Текст книги "Я не в моде"

Я не в моде
Артём Лапинский

© Артём Лапинский, 2023

ISBN 978-5-4490-7177-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я НЕ В МОДЕ

Я промахнулся лет на триста…

Не в тренде лирика давно.

Не зацепить глубины сердца…

А, коль и выйдет, все равно,

На этом, души не сольются

Шальными вихрями в циклон…

Не на поэтах мир сошёлся…

Зато поэтом был рождён!

Храм

…Нет такой на свете воли…

Нет; ни храма, ни дворца,

Чтоб смогли отмыть ладони…

И, содрать клеймо с лица…

Только совесть, беспристрастна…

В сердце бьёт, не прогоняй.

Храм построй в душе, прекрасный!

Там камней, хоть отбавляй.

Голубь, чёрный лебедь, и…

 
Трудно быть Богом…
Слушая, пробовал…
В имя Иова
не каждый, но сплёвывал…
Взялся за голову,
сидя у невода,
с крыльями голубя,
с ношею лебедя.
 
 
Шею сгорбатило…
Крылья обломаны…
Старая вмятина
утром, как новая…
Царство Небесное
хочет по-своему…
Чтоб интересно…
Чтоб с кровью и стонами.
 
 
Площадь базарная…
– Запахи… Головы
с крыльями грязными,
спинами ровные.
Тяжко здесь ангелам…
мылу с ладонями…
Лебедю правильно
Кланяться голубю…
 
 
Тяжко им поровну,
жить с такой челядью…
– Белые вороны,
Чёрные лебеди…
 

Гимн

Да… не без нечисти мой омут…

Да, и камнями он подводными богат…

Он, не для тех, кто свою жизнь не помнит…

И, не для тех, кто в храме тут же свят…

Я, победил, как опухоль « успеть»…

И, расписание на жизнь, мне не пригодно…

Я пленник грёз, но ощущая твердь,

Я, верю только в светлое « сегодня».

Уйду и я, однажды со страниц…

Сквозь сон, или сочтут за ножны…

Проснусь в кругу, по духу близких лиц…

– Где, так легко, и в то же время сложно…

– Где други, нимфы и «поэты»…

– Повстанцы, оппозиция сует…

Там, «Врубелей» и «Байронов», скелеты…

Их плоть и кровь, а не лукавый силуэт…

Мы, разопьём божественные вина,

В кругу несветских, но, античных дам…

И, об одном, мне станет лишь обидно,

Что, жизнь за них, уже я не отдам…

А, после, наконец-то буду честен…

(а, маски, я пока оставлю вам…),

Чего греха таить, частенько я был хам…

И, снисходителен был с тем, кто неуместен…

А, по сему, я с радостью воздам…

Хотя, по-своему был всяк известен,

(богема, – это мир, который тесен…)

Но, честь отдам, как ангелы Богам…

И, «Тысяча чертей», на том же месте,

Честной компании воскликну по слогам.

Любовь

Она не Бог, она, – Его наместник…

И те цари, кому с ней по пути…

Но, не уверен даже истинный кудесник,

– Когда придёт она, и где её найти.

Она, как Бог, – чьё царствие повсюду…

Кто не встречал её, тот прожил взаперти.

Не спрятать, трели, в клетку золотую!

И, розе, не прикажешь – не расти!

Два неба

Распространилось небо весеннее…

Молния в купол, по нефу гроза…

А рядом, упало небо – осеннее…

Сквозь витражи его бьёт бирюза.

И каждое было неповторимо…

И, луч из-за туч, и мерцающий град…

Но, слова набат, и песнь херувима,

Жаль быстротечны, как всякий парад.

Будто через дорогу – напротив

В разные стороны дули ветра.

И только теперь, в одном переплёте…

В Небесное Царство, одни ворота.

Проклятие ль было, или награда,

В «Серебряный век», находиться им рядом?

Бог, по столице дал их небесам…

Но равную славу, отмерил устам.

