Текст книги "Иные"

Асти Брамс
Иные. Часть первая

Глава 1

Тело охватила нарастающая вибрация, но я почти не обратила на неё внимания, когда мышцы одна за другой стали закручиваться в тугой узел. Лицо превратилось в хмурую маску. Я тряхнула головой, но странное ощущение не проходило!

Растерянный взгляд устремился на него… Как обычно, лишь размытый образ: едва различимый в туманной дымке крепкий силуэт словно источает ауру силы и властного мужского начала. А еще – пристальное внимание, с которым он всегда наблюдал за мной.

– Что происходит? – выдохнула я в акустическую пустоту, чувствуя неконтролируемое, нарастающее притяжение.

Паника вспышкой пронеслась по венам, когда невидимые путы стянули меня с головы до ног, и я рухнула на колени.

– Иди ко мне, – не услышала, но ощутила зов, похожий на смешанный звук, которому невозможно сопротивляться.

От жуткого осознания происходящего холодок спустился по позвоночнику, а мозг тем временем лихорадочно выдавал сбой в нервных окончаниях. Подчиняясь неведомой силе, я впилась взглядом в расплывчатый образ, который внезапно стал для меня жадной необходимостью. Дыхание сбивалось от упрямого сопротивления, мышцы одеревенели, на коже выступила испарина… А давление продолжало нарастать.

Я отчаянно застонала, не в силах бороться с необъяснимой, острой потребностью приблизиться к источнику зова. Он притягивал меня как вода в засуху, как тепло в лютый мороз… Все внутри меня тянулось к нему, и я сдалась. Поползла на коленях без ориентира, точно слепой котенок, следующий велению бешеной пульсации внутреннего компаса.

Я впервые ощутила его запах, терпкий и пронизывающий, но такой притягательный, что хотелось застыть и упиваться этим чуждым ароматом. Сжимая зубы и извиваясь, я всхлипнула от осознания своей беспомощности, и когда, наконец, ощутила твердость тела, прильнула к нему как покорная рабыня, чувствуя наркотическое облегчение. Вцепилась пальчиками в плотную ткань, судорожно пытаясь проглотить ком в ноющем горле.

– Пожалуйста… Хватит… – прозвучал мой слабый, подавленный голос.

В тот же миг тяжелая рука опустилась на мою голову и медленно провела по макушке. Только тогда все кончилось… Я выдохнула в голос, ощутив невесомость и умиротворяющий покой. Но в следующую секунду меня грубо выдернули из долгожданной нирваны.

– Время пришло, Кристина…

Холодный пот на коже, колокольный звон в голове и бурная тахикардия – вот как встретило меня это утро. А еще пол, на который я рухнула, больно ударившись локтем.

С трудом забравшись обратно на кровать, я взглянула на свои дрожащие руки.

Боже…

Убрала спутанные кудри с лица, напряженно глядя в пространство. Никогда еще я не испытывала такого жуткого ощущения после сна. Кошмар был настолько реалистичным, что кровь в жилах стыла!

А мне-то казалось, что я давно научилась игнорировать эти странные видения, которые преследовали меня, сколько себя помню. Мужской силуэт в плотном тумане цвета индиго то исчезал, то появлялась вновь, но сегодня… Такого прежде не случалось! Никогда еще туман не подбирался так близко. Я и подумать не могла, что однажды он примет отчетливую форму и обретет плотность человеческого тела! И этот запах… Я бы и сейчас узнала его среди сотен других!..

Мой взгляд внезапно остановился на прикроватных часах, и я подскочила, как ошпаренная, мгновенно позабыв про свой сон.

– Черт!.. – выдохнула раздраженно, лихорадочно соображая, как я могла не услышать будильник.

Неуклюже накинув халат, я выскочила из своей крохотной комнатушки в направлении уборной, но резко затормозила у комнаты мамы. Меня смутила пустая кровать. Не могла же мама уйти и не разбудить меня?..

