Текст книги "Кашемировый бал"

Глава 5. Ночной разговор

Перед самым уходом Пэй вручил мне красивую чеканную монету, с одной стороны которой была изображена какая-то птица, больше всего напоминающая попугая из Австралии, а с другой стороны – какая-то надпись.

А прокомментировал он это так:

– Носите ее с собой, Ваше Высочество, и перед вами откроются все двери во дворце. – А после, расплывшись в улыбке, добавил: – В дверях стоят датчики, а в этой монете спрятан радар. При приближении монеты датчики реагируют, и двери открываются. Такая же монета есть и у меня, их всего пять. Ее Высочество тоже получила похожую, но немного отличающуюся. Они все немного отличаются. Когда монета удаляется, сигнал пропадает и двери закрываются. Наверное, вы уже успели это заметить, когда мы с вами, Ваше Высочество, входили во дворец.

«Так вот, значит, в чем тут секрет… понятно, – подумал я. – Ну а правда, что же здесь могло быть еще? Не силой же мысли они открывались или по чьей-то сверхъестественной воле, как мне это показалось поначалу».

Ноэль шел быстро, и вскоре мы оказались в комнате с очень плотными тяжелыми шторами и большой кроватью. Здесь были также роскошный письменный стол с лампой в виде цветка лилии, шкафы с книгами и что-то вроде манекена на деревянной подставке.

«Ага, это для техники боя», – пришла мне мысль, так как сзади него на стене были развешены разного рода мечи, копья и что-то еще, явно напоминавшее холодное оружие времен средневековых войн.

– Ваше Высочество, я могу быть вам чем-нибудь полезен? – Вопрос моего сопровождающего вывел меня из состояния созерцания.

– Дружище, мне все это жутко приятно, но давай с тобой условимся так: когда рядом никого нет, ты ко мне обращаешься просто по имени, без титулов. Меня зовут Роберт. – И, сделав шаг навстречу, протянул ему руку.

Он почтительно склонился и мягко пожал в ответ мои пальцы:

– Конечно, Ваше… То есть, конечно, Роберт.

– Ну вот, совсем другое дело. – И я улыбнулся настолько мягко, насколько только мог. – А теперь скажи мне: где-то тут можно раздобыть воды?

Вместо ответа он направился к столу, обошел его и нажал какую-то ручку в шкафу у стенки. Дверцы его тихо стали разъезжаться в стороны, и внутри оказалась подсвеченная мягким светом шикарная коллекция из разных бутылок, бокалов, графинов и чаш. Он протянул руку и достал графин, который тут же покрылся капельками воды, вероятно, из-за разницы в температуре комнаты и внутри шкафа, и наполнил один из фужеров содержимым.

– Дверь в туалетную комнату в том углу. – И он показал рукой. – А если вам что-то понадобится, просто скажите мое имя вслух, и я тут же приду. – И он поднял указательный палец в направлении своего уха, где я только сейчас увидел тоненький проводок, вероятно, бывший частью наушника, разглядеть который было бы трудно и вблизи.

– Спокойной ночи. До завтра мне уже точно ничего не понадобится, – сказал я.

– Спокойной ночи. – И, поклонившись, Ноэль вышел.

Спать не хотелось, несмотря на столь насыщенный событиями день… хотя и днем-то его можно назвать лишь с натяжкой. Сколько тут в сутках часов, пока непонятно. Часов нигде не видно, а может быть, и видно, но я их не узнаю или просто не понимаю, что это часы и как узнать по ним время. Ну да ладно, утро вечера мудренее, но перед сном неплохо было бы взглянуть на речь, которую мне дал Пэй к завтрашнему Совету.

Я вытащил скрученный пергамент, или что там это было: гораздо мягче бумаги и практически ничего не весивший, аккуратно свернутый лист с текстом. Написано на нем было очень красивым почерком, но довольно мелко, так что чтение у меня заняло минут десять. Вкратце это звучало так: «Я пришел к вам из мира людей, так как Высшими Силами избран, чтобы объединить все части нашего великого королевства и вернуть утраченное могущество, которым гордились наши ушедшие предки. Я соберу народы наших земель вокруг престола нашей власти, включая самые отдаленные колонии, и стану для них гарантом счастливой и мирной жизни. Я поделюсь с вами мудростью мира людей для блага и процветания всех ныне живущих…». А также про то, что «мы с Ее Высочеством будем являть вам пример любви и гармонии в доме и в общении с соседями…». Было и что-то еще: о том, как я всех тут рад видеть, с поименным перечислением каждого, и приглашение на бал в честь бракосочетания и празднования вступления на престол величайшего из королевств избранных особ, посланных Высшими Силами.

