Текст книги "Связанные одной тайной"

До сего момента она была здесь всего один раз. Воображение рисовало в ее мозгу некое подобие таинственного военного бункера, а в итоге Таня тогда увидела обставленную, как и множество других, комнату, только без окон и с одной-единственной бронированной дверью. Ну, и с мониторами, по которым можно было наблюдать за происходящим по всему дому.

Отец строго-настрого запретил дочке распространяться о наличии «тревожной комнаты», и Таня придерживалась его приказания. Но сейчас внезапно вспомнила, что однажды все же проговорилась и даже привела подругу, гостившую в особняке, в это подвальное помещение, в котором находился вход в «тревожную комнату». Это подругой была Таня Чехарская.

Телохранитель остановился и громко произнес:

– Я с Таней. Распоряжение босса – ей тоже надо спрятаться в «тревожной комнате». Прошу вас открыть дверь!

Через пару мгновений раздался еле слышный щелчок, и огромная металлическая створка, походившая на дверь в банковском хранилище, отошла в сторону. Из-за нее вышла тетя Ника, сестра отца, которая поцеловала Таню и поинтересовалась, все ли с ней в порядке.

Девочка указала на телохранителя, у которого была ранена рука. Тетя Ника предложила обработать ее, благо что в «тревожной комнате» имелась целая аптека, но мужчина отрицательно качнул головой и сказал, что отправится на поверхность.

– Снова запритесь и никому не открывайте! – произнес он напоследок. – Тот, кто знает, как войти вовнутрь, сам туда войдет. Все остальные – ваши враги.

Он сделал шаг назад, а Таня прошептала:

– Спасибо вам!

Телохранитель обернулся:

– Запомни, Таня, что бы ни случилось: у тебя отличный отец. Я горжусь тем, что он мой босс.

Мужчина ушел, и в этот момент свет и в подвальном помещении тоже погас. Значит, поняла Таня, нападавшие добрались и до автономного генератора. Только вот откуда они знают, где тот располагается? Похоже, у них есть план всего особняка, даже самых секретных его коммуникаций…

Тетя Ника быстро втащила Таню в «тревожную комнату», захлопнула дверь и всхлипнула.

– Танечка, мне страшно, очень страшно… Господи, да ты вся в крови! Ну почему все так ужасно?

Таня удивилась: ну надо же, тете Нике двадцать четыре года, а ведет она себя, как глупая девчонка.

– Я же сказала, тетя Ника, со мной все в порядке, это чужая кровь, – ответила девочка, осматриваясь в бункере. – А где мама?

Сестра отца махнула рукой куда-то в сторону, и Таня перешла из главной комнаты в смежную, поменьше. Там, на диване, лежала мама. Заметив, что грудь ее залита кровью, а глаза закрыты, девочка бросилась к ней, залепетав:

– Мамочка, мамочка, пожалуйста, не умирай!

Веки Маргариты Волковой дрогнули, женщина открыла глаза и слабо улыбнулась.

– Татьяна, как ты могла такое подумать? Я еще намерена присутствовать на твоей свадьбе и нянчить внуков! – сказала она строго. Однако, судя по гримасе боли, исказившей бледное лицо, каждое слово давалось ей нелегко.

Обвив шею мамы руками, Таня поцеловала ее, с большим трудом сдерживая слезы. Не хватало еще зареветь, как белуга! И это с учетом того, что мучиться приходится не ей самой, а маме. Хотя это и было ужаснее всего…

– Тетя Ника, вы же учились на медсестру, сделайте маме перевязку! – крикнула Таня.

Она вернулась в большую комнату и увидела тетку, сидевшую на полу и таращившуюся на мониторы, ряды которых были укреплены на одной из стен. Большая часть экранов или не светились вовсе, или на них рябил «снег». Мерно раскачиваясь из стороны в стороны, девушка грызла ноготь большого пальца.

– Тетя Ника, придите в себя! Сейчас не время впадать в транс! – заявила сурово Таня и изо всех сил тряхнула ее за плечи, а та вдруг обхватила девочку руками и, орошая ее слезами, запричитала:

– Танюша, страшно же как, прямо жуть! Разве я могла вообразить, что так получится?

