Текст книги "Зеркальный лабиринт мести"

Или что-то иное?

А вот это было интересно, очень даже интересно. Причем с учетом того, что сынок что-то нашел и что-то унес с собой. Что-то, предназначавшееся для отца-хирурга.

Только вот что?

– Я потом, когда Петр Олегович ушел, привела письма в порядок, потому что они лежали кое-как, а шеф такое не любит.

Гм, как же, подумал Егор, наверняка пыталась узнать, что же такое отпрыск украл у родителя. Но это известно, похоже, только самому Пете…

– И если уж на то пошло… Никаких анонимных писем с черными буквами на столе у шефа на тот момент не лежало! А это было… Это было уже около одиннадцати! Значит, его принесли позже! А я больше в кабинет к шефу не заходила. Зато Нинель Львовна прошмыгнула около половины двенадцатого!

Она торжествующе уставилась на Егора. Тот, кивнув, заметил:

– Ценное замечание, крайне ценное. Благодарю вас, Алина.

Что же, девица, похоже, и правда оказалась ценным свидетелем. Если, конечно, говорила правду. Ибо они с Нинель терпеть друг друга не могут и, соответственно, способны намеренно подставлять друг друга.

И еще… Официально Алина ничего не могла знать об анонимном письме, адресованном Ирдышину. Конечно, кто-то проговорился, и слухи уже поползли. Но ведь истинных деталей никто не ведал! Если вести речь об анонимке, то все представят себе лист, заполненный буквами, вырезанными из заголовков газет и журналов. Или это вообще будет запечатанное письмо, содержание которого никому не известно.

Так откуда же Алина тогда в курсе, что письмо, во-первых, лежало на столе в развернутом виде и, во-вторых, состояло из черных букв? А не, скажем, красных, синих или разноцветных?

Это означало вероятность того, что Алина сама подсунула анонимку, а теперь разыгрывала дешевую комедию. И СМС послала себе сама, чтобы заполучить возможность спокойно уйти и обставить все так, как будто письмецо, пользуясь ее отлучкой, подкинул кто-то другой. Неплохое алиби.

Или же, не будучи причастной к анонимке, Алина все же увидела ее на столе у шефа, хотя и отрицает это – потому и в курсе, как она выглядела. Но это значит, что анонимка к тому времени лежала на столе и тогда, когда Петр Ирдышин копошился в почте своего папаши.

Если он вообще копошился и что-то похитил. Ведь пока это голословное утверждение Алины, не более того, не исключено, что с целью отвести подозрения от себя и запутать следствие.

Наконец, вне зависимости от того, имел ли место инцидент с сынком, шмонающим почту родителя, анонимку всегда мог подложить кто-то другой. Например, если верить показаниям Алины, Нинель Львовна – за считаные минуты до возвращения в кабинет самого Ирдышина. Ведь кому, как не личному секретарю, точно знать, когда шеф вернется к себе в офис! Тогда и не надо подсовывать анонимку уже в девять, можно сделать это без особой спешки в половине двенадцатого.

Если Алина говорит правду. А ведь могло статься, что она сама подложила анонимку и просто запутывает следы, изобретая несуществующие истории и кидая тень подозрения на всех, кого угодно.

Или имелся другой, никем, кроме автора анонимки, не учтенный вариант…

Таковы были версии, которые Егор намеревался представить Дмитрию Алексеевичу.

– Благодарю вас, Алина! – медленно сказал Егор. И уже на выходе дал дельный совет: – На вашем месте я бы не стал посещать ресторан вместе с Петром Олеговичем!

Центр красоты доктора Ирдышина располагался на Ленинском проспекте и представлял собой здание в изящном стиле, впитавшем в себя элементы современной и старинной архитектуры. Архитектор, как, впрочем, и дизайнеры интерьера, приложил огромные усилия и сумел создать самый настоящий шедевр. Впрочем, подлинные чудеса находились не снаружи, а внутри, там, где любую замарашку могли превратить в принцессу, где царила нега, пастельные краски и открытые, заполненные воздухом пространства.