Я бегло просмотрел еще раз весь текст и решил, что утром на свежую голову прочту еще пару раз, – память у меня хорошая, запомню. Возле кровати, прямо у самого изголовья, свисал толстый шнур с мягкой кисточкой на конце. Было бы неплохо, если бы эта штука убавляла свет, и действительно, когда я дернул один раз, освещение заметно уменьшилось. После второго раза вокруг воцарилась практически полная темнота.

Глаза сами закрылись отяжелевшими веками, и тело приятно расслабилось на великолепном ложе. Но заснуть мне, видно, не было суждено. Какой-то легкий стук, а затем и более уверенный вернули меня вновь в сознание. Показалось? Я прислушался, стук снова повторился и уже более настойчиво. Не иначе как этот звук шел от дверей. Я уже решил ничему здесь не удивляться, по крайней мере, насколько это возможно, но это было что-то из ряда вон выходящее. Кто бы это мог быть?..

Я снова дернул шнур и вернул не слишком яркое, но вполне достаточное освещение. Встав с кровати, благо для меня здесь была приготовлена царского вида пижама, пошел к двери. Монетки в кармане на этот раз у меня не было, поэтому пришлось открывать руками, и, как оказалось, это было совсем не тяжело. Открыв дверь и приготовившись к сюрпризу, я в первое мгновенье испытал даже некоторое разочарование. Никого перед собой я не увидел. Показалось? Но тут я почувствовал, что кто-то тянет меня за пижамные брюки. И действительно внизу – поэтому я сразу их и не заметил – стояли мои недавние знакомые, дети с озера, Этти и Залик. С ними был кто-то еще. Я не сразу понял, кто или что это такое. А потом понял: они привели с собой Элика.

Они молча смотрели на меня, и во взглядах читалось: «Ну, ты уже понял, почему мы пришли?».

Как и раньше, без лишних предисловий Этти произнесла:

– Нам надо вам что-то сказать. Что-то очень важное.

Тут я уже начал окончательно приходить в себя и, быстро открыв дверь пошире, сказал:

– Прошу.

Повторять не пришлось, дети и смешной зверек с большими ушами и грустными глазками прошли внутрь. Я закрыл дверь так, чтобы убедиться, что не осталось и щелочки и нас никто не сможет услышать. Когда я развернулся, Элик и дети сидели на кровати, свесив ножки, и очень серьезно смотрели на меня.

Я увидел кресло, стоявшее поблизости, и, сев, с самым серьезным видом сказал:

– Слушаю вас, друзья. О чем вы хотели со мной поговорить?

– Это не мы, это Элик, – быстро ответила Этти и еще пристальнее посмотрела на меня.

– Элик? Он разговаривать умеет? Чудеса! Я и представить себе такого не мог, я…

– Он не разговаривает… но мы его понимаем. Вы поймете тоже… А если нет, мы с Заликом объясним.

Все это время смешной пушистый Элик сидел неподвижно, как настоящая мягкая плюшевая игрушка. И только после слов девочки зашевелил пальцами и немного приподнял ушки.

– Элик сказал нам… не словами… но мы поняли… что ему надо что-то очень важное вам сказать. Это должно быть до того, как вы встретитесь с Советом… Но сначала обнимите его.

Этти говорила так убедительно, что я без колебаний встал и подошел к их пушистому другу. Он тут же поднял лапки и расставил их в стороны. Я обнял его, как ребенка, как маму или бабушку, знай они, что нам предстоит надолго расстаться. Он мягко обвил меня своими длинными лапками с коготками, и я почувствовал, как по телу пробежала волна… трудно объяснить… какого-то тепла, нежности и… силы.

После этого я вернулся в кресло и сел в некоторой растерянности. Что будет дальше? Элик смотрел на меня своими грустными глазами и плавно покачивал ушами. Секунда. Две. Три. Четыре… И тут я начал ощущать слова, которые прилетают в мою голову.

