Текст книги "Автономный человек"

Автономный человек
эра беспилотников
Арсен Даллан

© Арсен Даллан, 2016

© Michael Frey, фотографии, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рецензии

Владимир Ушаков, 35 лет, копирайтер

Любимые книги:

– Джордж Оруэлл, 1984

– Булгаков, Собачье Сердце

– Анджей Сапковский, Сага о Ведьмаке

– Толкиен, Хоббит

Книга «Автономный человек. Эра беспилотников» – это повесть о человеческой силе и о семье, в трёх поколениях, которой она передаётся. Смотря на жизненные пути каждого Владислава, Олега и Платона: деда, отца и внука, соответственно, порой, невольно задумываешься, чем же, на самом деле послужила эта сила для них – проклятием или величайшим из даров? Я могу с полной ответственностью заявить, что каждый из персонажей достиг катарсиса и добился того, чего он должен был. На пути каждого встречались «беспилотники» – индивидуумы, чьи мысли навсегда остаются в узких пределах «ипотека, работа, машина». Данный термин мне искренне понравился, ибо отражает положение дел нашего общества на сегодняшний день и описывает страшнейшую болезнь XXI века.

«В этом большая свобода ‐ стать частью не своей маленькой жизни, …, а частью цели, величиной с тысячелетие. Конечно, ты ее не достигнешь, но зато каково это ‐ прожить жизнь, держа за руку бога?» – одна из важнейших фраз, которые я когда-либо слышал. Даже только ради этих слов нужно обязательно прочесть сие произведение. Но, конечно же, это не единственная мудрость, которую Вам подарит эта замечательная повесть!

Сушилина Мария Антоновна, менеджер, 28 лет

Любимые книги:

Дж. Сафран Фоер «Полная иллюминация»

Буковски «Женщины»

Оскар Уайльд «Идеальный муж»

Селенджер «Над пропастью во ржи»

Шолохов «Тихий Дон»

Кто беспилотник, человек или машина?

Автор затрагивает актуальные темы. Современно написано, много жаргонной лексики, читается легко и на одном дыхании, так как идет мгновенный переход с одного события на другому.

Сочетание в себе юмора, драмы и философии. Это действительно интересно и увлекательно.

Дисклеймер

Это авторская версия книги. Она правилась только самим автором и не проходила корректуру отдельным специалистом, поэтому могут быть пропущенные некоторые запятые или другие знаки препинания.

Пролог

Каждое поколение обладает своей характерной чертой, которая, так или иначе, но проявляется в каждом представителе своего времени.

К примеру, «лишний человек» 19 века, описанный классиками русской литературы или «экзистенциальный вакуум» середины 20 – го, отраженный европейскими философами.

Есть такие черты и у нашего времени. О каких —то говорят чаще, а о каких —то реже.

О черте, которую решил описать я, сказано уж совсем чуть-чуть. И не потому, что она пустяковая, нет. Просто, видимо, она шибко юркая и не попадается авторам на перо. Я говорю об апатии от выбора.

Выбор – это то, что сегодня переполняет жизнь. Каждый человек волен выбирать свою жизнь: в какой институт пойти, где и кем работать. Каждый может стать либо президентом, либо бомжом – добровольно. Если раньше сословие определяло судьбу, то теперь – нет. Мы стали свободными. Но от этого свободных жизней не прибавилось. Парадокс.

На обилие выбора мы отвечаем отказом что-либо выбирать. Если раньше минимальный шанс изменить жизнь вдохновлял людей на великие поступки, стоит вспомнить Жанну Д’арк, Джордано Бруно, да хотя бы Ленина, то теперь от пресыщения возможностями, мы лишь глубже впиваемся в комфортную почву.

Парадокс, названный поведенческими экономистами во главе с Канеманом и Тверски – Теорией Перспектив. Это и есть та черточка, изобразить которую я и попытался в пересказе одной занимательной истории.

Убежден, что те переживания, которые испытали герои нашей новеллы – дед, отец и сын – знакомы многим.

Но хватит прелюдий, не терпится вас скорее познакомить.

