Текст книги "Жаркое из шефа"

Глава 2. Второй ярус

Ева

Я не думала, что будет так тяжело!

Нет, про то, что придется грузить, таскать и пырять, я догадывалась. Но то, что буду спать крохотной комнате с тремя двухъярусными кроватями, пользоваться общим душем с тремя кабинками, разделенными только клеенчатыми шторами…

Это как?

А очень просто! Три комнаты по две нормальные постели заняли девушки. Вот у них и туалет нормальный был и душ отдельный при комнате с дверью. А мы – так. Общежитие же!

Заславский просто присудил эту победу девчонкам.

Специально!

Я не злилась так, даже пока разбирали временную кухню. А вот когда увидела условия, в которых предстоит прожить полтора месяца, напряглась.

Меня поймают.

Поймают и выгонят!

Выгонят и прославят так, что ни в одной кухне потом работать не смогу. Да что там работать! Я же учиться мечтала. На повара-кулинара. А с такой славой ни один колледж меня не примет.

– Эй, малой, будешь спать наверху, – пробасил Семен и бросил в меня свернутое полотенце. – А сейчас беги в душ.

Вот черт…

– Я потом, – проблеяла я.

– Когда потом? Время два ночи. Потом уже подъем будет. Шевелись, давай!

Я уныло пошлепала в душ. К другим двум голым парням, плевавшим на шторки. Они плескались и переговаривались, обсуждая девчонок из розовой команды.

– Этой кукле я бы впендюрил, – ухмылялся Василий, ожидая одобрения Константина.

Но тот сосредоточенно мылся, никак не отреагировав на реплику.

– Больше и посмотреть не на кого, согласись? Одна старая жаба, вторая на няньку из детсада похожа. На мамаш у меня не стоит, а кукла зачетная. Может, я когда выиграю, предложение ей сделаю?

Василий захохотал и заметил меня.

– Чего стоишь, дрыщ? Вставай под душ, там нас еще трое ждут. Им тоже помыться не мешает, а то всю ночь вонять будут.

Я боком прошла к крайнему душу, еще не представляя, как объясню, что буду мыться в майке…

Константин внимательно посмотрел на меня и внезапно задернул шторку между нами. Я от благодарности чуть не захлебнулась.

– Эй, ты чего? – начал Василий, но Константин только буркнул в ответ:

– Сейчас пеной наплескает, а я только смыл.

Вот вроде он о себе беспокоился, но мне стало спокойнее, что я могу закрыть шторки и никому не объяснять, почему моюсь в майке и трусах.

После первого дня очень хотелось рыдать.

Проигрыш был нечестным и обидным. Я видела, какие блюда приготовили участники. Мое было неплохое, но Заславский заставил проиграть меня какому-то салатику от… от куклы!

Бесит!

Я залезла на второй ярус, повернулась на бок и снова наткнулась на внимательный взгляд Кости. Он тоже спал на верхнем ярусе, а Вася под ним.

И чего смотрит?

Я недовольно пробормотала «спокойной ночи» и перевернулась на другой бок.

Вспомнила, как кукла вцепилась губищами в Яна.

Вот если бы я участвовала в женской команде…

Закрыла глаза и представила, как выношу превосходное блюдо Яну, как он наклоняется над ним в изумлении от оформления. Пробует и улыбается. Потом поворачивается ко мне и сам тянется поцеловать.

А я только скромно подставляю щеку. Потому что с женатыми мужчинами я, конечно, не целуюсь.

На губах расплылась блаженная улыбка, и я отключилась, представляя вкус поцелуя Яна Заславского.

– Встае-е-ем! Р-р-рота подъе-е-ем!

Не знаю, кто орал, но я вскочила и сразу же рухнула вниз, забыв, что сплю теперь не дома, а в общежитии на верхнем ярусе.

Рухнула на Семена, только благодаря ему ничего не сломала, но получила леща.

Снова стало больно и обидно.

– Чего горланишь, придурок?! – это проснулся Вася и сразу наехал на Филю.

– Потому что у нас десять минут, чтобы собраться и спуститься вниз. Шеф так сказал.

– Хуле ему не спится? – тяжело простонал Андрей, поглядывая на часы. – Пять утра, ёпт!

Телефоны у нас забрали в тот момент, как мы подписали договора. Так что дядя Андрей нас выручал. У него одного были наручные часы.