Таня оторвала от себя цепкие руки тетки и ответила:

– Никто не мог вообразить. Но вышло так, как вышло, ничего уже не поделать. Запомните, что там, наверху, мой брат и ваш племянник, а также мой отец и ваш старший брат. И, конечно же, те славные люди, которые нас защищают. Нам тут бояться нечего, сюда никто не проникнет. А вот им не позавидуешь…

В этот момент еще несколько экранов отключилось. Да, тот, кто пытался захватить особняк, явно знал, что делать.

– Тетя, помогите же маме! – толкнула Нику Таня. – Ну, не сидите сиднем!

Девушка неловко поднялась и поковыляла в другую комнату, где располагались туалет и душ, а также имелся шкаф с медикаментами.

Время тянулось невозможно долго. Таня подумала о том, что отец или кто-то из его людей наверняка сообщили о нападении в милицию. Почему же до сих пор никто не едет и не помогает отразить нападение бандитов?

Наверное, дядя Леня Чех и об этом позаботился – устроил, чтобы звонок из особняка игнорировался. Или чтобы милиционеры ехали сюда три часа… Или еще что-то в таком роде…

Таня заглянула в большую комнату и увидела, что мама находится в полузабытьи. Присела около дивана на пол, взяла ее руку и прижала к своей щеке. Было совершенно ясно – раненой срочно требуется врач. Потому что на свежей белоснежной повязке, укрепленной у нее на груди тетей Никой, проступало новое кровавое пятно.

– Мамочка, я так тебя люблю! – произнесла Таня. – И день рождения был необыкновенный! Это ты его организовала, а я даже не поблагодарила тебя толком…

– Таня, не обращайся со мной, как с умирающей, – раздался тихий, но отчетливый голос мамы. – Я же сказала, что намерена нянчить внуков… Пить, как же хочется пить…

Таня быстро поднялась на ноги и положила руку на лоб мамы – тот полыхал. А раненая уже снова потеряла сознание. Девочка побежала в просторную кладовку, где имелись запасы и воды, и продуктов, которых хватило бы на недели, если не на месяцы…

Вернувшись в центральную комнату, она заметила, что мониторы погасли все, кроме одного в нижнем ряду. Тетя Ника, стоявшая около него, в ужасе взирала на вооруженных людей, толпившихся в небольшом помещении. И Таня поняла, что это было то самое помещение, в котором находился вход в «тревожную комнату». То есть от нападавших их разделяли только стены и бронированная дверь.

Тут дядя Леня Чех, облаченный в камуфляжную форму и бронированный жилет, выступил вперед и произнес:

– Вот мы и добрались до вас, мои красавицы. Ну, открывайте, поговорим по душам.

Его голос, лившийся из динамиков, звучал глухо, но Таня уловила издевательскую интонацию.

Заметив на стене красную кнопку с надписью «Связь с коридором», она нажала ее и крикнула:

– Ни за что!

Дядя Леня откровенно ухмыльнулся:

– Танечка, это ведь ты говоришь? Какой благородный ответ… И какой глупый! Сразу видно, что ты дочка идиота Миши Волка. Однако я хочу услышать не тебя, а Нику. Эй, красавица, тебе ведь нравилось стонать подо мной… Давай, делай сейчас то, что приказано, открывай!

Таня в недоумении уставилась на тетку, по щекам которой текли слезы. И все моментально встало на свои места. Вот он, предатель, точнее, предательница! Дяде Лене Чеху удалось перетянуть тетю Нику на свою сторону. Сестра отца стала его любовницей. Наверное, даже влюблена в этого изверга, а тот использовал ее только для того, чтобы она сдала ему коды сигнализации и план особняка…

– Мы так не договаривались, Леонид… – слабым голосом произнесла, нажав красную кнопку, Ника. – Ты же ничего не говорил о нападении, уверял, что никому не причинишь вреда…

– Вот дура! – расхохотался дядя Леня. – Неужели поверила мне? За то, что я тебя ублажал, ты была готова сделать все, что угодно… Говорю же, дура дурой!

Он был прав, тетка настоящая дура. Таня сжала кулаки и хотела даже броситься на нее. Но что это даст? Ничего, после того, как все закончится, папа ее накажет, невзирая на то, что Ника его сестра. Безмозглая младшая сестра…

– Сюда вам не пробраться! – крикнула Таня, нажав кнопку внешней связи. – И мой папа вас в лепешку раскатает…

Дядя Леня Чех снова расхохотался.