Только переступив порог, я поняла, в чем дело. Спертый запах рубинового спирта ударил в нос. На полу валялась пустая бутылка. Ну а маму я нашла за кроватью – она уснула прямо на ковре.

– Ох, мам… – с досадой протянула я, пытаясь поднять ее.

Как же так?.. Вчера ведь все было нормально! Ничто не предвещало того, что она сорвется…

Меня невольно охватило ненавистное, стягивающее чувство. Я любила маму – она всегда была для меня надежным и любящим плечом, но так и не смогла отказаться от своей пагубной зависимости.

С губ сорвался тяжкий вздох. Что ж, поздравляю, Крис. Отличное начало долгожданного дня совершеннолетия! Лучше не придумаешь…

Мама очнулась почти сразу, еще до того, как мне удалось ее усадить. Правда, пришлось сбегать за водой, чтобы помочь ей окончательно прийти в чувство.

– Я что, проспала?.. – первое, что спросила она, глядя на меня, точно растерянный ребенок.

– Угум… – нехотя отозвалась я.

Издав раздосадованный стон, мама принялась тереть руками искаженное головной болью лицо.

– Прости, малыш, – проронила она виновато. – Я сейчас сделаю тебе завтрак…

– Не надо, – тут же отказалась я сухо и в очередной раз покосилась на часы. – Я уже и так опаздываю.

Мама сфокусировала на мне хмурый взгляд.

– А… Разве сегодня не воскресенье? – спросила она в искреннем недоумении.

– Понедельник, мам, – ответила я со вздохом и уже поднялась, чтобы уйти, но моя попытка сбежать не увенчалась успехом.

– Сегодня уже седьмое?! – уточнила вдруг мама с нездоровым волнением в глазах, вцепившись в полу моего халата.

Сосредоточив на маме пристальное внимание, я медленно кивнула. Ее лицо тут же приняло отрешенное выражение, словно эта дата не сулила ничего хорошего, и это привело меня в замешательство.

– Тебе сегодня восемнадцать… – раздался ее отстраненный голос, а я поджала губы и покосилась на бутылку, прикидывая, откуда она взяла эту дрянь.

– Хорошо, что ты не забыла, – заметила я с простодушной иронией. – И… спасибо за поздравление.

Мои губы скривились в улыбке, а мамин взгляд вдруг прояснился, как будто она резко перезагрузилась и, наконец, вернулась в реальность.

– Иди сюда. – Неожиданно она протянула руки и настойчиво притянула меня к себе. – С днем рождения, моя девочка!..

Казалось, ребра вот-вот сломаются, так крепко мама меня обняла. Но, в общем-то… это было приятно. Сентиментальность ей не свойственна, поэтому я всегда ценила такие моменты.

– Спасибо, – выдавила смущенно.

Вжимаясь щекой в родное плечо, я даже улыбнулась, когда почувствовала, как она ласково треплет копну крупных макарон на моей голове.

– Останься сегодня дома, – ошарашила меня мама в следующую секунду.

Такого я не ожидала. Ни разу в жизни она мне не разрешила пропустить ни одного, даже факультативного, занятия! Но прежде чем я успела как-то отреагировать, мама отстранилась и решительно взяла мое лицо в руки.

– Правда, давай проведем этот день вместе?.. – с энтузиазмом предложила она и так посмотрела, будто я только и ждала своего совершеннолетия, чтобы пуститься во все тяжкие. – Наготовлю вкуснятины, посмотрим любимые фильмы или, если хочешь… можем пригласить кого-нибудь из твоих друзей.

– Звучит заманчиво, – неуверенно улыбнулась я, участливо накрыв ее ладони своими. – Но это не самая лучшая идея. Ты же понимаешь, что я не могу пропускать учебу. К тому же, сегодня меня ждет мистер Джекман…

Энтузиазм в глазах мамы начал стремительно гаснуть, уступая место здравомыслию, и она нехотя отпустила меня.

