Текст книги "Воровка чар. Маги, ведьмы, чернокнижники"

Глава 3
Поиски

Утро было серым и неправильным. Мне случалось просыпаться в разных местах: в лесу от волчьего воя; от ведра колодезной воды, выплеснутой в лицо в сенях у Верея, где я умудрилась задремать после бессонной ночи, когда мы выхаживали захворавшую Ксанку; в чужом доме от визга служанок, куда бабушку вызвали накануне. Но это утро… Оно выделялось даже среди таких же тревожных и неприятных. Нет, меня не обливали, не орали, скорее наоборот, обошли стороной, не грохнув кулаком по двери и не повелев спускаться к завтраку. Я проснулась сама и сразу поняла, что все будет неправильно. Можно назвать это предчувствием или просто плохим настроением – когда видишь нехорошее в каждой мелочи, даже в луче солнца, который скользнул по подушке и тут же исчез.

Поднос с грязными тарелками, на которых засохли остатки еды, все еще украшал комнату. Там я его и оставила, спускаясь на завтрак, благо в столь раннее время зал оказался почти пуст. Только в углу что-то пили двое охотников, кажется, пили с вечера, какой-то бродяга спал прямо на лавке да Рион бодро разделывался с яичницей.

Сидя за столом напротив чаровника, я вяло размазывала поданную трактирщиком кашу по тарелке. Аппетит отсутствовал. Потому что стало ясно, что в Хотьках нам придется задержаться. Нет бы в столице… Хотя бы раз увидеть ее белые стены и высокие шпили. А мы будем бродить среди рассыхающихся изб и косых заборов.

Рион уплетал завтрак за обе щеки. Несмотря на мешки под глазами и бессонную ночь, настроение у парня было преотличным. Он только что рассказал мне, чем помимо Лиски занимался этой ночью.

– Я обет дал, – спокойным тоном, словно о погоде за окном, сказал Рион, а я замерла, не донеся очередную ложку до рта.

Об обетах я слышала. Бабушка в свое время рассказала немало сказок о великих магах, спасавших целые города от моровых поветрий, о могучих артефакторах и злодейских зеркальных чаровниках, о магии, о битвах, о добре и об обетах. Даст какой-нибудь Меневель Светлый клятву защищать город и сидит в нем до старости, вражеские атаки отражает, а они, понятное дело, следуют одна за другой. Темные силы знают, где сидит светлый, и лезут, словно им медом намазано, нет бы взять по-тихому соседний городок.

Я вздохнула: на самом деле все детство мечтала, чтобы какой-нибудь Вереск Чистый, давший обет найти дочь, увез нас с бабушкой в свой замок. Меня, само собой, враги украли из колыбельки и выбросили в реку. Варианты похищения каждый день менялись – то темные силы, то подкупленная нянька, то мачеха. Сказать, куда делась мать, я в силу скудности фантазии не могла, но мечтать продолжала. И как бы обзавидовались все в Солодках – и Ксанка, дразнившая меня за худобу цаплей, и Котька, отобравший туесок с малиной. Ух, как бы они пожалели, если бы отец – действительный маг – приехал за мной! В том, что это должно вот-вот произойти, я нисколько не сомневалась, ибо давший обет не мог его нарушить, если хотел жить, конечно.

– Тебе сказать, кто ты? – спросила я, опуская ложку. – Или сам догадаешься?

– Не утруждайся, – в тон мне ответил парень. – Вот и делай после этого добрые дела. Припомни, не к тебе ли недавно мужики ломились? На костер захотела?

– Меня спасал, значит? Подвиг совершил? – Я отодвинула тарелку. – Я не прекрасная дама и ни о чем не просила.

Легкость, с которой Рион разбрасывался смертельными клятвами, мне не нравилась. Семнадцать лет, а уже верный кандидат в покойники. Да Эол с ним, теперь, выходит, я ему обязана? Как же не люблю быть обязанной, а еще это неловкое чувство неотданного долга.

– Выбор оказался прост, – стиснув зубы, пояснил парень. – Либо убивца ищут они, а ты знаешь, кого они найдут и казнят, либо я. В любом случае преступления надо прекращать, а я маг.