«Бытие» и «Житие»

Бог, – это любовь… а жизнь – океан…

Твердь, – это вера… где мы, стали там жить…

Кто – Марко Антонио… Кто – Октавиан…

А, кто-то, как Гамлет… «быть иль не быть?»…

Не стали мы, «быть»… как спущенный парус…

Как в океане, баркасовый визг…

Мы, любим любить… и, не щупая градус,

С разбега, сквозь волны за хлёстами брызг…

Любовь, – наша твердь, твердыня, и смерть…

Государство – Земля (здесь)

 
Усталость и бешеный холод.
Свобода, – шар из стекла.
Здесь цепи, сильнее чем молот,
А вместо заборов, стена.
Здесь камень, вода не точит.
Она, здесь под камень течёт.
Здесь, ноги тот не намочит,
Кто гору легко обойдёт.
 
 
Война для них, – сбережения,
И – медные трубы наград.
– Он, сына не видел с рождения…
Во сне, увидеть бы рад.
Что смертному все ваши баррели?!
Хватит нас потрошить!
Не надо нам ваше Евангелие,
Чтоб, дружно и правильно жить!
 
 
Земля, горит и грохочет;
– И рыба к берегу льнёт.
Вздохнуть однажды захочет,
тот, кто видел птиц через лёд.
 

Война

 
Это другая коррида…
Безумие стало бедой.
Явилась она, гибридной…
Гражданской, и мировой.
Зелёное стало багряно…
В пепел, небесная твердь…
Дети взрослеют рано,
Когда воспитатель, – смерть.
Это другая коррида…
И вот, начинается бой!
Лишь Богу и Дьяволу видно
– Где звери, а где зверобой.
Там меньшего зла не бывает…
Там нет; ни сказок, ни проз.
Там люди людей убивают.
 

Боль

 
Заставит боль себя любить.
Себя любя, других полюбим…
Любя других, мы будем, жить…
Живя любя, себя забудем…
Забыв себя, всё нипочём…
И блик становится лучом.
Он бьется поперек и вдоль…
А ведь была сначала…
…боль…
 

Чёрные маки

Холод по коже…

повержен, измятый…

Тянет за ворот

к невидимой яме,

Голос, здесь

– ни на, что не похожий…

– Как падальщик рад

загнивающей ране.

Пепел ложится

на тайные знаки.

Не получу,

но увижу награду…

Дайте дорогу…!

моему взгляду…

В небо вонзаются

чёрные маки.

Это они облака поджигают…

Пепел, это их лепестки.

Надеюсь, вам это не помешает…

Не промывайте мой взор от тоски.

Борису Пастернаку

 
Не, слыв Вашим биографом,
Рискну не выдать памфлет.
Порой, встречаясь с автографом
Вполне возможен портрет.
 
 
Рассказом о Вас не расскажешь…
Не ярок, при свете салют…
Без нот душе не покажешь,
что птицы не просто поют.
 
 
Вы тот, кто к истине шибок…
И в ночи, и в солнце влюблён.
Вы, радуга в мире ошибок,
– Где мел, называют углём…
 
 
Друзей Вы собой закрывали…
Заточкой был карандаш.
Врачам дань отдавали,
Вождям, чинив абордаж.
 
 
Мосты без камней и цемента
– Нетленны в Вашей строке…
Душа ведь, болит без акцента…
И, поёт на одном языке.
 
 
Не читал, но уже восхищаюсь…!
(эпохе, за скорость воздам…)
Я был там, не притворяюсь…
Не, понятым я был там…
 

Будь счастлив!

Сегодня сыну день рожденья…

Хоть, и послал Господь мне дочь,

был, удостоен чести, мочь,

Постигнуть таинства крещенья…

Судьба, даёт мне порученье…

Чтоб, в ступе воду не толочь…

И, как же рад был я помочь,

в таком, столь важном назначении!

Отец, с меня, хоть никудышный,

Будь то; – креститель, иль, родной…

Но, если жну, «Паёк Всевышний»,

то, жив, я жизнею – двойной…

– Ты, сына будь, как твой отец…!