– Да что ты говоришь? А может, мы его в лепешку раскатаем? Кстати, уже раскатали, Танюша. Потому что твой папочка лежит на лестнице с дыркой в голове. Показать тебе его?

Таня оцепенела, а Ника забилась в истерике. Не выдержав, Таня оттолкнула тетку от двери и от себя, брезгливо вытерла руку о свою испачканную кровью и пылью ночную рубашку, крикнула на нее:

– Тетя, замолчите!

Девочка лихорадочно соображала. Дядя Леня Чех говорит правду или нет? Возможно, блефует, и папа все еще жив.

– Хотя нет, труп мы сюда тащить не станем, ведь твой папаша, Танюша, был весом как хороший кабан. А вот кого мы тебе покажем, так это кронпринца, твоего братца. Где мальчишка?

Люди Чеха подтолкнули к камере Дмитрия. Подросток был весь в крови, однако держался уверенно и бесстрашно.

Схватив его за волосы, дядя Леня Чех прошипел:

– Танечка, смотри, это ведь твой братик. Пока что живой. Но ведь может стать мертвым и отправиться вслед за своим папаней. Прямо на твоих глазах! Но если ты откроешь дверь, то, так и быть, пощажу вас. Зачем вы мне? Угрозы больше не представляете, так что правда отпущу…

Говоря все это, мужчина приставил к голове Димы пистолет.

– Таня, не слушай его, папа жив! – крикнул подросток. – И он вас спасет! Не открывай дверь, что бы этот гад ни сделал! Даже если в меня стрелять будет! Потому что он всех вас все равно…

Чех ударил его рукояткой пистолета по голове, и парень свалился на пол. А дядя Леня злобно произнес:

– Какие вы, однако, Волковы говорливые. Думаете, я просто угрожаю? Нет, не просто! Итак, считаю до трех, в потом стреляю мальчишке… Куда бы ему выстрелить? Так и быть, сначала в правое колено, начнем с этого… Итак, раз…

Таня знала, что дядя Леня Чех не шутит. И что он в самом деле может выстрелить в Диму. Разве можно допустить это? Но брат же приказал ни за что не открывать дверь… Если бы речь шла только о ней самой, однако ведь в «тревожной комнате» еще дура тетя Ника и раненая мама…

Мама, в которую дядя Леня Чех был когда-то безнадежно влюблен, и которая предпочла ему папу…

– Два! – донесся до нее размеренный голос бывшего друга отца. – Два с половиной… И, наконец…

Еще до того, как Таня приняла окончательно решение, тетя Ника, которую девочка на мгновение упустила из виду, метнулась к пульту управления дверным механизмом – и нажала на кнопку. Таня ринулась туда же, однако было поздно. Послышался знакомый тихий щелчок, дверь отошла, и тотчас несколько рук начали с силой открывать ее.

Секундой позже бункер оказался полон вооруженных людей. Дядя Леня Чех, сунув одну руку за пояс, на котором покачивалась кобура, а в другой держа пистолет, скрипя армейскими сапогами, подошел к брыкающейся Тане, которую удерживали двое боевиков.

– Эх, Танечка-Танюша… – с притворной скорбью вздохнул он. – Какая же ты строптивая и воинственная. Но мозгов ни на грош. Этим ты и отличаешься от моей Тани. Дочка в миллион раз умнее тебя!

Он слегка склонился перед плененной девочкой, да так, что девочка могла ощущать запах табака и мужского одеколона, шедший от него. Тогда Таня смачно плюнула ему в лицо, причем так удачно, что большой шматок слюны повис на щеке дяди Лени Чеха.

Один из его людей услужливо подал салфетки, и дядя Леня смахнул слюну. А потом, развернувшись, наотмашь ударил девочку. Потом еще раз. И еще.

Боль обожгла голову, из разбитой губы потекла кровь, но Таня не издала ни звука. Нет, такого удовольствия она врагу своей семьи не доставит!

– Идиотка ты, Танюша! – прошипел дядя Леня Чех, взрослый мужик, для которого было нормально избивать удерживаемую его головорезами десятилетнюю девочку. – Хотел ликвидировать тебя быстро и безболезненно, но, вижу, придется проучить. Кое-кто из моих славных ребят сможет научить тебя прелестям секса до того, как ты в мучениях сдохнешь…

– Леня, нет! – закричала тетя Ника. – Прошу тебя, ты же обещал, что никому не причинишь вреда…

Чехарский переключил свое внимание на нее.

