Текст книги "Кривые зеркала (сборник)"

Подкошенный этими смешанными чувствами, я повалился на вязкую землю и остался лежать неподвижно.

– Ха, он уже труп, – сказал мужик с черной бородой и убрал свой пистолет обратно в кобуру, – пошли отсюда, Блок.

Следующие секунд пять я вслушивался в удаляющиеся от меня шаги и искренне проклинал тот день, когда последняя частичка кровожадного зомби умерла во мне. Спина горела человеческим предательством, я чувствовал, как кипит во мне злоба, но старался всеми силами удержать ее в узде…

Нельзя быть добрым, среди моря жестокости. Это все рано, что быть бедным среди богатых – тебя попросту не поймут…

Теперь я понял это…

Пролежал на сырой земле минут двадцать и только после этого промежутка времени решил подняться и пойти туда, куда глаза глядят.

Признаюсь честно: я еще никогда не испытывал такого чувства, как отвращение, но сейчас испытывал именно его. Все вокруг, что некогда меня радовало и безвозмездно дарило тепло, осталось в прошлом…

Я ощущал перемены внутри себя…

Я менялся…

Добравшись до места, откуда я и начал сегодняшнее путешествие, лег под кронами раскидистого дерева и уснул…

Впервые в своей зомби-жизни…

* * *

Я видел сон. Это было довольно странное чувство. Будто ты вдруг оказался в совершенно другой реальности. Вот только сон этот был не очень приятный. Я видел себя светлой точкой среди огромного черного пятна. Оно причиняло мне боль, рвало на части и всячески унижало, давая понять, кто здесь главный, хозяин и кого надо слушать. Естественно, мне это не нравилось и я ворочился, мычал, махал руками, но все бесполезно…

Точка какое-то время сопротивлялась натиску тьмы, но долго такой «пресс» продолжаться не мог и белое пятно в бессилии сдалось.

Чернота, почувствовав свою чуть ли не безграничную силу, разорвало белое пятно на части, а затем просто сожрало его, поглотило, всосало в себе, лишив единственного конкурента дееспособности.

Так и человеческая ненависть жестоко пожирает все непонятное и необоснованное.… Как глупо… Как опрометчиво…

Затем во сне я оказался в лесу вместе со своими давними друзьями. Теперь сон казался мне довольно приятным, если бы вдруг не появившиеся зомби. Они жрали моих друзей, я кричал от страха, не в силах что-либо предпринять. Потом, видя кровь и смерть, я сам захотел есть. Подойдя к уцелевшему товарищу, который смотрел на меня, умоляя о помощи, я схватил его за голову и вгрызся зубами в его шею. Кровь хлынула фонтаном, но это лишь добавило мне азарта. Я помог ему, помог умереть, утолив свой голод…

Я проснулся от ужасных ощущений. В районе живота что-то неприятно бурлило, заставляя мое затуманенное сознание метаться в поисках возможных догадок происходящего.

На дворе было темно, но полная Луна разгоняла мрак на том пяточке леса, где я располагался. Проказница-ночь незаметно подкралось ко мне, и прикрыла мягкой рукой сладкого сна. Да вот только сновидение было, мягко сказать, не очень. Да и не спал я уже много-много лет. Странно все это…

После встречи с людьми во мне все еще полыхала ярость, а сон про пятна только подлил масла в огонь. Я вдруг осознал истину, истину того, что в каком бы ты не был обществе, ты не должен ему противостоять или отличаться от него. Иначе, ты не жилец…

Этот урок я усвоил…

На отлично…

Неприятное чувство в животе все больше усиливалось, и я вдруг понял, что просто хочу есть. Это была обычная потребность зомби. Мозг, раздраженный произошедшим, отказывался работать. Я его не виню, тем более после того, что ему пришлось сегодня пережить…

На самом деле я благодарен всем событиям – они открыли мои пока зрячие, но все еще не видящие глаза.

Я не добряк, отнюдь нет…

Справа от меня что-то звонко пискнуло. Я принял сидячее положение и посмотрел в сторону раздавшегося снова звука. На сырой земле сидела и грызла кукую-то семечку полевая мышь. Она совершенно меня не боялась и это меня немного смутило. Наверное, так наивно выглядел я несколько часов назад перед людьми, надеясь на их милость. Уголки моих губ поползли вверх, улыбаясь тупости хозяина.