Впрочем, убранство центра красоты доктора Ирдышина мало волновало Егора Шубина и прочих представителей агентства «Закон и порядок». Глава агентства Дмитрий Алексеевич также присутствовал на церемонии открытия, вернее, он и его люди появились там задолго до начала церемонии и самым тщательным образом проверили пустующее еще здание на предмет взрывчатки и прочих спрятанных сюрпризов. И были уверены, что ничего подобного в здании не было, как не было и таинственного мстителя, притаившегося где-нибудь в подвале или одном из кабинетов.

Точнее, они были уверены в этом на девяносто девять процентов. Потому что, как учил Дмитрий Алексеевич, никогда нельзя быть ни в чем уверенным на все сто.

Однако тот факт, что центр пока еще не открылся, значительно облегчал работу. Его обыскали дважды с помощью специально обученных собак, и даже если бы кто-то спрятал взрывчатку еще много часов, а то и дней назад, собаки непременно бы ее учуяли.

После того как обыск был завершен, все входы и выходы перекрыли и запечатали. Но потом началось самое трудное, потому что прибыли представители трех фирм, которые занимались организацией шикарного приема, приуроченного к открытию центра.

Прием должен был состояться в огромном внутреннем дворе-атриуме, украшенном устремленными ввысь колоннами, зимним садом и замысловатым водопадом с небольшой искусственной речушкой. Здание было спроектировано таким образом, что этот внутренний двор простирался практически по всему первому этажу, и оттуда можно было пройти на прочие уровни центра красоты. А с середины атриума открывался захватывающий дух вид на прозрачный хрустальный купол, венчающий здание.

У каждой из трех фирм, ответственных за организацию приема – за украшение живыми цветами, за сервировку изысканного стола, а также за технику, – была масса аппаратуры и разного рода багажа. Проверить все эти бесчисленные ящики было почти нереально.

Почти. Но для «Закона и порядка» не было ничего нереального.

Однако проблема заключалась даже не в ящиках с техникой и не в тех яствах, которые должны были предлагаться многочисленным гостям. Хотя проверить последние было в самом деле невозможно – и кто мог гарантировать, что автор анонимки, если он действительно хотел привести в исполнение свои угрозы, не задумал, к примеру, массовое отравление?

Но хуже было то, что первый этаж здания наводнила масса незнакомых и непроверенных людей – представителей фирм. У каждого из них имелся пропуск, и каждый (это удалось выяснить без особого труда) действительно работал в указанных фирмах, а не пробрался на открытие со стороны.

Но этих людей было в общей сложности около семидесяти, и некоторые были наняты фирмами специально для этого события, так как не хватало персонала. То есть никто не мог точно отследить их историю. И никто не гарантировал, что автор анонимки не был одним из множества техников, флористов или официантов.

Не был, по мнению Дмитрия Алексеевича, исключен и такой вариант, что враг их клиента заранее устроился в одну из фирм, потому что о строительстве и открытии центра красоты было известно уже давно. И он был не одним из непроверенных людей, нанятых для этого торжества со стороны, а работником с биографией – и, не исключено, с поддельным именем.

То есть под подозрением оказались не только новенькие, но и постоянные работники всех трех фирм. А за оставшееся время проверить, причем досконально, всех этих людей было делом нереальным – даже для «Закона и порядка».

Поэтому оставалось одно: держать ухо востро и внимательно приглядываться ко всем, кто находился на территории центра красоты. Дмитрий Алексеевич склонялся к идее, что автор анонимки мог только пугать Ирдышина, реально же не собирался прибегать к каким бы то ни было действиям.

Егор придерживался иного мнения, но предпочитал не навязывать его начальству. Однако он видел, что его коллеги из кожи лезли, дабы не допустить срыва торжественного мероприятия.

