Полумужчина, смоль в кудрях,
Оливковая кожа,
Она сказала: „Боже, как
Ты на отца похожий!
 
 
Прости за всё, мое дитя!
Нас бес, видать, попутал,
Игрушкой я была тогда.
Но с этой вот минуты
 
 
Я от тебя не отрекусь,
Омою грех слезами!“
Пушок, пощипывая ус,
Он так ответил даме:
 
 
„Есть у меня отец и мать,
Люблю их, почитаю,
Не стану память напрягать,
Я вас совсем не знаю.
 
 
Готов я грех за вас нести,
Вы успокойтесь, дама,
Спаси Господь вас, сохрани,
Вы для меня не мама!“
 
 
Она стояла, не дыша.
Был приговор суровый…
Наверно, ноша нелегка
Досталась ей до гроба.»
 
 
Теперь кто станет говорить?
Свидетели забыты.
Хочу тебя благодарить,
Скачок, не лыком шитый.
 
 
Спасибо, пращур мой, за всё,
Колени преклоняю.
Ты помнил долг, свое гнездо,
Твой род не умолкает!
 
 
Возможно, я не доживу,
Но вот в легенду верю,
Займет потомок высоту
На том забытом древе!
 

Отчий дом

 
Мне часто снится отчий дом.
Ветла, качели над ручьем
И небольшой уютный сад.
А среди лета страшный град,
Гряды седой поток комет,
Площадка для игры в крокет,
Где бородатый наш отец
Играет бойко, как юнец.
Резной я вижу палисад,
Два камня у крыльца стоят,
Ступени с писаным ковром
И дверь с затейливым звонком.
От кухни дверь на черный ход,
Где на приступках каждый год
Варенье мама впрок варила.
А на рассвете рожок Нила
Ее, уставшую, будил.
Брала откуда столько сил?
Порядок, всюду чистота,
Еще мне снится суета:
Под Рождество нам дед Мороз
Украдкой в залу елку нес.
И запах хвои и смолы…
А утром с Крёстной впереди
Мы начинаем хоровод.
И фисгармония поет.
Её протяжный нежный звук
Преображает все вокруг.
И дом не дом, а уж дворец.
И звезды падают с небес!
Забившись в кресло глубоко,
Я их ловлю. Как хорошо
Здесь жить и верить чудесам!
Потом отец гитару брал:
И мелодичный баритон
В раздумье пел «Вечерний звон».
Потупив влажные глаза,
Мать подпевала иногда,
А гости хором за столом
Меж строк вставляли «бом-бом-бом»!
 
 
Из тех знакомых и родных
Нет никого почти в живых.
И мы состарились давно…
И как забытое кино
Мне детство снится по ночам,
Как безмятежно, чисто там!
Снимаю с плеч тяжелый груз
Прожитых лет и снова мчусь
По волнам памяти своей,
Чем старше – глубже и светлей
Далекий вижу звездопад
Своих ровесников ребят,
Что спят давно в земле сырой.
Остановись здесь память, стой!
Все это будет лишь потом,
Осиротеет старый дом.
Ручей травою зарастет.
Там нас никто уже не ждет,
Неузнаваемо кругом…
 
 
А мне все снится отчий дом
И молодой цветущий сад.
Вот так уж много лет подряд.
И даже сквозь глубокий сон
Отцовский слышу баритон.
И материнские глаза…
Воспоминаньям нет конца!
Не повернуть былое вспять,
Я лишь пыталась рассказать,
Что память бережно хранит,
Как сердце иногда болит,
Что с каждым днем короче путь.
Не за горами час…
Уснуть придется мне последним сном…
Пойдет своим жизнь чередом.
И будет кто-то, как и я,
Терзать бумагу и себя,
Чтоб пару строчек написать…
В сердцах Пегаса проклинать!
Я ж доморощенный поэт —
Крылатых слов в запасе нет.
В часы досуга от забот,
Надеюсь, кто-то да прочтет
Мой незатейливый рассказ.
Здесь все как было без прикрас.
Таким я помню отчий дом
И годы, прожитые в нем.
 

Руза

 
Ах ты, Руза-карапуза,
Заповедный городок,
Древа родственные узы
Гроздей связан узелок!..
 
 
Для меня пути начало
Неисхоженных дорог,
Не к тебе ли я шагала,
Мой питающий исток?
 
 
Я до неба доставала
Притяженья сбросив пут,
Но обратно возвращалась,
Находя себе приют.
 
 
Разрастайся, город славный!
Ты красив, как божий слог!
Ты на свете самый главный,
Мой родимый уголок!
 