– Ты мальчишка, – фыркнула я. – Они что, спятили? Поверили пацану…

Я смотрела на парня и представляла, как он с подобающе серьезным выражением лица вытягивает руки и с чувством дает обет. Крестьяне внимают. Сцена для баллады о Рионе Придурковатом.

– Я маг! – рявкнул Рион, ложка звякнула о тарелку. – Айка, ты… ты… наглая девка, если бы не сила и твоя бабка, стал бы я… да сам бы удавил!

На нас обернулись – и хозяин, и двое мужчин в куртках охотников, даже спавший на крайней лавке пьяница приоткрыл глаз. Хорошо, что Лиски не было, заменявшая ее в зале пышнотелая разносчица уже успела разбить два стакана – по одному каждый раз, когда проходила мимо нашего стола.

– Стоп, – махнула я рукой. – Ты сказал «смерти»? Ты ведь это не о козе?

Рион несколько минут молчал, смотрел куда угодно, только не на меня, и, судя по покрасневшим скулам, злился. По справедливости, я, конечно, заслужила, могла же все и по-другому сказать: посюсюкать, посетовать на молодость и отсутствие опыта, но… В Дасунь, со мной никто никогда не сюсюкал, и я не буду. Переживет. Вон уже повернулся и кулаки разжал.

– Не о козе, – подтвердил мои худшие подозрения парень. – В этих несчастных Хотьках уже третью ночь гибнут люди. Первые двое были мужчинами, а теперь бабка… Причины неизвестны, повреждений на телах нет, но покойники появляются регулярно. – Он передернул плечами, разминая затекшие мышцы. – Есть свидетель, девочка. – Я скривилась. – Она уже растрезвонила на весь свет сказку о злющей ведьме, умертвившей бабу Нюлю. К счастью для тебя, рассказывая, ребенок перестарался. Ведьма была огромного роста, белая как туман, из глаз сыпались молнии. – Тут Рион улыбнулся, едва заметно, но все же. – Чудовище с громким воем бросилось на девочку…

– Кто из нас выл, это еще вопрос, – пробормотала я.

– Но догнать не сумело, – закончил маг и, не удержавшись, поддел: – Так что на твоем месте я бы не молол языком, а был благодарен. Если бы не я, гореть тебе синим пламенем.

– Я благодарна. – Я широко улыбнулась и закивала. – Честно. Не веришь? Хочешь, поцелую?

– Не надо, еще заразишь чем-нибудь.

Мою улыбку оценил не только парень, но и разносчица: тарелка со звоном встретилась с дощатым полом. Эта встреча кончилась плохо – руганью Петриша и тоненьким дрожащим голоском оправдывающейся девушки. Как бы меня отсюда не выкинули или, того хуже, не попросили оплатить разбитую посуду.

– Одно хорошо, – Рион встал, – раз люди обратились ко мне, своего мага у них нет.

– Послушай, – не особо надеясь на ответ, решила спросить я. – Как в тебе мага распознали?

– О камне силы помнишь?

Я кивнула. Еще бы, ни на минуту не забываю.

– Когда амулет наполняют энергией, – парень закатал рукав, – на предплечье у его владельца появляется знак. – Я посмотрела на витиеватый рисунок на коже, состоявший из черных переплетенных полос. – Отметина мага, у каждого она своя и никогда не повторяется. Кстати, печать смерти – ее точное повторение. Но если печать видят только действительные маги, то руна всего лишь рисунок на коже и видна всем. Вот хозяин вчера и заметил.

– А по-другому мага можно узнать? – с тревогой спросила я.

– Ну, если он сам не кричит, что маг, то только в момент использования силы.

– То есть искры, свет, огонь, падающий с неба?

– Примерно.

– Но чаровники всегда видят друг друга?

– Нет, – кратко ответил парень, идя к выходу.

– Ты… ты… – теперь настал мой черед злиться. Я догнала Риона и, схватив за плечо, заставила остановиться. – Если мы встретим мага, если поймем… если…

– Я понял, – спокойно ответил он.

– Ты немедленно демонстрируешь эти художества, не дожидаясь помощи с моей стороны. И делаешь это так, чтобы даже слепой увидел, а дурак понял: ты – жив, печать – ошибка.

Эол, моя жизнь зависит от желания и умения этого мальчишки быстро раздеваться!