– Эй, – я ободряюще приподняла за подбородок ее погрустневшее лицо и убрала упавшие на глаза пряди. – Я приду вечером, и мы с тобой обязательно оторвемся! Обещаю…

Она как-то неестественно улыбнулась, но все же согласно кивнула. Конечно, это меня не успокоило, но времени разбираться уже не осталось.

– Ты пока позвони на работу и постарайся взять отгул, – напомнила я серьезным тоном, переживая, что ее могут уволить за прогул.

Господи, как же это все не вовремя… Что на нее нашло?..

Несмотря на внутреннее негодование, прежде чем бежать собираться, я тепло поцеловала маму в щеку. Больно странно она вела себя… И уже не в первый раз за последнее время, что не могло меня не беспокоить.

Я даже не успела толком расчесать волосы. Влезла в бесформенное платье, нырнула в ботинки, схватила рюкзак и скрылась за дверью. Короткое пальто с капюшоном пришлось натягивать уже на бегу, пробираясь по захламленной террасе к лестнице. Однако мне так и не суждено было ступить на нее…

Я увидела его в последний момент, и как воришка со стажем, отработанным движением резко развернулась в противоположную сторону, надеясь сбежать по запасной лестнице. До угла оставалось всего ничего, когда меня настиг грозный голос:

– Эй, ты!..

Неприятный жар спустился по позвоночнику. Закатив глаза, я неохотно замедлила шаг и от досады прикусила щеку. Но прежде чем обернуться, успела придать лицу растерянное выражение.

– Да, мистер Бэккер?.. – воскликнула я, улыбаясь надвигающемуся мужчине как родному.

– Расслабь мордашку, а то скулы треснут, – небрежно осек меня грузный, темнокожий арендодатель, и моя улыбка тут же пугливо скисла. – Твоя мать задолжала мне за гребаных три месяца!

По нервам так и царапнуло гвоздем от этого напоминания, но я постаралась изобразить искреннее удивление.

– А разве… мы не платили в прошлом месяце?.. – уточнила с видом святой невинности.

– Послушай, детка, – мужчина возвысился надо мной, раздувая ноздри, точно освирепелый бык. – Со мной это дерьмо не прокатит. Сегодня не рассчитаетесь – будете ночевать в переулке!

Опешив на несколько мгновений, я все-таки стыдливо отвела взгляд.

– Я вас поняла… сэр, – глухо выдавила, нервно перебирая пуговицы пальто. – Но вам не стоит беспокоиться! Я уже начала работать, так что очень скоро мы вам все вернем…

Мужчина прищурился, сверля меня оценивающим взглядом.

– Хорошо если так, – вкрадчиво заметил он, но тут же жестко предупредил: – Потому что проценты капают, а платить вам в любом случае придется.

– Конечно, мистер Бэккер, – отозвалась я бесцветным тоном как послушная китайская собачка.

Арендодатель небрежно оскалился и не спеша обошел меня, нарочно задев плечом.

– До свидания, мистер Бэккер.

Глядя прямо перед собой, я продолжила путь, стараясь абстрагироваться от нахлынувшего потока унылых мыслей.

Три месяца назад маму уволили с работы. Нам едва хватало денег на еду, прежде чем она нашла другую, поэтому на аренду жилья ничего не оставалось… И это при том, что жили мы не в самом благополучном районе города. А точнее, в одном из самых неблагополучных. Тесные улочки, покатые крыши, постоянная шумиха от мостовых поездов над головой и подозрительные типы за каждым углом.

Но все же имелся один жирный плюс. Район находился недалеко от государственного кампуса, в котором вот уже второй год я пыталась оправдать своими талантами бюджетное место. Не то чтобы я хорошо училась… Просто схватывала быстро, да и профессии мы приобретали не особенно сложные. Выбирать было не из чего. Общий факультет на несколько лет, и ты рядовой аналитик в какой-нибудь низкосортной компании. В лучшем случае.

– Черт!.. – шикнула я, отступив с зеленой зебры обратно на тротуар.