Сам Олег Петрович Ирдышин, прибывший в свой открывающийся центр утром, был взволнован, однако старался этого не выказывать. Что интересно, он больше ни разу не упомянул анонимное письмо и делал вид, будто не замечает представителей «Закона и порядка». И все же Егор мог отдать руку на отсечение, что их клиент только об этом и думает. Потому что он не сомневался, что Ирдышин не был с ними откровенен и не сказал всей правды – точнее, вообще не сказал ничего, что помогло бы им выйти на след автора анонимки.

Ибо Ирдышин что-то знал, но предпочел утаить.

А все факты указывали на то, что автор анонимки не шутил. Этот человек все рассчитал и продемонстрировал, что не боится риска, проникнув в кабинет Ирдышина и оставив там свое послание. Причем сделал он это, используя знание слабостей тех людей, которые работали на хирурга, что означало только одно: он не был кем-то посторонним.

Егор не сомневался, что и их шеф Дмитрий Алексеевич ломает голову над тем, не работает ли автор анонимки в одной из клиник Ирдышина или, что тоже не исключено, не работает ли он непосредственно рядом со своей жертвой.

Но тогда это означало, что автор анонимки чрезвычайно хорошо законспирирован и изобрел для себя более чем правдоподобную легенду. Ибо все те, кто относился к непосредственному окружению Ирдышина, работали у него уже много лет.

Начальники отделов, например. Хотя нет, например, тот, что возглавляет пиар-отдел, пришел около полугода назад. Однако у него отличный послужной список, и этот человек – тот, за кого себя выдает: они успели пробить его по своим каналам.

Что не значило, что он не мог быть автором анонимки.

Или взять, к примеру, ту же самую Алину. Она работала уже около трех лет – срок, конечно, более-менее солидный, но не такой уж и большой. Она тоже могла иметь отношение к анонимке.

Даже правая рука Ирдышина, Нинель Львовна, которая трудилась бок о бок с хирургом около двенадцати лет. Хотя, тщательным образом изучив полученную информацию, Егор все же рекомендовал Дмитрию Алексеевичу исключить ее из числа подозреваемых. Биография у нее была впечатляющая.

Но ведь никогда не знаешь наверняка…

И кто сказал, что если автор анонимки работает на Ирдышина, то он на виду, точнее, лично знаком с шефом и находится где-то неподалеку? Он ведь и мог находиться неподалеку, но не иметь постоянного контакта со своей жертвой.

Он мог быть уборщицей в кабинете Ирдышина, у которой имелись ключи от всех нужных помещений. Работником столовой, в которой Ирдышин постоянно перекусывал. Курьером, изо дня в день приносившим ему корреспонденцию. Мелким менеджером в одной из многочисленных управленческих структур его клиник.

В общем, мелкой сошкой, человеком бесцветным и незаметным, который уже давно работает на своем месте, не возбуждая никаких подозрений и вообще мало когда попадаясь на глаза Олегу Петровичу.

А сам в это время лелеял единственную мечту: расправиться с ним!

И это стройно вписывалось в теорию о том, что враг уже давно втерся в доверие и все эти годы наблюдал и выжидал, собираясь рано или поздно нанести удар.

Удар сокрушительной силы и с наибольшим медиальным эффектом.

А если скандал случится на открытии центра красоты, на которое приглашены представители ведущих СМИ страны, то эффект в самом деле будет максимальным.

Если бы только скандал… А что, если автор анонимки задумал, например, убийство или даже теракт?

Впрочем, для теракта требовалось большое количество взрывчатки или отравляющих веществ, а пока ничто не указывало на присутствие чего-то подобного на территории центра красоты.

А вот убийство… Одного или даже нескольких человек, совершенное под стрекочущие телекамеры, возымеет, конечно же, эффект разорвавшейся бомбы. Для этого и саму бомбу взрывать не потребуется…

Многое указывало на то, что автор анонимки намеревался поступить именно так. Многое, но не все. Существовала вероятность, что он задумал иной, в корне отличающийся от обычного, план. И что остановить реализацию этого плана невозможно.

