Текст книги "Забытый Сталинград. На флангах великого сражения"

Южнее Клетской

Утром 24 июля 649-й отб, сохранивший на ходу семь Т-60 и один Т-34, получил из штаба 192-й сд задачу атаковать скопление автомашин у хутора Ореховского. После начала атаки ударом немецких моторизированных дивизий, начавших наступление на юг, батальон был отрезан от 40-й тбр. Встретив дивизион «катюш» 47-го гв. минп, который вел огонь по Ореховскому, танкисты 649-го отб помогли гвардейцам не попасть под удар. Журнал боевых действий полка гвардейских минометов сообщает:

«После залпа дивизион отошел к хутору Венцы и был обстрелян встречной колонной танков противника. Дорога была перерезана, и дивизион степью пошел на северо-восток, прикрываясь сзади четырьмя танками, которые и сдерживали немецкие танки».

Командир 40-й тбр продолжал выполнять приказ о восстановлении положения 427-го сп. Утром танки три раза атаковали высоты южнее Клетской, но пехота под сильным огнем не продвигалась, и танкисты возвращались на исходные позиции. Боеприпасы были на исходе, а связи ни с армией, ни с дивизиями не было.

К 16:00 в район Селиваново подошли части 427-го, 262-го и 767-го сп, а также истребители танков 1177-го и 1186-го иптап. Командование этой группой принял на себя полковник В. К. Скорняков, который, собрав командиров, отдал приказ уточнить наличные силы собравшихся. Однако группа полковника Скорнякова просуществовала всего несколько часов: в 21:30 24 июля в расположении отрезанных частей приземлился самолет У-2 с начальником оперотдела 62-й армии полковником К. А. Журавлевым. Командование отправило его для выяснения положения окруженцев и руководства ими.

Немецкие пехотинцы идут в атаку

Вероятно, в штабе 62-й армии и Сталинградского фронта рисовали довольно мрачную картину положения 192-й и 184-й сд, поэтому первое сообщение полковника Журавлева из района действия отрезанных частей полно оптимизма:

«Приземлился в Майоровском, что 12 км западнее Верхней Бузиновки. Остался в расположении 1177-го иптап, полк сегодня отбил атаку 65 танков. Подбито 8 танков и несколько автомашин с пехотой. Стоят на месте 753-й сп, 294-й сп, 3-й батальон 292-го сп, 676-й сп, 616-й иптап, 1186-й иптап и 40-я тбр. В общем, пока все в порядке. Я еще все не уточнил, но картина радостная. Настроение хорошее. Сегодня приму все меры, [чтобы] установить полную картину. Одно плохо – это отсутствие огнеприпасов. Все тылы отрезаны, и боеприпасов нет, а где есть – крайне ограниченно. Питание буду разрешать за счет местных средств. Крайне желательно иметь радиостанцию».

Вслед за подвижными частями 3-й и 60-й мд днем 24 июля к Клетской подошли егеря 100-й легкопехотной дивизии (лпд) вермахта. Ее 227-й пехотный полк (пп) выбил части 427-го сп из станицы, а 369-й пп, укомплектованный хорватами, выдвинулся к Селиваново. Находившиеся на левом берегу Дона подразделения разбитой 38-й армии докладывали в штаб, что Дон переплывают красноармейцы из 427-го сп. Командир полка подполковник П. П. Исупов с тех пор числится пропавшим без вести.

Несмотря на неудачные атаки советских танков на Клетскую, эти удары по линиям снабжения моторизованных дивизий все же привели к перебоям в поставках, в первую очередь топлива.

«Тринадцатый» идет в бой

Первой для удара на север во фланг прорвавшимся танкам 16-й тд мчалась 169-я тбр полковника А. П. Коденца, но она буквально разминулась с боевой группой Вицлебена. Вышедший в назначенный район советский разведдозор доложил, что колонна из 10 танков уходит на восток. Когда основные силы 169-й тбр вышли на склоны высоты 191.3, то застали там лишь отставших от колонны немцев и уничтожили броневик, мотоцикл и грузовик с имуществом.

