Текст книги "Загадка театральной премьеры"

Глава 3
Культурное мероприятие в действии

– Сейчас спущусь, – начал натягивать кроссовки Олег.

– Куда это ты собрался? – выскочил из кухни Борис Олегович.

– Да я… папа… мне, в общем, надо, – лихорадочно придумывал какую-нибудь вескую причину сын.

– Опять со своими оболтусами во что-то влезли? – немедленно насторожился родитель.

– Да ни во что мы не влезли, – поторопился его успокоить Олег. – Просто тут Пашкову понадобилось…

– Ах, значит, Пашкову! – взревел Борис Олегович. – Папа приехал с работы! Папа хочет поужинать в кругу семьи! Но такая роскошь, конечно, ему недоступна. Вот вкалывать в поте лица – это пожалуйста!

– Папа, ну зачем ты вечно преувеличиваешь? – под шумок уже натягивал куртку Олег. – Я просто на минутку, потому что Лешке надо…

– Почему твоему Пашкову все вынь да положь? – воскликнул Беляев-старший. – Мог бы и подождать часок, пока мы поужинаем.

Тут домофон, словно назло, вновь ожил.

– Ты чего возишься? – бодренько прокричал Лешка. – Долго мне еще ждать?

Олег хотел ответить, но отец, отпихнув его, рявкнул в домофон:

– А сам ты подняться не можешь? Я, между прочим, никому не позволю вмешиваться как в свою личную жизнь, так и в распорядок семьи!

– Здравствуйте, дядя Боря, – последовала вежливая реплика Пашкова. – Как поживаете?

– Пока ты не возник, поживал прекрасно, – мрачно изрек глава семейства Беляевых. – Давай поднимайся, раз уж пришел.

– Может, лучше не надо? – проявил неожиданную деликатность Пашков. – Неудобно вас беспокоить.

– Ах тебе неудобно! – проорал Борис Олегович.

– Поднимайся, Лешка, – пресек дальнейшую дискуссию Олег. – Я уже приготовил тебе учебник.

Домофон смолк, чего нельзя было сказать о Борисе Олеговиче. Смерив пытливым взором сына, он коротко бросил:

– Не вижу учебника. Опять врешь?

– Вовсе нет, – на сей раз моментально нашелся Олег. – Я еще не успел взять учебник.

В дверь позвонили. Олег кинулся на лестничную площадку. Она была отделена от лифта еще одной дверью. Олег сейчас расценил это обстоятельство как большую удачу.

– Учти, ты пришел за учебником, – шепотом обратился он к Лешке. – А после ужина я выйду с Вульфом. Тогда и поговорим.

Тот понимающе кивнул. Оба мальчика направились в квартиру.

Беляев-старший переднюю не покинул. Он оставался на своем наблюдательном посту до тех пор, пока Олег снабдил недоумевающего Пашкова учебником по химии. Лишь когда Лешка ушел, Борис Олегович направился в кухню.

– Вот, сын. Теперь из-за тебя все остыло, – не преминул он заметить сыну.

– Вовсе нет, Боренька, – вмешалась Нина Ивановна. – Я держала бифштексы на маленьком огне.

На это у главы семейства Беляевых не нашлось возражений, и ужин прошел очень мирно. Стараясь не показать, что торопится, Олег отсидел в кругу семьи с добрый час. Борис Олегович сперва расспросил сына о школе. Затем пустился в пространные рассуждения о творчестве супружеской четы Прошечкиных.

По его словам выходило, что современный концептуальный авангард – это полная чушь, и он, Беляев-старший, «с тихим ужасом ожидает, что сотворили Прошечкины с несчастным Шекспиром».

– По-моему, Боря, ты ожидаешь этого совсем не с тихим, а, наоборот, с очень громким ужасом, – сухо заметила жена.

– Уж извини, моя милая, – театрально развел руками муж. – Как получается, так и ожидаю.

– Мне совершенно непонятна твоя позиция, – обиженно продолжала Нина Ивановна. – Они такие милые люди. И, кстати, их театр во всем мире пользуется успехом.

– А я разве сказал, что дураки есть только у нас, в России? – победоносно воскликнул Борис Олегович.