– Я не Элик. Мое настоящее имя Энтониэль Лейсенскиль Клау. Моя мама была царицей народа древнего и очень далекого отсюда королевства. Предатели напали ночью и убили всю мою семью. Чтобы спасти меня, великий Маг превратил меня в живого игрушечного зверька. Друзья моих родителей, чудом спасшиеся, смогли увезти меня подальше оттуда, чтобы предатели не нашли меня. Эта история только для того, чтобы вы знали, что я на самом деле, как и вы, принц, но этого никто больше не должен знать, и мне нужно предупредить вас о чем-то важном.

Я слушал, стараясь не пропустить ни единого из звуков, что появлялись как бы сами собой в моей голове.

– На Совете, а может быть, на балу будет предатель. Я не знаю, кто это, так как в лицо никогда его не видел. Но будьте осторожны, он будет ждать удобного случая, чтобы помешать вашим планам и завладеть властью в королевстве. – Этти и Залик сидели очень тихо, переводили взгляды с меня на своего пушистого друга и время от времени кивали. – Я предупрежу, как только пойму, кто это, чтобы его можно было обезвредить раньше.

Все это было так необычно и напоминало… даже сам не знаю, что мне это напоминало. Ничего похожего я раньше не слышал и не читал. Этот странный Элик, и его способность передавать свои мысли на расстоянии, и дети, ведущие себя как взрослые, и вся эта история, и… Как же так, бедный малыш? Так вот, оказывается, что ему пришлось пережить. Не это ли причина его грустного, но в то же время такого ясного и чистого взгляда?

Я встал и на этот раз уже без просьбы детей подошел к Элику-Энтониэлю и обнял его. Он мне уже не казался просто милым зверьком, я почувствовал, что он весь немного дрожит, как будто озяб, хотя было совсем не холодно. К горлу подступил комок, но сразу же пропал, хотелось говорить с ним еще, многое спросить, просто молча сидеть и смотреть друг на друга, но дети уже слезли с кровати и стояли рядом со мной.

– Нам пора, – так же тихо, но при этом твердо сказала Этти.

– А вы к нам когда снова придете? – спросил на этот раз Залик.

Я не знал, что ответить. Я просто смотрел на этих троих маленьких взрослых и тихо в душе восхищался их смелости и уму.

– Надеюсь, что скоро… очень скоро, – искренне в это веря, ответил я.

Я не знал, как прощаться, да этого и не понадобилось. Все трое смешно затопали к двери, которую сами открыли, и, всего раз обернувшись, исчезли в длинном коридоре дворца.

Я лег, положил голову на подушку и тут же уснул…

…Не знаю, сколько я спал, но, когда открыл глаза, было уже светло. Шторы были раздвинуты, хотя я ясно помню, что вчера вечером они были плотно закрыты. Я сел и обвел взглядом комнату. В нескольких метрах от кровати стоял все с той же увесистой книгой в руках Ноэль. Он спокойным и выжидающим взглядом смотрел на меня.

– Доброе утро, дружище, – сказал я.

– Великолепного вам дня, Роберт, – ответил Ноэль.

– Я все проспал?

– Это просто невозможно, – невозмутимо ответил он, не показав ни малейших признаков иронии.

– Который сейчас час?

– Начинается четвертый дневной.

– Так. Теперь объясни мне: что, разве есть разница между дневным часом и ночным?

– Да.

– Какая?

– День и ночь разбиваются на двенадцать равных частей. В зимние месяцы ночной час длиннее дневного, а в летние – наоборот.

– Значит, сейчас прошло три часа с чем-то от восхода?

– Да.

– Вы пользуетесь часами?

– Да, конечно. Они здесь повсюду… за некоторым исключением. У вас в комнате их нет.

– Значит, так, Ноэль. Мне кажется, что мы примерно ровесники, поэтому, когда мы с тобой наедине, ты обращаешься ко мне не только по имени, но и на «ты». Договорились?

– Да, Роберт.

– Супер! Что будем делать сегодня? Совет, я так понимаю, еще нескоро, про бал я и вообще молчу.

– Позавтракаем. Потом придет Гадзю Иныри, придворный учитель, и у вас… у тебя, Роберт, будет с ним первое занятие. Затем я покажу тебе наше королевство. Не все, конечно, так, небольшую обзорную экскурсию.

– М-м-м… программа интересная. Что ж, начнем. – Я встал и пошел умываться.