Командование 166-й танковой бригады: начальник штаба Иван Данилович Приорунский, командир бригады Игнатий Андреевич Коробицын, комиссар штаба Николай Егорович Удалов. Фото сделано весной 1942 года

Про марш к месту прорыва 166-й тбр полковника И. А. Коробицына вспоминал комиссар штаба бригады Н. Е. Удалов:

Советские танки Т-34 в степи

«Было около 12 часов дня, пылающее солнце в зените. Его пронизывающие огнем лучи до предела накалили землю, сталь, воздух. С усталых лиц стрелков и танкистов струится соленый солдатский пот. С воздуха роняли на землю зловещие крылатые тени немецкие самолеты. Для большей безопасности на ходу подается команда: увеличить интервалы между танками, машинами, людьми! Скорость все больше нарастает. Обширное яровое поле словно охватило пожаром, и без того душнопалящий воздух смешался с толстым густым слоем серо-темной едкой пыли, словно лопатами выбрасываемой из-под себя танками. Казалось, что земля дымила. Смотреть и дышать стало трудно».

«В то же время воздушные разбойники-кровопийцы, вдруг занырнув к земле, с пронзительным воем пошли вниз и в то же мгновение, сделав горку и сбросив свой смертоносный груз, взмывали в небо. Раздаются неумолимые взрывы смерти, взлетают султаны земли, со свистом летят осколки, ища на своем пути человеческие жизни… Высоко в голубом поднебесье, словно главарь разбойничьей стаи, скользя по большому кругу, парила фашистская «рама». Временами из своего двойного брюха она извергала какую-то желто-огненную россыпь, которая опускалась медленно к земле, образовывая громадный конусообразный столб. После такого столба-сигнала, как правило, происходили артиллерийский налет или новая волна бомбардировщиков».

Уничтоженные 76-мм орудия и трактора: расчеты застигнутой врасплох батареи даже не успели развести станины

Танкисты 166-й тбр атаковали колонну бензовозов у совхоза «Первомайский», тем самым лишив столь необходимого запаса топлива танки 16-й тд немцев. Комиссар Удалов писал:

«Дозорные сообщили, что по дороге двигается вражеская автоколонна. Колонну из 12 автомашин сопровождали два танка с тремя бронетранспортерами. Прикрываясь буграми с кустарником, пять танков боевого охранения продолжали сближаться с дозорным танком. Когда вся вереница машин выдвинулась в чистое поле, наши танки устремились вперед.

Сокрушительная, смелая атака из-за укрытий, да еще и в открытом поле с фланга по бортам, для врага явилась полной неожиданностью. Первый огонь с хода и с остановок танкисты направили по танкам и бронетранспортерам, которые тут же вдрызг были расстреляны. Цистерна с горючим, загоревшись, со страшным шумом и огнем взорвалась. Загорелись танки. Уцелевшие члены экипажей, шоферы и другая сволочь попытались было разбежаться, взяться за оружие, но их нещадно стали уничтожать танковые пулеметы, автоматчики, а в самый последний момент наши механики-водители тяжестью и сталью своих танков».

Если с момента начала наступления немцы своими действиями опережали советские соединения на шаг, то на высотах у совхоза «Первомайский» счет шел лишь на минуты, позволившие боевой группе Вицлебена избежать встречного танкового боя. К сожалению, в последующем такого шанса советским танкистам не представится – и бригадам корпуса Танасчишина придется атаковать подготовленную оборону противника.

В свою очередь группа Вицлебена прошла около 30 км и врезалась в советских противотанкистов. В район Качалинская – Остров выдвинулся 552-й иптап, 5-я батарея которого северо-западнее Качалинской у подножия высоты была атакована танками. Артиллеристы успели развернуться с марша, но выстрелить смогли лишь два орудия. В течение нескольких минут батарея была раздавлена.