– Спасибо на добром слове, – поджала губы Нина Ивановна.

– Ты-то при чем? – удивленно уставился на нее муж.

– При том, что мне лично творчество Прошечкиных кажется интересным, – защищалась Нина Ивановна. – Конечно, у них далеко не все бесспорно…

Олегу живо вспомнился аквариум и актеры с аквалангами. Он, не сдержавшись, фыркнул.

– А ты не бери пример с отца, – повернулась к сыну Нина Ивановна. – Если он нетерпимо относится ко всему, чего не понимает…

– Да у твоих Прошечкиных понимать нечего! – взорвался глава семейства Беляевых.

– Если ты в этом убежден, то зачем пригласил на премьеру весь Олежкин класс? – спросила Нина Ивановна.

– Чтобы знали, что и такое есть, – хмуро произнес муж. – Кстати, Олежка, – посмотрел он на сына. – А кого там Инга Турундаевская-то играет? Вообще-то она потрясающая актриса, – мечтательно произнес он. – Какая фактура! В особенности в первых фильмах. – Тут Беляев-старший даже прищелкнул языком. – Не понимаю, зачем она согласилась участвовать в спектакле Прошечкиных?

– Инга Турундаевская там играет какую-то леди, – ответил Олег.

– Леди? – изумился Борис Олегович. – Такого, по-моему, в «Ромео и Джульетте» нет.

– Наверное, Турундаевская играет леди Макбет, – предположила Нина Ивановна.

– Нина! Ты ведь мне вроде говорила, что Прошечкины ставят «Ромео и Джульетту»? – еще сильней удивился Борис Олегович.

– Если бы ты меня лучше слушал, Боренька, то тебе сейчас не пришлось бы задавать лишних вопросов, – покачала головой жена. – Прошечкины поставили не просто «Ромео и Джульетту», а синтетический спектакль на основе лучших трагедий Шекспира.

– О боже! – простонал Борис Олегович. – Все ясно. Леди Макбет вместе с Джульеттой задушили Отелло, а Дездемона, отравив Гамлета, вышла замуж за Ромео. Ну и, естественно, в конце пьесы Генриха Прошечкина все абсолютно счастливы. Так сказать, оптимистическая трагедия.

Олег громко расхохотался.

– Ты, Боря, можешь считать что угодно, – совсем разобиделась Нина Ивановна. – Но не навязывай своих вкусов Олежке.

– Чего тут навязывать, Нина! – все сильней расходился Беляев-старший. – Только такая добрая душа, как ты, – простер он в сторону жены вилку с куском котлеты, – может искренне восхищаться подобной чушью! Синтез Шекспира! Людка в роли Джульетты!

– Люда – замечательная актриса, – перебила Нина Ивановна.

– Допустим, – перехватил инициативу Борис Олегович. – Только Джульетта – девочка, а Людка уже почти бабушка. С тем же успехом мне могут поручить роль Ромео!

– Люда не будет играть Джульетту, – заявила Нина Ивановна.

– Кого же она играет? – осведомился муж.

– Гертруду, – сказала Нина Ивановна. – Генрих ввел в свою пьесу некоторые мотивы из «Гамлета».

– Сын! – повернулся к Олегу отец. – Прости меня великодушно! Если бы я знал заранее, то и впрямь купил бы вам билеты в другой театр. Но теперь уже поздно. Придется вам всем потерпеть.

– Не расстраивайся, папа, – успокоил сын. – У нас как раз все довольны. Говорят, этот театр – одна из самых крутых тусовок в Москве.

– И совершенно правильно говорят, – подтвердила мать. – Ты, Олежка, отца не слушай. Конечно, в данном случае, – уточнила она.

– Вот посмотрит и сам разберется, – многозначительно произнес Борис Олегович.

– Я уже разобрался, – ответил Олег, бывший на многих премьерах Прошечкиных. – Мне не особенно нравится. Но, в общем, довольно прикольно.

– Нина, а кто же Джульетту играет? – поинтересовался Борис Олегович. – Хотя погоди, не отвечай, – жестом остановил он уже открывшую рот жену. – Я, кажется, догадываюсь. Джульетты в спектакле у Генриха нет. Он ее исключил за ненадобностью.