Пока мы толкались в ванной, я снова поймала себя, что даже утром уединиться не получится. Кто-то чистил зубы, кто-то полез под душ, кто-то брился. И все толкались стояками…

Кроме меня.

Для них это была норма.

Кроме меня.

Когда я наклонилась, чтобы сполоснуть рот от пасты, сзади опять кто-то впечатался мне в зад крепким таким хреном.

Я взвыла и подскочила.

Сзади стоял Костя.

– Извини. Хотел пройти.

– К-конечно, – выдохнула я, пропустила Костю и теперь старалась не оттопыривать так задницу.

Но ощущения от утреннего подъема были не те. Не знаю, сколько я так протяну.

Через десять минут ни один из двенадцати участников не стоял на кухне перед шефом. А когда все собрались, Заславский рвал и метал разве что не молнии.

– Еще одно опоздание – вылетите все разом! Мне проще набрать новых участников и переснять шоу! Ясно?

Мы как-то вяло ответили, что Заславскому, конечно, не понравилось:

– Единственный ответ, который вы произносите в мою сторону: Да, шеф! Повторить!

– Да…

– Да, шеф…

– Шеф…

– Отвратительно! Если не хотите сегодня поехать на городскую помойку перебирать отходы, то соберетесь и отчеканите!

Он орал. Но после его угрозы и мы проорали все как один:

– Да, шеф!

– Еще раз.

– Да, шеф!

– Еще.

– Да, шеф!

– Да, шеф!

Не знаю, сколько раз он заставил нас повторить, прежде чем остановил.

– Сегодня вы готовите завтрак из трех блюд за двадцать пять минут. Это будут яйца.

Мы переглянулись. Яйца не проблема приготовить. В чем подвох?

– У каждого из вас будет только три яйца. И приготовить нужно три блюда.

Ага, вот и подвох. Все надо сделать с первой попытки. Исправить не получится.

– А какой приз, шеф? – сунулся Василий.

– У тебя – два яйца на три блюда. У кого-то еще остались вопросы?

Ян обвел всех взглядом, я вообще предпочла опустить глаза в пол.

– Итак, через двадцать пять минут я жду от вас яйцо в крутую, яйцо-пашот и…

Василий застонал, уже принимая свое поражение. Из двух яиц он не сможет приготовить три полноценных блюда – рецепты не те.

Все затаили дыхание – будет еще один подвох?

– Яичницу-глазунью. Но такую, чтобы пальчики облизать! Понятно? Время пошло!

Сказать, что мы выстрелили как из пушки – ничего не сказать. И вот тут началось случайное падение яиц. Теперь стало понятно, что помимо качества приготовления – что тут готовить-то? Яйцо сложно испортить, – баллы будут раздавать еще и за количество.

Я нежно прижала яйца к груди и метнулась вслед за девушками в розовую кухню.

– Дан! Стоять! – резко тормознул меня шеф. – Ты заблудился в собственной ориентации? Или не различаешь цветов?

Я мысленно себя обматерила, развернулась и рванула в голубую кухню.

Черт, черт, черт! Мне так ошибаться категорически нельзя!

В голубой я снова встретила внимательный, даже придирчивый взгляд Константина. Что ему надо? Не нравится мне этот взгляд. Вдруг он что-то подозревает?

Аккуратно выложив яйца, я взяла небольшую кастрюлю, налила холодной воды, кинула туда соль и положила одно яичко. Это будет вариться вкрутую.

Многие это яйцо оставили на конец, но у меня был особый способ приготовления, чтобы яйцо не стало резиновым, а нежным и полностью проваренным.

Пока вода закипала, я огляделась. Многие начали со сложного, с яйца пашот. И все пять мужчин готовили его традиционным способом. Кипятили воду, добавляли уксус, закручивали воронку и запускали туда жидкое яйцо.

Но это был очень рискованный способ, я давно использовала другой – две минуты, и идеальное яйцо пашот готово. К тому же не пользовалась уксусом, от него обычно всегда оставалась неприятная кислота. В общем, пашот я оставила на конец, а пока поставила сковороду на плиту, достала металлическую форму круга для аккуратной глазуньи и зарылась в специях, планируя удивить шефа вкусом.