Подобная участь ждала и другие подразделения полка, кроме 1-й батареи. Меняя огневые позиции, ее артиллеристы увернулись от удара и сохранили орудия, а потом до конца дня вели огонь по Качалинской, которую заняли немецкие танки. За день 552-й иптап потерял 16 орудий и 15 тракторов, 27 человек убитыми, 35 ранеными и 97 пропавшими без вести.

«Ответственность беру на себя»

Заняв Качалинскую, разведка немцев появилась у хутора Володинский, где находился командный пункт 62-й армии. Охрана штаба и 20-я мотострелковая бригада (мсбр) вступили в бой, отбросив противника на север. Одну батарею 47-го гв. минп поставили на прямую наводку и дали по танкам, шедшим из Качалинской, залп, заявив, что подбили два из них.

В 18:00 14-й передал по радио в штаб Паулюса: «Наступление подвижных сил остановлено из-за недостатка горючего. Передовые части достигли Острова. Продолжение наступления требует горючего. Противник перед 16-й тд и 113-й пд сильный, перед 60-й и 3-й мд – слабый. На основании переговоров с 16-й тд в целях обеспечения горючим в группе армий запрошена помощь в снабжении топливом по воздуху».

На закате второго дня боев в штаб 1-й танковой армии генерал-майора К. С. Москаленко в Калаче приехал представитель Ставки генерал-лейтенант А. М. Василевский. Как писал в мемуарах начальник штаба 1-й танковой армии С. П. Иванов, во время совещания в штаб дозвонился командующий 62-й армией:

«Генерал Колпакчи имел обыкновение говорить очень громко. Не изменил он своей привычке и на сей раз, так что все сидевшие поблизости услышали его голос:

– Докладываю итоги дня. Головные подразделения немецкой мотопехоты прорвались к Дону в районе Голубинского, заняли Скворин, обойдя с севера правофланговые соединения армии. Другие вражеские танковые и пехотные части вышли к реке Лиска у Качалинской. Противнику, очевидно, удалось разгромить штабы наших 184-й и 192-й стрелковых дивизий, находившихся в районе Верхней Бузиновки, потому что связь с командованием данных соединений полностью утрачена. Полагаю, что части этих двух дивизий остались в тылу у гитлеровцев без управления. Считаю, что с выходом противника к Голубинскому и Скворину создалась реальная угроза окружения значительной части сил армии. Под угрозой удара немецких танков находится и мой штаб в Володинском. Намеревался немедленно организовать контрудар на Скворин, но предназначавшаяся для этого 196-я дивизия все еще не сменена частями 64-й армии. У Чуйкова тоже какие-то трудности. Без вашей помощи обойтись не могу. Жду ваших указаний».

Оценив обстановку, Василевский отдал приказ утром 25 июля ввести в бой 1-ю танковую армию, подытожив: «Всю ответственность за последствия принятого решения я беру на себя и буду докладывать товарищу Сталину о причинах, по которым мы прибегаем к этой крайней, но совершенно необходимой сейчас мере».

Вновь счет пошел на часы. Решался главный вопрос: кто первым выйдет к мосту у Калача?

Мост через Дон в районе Калача, вид с восточного берега (Lenta.ru)

До приказа о вводе в бой у 1-й танковой армии генерал-майора К. С. Москаленко было двое суток, и утром 25 июля 56-я танковая бригада (тбр) полковника В. В. Лебедева первой переправилась по мосту на западный берег Дона. Выйдя на дорогу, проходящую по высотам вдоль реки, танки 1-го батальона попали под плотный артиллерийский огонь из района фермы № 2. Позднее штаб бригады оценил силы противника в 8–10 танков и батальон пехоты с артиллерией. Под огонь противотанковых орудий танки 56-й тбр попали на высоте 168.0, через которую от моста шла дорога на станицу Качалинскую.