Я положил измученную болезнью руку на мокрую после утреннего дождя землю и зверек, бросив недоеденную семечку, принялся нюхать мою конечность в поисках опасности. Осознав, что там безопасно, мышка залезла на ладонь. Я поднес ее к лицу и принялся визуально изучать.

«Глупое животное, в этом жестоком и беспощадном мире нельзя никому доверять».

С этой мыслью я сильно сжал ладонь в кулак и убил невинное создание.

«Я не готов умереть от голода, чтобы жила ты…» – подумалось вдруг в моей голове, и я вонзил свои гнилые остатки зубов и маленькое тельце мыши…

Вкусно!

Воскрешая любовь

Смежный Холм, 560 год – «Эстэрская Война»

Мое тело в бессилии упало на колени и склонилось над изувеченным трупом женщины. За последние, долгие месяцы кровопролитий на этой жестокой войне практически не за что, я впервые потерял нечто для меня дорогое. Гибли люди, которых я мог назвать своими друзьями, товарищи и знакомые, но на их место всегда могут придти новые, а эту утрату мне уже не восполнить ни чем…

Небо, словно оплакивая жертву, разразилось тихим дождем, который часто застучал по земле и листьям местной флоры. Холодные капли влаги, падали на остывающее тело моей бывшей жены, смывая кровь и унося ее глубоко в землю, оскверненную множественными убийствами, насилием и цинизмом. Я ничего не мог поделать, даже магия иногда, оказывается, не всесильна, поэтому все, что мне оставалось, это оплакивать и безутешно скорбеть по утрате всю свою оставшуюся жизнь… Я к этому не готов, черт возьми!

Моя дорогая жена не вернется ко мне уже никогда и на ее место не придет другая – моя душа просто ее отторгнет… Безысходность…

– Да будь вы прокляты, Эстэры! – Заорал я в темное небо. Мой крик разнесся эхом по окрестностям и потонул в нарастающей тишине временного спокойствия.

– Ты что, Дэстор! Остынь! – Сказал грубоватый голос позади меня. – Люди услышат.

– Удор прав, – вторил первому голосу другой немного гнусноватый голосок, – пойми, ее больше нет, а если будем медлить и оставаться на месте, то и нас больше не будет!

Я развернулся и бросил на них яростный взгляд. Они не понимали, что я потерял, какой удар мне нанесли, нет, они не знали, что такое любить, а тем более быть любимыми, но все же продолжали твердить, что такая утрата, как эта, не очень важна в нынешней ситуации. Конечно, их волновали собственные шкуры и только, что выводило из себя. Вообще, любому разумному существу свойственно говорить с уверенностью обо всем, чего даже с ними не происходило. Я не осуждаю, ибо сам таковым являюсь, но со стороны это выглядело довольно смехотворно.

Поймав мою злобную ауру, два стоящих мага поняли, что их слова ранили меня и потупили взгляды. Они оба были крепкие, в черных балахонах с капюшонами. От цвета одежды их фигуры практически сливались с окружающей тьмой, отчего видеть их было довольно проблематично. На лице обладателя грубого голоса – Удора – был ожог в виде буквы «А» – клеймо, определяющее высшего мага. Другой – Клео – был еще новичком, который знал всего несколько заклинаний, но в нем были явные задатки, чтобы получить такую же метку – это лишь вопрос времени…

Я снова посмотрел на девушку. Из открытой ножевой раны сочилась кровь. Возможно, ее еще можно было бы спасти, если удар пришелся не в сердце. Жестокое время. Уже полгода идет война, в которой тебя могут убить только потому, что ты маг и умеешь то, чего другим не дано… Боже, до чего мы дошли… Война людей с волшебниками, причем расклад не в нашу пользу…

Слезы текли по щекам и падали на лицо моей возлюбленной. Господи, как тяжела утрата! Не верю, что дальше смогу идти вперед с такой ношей. Я положил голову на грудь уже холодного трупа и так остался лежать, время от времени всхлипывая носом.