Часть 1.
Влад. Предыстория

Платон в больнице

Шел 2023 год. Платон Веров лежал в больничной койке и нашептывал под нос:

«Ну как так-то? Я ж 9—10 класс вообще не болел.

И бац, – рак. Ну как так-то?»

За окном – дождь и солнце. В августе такое часто бывает.

Врачи сказали, что дела плохи. А потом запели: надо бороться, не сдаваться и бла-бла-бла. Колют, пичкают таблетосами, говорят, чтоб соблюдал режим. Он соблюдает.

Но думает, на кой черт? Если все равно помру, то какая разница? Лучше б дали покайфовать остаток жизни. Как в фильмах. В одном таком чернокожая тетка, узнав про рак, начала тусить, путешествовать.

Но то кино, а здесь– онкоцентр на Кашире.

Вот прикол, он ведь никогда до этого не был в больнице. Не то, чтобы не лежал, вообще – не был. Даже не представлял, как она выглядит. Со школой только в поликлинику на медосмотр ходил. Тогда два часа казались бесконечностью. Не то, что три недели.

Понятно, зачем строят больницы для людей, которых нельзя вылечить. Так им отбивают желание жить. Но у Платона все наоборот. Раньше не особо хотелось. А тут – только и думаешь, как бы пожить еще. Видать, яйцеголовые просчитались.

«Или со мной что-то не так…» – последнее, поднимаясь с кровати, Платон произнес вслух.

Или со мной что-то не так – повторил парнишка у окна.

Косой дождь смывал голубиный помет с ящика старого кондиционера.

«Или со мной что-то не так».

***

Влад.

В главном корпусе Баумки за 40 лет до событий в больнице дед Платона, Влад, пятился от доски с результатами вступительных экзаменов. На удушающе тесной рубашке с рисунком в крупный цветок темнели разводы от пота.

Как он вернется в свой треклятый Оренбург? Как посмотрит в глаза отцу? Он же сам завалил словами путь назад.

Все прочили Владику великое будущее.

В пять лет он собрал свою первую катушку. В 9 чинил автомобили в гараже отца. В 12 собрал первый двигатель. Его потом установили на лодку. Движок работает до сих пор. Жрет солярки, между прочим, втрое меньше заводского, а мощи выдает столько же. Это был подарок папе на 30-летие.

Наверное, самый ценный за всю его жизнь.

Родители растили гения и не могли нарадоваться.

Вундеркинд от математики, или как он начал называть себя позже, любовник физики.

К третьему классу Владика перестали вызывать к доске – учителя тряслись за репутацию, ведь малыш иногда придумывал новые, неизвестные им решения классических теорем.

Поднятую руку парнишки игнорировали – вдруг спросит, что они не знают, а потом сам же ответит. Позор. Больше на этот трюк попадаться не охота.

Тетрадки не собирали – все школьные задачи Владик решал в уме.

Учителя боялись его. А сверстники нет.

Умник в школе – не авторитет. Владика били за его мозги. Вернее, подтрунивали, а побили только однажды – Ильяс, рахитный пацаненок подколол:

– Профессор, (кличка Владика), а че ты будешь делать со своими мозгами, когда вырастешь, тоже пойдешь шофером работать, как твой батон?

Этого хватило. Влад врезал ему прямо посреди класса. Задира выбежал в дверь с разбитым носом. И все бы ничего, не будь Ильяс одним из 7 братьев – местных хулиганов.

После уроков Влада встретила толпа лысых разновозрастных бандитов. Его даже не стали отводить на веранду соседнего детсада, как это обычно делалось, умника прямо перед школой окружили в два ряда. Внешнее кольцо спинами прикрывали от глаз прохожих то, что происходило внутри – Владика уронили и пинали, метясь в голову. Спустя всего две минуты толпа бросилась врассыпную, оставив на площадке лежащего без сознания вундеркинда.

После этого Влад попросил папу отвезти его на бокс.

Владик не знал меры в том, чего хотел добиться. Будь то учеба или спорт.

Он встал на ринг и не сходил с него пока не доказал всем, что он такой же гений бокса, как и физики. Быть чемпионом города мало. Надо стать чемпионом мира.