В ходе боя танкисты полковника Лебедева потеряли три тридцатьчетверки, одна из которых сгорела, а две были подбиты, заявив об уничтожении батареи противотанковых орудий, одной пушки с прицепом, одного среднего танка, минометного расчета и мотоцикла.

Таким образом, передовой отряд 3-й моторизованной дивизии (мд) немцев был остановлен в 3–5 километрах от переправы, однако угроза потери моста сохранялась. Мотопехота немцев вышла на берег Дона и заняла хутор Рубеженский в 2 километрах выше по течению от моста. Так как наступать танками вдоль правого берега Дона было невозможно из-за крутых склонов и глубоких балок, заросших деревьями, комбриг Лебедев развернул в направлении хутора мотострелковый батальон. Мотострелкам было приказано во что бы то ни стало отбить Рубеженский, но атакующая пехота залегла в 500 метрах от окраины под пулеметным огнем.

Следующей под огнем минометов из Рубеженского через Дон переправлялась 55-я тбр. Командир бригады полковник П. П. Лебеденко позднее писал в мемуарах:

«Вылезаю из танка и иду к реке. У края рощи останавливаюсь, осматриваюсь. Взгляд упирается в противоположный крутой берег, всей своей мощной грудью нависший над водой. Высота его несколько десятков метров. Выражаясь языком военных, западный берег господствует над восточным, низким и пологим, желтым от песка. Склон западного, весь в мелких каменистых прожилках, искрится под солнцем. Прямо от воды глубокими ущельями, поросшими там и сям кустарником, расползаются овраги. На фоне белесого июльского неба сочными зелеными пятнами выделяются рощицы.

Советская пехота поднимается в атаку по пологому склону высоты

На том берегу грохочет. Снаряды и мины рвутся и у моста. Они прилетают откуда-то справа и то бухаются в воду, вздымая белые пышные концы, вокруг которых играет радуга, то вонзаются в берег, расшвыривая во все стороны осколки и землю. По мосту, упирающемуся на том берегу в горловину оврага, двигаются танки 56-й бригады. Скатившись с моста, машины набирают скорость и устремляются проселочной дорогой, вьющейся по дну оврага. Там, где они скрываются, за поворотом стоит плотная пелена пыли.

В половине третьего приказываю начать переправу. Под тяжестью двигающегося металла мост колеблется и проседает. Вражеский огонь усиливается. Слева и справа, впереди и сзади вспыхивают и гаснут белые фонтаны. Зрелище живописное, но неприятное, особенно когда твой танк находится на мосту. Как бы в подтверждение самых худших предположений впереди вспыхивает короткое пламя, закипает желтоватая донская вода. Вверх взлетают куски досок, пол кренится. Растерявшийся механик тормозит, и танк наклоняется еще больше. Левая гусеница скрывается под водой. Все решают секунды.

– Полный газ! – не своим голосом кричу я. – Ты что, погубить машину решил? – Не сдержавшись, крепко ругаюсь. В тот же момент натужно ревет двигатель. Танк бросается вперед и, придавив своим многотонным телом дощатый настил, вырывается наверх. Я облегченно вздыхаю. К месту повреждения уже спешат на надувных резиновых лодочках саперы. Лавируя между разрывами, они быстро добираются до задетого снарядом звена и принимаются за дело».

Танки и мотострелки 56-й тбр действовали совместно с учебным батальоном 184-й стрелковой дивизии (сд). Бывший курсант учебного батальона Иван Елисеевич Мищенко впоследствии вспоминал:

«Я за танком пристроился, чтоб с ним пройти немного дальше к взводу; он только поднялся, и в него попал снаряд. Я только заметил, как он вздрогнул и вспыхнул. С нижнего люка два танкиста выскочили, объятые пламенем. Но там уже не до спасения. Если человек пламенем объят, надо же какое-то приспособление, чтоб тушить, а чем солдату тушить – противогазом?! Их начало гнуть на колени, локти – люди горят, все это страсть, все это на себе переживаешь. Я обошел их и до взвода добежал, а там уже наш командир роты меня опередил: я пошел по балке, а он напрямую рванул. Противник начал терять свои силы, отступать, и наши танки их преследовали, а мы не отрывались от них. Я разыскал свой взвод и не смог сразу узнать ребят. Прошел какой-то час боя, не больше, а все курсанты стали неузнаваемые: черные перекошенные лица».