Прямо у меня перед носом пронесся крутой глянцево-радужный глайдеркар – сверхманёвренный транспорт для высокопоставленных личностей или попросту богачей. Мечта каждого подростка и предмет зависти честных работяг. Люди уже пошли по переходу, а я все провожала его недовольным взглядом.

Ну почему жизнь так устроена?! Кто там, наверху, делит нас? Кто выбирает, кому с жиру беситься и в роскоши купаться, а кому барахтаться в «ауте» и постоянно отбиваться от проблем?! Вот она – реальность низших слоев общества. Каждый день – это преодоление себя, а праздник – событие, которое несет совершенно иные ценности. Именно поэтому я так ждала своего восемнадцатилетия. Ведь теперь я вправе получить идентификационный браслет и официально устроиться на работу. Наконец-то принесу пользу нашей маленькой семье и смогу хоть как-то облегчить положение.

Мистер Джекман – хозяин небольшого, но людного кафе возле нашего дома – тоже ждал этого дня. В наше время использование труда работников-нелегалов сурово наказывается. Особенно тщательно следят за детским трудом. Но, несмотря на это, Джекман не раз рисковал из-за меня. Если есть стимул, люди всегда найдут способ извернуться.

Когда нам с мамой приходилось особенно тяжело, я надевала браслет его дочери и с энтузиазмом бралась за любую работу. Готова была все свободное время мыть посуду, убирать со столов, подметать территорию… Но мистер Джекман каждый раз отпускал меня до темноты и платил гораздо больше положенного.

Такие люди рождаются один раз на миллион. Никто просто так не будет помогать чужому. Каждый занят собой, думает о своей семье, а любое проявление милосердия и сострадания осуждается, считается слабостью и глупостью.

Не знаю, в какой момент люди стали друг другу врагами… Когда государство хладнокровно обозначило границу между слоями населения? Когда планета устала нести на себе бремя человечества и начала убивать нас вирусами и дырами в истощенном озоновом слое? Или же когда появились они… Слухи об Иных, которые якобы заняли главенствующие места в парламенте и уже давно взяли в свои руки и власть, и судьбу нашего мира.

Это случилось незаметно. Мы проспали целое поколение перемен. Как в той притче о лягушке, которая не замечала, что варится. У обычного человека больше нет шанса пробиться наверх. Ни одного. В обществе существует четкое разграничение. Какая бы ни была сейчас власть, она все для этого сделала. Все эти браслеты, идентификации и узкий доступ к получению знаний, чтобы мы не углублялись в науку, но и не деградировали. Оставались на одном обусловленном уровне. А на другой никому не перейти. Ни при каких обстоятельствах.

Наверное, поэтому на улицах города практически не осталось детей. К этому тоже все привыкли. В наше время встретить малыша – большая редкость. Считается, что это к удаче. С каждым годом их все меньше и меньше… Уверена – это потому, что у людей попросту нет возможности вырастить потомство! Они не могут получить квалифицированную медицинскую помощь, чтобы родить здорового ребенка. Возможно, дело еще и в загрязненной атмосфере. Ведь хочешь не хочешь, а отовсюду только и слышишь о смертности в роддомах и массовом бесплодии.

Но… ходят и другие слухи. О том, что в полисах-гигантах, где есть те самые Иные, совсем другая тенденция. Они спокойно размножаются, имея возможности, а мы постепенно вымираем. Прямо фантастика… Ужасный сон о будущем. Но это моя реальность.

Я катастрофически опоздала. Просто нереально облажалась, учитывая, что занимаю место, которое обеспечивает мне щедрое государство!

В коридорах царила напрягающая тишина, поэтому к дверям аудитории я буквально подкрадывалась. Скользнула пальцами по сканеру, и дверь бесшумно отъехала в сторону, а до меня донесся монотонный голос «Эйнштейна». Голографическая модель образовательной единицы, то есть преподавателя. Заменила сорок процентов живой системы обучения и стольких же лишила рабочих мест. Еще бы… Нехилая экономия выходит! Правда, выпуск образов ограничен. Кроме Эйнштейна, мне довелось увидеть только Менделеева, Тесла и Ньютона.