Яйцо, закипевшее в кастрюле, сняла ровно через минуту, убрала, не доставая из кастрюли, с плиты, и накрыла полотенцем. Вот теперь, постояв минут пятнадцать в горячей воде, оно проварится, не лопнет и не станет резиновым. Мое яичко будет идеальным.

Теперь глазунья. Ее идеально готовить на сливочном масле. Яичница станет ароматной. А вот если перед этим пожарить на той же сковороде бекон, а потом пустить яйцо, все это на пять минут накрыть крышкой, по готовности посолить и посыпать свежей мелконарезанной зеленью – ммм… ум отъешь, не то что пальчики оближешь.

Работа кипела.

Я уже закончила глазунью. Попробовать не могла, но на вид она получилась отменной, а на запах – аппетитной. Пошла доставать яйцо вкрутую, чтобы остудить его в холодной воде, и ахнула.

Кастрюля оказалась пустой!

– Кто взял мое яйцо? – гаркнула я, привлекая к себе внимание.

– Яйцо прошляпил? – неприятно ухмыльнулся Вася. – Следить за своими яйцами надо. А то с одним у тебя голос писклявый. Бабский. Может, отдать тебя в розовую команду, пацан?

Я кипела! Бессильно сжимала кулаки, но ничего не могла поделать! Ну не лезть же в драку? Сама виновата, надо было следить…

Время поджимало.

Стирая злые слезы, я занялась яйцом пашот. Опустить, не повредив желток, в пиалу с водой. Добавить соли. Поставить в микроволновку примерно на две минуты. И следить. Иногда мощность микроволновок разная, поэтому важно углядеть, когда схватится белок, и прогреть еще ровно минуту.

К исходу времени пашот было готово, я достала идеальное яйцо ситечком и оставила стекать. Достала две тарелки, чтобы сервировать блюда и поняла, что сковорода с глазуньей тоже пропала.

Руки опустились. На глаза навернулись слезы. И при этом я понимала, что тут каждый за себя. Никто меня жалеть или защищать не станет.

Все хотят получить должность су-шефа в ресторане Заславского. Такая зарплата и такой класс в нашей стране не получишь больше нигде. За такой приз тут будут рвать глотки.

Убрала одну тарелку и занялась сервировкой яйца пашот. Обидно, что Заславский не попробует мои яйца. Не удивлюсь, если их не присвоили, а просто выкинули в урну, чтобы исключить меня из команды первой.

– Время закончилось! Остановились.

Заславский зорким глазом следил за двумя кухнями все двадцать пять минут. Теперь позвал всех выставить готовые блюда перед собой на длинную стойку, разделяющую кухонную зону от ресторанной.

Мы все растянулись вдоль стойки. Большинство с тремя тарелками, кто-то с двумя, и только я отличилась с одним-единственным блюдом.

– Вижу, почти все сохранили свои яйца. Даже в команде девочек. У вас три минуты, чтобы почистить яйцо вкрутую и поставить его в подложку.

Повара проворно открыли колпаки и быстро сняли скорлупу с вареного яйца. Но не все. Я стояла и смотрела в потолок, а потом на матюгающегося Василия, который никак не мог снять скорлупу своими неуклюжими толстыми пальцами. В результате на его подложке красовалось яйцо все в мелких и крупных кратерах, как побитый метеоритами спутник.

– Приступим к дегустации и выявлению победителя?

Заславский, похоже, обожал разговаривать сам с собой, потому что на любую его реплику, кроме «Да, шеф!», никто ничего не смел отвечать.

И тут все дружно промолчали. Ну хоть какое-то единение!

– У розовой команды из тридцати шести блюд готово только двадцать пять. Надо полагать, одиннадцать яиц вы не уберегли или испортили?

– Да, шеф…

– Это почти тридцать процентов потери продукта, – подчеркнул Заславский. – Ребята со своими яйцами были аккуратнее и сохранили двадцать семь штук. Шанс выиграть у голубой команды выше.

Всегда стоит помнить, что это соревнование не только на качество, но и на количество.

Заславский взял маленькую ложку и, начиная с женской команды, пошел щелкать по яйцам на подложке. Легко ударял ей по маковке яйца, ложка отскакивала, и шеф сразу переходил к следующему.

Там, где ложка почти не пружинила, Заславский задерживался и разделял яйцо пополам, осматривая структуру желтка.