– А вот и не угадал, – с изрядной долей злорадства сообщила Нина Ивановна. – В роли Джульетты завтра дебютирует Валька Прошечкина.

– Валькирия? – разом воскликнули Борис Олегович и Олег.

– Да, – ничуть не смутилась Нина Ивановна. – Ей восемнадцать лет. Она уже на втором курсе Школы-студии МХАТ. Генрих решил, что пора ее выпускать на большую сцену.

– Да-а, – протянул Беляев-старший. – Джульетта-Валькирия – это сильно.

– Опять недоволен! – стукнула кулаком по столу Нина Ивановна. – Что тебя теперь не устраивает? Валька очень красивая и талантливая девочка. По-моему, она просто создана для роли Джульетты.

– Возможно, Нина, ты и права, – сдался наконец муж.

– Слушайте, я давно хочу узнать, – спросил вдруг Олег. – Почему Прошечкины свою дочь назвали Валькирией?

– Потому что у них никогда ничего не бывает просто, – вновь впал в обличительный пафос отец. – Не жизнь, а сплошной концептуальный авангард. А если уж надо дать имя дочери, то подавай им исландскую сагу и оперу Вагнера!

Олег украдкой взглянул на часы. Несчастный Лешка Пашков уже около часа мерз где-то во дворе. Надо было срочно выходить с Вульфом. Пес, словно прочтя мысли хозяина, вдруг несколько раз требовательно тявкнул.

– Так. Надо с ним погулять, – мигом вышел из-за стола Олег.

Борис Олегович тоже покинул кухню и отправился смотреть по телевизору очередную информационную программу. Уже дожидаясь лифта, Олег услышал возглас отца:

– Нина, иди сюда! Послушай, что они там наделали! Это будет почище всех твоих Прошечкиных!

Чем так возмущался глава семейства Беляевых, для Олега так и осталось тайной. Подошел лифт. Они с Вульфом поехали вниз.

Лешка, вопреки опасениям Олега, не мерз во дворе. Он устроился на батарее первого этажа.

– С елки свалился, столько времени ужинать? – осуждающе воззрился на друга он.

– Раньше не получалось, – развел руками Олег. – Отец и так уже подозревает, что мы в новое дело вляпались.

– Зря подозревает, – откликнулся Лешка. – Пока мы еще ни во что не вляпались. Словом, мог бы поторопиться.

– По-твоему, мне следовало объяснить предку, что у тебя в башке кто-то хором поет? – засмеялся Олег.

– Между прочим, все совсем не так весело, как ты думаешь, – ответил Лешка. – Сашок с Ромкой и Санькой действительно залезли в какое-то странное заведение.

– В какое еще заведение? – уставился Олег на друга.

– Они точно не знают, – пожал плечами Пашков.

– А чего их туда понесло? – задал новый вопрос Олег.

– Да у Саньки в районе Белорусского вокзала живет какой-то приятель, – принялся объяснять Пашков. – Он обнаружил лаз в заборе.

– В каком заборе? – не понял Олег.

– Ну, у них там есть какой-то завод. То ли на оборонку работает, то ли на космос. Раньше его охраняли так, что даже не подступиться. А теперь, видимо, на нормальную охрану не хватает денег. В общем-то, как говорит этот Санькин знакомый, на сам завод и теперь фига-два попадешь. Тем более что он весь вроде бы глубоко под землей. Но во двор тоже интересно. У них там огромная свалка всяких отходов. Санькин друг объяснил, что ее периодически вывозят. Но потом опять много всего накапливается. Вот Санькин приятель туда и лазает. Он радиоэлектроникой и компьютерами увлекается. И благодаря этой свалке ему многие вещи достаются совершенно бесплатно.

– Представляю, – усмехнулся Олег. – Наверное, из этих отходов можно вообще при желании целый компьютер собрать.

– Бери выше, – заблестели глаза у Пашкова. – Если верить моему братану, из этих отходов можно сделать даже космическую ракету. Я бы сам туда с удовольствием съездил, но не знаю, как пробраться. Сашок молчит. Видите ли, Санька не велела никому рассказывать. Он теперь родного старшего брата ни в грош не ставит.