– До тебя наконец дошло? – спросил он. – Что мы связаны?

Я раздраженно тряхнула головой.

– Если ты погибнешь раньше, чем вернешь силу, я тоже долго не проживу. А если погибну я, первый же встречный чаровник снесет тебе голову и насадит на пику, – серьезно сказал Рион, снимая мою руку с плеча. – А сейчас давай лучше заглянем к родственникам погибших.

Он вышел из трактира. А я, на минуту закрыв глаза, попыталась справиться с раздражением, гневом и… страхом. Я понимала, что парень прав, понимала, но признать вслух не могла. Поэтому вопрос, кто из нас был большим ребенком, оставался открытым.

Я толкнула дверь и быстрым шагом догнала Риона. Маг никак не отреагировал на мое появление. Не улыбнулся и не съязвил, заставив почувствовать себя последней дурочкой, потому что я бы точно не сдержалась.

Во имя нашей общей безопасности мне лучше быть поближе к парню. Не приведи Эол, опять клятву какую-нибудь даст, а они его тут навсегда оставят, отражать атаки вражеских тараканов.

В полном молчании мы подошли к добротному одноэтажному домику с небольшим огородиком за покосившимся забором. В сарае на разные голоса блеяли козы. На крыльце женщина нервно комкала в руках полотенце.

Странно это все выглядело, взрослые люди терялись перед мальчишкой, словно перед сборщиком налогов. Рион маг, а они… Они просто люди, такие же, как у нас в Солодках, простые, иногда мнительные, иногда решительные, часто злопамятные, боязливые, как сейчас.

– Господин чаровник, – поздоровалась хозяйка с Рионом.

– Расскажите, что случилось с вашим мужем, – попросил парень.

– Второго дня его нашли. – Женщина с сомнением покосилась на меня, но вопросов задавать не стала. – Я-то Асина не хватилась. Работу закончил, расчет получил. Знамо дело, с дружками в трактир подался. Утром пастух на него наткнулся, повел коров на водопой, вот на берегу и нашел. Лежал в траве, будто отдохнуть прилег.

– Дружки что говорят?

– Да чего они упомнят. Сидели, пили. Дело к ночи, мой решил маленько охолонуться, чтобы, значит, мне показаться. Ушел к реке, а они остались. Петриш потом рассказывал, в трактире и заночевали. Вчера моего Асина схоронили… В сыру землицу лег.

Женщина всхлипнула и спрятала лицо в полотенце, плечи затряслись. Большего Рион от нее добиться не смог, как ни старался. Она повторяла одно и то же: работал, напился, ушел к реке, умер.

Как по мне, так все это – пустая трата времени, но чаровник отправился дальше. Я следом. И снова мы шли рядом. И снова в молчании, на расстоянии вытянутой руки, но казалось, что в нескольких тысячах варов друг от друга.

У первого усопшего дома как такового не было. Шаткая сараюшка, в которую мы даже не стали входить, хватило одного брошенного через порог взгляда. Ни окон, ни дверей – рухлядь, закопченный очаг, тюфяк в углу. Воняло оттуда знатно.

– Там что, еще кто-то помер да так и лежит неприбранный? – спросила я.

Рион не ответил, оглядел пустынную улочку. Окраина села, хотя пара домов еще радовала свежеокрашенными ставнями и раскидистыми яблонями. Ниже виднелись заросшие бурьяном огороды и хлипкие домики, которые зимой наверняка промерзают насквозь, крапива в человеческий рост почти скрывала заборы.

Парень направился к ближайшему дому, почти вплотную примыкающему к сараю погибшего. Неухоженному и темному, но все же дому, пусть щели между бревен давно не мешало законопатить. Рион стукнул кулаком по двери, внутри что-то с грохотом упало.

Открыли ему сразу же, словно ждали этого стука. Маленький лысоватый мужичок со следами постоянных неумеренных возлияний на лице суетливо потер грудь и тонким голосом спросил:

– Чегось?

– Там, – спросил маг, кивнув на развалюху, – твой дружок жил?

– Трашик? Дык да.

– Можешь рассказать о нем?

– Дык вчерась схоронили, – не понял мужичок, чего мы, собственно, от него хотим.

– А он сам нам и не нужен, – сказала я, заслужив очередной злой взгляд Риона.