Справа от нас, метрах в двадцати, что-то взорвалось. Через несколько секунд ребята, стоящие позади, почуяли запах гари. Сомнений быть не могло – это люди. Только Эстэры могут жечь чужие деревни и без разбору уничтожать всех магов, будь то женщина или даже ребенок, прикрываясь правилами военного времени. Здесь эти дрянные законы зовутся трусостью и только. Мы – маги – так никогда не поступаем!

– Давай, Дэстор, вставай! – Прикрикнул на меня Удор. Его грубоватый голос частично вернул меня в реальность. – Иначе люди нас поджарят! Ты же их знаешь!

Я спокойно поднялся с влажной земли, дождь все еще продолжал добротно поливать эту преступную землю, и, бросив полный печали взгляд на труп женщины, некогда считавшейся моей женой, убежал, наступая ногами на лужи, в темный лес вслед за товарищами под яркие вспышки молний в ночном небе…

Мы еще встретимся, Охара, я обещаю…

Смежный Холм (ныне Холм Адреков) 563 год – Окончание «Эстэрской Войны»

Неизвестно, сколько бы еще шла эта ужасная война, если не внезапная смена правителя. Три когда назад, когда собственно и началась эта «кровавая баня», во главе Смежного Холма стоял Эстэр по имени Крижва. Он ненавидел магов всем сердцем, уж не знаю, что у него там с ними случилось, но злобу по отношении к нам трудно было не заметить. Мы старались не обращать внимания на все проводимые им провокации, опираясь на дружбу, которая текла между народами вот уже целую сотню лет.

До пятьсот шестидесятого года повода для мясорубки не было, и гнусный правитель своими откровенно негативными действиями подталкивал людей против магов. Благо мы не ненавидели друг друга, как хотела власть, поэтому его фанатичную ненависть попросту игнорировали, а подначивающие фразы попросту пропускали мимо ушей. Все было как обычно, пока в пятьсот шестидесятом году маг по имени Алескос случайно не убил своего товарища. К сожалению, погибшим оказался Эстэр. Это был чистой воды несчастный случай, но Крижва, легко воспользовавшись ситуацией, смог стравить людей против магов. Так и началась трехлетняя «Эстэрская Война» – глупая, кровавая, нечего не принесшая резня из-за дурости и неоправданной ненависти правителя. Но народ не мог понять, что проливает кровь даром – людей просто затуманили тем, что убили своего и надо отомстить. А маги просто старались не умереть и убивали убийц…

Три года.… За это время численность населения Смежного Холма упало практически наполовину. И кто знает, что случилось бы дальше, если не смерть Крижвы. Кто-то говорит, что его отравили, кто-то, что он совершил самоубийство. Ходят так же слухи, что просто умер от неизвестной болезни, которая мучала его весь остаток жизни. Нет, я не плачу над ним, и уверен, никто не плаче – он получил по заслугам, так ненавидеть, как он, просто нельзя. Но все это не важно, важно то, что он уже мертв и более не сможет натворить глупостей, расплачиваясь жизнями невинных. Ставший на его место – Эстэр Вязем Карпский – закончил эту бессмысленную войну. Раз и навсегда…

Когда объявили мир, я был счастлив. Больше никаких убийств, бестолковых смертей, жестокости и бессонных ночей в ожидании засады фанатично настроенного противника. Была лишь одна рана, которая не сможет зажить еще несколько десятков лет – потеря дорого мне человека… Моей жены Охары…

Мы, люди и маги, забыв о трехлетней ненависти, которая кипела внутри нас, стояли на площади дворца нашей новой власти ровными шеренгами лицами к трибуне и слушали речь нового правителя, а вернее сказать спасителя. Он говорил, что пока власть в его руках – на этих землях не прольется ни капли крови. Я верил в эти слова, всей душой верил, да и каждый присутствующий старался хоть немного положиться на обещания Вязема.

Что самое главное – свое слово он держал. После окончания войны все было спокойно. Карпский смог восстановить хлипкое равновесие между народами. Люди и маги перестали смотреть друг на друга как на врагов, жизнь вернулась в свое привычное русло, а Вязем делал все, чтобы улучшить Смежный Холм. Через несколько месяцев после заключения мира, он решил переименовать Смежный Холм в Холм Адреков, что означает «холм равновесия».