Когда Егор намекнул на это шефу, Дмитрий Алексеевич потрепал его по плечу и сказал давно знакомым тоном:

– Не забивай себе голову всякой чепухой, Шубин. Лучше делай то, что тебе поручено. А думать и делать выводы буду я сам.

На это Егор ничего не ответил, выдержка у него был отличная. Что же, если шеф хочет, то пусть не верит. А вот он поступит иначе.

– Повода для беспокойства нет! – сообщил шеф, завидев подходящего к ним Олега Петровича Ирдышина. – Все под контролем, под моим полным контролем! Обещаю вам, что никакого прокола не будет. Потому что наше агентство еще ни разу не оказывалось в дураках!

Егор отвернулся, прекрасно зная, что это вранье. Сколько раз они проваливали задания, упускали виновных! Однако клиентам знать об этом не обязательно – они всегда получали ту информацию, которая устраивала Дмитрия Алексеевича. И которая позволяла требовать гонорар по максимуму.

– Отлично, просто отлично! – отозвался хирург, и его лицо буквально расцвело. Было заметно, что от лживых слов Дмитрия Алексеевича у него камень с души свалился. – Подготовка к открытию идет полным ходом. Вы ведь обещаете, что все пройдет без сучка без задоринки?

– Обещаю! Даю вам свое слово! – заявил, не моргнув глазом, шеф, который никогда не скупился на такие заявления. И Егор знал: если даже потом и происходило что-то непредвиденное, Дмитрий Алексеевич всегда находил этому логическое объяснение и умело выворачивался.

Шубин отошел в сторону, думая, что, кажется, шеф ведет себя уж слишком самоуверенно. И внушает клиенту ложное чувство спокойствия. Но таковы незыблемые правила, потому что сказать Ирдышину, что остановить безумца, если тот что-то задумал, нереально, было бы, конечно, безответственно.

Вздохнув, Егор сказал себе, что рано или поздно этот день закончится. И вечером они будут в курсе, удался ли план автора анонимки или все оказалось словесным пшиком.

Однако насчет последнего он отчего-то уверен не был.

Наблюдая за множеством рабочих, которые сновали туда-сюда, занимаясь подготовкой к торжественному приему, Егор машинально взглянул на часы и отметил, что до начала, намеченного на шесть вечера, осталось немногим более восьми часов.

А затем он бросил взгляд на список, который сам же и составил, – в нем значились члены семейства Ирдышина, а также люди, которые могли в ближайшее время стать таковыми. Потому что при расследовании подобного дела нельзя было сбрасывать со счетов родственников потенциальной жертвы.

Ведь автор анонимки мог быть тайным врагом, притаившимся даже в семье. Их агентству уже приходилось, и не раз, заниматься делами, когда истинным виновником драмы оказывался не мифический преступник со стороны, а один из близких и любящих людей.

Ну, или, в данном случае, – один из ненавидящих.

Итак, кто же относился к ближнему кругу Олега Петровича Ирдышина – и кто имел допуск к его семейным тайнам и, не исключено, к конфиденциальной информации, игравшей такую большую роль в этом деле?

Его супруга Жанна, двадцати восьми лет. Бывшая участница группы «Позолота», бывшая ведущая ряда программ на радио и телевидении. И вот уже в течение семи с небольших лет – законная жена Олега Петровича. А также мать его детей, близнецов Лизы и Пети.

Удивительно, но факт: младших детей хирурга звали точно так же, как старших, от первого брака. Видимо, Ирдышину доставляло какое-то особое удовольствие назвать своих отпрысков в честь отца Петра и матери Елизаветы, уже давно покойных.

Егор задумался над тем, как отнеслась жена Ирдышина Жанна к предложению супруга назвать новорожденных так же, как уже звали его старшую дочь и сына. Вряд ли с восторгом… Но в итоге их назвали именно так – и не иначе. И это свидетельствовало о том, что всем в доме заправлял именно Олег Петрович.

