Текст книги "Воздушные путешествия. Очерки истории выдающихся перелетов"

Аркадий Иванович Беляков
Воздушные путешествия
(Очерки истории выдающихся перелетов)

ОТ АВТОРА

История перелетов, история покорения воздушных пространств – увлекательнейший раздел общей истории воздухоплавания и авиации. «Летающие люди» преподали современникам, да и грядущим поколениям, немало уроков истинного мужества.

Анализ прогресса летательных аппаратов как инженерных сооружений отчетливо показывает, что любое улучшение их летно-технических характеристик тут же воплощалось в новые достижения и рекорды. Различных видов соревнований в авиации было всегда предостаточно. Летчики всего мира постоянно сражались и сражаются за рекорды скорости, высоты, дальности, продолжительности полета, скоро– и грузоподъемности. Достижение рекордных цифр в любом из этих соревнований было на заре авиации и остается сегодня результатом предельного напряжения всех духовных и физических сил. Одним из наиболее серьезных испытаний волевых качеств летчиков, очевидно, следует считать полеты большой дальности и продолжительности. Именно этот вид воздушных соревнований прославил большинство знаменитых летчиков.

Казалось бы, с появлением самолетов, позволяющих облететь Землю без посадки и дозаправки, историю выдающихся перелетов можно было бы считать завершенной. Однако это не так. Даже если не обращаться к преемнице авиации – космонавтике – и не принимать во внимание тот факт, что человечество вот-вот отправит своих посланцев на другие планеты солнечной системы, а затем и в другие галактики, нельзя не отметить, что каждый год приносит новые имена смельчаков, покоривших те или иные воздушные трассы на каком-либо оригинальном летательном аппарате или каким-либо нетрадиционным способом. О многих таких перелетах читатель узнает из этой книги.

У человека, далекого от авиации, может создаться впечатление, что историей перелетов можно было бы и вообще не заниматься. В самом деле, летчик или экипаж взлетели, достигли запланированного пункта без происшествий или с оными и произвели посадку. Сегодня десятки тысяч людей ежедневно в разных точках мира садятся в пассажирские самолеты и перелетают в нужные им места, и ничего в этом удивительного, а тем более знаменательного, никто не усматривает. Однако это поверхностный взгляд. Тот, кто хоть несколько раз самостоятельно поднимал самолет в воздух, хорошо знает, что каждый полет, даже самый простой, учебный, над аэродромом, никогда не похож полностью на предыдущие. Пилотирование самолета – искусство в самом высоком понимании этого слова. Хорошим летчиком, как и хорошим поэтом, хорошим художником, хорошим актером, может стать далеко не каждый. Тот, кто на своем опыте не пришел к этому выводу, пусть поверит автору на слово. Ну, а тот, кому повезло в жизни, кто, сев однажды в кабину, стал вечным пленником неба, тот, на наш взгляд, приобщился к числу людей, обласканных судьбой. Самолет, это чудесное изобретение, позволил человеку испытать целую гамму новых ощущений, остро пережить новые эмоции, которые может подарить лишь небо. Кроме того, человек в полете сталкивается с широким разнообразием быстро меняющихся ситуаций, что почти всегда требует от него не только правильной, но и молниеносной оценки событий, способности пойти на оправданный риск. Именно поэтому каждый перелет по незнакомой трассе, да еще и на несовершенном самолете, – это подвиг, а история пионерских перелетов – это история мужества и отваги.

Из единоборства с природой, а часто и с непослушной техникой, человек не всегда выходил победителем. Скорбные могильные холмики с воздушными винтами и поникшими крыльями можно увидеть на любом кладбище мира. А сколько крылатых людей улетели в неизвестность! Там, где они погибли, не стоят пышные надгробия. Ничего не известно о том, как они расставались с жизнью – мгновенно и «легко» или долго и мучительно. Кто знает, может быть, еще долгие часы, а то и сутки, в искалеченном теле тлела надежда на спасение. Руал Амундсен, Антуан де Сент-Экзюпери, Шарль Нунжессер, Франсуа Коли, Амелия Эрхард и многие, многие другие... Никто и никогда не узнает о последних минутах этих замечательных людей. Все они были молоды, энергичны, преданны небу. Хотелось бы, чтобы чувство глубокого уважения к их памяти, которое испытывает автор, передалось бы и читателю, и тогда цель этой книги – отдать дань отваге и мужеству авиаторов, вступивших в единоборство с воздушным пространством, – будет достигнута.