К счастью, спустя четыре года мама сумела отговорить сына от спортивной карьеры.

– Олененочек мой, это смешно – быть боксером с такой головой. В бокс идут те, у кого там пусто, те, кому терять нечего. Ну, а ты чего, тебе зачем?

– Затем мама, – ломающимся голосом разъяснял сын – что одних мозгов недостаточно…

Шубики – так на районе называли братьев-хулиганов, после избиения у крыльца, не давали Владу прохода: что ни неделя, то новые приколы. Подтрунивали, дразнили, и так продолжалось два года. Влад каждый день видел грязную рожу Ильяса, изображающего руками, как он крутит руль. Много у кого родители были работягами, у Саньки батя – строитель, у Ленки – вообще, слесарь, но почему —то одного Влада этим дразнили. И ему было до слез обидно.

Все изменилось, когда Влад выиграл городской чемпионат по боксу. Братья решили проверить правда ли это. Их было пятеро. Трое остались лежать. Один сидел на бардюре, закрыв лицо руками. И еще один убежал. Ему было 21.

С тех пор хулиганы перестали докапываться. Начали тянуть руки при встрече и звать пить пиво.

….нужны еще и кулаки – закончил Влад, потер набитые костяшки и обнял маму.

Мама промолчала, она просто хотела, чтобы ее ангелочка не били по голове: ни на улице, ни в зале. В тот день на тренировку Влад не пошел, а через месяц, 8 марта объявил, что бросает бокс. Мама подарок оценила и зацеловала сыночка.

В тот же год Влад собрал свой первый автомобиль. Это был трехдверный кабриолет.

Грубая сборка и сварочные швы выдавали самодельное происхождение.

Одолженные у советских автомобилей запчасти делали творение 14 летнего мальчика похожим на мутанта. Вряд ли кто из взрослых отважился бы проехаться на таком. Не купились бы даже на ярко оранжевый цвет. Гибрид выглядел, как плод греха горбатого запорожца с Феррари. Пусть внешний вид и не соблазнял, но Мерди, (так Влад назвал чудо), обладал несколькими уникальными разработками, которые могли оценить только настоящие инженеры, коих увы не водилось на окраине Оренбурга, и поэтому разработчик был единственным водителем «инвалидки» (так остальные называли Мерди). Только отец не переставал восхищаться электроподъемникам; старту зажигания от кнопки; встроенному радио; и тем фактом, что на руле были какие-то кнопки. Только отец чуть не заплакал, увидав под капотом турбо двигатель на 1.6 литра, выдающий по словам конструктора 200 л.с и способный разогнать Мерди до сотни за 5 сек.

На тест драйве отец не мог тронуться – не нашел ни коробку передач, ни сцепление. Это первая в России, а может быть в мире коробка-автомат. Руль вертелся одним мизинцем и бицепсы отца перекатывались вхолостую. Проехав метров 500, он остановился, вышел из машины и отвернулся. Влад выскочил следом.

– Пап, че такое?

Отец сушил слезы. Владик стоял неудомевая. В рваных грязных джинсах, полосатой футболке и жёлтой детской кепке – такой же нелепый и гениальный, как Мерди.

– Сынок, ты– волшебник. – мужчина скорее обнял сына, едва успевая спрятать прорвавшиеся слезы.

В то время пока сверстники носились за колесом, пущенным с горы, Влад тестировал автоматический привод жесткой крыши кабриолета.

Влад не любил металл и был убежден, что машины должны строиться из другого более легкого материала. Но новую структуру подобрать не удавалось. Химия не была его коньком.

Зато двигатель Влад переделал полностью. Теперь это гибридный электродвигатель, способный без бензина выдавать 80 лс и разгоняться до 160 км, что вполне хватало для города. Для полной зарядки требовалось всего 2 часа и розетка на 220 вт, но а если водитель хотел погонять, то можно было включить бензиновую турбину и машина превращалась в пулю.

Все лето Влад провел в гараже.