– Крепись, Лешка, – усмехнулся Олег.

– Если какие-нибудь неприятности случатся, не к Саньке ведь, а ко мне придет, – обиженно продолжал Пашков. – Мол, Лешка, помоги-спаси.

– Да чего ты завелся по пустякам! – перебил Олег.

– Того, что из Сашка теперь правды клещами не вытянешь! – в сердцах пнул фонарный столб Лешка. – Если бы еще полгода назад мой братан обнаружил такую классную свалку, то понесся бы тут же ко мне. А сейчас видишь как? – развел руками Лешка. – Не пристань я к нему с расспросами, вообще ничего не узнал бы.

– Значит, ты так ничего и не выяснил, – разочарованно произнес Олег. – На фига тогда ко мне приперся? Только предка зря разозлил.

– Пашковы никогда ничего зря не делают, – обиделся Лешка. – Во-первых, теперь ясно, что наши с тобой догадки подтвердились. Сашок действительно проник на секретное стратегическое предприятие. А во-вторых, – поднял вверх указательный палец Пашков, – они оттуда уволокли полную сумку всяких проводков и деталей!

– Надеюсь, среди этих деталей нет какого-нибудь портативного ядерного реактора? – внимательно поглядел на друга Олег.

– Среди того, что осталось у братана, вроде бы нет, – не слишком уверенно отвечал Лешка. – Но он говорит, что сперва у него было гораздо больше вещей с этой свалки. Сашок в первый вечер приволок их к нам. Но потом большую часть забрала Санька.

– А когда этот вечер был? – хотелось знать точно Олегу.

– Как раз когда у меня в башке хором пели, – внес ясность Лешка.

Олег уже раскрыл рот, чтобы задать новый вопрос, но Пашков воскликнул:

– Ты лучше дальше слушай. Сашок раскололся, что среди вещей, которые забрала Санька, был один интересный маленький приборчик. Братан не знает, что это такое. «Только, – сказал, – там есть такие кнопочки, и когда их нажимаешь, прибор начинает мигать».

– Ого! – вырвалось у Олега. – А если бы эта фиговина взорвалась?

– Нет, – растянулся рот до ушей у Пашкова. – Вообще-то Сашок поначалу и сам испугался. И в качестве эксперимента целый час подряд нажимал на все кнопочки.

– Наверное, в бабушкиной комнате, – усмехнулся Олег.

– Ничего подобного, – ответил Лешка. – Сашок нажимал у меня под кроватью. Верней, сам Сашок находился снаружи, а приборчик держал под кроватью. По его расчетам, если бы ахнуло, матрац смягчил бы удар. И братан в результате отделался бы легким испугом. Но вышло еще лучше. И Сашок понял, что этот приборчик совсем по другому делу.

– Интересно, по какому? – осведомился Олег.

– Этого до сих пор никто не знает, – пожал плечами Лешка. – Теперь Санька пробует разобраться.

– Слушай, Лешка, – заволновался Олег. – А испытывал Сашок прибор в тот день, когда ты слышал голоса?

– В тот день Сашок эту штукенцию включил и оставил у меня под кроватью. Думал, может, чего случится. Но ничего не случилось. А на следующий день Санька прибор забрала.

– Ты хоть у Сашка догадался выяснить, на что эта штукенция была похожа? – охватывало все большее беспокойство Олега.

– Недооцениваешь ты Пашкова. У меня же голова! – бережно постучал себя по лбу указательным пальцем Лешка. – Естественно, я все выяснил. Этот приборчик похож на плеер. Только кассету совать некуда. И работает от совершенно неясного источника энергии. Сашок место для батареек так и не обнаружил. И вообще Сашок мне жаловался, что эту штуку фиг раскурочишь. Даже уцепиться не за что.

– Ну уж если братан твой не смог раскурочить… – Олегу было давно известно, что изобретательные братья Пашковы способны сломать практически все что угодно.

– Сашок дурак, – откликнулся Лешка. – Мог бы со мной посоветоваться, вместо того чтобы к Саньке нестись. Я бы уж эту штуковину точно раскурочил.