Работая над книгой, автор старался сделать ее если не захватывающей, то хотя бы интересной, хорошо представляя себе основную трудность или даже опасность, подстерегающую его на этом пути, – вместо живого повествования предложить читателю скучную хронологию пусть даже не рядовых событий.

С точки зрения автора, ему удалось уйти от сухих схем. Большинство перелетов, рассказы о которых попали на страницы этой книги, изобиловали приключениями. Воспоминания летчиков, отзывы прессы тех дней, впечатления свидетелей, несомненно, позволят читателю прочувствовать обстановку, в которой рождался подвиг.

Автор надеется, что читатель не будет в большой претензии, встретив в книге множество фамилий, названий географических пунктов, марок самолетов и моторов. Освободить книгу от этих сведений без смысловых потерь практически невозможно.

Готовя иллюстрации к книге, автор стремился использовать фотографии и рисунки, еще не публиковавшиеся в отечественных изданиях, а также изображения таких любопытных «памятников» истории, как почтовые марки, конверты, открытки, значки, медали, монеты и другие памятные знаки, посвященные перелетам.

Автор пользуется случаем выразить свою искреннюю благодарность петербургскому историку авиации Г. П. Чеснокову за ценные советы при работе над книгой и И. А. Натурину за предоставление некоторых иллюстраций.

НЕРАЗГАДАННАЯ ТАЙНА ТРЕХ СМЕЛЬЧАКОВ

Довольно странная картина – болтаться над полярным морем. Однако мы первые, кто добрался сюда на воздушном шаре.

Сочтут ли нас за сумасшедших или последуют нашему примеру?

Я не могу отрицать, что нас, всех троих, наполняет чувство гордости. Теперь, после того, что нам удалось сделать, мы можем умирать спокойно. Возможно, нами руководило гипертрофированное самолюбие или мы просто были не в состоянии жить так же, как другие, и так же, как они, умереть и быть забытыми в грядущих поколениях. Быть может это честолюбие?

Так выразил в своем дневнике общее настроение экипажа воздушного шара «Орел» глава полярной экспедиции шведский инженер, служащий Королевской патентной палаты в Стокгольме, Соломон Андре. Цель, которую поставили перед собой аэронавты в этом полете, была архисложна – достичь на воздушном шаре Северного полюса Земли.

На протяжении многих веков сотни людей вынашивали идею покорения Арктики, загадочной, бросающей вызов человеку. Желание помериться силами с ледяной стихией разжигалось не только присущей человечеству любознательностью, но и многочисленными неудачами, которые терпели отважные люди, рискнувшие вторгнуться во льды Его Величества Севера.

История освоения. Арктики столь же интересна, сколь драматична. Попытки достичь Северного полюса пешком, на судах, на собаках, на оленях заканчивались неудачей, впрочем как и первые воздушные экспедиции. Арктика столь круто расправлялась со всеми смельчаками, рвавшимися к ее сердцу, что немногим счастливцам, сумевшим вернуться живыми после поединка с ней, не приходилось делать оптимистических выводов из своих походов.

Северный полюс недостижим, – докладывал своему правительству в 1875 году адмирал Нерс, руководитель английской полярной экспедиции.

Менее категорично, но столь же пессимистично высказывался глава австро-венгерской экспедиции к Северному полюсу на судне «Тегетгоф» Ю. Пайер: Было бы полезно исключить всякие попытки достижения полюса и полярных исследований до тех пор, пока мы не окажемся в состоянии посылать туда вместо беспомощных морских судов суда воздушные.

Заметим попутно, что экспедиция Пайера, хотя и относящаяся к числу малоизвестных, была достаточно серьезной – именно ее участникам принадлежит честь открытия в 1873 году архипелага, названного Пайером именем императора Австрии Франца Иосифа I, а именно Земли Франца-Иосифа.

Однако вернемся к экспедиции шведов.