– Я маг, – четко выговорил мой спутник. – Должен найти и наказать виновного.

Мужичок побледнел, округлил глаза, но ничего не сказал, просто не смог, лишь воздух с сипом вышел из приоткрытых губ.

– Эй, уважаемый… – Я тронула его за плечо, опасаясь, что у нас может стать на одного покойника больше и тогда уж мне от обвинений не отвертеться.

«Уважаемый» по-бабьи взвизгнул и, захлопнув дверь, кинулся в дом. Мы, честно говоря, ничего подобного не ожидали, оттого сначала немного растерялись. Вернее, растерялась я.

– Раз бежит, значит, вина на нем есть, – пробормотала себе под нос, хотя так можно сказать почти про каждого, да и вина разная бывает.

Подскочив к двери, ухватилась за ручку, но беглец успел запереться.

– Айка, отойди, – рявкнул маг.

В его сведенных ладонях замерцала разноцветными искрами огненная сфера и, сорвавшись с пальцев, ударила в преграду.

– И это называется, он ничего не может? – прошептала я. Дверь разлетелась в щепки, а сфера уже пробивала следующую, отделявшую сени от комнаты. – Хорошенькое ничего. Никогда не буду верить магам.

Пройдя дом насквозь, огненная сфера с треском лопнула и исчезла. Внутри жилища царил кавардак, пахло паленым деревом и чем-то кислым. Сломанный табурет валялся посреди большой комнаты, когда-то белая печь походила цветом на серую дорожную пыль.

Незадачливый беглец так громко клацал зубами, что найти его не составляло труда. Мужчина забился в нишу между стеной и печью, там, обхватив себя руками, безуспешно пытался вжаться в бревна, а в идеале – раствориться в них. Рион ухватил его за руку и выволок на середину комнаты, аккурат к сломанному табурету. Я в который раз поразилась силе, таившейся в худых руках парня.

– Ну, – прикрикнул маг. – Ты соседа убил?

– Пощади, чаровник! – завыл пленник.

– Пощажу, конечно, пощажу. Рассказывай. – На пальцах Риона замерцали разноцветные искры, они действовали на мужика сильнее и быстрее любого зелья правды.

– Не по злому умыслу. – Голос мужика дал петуха, слова полились, как вода из дырявой бочки, подгоняя друг дружку, перемежаясь всхлипами и жалобными мольбами. – Мы же с Трашем вместе… ужо почитай зим пять того…

– Пьете? – спросила я.

– Соседствуем, – вроде бы обиделся мужчина. Рион сдвинул брови, и тот торопливо продолжил: – Медовуху его бабка варила знатную, но, когда померла, мы сами взялись… А кому пробовать, как не нам, только он да я толк знали, остальные… – Мужик махнул рукой.

– Дальше, – потребовал парень. – Варили бормотуху вместе, пили тоже. Так было и три дня назад?

Мужчина с готовностью закивал, а потом, подумав, булькнул и уже отрицательно замотал головой.

– Кончилось у нас все, – вздохнул он. – Вот и пошли мы к Рее-травнице, у нее завсегда купить можно, али выменять, али… Пошли, но я… я… не дошел. Сморило меня у дороги, дык я и прилег недалече у ракиты. А Трашик потопал дальше, должен был вернуться.

– Вернулся бы он с лекарством, дабы поднять павшего, – сказала я, и мужчина втянул голову в плечи. – Вернулся?

– Нет. Поутру искал его, хотел настойки глотнуть. Не мог же он все выпить! Или мог? – Кажется, мужик спрашивал у нас.

– Не мог, – напомнил Рион, – умер он. Рассказывай, ходил тогда к травнице? Искал дружка?

– Ходил, – покаялся горемыка, оперся об пол и качнулся, словно не был уверен, сможет подняться или нет. – Но не дошел. Нашел Траша, там он лежал, за околицей, с бутылем в обнимку. Пустым… – По-моему, последнее угнетало его больше всего остального.

– Вы что, к Рее со своей посудой ходите? – удивилась я.

– Дык да. Не доверяет она, говорит, разобьем, коза драная. А уж племянница у нее какая, сама подолом метет, а смотрит на нас, словно высокородная на вошь…

– Люди сказали, не ты его нашел, а Верка-ткачиха? – перебил маг.

