Текст книги "Стежки"

Анна Озар
Стежки

© Озар А., 2022

© «Издание книг ком», о-макет, 2022

* * *

Кире и Маргарите

OK

 
Ок, я буду жить в пределах датчиков,
С хорошим мальчиком,
Зная дозу и края,
С надписанным на щиколотке браслетом,
В городе не в том, а в этом.
У Вас, кстати, с этим мальчиком
Немного общего –
Я.
 
 
Я Вам сейчас расскажу, как он щурится,
Когда нежится,
Как сгоняет боль.
Он радуется мне лю-бой.
Его ещё не учили слову «люболь»,
Но он уже помнит номер дома и улицу
И ещё помнит, как быть собой.
 
 
Спите? Я тоже конечно нет.
Тогда ещё немного о нём на грядущий сон.
Знаете, он
Совсем не пьёт рыжие из стеклянных.
А я – постоянно.
Это дезинфицирует раны
И тренирует сосуды,
Пробуждая сюжеты, силы.
Знаете, он такой красивый,
Что можно и обойтись
Без падений,
 

 
Оставив высь,
Оставив даже и Вас,
Громоздкий Вы мой девайс.
 
 
Не обижаетесь? Хорошо. Тогда спите.
Разница во времени – у вас Питер,
Я же в любом случае южнее –
То есть ниже, нежнее.
И звоните, рассказывайте,
Как Вы там с нею?
Или один? Налегке?
 
 
Пока.
 
 
Ок?
 

Январь 2019

Дедушка

 
Дедушка, у меня всё хорошо.
Я вожу машину, не превышаю скорость,
Стою в полный рост, пою во весь голос,
Пишу стихи, думаю сдюжить повесть,
А из всех путей выбираю линии взлётных полос.
Дедушка, мне совершенно не о чем печалиться.
Меня всегда любили люди и живность.
Я не убавляла ни в молоке жирность,
Ни к жизни жадность,
Ни к пустоте тягу, когда она подползала.
В люстру со сцены пустого зала
Я пялилась искренне до аншлага.
Дедушка, я всё, ну почти всё,
Делала во благо
Или в его видимость.
Знаешь, я даже и с Ним
Не виделась.
Потому что клялась жить правильно,
Дури выше.
 
 
Дедушка,
У меня ничего не вышло.
 

Июнь 2019

100

 
Этот век
Вам к лицу,
Как загар.
Как дожди – лобовому.
Как водке – сегодня не буду.
Этот век – реверанс всем минувшим доныне эпохам.
Этот век издевательски пуст с точки зрения чуда.
Он не терпит уныний и драм.
(Не кричи, если плохо)
Этот век, нам из ядерных рук раздающий блэкджеки,
Не простит, если там выпадает немного за тридцать.
Этот век Вам к лицу.
Вы как будто бы свой в этом веке.
Как и в прошлом,
Вас хочется так, что нельзя не влюбиться.
И когда медсестра, наплевав на Хароновы сборы,
Вам запрячет глаза под пронзённые холодом веки,
Вы уснёте.
И будут к лицу Вам лампады,
И насквозь прозвонившие воздух соборы,
И земля, по которой и я прохожу до упаду
И проснусь, как всегда, возле Вас, – в новом веке.
 