Замаскированная снопами самоходная артиллерийская установка «Мардер III» ведет огонь по советским танкам

История 3-й мд вермахта подтверждает мысль, что в тот день все висело буквально на волоске:

«25 июля должно было принести нам захват Калачевского моста. Рано утром, в 03:00, майор Йозеф Фау (Josef Fau) ввел в бой мотоциклетный батальон, который должен был подавить небольшой плацдарм у Калачевских мостов и потом занять сами мосты. Еще в первой половине дня в ходе шедших с переменным успехом боев против 20 советских танков, среди которых были Т-34, удалось ворваться на первые пехотные позиции в трех километрах южнее высоты 169.4. Гауптман Фридрих Вильгельм Болле (Friedrich Wilhelm Bolle) из 2-й роты погиб. Голова колонны уже могла видеть долину Дона и мосты».

Остановив продвижение немцев к переправам, вечером на высотах за Доном западнее Калача закрепились три танковых и одна мотострелковая бригады 28-го танкового корпуса (тк) и 482-й стрелковый полк (сп) 131-й сд. 158-я танковая бригада, имевшая 39 тяжелых КВ-1, начала переправлять танки на пароме, так как мосты не подходили по грузоподъемности.

В штабе 6-й армии вермахта продвижение частей 3-й и 60-й мд к переправам в первой половине дня описали как «бои против врага с отдельными танками». Штабисты Паулюса сетовали, что донесений о форсировании Дона пока нет, но к вечеру сообщение из 14-го танкового корпуса исключило возможность захвата переправ: «3-я и 60-я моторизованные дивизии ведут ожесточенный оборонительный бой севернее Калача. На подходе со стороны Калача свыше 200 танков». На помощь мотопехоте пришлось бросить основные силы 8-го воздушного корпуса люфтваффе.

Липо-Логовская крепость

На следующий день бригады 28-го тк полковника Г. С. Родина получили наступательные задачи. Удар частей 1-й танковой армии был запланирован в северо-восточном направлении, через совхоз «10 лет Октября» и хутор Липо-Логовский на хутор Большенабатов с целью сбить немецкую оборону вдоль берега Дона.

Еще в темноте советские танкисты атаковали порядки 3-й мд, однако одновременного удара не получилось, так как экипажи 56-й тбр отбивали атаку девяти немецких танков от совхоза «10 лет Октября» на Рубежинский. В короткой схватке они подожгли три вражеские машины, вынудив остальные отойти в совхоз. В то же время 39-я тбр полковника Ф. В. Румянцева натолкнулась на шквал огня и за день боя потеряла двадцать четыре Т-34, шестнадцать Т-70 и два Т-60, при этом 11 тридцатьчетврок сгорело. Справа от 39-й тбр шли танки 55-й тбр; как отмечено в журнале боевых действий 1-й танковой армии, «к концу дня бригада вышла к подножью высоты 174.9, имея в составе около 35 танков».

Атака 56-й тбр полковника В. В. Лебедева на совхоз началась в 03:30 без двух рот Т-34 1-го батальона, которые вышли в атаку только в 06:00 – офицер связи не смог их найти, и только с рассветом потерявшиеся танки были обнаружены разведчиками.

Командующий 1-й танковой армией генерал-майор Кирилл Семенович Москаленко и командир 3-й моторизованной дивизии вермахта генерал-майор Гельмут Шлемер (Helmuth Schlömer)

Под огнем немецких танков и артиллерии наступление захлебнулось, и в штаб бригады пришла записка от офицера штаба лейтенанта Солодовникова:

«Нахожусь на восточной окраине птицефермы, веду наблюдение в районе расположения наших танков; северо-западнее птицефермы горит один танк, за высотами – минометный огонь противника. Северо-восточнее лощины танки стоят, горят два танка. Пытался узнать, почему остановлены танки; пройти невозможно от минометного огня».