– Я же сказал, идиотка, что обманул тебя. Для этого, собственно, и трахался с тобой.

– Оставь девочку в покое! – всхлипнула Ника. – Она ни в чем не виновата! И ты обещал, что женишься на мне… Что мы будем счастливы…

– Она – дочь Миши Волка, и этого уже хватит, чтобы ее хлопнуть. Мне отпрыски-мстители не нужны! – скривился дядя Леня. – Как, впрочем, и тупоголовые шлюхи-предательницы, которые ради секса готовы продать с потрохами родного брата.

Едва договорив, он, не глядя, выстрелил. Таня закричала, на мгновение закрыла глаза, а когда открыла их, увидела, как люди дяди Лени Чеха утаскивают в угол и бросают там недвижимое тело тети Ники.

– А теперь вернемся к тебе, Танюша, – сказал убийца, поднося к ее лицу горячее дуло пистолета. – Ты видишь, я отнюдь не шучу. Но, в отличие от твоей тупой тетки, тебе, как уже было сказано, придется помучиться. Хотя имеются еще твоя мамаша… и твой брат… И они могут очень сильно помучиться перед смертью…

Бандит Чехарский ухмыльнулся, и Таня поняла: он выиграл. Потому что она не имеет права рисковать жизнью мамы и Димы.

– Многого от тебя не требуется, – продолжал дядя Леня. – Пойдешь с моими людьми и скажешь в мегафон то, что прикажут – послание для твоего папани.

Значит, папа жив! Негодяй нагло врал, уверяя, что он мертв!

И тут до Тани дошло: этот гад хочет использовать ее в качестве приманки, чтобы поймать отца. Поймать и убить. В том, что дядя Леня Чех намеревается убить всю их семью, Таня уже не сомневалась. Ее взгляд наткнулся на бездыханное тело тети Ники, из-под которого вытекала кровь, и из груди вырвался вздох: что ж, начало уже положено.

– Ты ведь сделаешь то, чего я хочу? – спросил враг отца и ее враг.

И Таня безмолвно кивнула. А что еще ей оставалось?

– Отлично, девочка! – Дядя Леня Чех потрепал ее по щеке. – А теперь посмотрим на твою мамашу. Ах, Марго, Маргоша, королева моего сердца! Могла бы стать королевой Москвы, а со временем и всей России. Хотя бы криминальной. Ан нет, предпочла мне этого выскочку Мишу Волка. И вот результат…

– Мама ранена, ей нужна медицинская помощь, – угрюмо произнесла Таня. – И если вы… – Тут она запнулась, но преодолев отвращение, все же продолжила: – Если вы любили ее… и любите до сих пор, то помогите ей.

Дядя Леня вздрогнул, его лицо исказилось. Но это была не гримаса страха или отчаяния, а судорога триумфа.

– Маргошу ранило? Ну надо же! Стань она моей женой, такого бы точно не произошло. А Миша Волк не смог защитить ни жену, ни дочку с сыном, ни свою туповатую, охочую до секса сестренку. Что за семейка, право! Сплошные моральные уроды!

– Босс, баба там. В самом деле вся в крови и без сознания. Но еще дышит, – доложил кто-то.

Дядя Леня провел пистолетом по своей ширинке и с ухмылкой произнес:

– Маргоша без сознания? Значит, можно перед тем, как ее пристрелить, немного с ней развлечься. Как когда-то…

Бандит Чехарский развернулся, явно желая воплотить свой мерзкий замысел, но Таня отчеканила:

– Только попробуйте! Тогда я не сделаю того, чего вы от меня хотите.

Дядя Леня повернулся, смерил ее взглядом и не без уважения отметил:

– Надо же, такая пигалица, а уже ставит условия. Из тебя, надо признать, Танюша, вышла бы хваткая бизнесвуман. Вся в мать, сразу видно. Ладно, так и быть, даю слово, что маманю твою пальцем не трону, если сделаешь то, что от тебя требуется. А на всякий случай она и твой брательник у нас в заложниках останутся…

Люди Чеха держали все еще находившегося без сознания и безвольно повисшего в их руках Диму. Тане показалось, что тот на секунду приоткрыл глаза, а затем снова быстро закрыл их. Значит…

Значит, Дима уже пришел в себя, но делает вид, что все еще в отключке. А следовательно, он что-то замышляет. Таня знала, что физические данные у ее шестнадцатилетнего брата, владеющего приемами восточных единоборств, отличные. У него наверняка есть план, как неожиданно напасть на людей Чеха.