Осень 2021

Ты не выспался

 
Ты не выспался.
Уголки рта – костыли для мешков подглазных –
работают на все тридцать два.
И приветственный делаешь жест рукой:
Здравствуй, пыльная, наглая Москва.
Тут же и полицай. Без здрассьте, без страсти:
– Здесь не курят.
– Так вокзал дымится от вэйпов и айкОсов!
– Эти можно. А ваши – только вон там, у кассы.
Вообще-то дайте и мне папиросу.
Задолбала пластмасса.
И вы с ним стоите, всеми не замечаемые, на виду,
Смолите, делитесь жалобами, всякой фигнёй,
Тушите, прощаетесь не за руку – кругом ковид.
Надо в такси, и в центр, и надо искать еду,
Чтобы не есть потом на встрече, а делать какой-то вид,
Соблюдать приличия правила,
держать марку, понт наводить.
– Блин, девушка, куда вы идёте?
Кто вас вообще учил ходить? –
Ты вскрикиваешь, потом видишь её.
А она – это, кстати, я.
Мы же в пространстве сюжетов, помнишь?
И ты там, в этой реальности, понимаешь: моя.
Ну и дальше, как в песне: тонешь, тонешь.
И какие уже там встречи, еда, ковид?
Разбросано всё, разлито,
На нас сыпят сплетни, рис, и жизнь бурлит,
И несутся электролиты,
И врачи протягивают дитя,
(И теперь мир вращается вокруг какашек, и молока,
и снова вокруг какашек)
Ты не выспался. Наша сказала «тя!»
И пульнула на стену кашей…
 
 
Тут же и полицай. Без особых примет.
– Здесь не курят. Вы слышите? Я вас оштрафую.
И ты предлагаешь ему сигарету, а он тебя кроет фуем.
Ты в ответ оскорбительный делаешь жест рукой,
Он тебе отвечает тоже рукой –
во все твои тридцать два.
Ну, здравствуй, православная моя Москва!
 
 
В пространстве сюжетов есть и такой.
 

Осень 2021

Инбокс

 
Я ушёл один и пишу от лица другого,
Чтоб не стать обвиняемым чёрт-те в чем.
Например, в измене.
Не тебе конечно, а федерации.
Срок дают за это,
Но в целом не так фигово
Изменить великой по силе нации,
А не просто бабе,
Которая без суда
Тихо скажет:
Не смейте больше ходить сюда.
Но к чему я это? Ведь вовсе не про страну
Ты хотела знать, зачем я сгинул в такие дебри,
Где всё чаще кружится воздух,
Чем люди в танце,
И по сити несутся сьюты и туфли дерби,
И текут в сабвеи, что будто бы глубже
Всех наших станций.
И проёмы ниже – и клонишь лицо под раму –
Это вам не колонн московских узбекский мрамор
Комсомольской, вроде бы, радиальной.
Ты отсюда, кстати, кажешься более реальной,
Чем была, когда я крепко держался рукой за грудь
(Извини за наглость) и спинку твоей кровати.
Я ушёл.
И было бы чреватей,
Если бы остался и всякое там мими.
Мы бы стали жертвами МФЦ, РПЦ и СМИ,
И скорей бы вышло, что ты бы сама ту-ту.
Бест Регардс, Любимая.
Лав ю фореве ту.
 

Осень 2021

Cafe

 
Ты просишь меня быть честной
хоть раз на трезвую голову,
Под липкий и крепкий чай с конфетами,
В свете гирлянд и того, что мы оба не голые.
А действительно редко вот так (одетыми)
Удаётся произнести нужное.
Ты только что с вокзала,
Я с улицы, застужена,
За столиком в центре зала
(Хоть ты и настаивал на чае)
Крепкое заказала.
 
 
Ты убеждаешь меня в отпущении всех грехов
При условии, что я начну класть вещи на их
места
И ставить саму себя в положение off,
Когда доходит до слёз, до ста,
До стасканного с плеч хлопка,
До синяков и ссадин.
Знать бы ещё, где у меня эта кнопка –
Спереди или сзади…
Ты уже просто молчишь –
это становится поводом
 

 
К тишине, к заглядыванию в глаза,
К заглатыванию розеткой провода
И выплёвыванию его назад.
Я бы на твоём месте многое себе простила,
А ты на моём был бы лучше, двум кратней.
Ты уходишь, обещая вернуться скорее.
Я остаюсь пить. (Но по-моему, мне уже хватит)
 

Декабрь 2018

Баллада

 
То, что не клеилось,
То, что не виделось,
То, что живое,
И то, что не вымысел,
Смыслом наполнено,
Смыслом пропитано
То, что до этого
Было закрыто мне.
 