– Нельзя недооценивать ни один из предметов, которые дает вам факультет! Во все времена знания были, есть и будут фундаментальной основой развития цивилизации, – кому-то доказывал Эйнштейн хорошо поставленным голосом, а я незаметно продвигалась по стеночке к своему месту.

Взволнованно закусив губу, Бри украдкой наблюдала за мной с трибуны. Сегодня я смухлевала с браслетом, который должен был зафиксировать мое опоздание. И она знала об этом. Сама научила меня. Ее отец – продвинутый техник в ремонтной службе. Он настраивает все эти штуки и хорошо осведомлен об алгоритмах их действия.

Я же говорю, всегда извернуться можно. Только вот это чудо современного мира не так просто обмануть…

– …Я чту Аристотеля наравне со своим отцом, так как, если отцу я обязан жизнью, – вещал голопрепод с упоением, будто смакуя каждое свое слово, – то Аристотелю обязан всем, что дает ей цену. Так говорил А… А…А… Александр… др… дрр-р-р…

В аудитории начали раздаваться смешки. Да… Бюджетной организации – бюджетные технологии. Но главное, что мне это на руку. Не теряя времени, я широким шагом поспешила к трибуне…

– Я очень рад, что вы все-таки к нам присоединились, мисс Ривер, – дружелюбный голос, словно холостой выстрел, раздался в акустическом пространстве аудитории.

Заторможенная голограмма успела реабилитироваться и обратила усатое лицо к моей застывшей фигуре. А на трибунах уже никто не стеснялся. Все открыто гоготали, радуясь утреннему развлечению в моем исполнении.

Блин… Как же я не любила привлекать к себе лишнее внимание! И просто ненавидела опаздывать.

– Простите за опоздание, мистер Эйнштейн, – сконфужено пробубнила я, изучая носки своих ботинок.

– Садитесь на свое место, – благосклонно велел электронный голос, и я неловко продолжила путь, поправив кожаный ремешок рюкзака.

– Учтите, Кристин, – услышала я вдруг, и по спине пробежал холодок недоброго предчувствия. – В следующий раз ваши махинации с пропуском закончатся в ректорате. Но, так как сегодня у вас праздник, мы сохраним вашу тайну. Окей?

Я обернулась и глазам своим не поверила. Эйнштейн мне подмигнул. Ну, правда, жуткий тип…

Подсев к Бри, которая еще давилась от смеха, я смерила ее недовольным взглядом.

– Феерично, Крис, – шепнула подруга, приложив ладонь ко рту.

Поджав губы, я технично промолчала и остервенело распахнула чехол электронной тетради.

– Да ладно тебе, – протянула она мирно. – Ты лучше посмотри, кто нашей кудряшкой любуется…

Я невольно посмотрела в сторону предмета ее намека, и меня тут же бросило в жар.

– Вот дерьмо… – ругнулась, не шевеля губами и отвернулась от зеленых глаз, которые без стеснения внимательно сканировали меня.

Теперь мои щеки можно было смело использовать вместо маяка в шторм. Дурацкая реакция организма на волнение. Все чувства как на ладони!

Райан был первым красавчиком на курсе. И, конечно же, я, как и каждая девчонка на факультете, тайно тащилась от него, хотя никогда не подавала вида, а тем более не предпринимала никаких шагов, чтобы выделиться из орды его поклонниц. Только проницательная Бри замечала блеск в моих глазах, стоило этому стройному брюнету с веером завидных ресниц пройти мимо.