Не выходил оттуда неделями. Ел, пил на рабочем месте и даже принимал душ в тазике. Спал на старом матрасе. Единственным другом Влада был его пес Белек. Белоснежная лайка с синими глазами и алым языком. Белек не отходил от Влада ни на шаг, а ночью заменял подушку и грелку. Белек мог часами наблюдать, как хозяин копается в машине. Когда одержимый залезал под машину, то песик, свесив уши, сидел рядом. Когда ковырялся в салоне, собачонка ловила взгляд, улыбалась и вертихвостила. Белька подарили Владу на 8ое день рождение. Тогда родители запереживали, что сынок не выходит из дома. Настаивать на социализации они не могли, ведь понимали, чему могут научить его школьные телята, а вот собака – отличное решение. Хочешь-не хочешь, но гулять с псом надо. А значит придется вылезти из гаража на улицу.

В 14 лет случится трагедия.

Белек умрет. Влад убьет его. Случайно задавит во дворе. На Мерди.

Это трагедия изменит все. Влад закроет гараж и забросит изобретения.

Какой в них толк, если они отнимают любимых.

Тогда же Влад прочитает, что ежегодно в СССР от машин умирают 3000 человек,

а получают травмы и становятся инвалидами 10 000. Животных, погибших под колёсами, вообще никто не считает. Он вырежет заметки и повесит на стену в своей комнате. Рядом с плакатом Николы Тесла.

– Папа, я вот подумал, если машины убивают столько людей, то почему их все равно покупают. Почему вдовы и сироты не устроят бойкот?

– Ну сынок… – отец искал ответ на ходу.– ммм, ну люди любят машины.

– Не так я представлял себе любовь, папа.

В тот день маленький гений собрал все чертежи в железный тазик и вынес на улицу, Облил 76-ым бензином и со словами «ненавижу», бросил спичку.

Следующий год Влад провел как обычный дворовый пацан, пил пиво и тусовался в подъезде 12-этажки. Появились девочки, и из милого ботаника Влад превратился в требовательного модника. Нашел себе портного и даже сам выходил на подиум.

Только отец начал переживать за мужское начало сына, причитая жене – лучше бы боксом занимался, как в один вечер Влад пришел домой и с порога заявил:

– Я знаю, кем я стану. Я создам такой автомобиль, который не убьют ни одного человека, ни одного щенка. И ни одну, блин, белку. Никто не умрет. Это будет новая эра. Настало время изменить мир. Батя, открывай гараж!

Прежняя одержимость оказалось шуточкой. Новое погружение грозило и психическому, и физическому здоровью парня.

Влад мог запросто забыть поесть и вспомнить о еде только на следующий день. Спать по 4 часа в сутки стало естественно. Он забросил школу. Никто не мог заставить его выйти из гаража. Влад закрывался изнутри и продолжал работать. Два раза он выходил оттуда в полуобморочном состоянии, но уже на следующий день, не дожидаясь рассвета, убегал снова.

За 7 месяцев у Влада было три нервных срыва. Каждую неудачу он переживал, как трагедию всей жизни. Колотил об стену, царапал руки, вырывал волосы и даже катался по полу. После третьего срыва врачи предупредили «мальчик близок к расстройству» и порекомендовали отдых на море. Но Влад не поехал, желтый, с впалыми щёками, похудевший до костей, он не отлипал от своих экспериментов.

– Как вы не понимаете? Если ничего не изменить, то через десять лет под колёсами будут гибнуть 15 тыс. людей в год, а еще через 10 из будет 30 тыс. и это только в СССР. Через 50 лет по всему миру их будут миллионы. А через 100 лет десятки миллионов. Я могу остановить это. Я спасу их всех. Каждого, кто еще не родился, но кто умрет в машине. Я не могу допустить этого, не могу!

Влад срывался на визг, а родители держались друг за друга.

Они были обычными родителями человека с миссией. Что они могли сказать ему «береги себя?» Вы бы сказали такое Иисусу?

– Я сдохну, но сделаю это. – Влад поплелся в гараж.

Он не сделал. Но и не умер. Хотя был близок.

Однажды, он потерял сознание от переутомления и ударился головой об полку с инструментами. Его нашла сестра, принесшая поесть.