А также о том, что он, судя по всему, был отчего-то недоволен своими старшими детьми. Хотя дочку свою, кажется, обожал, но относился к ней как к драгоценной, но безмозглой кукле. Сына же третировал и постоянно был недоволен его экономическими решениями. Да, отцом Ирдышин был далеко не самым хорошим…

Что ж, его дети от первого брака… От того самого первого брака с Мариной Сергеевной, его вечной любовью и женщиной его жизни… По крайней мере, так утверждали пожелавшие остаться анонимными источники из окружения Ирдышина. Свою первую жену, трагически погибшую при так до конца и не выясненных обстоятельствах, он, судя по всему, очень любил.

А вот любил ли он своих детей от нее?

Елизавета была прелестной и стильной молодой женщиной – и у нее на данный момент имелось два жениха. Или, возможно, три? Во всяком случае, именно три молодых человека принадлежали к ее свите в течение последних месяцев.

Во-первых, это был Денис Любомиров, работающий заместителем главного редактора в одном из гламурных журналов – в том же самом, где Лиза Ирдышина вела модную колонку. Денис этот был родом откуда-то из Сибири, о его прошлом ничего толком известно не было, он работал то там, то здесь и всплыл в столице шесть или семь лет назад. О том, где он родился и учился, имелись самые противоречивые данные.

Что ж, это делало его идеальным кандидатом на роль мистера Икс – автора анонимок. Взялся невесть откуда, сведений о его прошлом почти нет, никто не гарантирует, что он в самом деле зовется Денисом Любомировым. С тем, что у молодого человека талант, никто не спорил, но ведь никто и не утверждал, что враг Ирдышина – бесталанный человек, вся энергия которого уходит на одно: на осуществление плана мести.

Любомиров познакомился с Лизой Ирдышиной около года назад, когда перешел в этот самый гламурный журнал из другого подобного издания. Причем никаких особых причин для смены одного места на другое не было. Разве что тот факт, что примерно в то же время в этом журнале начала вести колонку светская девушка Лиза Ирдышина. И, став ее коллегой, можно было запросто с ней сблизиться.

Хотя кто разберет эту тусовку, они ведь постоянно и так пересекаются на разного рода приемах, фуршетах, хеппенингах. Значит, познакомиться и сблизиться с ней можно было, и не являясь ее коллегой по журналу. Но ведь так намного проще и быстрее!

Лиза и Денис быстро сошлись, и теперь их же коллеги-борзописцы вовсю трезвонили о том, что они – самая элегантная пара сезона и скоро поженятся. Но официально ни о какой свадьбе объявлено не было.

И не без причин, ибо Лиза Ирдышина была той еще штучкой и, несмотря на свои без малого тридцать, под венец не спешила. Как и подобает столичной красотке, она работала сразу как минимум на два фронта – помимо Дениса Любомирова, у нее имелся другой поклонник.

Да, во-вторых, вертелся около нее некий Айман Джанбатов, являвшийся полной противоположностью Дениса Любомирова, и не только внешне. Если Денис был высоким блондином с голубыми глазами, то этот самый Айман Джанбатов – миниатюрным смуглым брюнетом. И наследником самой крупной в России медиаимперии, управлял которой пока что его отец Набхан Джанбатов. Айман был его единственным сыном (все остальные отпрыски – женского пола) и кронпринцем. В течение последних десяти лет Айман слыл плейбоем, обожающим крутые тачки, горячих девушек и азартные игры.

Впрочем, некоторое время назад, когда здоровье родителя пошатнулось, ему пришлось отказаться от прежних привычек, остепениться, сменить яркие костюмы на стильные строгие и влиться в ряды топ-менеджеров семейного медиахолдинга.

Несмотря на свое бурное прошлое, Айман умудрился закончить два вуза – престижный российский и еще более престижный английский – и стать специалистом по экономике и пиару.