– Ну дык она и нашла. Я же… я же бутыль забрал – и до дому. Думал… думал, что… пили мы, а потом он умер. – Мужчина почти плакал. – Скажут, травитель я, прошлым зимовьем плотник Иська чуть не помер, а теперь вот Трашик… так и скажут… Не по злому же умыслу… – По красному опухшему лицу потекли скупые слезы, мужик знал, что выглядит жалко, знал, но ничего не мог поделать со своей пьяной печалью.

Слушая незадачливого отравителя, я удивлялась, какими извилистыми путями бродят его мысли. Бродят-то бродят, но, похоже, назад не возвращаются.

– Пили вместе, значит, и помереть должны вместе, – рявкнул Рион, но не произвел впечатления. – Чего бояться? Народного гнева? Так можно все на травницу свалить, мол, друг ушел к ней, а чего и где хватанул, неведомо.

Но мужик ему не поверил, только поглубже втянул голову в плечи и, кажется, раздумал подниматься: на полу-то оно надежнее будет.

Маг задал для порядка еще парочку вопросов и, раздраженный, вышел из пропахшего кислятиной дома.

– Выдержки у мужика никакой, такому только людей травить, да и то по-тихому, – сказала я, появляясь на крыльце.

– Заряд в два кьята зря потратил, – уныло сообщил Рион.

– А давай скажем, что он отравил? – предложила я. – Сначала дружка, потом Асина, тот тоже пил неизвестно что. Бабка со страху померла, про козу забудем. Вот и все. Местные поверят, им без разницы. А мы свободны.

Парень с минуту рассматривал меня как диковинного зверя, потом отвернулся. Нехорошо так отвернулся, презрительно скорчив рожу, словно ему не нравилось даже стоять рядом со мной.

– Следуя твоим представлениям о справедливости, ты сама должна быть связана по рукам и ногам, доставлена в столицу и казнена. Хотя сначала тебя отдали бы на потеху стражникам, у них не часто случаются такие внеплановые развлечения.

– Еще не поздно, – горько ответила я и добавила: – Считай, я прониклась. Что дальше?

– Надо посмотреть, где их нашли. Поищу следы магической атаки. Может, зря мы валим все в одну кучу и причины смерти разные, как и убийцы.

Я пожала плечами и пошла рядом. Надо так надо. И без того не очень хорошее настроение испортилось окончательно. А что на самом деле мешает Риону отдать меня этим стражникам после того, как ему вернут силу? Ответ мне не нравился. Ничего не мешает.

У реки все тот же пастух с готовностью показал, где нашел покойного Асина. Пока маг с серьезным видом бродил кругами, что-то бормоча себе под нос, я села на чахлый островок травы и задумалась.

В Хотьках есть травница, а в злые ведьмы сразу записали меня. Не человека, продающего страждущим непонятные настойки, а чужачку. Бабушка, к слову, никогда не снабжала пьяниц. Либо ты травница, либо трактирщик. Она для себя определилась, а Рея, по-видимому, нет.

– Ничего, – сказал Рион, закончив ритуальные пляски вокруг пустого места. – Как бы его ни убили, магию, скорее всего, не применяли.

– Скорей всего? – передразнила я.

Парень едва заметно покраснел.

– Если здесь работал маг сильнее меня, он мог развеять остаточную энергию. Более сильный маг всегда найдет следы более слабого, и наоборот. – Рион с тоской вздохнул. – Эол, видел бы меня сейчас учитель, выпорол бы.

– Тут я его полностью поддерживаю.

– Я про потерю силы, в которой виновата ты!

– А я про то, чем ты тут занимаешься.

– Долг мага – помогать людям!

– А ты уже не маг! Тут могла поработать целая артель чаровников, а ты бы и не почувствовал.

– Не тебе учить меня, девка!

Мы замолчали. Пастух пару раз обернулся на крики, но предпочел не вмешиваться. Я опять наговорила лишнего. Ведь знаю за собой эту черту и все равно не могу сдержаться, будто сам дасу за язык тянет. Учила же бабушка: «Спрячь норов». Надо было сказать парню все, что он хотел услышать.