«Если б ты пришла на час позже, то нашла бы труп» – так сказали врачи.

Отец заварил двери гаража.

– Извини сынок, но мы не можем смотреть, как ты себя убиваешь. Думай о нас все, что хочешь, пусть мы простые плебеи, но одна твоя жизнь нам дороже миллиона тех, кого ты мог бы спасти. Мы просим тебя, не жертвовать собой – отец говорил, как читал с бумажки: делал паузы и продолжал, не меняя интонации, – отдохни пару недель и сдай все долги в школе. Я взял отпуск, мы поедем в Крым. Потом видно будет.

– Ладно. – Влада будто подменили. Это была его первая неудача в жизни. Он был уверен, что упорство и сила воли могут превозмочь все, что угодно. И если что-то не получается, значит ты недостаточно стараешься. Но 7 месяцев он не давал себе поблажки, 7 месяцев он истязал себя как мог. Напрасно. Электромагнитная система предупреждения столкновения давала сбой. Нужно было постоянное электромагнитное поле вокруг машины, которое не позволяло приблизиться к движущейся машине на расстояние меньшее 20 см. Должна срабатывать мягкая волна, которая словно подушка отбрасывает человека назад. Но мощности не хватало. Постоянно что-то ломалось. Казалось, вот-вот еще чуть– чуть и все получится, но очередной эксперимент и все возвращается к началу. Это фиаско. Влад признал, что он не знает, как это сделать. Он поражен.

Взгляд осиротел, беснующиеся вороны покинули глаза юноши.

Хуже того, у Влада начали развиваться разного рода странности. Привычка постоянно что-считать в уме переросла в навязчивую манию. Он не мог приступить к еде, не посчитав предварительно кубический объем супа, кофе и каждого блюда. Если считать было нечего, он считал шаги, ступеньки, встречающиеся на пути машины.

Влад стал крайне брезглив. Не мог есть, если видел муху на окне, даже если она сидела с той стороны.

Странности появлялись одна за одной, увидев расчёску с женским волосами, он долго не мог прийти в себя и все пытался отхаркнуть волос, который, ему казалось, застрял в горле. Все сильнее он избегал противоположного пола.

Однажды Влад заявил Жанне, сестре, что чертовски боится проглотить ее сережки. Спустя полгода, он не мог смотреть женщинам на уши. Особенно его пугал жемчуг.

Родители пытались отвести Владика к неврологу, но парнишка устроил скандал, предложив сразу закрыть его психушке, где таким как он и место.

Только к концу одиннадцатого класса, то есть через год после «поражения», как он это называл, Влад начал приходить в себя. Спустился в гараж. Прошелся взглядом по старым чертежам, посидел в Мерди и с предчувствием чего-то нового ушел домой.

Тогда к нему пришло первое видение. Это был сон про крушение поезда. А на утро в новостях сказали, что на ж/д полотне между Уфой и Челябинском взорвался газ, в момент, когда там проходили два пассажирских состава. 575 погибших.

Позднее приходили и другие видения. Влад не понимал их природу. И от этого становился чужим сам для себя. Однажды он буквально забыл кем является.

Случилось это зимой, катаясь кругами на трамвае (привычное занятие Влада в последних классах школы) он не заметил, как выпорхнул из своего тела. Казалось, что это сон и снится, как он летает над пассажирами, выпархивает в окно и несётся над проводами. Было весело, взвывать вверх и камнем падать вниз, останавливаясь только у самой земли. Но когда Влад решил проснуться, то не смог. Стало понятно, это не сон. Где-то в трамвае сидит его тело, а он находится здесь, потеряв вагон из виду.

Еще гаже, Влад понял, что едва ли узнает себя. Он так быстро привык к бестелесности, что теперь с трудом припоминал прежний облик. Как будто тело у него было в прошлой жизни.

Еле отыскав трамвай, ему пришлось наговаривать – я мальчик, я мальчик, в пуховике и шапке. Рыская в поисках себя и продираясь от пассажира к пассажиру, Влад таки нашел свое тело, повалившееся на окно. Чужое и неприятное. Влезть в него, как надеть мокрые холодные джинсы. Но ничего не поделаешь, дома мама, папа и Жанка. Без тела они его не узнают.