Это было еще до того, как Лиза сошлась с Денисом Любомировым. Айман считался ее близким другом и даже женихом. Да что там, об их свадьбе было объявлено повсеместно, ведь отцу Аймана так хотелось, чтобы его сын угомонился и наконец сделал его дедом. Да и Лиза Ирдышина, кажется, была не прочь стать женой наследника медиаимперии.

Но потом что-то разладилось, имел место какой-то неизвестный публике скандал, и свадьба не состоялась. А затем Лиза завела шашни с Денисом. Не исключено, для того, чтобы показать бывшему жениху: мне и без тебя и без твоего медиахолдинга совсем неплохо в крепких объятиях белобрысого заместителя редактора!

Как бы то ни было, Айман, кажется, не желал уступать сопернику невесту без боя, и они постоянно устраивали стычки в ночных клубах и на элитных дискотеках.

Самое пикантное, что буквально пару недель назад издание, в котором работали Лиза и Денис, купил медиахолдинг отца Аймана, и теперь, похоже, профессиональное будущее парочки зависело от милости темпераментного кронпринца.

Во всяком случае, профессиональное будущее Дениса – потому что Лиза могла с легкостью перепорхнуть в другое подобное издание или вообще сконцентрироваться на своей карьере в Интернете.

Поэтому неудивительно, что Денису пришлось смириться с тем, что бывший ухажер его невесты вдруг снова стал ее всюду сопровождать, что выглядело достаточно двусмысленно. Шептались к тому же, что Лиза играет не только с Денисом, но и с Айманом, и вообще под кукольным личиком красотки скрывается расчетливая и бездушная стерва.

В-третьих, имелся еще некий Леонард Грей, он же Леонид Серов, впрочем, уже давно забывший о своем имени, данном при рождении. Сей эпатажный персонаж был лучшим другом (или, кто знает, подругой) Лизы Ирдышиной. Леонард Грей слыл существом изнеженным, эксцентричным, человеком-фейерверком, художником жизни и королем стиля. Он считался то ли модельером, то ли стилистом, не занимался ничем конкретным, однако никогда не испытывал финансовых затруднений. В тусовке он был личностью легендарной, несколько лет назад в качестве судьи одного из популярных шоу проник на телеэкран, откуда уже не слезал и потчевал всех нужными, а чаще ненужными советами из области моды, стиля и эпатажа.

На первый взгляд этот самый Леонард Грей был взбалмошным и безобидным. Но только на первый… Ибо, как установил Егор, он везде сопровождал Лизу Ирдышину и наверняка был в курсе многих тайн ее семейства. Для одинокого мстителя прикрытие просто идеальное! Никто не заподозрил бы Леонарда в том, что он что-то замышляет.

А о том, что он способен на неординарные поступки, свидетельствовала его биография. Мало кто знал, что много лет назад, когда он еще звался Леонидом Серовым, его обвиняли в причастности к разбойному нападению, а чуть позже – в том, что он состоит в одной из преступных группировок. И, судя по всему, в те времена он действительно был поистине безжалостным. Говорят, даже был причастен к серии убийств бизнесменов. Так что его имидж – с блестками, глупым смехом и поцелуйчиками, которым он славился сейчас, – являлся не более чем ролью, которую он теперь играл. А с одной из старых черно-белых фотографий на Егора смотрел хмурый, быковатого вида бритый тип, глаза которого переполняла ненависть.

Что означало: Леонарда Грея не следует сбрасывать со счетов и он тоже был включен в список подозреваемых, который Егор подготовил для Дмитрия Алексеевича. Ибо от этого дружка Лизы Ирдышиной исходила непонятная скрытая угроза. И кто знает, что на самом деле задумал Леонард Грей…

Наконец, имелся еще брат Лизы Петр Ирдышин, тип, как успел установить Егор, весьма скользкий. Вроде бы такой респектабельный, вроде бы такой правильный, а в то же время… И дело даже не в его постоянных, выносимых на всеобщее обозрение интрижках с актрисками, певичками или спортсменками. Этим никого удивить было нельзя, но создавалось упорное ощущение, что все это часть спектакля.