– Прости, – примиряюще обратилась к нему. – Я глупая деревенская девка, ничего не понимающая в жизни. Не злись. Эол, я не знаю, что еще сказать…

– Тогда помолчи, – буркнул парень, но в его словах уже не было злости. – Кое-что я все же могу и постараюсь помочь.

Да, видела. Надо будет выломать двери, обязательно позову. Слава Эолу, я успела проглотить эту фразу в последний момент, она так и осталась несказанной. Рион был выше меня почти на локоть, а обижался как маленький.

– Туда, где нашли первый труп, этого самого Трашика, пойдем? – примирительно спросила мага.

– Надо бы.

И мы пошли за околицу, к лесу. Пошли молча, двое, почти ставших врагами, двое, не доверяющих друг другу ни на черень. Хотя, может, только я не доверяла? А он? Что он видел во мне? Языкастую ведьму? Воровку? Глупую девку, лезущую под руку? В любом случае ничего хорошего. Пусть так и остается.

– Надо поговорить с травницей, – предложила я. – Пока непонятно, дошел до нее Траш или нет? Умер по дороге туда или обратно.

– Надо, – согласился Рион.

Других тем для беседы не нашлось. Мы дошли до опушки, там маг снова принялся бормотать и размахивать руками.

Понаблюдав за этим пару минут, поняла, что еще немного, и скажу очередную гадость, поэтому решила прогуляться по округе. Вернее, пройти чуть дальше по широкой, уводящей в сторону от деревни тропе, уже представляя, что найду на другом ее конце.

Летний лес был светел и приветлив. Пели птицы, в кронах шумел ветер. Тропа – сухая утоптанная земля, никакие коряги не лезли под ноги, шагалось и дышалось легко. Было светло и тихо. Оставив парня, я даже дышать начала спокойнее.

Тропа кончилась на широкой прогалине. Дощатый домик стоял с правого краю. Старый серо-зеленый цвет едва угадывался на облупившихся досках. Вообще постройка выглядела неопрятной, неухоженной, но не заброшенной. Крыльцо покосилось, а подгнившую местами солому на крыше не худо было бы заменить.

От дома травницы я ожидала большего. Конечно, не уверена, что вышла именно к нему, но куда еще может привести самая утоптанная и широкая тропа? Кто еще живет в селе и вне его?

– Ау, хозяева!

Тишина.

– Прими ищущего, исцели страждущего, не откажи молящему в доме и в помощи! – проговорила я нараспев традиционный призыв к целителю. В балладах после произнесения ритуальной фразы ни целитель, ни травница не могли отказать «просящему». В жизни же случалось всякое. Нищих, не способных заплатить или отработать лечение, привечали редко. Хотя… просящий мог подать жалобу действительному магу, а тот накладывал на побрезговавшего помочь наказание, конечно, если вина последнего была доказана. Ключевое слово – доказана. Реальные разбирательства происходили редко, так как нищие чаще умирают, чем жалуются. Сегодня призыв стал простой данью традиции.

Дом так и стоял, укутанный тишиной. Не шевельнулась занавеска на грязном окне, не скрипнула дверь.

Я поднялась на крыльцо, стукнула кулаком по доскам. Вернее, хотела постучать, но после первого же удара створка, открываясь, подалась внутрь.

– Эй, дома кто есть? – Я переступила порог.

Захламленная комната свидетельствовала о нелюбви хозяйки к уборке. К знакомым с детства запахам трав, кореньев и мазей примешивались другие, менее приятные – аромат браги и плесени. Вдоль стен теснились криво повешенные полки со склянками, основательно заросшими паутиной. Не часто травница находила им применение. Низкий столик, садовые инструменты со следами свежей земли. Зеленая бутыль, стоящая прямо на полу.

Я взяла сосуд за горлышко. Резкий неприятный запах спиртного еще не успел выветриться.

Скрипнуло крыльцо. От неожиданности я подпрыгнула на месте и едва не разбила посудину. Дверь приоткрылась, и в проеме показалась лохматая голова Риона.

– Айка, – почему-то шепотом позвал он.

– Здесь я.

– Эол, где тебя носит? Насилу нашел.

– Здесь меня носит. Тропа одна, блуждать негде. – Я аккуратно поставила бутыль обратно.