Через мгновение мальчик очнулся и начал разминать отекшие ноги.

Часто родители назвали Влада одержимым. В глаза старались не говорить, но он слышал, как в общении с сестрой, проскальзывала фраза «Жанна, он же одержимый, тут ничего не поделать, надо терпеть».

Тогда, сидя в гараже, и ломая голову над моделью автомобиля, не способного навредить ни пешеходу, ни водителю, Влад думал над своей одержимостью.

Хм, неужели я и впрямь как какая-нибудь деревенская кликуша. Если так, что чем одержим я?

Стремлением познавать, превзойти свои пределы, укорениться на новой ступени познания – вот чем.

Будь-то новый автомобиль или новый удар в боксе, двигатель или узор на джинсах, Влад стремился к категориям недоступным для других. Познание для превосходства над собой и как следствие остальными. Стать недосягаемым, подняться над миром, как над облаками, чтобы ничего не мешало ему наслаждаться сиянием чистых истин. Влад чувствовал, что может превзойти все, что было до него. Он чувствовал, что вся история человечества, все гении мира существовали только для того, чтобы он сделал следующий шаг.

Мысли просачивались в голову, Влад отложил детали и откинулся на спинку кресла.

Я не могу влюбиться, мне скучно со всеми, даже с родителями. Они хорошие люди, но их жизни словно трещины на ладони, а мне нужны Гималаи. Мне ближе Эйнштейн и Тесла.

Наверное, я плохой человек, но я действительно с большим удовольствием перечитаю биографию великих, чем проведу время за ужином с семьей.

Но как иначе? Я же постоянно натыкаюсь на свои с ними отличия.

Однажды Влад проболтался, что помнит себя возрасте 4 дней, столько шуму было. « Это невозможно, этого никто не может!»

Что было ему ответить, он молчал, и конечно уж, не сказал, что иногда ему кажется, будто он помнит и то, что было до рождения.

Можно ли оставаться человеком, если человеческое постепенно становится чуждым?

Жанна постучала в дверь, она никогда не входила без стука, хотя и была старшей сестрой. Принесла обед. Влад встряхнул головой – к черту, ерунда, главное, что меня любят, и я их люблю.

В течение тех изнурительных семи месяцев Влад часто ловил себя на мысли, что ему хотелось бы все бросить, вылезти из гаража, попить пивка с ребятами, позажигать с девчонками. Но не успей он только об этом подумать, как появлялся внутренний жандарм и с размаху бил под колени железной дубинкой. «Очнись, на что ты тратишь время! За работу! Слабак! Позорище! Хочешь жить как живут 5 миллиардов людей. Иди, пожалуйста. Но кто займет твое место?! Ты можешь жить, как другие, но никто не сможет сделать за тебя твое дело. Дело будет простаивать. Это мерзко, непростительно!» и Влад с двойным рвением садился за работу.

Когда-нибудь обо мне будут писать в учебниках – представлял он – и говорить «а знаете, кто остановил смерть на дорогах – Влад Веров. За работу Влад, за работу!

Беспокойство о потраченной зря секунде гнало Влада во весь опор, не давая возможности перевести дыхание.

Однажды он обретет спокойствие и одержимость раствориться в июльском вечере без следа. Раз и навсегда. Но это впереди, а сегодня, пристыдив себя за простой, Влад вновь окунулся в чертежи. Так он истязал себя на протяжении 7 долгих месяцев, пока отец не заварил двери гаража.

Худощавый брюнет с острым носом стоял в телефонной будке рядом с БАУМКОЙ. Проходящие мимо девчонки заглядывались на сшитую по заказу рубашку в крупный цветок.

– Мама я не поступил…

В ответ слышались слова утешения, и приглашение поскорей вернутся домой, где его все любят и ждут.

– …но это ошибка и я разберусь. – Влад оборвал мамины нежности, – не ждите меня, я остаюсь в Москве.