И спасти маму, ее и отца.

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Тани, и ей стало ясно – главное в такой ситуации выиграть время. И выбрать для нападения наиболее подходящий момент. Так же, как это сделал мерзавец дядя Леня Чех.

Пока ей придется делать вид, будто она сотрудничает с напавшими бандитами. А потом… Что будет потом, девочка не знала, но была уверена: как и обещала мама, все завершится хорошо.

– Ну, вперед! – приказал своим людям дядя Леня. – Но смотри, Танюша, если взбрыкнешь, я забуду о своем слове. Пальцем, так и быть, не трону Маргошу, твою маманю, зато кое-чем другим…

Хохотнув своей гадкой шуточке, он дал девочке щелчок по носу, и его прислужники потащили ее из «тревожной комнаты».

В саду было прохладно, на небе ни звездочки – их закрывали набежавшие невесть откуда тучи.

К Тане подошел один из типов.

– Итак, скажешь своему папане следующее: «Папочка, милый, нам всем очень страшно. Дядя Чех обещал пустить меня, маму и Диму по кругу, если ты не сдашься. Умоляю тебя, сдавайся! Прямо сейчас! Если ты не сделаешь этого, то ты будешь кошмарным отцом и ужасным мужем. Мама тебя всем святым заклинает сложить оружие. Сдайся, прошу тебя, сдайся!» И старайся, чтобы голос звучал как можно жалостливее и испуганно.

Мужчина подсунул к ее лицу мегафон, предупредив:

– Я буду подсказывать тебе слова. Учти, Танечка, если понесешь отсебятину, то всем, кто остался в подвале, придется очень плохо! Ну, приступай! «Папочка, милый, нам всем очень страшно…»

Таня вздохнула и произнесла вслед за ним в мегафон:

– Папочка, милый, нам всем очень страшно…

Ее голос, в самом деле испуганный и дрожащий, разнесся по парку. Наверняка его было слышно и в доме.

– «Дядя Чех обещал пустить меня, маму и Диму по кругу, если ты не сдашься», – подсказывал тип.

Таня повторила и эту фразу, а затем замолчала.

«Умоляю тебя, сдавайся!» – приказал ей произнести бандит.

Таня все молчала, и бандит грубо ткнул ее в плечо кулаком, а затем ударил по лицу. – Ну, маленькая тварь, говори, что нужно! Иначе в самом деле сейчас пустим тебя по кругу!

– Умоляю тебя, папочка… – начала Таня и запнулась.

Подручный Чехарского, схватив ее шершавой рукой за подбородок, прошипел:

– «Сдавайся!» Говори, чтобы он сдался! Слышишь, маленькая тварь?

– Не сдавайся! Ни за что! Потому что нас все равно убьют! Они уже застрелили тетю… – выпалила Таня, но договорить не успела, потому что мужчина отвел от ее лица мегафон, а затем со всей силы ударил по голове, потом в грудь, в живот. Девочка не в состоянии ни вдохнуть, ни выдохнуть, осела на траву.

– Волк, твоя дочурка у нас! Мы можем сделать с ней все, что угодно! – проорал бандит в мегафон. – Выходи с поднятыми руками! Иначе…

Ответом ему были несколько выстрелов, последовавших откуда-то со стороны темного дома. Раздались булькающие звуки, и тип с мегафоном стал оседать на траву. Превозмогая боль, Таня засмеялась. Вот ведь папка молодец! Он их спасет, он их в беде не бросит…

Люди Чеха открыли ответную пальбу по особняку, затем потащили Таню обратно в дом. Когда все оказались в огромном холле, один из бандитов скомандовал:

– Девчонку вниз, в подвал, к боссу! Он сам решит, что делать с маленькой тварью. Выстрелы были из северного крыла. Немедленно послать туда трех человек!

Бандиты были в панике, их внимание ослабло, поэтому Таня, изловчившись, впилась зубами в руку ближайшего к ней. Дядя взвыл, выпустил ее – и девочка метнулась к лестнице, что вела на второй этаж.

– Стоять, иначе убью! – заорал укушенный.