Будь, добр, прям, великодушен…

И, не во всём, расти послушным,

И, не для всех, будь, – молодец…

Будь, духом крепок, и воздушен!

И, жизни радостей, – ларец.

Ночь

Воздух…!

Свежо…

Опускается ночь.

В здравом уме

Бросил воду толочь…

Спросонья, – по коням…

Что делал, забыл…

А, голову поднял,

Ест облако, сыр…

Сыч, где-то рядом, пищит и куняет…

Звезды, тёмную ткань прожигают…

Песню заводит, вздымая смычок,

Пусть, где-то цикады, но это сверчок…

За сетчатой тканью мерцают миры…

Зверь выползает из зева норы…

Ночь для того, чтобы, что-то менять…

Мыши, и те… научились летать.

Сонет без ключа

Слова! О глас неистовый божеств!

О цвет! …Божественного ока…

Сойду с пути на Пер-Лашез…

Но вас, не выпущу далёко…

Земля нигде не станет пухом…

Не прах возложен под цветы…

Всё, – уета и тленье духом…

И даже след, от суеты…

 
Тропа ко мне, пусть зарастает…
Покуда в камне пьедестал,
Её пройдя, меня узнают;
Меня, едва ли кто-то знал…
 

В веках!

«Русланом и Людмилой» умиляясь,

Та «Кобзарем» захоплений колись…

Я звоном гуслей, незаморских, проникаюсь.

Пропал в веках, все были пронеслись.

Ветвей дунайских мимо, и до Лены,

Я Панночку с Горынычем видал.

А, как любил, блистательный Онегин!

Энею он, едва ли подрожал.

Обязаны мы чтить, хотя бы малость,

И хоть однажды Рода, но воспеть.

И древо наше, вспомнить, да – не в тягость!

А славословить мне, – «невыгодная» честь.

И донесутся внукам эти руны,

Не сгинуть им – латынью по пути.

Живы они, и звонкие, как струны,

– Начало и конец не во плоти.

Не дремлют недруги, как совы,

Но, как же сильно руське слово!

Вавилон

 
Раскидало камни
время ледником.
Растеклись над нами
реки языков.
Нищее устами
Поколенье Pi.
Бранью иностранной
опыляет СМИ.
 
 
Достаём, всё выше…
Норы глубоки.
Наблюдаем с крыши
через потолки…
Нравами, всё ниже;
Похоть, раздаём.
В поисках престижа
мы, со школы пьём.
 
 
Метрополий арки
приглашают в рай.
Им, гасить, как марки,
этнос подавай.
Тот, кто не согласен,
И, помарок, нет,
ждёт, его опасней
бог; – @. net.
 
 
Гражданин планеты
дома, взаперти.
Визу, и билеты
сделали IT.
Даже на монете,
тот, кто на цепи.
Мы, теперь не Йети…
Мы, теперь IP.
 
 
Солнце заграждают;
Башни, купола.
Солнце украшают
храмы и дома…
Истина под ложью…
С золотом лежит…
Правда, у подножья
Каждым, дорожит…
 
 
Истина забыта.
– Серебро, блестит.
Вавилон разбита?!
Вавилон стоит!
 

Взрослые дети

Когда равновесия нет на планете,

И, стали качелями чаши весов,

За дело берутся взрослые дети,

Игру, затевая в палитру из слов.

Россыпи нот, – чёрным по белому…

– Голос божественный в наших сердцах.

Много ли надо, ангелу смелому?!

– Кистью волшебной, один точный взмах.

Но, мы не одни, на всём белом свете…

С нами, те, кого любим, и ждём…

Мы, самые-самые взрослые дети…

Мы, целому миру, на помощь, грядём.

С чистого листа (Хоть ты плачь)

Держась, мы за руки мечтали

Не покидая томный взгляд,

Быть другом в радости, печали,

Последний проводить закат…

В глаза друг друга мы смотрели,

Давая клятву перед сном,

Быть рядом; в здравии, болезни…

– Никто сдержать её не смог.