В 13:00 на совхоз была брошена рота КВ 158-й тбр. Одним из восьми тяжелых танков командовал недавний выпускник танкового училища лейтенант Василий Крысов. Впоследствии в своих мемуарах Василий Семенович писал:

«От врага нас отделяло уже около километра, и немцы, разглядев, что наступает множество танков, открыли шквальный огонь: одновременно ударили танковые, противотанковые, полевые и даже зенитные орудия. Перед фронтом наступления мгновенно взметнулись сотни разрывов, загремела канонада, заколебалась донская земля. Стреляли немцы очень метко. Один снаряд взорвался метрах в 20 впереди танка. Почти сразу рикошетом по левому борту ударил второй, нашу 47-тонную машину тряхнуло, пламя разрыва осветило боевое отделение – казалось, танк горит. Но члены экипажа не двинулись со своих мест, никто не хотел показать, что испугался, все с напряжением ждали моей команды. Я видел пламя выстрела орудия, но саму хорошо замаскированную пушку не разглядел, потому дал команду водителю:

– Толя! Давай зигзагами!

– И наводчику с радистом:

– Виктор, Николай! Пулеметами по орудийной прислуге! Огонь!

Танк увеличил скорость и начал рыскать по полю, резко маневрируя, не давая вражеским наводчикам произвести прицельные выстрелы. Рикошетные удары продолжали сыпаться по правому и левому бортам, не причиняя, однако, серьезных повреждений корпусу, машина продолжала мчаться на вражеские пушки. Все наши танки вели огонь из пушек и пулеметов с ходу и с коротких остановок, огненные языки вырывались из стволов орудий, прочерчивали поле боя трассирующие пулеметные очереди.

Чтобы осмотреться, мгновенно крутанул головку перископа. Справа горело два танка. Слева встал танк взводного Серова; я понял, что он подорвался на мине, так как командир открыл люк и бросил вперед дымовую гранату, имитируя горение машины. Танк Миши Мардера, как и наш, зигзагами летел на пушки врага. По нашему танку уже било второе орудие, замаскированное в сарае. Пока мы дошли до вражеских траншей, немцы успели нанести нам три рикошетных удара. Один снаряд попал в запасной 90-литровый масляный бак, прикрепленный стяжками на левом подкрылке. Пламя охватило всю левую часть моторно-трансмиссионного отделения.

– Толя, дави пушку! – скомандовал механику, а сам схватил огнетушитель и, высунувшись в люк, задавил пламя. До сарая с пушкой оставалось каких-то 50 метров.

– Виктор, поверни пушку назад! – скомандовал наводчику.

Меньше чем через минуту танк сильно качнуло, и под днищем раздался сильный металлический скрежет раздавленного орудия. Разбрасывая бревна и доски, наш танк протаранил сарай насквозь! С громовым «Уррр-а-а-а!» уже шла в штыковую наша пехота. И немцы дрогнули, не приняв штыкового боя, стали отходить на северную окраину села по ходам сообщения, бросая гранаты с длинными деревянными ручками и прикрываясь пулеметным огнем».

На флангах 28-го тк наступали части стрелковых дивизий. По берегу Дона через непроходимые для танков овраги пробивались 482-й и 593-й сп 131-й сд; к концу дня 26 июля они вышли на склоны высоты 174.9 и, встретив сильное сопротивление, стали окапываться. Слева от танкистов 28-го тк с марша начала наступление 196-я сд; ее командир комбриг Д. В. Аверин развернул 844-й сп на совхоз «10 лет Октября», который и занял во взаимодействии с танками 28-го тк. Другие два полка дивизии, оставив заслон фронтом на запад у рубежа Володинский – Остров, наступали по восточному берегу реки Лиска на Скворин, но были остановлены. В оперсводке дивизии за 26 июля отмечалось, что «авиация противника группами по 20–25 самолетов беспрерывно бомбит боевые порядки пехоты».