 
Запахи, звуки
Чего-то шуршащего –
Как ощутить до конца настоящее?
Поступь святая по холоду кафеля –
Хочется общей с тобой фотографии.
 
 
Даже не верится:
Слово – на выдохе.
Слева – сомнения, раны и вывихи.
Шёл без тебя в темноте неумело я.
Знаешь, ты, кажется, ночь моя белая.
 
 
То, что не клеилось,
То, что не виделось,
Нёс, как на выносе,
Весь этот вымысел.
 

Август 2015

Девочкам (и всем, кто с ними знаком)

 
Девочки с длинными волосами
Делают упор на карьерный рост.
Уходят рано. Уходят сами.
Иглы вводят в места борозд.
Становятся глаже,
Становятся уже –
Особо в районах проблемных зон.
Делают мезо, плазму –
Для мести мужу.
Для тонуса делают озон.
Пробуют – мины, – лины,
Лазер – от купероза.
Меняют толстый на длинный.
Лечат неврозы.
Девочки греют попу, морозят пузо.
Девочки знают, как важен активный отдых
И опасны его последствия.
Девочки терпят слабых,
Прощают твёрдых.
Девочки так привыкли к несоответствиям.
Девочки с длинными волосами
Стригут пикси,
Потому что волосы – тоска,
Рудимент со школьного выпускного.
Девочки прощаются с косами.
Девочки отращивают их снова.
 

Лето 2021

«Ты живешь не один за границей…»

 
Ты живешь не один за границей.
Я пишу. И слова так похожи,
Как жандарм de Paris узколицый
На мента. (Если содрана кожа).
 
 
Верещат цифровых комбинаций
То из банка, а то из бутика
Голоса. Шесть минут, и двенадцать,
Двадцать пять. Прекратите так тикать.
 
 
Но гремят кандалами минуты.
Полуздесь, полутам, полутелом,
И без солнц, и в бессонницы путах,
Я живу. Это значимей в целом.
 

Январь 2020

«Быть не с тобой…»

 
Быть не с тобой –
Как выдох на поверхность,
Как «выход есть»
Как майские на даче,
Как сладкий чай,
До нужного горячий,
Как заключённый,
Ждущий передачи,
А получивший ключ.
Я очень рада,
Что ты не здесь,
Не около, не рядом,
Не на созвоне
И не на подъезде.
Как хорошо,
Что мы с тобой
Не вместе.
Быть без тебя –
Безудержное счастье.
И так и рвёт от радости на части.
 

Июнь 2019

Мёд

 
Говорит прерывисто. Ломано.
Щепками букв.
Знаками.
А ты думаешь: вон оно.
Надо же. Одинаково.
Руки не знает, куда деть,
Тянет кольцо к ногтю,
Наплечный мнёт.
А ты думаешь: такой где
Делают
Мёд?
Губы у неё сохнут, как из бумаги.
Выдают то боль, то будто Климта,
Там, где цветы и квадраты,
И магия,
И двое в золоте. Им-то
Дела нет ни до вас, ни что угловаты.
А у тебя сразу и в холке изморозь,
И слёзы,
И в голове вата,
И вдруг вырвалось,
Почти матом.
И стихло. И ком.
 
 
Она ответила. Кивком.
 

Декабрь 2019

«Ты все придумаешь, любимый…»

 
Ты все придумаешь, любимый.
Потом конечно. Не сию же.
Любыми,
В проседи и дыме,
Забыты так, что даже имя
Не сразу вслух, а ощутимей, –
Не станем дальше или хуже.
 
 
Ты всё устроишь без боязни.
На полусогнутых, сутулым,
Приняв за исповеди казни,
И с трона вставши, как со стула,
Шепнёшь, что только бы скорее
Ко мне.
Я жду.
Я не старею.
 