– Итого, розовая команда за вареные яйца вкрутую получает всего пять очков из двенадцати. Посмотрим, насколько круты мужчины.

Я стояла первой из голубой команды, и Ян застыл с занесенной ложкой передо мной, с изумлением глядя на единственное блюдо.

– Ты смелый парень, да? Почему из единственного уцелевшего яйца приготовил пашот, а не вареное? Второй способ менее рискованный.

– Да, шеф, – пробубнила я, косясь на мужчин своей команды.

Что, думали, наябедничаю?

Шеф пошел стучать по нашим яйцам. Ложка в основном подпрыгивала, а Заславский морщился, пока не добрался до щербатого яйца Василия.

Тут с интересом остановился, снял верхушку в одно касание, потом поделил ложкой яйцо пополам и прицокнул языком.

– Идеальное.

Я подавила резкий вздох, боясь выдать свою неуместную радость.

– Дам сразу пять баллов, если расскажешь, как варил, чтобы не сделать яйцо резиновым, как у остальных. И объяснишь свою ошибку, почему оно чистилось с трудом. Ты ведь ее осознал?

– Э…

Василий мельком посмотрел на меня. Я поджала губы.

Ну давай, выкручивайся, а я посмотрю!

– Я…

Начал неуверенно Василий.

– Я его… сварил.

Заславский расхохотался.

– Сейчас ты удивишься, но вареное яйцо варили все! Разве что кроме вашего Дана. Как ты его варил?

– Обычно, – пожал Вася плечами, – залил водой и поставил на огонь.

– И в чем секрет, что у всех получились яйца-мячики, и только твое с нежной консистенцией и не переваренное?

– Я просто следил за ним, шеф! – отчеканил Вася.

Следил он, ага, чтобы стащить!

– Теперь расскажи, почему не смог почистить его аккуратно?

Вася скривился.

– Ну… Может, потому что оно… нежное?

Неожиданно Заславский повернулся ко мне:

– Дан, выручай команду. Пять баллов это яйцо уже не получит, но спаси хотя бы три. Ты знаешь, как почистить правильно сваренное яйцо?

– Да, шеф…

Я покраснела. Мне было лестно его внимание, но сейчас все двадцать пять пар глаз, и видеокамеры, и взгляды членов съемочной группы сосредоточились на мне. А я поплыла от страха и неуверенности.

К этому никогда не привыкнешь.

– Я… я… думаю, что его надо было дольше подержать в холодной воде и…

– И? – потребовал объяснения шеф.

– И покатать по столу, шеф, чтобы скорлупа стала мелкой сеточкой. Тогда и снять ее было бы проще.

– Верно, – то ли похвалил, то ли подписал мне приговор Заславский. – И три очка достается голубой команде благодаря безъяичному Дану!

Я вздрогнула, а ребята сдержанно похлопали, испепеляя меня взглядами.

Почему Заславский назвал меня безъяичной?

Господи, неужели он уже знает?!

Но шеф сразу перешел к дегустации яиц пашот. Теперь я с гордостью могла ждать его оценки.

В нашей команде справились почти все, у кого в принципе оставалось три яйца. Те, кто их разбил, не стали рисковать и готовить.

Заславский подошел ко мне, разделал ложкой яйцо, удовлетворенно отметил вытекающий желток. Поддел ложкой немного белка и попробовал.

На секунду застыл, поднял на меня взгляд и попробовал еще раз.

– Ты готовил яйцо нетрадиционным способом?

– Да, шеф, – почти прошептала я.

Стоящий рядом Константин хмыкнул, но тут же подавил усмешку под суровым взглядом шефа.

– Отлично.

Он отошел от нашей стойки огласив баллы и перешел к девушкам.

– Нетрадиционный, значит? – вполголоса подколол Костя.

– Зато самый верный, – отрезала я и отвернулась.

Мне было интересно, похвалит ли он еще кого из поваров. Но нет. Заславский просто начислил очки девушкам и попросил оставить на стойках только глазуньи.

Вот тут у меня засвербило. Я посмотрела на блюда парней, сразу узнавая свою глазунью на тарелке Филиппа. Слишком ровная, красивая и… моя!

Вот ведь шакалы! Но главное, чтобы победила команда. Мои умения Заславский оценит позже, уж точно не на приготовлении яиц.

– У девушек неплохой вкус. Общий счет розовой команды – пятнадцать баллов! Смогут ли их догнать и перегнать парни?