– Слушай, Лешка, – вдруг осенило Олега. – А ведь этот прибор как раз запросто мог чего-нибудь излучать. Вот у тебя в голове и запело. Ты же мне вроде бы говорил, что тебе стало страшно.

– Ну, – подтвердил Лешка.

– Вот тебе и ну, – передразнил друг. – Это были волны страха. По-моему, такие приборы есть на вооружении спецслужб. Во всяком случае, об этом почти постоянно пишут.

– Ежу понятно, что есть, – уверенно изрек Лешка.

– Вот я и говорю, – продолжал Олег. – Выходит, братан, сам не зная, подверг тебя психотропному воздействию.

Лешка вдруг побледнел. И жалобным голосом произнес:

– Олег, как ты думаешь, это не вредно? Вдруг они радиоактивные?

– Кто? – не понял друг.

– Волны, – с тоской смотрел на него Лешка.

– Думаю, радиация тут ни при чем, – успокоил Олег.

– Тогда я сейчас Сашку устрою психотропное воздействие, – сжал кулаки Лешка.

– Погоди, – остановил его Олег. – Сашок не виноват. Он же не знал.

– Наверное, ты прав, – несколько остыл Пашков. – Сашок просто его оставил…

– А ты сел учить физику и оказался в зоне действия волн, – подхватил Олег.

– Ну, – кивнул Лешка. – Только это все гипотезы. Пока я сам не увижу…

– Придется у Саньки теперь выманивать эту штуку, – усмехнулся Олег.

– Нам она не отдаст, – угрюмо изрек Лешка.

– Проси Сашка, – порекомендовал Олег.

– А как ты это представляешь? – откликнулся Пашков. – Сашок ведь сразу ко мне пристанет. Зачем? Почему? По-твоему, я должен ему рассказать, что у меня в башке хором пели? Да они все втроем потом надо мной смеяться будут.

– А кто тебе мешает заехать с другой стороны? – уже возник план у Олега. – Во-первых, изобрази, будто ты очень обижен. Мол, достали где-то такую классную штуку, а ты, Сашок, родному старшему брату даже не показал.

– Тут и изображать нечего, – от души возмутился Лешка. – Раньше Сашок мне в первую очередь все рассказывал…

– Вот на это и бей, – хлопнул друга по плечу Олег. – У тебя очень хорошо получается.

– Попробую, – не слишком воодушевился Пашков. – Хотя вообще не уверен в успехе.

– Если не уверен, – продолжал Олег, – прибавь к вышесказанному какой-нибудь интригующий момент.

– Какой еще интригующий момент? – не понял Лешка.

– Слушай, я тебя не узнаю, – с изумлением уставился на него Олег. – Где же твоя прославленная голова?

– Голова-то на месте, но… – Лешка на мгновение умолк. Затем губы его растянулись в победной улыбке, и он с важностью добавил: – Ежу понятно. Скажу Сашку якобы по большому секрету, что в тот самый день, когда он оставил непонятный приборчик под кроватью, а сам упилил к своей Саньке, с нашей бабкой творилось что-то странное. Настолько странное, – уже вошел в роль Пашков, – что я решил никому ничего не говорить. Ни Сашку, ни тем более предкам.

– Нормальный ход, – одобрил Олег. – Только я лично ума не приложу, что с твоей бабкой могло такое твориться. Сашок ведь потребует конкретики.

– Будет ему конкретика, – все сильней вдохновлялся Пашков. – Скажу, например, будто я учил себе спокойно физику. Потом явилась бабка из магазина. И вдруг, не снимая пальто, начала летать по комнате. Как тебе, Олег?

– Хорошо, но, по-моему, слишком сильно, – задумчиво произнес тот.

– Это тебе сильно, а Сашку в самый раз, – заспорил Лешка. – Уж я своего братана как-нибудь знаю. А потом я ведь не собираюсь ему впаривать, будто бабка долго летала. Скажу, что это длилось совсем чуть-чуть. А потом бабка спокойно сняла пальто и отправилась на кухню готовить ужин. Сашок наверняка заинтересуется.

– Тебе, конечно, виднее, – все еще не был до конца убежден Олег. – Но я бы на твоем месте предпочел что-нибудь попроще.