А я… я обычная девушка. И никогда не занималась самообманом. Не было во мне ничего примечательного: средний рост, фигура с мягкими изгибами, излишне округлые бедра, непослушные кудри каштанового цвета, которые мама не давала красить и обрезать выше талии, вздернутый нос и ненавистные кукольные губы «бантиком». Порой я визуально меняла их форму маскирующими средствами – настолько раздражала меня эта черта, придававшая лицу детскую миловидность. Мне всегда хотелось казаться грубее, строже, взрослее. Иначе тебя просто не воспринимают всерьез. По крайней мере, на улицах районов, в которых мне доводилось жить…

Единственное, что я любила в своей внешности, это большие голубые глаза. Наверное, потому что они достались мне от отца. И хотя мама никогда и ничем это не подтверждала, я знала, я чувствовала, что это так! Его образ всегда был для меня чем-то загадочным и недосягаемым по одной простой причине: она непреклонно закрывала тему всякий раз, как я пыталась выведать о нем. Так что передо мной открывался целый простор для фантазии, когда я представляла, как он может выглядеть. Обязательно красивый, с добрым лицом. С большими и всегда улыбающимися голубыми глазами. И конечно, причина, по которой он не присутствовал в моей жизни, была самой достойной и веской…

Обдумав все как следует, я решительно вознамерилась взять свое волнение под контроль и постаралась сосредоточиться на учебном процессе. Вышло так себе… Сама понять не могла, что на меня нашло. Я то и дело отвлекалась, украдкой поглядывая на Райана. К счастью, довольно быстро убедилась, что больше не являюсь объектом его внимания и наконец успокоилась. Только где-то в глубине души скребли кошки.

Ох уж эта романтическая дурь. Неискоренимая и наивная черта, которая не обошла стороной даже мою скептическую натуру.

В перерыве Бри сделала мне неожиданный сюрприз – подарила символичное пирожное с восемнадцатью сахарными звездочками. А когда я задула свечу, она достала целую коробку этой вкуснятины! Клялась, что сама все испекла. Врушка. Но все же приятно, что подруга решила меня порадовать. Тем более, ей известно, какая я сладкоежка.

На волне приподнятого настроения я совсем позабыла об утреннем инциденте к началу второй пары и с головой погрузилась в изучение нового материала. И даже не придала значения, когда, прямо во время занятия, что-то перелетело через мое плечо и спланировало мне на колени. Мой хмурый взгляд упал на сложенный лист бумаги.

Стоп. Лист бумаги?!

Я машинально обернулась назад, но увидела лишь непринужденные и сосредоточенные лица сокурсников. Сговорились, что ли? Воровато покосившись на Эйнштейна, я осторожно развернула бумажное послание, и мой рот плавно раскрылся от удивления.

Это был рисунок. Точнее, портрет! Нарисованная карандашом точная копия меня по пояс, вплоть до мельчайших подробностей сегодняшнего гардероба. Только со специфической мультяшной мордашкой! Под рисунком красовалась надпись:

«С днем рождения!»

– Ничего себе… – раздался над ухом голос обалдевшей Бри. – Вот это романтика в стиле ретро!..

Похоже, подруга успела подробно разглядеть содержимое листа до того, как я спрятала его под столешницей и принялась блуждать оживленным взглядом по трибунам.

– Он не подписан, так что не выдумывай, – осадила я ее приглушенным голосом, а у самой предательские искорки так и заплясали в глазах.

Я понятия не имела, кто мог мне сделать такой подарок. Хотя…

В какой-то момент безуспешных поисков я устремила задумчивый взгляд на Райана, который как ни в чем не бывало слушал лекцию. Не знаю, почему мой выбор пал именно на него. Как будто я что-то почувствовала… И, как оказалось, не зря. Он вдруг медленно повернул голову и коротко глянул в мою сторону.

Попался.

Пришлось зажевать щеки, чтобы улыбка не разошлась до ушей, и глотать воздух маленькими порциями, чтобы унять гулкое сердцебиение. Аккуратно сложив листок, я дрожащими от волнения пальцами сунула его под тетрадь и постаралась сосредоточить внимание на лекции «усатого», чтобы создать хоть какую-то видимость усердия. Когда я снова почувствовала на себе внимательный взгляд зеленых глаз, у меня появилось жгучее желание прекратить этот детский сад. Открыто глядя на Райана, я загадочно улыбнулась и одними губами произнесла: «СПА-СИ-БО».