Егор помнил показания Алины о том, что Петр рылся в корреспонденции своего отца и похитил оттуда одно из писем.

А чуть позже его отец получил анонимное послание с угрозами. Имеется ли тут взаимосвязь? Ведь можно было предположить, что послание, которое он изъял из отцовской почты, и было тем самым посланием, которое позже кто-то вынул из конверта и положил на стол Олегу Петровичу Ирдышину. И что в задачу Петра входило вовремя заполучить в свои руки это письмецо, отосланное на имя жертвы (отличный ход!), распаковать его и подсунуть родителю.

И дело сделано…

Если, конечно, Алина говорила правду и действительно стала свидетельницей этого более чем странного инцидента. Ведь какова вероятность того, что она зашла в кабинет шефа именно в ту секунду, когда Петр обнаружил конверт и спрятал под пиджак?

Вот именно, ничтожно мала…

Но при этом событие все равно могло иметь место. Ибо, как по собственному опыту знал Егор Шубин, в жизни случаются такие совпадения, о которых никто до этого и подумать не мог.

Завершив изучение списка, Егор задумался. Волнение нарастало, на душе сделалось тревожно. Его волновал один вопрос: пройдет ли все так, как было запланировано?

Или…

В кармане завибрировал мобильный, на связи был один из его коллег, который раздобыл занятную информацию о парочке потенциальных подозреваемых.

Лиза Ирдышина зашла в дамскую комнату и, прикрыв за собой дверь, глубоко вздохнула. Какое счастье, что никто из ее кавалеров не последовал за ней! И что она наконец осталась одна…

Хотя, помнится, Леонард частенько забегал вслед за ней в женский туалет, чтобы «припудрить носик» или «подвести бровки». Но после того как супруга чрезвычайно влиятельного кремлевского чиновника, присутствовавшая на одном из приемов, обнаружила, что дама, подводящая губы рядом с ней у зеркала в женском туалете, вовсе даже не дама, разразился скандал: несчастного Леонарда под белы рученьки выперли не только из туалета, но и вообще с приема, и с тех пор он опасался забегать в уборную не с той литерой.

Да, ей требовалось побыть одной, и какое счастье, что дамская комната центра красоты, официально еще не открывшегося, абсолютно пуста…

Ей требовалось подумать. Да, определенно, ей требовалось подумать и передохнуть.

Лиза подошла к большому мраморному умывальнику, положила на него свою крошечную сумочку и открыла сияющий золоченый кран. Тугая струя холодной воды с шелестом устремилась в рукомойник.

Она снова вздохнула и уставилась на свое отражение. Потом легким жестом поправила прическу, лишний раз убеждаясь, что она ей страсть как идет. Что же, Леонард молодец, у него, несмотря на пестрые одеяния, явно есть вкус, и он дает толковые советы. Сколько раз она говорила ему, что мода на эпатаж уже давно прошла, что ему лучше брать публику чем-то другим, но он и слушать не хотел.

У нее даже складывалось впечатление, что он упорно играл какую-то неведомую роль… Но какую именно?

Достав из сумочки губную помаду, Лиза быстро подвела губы. Что ж, понятно, какую. Он хочет стать самой известной личностью тусовки, а посредством этого сделать карьеру на телевидении. Поэтому и изображает из себя невесть что.

А ведь в действительности Леонард мог быть другим. Совсем другим. Таким пугающим и жестоким…

Лиза смочила руки и задумалась. Впрочем, не в Леонарде сейчас дело. А в двух ее ухажерах – Денисе и Аймане. Конечно, они снова заявились на один и тот же прием. Точнее, конечно, Денис сопровождал ее, ведь он жених. Ну, не стоит торопить события, пока что – бойфренд. Или просто очень хороший знакомый.

Лизу мало занимало то, что пишут желтые издания. В конце концов, она работала в одном из них и имела представление, как все эти слухи возникают и пускаются в оборот. Ведь в тусовке их давно уже поженили.