Соломон Август Андре родился 18 октября 1854 года в Швеции, в семье аптекаря – отца пяти сыновей и двух дочерей. Глава семьи был большим поклонником спорта и имел довольно жесткий, «нордический» характер. Благодаря этим его качествам дети получили в семье прямо-таки спартанское воспитание. Андре, так же как его братья и сестры, вырос физически здоровым, волевым человеком. В двадцать лет он окончил Высшую техническую школу в Стокгольме и стал работать на механическом заводе в скромной должности чертежника. Через два года любознательный молодой человек, увлеченный, кстати, еще со школьных лет физикой, уезжает за океан, в Америку, с целью ознакомиться со Всемирной выставкой, развернутой в Филадельфии. Испытывая на чужбине денежные затруднения, он поступает работать уборщиком в шведский павильон выставки. Именно здесь Андре познакомился с основами воздухоплавания. После возвращения на родину молодой инженер проводит целый год на шведской метеостанции, расположенной на Шпицбергене, участвуя в работах по программе первого международного полярного года (1882 г.). Решение достичь Северного полюса на воздушном шаре явилось следствием двух его горячих увлечений – Арктикой и воздухоплаванием.

Началась подготовка к полету.

Весь 1893 год ушел на овладение искусством управления воздушным шаром. Несколько поездок на учебу во Францию. Десяток полетов над Стокгольмом на воздушном шаре «Свеа». Наконец, установление национального рекорда дальности полета: 400 километров за 3 часа 45 минут. Андре становится известным в Швеции воздухоплавателем.

В 1894 году состоялось его знакомство с видным полярным путешественником Эриком Норденшельдом – первым человеком, осуществившим плавание из Атлантического океана в Тихий по северным морям. Норденшельд поддержал идею Андре о перелете на воздушном шаре к Северному полюсу. Именно после этого разговора всякие колебания ушли в прошлое, и решение было принято окончательно. И вот с трибуны Географического общества Шведской королевской академии наук 15 февраля 1895 года звучат слова Андре:

Есть средство, словно нарочно созданное для достижения Северного полюса. Это средство – воздушный шар, но не тот, о котором все мечтают, – вполне управляемый шар, перед которым все преклоняются потому, что его никогда еще не видели, а шар, который у нас уже есть и на который смотрят так неблагосклонно только потому, что обращают внимание лишь на его недостатки. Такой воздушный шар, без сомнения, может благополучно перенести исследователя к полюсу и доставить его обратно.

План Андре получает не только поддержку Академии наук, но и широкую огласку в стране. По его расчетам воздушный шар должен быть способен поднять 3 тонны груза и лететь без посадки месяц. Автор проекта надеется преодолеть за двое суток расстояние от Шпицбергена до Северного полюса и затем, миновав его, лететь еще четверо суток до берегов Сибири или Аляски. Подсчитана и сумма денег, которая необходима для постройки шара и снаряжения экспедиции. Но расчеты есть, а денег нет. Удача приходит неожиданно. Половину необходимой суммы презентует Альфред Нобель, имя которого осталось в памяти людской благодаря учреждению знаменитых Нобелевских премий и изобретению динамита. Вторую половину необходимой суммы собрали довольно быстро по подписке.

Воздушный шар по проекту Андре построен в короткие сроки во Франции известным фабрикантом Анри Лашамбром. Определен и состав экспедиции: из большого числа желающих Андре выбрал двоих – физика и фотографа Нильса Стринберга и метеоролога Нильса Экхольма.

Седьмого июня 1896 года Гетеборгскую бухту покинуло судно «Вирго», взявшее курс к северным берегам Шпицбергена. Через две недели плавания оно высадило экспедицию в небольшой бухте, названной, кстати, впоследствии именем этого суденышка – бухтой Вирго. Здесь, на северо-западе Шпицбергена, в 1100 километрах от географической точки Северного полюса, был построен ангар, в котором 23 июля экипаж приступил к наполнению газом воздушного шара. Несколько дней напряженной работы – и шар был практически готов к старту. Но... День за днем тянутся в нудном ожидании попутного ветра. А его все нет и нет. Терпение на пределе. 15 августа Андре пишет в своем дневнике: Сегодня мы наточили ножницы, которыми шар будет разрезан на куски. 20 августа «Вирго» с аэронавтами на борту взяло курс домой, в Стокгольм.