Глава 6. Учитель и первый урок

Завтракали мы в прекрасном тенистом саду. В нем были огромные деревья с красно-золотыми шестиугольными листьями, много резных скамеек, большая беседка для компании человек на двадцать и штук пять-шесть поменьше. В одной из таких средних беседок был накрыт стол. Накрыто было на четыре персоны, однако, кроме нас, здесь не было ни души.

– Так как пока наши повара не знают, какую еду ты, Роберт, предпочитаешь, они накрыли гораздо больше, чем мы могли бы съесть, – Ноэль на миг закатил глаза, как мне показалось, от удовольствия, – и три стула с тремя сервированными местами для того, чтобы ты мог пробовать и пересаживаться с места на место, пока не найдешь именно то, что тебе больше всего понравится.

– Уверен, что это лишнее, но отдадим им должное, они старались. И я действительно не по-детски голоден, так что очень кстати. – А сам подумал: «Бывали времена, когда я съедал три порции второго и четыре – первого, но не будем терять голову. Мне уже не семнадцать, а полных двадцать семь, и я уже давно не такой вечно голодный спортсмен, который днем учится, а вечерами в спортзале».

На накрытом столе чего только не было. Перечислять все не имеет никакого смыла, так как, во-первых, что это и как называется, я не имел ни малейшего понятия, а во-вторых, не будем делать из еды культа, как сказал однажды один из, вероятно, классиков. Могу сказать только, что я попробовал два вида очень красивых на вид салата и остался ими весьма доволен, несмотря на то что один был для меня слишком сладкий, а другой – слишком острый, но та гамма вкуса, которую они собой представляли, была столь необычной, что такие небольшие недостатки вполне можно было не заметить. Потом что-то вроде нашей гречневой каши с чем-то, напоминающим обжаренные кусочки сыра в оливковом масле. Горячие ломтики хлеба с полосками какой-то голубо-розовой рыбы или чего-то похожего по цвету. Разнообразные грибы под соусом, в горячем сыре или отдельно – все это просто нельзя было не попробовать. Суп с гренками, слоеные ушки, пирожки правильной треугольной формы с какой-то зеленой пряной начинкой внутри, немного терпкого, но весьма приятного вкуса. Пирамида из шариков мороженого, стоящая на ледяной плите наподобие хрустального постамента. Несколько соблазнительного вида воздушных десертов и большая ладья с фруктами. Из напитков было три вида, на два из которых мне хватило места в животе, а третий я уже просто не смог попробовать. Что-то темное, почти черного цвета, густое, с пенкой, сладко-кислое, оставляющее приятное послевкусие, а второй – просто, как мне показалось, содовая.

Когда с завтраком было покончено, в моей голове стрелой пролетела мысль о том, что по программе, которую мне рассказал Ноэль, сейчас должен быть урок, а вдруг это урок по какому-то искусству боя или еще какая-то гимнастика? Как же я со всем этим буду заниматься? И я автоматически посмотрел на свой живот. Внешне он не изменился, но уж я-то знал: там сейчас все очень серьезно, ферменты работают на полную катушку, но успеют ли они к началу урока?..

– Можешь сказать мне, Роберт, что тебе не понравилось, а что пришлось по вкусу? Я передам, и завтра будут внесены коррективы, – не дав закончить мне мои мысли, спросил Ноэль. – Хотя они и так завтра будут внесены. – И он сдержанно улыбнулся.

Я не понял, что он хотел этим сказать, но мне сейчас было не до этого. Мы снова вернулись из парка, где нас сопровождали птичье пение и солнечные зайчики на мягкой траве, в мою спальню-кабинет, да вдобавок и тренировочный, или как-то там еще, зал.

Не будучи слишком удивлен, возле тренажерного манекена я увидел высокого, очень стройного, чуть больше средних лет, светловолосого мужчину.

– Гадзю Инцио Иныри, – представился, слегка поклонившись, придворный учитель.

– Ваше Высочество, разрешите представить: наставник по владению телом и управлению духом, – громко произнес Ноэль, и учитель снова поклонился.

– Сегодня будет короткое знакомство, чтобы определить ваш настоящий уровень, – сказал учитель Иныри.

– Ну что ж, давайте познакомимся, – увидев перед собой столь располагающее лицо вместо строго-назидательного, с охотой ответил я.