– И кто сказал, что ты по ней пошла? – Парень шагнул в комнату. – Ты знаешь, что не оставляешь следов? Ни отпечатка, ни примятой травинки. Ты ходишь или летаешь? Пришлось поисковичок запускать, а лишних кьятов нет.

– Раз нет, значит, не стоило, – проговорила и тихо добавила: – Куда я теперь от тебя денусь?

Насчет следов он был прав. Это обнаружилось, когда мне исполнилось года два, не больше. Я отошла от Симы всего на десяток шагов – к сочным ягодам малины, которые так вкусно лопались на языке, растекаясь терпким летним соком. Десять шагов, а может, и чуть больше, тогда я еще не умела считать. А кусты все тянулись и тянулись, цеплялись за рубаху и предлагали ягоду за ягодой. Бабушка тогда сильно испугалась, кружила по поляне и кричала хриплым от волнения голосом. А мне казалось, что где-то в зарослях зовет своих птенцов птица.

Тогда я получила первый урок и поняла, что с лесом шутить нельзя, особенно той, которую невозможно найти.

Ни один охотник, ни одна собака не способны взять мой след. Для селян это послужило еще одним доказательством принадлежности найденыша к силам зла. Может, это и правда наследство крови вордов? Хотя с чего вдруг, они же водный народ, а не земляной? Или это благословение несуществующего папочки-мага? А может, проклятие тех, кто бросил младенца в воду? Не знаю. Да, трава приминается под моими ногами, я же не сподвижник Эола, чтобы ходить по воздуху. Но травинки тут же распрямляются, пыль оседает, сломанная ветка падает и теряется среди хвои, вырванный колючкой клок одежды надежно укрывает листьями ближайший куст, земля хранит отпечатки моих ног не дольше, чем кукушка кричит в чаще леса.

Я не оставляю следов. Никаких. Никогда. И не знаю почему. Не знаю, магия это или везение.

– Как успехи?

– Никак. – Парень посмотрел вокруг. – Чего делаешь?

– Провожу проверку рабочего места знахаря на профессиональную непригодность. – Вспомнила я слова одного умника, которого бабушка выставила из дома. Тот, кстати, за свою проверку запросил серебряный дин. И получил ухватом по хребту.

– А-а…

– Смотри, – указала я на бутыль.

– И? – протянул парень. – Айка, местные постоянно что-то выменивают или покупают у травницы. Может быть, бутыль стоит тут давно. Мы не знаем, от чего мужики умерли.

Да, не знаем, но на бутыли, как и на столе, нет пыли, и запах браги еще не успел выветриться.

– Может, и вправду отравились? – спросил ученик мага.

– Нет, – ответила я, почти ненавидя себя за то, что не принимаю такой простой и понятный ответ. – Не было рвоты, они просто шли, а потом умерли. Травница так и скажет.

– Не мне говорить, что бывают яды, которые не действуют столь явно.

– Не мне отвечать, что стоят такие яды дорого, достать их непросто и тратить на деревенских выпивох глупо.

– Ладно, – кивнул парень, – Но с Реей надо поговорить.

Мы снова обвели захламленную комнату взглядами, будто травница могла где-то прятаться. Низенькую дверцу в противоположной стене заметили одновременно.

– Кладовка, – предположил Рион, делая шаг вперед и протягивая руку к кольцу.

– Стой, – крикнула я, и ладонь парня застыла в двух пальцах от цели.

Поверхность кольца была припорошена тонким слоем желтоватой пыльцы, досталось и самой двери, и полу перед ней. Я присела, коснулась пальцами налета, поднесла к лицу и принюхалась. Резкая горечь, от которой может закружиться голова.

– Одолень-трава.

– Айка, – закатил глаза чаровник.

– Одолень-трава отпугивает неживых существ.

– Я не нежить, – раздраженно сказал Рион и потянул за кольцо.

– Да? А вот за то, что может сидеть в кладовке, я не поручусь.

Но Риону было наплевать на слова несостоявшейся знахарки, а может, он просто устал от меня, от советов, от болтовни. Он ведь был почти магом. Его учили не бояться, а действовать.

Створка открылась без единого скрипа, мягко и плавно – кто-то не поленился смазать петли конопляным маслом.