– А я бы не предпочел, – стоял на своем Пашков. – Попроще на Сашка не подействует. А вот летающая бабка – в точку. Она у нас еще никогда не летала. И Сашок это знает. Поэтому со всех ног понесется к своей Саньке за приборчиком. А я к тому же еще предупрежу, чтобы Сашок пока не трепался.

– А вдруг он решит, что это не бабка ваша летала, а ты, Лешка, сбрендил, – внезапно забеспокоился Олег.

– А чего это мой родной брат должен такое решить? – обиделся Лешка.

– Ну знаешь ли, – медленно проговорил Олег. – Если бы, например, мне такое сказали…

– Одно дело тебе, а другое – Сашку, – перебил Пашков. – Он полностью мне доверяет.

– Тогда, может, тебе вообще врать не стоит? – спросил Олег. – Скажешь, как было на самом деле.

– Вот уж нет! – воскликнул Пашков. – Тогда Сашок и впрямь решит, что я чокнулся.

Вульф, нагулявшись, уже давно ходил вокруг мальчиков. Несколько раз он наскакивал на Олега, словно подталкивая к подъезду. Мальчики не обращали на пса внимания. Тогда Вульф принялся лаять.

– Чего это он? – недовольно пробормотал Пашков.

– Домой хочет, – уверенно заявил Олег. – Видишь? Он замерз.

Вульф и впрямь подрагивал от холода. Конец ноября все-таки не июнь. А шерсть у него была короткая.

– Ладно, Лешка, мы пойдем, – шагнул к подъезду Олег. – А то Вульф еще простудится.

– Сейчас постараюсь обработать Сашка! – сказал на прощание Лешка. – Если получится, перезвоню.

– Ты все-таки поосторожней с летающей бабкой, – счел своим долгом предупредить Олег.

– Учи ученого! – уже устремился к металлическим воротам Лешка.

В тот вечер звонка от Пашкова так и не последовало. Зато утром, едва выйдя из подъезда, Олег сразу заметил переминающегося на утреннем холодке Лешку.

– Слушай, ты опять слишком долго, – накинулся он на Олега. – Я тут уже почти околел!

– А что, есть новости? – в два прыжка спустился с кирпичного крыльца Олег.

– Иначе бы не пришел, – ответил Лешка. – Я почему так рано. Хотелось тебе рассказать про Сашка, пока других нет.

– Тогда рассказывай, – посмотрел на часы Олег. – А то сейчас все соберутся.

– Ну вот, – скороговоркой начал Лешка. – Как я и думал, летающая бабка на Сашка хорошо подействовала…

– Неужели сразу поверил? – изумился Олег.

– Может, и не совсем сразу, – ответил Пашков. – Но быстро. В общем, Сашок зациклился. Говорит: «Гадом буду, если не увижу, как наша бабка в пальто летает». А потом еще упрекнул меня, что я сразу с ним такой обалденной новостью не поделился. Ну тут я, естественно, взял реванш. Мол, ты, Сашок, тоже не сразу раскололся по поводу секретного приборчика. В общем, мы с братаном решили действовать вместе. И он постарается забрать у Саньки приборчик.

– Когда? – полюбопытствовал Олег.

– Сегодня вечером, – внес ясность Пашков.

– Черт, – досадливо поморщился Олег. – Мы же сегодня в театр идем.

– Делов-то, – отмахнулся Лешка. – Я вернусь со спектакля домой, и мы с Сашком сразу же испытаем приборчик.

– Чего вы там испытаете? Говорите быстро! – неожиданно возник за их спинами долговязый Женька.

Олег и Лешка оглянулись. Остальная часть Компании с Большой Спасской тоже уже была рядом.

– Мы ничего не испытываем, – поторопился разубедить долговязого друга Пашков. – Просто вас ждем.

– Понятно, – сильно разочаровали его слова Женьку. – А я-то обрадовался, – вздохнул он. – Думал, ты, Лешка, готовишь очередной сюрпризик химичке.

– Нет уж, – покачал головой Пашков. – Еще одного моего сюрприза Алевтина не переживет.

– Ты бы лучше не об Алевтине, а обо мне подумал, – с упреком изрек Женька. – Я, между прочим, сегодня опять не выучил химию.