Он подошел ко мне и развел руками.

– Ах, Дан. Я забыл, что тебе меня накормить нечем. И это ноль баллов в копилку команды.

Он перешел к Косте, потом к Василию. Похвалил грибную глазунью Семена и раскритиковал у Андрея. Потом остановился перед моей глазуньей у Филиппа.

Я затаила дыхание.

– Ты единственный догадался приготовить ее в форме, – отметил Заславский. – Расскажи, что в составе?

Филя бойко начал перечислять ингредиенты, которые видны невооруженным взглядом:

– Яйцо, шеф!

– Да неужели?

Блин, шутки и язвительные реплики Заславского в шоу с экрана смотрелись куда смешнее, чем когда он шутил в лицо и над твоим блюдом!

– Еще бекон, шеф!

Заславский попробовал и прикрыл глаза. Я знала, что в этот момент он раскладывает приготовленное блюдо на составляющие элементы. Только он мог на вкус определить все ингредиенты!

– Какие специи ты использовал, Филипп?

– Соль и перец, шеф! И свежую зелень.

Я не удержалась и прыснула.

– Что-нибудь еще? – спросил Заславский.

Филипп напрягся.

Вообще, мы даже без его-моей глазуньи выиграли конкурс. У нас на текущий момент было уже шестнадцать очков против пятнадцати женской команды, но…

Это было мое блюдо! И мне хотелось с ним заработать еще балл и похвалу.

– Еще он жарил ее на сливочном масле, шеф, и немного добавил тертый сыр, прежде чем засыпать зеленью, – влезла я в разговор, но тут же осеклась и добавила: – Я просто рядом стоял и наблюдал… Шеф.

– Вот как… Значит, рядом лучше видно, как и с чем готовится глазунья? Филипп?

– Д-да… Я подзабыл, шеф. Спасибо, малец. Так и было, сливочное масло и сыр.

– Тогда это заслуженный балл! Итого, голубая команда зарабатывает на яйцах семнадцать баллов против пятнадцати розовой команды.

Мы обрадовались!

Я бросилась в объятия Кости, он был ближе ко мне. Тот сурово обвил меня руками, приподнял, не особо торопясь отпускать и жамкать Васю.

Но тут в нашу радость вмешался Заславский.

– Кухня учит не только вкусу, точности и расчету. Она еще учит дружбе, взаимовыручке и честности. Дружбе с коллективом, в котором вы работаете каждый день бок о бок. Взаимовыручке коллег, когда приходит понимание, что только работая сплоченно, одной командой, вы достигнете результата. Честности перед клиентами, которые доверяют вам самое важное, что у них есть – свое настроение, свое время и свое здоровье!

Я прониклась его словами и посмотрела на Василия и Филиппа. Вася опустил взгляд в пол, а Филя продолжал нагло смотреть шефу в глаза. Мне бы такое не понравилось. Вот и Заславскому тоже не понравилось, поэтому он еще раз подчеркнул:

– Кухня учит доверию. Когда каждый из вас готовит на кухне и не ждет подлости от товарища, зато всегда уверен в поддержке. Сегодня за отведенные двадцать пять минут голубая команда приготовила больше всех блюд. Молодцы.

Мы вроде расслабились. Сейчас нам назовут наш приз, и я почти взмолилась, что нам разрешат занять женские спальни. С кем бы я выбрала спать? Наверное, с Костей, он кажется дружелюбным и честным. По крайней мере, не воровал мои яйца.

– Вот только я не верю, что можно готовить глазунью и забыть, какие ингредиенты туда добавлял и на каком масле жарил.

Филипп перестал улыбаться, а меня пробила нервная дрожь.

– Так кто готовил эту яичницу, Филипп?

– Я, шеф!

– В моей кухне есть два правила: не опаздывать и никогда мне не врать! – рявкнул Заславский, а я снова вздрогнула. – Дан! Кто готовил глазунью?

После предупреждения врать было страшнее, чем подставить команду.

– Я, шеф…

– Минус балл голубой команде, – тут же отреагировал шеф. – Но вы по-прежнему лидируете. Или кому-то из вас есть в чем признаться?

Заславский в упор смотрел на Василия. Тот молчал. Костя рядом тихо выругался.

– Пофиг. Снимут балл – будет ничья.