– Простите, но знакомство будет не со мной, – произнес учитель, а тем временем Ноэль отошел в противоположный угол комнаты и стал почти незаметен на фоне оконных занавесок.

– Нет? А с кем тогда?

– Вы будете знакомиться со своим телом и со своим духом.

– Это интересно, – я недоверчиво хмыкнул, – хотя я всегда думал, что мы знакомы, и довольно давно.

– Вот это мы сейчас и проверим. Готовы?

Вместо ответа я утвердительно кивнул.

В следующую секунду его левая нога со свистом рванулась и остановилась в какой-то паре миллиметров от моего уха.

– Ого! – не успев даже испугаться, воскликнул я. – Я все-таки не был полностью готов. Можно еще раз?

Вместо ответа Гадзю, проделав невероятный прыжок, вмиг очутился за моей спиной.

«Ладно», – подумал я и попытался резко развернуться, чтобы схватить его за руку. Но, несмотря на скорость, с которой я это сделал, за моей спиной никого не было. Я быстро повернулся вправо и влево и только краешком глаза заметил оба раза ускользающую тень. В тот же миг я увидел Ноэля и его внимательный, но в то же время не выражающий ровным счетом ничего взгляд.

– Хорошо, – сказал я вслух, чувствуя, что начинаю входить в азарт. – А что, если мы сделаем так? – И я быстро проделал задуманный кульбит. Я решил, что сейчас-то уж точно ему не спрятаться за мою спину, так как он хоть и быстр, но сквозь стену или пол ему точно не пройти, и я нырнул вниз, чтобы сделать кувырок. А вот тут-то и проверим, хорошо ли я его закрепил на уроке физкультуры в третьем классе, – и резко встал на ноги лицом в обратную сторону.

Но, к своему полному разочарованию, и на этот раз передо мной никого не оказалось. Но уже через пару секунд я услышал легкий шорох сзади и откуда-то сверху. Учитель Гадзю спускался по воздуху. Одновременно с тем, как ноги его коснулись пола, он мягко положил мне руку на плечо и обошел так, чтобы оказаться лицом к лицу:

– Очень хорошо, Ваше Высочество, вы быстры и сообразительны! Вы сможете всему научиться, а теперь ответьте мне на такой вопрос. – И он очень быстро и громко заговорил на непонятном языке: – Сализомвилксиия кариковлия саппрриясомкильго вагзанитайя оскренниыцрав карноудравнеф щавропитнедо зравкнуй!

Я заморгал, так как это было для меня просто набором звуков, они выходили, казалось, не изо рта, а из гортани и летели, как стрелы, ну, или как набитые песком шарики.

– Мне неизвестен этот язык, – уже без прежней уверенности ответил я.

– Чтобы ответить на вопрос, не всегда обязательно понимать язык.

– Как это? Что же я отвечу, если не знаю, чего от меня хотят?

– Ответьте то, что посчитаете нужным!

– Тогда мой ответ: нет!

– Прекрасно! – И Гадзю широко улыбнулся. – Вы не могли понимать этот язык, так как это древний язык цивилизации кеиллов. В свое время они были очень могущественными и многочисленными, но до наших дней никто из них не дожил.

– И все-таки что же вы сказали?

– Я спросил у Вашего Высочества, хотели бы вы, чтобы я надел себе на голову деревянную корзину и станцевал танец прекрасных птиц сойтео.

«Да, такое зрелище упустил… Но кто ж его знает?» – подумал я, а вслух произнес:

– Танцам тоже меня научите? А то бал сегодня, а я как-то не в теме, что сейчас у вас тут в моде.

Гадзю с Ноэлем еле заметно переглянулись.

– Да, обязательно, это тоже имеет самое прямое отношение к владению своим телом… а также духом, – добавил учитель после некоторой паузы. – Но сначала… – И он снял со стены полутораметровую палку, обвязанную веревками и чем-то мягким на конце, похожим на войлок, и протянул ее мне. – Сначала попробуйте подубасить вот этот манекен.

– Что, прошу прощения, сделать? – решив, что мне послышалось, переспросил я.

– Подубасить. Отдубасьте его. У вас семь секунд. Время пошло.

С секунду я стоял в недоумении. Отдубасить манекен… интересно… Так, секунда прошла. А может, и впрямь выпустить пар, так сказать?.. И уже в следующее мгновенье я двумя прыжками оказался рядом с набитым чем-то явно тяжелым подобием огородного пугала, только без шляпы и без плаща. Я нещадно стал наносить по нему рубящие и тычковые удары, метя в воображаемые голову и плечи, живот и спину.