****

Отец и сын

С набережной Яузы свернул потертый BMW третьей серии комплектации М.

Скрепя покрышками и дрифтуя, он крутанулся по кольцу и припарковалось рядом с местом, где только что, но 23 года назад Влад повесил трубку телефона-автомата.

Олег, его сын, набрал номер на мобильном. Шел 2005 год.

– Алло, я говорю тебе, это какая-то ошибка, Женек. Но я разберусь. Мы загрузили все неделю назад. Вчера поезд должен был прийти. У нас там целый вагон, 8 машин, твоя тоже там. Не волнуйся, я разберусь. У нас в день по два поезда. Может кто-то что-то напутал. Не волнуйся, никуда не денется твоя ласточка.

Олегу 20, но он уже тертый предприниматель. С 18 лет перегоняет машины из Владивостока. Одновременно с этим учится на экономиста в Оренбургском государственном университете. В Москву Олег приехал на практику. Хотел устроится в крупный автохолдинг, посмотреть изнутри, как работают большие компании. Понять их кухню. Зачем набивать шишки на своем лбу, если можно учиться на чужом?

– Я построю свой дилерский центр. – прикидывал Олег – Лучший в России. И самый большой. Это будет авто деревня. 10, или нет – 20 крупнейших брендов на одной территории. Со собственными трассами для тест драйвов. У спорткаров – своя, у внедорожников – своя. Буду выпускать журнал, передачу по тв. Запущу службу доставки, такси, грузоперевозки. Построю логистический центр. При нем отели, кафе.

Потом все тоже самое в Самаре, Ростове, Нижнем… О, это будет настоящий конгломерат! Ну а пока надо устроиться в компанию наподобие Дольфа.

Олег включил передачу и нафаршированный монстр с пробуксовкой стартанул с места. Спешащие на лекции студенты завистливым взглядом проводили черный бмв. Появись эта машина здесь тридцать лет назад, ее приняли б за летающую тарелку.

****

На этом же пяточке, но абсолютно свободном от автомобилей времени, перепрыгивая с шага на бег, Влад торопился в главный корпус – восстанавливать справедливость.

В кабинете состоялась напряженная беседа.

Влад требовал провести публичное рассмотрение его работы. Созвать комиссию, позвать вышестоящих членов, чтобы он мог убедить каждого в своей правоте. Две недели он обивал пороги деканата, пока там не осознали, что дальше будет только хуже. Этот молодой человек достанет всех и лучше сейчас отделаться малой кровью.

Созвали комиссию: академики, проректора и кто-то из министерства. У каждого на лице было написано «какого черта я тут делаю», всех тревожило только два вопроса: кто тот маленький гавнюк, что заставил нас собраться и сможем ли мы с этим покончить за 5 минут. У половины стыл чай на столе собственных кабинетов, а в приемных томились страждущие. Пожалуй, и пяти минут много этому выскочке.

Влад стоял у доски. Решение его задачи была аккуратно переписано мелом.

Один из комиссии декларировал:

– Очевидно, что решение задачи хоть и приводит к правильному ответу, но делает это через неверный алгоритм. Иными словами, правильный ответ – чистая случайность, везение. Из всего множества неверных решений, вероятно это единственный, который приводит к правильному результату. Цель же данного упражнения, думаю мои уважаемые коллеги согласятся, найти верное решение, а не угадать с ответом.

Все кивнули и зашевелились в надежде покинуть аудиторию. Дело казалось ясным, но тут раздалось:

– Извините, а мне мел можно?

Главный лениво махнул рукой, если б отгонял муху, та б не шевельнулась.

Влад взял мел…

Прошло около часа.

На первой парте выросла гора из наваленных пиджаков.

Члены комиссии, толпясь с засученными рубашками у трижды исписанной доски, оттирали руки, испачканные мелом по самые логкти. Шумели.

Влад стоял в сторонке. Он уже все сказал. Теперь наблюдал, тихонько улыбаясь.

Он показал три альтернативных решения задачи. Все три приводили к правильному ответу. Доказать их ложность не получалось. И теперь не принять их, значило признаться в собственной слепоте.