Таня молнией летела по лестнице, но вдруг налетела на что-то, точнее, на чей-то труп. Споткнувшись, она упала на ступеньки, и бандит с пистолетом нагнал ее, схватил.

– Вот ведь какая ты мерзавка! Чтобы ты нам больше не мешала, прострелю тебе плечо. Но убивать не буду, потому что ты своему папане ой как дорога, и тебя еще можно использовать в качестве козыря…

Негодяй ткнул дулом в плечо девочки, та зажмурилась, приготовившись к всплеску боли, раздался выстрел, потом еще один… Но ничего не произошло. Потом еще один. Таня осторожно открыла глаза и увидела, как бандит катится по лестнице вниз, а рядом стоит брат, сжимая в руке дымящийся пистолет.

– Димочка! – прошептала Таня. – Тебе удалось уйти? А как мама, с ней все в порядке?

– Она все еще у них, – вздохнул брат, ставя ее на ноги. – Но хуже всего то, что я стрелял в Чеха и промахнулся. Ладно, наверстаем. Идем!

Он потащил ее за собой. Когда поднялись на второй этаж, заметили на полу еще одно бездыханное тело.

– Димочка, папа в северном крыле, бандиты туда людей послали… – прошептала Таня, явно намереваясь повести брата туда.

Но тот ткнул пистолетом в первую попавшуюся комнату и сказал:

– Спрячься там!

– Но, Дима, я не могу бросить тебя и папу… – начала Таня. Однако быстро поняла, что канючить не имеет смысла. Поэтому шмыгнула в комнату, оказавшуюся ее собственной спальней.

– Спрячься под кроватью или в шкафу и никуда не уходи, – приказал брат. – Мы с папой тебя заберем.

Юноша быстро прижал сестру к себе, а потом исчез в темноте.

Таня хотела было последовать за братом, но поняла, что это верх абсурда. Ей, десятилетней девчонке без оружия, ввязываться в войну мужчин с автоматами? Она вспомнила о трупах, что лежали в доме, и о судьбе тети Ники. Впрочем, последнюю ей было не жаль. Разве что чуточку. Та ведь сама виновата в произошедшем!

Забравшись под кровать, Таня затаилась. И тут на нее накатили слезы. Ну да, тетя Ника была предательницей и неисправимой идиоткой, но теперь-то она мертва! И почему все так случилось…

Вдруг дверь в ее комнату тихонько отворилась – и Таня услышала, что внутрь кто-то вошел. Девочка заликовала, думая, что это Дима или папа, или даже оба сдержали слово и пришли ее спасать.

Она собралась вылезти из-под кровати, но вдруг рассмотрела, что на том, кто сейчас находится в спальне, армейские сапоги. Таких не носил ни папа, ни Дима, ни кто бы то ни было из телохранителей.

– Танечка, я ведь знаю, что ты здесь! – раздался голос дяди Лени Чеха, и Таня окоченела от страха. – После того как мы проникли в «тревожную комнату», мои ребята наладили работу камер, установленных по всему дому, и я видел, как твой братец отвел тебя сюда, прежде чем сам отправился на подмогу вашему неразумному папаше…

Говоря это, бандит обыскивал комнату. Вжавшись в пол, Таня замерла под кроватью, больше всего боясь чихнуть или издать непроизвольный сдавленный крик.

– Рассказать, что я сделал с твоей мамашей, моей некогда любимой Марго? Конечно, десятилетним девочкам такое знать не следует, но тебе, так и быть, скажу: я со смаком ее трахнул. Как уже когда-то. Сопротивляться она все равно не могла, так как валяется без сознания. Убивать ее я не стал, потому что с ней как раз сейчас развлекаются мои ребята.

Таня беззвучно заплакала, запихнув в рот кулак и вцепившись в него зубами. Говорил ли этот гад правду или, как в случае с гибелью отца, нагло врал, пытаясь спровоцировать ее на необдуманный поступок и выдать себя?

До слуха доносился скрип сапог и стук открываемых дверец шкафов. Дядя Леня Чех методично искал ее, наверняка желая взять в заложницы и вынудить папку и Диму пойти на уступки. Но это значило, что ситуация у мерзавца не такая уж и хорошая. Вернее даже, аховая. Потому что, несмотря на численный перевес команды его головорезов и на фактор неожиданности, которым сопровождалось ночное нападение, время работало теперь против него.