Ноябрь 2019

Там

 
Одевайся теплее.
Дыши постепенней.
Жди меня на углу
Между миром и мерой.
И на окна взирай
Без дверей и ступеней,
Но с такой же, как я,
Оглушающей верой.
 
 
Помолчи.
Там молчат.
Там приход бессловесен.
Безусловен.
Беззвучен.
Там просто – на белом
Из бесшумия сладится
В музыку весь он,
Ног не спутав и нот
Под открытым прицелом.
Одевайся светлей.
Обернуться не пробуй.
Я уже на углу –
Между нами и ими.
Там все ждут.
Там снимают тяжелую обувь.
 
 
(Если спросят пароль,
назови моё имя)
 

Сентябрь 2019

As the flower

 
As the flower falls from the window sill
She enters the room. With the fringe of her hand
She makes a gesture to be still
And not to pretend.
She also covers the phone with a napkin
As if it was dead.
She is a weirdo. You adore that.
 
 
She’s a jingle for joy.
You would join her selfie
In a way that it must
Seem the grey light of your soul
More than the black hope of your lust.
 
 
Sit still. Although you yearn for words
Of all the crap flowing through past
There’s a prophecy that toils and squirms –
So precise. And the last.
 

Февраль 2019

Пёс

 
У тебя нос горячий, как у больного пса.
Руки шероховаты
От привычки терять перчатки
И людей.
Волосы редей.
(На темени – так совсем вата.)
Стрижёшь их сам,
Как гласные в спешном письме,
Не доверяя красивым женщинам
И глянцу.
В остальном – ты тот же.
Синдром самозванца,
Искусно смешивающий с ромом,
Не терпящий чужих дома,
Танцующий если, то без стыда.
Ты же,
(Все говорят) как и был, – бесстыжий.
Утебя всё по расписанию. Даже запой.
Твой лучший друг – гитарист слепой.
Твой лучший год – в нищете и с мамой,
В месте с названием малопроизносимым.
У тебя снаружи – ни капли драмы.
 

 
А внутри – Титаник и Хиросима,
Скважина,
Окружённая траншеей,
Чтобы когда все пьяные и спят,
Вешать того, кто уже распят,
На шею.
 

Март 2021

China

 
Когда ты уйдёшь, всё останется на своих местах:
Телевизор, вазы, розы на обоях,
Части сценария на заляпанных листах,
Слух в инстаграме про нас обоих,
Закон притяжения ума к бутылке,
Свечки, лампочки, визг соседского шпица, –
Когда ты уйдешь, я не дам ничему измениться.
 
 
Можеттолько добавится пара наколок
И несколько вырастут впадины на скулах.
(Скрученные купюры в глубине полок
Тоже являются частью олдскула)
Знаешь, они говорят какими-то репостами
И, где всё так неотёсанно, тончат.
Получается как бы канал Россия,
Помноженный на родительский чат.
(Когда ты уйдёшь, они, кстати, тоже не замолчат)
И ни последовательность Фибоначчи,
Ни мебель в нашей спальне,
Ни Кремль относительно Храма Христа, –
Не установятся иначе.
Когда ты уйдёшь,
Всё Останется На Своих Местах.
 –
Только не уходи надолго.
 

Февраль 2021

Нас было двое

 
Нас было двое.
Вы, не знающий середины,
Но живущий в центре города,
Откупоривающий красное рукой,
Без помощи металла,
Слагающий сам себя. Такой,
Что я к вам на выходные до вторника летала.
Не из душевного голода,
Не из настоящих там чувств,
А просто вдруг думалось: Дай прилечу.
Чтобы нас было двое.
Не всегда, а какие-то несколько дней.
На разных кухнях, банкетах,
(То выглаженней, то помятей)
Нет и не было двух родней
В сотне крайностей одной кровати.
Уж и не вспомнить, кто и как перерезал нити.
Память ссутулилась, стала совсем седа.
Я про Вас не пишу, а Вы мне не звоните.
Да и действительно –
сколько можно летать туда-сюда?
 