Андре снова работает в стокгольмской Патентной палате и готовит воздушный шар к следующей навигации. Вместо отказавшегося от участия в экспедиции Экхольма в экипаж принят энтузиаст воздухоплавания молодой инженер Кнут Френкель.

В мае 1897 года «Вирго» снова прибыло на Шпицберген. Построенный в прошлом году ангар отлично перезимовал и почти не требовал ремонта. 21 июня воздушный шар, нареченный именем «Орел», был опять готов к полету. 11 июля наконец-то задул ветер к северу. Быстро разобраны стенки ангара, экипаж занимает свои места в гондоле, обрублены канаты, удерживающие шар, – и под громкое «ура» матросов, помогавших аэронавтам, «Орел» ушел в полярное небо.

Заметим сразу, что судьба экспедиции Андре является одним из самых загадочных моментов полярной истории. Трое молодых людей, которые – по свидетельству многих современников, лично их знавших, – имели вполне уравновешенные характеры, отправились в полет на оснащенном всем необходимым воздушном шаре с достаточно хорошо обоснованной уверенностью в благополучном исходе экспедиции. Это не был полет «на авось».

И все же, несмотря на тщательную подготовку экспедиции, «Орел» исчез практически сразу же после взлета. Оставшиеся на берегу и на судне люди видели, что, набрав небольшую высоту, воздушный шар вдруг резко опустился к самой воде, задев даже за нее гондолой, а затем как-то упруго, как мячик от асфальта, ушел почти вертикально вверх. Позже стало известно, что этот резкий набор высоты явился следствием обрыва всех трех гайдропов. Потеря тяжелых гайдропов основательно облегчила шар и одновременно сделала его полностью неуправляемым.

С растаявшего в облаках «Орла» было получено два сообщения: одно – вскоре после взлета было отправлено с почтовым голубем (о нем читатель узнает ниже), второе выловили через три года у берегов Норвегии – именно там был найден сброшенный с воздушного шара буек с запиской. И все. Экспедиция пропала. Только через 33 года в общем-то совершенно случайно было обнаружено место последней стоянки аэронавтов и их останки, а сохранившиеся документы позволили кое-что прояснить в их судьбе.

...После потери гайдропов «Орел» бодро набрал высоту около 700 метров и с хорошей скоростью полетел на северо-восток. На борту – отличное настроение, не омраченное даже потерей управляемости. Аэронавты перекусили, полюбовались причудливыми нагромождениями облаков, попытались даже, используя балластные канаты, сделать новый гайдроп. К вечеру Андре спустился на дно гондолы передохнуть. Именно в эти вечерние часы шар начал терять высоту. Сброс балласта сначала вроде бы спасал положение, но потом и эта мера перестала быть эффективной: шар снижался. Ночью полет идет на высоте 10-20 метров. Туман. Ветер почти полностью стихает. Принявший вахту Андре замечает, что с полуночи шар начинает потихоньку двигаться на запад. Утром показалось солнце, но ненадолго. Вскоре густые облака опять заволокли небо, пошел дождь, и шар опять стал терять высоту. В середине дня гондола впервые ударилась о лед. Воздухоплаватели выбрасывают за борт остатки песка (балласта), якорь, тяжелые ножницы для резки канатов – все, чем можно еще пожертвовать. Но эффект невелик и непродолжителен.

Наступил вечер. В 22 часа 12 июля «Орел» опустился на лед и замер. После полуночи подул северный ветер, но шар не взлетает. Картина жалкая: надутая оболочка под действием ветра крутится вокруг лежащей на льду гондолы. Утром 13 июля с восходом солнца «Орел» взлетел и пошел опять в северо-восточном направлении. Экипаж пообедал и выпустил четырех почтовых голубей с записками, вложенными в маленькие гильзочки, которые прикрепили к ножкам птиц. Только один из этих голубей выполнил свою миссию. А случилось это так. 15 июля моряки норвежского судна «Алькен» у восточных берегов Шпицбергена увидели двух чаек, преследовавших какую-то небольшую птицу. Отчаянно увертываясь от атак чаек, голубь – а это был один из четырех почтовых голубей, выпущенных Андре, – сел на мачту «Алькена». Чайки отстали, а голубь был настолько измотан, что, сев на мачту, тут же спрятал голову под крыло, очевидно считая себя уже вне опасности. Он не догадывался, что люди коварнее чаек. Моряки на «Алькене» не знали о начавшейся экспедиции к Северному полюсу и тем более ничего не знали о голубях – спасшийся от чаек голубь тут же получил пулю от людей и, упав в море, остался за кормой уходящего судна.