– Я взял уже сваренное яйцо. Оно просто долго стояло в кастрюле. Про него явно забыли, шеф, – говорил Василий. – И я в первую очередь заботился о команде, нашей общей победе, шеф. Взаимовыручка, все дела.

Я было пискнула, хотела возразить, что ничего я про него не забыла! Но Костя вовремя щипнул меня на задницу, и я заткнулась.

– Если кто-то забыл про яйцо или разбил его, тот выставляет на конкурс только свои блюда, – четко проговорил Заславский. – Мы никогда не берем и не присваиваем чужие. Так, Василий?

– Да, шеф! Простите, шеф. Этого больше не повторится. Вы должны снять с нас балл за сваренное яйцо.

– Хм…

Заславский выглядел удивленным.

– Дан, напомни мне, сколько баллов я начислил за яйцо вкрутую вашей команде?

– Три балла, шеф, – на последнем дыхании ответила я, понимая, что сейчас произойдет.

– Точно. Минус три балла. И розовая команда побеждает в соревновании и получает технические карты нашего ресторанного меню! А голубая будет их заучивать за пять часов до открытия ресторана «Пылающая кухня»!

Глава 3. Игра на выбывание

Ева

Ничего не предвещало расправы…

Хотя чего это я? Все как раз ее и предвещало! Только я не могла поверить. А как же дружба? Доверие?

Вася проходил мимо и то и дело задевал то плечом, то локтем. Я сцепляла зубы, чтобы не вскрикивать каждый раз от боли. Зашла в душ, чтобы посмотреть, есть ли на моем теле еще место для синяков.

Там меня заловил Филя.

– Ты чего, сопляк? Правил игры не знаешь?

Он так приложил меня к стене, что на минуту я ослепла и задохнулась. Открывала и закрывала рот, не в состоянии вдохнуть хоть глоток воздуха. Второй удар под ребра помог.

Я согнулась пополам от боли, но хотя бы раздышалась и заорала.

Еще один удар в живот, и из глаз брызнули слезы.

Это было жестоко! Подло. Грубо. Нечестно!

Я только помнила, что падать нельзя. Ногами могут запинать до смерти. Еле стояла, вжимаясь в стену душа, и ждала сокрушающего удара. Вот сейчас он вмажет мне в лицо, проломит череп, и конец.

И шоу конец, и жизни, и мечтам моим несбыточным…

И все из-за какой-то яичницы!

– Какого хрена! Оставь его!

В душ ворвался Костя. Из-за слез я его не видела, но узнала голос.

– Козлов надо учить! – не мог успокоиться Филя. – Или гнать из стаи.

– Не трогай его, – Костя загородил меня.

Не обнял, не спросил, все ли в порядке, но и бить меня не давал. Вот тогда меня накрыло, и я зарыдала навзрыд.

– Держи свой поганый язык за зубами, падла. Или зубов лишишься, – прорычал мне в лицо Филипп и вышел.

Я, дергаясь и охая, сползла по стенке на пол. Села на задницу и рыдала. Костя остался рядом. Тоже сел, но молчал все время, пока я плакала.

Когда прошло полтора часа, встал и подал мне руку. Помог встать.

– Пока не высовывайся. Сиди ниже травы. Понял?

Я кивнула, подходя к умывальнику и пытаясь привести себя в порядок холодной водой.

– Кстати… Ты на гормонах, что ли? – неожиданно поинтересовался Костя, уже стоя в дверях.

– Я?.. Н-нет…

– Странно. Такой чувствительный.

Я промолчала, а Костя ушел.

Впереди целый вечер работы в команде, а я была разбита в прямом и переносном смысле. К тому же не чувствовала к команде никакого доверия.

Внутри опять затряслось, но я подавила новый приступ жалости к себе. Умылась и вышла в комнату, чтобы взять чистую одежду и провести вечер нормально.

А нормальным для меня было готовить.

На кухне общежития никого не было. Все, кто хотел, поужинали, побросали грязную посуду и ушли в комнаты отдыхать.

Я перемыла посуду и столы. Достала муку, большую чашку. Намесила в ней тесто для сдобных булочек, добавила лимонной цедры и поставила выпекаться. Между делом сварила мятную глазурь, чтобы покрыть булочки сверху, и следила за готовящейся карамелью на плите. Это была особая фишка моего фирменного десерта.