Наверное, и Денис был бы не прочь стать ее супругом. Как до этого Айман. Айман, который прекрасно понимал, что она и Денис обязательно будут на открытии центра красоты ее отца и что ему самому не надо здесь появляться.

Но он появился. Такой улыбчивый, такой стильный. И такой желанный…

Лиза закрыла глаза, вспоминая о своей последней встрече с Айманом, той самой, когда они поссорились. Поссорились, как это часто бывает, из-за пустяка, и не это стало причиной их разрыва.

А то, как Айман с ней обошелся. Она помнила, как он тогда схватил ее за руки. Он ведь хоть даже чуть ниже, чем она сама, в особенности если она на каблуках, но ужас какой сильный. По нему и не скажешь, но Айман состоит не из мышц, а из сухожилий и мускулов.

Да, он обиделся, конечно, на то, что она сказала, и ей не стоило намеренно провоцировать его, но ведь так всегда во время ссоры – выплескиваешь на того, кого любишь, все самое обидное и гадкое, что притаилось в глубине собственной души.

А он схватил ее за руки и держал за запястья, одновременно толкая… Туда, к балкону. Она кричала, а он молчал. И ей было страшно, так страшно… А когда они оказались на балконе, он прижал ее к перилам. А ведь под ними шумела Москва – под ними, сорока этажами ниже! И ему ничего бы не стоило сбросить ее вниз!

И, судя по его безумным, черным, практически без белков, глазам, он именно это и хотел сделать. Она, конечно, знала, что темперамент у него бешеный, и их ссоры всегда были весьма громкими, но в тот раз все было иначе…

Как будто он вдруг сбросил маску, и она взглянула в его истинное лицо. Такое страшное и такое жестокое… Лицо не человека, а зверя.

Все это длилось считаные секунды, а потом так же закончилось, как и началось. Закончилось, хотя стальная перекладина уже впивалась ей в спину, хотя она чувствовала, что Айман старается спихнуть ее вниз…

И самое ужасное, что она не могла ничего поделать. Он был такой… Такой безжалостный. Как будто… Как будто шел к какой-то определенной цели, а потом, в последний момент, передумал – быть может, потому, что не настало еще время…

Но время для чего?

Он отпустил ее, она бросилась собирать вещи, а он даже не задерживал. Тогда она даже побоялась сесть в лифт и побежала вниз по лестнице – все сорок с лишним этажей. А оказавшись внизу, все думала, что Айман вдруг настигнет ее и…

И сбросит, как того и хотел, с балкона вниз.

Конечно, за этим последовали звонки, корзины с цветами, даже не корзины, а целые мобильные клумбы, живые музыкальные открытки, шикарные подарки (он знал, что она неравнодушна к драгоценностям, а денег у Аймана и его отца было пруд пруди).

Но она все возвращала нераспечатанным, потому что перед глазами стояло его лицо – с темными глазами без белков и оскал зверя, готового перегрызть ей глотку…

Денис же… Денис был совсем иным. Такой добрый и мягкий. Хотя в постели он, надо сказать, по страсти не уступал Айману, который был настоящий ураган. И Денис, в этом она не сомневалась, искренне любил ее.

Во всяком случае, она не сомневалась в этом до прошлой недели. Все получилось более чем банально: Денис был в душе, когда ему на мобильный пришло сообщение. И Лиза, будучи от природы человеком любопытным, прочитала его.

«Все готово. Еще неделя. Потом она получит сполна».

Таков был текст. Отчего-то она тогда ужасно испугалась. О ком они вели речь и кто была эта самая она? Неужели…

Неужели она сама – Лиза Ирдышина?

Отправитель значился как «Виктор Викторович». Кто это такой, Лиза понятия не имела. Поэтому решила разыграть сценку. И когда Денис вернулся из душа и прильнул к ней, она, чмокнув его в нос, со смехом сказала, что по инерции, совершенно случайно, конечно же, прочла сообщение, которое пришло ему от Виктора Викторовича.