И, снова мы обидели друг друга…

И, снова, расстояние – палач…

Нам, не впервой, а ходим всё по кругу…

Но, эта драма сделалась – хоть плачь.

И, снова, мы стоим перед дилеммой…

Открыть ли нам ещё одну тетрадь…

Ведь, помириться вовсе не проблема…

Нам бы синицу эту, снова не прогнать.

Но, я, хочу рискнуть ещё разочек…

И, пусть прикованы мы, к древу неудач…

Ещё один, но что б, без заморочек…

Чтоб, напрямик, – без всяких там задач.

Давай, с тобою встретимся, как прежде…

На нашем месте, по душам поговорим…

И, слово, ещё раз дадим надежде…

Ведь, веру в нас, мы так вернуть хотим.

А, у любви, нет крыльев без надежды…

А, у любви, без веры нет огня…

Но, мы летим, на крыльях белоснежных,

Как мотыльки на пламя, – голову сломя…

Давай родная, ссорится не будем…

Устали ведь, чертовски, хоть ты плачь…

И, клятвы наши, больше не забудем,

Ведь, древо знаний, выше всех задач.

Давай родной, и я, хочу того же…

Я клятвы все, с собою, принесла…

И, раз мы здесь, теперь уж точно сможем…

На нас с тобою, смотрят небеса…

Вода

 
Закрой глаза, и будь собой…
Какой пожертвуешь судьбой?
Во злате принца на коне,
Или с потомками на дне…?
Но помни: Время, как вода…
Вода аморфна, и быстра;
Что будет дорого сейчас,
Причиной станет седых влас…
 
 
Но, не напрасные труды,
Не пересохнут, как пруды…
 

ВойнаиМир

Не видели бы, этот тир, мои глаза…

Не слышали бы уши, его стоны…

Смотрю вокруг, и катится слеза…

Вся жизнь… и мы, не этого достойны…

Сыны религии, нас манною с небес,

бессмертием, спекулируя кормили…

Покуда «серафима», не задавит «бес»…

Утопии не будет, в этом мире.

Люби своих друзей

Люби своих друзей, столь горячо!

Есть в жизни не у каждого дар Божий…

И, тех, кто подставляет вам плечо…

И, тех, кто через браузеры лишь вхожий…

Ты помни их, а лучше невзначай…

Не потому, что завтра на распятье…

А, потому, что в кружке стынет чай…

И замерзают лужи на асфальте…

Всё то, что было, было и с тобою…

Ушедших тихо ли, распятых ли судьбою…

Растоптанных, усыпанных травой…

Звездой на небосводе облеки…

Чтоб, помянуть пригожею порой,

Что, и теперь они, не так уж, далеки…

Ты помни их, а лучше невзначай…

Не потому, что завтра на распятье;

А, просто так, заваривая чай…

Небесных, и живых, не забывайте!

Дворник

 
Шоркает метла
с усталью раба…
Окнами унылыми
прострелены дома…
В небе фонари,
всё ещё горят…
Дворнику они,
за сестёр Плеяд…
 
 
Жил, не по годам…
В жизни, его нет…
Должен, кто-то там…
делать марафет.
 
 
Воздух безупречен…
Разум восхищал…
Не давил на плечи…
Сердце обнимал…
Дымом из газет,
расправляя плечи,
Здравствовал рассвет,
покрывая вечер…
 
 
Жил, не по годам…
В жизни, его нет…
Должен, кто-то там…
делать марафет.
 
 
Ветер и листва
Закружили вальс…
Дворнику: – раз, два…
Подхватил – на раз…
Улицы убранье,
– королевский шик…
Грации призванье,
– царство тишины…
 
 
Но, уже устал…
А, сказать не смел…
Где-то, опоздал…
Где-то, не сумел…
Жил, – не по годам,
Раздавая свет.
Должен кто-то там…
делать марафет.
 
 
Свет, едва погас,
растворилась тень…
Он любил и нас
Каждый божий день…
Город – серый дым,
вороньём чернел…
Дворника забыл,
Тот его воспел…
 
 
Всё же он устал…
Но, сказать успел.
– Где он опоздал,
– И, где он не сумел…
Время – по следам
Выбирает свет…
Кто-то должен, там…
Делать марафет.
 