Жженая карамель, раскрошенная и посыпанная на глазурь, придавала легкую горечь булочкам и делала вкус ярче.

Степан Александрович больше всего расстраивался, что пока я на шоу, некому будет печь мои восхитительные десерты.

Когда я очнулась от мыслей, покрывая испеченные, сладко пахнущие булочки глазурью, на кухне собрались почти все участники шоу. Все слетелись на запах, жадно и с любопытством втягивая носом дразнящие запахи сдобы, мяты и карамели.

– Угощайтесь, – предложила я, выкладывая на блюдо булочки.

– Ничего себе, а Даня-то с сюрпризом, – пропела Клубничка, первая выбирая булку.

– Ты умеешь удивлять, – подтвердил Костя.

Мне приятны были похвалы, но главное, я снова чувствовала уверенность в себе.

Пусть обманом, но я не зря попала на это шоу. Значит, у бога кулинарии есть на меня определенные планы!

И тут как гром среди ясного неба раздался голос Заславского из громкоговорителя на кухне:

– Всем срочно собраться внизу!

– Этот дьявол хоть когда-нибудь спит?! – заворчала Карина, поднимаясь. – В пять разбудил, в десять уже без ног спать должен, а он опять зовет!

Но внизу мы простояли недолго.

– По правилам шоу, каждый вечер после обслуживания вы номинируете слабого игрока, и он покидает шоу. Сегодня обслуживания не было, только конкурс. Но я принял решение, что один участник из голубой команды уйдет с проекта.

Мое сердце ушло в пятки. Да что там ушло – рухнуло. Не сомневалась, что это буду я…

– У вас пять минут посовещаться и решить, кого номинировать на выбывание. Я жду два имени.

Парни сразу сгрудились в круг без меня. Я попыталась протиснуться, но Семен меня отпихнул.

– Мелкий однозначно, – проговорил Андрей, даже не обернувшись на меня. – Кто второй?

– Кто-то из накосячивших, – произнес Костя. – Вася или Фил.

– Чего сразу я? – вскинулся Филипп. – Если бы этот козел рот не раскрывал, то очко было бы наше. Вот Вася сильнее прокололся.

– Голосуем, – отрезал Семен.

Что они там делали, я не видела, но почти одновременно встали в шеренгу и посмотрели на шефа.

– Решение принято? – уточнил он, глядя на Семена.

– Да, шеф. Сегодня мы единогласно выдвигаем Дана…

– Почему? Каждый свой выбор обосновывайте.

– Дана, потому что вместо трех яиц он приготовил одно, чем подвел команду.

Заславский нахмурился и покачал головой:

– Вы невнимательны. Ваш Дан приготовил три яйца, а подвели команду те, кто решил присвоить его яйца себе.

Девчонки прыснули, но Заславский поманил меня пальцем.

Черт, а я так ждала, что он изменит решение.

Сделала три шага к нему и остановилась.

Заславский поменялся в лице. Глаза сузились, ноздри затрепетали и взгляд стал темным и грозным.

Он подошел ближе, снова втянул носом воздух возле меня и поднял руку. Сразу прошла команда «стоп съемка». Заславский покосился на девушек, прошел мимо их строя, видимо, тоже обнюхивая.

– Вы уже успели поужинать? – удивленно спросил Заславский.

– Да, шеф! – дружно выдали участники обеих команд.

– И что вы ели? – Ян остановился слишком близко к Ангелине.

Я видела шефа только со спины, зато Ангелина вся вытянулась, выпятила грудь вперед, а в глазах у нее заплескались огоньки. Она точно флиртовала! Опять!

Ведьма!

– Сахарные булочки с мятным сиропом, – процеловала она каждое слово, а у меня от такого умения мурашки побежали в неприличных местах.

Представляю, как на этот голос реагируют мужчины!

Из любопытства обернулась, и конечно, все как один таращились на Ангелину, раскрыв рты и капая слюнями.

Мужики!..

Я демонстративно отвернулась.

– Что-нибудь осталось? – неожиданно изменившимся тоном, глубоким и хриплым уточнил Заславский.

Вот от его голоса я вся покрылась мурашками и вздрогнула, соловея от желания…

Да, когда я снова обернулась, вся женская команда пожирала Яна глазами. Но он смотрел только на одну, на Ангелину.