Мне было семнадцать

 
Мне было семнадцать, а я торопила.
А мама задумчиво мне говорила:
«Зачем ты торопишься, доченька, жить?
Пройдут эти годы, и будешь тужить.
 
 
Напрасно ты юность свою подгоняешь,
Что ждёт впереди – всё равно испытаешь.
Жизнь радовать будет и много раз бить,
Для этого стоит ли, дочка, спешить?
 
 
Тебе может странным сейчас показаться,
Но мне тоже было когда-то семнадцать.
И я неразумно, как ты, жить спешила,
И те же слова моя мама твердила.
Настанет пора, и меня ты поймёшь,
Да только назад ничего не вернешь!»
Так некогда бабушка с мамой учили,
А мне всё казалось, они лишь шутили.
 
 
Но скоро случилось всё тоже со мной,
Развеялись годы, я стала седой.
Теперь и сама я давно уже мама,
А взрослая дочь повторяет упрямо:
«Не надо меня больше, мама, учить
 
 
Тому, что сама ты успела забыть!»
О, глупая дочка, и ты постареешь,
И молодость, знаю, не раз пожалеешь!
 
 
И ты будешь детям своим повторять,
Всё то, что тебе говорит твоя мать.
 
 
Зачем безрассудно мы жизнь подгоняем?
Ведь самые лучшие годы теряем.
 
 
Теряем мы юность, а с ней и любовь…
Они в наших детях воскреснут лишь вновь!
 

Сестре Тасе

 
Мне опять почему-то не спится,
Сердце рвется куда-то, не знаю.
Оживают забытые лица,
Словно старый альбом я листаю.
 
 
Две девчонки стоят малолетки,
Смотрят вдаль безоглядно, лукаво.
В одинаковых платьицах в клетку…
Сколько лет с той поры миновало?
 
 
Вот и мама сидит, улыбаясь,
Теплой шалью укутавши плечи,
В моей памяти вечно живая,
С фотографии, ждущая встречи.
 
 
Зимний вечер. Из печки жар пышет,
Пламя лижет сухие поленья,
А луна, зацепившись за крышу,
Смотрит: чай пьем с душистым вареньем.
 
 
За столом вся семья в полном сборе:
Мать, отец, семь детей – все девчонки.
На дворе метель жалобно воет,
Покружит и проходит сторонкой.
 
 
Кружевные на окнах узоры
Чьи-то ловкие пальцы сплетают,
На шаги запоздалых прохожих
Сквозь дремоту собаки залают.
 
 
В доме чисто, тепло и уютно.
Так бывает, наверное, в сказке.
Где же ты, не пришедшее утро,
Куда скрылись, умчались салазки?
 
 
Я к вискам прижимаю ладони,
В голове страшный хаос творится.
Почему стало тихо так в доме?
Вместо окон – пустые глазницы.
 

«Любите, дети, матерей…»

 
Любите, дети, матерей!
Поверьте, ближе и родней
Нет в жизни человека.
Спешите, вам не хватит века,
Чтоб отплатить ей за добро.
Пусть седина, но все равно
Вы для неё всегда ребёнок.
Её глаза еще с пелёнок
Следят за каждым вашим шагом.
Она – забор, стоящий над оврагом.
Пока жива – не даст вам оступиться.
Умрёт – и часто будет сниться…
И после смерти охранять.
На это лишь способна мать!
 

Ожидание весны

 
Пришла зима: пушистой шубой
Прикрыла землю до весны,
На небе солнце светит скупо,
Деревья в сон погружены.
 
 
Мороз сковал ручьи, озёра,
Метель дороги замела.
На окнах хитрые узоры
Рука искусная сплела.
 
 
Кругом печальная картина —
Одни застывшие снега.
Земля, как братская могила.
И в них вся жизнь погребена.
 
 
Приди, весна, скорей, до срока,
Снега могильные топи.
Лучами мощного потока
Ты землю к жизни пробуди!
 

«Зима становится всё злее…»

 
Зима становится всё злее,
Конец почуяв близкий свой.
Короче ночи, дни длиннее,
Уж пахнет в воздухе весной.
 
 
Еще мороз трещит ночами,
И поднимает снег метель.
Но днем задорно под лучами
Поет веселая капель!
 
 
Смеется солнце, зима плачет —
Пора пожитки собирать.
И поплелась на старой кляче
На север век свой доживать.
 
 
А дворник-март пыхтит, потеет.
Апрель веселый пусть спешит,
Над головами май синеет,
Любовь и счастье нам сулит!