После того, как все потихоньку утряслось, я добровольно устроился работать плотником, чтобы восстановить разрушенные деревни. Мне теперь хотелось быть полезным обществу, да и каждый в этой деревни после стольких лет вражды чувствовал себя обязанным. Это нормально, так и должно быть…

Спустя годы после окончания войны, я не пытался даже найти убийцу Охары. Мне очень не хотелось разжигать новую ненависть. Жена бы этому не обрадовалась…

Но я все не мог ее забыть. Образ прекрасного лица врезался острыми краями в память и саднил пронзительной болью одиночества…

Я верну тебя, Охара, клянусь жизнью, верну…!

Холм Адреков, 565 год – Мирное время

После перемирия между людьми и магами прошло уже два года. Новый правитель трудился во благо доверенного ему народа и, что самое главное, до сих пор держал свое слова по поводу мира. За эти года Вязем многое поменял в Холме Адреков и конечно, как я сам считал, к лучшему. Все было спокойно. Маги жили в полной гармонии с людьми, а они с нами. За короткий период времени мы, сплотившись в одно целое, смоги восстановить наш практически разрушенный дом всего за несколько месяцев.

После того, как все дома были отстроены, я устроился работать обыкновенным пастухом. Мне поистине нравилась эта работа. Бывает так, что я приду сюда вместе с толпой огроков – животных, чье мясо многие маги употребляют для тех или иных заклинаний – лягу на цветущий луг и просто смотрю, как медленно, тая в волшебстве заката, садиться солнце. Это зрелище всегда меня впечатляло, мой разум тут же вспоминал о ней…

И вот в который раз я вновь оказываюсь на этом лугу. Зеленая травка нежно обволакивала мои босые ноги, предавая спокойствия и духовного равновесия. Огроки, недовольно фыркнув, принялись уныло жевать траву, в то время, как я с превеликим блаженством лег на перьевую травку и зациклил взгляд на летящих облаках, чьи причудливые формы оставляли двоякое впечатления в моем воображении.

С тех пор, как случилось несчастье, я не прожил ни дня, не думая о Охаре. Такой привязанности к кому либо мои разум и тело еще не испытывали, хотя существую я уже сотню лет. Да, можете не верить, но маги живут очень долго, значительно дольше людей. В этом гораздо меньше плюсов, как может показаться на первый взгляд, ты время от времени осознаешь, что жизнь скучна, особенно если ты одинок…

Солнце на половину скрылось за кромкой дальнего леса, грустно оглядывая просторы этого мира, явно не желая его покидать. Я бы и сам не хотел, чтобы светило уходило – ночью мне сняться кошмары… Кошмары одиночества, они преследуют меня, мой мозг на грани…

Довольно много воды утекло с той войны, люди забыли, как убивали друг друга, забыли ненависть, и это правильно. Вот только я ничего не забыл…

Как только солнце окончательно скрылось из виду, оставив этот мир в полумраке, на мои глаза и тело навалилась усталость и я, повернувшись на правый бок, приготовился узреть дивный сон…

Под унылое мычание огроков, я сам не заметил, как мое сознание перенеслось в совершено другой еще неизученный мир…

Мне снилось еще то, довоенное время. Старая, но крепкая хибара, окруженная густым лесом, грязь по колено, из каменной трубы валит серый дым, а внутри тепло. На печке заваривается чай, еда стынет на грубом столе и моя прекрасная жена, погруженная в свои заботы.

Я сидел на деревянном стуле и старался натянуть тетиву на лук. Мне это удавалось с большим трудом, но упертое дерево я все-таки победил. Хоть мы с Охарой и владели магией, во всяком деле старались ее не использовать. Время такое, сейчас может случиться все что угодно, словно по лезвию бритвы ходишь, неуверенный в завтрашнем дне.

Жена ласково позвала меня, я отвлекся от позирования с оружием и подошел к столу. Приятный запах приготовленной пищи витал в воздухе, дурманя вкусовые рецепторы. Я жадно втянул этот аромат и с блаженством сел за стол.