– Кажется… да…

Заславский бегло осмотрел всех и наткнулся взглядом на меня.

Боже, я чуть не кончила!

Он так смотрел! Таким взглядом, что земля уходила из-под ног…

Невозможно…

Нереально…

– Ты! Метнись, принеси мне булочку.

И я помчалась, перепрыгивая через две ступени, чтобы как можно быстрее вернуться к Яну.

Я помчусь куда угодно, если он пошлет. Если он вот так будет глядеть на меня…

Ян

Я снова не смог.

После съемок конкурса приехал домой, загнал жену в спальню и… не смог.

Я импотент? Мне стоит пойти провериться? Импотент – это навсегда, или возможны вспышки эрекции?

Погуглил. Отшвырнул ноут, выяснив только, что у меня психологическая импотенция. Жена меня напрягает, потому на нее не встает. А работа расслабляет – отсюда эрекция.

Но как, твою срань, ко всему этому относится чертов сладкий запах булочек?

Еще днем его не было, и вот опять.

Я втянул носом аромат от пацана, почти готовый прибить его за то, что у меня начинается эрекция. Но потом прошелся и понял, что запах распространяется от всех участников шоу.

Значит, реакция не на парня. Уже хорошая новость. Не он меня расслабляет. Не он один.

И в тот момент, когда в моей руке оказалась виновница эрекции, я вкусил личный афродизиак.

– Неплохо, – пробормотал я, закрывая глаза и пытаясь разложить все вкусовые гаммы. – Не хватает пышности тесту и не соблюден баланс сладкого.

Я открыл глаза, но Клубничка, напротив которой я продолжал стоять, все так же безмятежно улыбалась. Зато Салага хмурился и по-девичьи закусывал щеку изнутри.

Он-то чего парится? Это Ангелине париться надо, ее булочки не идеальны!

– Ян Станиславович, продолжим съемку? – вмешался в мои мысли голос режиссера.

Я кивнул, занимая исходную позицию и подзывая к себе Дана.

С ним ситуация сложилась нехорошая. С одной стороны, парень прилично готовит. С другой, его не принял коллектив. Не принял единогласно.

Я убрал половину булочки в бумажный пакет и в карман. Сейчас выгоню одного участника и сделаю с женой то, что должен был сделать с первого раза.

Чертова булочка! Теперь я уверен, что все получится.

Дело не в десерте и не в человеке, а в крепкой ассоциации запаха с работой, которая меня расслабляет. Так получается.

И судя по торчащему в штанах члену, я чертовски сильно люблю свою работу!

– Кто второй номинант? – спросил я Семена.

– Э-э… Второй номинант – Василий.

– Почему?

– По результатам общего голосования шеф, – Семен развел руками.

– Конкретнее.

– Ну, было два кандидата – Вася и Фил. Но по итогу именно за васино яйцо сняли три балла. Поэтому он идет номинантом.

– Логично, – я кивнул, подзывая Василия.

И посмотрел на Филиппа.

Я вернулся, когда мне позвонил режиссер и спросил, будем ли оставлять кадры драки.

Драки, нахрен! На первом же конкурсе!

Я метнулся обратно, хотя это стало отличным отмазом для Аллы. Срочная работа. Опять. Да, без конца. Деньги легко не даются.

И вот теперь передо мной битый и один из хитрецов. Но я уже посмотрел кадры избиения и знал, кого выгоню первым. Еще до обслуживания первого вечера.

– В этот вечер вы должны были усвоить первый урок, что победа зависит от слаженной и честной работы команды. Но я не мог отпустить вас отдыхать, потому что настало время второго урока. Кто прав? Сильный или честный?

Стоящие напротив меня участники молчали. А я продолжал размышлять.

Салага не продержится долго, есть ли смысл тянуть его мучения?

Но если оставлю Фила, он будет уверен, что большинство вопросов можно решить с помощью кулаков. С другой стороны, для шоу выгоднее оставить обоих и снимать драки после каждого ужина.

Только это не мое шоу. Я ищу не клоунов, а хороших поваров, которые любят свое дело.

– Филипп, выйди к нам. Ты будешь третьим номинантом от меня.

– За что? – тот не спешил, развязно продолжая стоять в шеренге.

Уже за одно это пренебрежение лишился бы у меня должности, но здесь шоу. А в шоу все подчиняется правилам и рейтингу.