Никто на нас не прыгнул. Света из окна как раз хватило, чтобы рассмотреть кучу хлама. Тряпки, сломанная деревянная ложка, ножовка без ручки, банный веник, с которого давно облетели все листья, что-то еще… Пахло пылью и мышиным пометом. Похоже, содержимое каморки досталось травнице от предков. От очень далеких предков.

– Ничего, – подвел итог маг.

Ничего не мешало мне согласиться. Ничего, кроме тоненькой полоски рассыпанной по полу пыльцы, образовавшей неровный овал вокруг куска старой свернутой ветоши.

– Я бы не стала…

Но маг снова не послушал.

Рион поднял сверток, поднес находку к окну и откинул грязную ткань. У парня вытянулось лицо.

Что там? Крючья для разведения раны, засушенное сердце кошки или пробка от поноса, которую применяли еще при деде нашего короля? Хотя, увидев нечто подобное, вряд ли маг понял бы, что это.

Я склонила голову. На промасленной тряпке лежало маленькое зеркало в серой оправе. Отражающая поверхность казалась слегка затуманенной или запыленной. Захотелось провести по стеклу пальцами и очистить.

– Не тронь, – остановил мою руку Рион. – Это не женская побрякушка. Это артефакт. Псише для вызова мертвецов или ведогони.

Я сжала пальцы. Желание коснуться поверхности отступило. Не хочу иметь ничего общего с загробным миром. Как говорится, все там будем, но я не тороплюсь.

– Тут прятали не нежить. Наоборот, скрывали что-то от нее. – Рион стал заворачивать зеркало обратно в ветошь. – Его нельзя касаться. Псише слушается только того, кто его разбудил.

– Премного благодарна, впредь буду знать. – Я убрала руки в карманы, но зуд в ладонях не исчез.

– Мы не можем оставить это здесь. – Парень качнул свертком. – Чаровница, способная вызвать и удерживать в подчинении ведогони… – Маг выдохнул.

– Чаровница? Не травница? Уверен?

– Да. – Он решительно пошел к выходу. – Надо сообщить в Вышград.

– Как скажешь. Мы и так туда собирались, – сказала я, выходя следом, и, не сдержавшись, добавила: – И давно уже должны были там быть.

– Сам Эол привел нас сюда.

– Ну раз сам Эол. – У меня вырвался вздох. Чуть больше суток как я ушла из дома, но, вместо того чтобы решать проблемы, почему-то предпочитаю обзаводиться новыми. – Кто я такая, чтобы спорить с богами!

– Чтобы разбудить псише, нужно совершить жертвоприношение и залить зеркало кровью, – не обращая внимания на мои слова, стал рассказывать маг.

– Человеческой или животной?

– Зависит от того, кого хочешь вызвать.

Я уточнила:

– И коза сгодится?

Рион медленно кивнул.

Следующую мысль я озвучивать не стала. Не видела смысла, лишь смотрела в спину парня и очень желала оказаться несправедливой и подозрительной. Надо быстро освободить его от обета и уехать. Уехать до того, как чаровница, способная, по словам мага, управлять нежитью, обеспечит нам неприятности со смертельным исходом.

– И что нам удалось узнать? – спросила, когда мы вернулись к трактиру. – Для чего убили козу? Это только наши догадки. Великое достижение! А про остальных что? Надо убийцу людей найти. Или доказать, что это не убийства.

Рион не ответил, он медленно поднимался по лестнице в комнату, унося завернутое в тряпку псише.

Единственное, что не давало отмахнуться от убитой скотины, это смерть бабки. Она погибла так же, как и двое мужчин до нее. Может, и правда испугалась, сердце и не выдержало. Идет домой, ночь, темно. Некто, пусть будет травница, выскакивает на дорогу и режет животину. Стоп. Я споткнулась и едва не растянулась на лестнице.

– Что они вообще там делали? – спросила я, и Рион, стоявший уже на верхней ступеньке, обернулся. – Бабка с козой? Ночь – не совсем подходящее время для выпаса скотины. А девочка? Она ждала бабку Нюлю, значит…

– …должна знать, куда та ходила, – закончил маг, быстро спустился и протянул мне сверток с зеркалом. – Девочка может тебя узнать. Сам с ней поговорю. Жди в комнате, никому не открывай.