Ибо рано или поздно сюда должна прибыть милиция. Пусть даже звонки из их особняка и блокировались или игнорировались, но ведь имелись перепуганные соседи. А среди них имелись весьма и весьма солидные и влиятельные люди, которые наверняка уже подняли тревогу. И их звонки и требования так просто не отметешь…

Кроме всего прочего, бойня в доме длилась уже около часа, что для подобных операций, как подозревала Таня, очень и очень долго, а требуемого результата дядя Леня Чех до сих пор не достиг. Вот он и решил, наверное, унести подобру-поздорову ноги, прихватив парочку заложников, чтобы позднее было проще торговаться с папкой.

Снова послышался голос этого негодяя.

– Если ты сейчас немедленно выйдешь из своего убежища, то, так и быть, оставлю твою мамочку в живых. Вот прямо сейчас по рации прикажу своим ребятам оставить ее в покое. Ведь ее можно еще спасти, если поскорее передать в руки медиков. Ты хочешь, чтобы твою мамочку спасли, Танюша? Ты же не желаешь ей смерти? Знаю, не желаешь! Иначе всю жизнь потом будешь себя винить, что стала причиной смерти родной матери. Так что выходи – она останется в живых. Ну, где ты?

Девочку пронзила ужасная мысль – мамы, возможно, уже нет в живых. Или, даже если еще жива, спасать ее дядя Леня Чех явно не намеревается. Он просто брал Таню на понт, стараясь выманить и заполучить в заложницы. А значит, выползать из-под кровати смысла не имеет.

Но вдруг мерзавец говорит правду, и еще имеется шанс спасти маму?

Таня колебалась, не зная, что и делать, как вдруг до нее донесся восторженный вопль дяди Лени Чеха.

– Ах, вот ты где спряталась, чертовка! Ну и отлично: выходи сама. Или мне тебя вытащить?

Не понимая, что имеет в виду мужчина, Таня затаилась. А потом услышала скрип открываемой дверцы, шуршание – и стук чего-то твердого об пол. Из ее укрытия было видно, что на полу лежит кукла – та самая, в человеческий рост, подарок брата Димы. Видимо, в темноте дядя Леня Чех и принял куклу за нее саму, спрятавшуюся в шкафу.

– Ага, попалась! Только не притворяйся мертвой, все равно не поверю. Давай, вставай, маленькая тварь!

Он пнул куклу ногой и, заслышав целлулоидный звук, вдруг осознал свою ошибку.

– Ох ты, промашка вышла, это кукла. Однако все равно ты где-то здесь. И раз не в шкафу, значит… под кроватью!

Таня оцепенела, наблюдая за тем, как приближаются армейские сапоги. Еще мгновение, бандит обнаружит ее, и тогда…

– Стоять и не двигаться! – прозвучала вдруг команда. – Или пристрелю, как шелудивого пса! Оружие осторожно положите на пол и швырните ко мне. Ну, или, может, мне сделать дырку у вас в коленке?

Это был голос ее брата Димы! Таня не смогла сдержать вздоха облегчения.

– Эй, щенок, ты поосторожнее с оружием! – испуганно воскликнул дядя Леня Чех. – Ты что, совсем сдурел?

– Это вы сдурели, раз решили, что нападение на наш дом сойдет вам с рук! Сейчас папа подойдет, и тогда решим, что с вами делать. Таня, ты ведь здесь? Выходи, опасность миновала!

Таня вылезла из-под кровати и увидела дядя Леню Чеха, осторожно опустившего пистолет на пол и толкнувшего его по направлению к Диме, который стоял у двери, направив на него оружие.

– Дима, ну что ты в самом деле? – произнес бандит. – Мы же свои люди, договоримся…

– С вами мы договариваться ни о чем не будем, – холодно ответил юноша. – Таня, иди ко мне. С тобой все в порядке?

Таня, кивнув, ринулась к брату и спряталась за его спиной. Затем увидела куклу, подарок Димы, которая с неестественно вывернутой шеей, раскинув руки, лежала на полу.

– Считаешь себя победителем? – вздохнул дядя Леня Чех. – Однако это не так, мальчик. Потому что никто вам на помощь не придет. У меня все схвачено. Да и не посмеешь ты ничего сделать…

Прогремел выстрел, дядя Леня охнул и схватился за ухо. Таня заметила, как между пальцев у него заструилась темная жидкость – кровь.