Охара сказала, что пойдет за дровами и скоро вернется. Тихо скрипнула входная дверь, а я взялся за трапезу. Все было приготовлено с любовью, поэтому и пищу организм усваивал быстро. От души наевшись, я откинулся на спинку стула в полном наслаждении, но из этого чудного состояния меня вдруг вырвал пронзительный крик. Он раздался с наружи, женский, истошный крик. Я сорвался с места и побежал к выходу – Охара в беде.

Когда выскочил наружу, в мое поле зрения сразу вплыла ужасная картина – женщина вся в крови, но пока дышит, темная фигура с окровавленным ножом скрывается в темном лесу. Я пытаюсь подбежать к жене, но тщетно – расстояние все увеличивается, словно мое тело находилось на беговой дорожке.

Я каждый раз возвращаюсь сюда и чувствую неимоверную боль одиночества…

Открыв глаза, принял сидячее положение, обхватив руками живот. В этот миг в моем мозгу пронеслась лишь одна мысль – я больше так не могу…

Встав с земли и бросив стадо наевшихся до отвала огроков, пошел обратно к дому…

Час пробил Охара, осталось недолго, потерпи…

* * *

Мой дед – выдающийся маг тогда еще Смежного Холма – единственный, кто знал и мог применять заклинание по воскрешению усопших. За это он и прославился в поселении. Его любили, уважали и чтили, но внезапно хлынувшая война смешала яркие краски, бесцеремонно окрасив их в черный цвет. Мой дед погиб в той кровавой резне, о котором мне тяжело вспоминать. Сделанный им поступок навсегда оставил след в моем понимании мира – он ценой собственной жизни смог защитить десятки мирных людей и магов, которые попросту напрочь отказывались воевать. Для него не было разделения, он считал, что люди и маги – это одно целое, как болт и гайка, часть сложного механизма, где одна деталь не может обойтись без другой. Да, война дошла до того, что свои уничтожали своих, за нежелание убивать врага. Много тайн хранит еще та «кровавая баня», которую учудил Крижва, и узнавать эти тайны мне хотелось все меньше и меньше с каждым днем.

Дед похоронен на кладбище, в старом склепе, куда я иногда прихожу. Ему, как почтенному магу отвели специальное место, на он бы этого не оценил – не любил он всей этой тщеславности, он был скромен. Его книга с множеством заклинаний так же была похоронена с ним, она лежала на бетонной плите, что накрывала могилу.

Внутри было темно. Выставив правую руку вперед, я сконцентрировался, и тотчас на моей ладони появилось яркое пламя. Оно добротно освещало покои моего деда от угла до угла. В склепе пахло сыростью, но меня это не смущало. Все внимание я устремил на крышку могилы, на которой лежала ветхая книга покрытая слоем пыли. Затаив дыхание, аккуратно подошел к ней и, смахнув грязь, взял в руки.

Много раз приходив сюда, я только сейчас решил взять книгу, хотя и раньше мне никто не запрещал это сделать, но видимо, что время прошло только сейчас…

На миг я ощутил в себе практически безграничную энергию. Невероятная сила попросту кипела во мне, неистово ища выхода. Поначалу я испугался такого натиска, но сконцентрировавшись на определённой точке внутри своего сознания, смог обуздать эту безумную энергию.

«Вот это да!» – пронеслось в моей голове, – «неужели дедушка был настолько могущественным?»

Я наивно предполагал, что раз мой дед умел воскрешать людей, то и я, являясь его внуком, так же смогу делать это. Дед никогда и никому не рассказывал о том, как воскрешал людей, но сомнений не было не у кого. Любовь к Охаре затуманила мой разум, а после сна, который виделся мне накануне, ни о чем другом думать просто не мог…

Закутав очень старую книгу в тряпку и прижав к груди, я вышел наружу, бросив на могилу деда благодарный и одновременно печальный взгляд. Тихий ветерок трепал мои волосы, а лишь в бессилии пробормотал:

Прости…

«Храм Вознесения» – Мирное время

Ветхие двери храма, с которых сыпались опилки, протяжно и довольно противно скрипнув, распахнулись. Я вошел внутрь, наступая босыми ногами на грязные остатки пола. Здание было старо, как мир: из-под гнилых половиц кучками росла зеленая трава, крыша, некогда красиво украшенная росписью, частично обвалилась, пропуская во чрево храма утренние лучи восходящего солнца, штукатурка, побитая временем, опала, оголяя красные бока кирпича. Скамейки, на которых во время служений сидели люди, сгнили и развалились. Печальная, бесперспективная картина.… В этот храм никто не приходил уже много полет, поэтому я с уверенностью могу сказать, что мне никто не помешает.