Через несколько часов «Алькен» встретил другое судно, экипаж которого рассказал морякам о полете «Орла» и о просьбе шведского правительства перехватывать почтовых голубей. Поняв, что за птица была подстрелена пару часов назад, капитан «Алькена» повернул судно назад и, вернувшись в район, где был убит голубь, спустил на воду шлюпки для поиска мертвой птицы. Морякам повезло, голубя нашли. В гильзе, привязанной к его лапке, была записка: От полярной экспедиции Андре для газеты «Автонбладет», Стокгольм. 13 июля в 12 ч 30 мин дня широта 82°02', долгота 15°05 восток. Хороший ход на восток 10° к югу. На борту все благополучно. Это третья голубиная почта. Андре.

Это был первый и единственный выполнивший свою задачу голубь из 36 взятых экспедицией в полет.

Возвратимся к «Орлу». Нагретый лучами солнца, утром 13 июля он полетел дальше. Но солнце вскоре спряталось за облака, резко похолодало, началось обледенение шара и вскоре, по образному выражению Андре, гондола начала «штемпелевать» лед. Толчки становятся почти беспрерывными. Неудачно оступившийся Андре в момент очередного удара о лед сильно расшиб голову. Стараясь лететь повыше, к вечеру экипаж выбросил за борт даже около 200 кг провианта. Однако «штемпелевка» продолжается. Ночь для экипажа была сплошным кошмаром. В 7 часов утра, после 65 часов, прошедших с момента старта, Андре принимает решение прекратить полет и открывает два клапана выпуска газа. Шар замер в точке с координатами 82°56 с. ш. и 29°52 в. д. Началась выгрузка на лед, устройство лагеря. Путешественники отоспались в палатке, убили первого медведя и, нагрузив трое саней, двинулись в путь. Цель перехода – выйти на мыс Флора, что на Земле Франца-Иосифа, где для них был размещен запас продовольствия.

Не будем здесь подробно описывать сложнейший переход, длившийся более двух месяцев. Было все – и провалы в полыньи, и тяжелые ушибы, и вывихи, и болезни. Наступали дни, когда долго не удавалось застрелить очередного медведя и голод грозно надвигался на усталых путников. Практически у всех троих аэронавтов перестала отвечать своему назначению обувь. Но, пожалуй, самым неприятным было движение льда. С величайшими трудностями путешественники проходили за день два-три километра («рекордная» дальность перехода за. день достигла всего 7 км). Когда же внезапно выглядывало солнце и удавалось определить координаты, очень часто появлялся повод для уныния: дрейфующий лед «увозил» их от мыса Флоры значительно быстрее, чем они успевали приблизиться к своей цели, идя пешком. В один из таких дней Андре записывает в своем дневнике: Мы решили отказаться от похода на восток. Нам не справиться ни с течением, ни со льдом, и у нас нет никакой надежды чего-нибудь достигнуть, если мы будем продолжать путь на восток. Поэтому мы все согласились начать наше новое скитание, держа курс на Семь островов, и надеемся дойти до них через шесть-семь недель.

Приняв решение, путешественники двинулись строго на юг. Запись от 15 августа в дневнике Андре: «Я совершенно измучен... Часто приходится долго кружить между торосами, перебираться через лужи или идти вдоль полыней. Хуже всего пресноводные лужи. Они извиваются бесконечными зигзагами – настоящие лабиринты – да еще соединяются между собой широкими трещинами, которых не видно, пока к ним не подойдешь вплотную... Сани опрокидываются или повисают над пропастью в то время, когда везущий их летит кувырком... Сани часто надо поворачивать на вершине или посреди узкого прохода, пускать в ход топор и лопату, чтобы подготовить проезд. Приходится вырубать колею для одного полоза или для обоих. Снимать груз с саней частью или дочиста... Два-три дня подарили какое-то облегчение, а с ними и надежду: удалось по несколько часов плыть на лодке по разводьям. Но радость была недолгой. Вскоре путники поняли, что и Семи островов им не достичь. В довершение ко всем бедам начались шторма.