Февраль 2021

Сейшелы

 
Хочется на Сейшелы.
Может уедем, shall we?
 
 
Может угоним боинг,
Чтобы увидеть берег?
Будем там дринк и смокинг,
Будем Баре и Беринг.
Станет один из местных
Лить мимо кружек виски,
Будут играть нам песни,
Ты наконец английский
Выучишь до адванса.
Утром – песок в айфоне,
Вечером будут дансы
Всей бирюзы на фоне.
Мы, покрываясь слоем
Бронзового рассола,
Что-то такое словим
В этом лагунном соло,
Что наконец задремлем,
Телом укрывши души.
И наконец забудем,
Как мы умели рушить.
 

Декабрь 2020

Sand

 
Жили в комнате с узким балконом.
Вечерами дымили так густо,
Что слезились глаза у иконы,
Наблюдавшей за томиком Пруста
С высоты покосившейся полки.
И нога из-под длинной футболки
Обнимала его поясницу.
И душа растекалась на простынь.
Он читал ей негромко страницы
О коте, волшебстве и Пилате,
И о том, как бывает непросто
Танцевать с Сатаной и без платья.
Он любил её больно и много,
Без разбора хватаясь за кожу
Там, где даже никто и не трогал,
Он любил.
И она его тоже.
 

Август 2020

Человек

 
Человек не видел океан.
Хоть и жил буквально через дом.
Человек, допустим, был Иван.
Человек, красивый от и до,
Выставлял на улицу герань.
И гостей в палаты запускал.
И ложиться мог в такую рань,
Потому что до светла искал.
Человек не видел, а хотел
Человека. Сразу чтобы вдрызг.
И из всех к утру разбитых тел,
И из всех допитых залпом брызг,
Человек значительно подрос.
Так, что вырос колотых из ран.
Человек построил длинный мост
От подъезда через океан.
 

Ноябрь 2020

«Мы конечно не будем такими, как наши родители…»

 
Мы конечно не будем такими, как наши родители.
Здесь и метров побольше на душу, и пьют к вечеру.
Мы же пляшем в трусах, а они все сидят в кителях.
Нам же есть, для чего. Им же было совсем нечего.
 
 
Мы же выйдем во двор и скамейку заняв, с жадностью
Развопимся и вдрызг никогда не разобнимемся.
Мы не будем смотреть на себя, как они, с жалостью.
И застрянем когда, то всему вопреки вынемся.
 
 
На того, кто из нас выходил, полощась муками,
Мы конечно не станем свои налагать ветоши.
Мы конечно уйдем, заметя все следы внуками.
Передайте вперёд. Для того, кто теперь следующий.
 

Август 2020

Август

(Жене Шевскому)

 
Время мух и шумих
И чего-то уже за плечами.
И в рапиде слоёв болтовни
В западне воспалённых молчаний.
И задумчив хозяин двора,
Как на плаху набравший
Последнюю ложку салата.
Ты оставишь меня у себя до утра.
Наконец перестанет болеть голова у Пилата.
Как же тихо теперь там за кадром текут полустрочья.
Как же это смешно, что старалась направиться
прочь я.
Как по форме души всё вокруг вдруг взяло
и оплавилось.
Не спеши, задыши.
Знал бы Шевский, ему бы понравилось.
 

Август 2020

Молитва

 
Ты за мной следишь,
Чтоб не чахла, ела,
Пила со своими
И с чужими не ходила за дверь комнаты.
Врёшь, что лучше тел тех
Моё тело.
Разрешаешь мне – путанной – быть понятой.
Прощаешь срывы без такта,
Приступы ностальгии, голову в шрамах,
Мочки и пальцы – в хроме.
Делаешь вид, что давно так ты.
И у меня, что тебя кроме
Не было
Рук оттиска на спине,
Записей в архиве
И планов набрать вес,
Как и стать красивей
Человека с именем на «С»,
В ямах памяти – других связей,
Всей этой ссохшейся в пыль грязи.
Истощённой клавишами, порошками,
Жизни,
которая всё пышет
В девочке с подглазными мешками.
 