38 попугаев…

Мы весёлые ребята…

Тридцать восемь, – то не век…

Всё такие же тигрята…

Мы лишь делали разбег.

Ну-ка люди, разойдитесь…

Хоть ты семеро держи…

Пушкин, тот ещё был витязь…

Перья, те ещё ножи.

Exodus

 
Это я выхожу, – правда…
Да-да, – такая, как есть.
Красивая, но не нарядна;
Я, не похожа на лесть…
Мне, не к лицу, соломка…
Я сильна, я такая, как есть…
Мне, не бывает неловко…
Слабому лучше присесть…
Я бываю только одна…
– «брошенка», словом – граната…
Голая, как провода…
И, коснуться меня, – награда…
 

«Двуспальная кровать»

 
Кому, – алтарь, «двуспальная кровать»…
Кому-то, – кладезь просвещенья…
Но, даже плоть, начнёт надоедать
В отсутствие банального общенья…
 

Ангел

 
Не для того, дана нам твердь,
Чтоб только под ноги смотреть.
Она ведь, знаками полна…
Ведь, есть небесная, она.
Для нас важней играет роль.
Всегда; ждём радость, или боль…
Одно его прикосновенье
Уже не знаки, а знаменье.
 
 
Холодный ветер по спине,
Обнимет плечи солнца луч,
Как в жамевю или во сне,
Летая выше птиц и туч,
Не убоись, не возгордись…
Дебют всегда похож на рысь.
Всему, что чувствуешь, внимай.
Деталь, как стих запоминай.
 
 
Читаешь некое послание…
Своё он выполнил задание.
И в ночь – без звёзд, и в свете дня,
Он сверху смотрит на тебя.
 

Бесконечная история

 
Любви историй – океан!
И славных, и печальных,
Я вам в стихах немного дам,
Не без греха банальных…
И, если где-то я дерзну,
Мы на одной дороге;
Ухабы любим, кривизну…
Не стойте на пороге…
 

…Вы не спешите лить слезу

По не зарытым кладам…

Свою придумайте весну,

И будет, всё, как надо.

Слезами знаем, что живЫ,

(как, как и надежды жИвы…)

Они, конечно же, нужны,

Но для другой наживы.

Мы щли по этому пути

Однажды из пелёнок…

Как и тогда, встань и иди!

Азартен, смел, и лёгок.

Авантюристы

 
Обречены, своим же словом…
Что, ни красавица, то стих.
И, адресованный Ростовой,
Случайно Лариной достиг.
Но, да святится мудрость той,
Что, верность правдой измеряет…!
Ведь, – что могло быть запятой
– Строкою красной, отрезает.
 

67

 
Тогда, когда, было два Джима,
Проснулась любовь, в голосах…
Тогда, в нас, что-то ожило…
…прекрасны цветы в волосах…
Прекрасны, лунные ночи…
Прекрасен был солнечный день…
Война, казалось не громче
Свободы этих людей.
 
 
Не, покидая гитару,
Несутся основы основ…
– Мир, с любовью на пару,
– Ловцы, Бэд-трипа и снов.
Дальше бескрайних просторов…
Выше лиловых небес…
Глубже чем внутренний голос,
И самый глубокий порез.
 
 
На руке разноцветная фенечка…
И ленточка на голове…
Теперь, согреется семечка,
В самой холодной траве…
«Труби Калифорния, пой!»
– Мачеха блудного сына…
Стенает, мать-Хиросима:
«Ты только, останься собой».
 

In utero

Твой гений-век, тебя забравший,

тебя любившим, рвёт чеку.

И всё, что было прежде важно,

то стало нищим, ни к чему…

Мы за черту, наивным взглядом,

любили часто заглянуть…

Там, ты всегда был где-то рядом…

собою был, – не бьющий в грудь…

Там было всё, что ты, так любишь…

Там, белых лилий горизонт…

Тот страшный сон ты позабудешь,

В, котором жил, не в унисон…

Уставшим взглядом – небосводным,

найдёшь ответы там, – вдали…

Но ты, их знал ещё в утробе,

тебе их ангел, подарил,

Но, бесполезны в этом броде.