В дневнике Андре появляется запись: ...с 12 на 13 сентября мы признали необходимым примириться с неизбежностью, т. е. с зимовкой во льдах.

Найдена более или менее крупная и крепкая льдина. Начали строительство домика. Несколько дней проходит в бытовых хлопотах: устройство жилья, размещение грузов, охота и заготовка мяса.

Шестнадцатого сентября аэронавты впервые увидели землю – остров Белый. Это была огромная ледяная глыба с большими нагромождениями, напоминающими башни старинных бастионов. Льдина с ледяным домиком путешественников ближе и ближе подходит к острову, но все трое решают продолжать дрейф в надежде добраться до одного из островов восточной части Шпицбергена. 28 сентября состоялось «новоселье»: аэронавты поселились в отстроенной хижине. А уже 29 сентября новая тревожная запись в дневнике: Льдина наша уменьшается в направлении нашей хижины так заметно, что это внушает беспокойство. Напоры льда прижимают нас все ближе и ближе к берегу. Но между хижиной и берегом находится старый торос, и мы надеемся, что он остановит напор. Величественно, когда трещат наползающие льдины, но это нам не нравится...

«Не нравилось» не зря. Уже 2 октября льдина раскололась и путешественники оказались на обломке диаметром около 25 метров. Хуже всего было то, что часть запасов экспедиции оказалась на других обломках.

Пятого октября аэронавты переносят свои вещи на остров. Начиная с этого момента их судьба загадочна. Дневники уже не ведутся. Осталось лишь несколько записей на календарях и в записных книжках – отдельных слов, обрывков фраз, не позволяющих разработать стройную версию о последних днях жизни членов экспедиции.

...Капитан зверобойного судна «Братвог» Педер Элиассен отшвартовал свое судно у родных причалов в конце августа 1930 года. Пока команда разгружала судно, Элиассен вручил норвежским ученым толстую книгу под названием «Санное путешествие 1897 года» – путевой журнал экспедиции Андре. Капитан рассказал, что по стечению обстоятельств он высадил несколько матросов на остров Белый. Матросы нашли на побережье сначала крышку от чайника, а затем вмерзшую в лед брезентовую лодку с вещами. На обнаруженном в лодке багре удалось различить слово «Андре».

Норвежские ученые, получив в свои руки столь ценные данные, тут же зафрахтовали «Братвог», и Элиассен вновь повел свое судно к острову Белому. Приведем свидетельство одного из участников этого похода, норвежского ученого Гуннара Хорна:

Лагерь Андре лежал у северо-западной стороны скалы. Когда Андре пришел сюда со своими спутниками, здесь, по-видимому, снега почти не было. Теперь перед скалой лежало большое снежное поле, нанесенное ветром. На снегу, в нескольких метрах от скалы, лежала в наклонном положении лодка, зарывшаяся бортом в лед. Лодка была наполнена всевозможными предметами экспедиционного снаряжения. При этом было видно, что в поклаже рылись медведи... Метрах в десяти от лодки, на голой скале, лежал труп, который был найден людьми Элиассена. Он вмерз в лед, но кости его лежали в самом естественном положении. На ногах скелета были башмаки, частью зарывшиеся в снег. Немного выше сквозь одежду торчали кости. Кругом валялись лоскутья одежды. От верхней части туловища осталось очень немного, череп уже отсутствовал. По-видимому, здесь также побывали медведи. Мы осторожно расстегнули куртку и увидели внутри нее, на спине, большую вышитую монограмму «А», из чего заключили, что перед нами останки Андре. Во внутреннем кармане мы нашли дневник... В том же кармане лежали карандаш и шагомер. Неподалеку от Андре лежало ружье. У верхнего края одежды находился примус. Мы потрясли его, и оказалось, что в нем еще был керосин... Метрах в тридцати от останков Андре мы заметили типичную арктическую могилу – груду камней. Под камнями были останки Стринберга – мы это определили по инициалам на обрывках одежды... Перед тем как покинуть остров, мы соорудили на месте бывшего лагеря Андре памятный знак из груды камней, внутрь которого вложили записку.