Штаб 62-й армии критиковал действия дивизии комбрига Аверина, указав, что 196-я сд не имеет успеха в продвижении на север, потому что имеет тенденцию прижиматься к 28-му тк. Сместив удар двух стрелковых полков западнее, удалось занять хутор Еруслановский, но дальнейшее наступление 196-й сд с 648-м отдельным танковым батальоном (отб) на Сухановский было остановлено на высотах южнее хутора контратаками немецких танков и огнем артиллерии.

648-й отб (двадцать Т-34 и двадцать Т-60) комбриг Аверин первые два дня боев держал в резерве, но по приказу штаба 62-й армии для улучшения управления отрезанными войсками шесть тридцатьчетвёрок и три Т-60 с группой штабных командиров были отправлены к группе полковника К. А. Журавлева. Каким маршрутом танки прошли к отрезанным частям, история умалчивает, можно предположить, что через участок 13-го тк, но в журнале боевых действий танковых войск 62-й армии за 30 июля говорится, что девять танков 648-го отб действуют в составе группы Журавлева.

Командир 55-й танковой бригады полковник Петр Павлович Лебеденко в окружении танкистов и пехотинцев наблюдает за боем с брони Т-34

Утром 27 июля все танки 158-й тбр подполковника А. В. Егорова переправились на правый берег Дона, при этом от ударов с воздуха и артобстрела получили повреждения четыре КВ-1. О последующем наступлении роты тяжелых танков 158-й тбр на хутор Липо-Логовский командир 55-й тбр полковник П. П. Лебеденко вспоминал:

«Очевидно, это и есть обещанная помощь. Я соскакиваю на землю: нужно встретиться с их командиром, договориться о совместных действиях. Но что такое? Танки уже в расположении бригады, а скорости не снижают. Бросаюсь навстречу головному, руками даю сигнал остановиться и тут же отскакиваю. Машина, чуть не задев меня, проносится мимо. В лицо бьет тепло нагретого металла. Пробую остановить вторую, мчащуюся правее, но безуспешно. Не внимают и Николаеву, тоже пытавшемуся задержать хоть один танк. Перестраиваясь на ходу в боевой порядок, тяжело сминая грунт, десятка КВ с ревом выносится на склон высоты, с достоинством богатырей переваливает гребень и скрывается из виду. С минуту я стою в полном смятении и облизываю вдруг пересохшие губы. С внезапно свалившейся усталостью приваливаюсь спиной к прохладной броне своей тридцатьчетверки. За высотой вдруг вспыхивает перестрелка. Среди бешеного хора вражеских орудий с трудом улавливаются глуховатые ответы танковых пушек. Грохот за курганом длится несколько минут. Постепенно выстрелы становятся реже и, наконец, совсем смолкают. Устанавливается тишина. Жуткая, напряженная, полная неизвестной пока еще трагедии».

Следом за 158-й тбр через злополучную высоту 174.9 начала атаку 56-я тбр, но так же, как и другие танковые бригады, встретила ураганный огонь и продвижения не имела. По данным журнала боевых действий 6-й армии вермахта, советские танки были остановлены контратаками, при этом «уничтожено 39 (из них 28 тяжелых) танков противника». Таким образом, 158-я тбр потеряла почти все свои танки.

Командир 196-й стрелковой дивизии комбриг Дмитрий Васильевич Аверин и командир 56-й танковой бригады полковник Виктор Васильевич Лебедев

В этот день ожесточенные бои шли и в воздухе. Наступление советских танков и пехоты поддерживали Ил-2, которые атаковали позиции немецкой артиллерии и танков у хутора Липо-Логовского. Вот строки из официальной истории 3-й мд о событиях 27 июля: «Теперь на оборонительные позиции был подтянут еще один тяжелый зенитный взвод. 3-я зенитная батарея обер-лейтенанта Гельмута Шпекенхайера (Helmut Speckenheier) тем временем сбила четыре штурмовика. Одна машина, в которую попали, была направлена русским пилотом в пике и обрушилась на позицию 1-го взвода, разрушила два орудия и убила трех солдат».