– Щенок, ты мне ухо отстрелил! Да я тебя…

– Еще один шаг, дядя Леня, и я отстрелю вам кое-что другое, – произнес Дима. – Убедились теперь, что не шучу?

Стоя за спиной брата, Таня ощущала, как страх начинает уступать место радости. Вот ведь, дядя Леня Чех считал себя могущественным и хитрым, и надо же, так просчитался…

– Таня, возьми пистолет! – приказал брат.

И девочка без колебаний подошла к оружию, которое только что держал бандит, подняла его. Ой, какое же оно тяжелое…

– Ты помнишь, чему я тебя учил? – спросил Дима сестру.

Таня кивнула. Как-то брат пытался обучить ее стрельбе. А также тому, как обращаться с огнестрельным оружием. Она потянула на себя предохранитель – тот на удивление легко сдвинулся с места.

– Выше, держи пистолет выше! Целься этому типу прямо в голову! – скомандовал Дима, имея в виду дядю Леню. – Палец на спусковом крючке?

– Да, – ответила Таня, ощутив изогнутый кусок металла.

Дядя Леня, на лице которого застыло странное выражение, стоял перед ними, нелепо задрав руки.

– Эй, ребятки, вы чего… – произнес он.

В этот момент в дверном проеме показалась фигура. Дима быстро направил на нее пистолет, а дядя Леня попытался прыгнуть на Таню, но та не растерялась и спустила курок. Грохнул выстрел, и дядя Леня опять взвыл. Пуля угодила ему в плечо.

Таня по инерции еще раз нажала на «собачку», но раздался только сухой щелчок. Значит, патроны в обойме закончились. Впрочем, это было не так важно, потому что у Димы тоже имелся пистолет – заряженный.

Вошедшим оказался один из телохранителей отца.

– Михаил Степанович сейчас подойдет, с ним все в порядке, – сообщил он.

Дима, кивнув, снова наставил пистолет на скрючившегося дядю Леню.

– Я же твой крестный, Танюша, а ты чуть меня не убила… – прохрипел тот, на что Дима ответил:

– Ага, крестный, который устроил разбойное нападение на наш дом. Хорош, нечего сказать…

Таня не испытывала к бывшему другу отца ни малейшей жалости. Но была рада, что попала ему в плечо. Потому что если бы угодила в голову… Ничего, все вот-вот должно закончиться, потому что папа на подходе, и с ним все в порядке.

– Чувствуешь себя победителем, мальчик? – произнес с какой-то непонятной интонацией дядя Леня Чех. – Думаешь, ты и твоя сестренка прижали меня к ногтю?

– А что, разве нет? – ответил надменно Дима. – От каждого из нас вы получили по пуле и получите еще по одной, если сдвинетесь на миллиметр. Или все еще думаете, что мы шутим?

Дядя Леня, скривившись от боли, оторвал руку от головы, и Таня увидела, что та вся в крови. Из простреленного плеча тоже сочилась кровь.

– Нет, не думаю, мальчик. Знаю, что вы, волчата, жалости не ведаете. Что ж, папаша-волк отлично вас выдрессировал. Поэтому мне с самого начала было понятно, что оставлять вас в живых нельзя. Если уже вы сейчас, в столь нежном возрасте, представляете большую опасность, то какими станете, когда подрастете? Вас надо уничтожить – всех скопом!

Дима усмехнулся.

– Бред на фоне болевого шока? Это не вы нас, а мы вас уничтожим, причем, конечно, только вас, вашу дочь никто не тронет. Пускай катится на все четыре стороны! Потому что только вы воюете с детьми и женщинами.

Чехарский снова скривился.

– Кстати, а что ж ваш папаня задерживается? Надеется, он вас спасет? А я вот так не думаю…

От его слов у Тани отчего-то на душе сделалось очень и очень тревожно. С чего вдруг бандит, на которого направлены целых три пистолетных дула, ведет себя так вызывающе?

– Я не надеюсь, а знаю! – отчеканил Дима.

Теперь усмехнулся дядя Леня:

– Ты, мальчик, слишком самоуверен и глуп. Прямо, как твой отец, Миша Волк. Потому что все дело не в силе, а в хитрости. И важен не численный перевес, а, к примеру, свои люди в стане врага. Те люди, которые способны спасти в безвыходной, казалось бы, ситуации…