 
Она ещё не знает, зачем пишет.
 

Июнь 2020

Almost

 
Как же теперь я без рук, строк,
Ожогов, расписания вылетов?
Первые два у меня будут ты вылитый.
Бог, он ведь с юмором, хоть строг.
 
 
Потом встречу серьёзного,
Вовремя осуществляющего платежи,
С домработницей и водителем.
Но и он канет, уличенный во лжи
И в мелких финансовых махинациях,
(Хотя поначалу очень понравится родителям.)
 
 
Не уверена, что тебя это всё задело.
Извини, накопилось. Усталость, нерв.
Как если бы из, а потом не в.
И мыслей повышенные децибелы
В паузах пустот –
Гнев.
Как если набрать «сто»
И ждать сочувствия, общих для нас тем,
Ударения, запятой.
Как если прожить ну почти с Тем.
И знать, что и ты ну почти с Той.
 

Май 2020

TU

 
Это ты,
Заходивший дальше, чем за буйки,
Точно. Ты.
Обращавший дни в месяцы, среду – в пятницу.
Не роняешь ни головы мне в шею, не подаёшь руки,
И вперёд подаёшься, будто готовый пятиться.
Поздно уже. Обветрилась даже мысль.
Потому молчу. Вожу пальцами по скатерти.
Не предлагаю тебе раздеться, напиться.
Нищим сердце лежит на паперти.
Знаешь,
Мне, заглядывающей теперь в твои лица,
Ни одного не рассмотреть полностью.
Говорю с тобой и нет дрожания в брюшной полости.
Свет приглушен.
Вечер старится,
Клонит в сон и в ушах звенит.
В общем, кажется, я излечена.
Извини.
 

Апрель 2020

Фото

 
Нам конечно все завидовали.
Так и осталось на фото:
Ты в три четверти, я чуть в сторону.
По какому-то анекдоту
Случайно сведённые
Так поровну,
Что слова с нотами
Сталкивались, обойдя шар.
Тянемся в разные раз в сотый мы.
Ты бежишь в тяжкие, я в США,
Словно там ещё есть двойники нас самих,
И вообще разрешён дубль.
От чумы, выборов, шумих,
Словно вширь, а не на убыль
Идёт жизнь. Дрожа каждым суставом.
Со скоростью света
И шумом
Железнодорожного состава.
И можно рассчитывать на причастие,
Полощась в страхе,
Как в градусе – льдины.
Резать на части
Единое.
И сидя за стойкой,
Пить и опять лить,
Будто что-то действительно стирается
Клавишей «Удалить».
 

Май 2020

Прямо Сейчас

 
Прямо сейчас, про тебя поглаживая мысль,
Почти уже без досады,
В центре мира, а точнее – на краю маминого сада,
Перенесусь лет на дцать вперёд.
Там станет яснее, кто врёт,
Кто зря испугался,
А кто был прав, что ни слова не произнёс.
У тебя уже вырастет живот,
У меня – нос,
У города – зубы –
Отгрызать прок от наживы.
Знаешь,
Лишь бы только родители были живы.
 
 
Прямо сейчас – то есть в первой точке новой линии,
Когда кусок мяса, покрытый инеем,
Достали из-под майки, как из холодильника,
И кинули под лучи.
 
 
Звонок не работает.
Стучи.
Когда справишься
С демонами.
Преодолеешь километраж.
Когда решишься спрыгнуть с круга,
Пока тот не сужен.
Всё, как было. Подъезд, домофон, этаж.
Заходи. Как раз я готовлю ужин.
 