Не успел я израсходовать весь свой запал, как услышал громкое и резкое «стоп», одновременно с чем на пути моего последнего удара появилась точно такая же обвернутая чем-то мягким палка-трость.

– Продолжайте, Ваше Высочество, только теперь в роли манекена буду я. – Он сделал два шага назад и приподнял предполагаемое острие палки вверх.

«Ладно, сам напросился, – промелькнуло у меня в голове. – В крайнем случае, если даже я его слегка и пристукну, палка смягчит удар и больно не будет».

Я с удвоенным пылом приступил к этому, как выяснилось, увлекательному занятию. Сначала я резко и, как мне казалось, непредсказуемо перемещался, чтобы противник не разгадал моего маневра, и наносил удары то сверху, то сбоку, уклонялся как бы от воображаемого удара и снова нападал. А он… Выглядело так, что он просто стоит на месте, и все, что он делал, – это еле заметно и без каких-либо усилий перенаправлял мои удары мимо. Даже когда я был уверен, что неизбежно попаду в цель, цель странным образом ускользала, и моя палка со свистом рассекала воздух. Что бы я ни предпринимал, а я уже старался вовсю, никак не мог даже просто коснуться одежды учителя Гадзю.

Но это еще было не все мое разочарование.

– А теперь попробуйте отбить мои удары, – спокойным и ровным голосом, как будто он не отбивался только что от ударов палкой, а медитировал в лесной чаще, произнес Гадзю.

– Я готов, – ответил я, а сам подумал: «Будь что будет», приготовившись к натиску и мобилизовав все свои способности.

Первые удары я отбивал без труда, из-за чего жутко воодушевился. Но это оказалось только авансом, наверное, чтобы поддержать мою слегка попранную самооценку. И дальше последовали просто невидимые глазу удары, которые я чувствовал только как прикосновения то к груди, то к шее, то к ноге. Делая движения вправо, он дотрагивался до меня слева, причем движения его рук я вообще не ощущал. А когда он делал выпад прямо на меня, я чувствовал, что он коснулся своей тростью моего плеча сзади, а после, поворачиваясь и отходя, он настигал меня палкой в шею или грудь.

Я пришел в отчаяние.

«Неужели я так ничего и не смогу сделать? Должно же у него быть хоть какое-то слабое место!» – судорожно думал я, пытаясь предпринять слабые попытки контратаки.

«Бум», – очередной легкий тычок в плечо. «Шлеп», – и его палка невидимым движением бьет меня по макушке. В следующее мгновенье я увидел его маневр и, вместо того чтобы пытаться увернуться, подался слегка вперед и вправо, неожиданно выбросив руку со своей тростью по касательной, вывернув кисть круто влево!

– Ага! Мне удалось-таки это сделать! – не сдержав эмоций, воскликнул я. – Банзай!

– Нисколько не сомневался в этом, Ваше Высочество, – убирая руку с палкой за спину и вежливо кланяясь, сказал учитель. – Надеюсь, вы не думаете, что я поддавался? Это не в моих правилах.

– Конечно же, нет! Я ведь вижу, что вы даже не вспотели, в отличие от меня.

– Когда вы, Ваше Высочество, тоже начнете чувствовать кисао как продолжение вашей руки, а ваши движения будут такой же скорости, как и ваши мысли, вы тоже перестанете уставать и сможете продолжать поединок несколько часов, не только не вспотев, но и сочиняя параллельно этому музыкальную сюиту.

Я протянул Гадзю то, что он назвал кисао, и он вернул их на свое место.

– А теперь несколько танцевальных движений, которые могут быть очень полезны вам на балу.

– А вот этого, я думаю, не стоит делать.

Он немного приподнял бровь.

– Просто у нас с Ноэлем на сегодня были большие планы, хотели посмотреть королевство… да и речь я еще не очень хорошо запомнил.

– В таком случае наш первый урок закончен, – без лишних слов, лаконично подытожил Гадзю. – Увидимся на балу, Ваше Высочество, – поклонившись и делая несколько шагов назад, сказал учитель.

– До вечера. – И, повернувшись к Ноэлю, я сказал: – Как будем осматривать королевство?