Весть о том, что найдена стоянка экспедиции Андре, быстро облетела весь мир. В конце августа 1930 года к острову Белому вышло еще одно судно – «Белый медведь», зафрахтованное земляками аэронавтов – шведами. Возглавил эту экспедицию газетный корреспондент Кнут Стуббендорф. «Белый медведь» высадил свою команду на остров Белый 9 сентября. Обследуя побережье, Стуббендорф невдалеке от памятного знака нашел останки третьего члена экспедиции – Френкеля.

«Братвог» и «Белый медведь» доставили останки экипажа «Орла» в Стокгольм, где они были кремированы и с почестями преданы земле.

Что же случилось с членами экспедиции? Почему, успешно совершив столь сложный и длительный переход по дрейфующим льдинам, экипаж «Орла» в течение нескольких дней погиб в относительно безопасных условиях на твердой земле? Почему столь аккуратный в фиксации даже самых мелких событий полета и перехода путников по льду Андре после высадки на берег 5 октября вдруг резко прекратил записи в своем дневнике?

Можно с уверенностью утверждать, что все три члена экспедиции были живы до 17 октября. Именно в этот день в карманном календаре Стринберга появилась чрезвычайно загадочная запись: Домой в 7 часов 5 минут утра. Совершенно, кстати, неясно, о каком доме идет речь.

Так же очевидно, что первым из жизни ушел Стринберг: товарищи похоронили его, завалив тело валунами.

Все остальные события остались неразрешенной загадкой.

Более или менее правдоподобными выглядят следующие утверждения. Первое: от голода члены экспедиции погибнуть не могли. На месте их последней стоянки было найдено достаточно много продуктов. Еда сохранилась даже в одной из тарелок. Второе: аэронавты вряд ли могли погибнуть и от холода. Даже если предположить, что их одежда за время перехода по льдам достаточно сильно износилась, у них было много шкур убитых медведей, пригодных для утепления и самих себя, и жилища. Были найдены остатки одежды, которые лежали вдали от трупов. Кроме того, Андре и Френкель могли согревать свое жилье, используя примус, который, кстати, вполне исправно заработал через 33 года бездействия при первой же попытке вызвать его к жизни. Керосин у экспедиции тоже был.

Шведская академия наук создала специальную комиссию и поставила перед ней задачу выяснить причину гибели экипажа «Орла». Эта комиссия в результате своей работы пришла к выводу, с которым согласиться трудно: Андре и Френкель умерли во время сна от холода.

Канадский полярный исследователь В. Стефансон (а за ним, не будучи знаком с его версией, и шведский полярный путешественник X. У. Свердруп) пришел к выводу, что Андре и Френкель уснули в своей палатке при зажженном примусе. Снег завалил вентиляционное отверстие, и они просто-напросто «угорели», т. е. погибли отравленные угарным газом (окисью углерода). Эта версия была бы, пожалуй, наиболее жизнеспособной, если бы трупы Андре и Френкеля обнаружили рядом.

Есть гипотеза экзотическая: насильственная смерть от рук диких северных племен, уничтожающих всех белых людей, попавших к ним. Были даже «очевидцы» таких расправ.

Высказывалось предположение, что смерть аэронавтов была вызвана острым инфекционным заболеванием, вызванным употреблением в пищу мяса больного медведя.

Так или иначе, для установления истины не было сделано главное: не были квалифицированно обследованы останки путешественников. Методами судебной медицины, коими в 1930 году располагали уже криминалисты, видимо, можно было пролить свет на причину смерти всех троих аэронавтов. Однако экспертиза проведена не была, а кремация трупов похоронила всякую возможность добраться до истины. Загадка осталась неразрешенной теперь уже навсегда.

Вот так коварно и жестоко Арктика расправилась с тремя смельчаками, первыми в истории цивилизации решившими добраться до Северного полюса по воздуху.