Май 2020

Full

 
Я так и хотела,
Чтобы комната, от лишнего пустая.
Долго не там были, а здесь стали
Теми, кем и желалось ещё тогда, в дветыщипятом.
Всё закрыто. Всем страшно. Ничего не понятно.
Как ты?
Я так всё время и думала, что будет нас двое.
Когда подбородок в сплетение и вслух до воя
Сиделось вон в том кухни углу,
Смотрелось на стол, на ковёр,
На свет.
Смотрелось на всё. Но – увы – во мглу.
И чередой из дорог, букв околесицей,
Хотелось то выпить, а то повеситься.
Ждалось, знаешь, словно сыр в Париже,
Что здесь будешь ты – так до Бога ближе.
И вечером – градусы, танцы, белые крупицы,
Знакомый район, незнакомые лица,
Вспышки правды, как нарыв в десне.
Снег посреди весны. В самой весне.
Я всё это проходила. Пьяная и босиком.
С вынутым сердцем, с высунутым языком,
В одиночестве сотен храпящих в холку.
Было больно, смешно. Было очень долго.
А сейчас наотмашь. Насквозь. Наощупь.
Ты смеёшься так, что теперь всё проще.
 

Апрель 2020

И ещё

 
Я же тебя действительно не просила
Ни о чём таком, за что надо расплачиваться,
О чём можно жалеть
Или, не дай Бог, нести объяснительные в инстанции.
Да, шумела.
Но соблюдала дистанцию.
И берегла
От простуды, глупости, тёмной силы,
От любого острого угла.
Оттого, кто ластится и яды пускает в вену.
От того, кто жмет не на те.
Оттого, кто скажет: Обыкновенный.
От пустых дней, кошельков, тем.
И перчила рифмой
Тылы рук, в воздухе зависшие
Под недотушенным
Пунцом щёк,
Чтобы случайно коснувшись душами,
Не захотеть ещё.
 

Апрель 2020

Past

 
Вы мне так долго объясняли, почему не рядом,
Почему не укрываете от куража и шила,
Не растрачиваете день, сон, с карты мили,
Что и я наконец всё решила.
(Спасибо Вам. Вразумили.)
Смирно садитесь теперь спиной к моей фотографии.
Лицом – к свите.
И вещайте, будто были знакомы со мной коротко
и вскользь.
Рвите
Каждое инакомыслие на этот счёт.
Врите. Пейте. А потом – врите ещё.
И когда все разойдутся,
прихватив анекдотов, сплетен,
Довольные вечером, Вами, часу в третьем,
Волоча за собой жён, жизнь, собственные подошвы, –
Вот тогда садитесь жалеть о прошлом.
Только не перебарщивайте.
И уж точно никого не вините.
Нет, конечно не сплю.
Ну давайте уже.
Звоните.
 

Апрель 2020

After You

 
Всё прекрасно.
Ты улыбаешься?
Значит, и у тебя всё легло не хуже?
Заезжает друг, а к похмелью приходит муза,
Чтобы мыслей гнать караван досужих,
Как под Красным гнал от Москвы Кутузов
Сорок тысяч пик молодых французов.
Да и мама твоя была против нашего союза.
 
 
Насколько я помню.
 
 
Только не злись,
Я тебе только что-то прочту и отпущу.
Уже и свет истончился. Пора, я чую.
Я в порядке, и хоть иногда грущу,
Крепко сплю зато, без тебя ночуя.
 
 
Рассказать ещё, раз ты сам молчишь?
Всё стабильно.
Врываюсь в закрытые.
Бьюсь в распахнутые.
В холодильнике – водка, верёвка, мышь.
Из колонки веет под ноты Пахмутовой –
Майя.
Старомодно?
Знаю.
 

 
Но не изменяю даже духам.
И так же не хватает голосу слуха.
И те же проколотые два уха
С мелкими жадеитами,
Локонами обвитые,
Прислушиваются к входной.
 
 
Ты же знаешь.
 
 
Мне так хорошо одной.
 

Апрель 2020