И, всё, что знал когда-то, вспомнил…

К чему стремился и любил…

И, только там, взгляд беспокойный,

улыбкой лёгкой, заменил.

Saint Graal

Нам, уже не до сказок…

Все, птички и котики спят…

И, вместо угодливых масок,

Холодный, расчётливый взгляд…

Ты, зовёшь меня, по фамилии…

А, я, тебя кличу по отчеству…

Любовь, – это мана алхимии…

Куда там, всяким высочествам?!

В глубоких царапинах кольца…

Как, и сердца без колец…

Но, бестиарий проснётся,

Чтоб, снова пойти под венец…

 
Проснутся вновь зайки и птички…
Аспид, и василиск…
Отличая любовь от привычки,
Как ведущий к бессмертию риск…
 

Semper Fidelis (Totus Floreo)

Его френдзона, где-то не в Париже…

Куда ползут, и лезут напролом…

Купе поэта, в поезде, на крыше…

И у штурвала, море и паром…

Его девиз, за всех сказать осмелюсь…

За Байрона, Отелло и Пьеро…

Его пишу, и точится перо…

Столь пёстро-точено звучит, – Semper fidalice…

Но жаль, не все добавят, – Totus floreo…

Но, он оказывается проще,

Монеты в захудалом кабаке…

Ему б уйти, в берёзовые рощи…

Где, радость вся, в написанной строке…

Но, ветру, преданная птица…

Его, копируя, не в силах с ним сравниться…

Уставшая, кренит своё крыло…

Ведь знает, что она остепенится,

Всё той же фразой, – Totus floreo…

С тех пор он, excommunicado…

Для тех, кто гнётся от вериг…

Другие же, почтут, как desperado…

Кого пленила встречной автострада…

Несущая их, в лучшую из лиг…

Да, он один, но это, и награда…

Они писали, лучшие из книг…

Встанет вновь человек (SPAWN)

 
Плевать, что бури и грозы…!
Встанет, вновь человек.
Без имени, но не без прозы,
вчерашних, но памятных лет.
Вдохнёт глубоко, и поставит
ворот подмятый, и взгляд…
Вот он таки, и достанет…
звезды,
И выложит в ряд.
 

Дервиш

Во славу звёзд и Творца

На севере, солнечный ветер…

Во славу Его мастерства

Семь раз, Он в радуге светел.

Дрожь одного лепестка

Таит то, что мы Его дети.

А дервиш бутоном цветка

Становится в самом расцвете.

Дети

 
Не обижайте детей,
И не обижайтесь…
Прижимайте сильней,
И, не разжимайтесь…
На дочурок, сыновей,
Их, не разделяйте!
«Старший младшего родней»,
Скажете, стреляйтесь.
 

О крыльях за плечами…

Не будь жестоким океан,

– Не знали бы печали.

И, не сказал бы ветер нам

О крыльях за плечами…

Хлебам теплее солнца луч,

– Что показался из-за туч…

И рыбе, не было б пруда…

Не верьте, в худо – без добра!

Взаимно (То, чего нет.)

 
Мы любим не взаимно…
Попробуй возразить!
Взаимно нам не стыдно
Взаимно изменить.
 
 
Взаимно выметаем
Весь мусор со двора.
Взаимно измеряем
Усталость и права.
 
 
Внимания – взаимны;
Никто не ждёт Грааль.
Ведь мы неотразимы
В марте за февраль.
 
 
Взаимно вспоминаем
Какой нибудь мирок.
Какой? Но, мы не знаем…
– Какой, быть только мог…
 
 
Взаимно улыбались…
Нет! Жили – за глаза.
Взаимно и расстались…
Все были, только – «за».
 
 
Во мести чистокровной,
Не рядом, а – в упор…
И, десять лет – «условно»,
Как смертный приговор.
 