Запах сырости обволакивал мои ноздри, поэтому дышать становилось противно. Мне такой дух не нравился, еще бы – кому приятно вдыхать внутрь своего организма частички зеленой плесени, которая вредна здоровью?

Тишина, царящая внутри храма, комками опускалась на мои уши. Если бы не шелест травы под ногами, точно решил бы, что оглох, но нет.

Подойдя к алтарю, я положил на него книгу и принялся искать заклинание, бормоча себе под нос:

– Подожди, подожди, Охара, осталось совсем чуть-чуть…

Книга была большая, и нужного заклинания не находил. Внутри уже все кипело от нетерпения, но необходимых строк мои глаза так и не нашли. Лишь только перевернув последнюю страницу, я увидел небольшой клочок бумаги, на котором было написано то, что мне было нужно.

– Вот оно, – прошептал я, – Охара, дождись меня!

Страх, волнение и трепет в одном потоке вливались в мое сердце. Намокла спина, окоченели руки, а в голове была лишь одна цель…

Я с огромным нетерпением принялся громко и внятно читать то, что было написано. Строки, увиденные мной, оставались в памяти навсегда. Слова, отражались от стен громогласным переливом эха, отчего создавалось впечатление, что в храме находиться не один человек.

Я настолько ушел в процесс, что даже не заметил того, что солнце перестало светить внутрь храма. Поднялся ветер, который безжалостно клонил к земле сочную траву. Не заметил, как стала немного подрагивать земля, и уж конечно я не заметил того, как с крыши здания стали падать камни буквально в метре от алтаря. Мое сознание больше не принадлежало этому миру, я уже был далеко…

Дочитав заклинание до конца, громко хлопнув, закрыл книгу и поднял голову, чтобы лицезреть любимую жену. Но мои глаза увидели лишь ослепительную вспышку, которая возникла изнутри храма, а затем бездонную тьму, что окутала мой разум и повергла сознание в небытие…

* * *

Я стоял на зеленом лугу, полным цветущих и приятно пахнущих цветов. Озорной ветерок игриво лохматил мои волосы и обдавал лицо потоком свежего воздуха. Вдохнув полной грудью такой приятный вечерний воздух, я понял, что жизнь прекрасна и достойна, чтобы ее любили. Даже всем бедам, которые происходят с нами ежедневно, не под силу изменить эту аксиому.

Солнце медленно клонилось к горизонту, собираясь уснуть до утра, а я, заворожённый всем великолепием заката, так и стоял, не двигаясь с места, пока последний луч небесного светила с грустью не покинул этот бренный мир…

На душе было тихо и спокойно. Последние годы моей жизни были похожи на речку, в которую постоянно кидали камни, тревожа вода и создавая волны. Но сейчас все по-другому, я впервые за несколько лет был по-настоящему счастлив…

– Дорогой, – послышался позади меня ласковый, женский голос. На мою макушку головы нежно лег венок из прекрасных цветов, – пора возвращаться.

Я обернулся на голос. Охара была, как и раньше: стройная, красивая, с большими лучезарными глазами, в которые я мог смотреть целую вечность. Привлекательные ямочки на розовых щечках, которые ретиво подразнивали меня своей чистотой и невинностью, добрая улыбка некогда не сходившая с лица, бархатные руки – вот, как можно охарактеризовать ее снаружи. Но больше всего в ней мне нравился ее покладистый характер. Они никогда со мной не спорила, никогда не осуждала, во всем поддерживала…

Охара – женщина моей мечты…

Я нежно поцеловал ее в губы и ответил:

– Ты права – пора возвращаться. Теперь мы всегда будем вместе.

Ветерок погнал по лугу разноцветные лепестки цветов, мило указывая нам путь домой. Я больше не чувствовал себя одиноким, и никогда больше не почувствую…

Я выполнил свое обещание…