Теперь пришла его очередь прятать смущение и отводить взгляд. Боже… Какой же он все-таки обаятельный и мужественный! Прямо мотыльки щекочут в животе, и сердце сбивается с ритма. Кто бы мог подумать, что избалованный вниманием красавчик обладает таким талантом?!

Тем временем, за моим возбужденным интересом пристально наблюдала Бри, да еще с таким красноречивым видом, что мне внезапно захотелось провалиться сквозь землю.

– Слюни вытри, – ласково произнесла она, демонстрируя блаженную ухмылку.

Довольное выражение тут же исчезло с моего лица. Закатив глаза, я неохотно уткнулась в электронные диаграммы, посылаемые Эйнштейном.

– Не переживай, я не собираюсь представлять, как будут выглядеть наши дети, – буркнула, насупившись.

– Это хорошо, – одобрила подруга наставническим тоном. – А то я уже начинаю волноваться. Еще шаг, и ты слипнешься с длинной очередью его фанаток!

Конечно, меня пробрало после этих слов. Все мысли и так в кучу смешались: значило ли это что-то для него? Или рисунок – всего лишь жест вежливости?.. Все может быть. В любом случае, я и так не собиралась уплывать в страну грез после одного единственного знака внимания. Вряд ли я первая, кому Райан демонстрирует свои успехи в рисовании! Заняться было нечем, вот он и решил совместить приятное с полезным. Главное, что я поблагодарила. А что двигало им – неважно.

Мой взгляд снова устремился в сторону Райана, который задумчиво рисовал в графическом листе. Руки сами собой потянулись к заветному подарку. Не знаю, сколько времени я пялилась на него, прежде чем заметила, что в аудитории что-то изменилось.

Стало непривычно тихо. Эйнштейн снова завис. Точнее, не завис, а попросту застыл, словно его поставили на паузу! Сама не понимаю почему, но я сразу поняла, что это не привычный сбой.

– Эй, Альберт, не спи! – начали раздаваться небрежные окрики.

Кто-то даже кинул в него салфеткой, которая, конечно же, успешно пролетела сквозь голографическую проекцию.

– Очнись, усатый!..

Напряженно глядя на Эйнштейна, я торопливо сложила листок и стала гадать, куда его спрятать. Это невинное нарушение дисциплины могло принести проблемы и мне, и Райану! Но я успела лишь сжать рисунок в ладонях, когда дверь в аудиторию неожиданно отъехала, и, к всеобщему недоумению, в помещение вошел ректор.

Студенты тут же замолчали и одновременно поднялись со своих мест. В том числе и я, нервно стискивая пальцами свою маленькую тайну. Тем временем седовласый ректор медленно обвел присутствующих строгим, напряженным взглядом и сдержанно велел:

– Садитесь.

Никто из нас понятия не имел в чем дело и, усевшись на свои места, все затихли в ожидании. Вмешательство ректора в процессе пары – это что-то из ряда вон выходящее! И, как правило, ни к чему хорошему не ведет.

Черт…

Я облизнула пересохшие губы, чувствуя внутри холодок от тревожного предчувствия. Неужели меня засекли? Этот трюк с браслетом грозил мне отчислением… со всеми вытекающими. Наверняка среди присутствующих я нервничала больше всего.

Однако уже в следующую секунду волна замешательства прошла по лицу каждого, когда в аудиторию неожиданно вошли двое. Грозного вида мужчины в черной экипировке, какие бывают у военных спецслужб. Даже боевое оружие имелось на поясе.

Мы с Бри настороженно переглянулись, а неожиданные посетители уверенно прошли вдоль подиума с застывшей голограммой, скользя испытывающими взглядами по лицам на трибунах.