К Владу подошел самый молчаливый участник процесса – Академик Ливанов.

– Молодой человек… – начал он,

– Влад, меня зовут Влад. Влад Веров.

Академик сдержал улыбку.

– Товарищ Веров, вы знаете три альтернативных решения экзаменационной задачи. Таких, каких до вас не знал, пожалуй, никто. Возможно, некоторые из академиков будут работать над вашими вариантами еще не одну неделю, скажите, что вам помешало написать тот вариант, который все мы считали единственно верным. Вы же его, конечно же, знали. Напиши его, ничего этого бы не было.

– Многоуважаемый Леонид Исаакович. Именно для того, чтобы это все и было, я и написал новый для вас способ решения. Именно для того, чтобы было что-то новое, я и пришел в БАУМКУ. Работать с решением, пользованным всеми, как-то брезгливо.

Академик пожевал губами. Улыбаться было не к месту. Его коллеги взмыленные и опустошенные начали отползать от доски.

– Веров, говорите, – интересно…

В тот день комиссия единогласно, но скрипя сердцем, засчитала вариант Влада как верный, тем самым повысив бал до 30 и распахнув двери университета.

Дорогая перьевая ручка академика Ливанова жирно перечеркивала злосчастную задачу в экзаменационной программе: « От греха подальше»

*****

Похожее перо, только на 30 лет моложе вычеркивало фамилии из записной книжки.

Олег тихо матерился.

– Ну вас, от греха подальше, друзья называются. Только попросишь о чем-то – лапки к верху и трупиком прикидываются. А позовёшь в бар – бегут, перепрыгивают, нафиг вы мне такие.

Позади у Олега успешная практика в Дольфе, ему даже предложили там должность менеджера. Смешные. Будто я стану работать рядовым сотрудником. Все что я хотел, я узнал. Через пару тройку лет я сам вас на работу устрою. Вот увидите.

Автомобильный бизнес Олега разрастался. Еще не успев окончить институт, он открыл свой первый автосалон. Это уже не просто перегонка авто из Японии. Это полноценный бизнес, теперь он официально представляет Тойоту. Правда, пришлось пересесть с любимой М-ки на Лексус. Ну, тоже ничего. Ребята подкрутили кое-что – летает не хуже немца. А электроники в ней и примочек всяких столько, что баварцам и не снилось. Конечно, рядышком со своим автосалоном он поставил пристройчик для подержанных авто, там продолжал торговать тем, что возили раньше из Владивостока. Тут же построил мойку, есть место и для заправки. Теперь Олег был занят поиском денег для второго салона в Казани, а свободное время посвящал Лейле.

Они познакомились год назад в институте. Лейла училась на первом курсе, а Олег редко посещал занятия четвертого. В те дни когда, он появлялся в универе, большую часть времени проводил на стоянке у машины. Терся с друзьями, прикалывались и толчками гигантского сабвуфера заставляли дребезжать рамки автомобильных номеров.

Как —то в их компании оказалась она.

«Как-то», потому что непонятно как отличница, избегающая скопища гогочущих оболдуев, мусульманка, воспитанная в строгих традициях не прошла как обычно прямиком на пары, а каким-то удивительным образом заставила паралели пересечься.

Олег поднял глаза на блик. Это Лейла улыбалась, слушая, что шепчет ей на ухо подруга.

Ту секунду он запомнил на всю жизнь. И порой будучи уже совсем стареньким вспоминал, как облокотившись на капот Лексуса, не жалея глаз, любовался самой ослепительной улыбкой.

Спустя месяц ухаживаний они начали встречаться. Так долго Олег не добивался девушек никогда. Но несмотря на то, что первый поход в кино ознаменовал старт их отношений, он не разрушил всех барьеров между влюбленными. Только спустя год, отыграв свадьбу, Лейла по-настоящему допустила любимого до своего беззащитного сердца.

Три года они жили как в раю. Но на четвёртый в Лейле начали проявляться черты о которых Олег и не мог подозревать. Не удивительно, что и Лейла обнаружила в муже то, что, может быть, заставило ее повременить со свадьбой.