– Вот сам и думай, – не испытывал сегодня тяги к рискованным экспериментам Пашков.

– Стареешь ты, братец, – хлопнул его по плечу добродушный Женька.

– Зато Женечка у нас до седых волос останется в душе первоклассником, – иронично сощурилась Катя.

Таня, стоявшая рядом с ней, тихо захихикала.

– Ладно вам, – взмахнул сразу обеими руками Женька. – Никогда человеку не посочувствуете. А у меня, можно сказать, хроническое химическое несчастье.

Женька не преувеличивал. В этом году родители были вынуждены нанять ему репетитора по химии. Впрочем, сын старался под разными предлогами на дополнительные занятия не ходить.

– У тебя, Женька, не только химическое несчастье, – хмуро глянул на него исподлобья Темыч. – Оно распространяется на все остальные предметы.

– Подумаешь, – вновь отмахнулся Женька. – Я слышал, многие великие люди плохо учились.

– Тогда, Васильев, будешь лет через десять-двадцать великим химиком! – оглушительно расхохоталась Моя Длина.

– Только не это! – взъерошил и без того спутанную длинную шевелюру тот. – Не хочу я всю жизнь заниматься химией.

– Спокойно, – усмехнулся Олег.

– И впрямь, – подхватила Таня. – Полагаю, тебе, Женька, химическое будущее не грозит.

– Зато сегодня грозит очередная двойка от Алевтины, – тоном пророка изрек Темыч.

– Пошли лучше в школу, – разрядила обстановку Таня. – Слышите? – указала она на здание родной две тысячи первой. Оттуда доносились трели звонка.

Этот учебный день прошел на удивление тихо. Даже нервная и мстительная химичка Алевтина Борисовна пребывала сегодня в благодушно-сонном настроении. И, вместо того чтобы устроить десятому «Б» обещанный опрос, демонстрировала весь урок какие-то, по ее собственному выражению, «оригинальные химические опыты». Темыч потом говорил: «У меня сердце как чуяло, что это затишье перед бурей».

Около семи вечера ребята под предводительством Андрея Станиславовича и его невесты, математички Светланы Сергеевны, прибыли к Театру современного российского концептуального авангарда. Там уже стояли Наташка и Женька.

У входа, к которому то и дело подъезжали шикарные иномарки, посетителей приветствовали две экзотического вида личности в костюмах эпохи Возрождения. Один из этих двоих мужчин был облачен в белоснежный плоеный воротник, шелковые чулки и пышные короткие шаровары. На втором был костюм шута. Голову его увенчивал колпак с бубенчиками. Оба кланялись подъезжающим знаменитостям и услужливо распахивали перед ними дверь в театр.

Моя Длина, жадно разглядывая «бомонд», то и дело произносила, как заклинание, громкие имена с полос «светской хроники». А в промежутках обращалась к Олегу:

– Замогильно! Какая тусовка!

Андрей Станиславович и папа Олега, оставив Светлану Сергеевну приглядывать за ребятами, отправились в дирекцию получить контрамарки.

Темыч и Пашков тоже зря времени не теряли. Обежав вокруг шута и мужчины в плоеном воротнике, они восторженно сообщили классу:

– На спинах у обоих мужиков таблички. Один называется Шекспир, а другой – Меркуцио.

– Зашибись-умри! – осталась в полном восторге Моя Длина.

– Про Шекспира я знаю, – вмешался Марат Ахметов. – А Меркуцио, что это за парень такой?

– Это, знаешь ли, шут из «Ромео и Джульетты», – выразительно покосившись на Таню, объяснила Катя.

– А почему он тогда здесь, на улице? – не доходило до Ахметова.

– Раз стоит, значит, так надо, – убежденно произнесла Моя Длина.

Ей нравилось тут все больше и больше. Она обожала подобные мероприятия. Вскоре подбежали запыхавшиеся Борис Олегович и Андрей Станиславович.

– Пошли. Все в порядке.

Класс дружно устремился в узкий проход, увлекая за собой нескольких кино– и театральных знаменитостей, а также Шекспира и шута. Послышались протестующие крики. Но десятый «Б» на них не отреагировал. Ребят влекло вперед большое искусство.