Согласно оперативной сводке 8-й воздушной армии за то же число из боевого вылета не вернулось два Ил-2 из 622-го штурмового авиационного полка 228-й штурмовой авиационной дивизии. Пилотом одного из штурмовиков был сержант Василий Хоперский. В конце 70-х годов прошлого века поисковики нашли останки отважного летчика в груде обломков его самолетов и искореженной немецкой техники.

По немецким данным, 27 июля на южном фронте возникло критическое положение, когда советские войска атаковали и заняли высоту 169.4 (196.8 на советских картах), но танки 3-й мд контратакой отбили ее обратно. В Берлине пристально следили за боями 3-й мд в излучине Дона и не поверили заявленному числу подбитых советских танков: «Южнее Липо-Логовского возникло кладбище танков. За три дня дивизия подбила 131 танк. Количество подбитой техники в штаб-квартире фюрера кажется таким невероятным, что Гитлер посылает адъютанта, который лично удостоверяется в правильности сообщенной цифры».

Подбитые и уничтоженные советские танки распределились следующим образом: 53 из них заявили немецкие танкисты, 35 – самоходчики, 25 – зенитчики, остальные 18 пришлись на счет артиллерии и пехоты. Штабу 1-й танковой армии оставалось только признать, что отсутствие опыта у танкистов, малочисленность собственной пехоты и плохое взаимодействие с соседними стрелковыми частями неизменно приводили к тяжелым потерям. В бою экипажи чаще всего даже не успевали понять, откуда и кто по ним ведет огонь. В журнале боевых действий армии осталась такая страшная по своему содержанию запись:

Расчет немецкого 88-мм зенитного орудия ведет огонь по наземным целям

«В боях против наших танков противник применяет противотанковые самоходные орудия с искусственными маскировочными сетями под любой цвет местности. Орудие… калибра 45 мм, с длинным стволом, большой начальной скоростью [снаряда]… с одной позиции дает два-три выстрела и немедленно переходит на другую позицию, оставаясь незамеченным для наших наблюдателей».

В советских отчетах отмечались и собственные тактические ошибки. Например, 39-я тбр докладывала, что автоматчики ее мотострелкового батальона не использовали свои подбитые танки, а находились вблизи или впереди них. В то же время немецкие автоматчики, «переодетые в красноармейскую форму, а зачастую и просто в своей, ночью занимали наши подбитые танки и вели огонь во фланг и тыл наших частей, что создавало видимость окружения».

Стоить отметить, что штаб 1-й танковой армии составлял документы не по распространенному принципу «чего их, басурман, жалеть» – и в журнале боевых действий скромно указал: за 26 июля уничтожено и подбито шесть вражеских танков и семь противотанковых орудий, за 27 июля – четыре танка и две батареи противотанковых орудий, два станковых пулемета, одна пушка, одна минометная батарея и до роты пехоты. В то же время 28-й тк потерял 134 танка: двадцать восемь КВ-1, пятьдесят четыре Т-34, тридцать пять Т-70 и семнадцать Т-60.

С целью сковать силы немцев штаб 1-й танковой армии запланировал десант 131-й сд на западный берег Дона. К 11:00 743-й сп майора Г. П. Курзанова без одного батальона форсировал Дон и вышел на северную окраину станицы Голубинской, но переправить артиллерию не удалось, так как понтоны были выведены из строя огнем противника. Под натиском немецких танков и мотопехоты полк в ночь на 28 июля отошел обратно на восточный берег, при этом потери составили 223 человека убитыми и ранеными, еще семь человек пропали без вести.