Дочь

 
Маминой нежностью веют косички…
Златом играют на солнце реснички…
Танец в движеньи, подружки-сестрички…
В папу и маму, ростком – невеличка…
 
 
Не разрешая вздрогнувшей руке,
Салют в изумрудном, стесняется, блике…
Сверкают… Лиловые… Пахнут клубникой…
Но, мир открываешь, в одном пузырьке…
 
 
Ямку и носик отдала родня…
Дают без труда, и, столь важное время…
«Пять», (5) несомненно, всё же моя…
А, сказочность кроха, твоя лишь затея.
 

Друг (Летать)

 
Так близко к тебе…!
вдыхая тебя…
Везде и нигде…
в твои очи глядя…
Странное чувство,
тебя ощущать…
Немое безумство,
– тебя обольщать…
Хочу прикоснуться…
но буду терпеть…
Мне страшно проснуться,
не чувствуя твердь…
Странное чувство,
– себя забывать,
Терзая искусство
– не поцеловать…
 
 
Над тихими зорями
водная гладь…
Покрыта узорами
демонов рать…
Рука протянулась…
а ты, улыбнулась,
и, что-то хотела сказать.
 
 
Ты хочешь, остаться,
а разум уйти…
Он хочет ругаться,
а слов, не найти…
И, сопротивляться
верному счастью,
Ни я, и ни ты, не хотим.
 
 
И свет, – не помеха,
и, ночи не жду…
Они в сантиметрах…
я с ними дружу…
Они растворились,
в лике твоём…
Сначала смутились…
важнее, потом…
Остались вопросы,
Последние два…
Как в сердце занозы;
«против», и «за»…
Та ещё – подлость судьбы,
– выбирать…
Но, неспособность…
Заставит страдать.
 
 
Так лучше уж в пропасть…
– была не была…
Собрав беспардонность,
какая была…
Чем недругу новость,
В чёрную полость…
Чтоб, сажа «белей», не была…
 
 
Глаза – самоцветы
искрою зажглись…
Не зная ответа,
ссылаются ввысь…
Уставы забыты…
уста приоткрыты,
и, где-то под нами,
был низ.
 
 
Над тихими зорями
водная гладь…
Рисуя узорами
демонов рать,
Руками сомкнулись,
и мы улыбнулись
от странного чувства,
– летать.
 
 
Утро прекрасное
смотрит в окно…
Всё, что ненастное,
где-то, давно…
Красивая ночь!
Мы видели дочь…
Всё было,
Как в классном кино…
 
 
Утро прекрасное
смотрит в окно…
Всё, что ненастное,
где-то, давно…
А, рядышком дочь…
Всё будет, точь-в-точь,
как в старом и добром
кино.
 

Затянутся раны

 
Затянутся раны…
И снимутся швы…
Какой-нибудь дамой,
с сердцем большим…
Его одиночество
станет сильней…
А после, захочется…
только не с ней…
 
 
Потом он расскажет
ей обо всём…
Она, что-то вяжет
ему перед сном…
Утро, и скорая…
выход в окно…
И, эту историю,
снимут в кино…
 

Золотой воробей

 
Цеплялась за ворот прохлада…
Ветвей акации – посыл.
Мне, до отчизны час – преграда…
А, раньше здесь, как дома был…
В тени, летая о высоком,
Из ниоткуда воробей,
Не исполняя караоке,
Сидел, как завуч на уроке…
А я никчёмный лицедей…
Забыв, что в зале нет гостей,
Забыл возлюбленные строки.
 
 
А, он сидит невозмутимо…
Я, словно, был им окружён…
Передо мною не пижон,
Но, воробей, – несправедливо…
Я, не смущён, я поражён,
И, уважительный взгляд мимо…
– Заочный зрителю поклон.
Кто-кто, а здесь поэт был он…
 
 
Вопросом тут же, приземляюсь;
Своим ли делом занимаюсь?
На том ли я, стою мосту?!
Узнаю, может быть в лесу?