Текст книги "О чем не сказал самый богатый человек в Вавилоне"

– Как-то раз я пришел в гости к своему другу, – Аркад вновь устроился на стуле и заговорил о третьем правиле, – удачливому виноделу. Хозяйство его было велико, а человеком он был столь щедрым, что всегда охотно угощал вином и друзей, и всех родственников, и простых знакомцев. Вы знаете, что такой чудесный фрукт, как виноград, в нашей долине не растет, его приходится привозить из земель, где климат не столь безжалостен к почве, а в воздухе витает больше влаги. И все же мой друг снискал славу доброго винодела и поставлял дивный напиток даже во дворец царя. Так вот, как-то раз я пришел к нему в гости и увидел, что на его столе лежит большая глиняная табличка. Она была расчерчена так, что на ней отражались все дни текущей луны. Какие-то квадратики были закрашены, другие же оставались пустыми…

… – Друг мой, что это за табличка, столь причудливо расчерченная по дням нынешней луны?

– О! – воскликнул он, протягивая мне чашу с вином, даже не спрашивая, хочу ли я этого. – Это календарь, в котором я отмечаю некоторые дни: хочу кое-что посчитать.

Сказав это, он подошел к столу, взял палочку и заштриховал сегодняшний день.

– Видишь ли, Аркад, человек я щедрый, ты знаешь. Я никогда не откажу в чаше вина ни другу, ни брату. И это делает меня счастливым – советник царя однажды сказал, что мое вино достойно уст самих богов! Ну как им не поделиться? Но я стал замечать, что на мою щедрость приходится уж очень много вина, а гости ко мне порой заходят лишь для того, чтобы я протянул им заветную чашу. Вот я и решил посмотреть, сколько раз в луну я раздаю свое вино, как часто оно от меня утекает? Как видишь, у меня закрашено очень много квадратиков. Раньше я и не замечал, сколько я трачу. И ныне у меня есть повод пересмотреть свою щедрость. Луна еще не закончилась, а я уже понимаю, что скоро она станет приносить мне убытки…

– Каким открытием это стало для меня! – признался старый Аркад собравшимся в храме Знаний. – Такая наглядность была совершенно поразительна. Мой друг не видел, куда утекает столько вина, пока не взялся прибегнуть к помощи календаря и отследить, сколько он проявляет щедрости. От этой мысли я пошел дальше и подумал: вот я, Аркад, не беден и не скуп. Но интересно, как часто за одну луну я плачу за что-то другим? Я сделал такой же календарь и ужаснулся: оказалось, что я тратил деньги каждый день. Когда медяк, когда сикль, но это было ежедневно. Видите ли, время – понятие обширное. Оно для нас что море – бескрайнее и необъятное. Мы понимаем, что где-то у него есть берега, но не видим их. Поэтому все, что мы в него бросаем, кажется нам незначительным в сравнении с такими масштабами. Бросьте монетку в морские волны – ощутите ли вы потерю? Но чтобы не сгинуть в этом море, мы и придумали, как обуздать его: у нас есть дни и луны, есть годы. И если вы расчертите на глиняной табличке дни одного месяца, вы увидите, что это уже не море – это вода в блюдце. У нее есть берега, есть понятная глубина. И совсем другие ощущения возникают, если положить монетку уже в это блюдце. Я советую всем вам сделать такой календарь и посмотреть, сколько дней в луну вы тратите деньги. Уверен, результат вас удивит. И вот, путем таких размышлений я и пришел к третьему правилу – «Правилу дней без расходов». Звучит оно так:

Установи себе дни в месяце, в которые ты не будешь тратить ни медяка.

– Пусть каждый из вас назначит себе такие дни, когда ни вы, ни кто-то из вашей семьи не будете тратить ни медяка. Я не знаю, как вы живете, поэтому количество дней определите сами. У меня таких дней семь. Кто-то может жить без трат и половину луны, кто-то – лишь три дня. Главное – строго следовать этому правилу и обходить стороной даже разносчика пирожков. Вы знаете, что полезно порой давать своему желудку отдых от тяжелой пищи, так же и вашему кошельку пойдет только во благо, если вы какое-то время не будете им пользоваться. Соблюдайте это правило, и вы ощутите, что еще один щит на страже вашего благосостояния.

– Многих из нас в детстве жрецы учили арифметике. Посчитать одно и другое, увидеть разницу, вычесть да сложить. И эта наука – одна из ценнейших, поскольку превратить в цифры можно все вокруг. Когда-то мы начинали с того, что считали мешки зерна, загибая пальцы, и с тех пор ведем счет по десяткам. Теперь мы вычисляем, как по небосводу движутся звезды. Отчего же не применять эти умения в нашей обычной жизни?

– Так мы и применяем, – сказал кто-то из зала, – считаем, покупая на рынках и при прочих сделках. Считаем поголовье скота да сколько кувшинов пива надобно заготовить на праздник урожая.

Собравшиеся засмеялись, а кто-то вспомнил о заветных кувшинах: праздник должен был состояться уже на этой луне.

– Верно ты говоришь. Но мы всегда можем расширить то, где мы применяем счет, – себе на пользу. И вот вам задачка. Я пришел к портному, поскольку нуждался в новом хитоне. Он предложил мне несколько прекрасных тканей на выбор: выглядели они схоже, были приятны на ощупь и ярко выкрашены. Четыре из пяти материй были сделаны византийскими ткачихами из шерсти местных коз – я уже знал, как ведет себя эта ткань, ведь именно в таком хитоне я проходил довольно долго. Со временем цвет побледнел, а сама материя неизбежно обтрепалась. Но одна ткань, пятая, которую предложил мне портной, была дороже других. Если местные стоили по пять сиклей за сверток, то эту мне предложили купить за десять. «Что же в ней особенного? – спросил я. – Я вижу, что цвет у нее точно такой же. Она немного тяжелее и чуть мягче, чем прочие, но, друг мой, ты же просишь за нее целых две обычных цены!» Тут я вынужден оговориться, что портным был человек, у которого я заказывал пошив одежды уже не первый десяток лет. Я знал, что он не станет обманывать меня и навязывать нечто, не стоящее своих денег. «Видишь ли, – отвечал он, – эта ткань сделана из шерсти особенных коз, которые живут и пасутся за морем. Там другой климат, другая пища, ветер и вода тоже не похожи на наши. И шерсть у этих коз иная: она по-другому сплетается, дольше держит краску и меньше изнашивается. Привезти сюда эту ткань нелегко: корабли должны преодолевать шторма и спасаться от пиратов, – поэтому приходится просить за нее немало сиклей. Но с хитоном из этой шерсти ты забудешь ко мне дорогу». Усомнившись, я вновь сравнил все свертки. А теперь ответьте мне, дорогие слушатели. Какую ткань я, по-вашему, выбрал?

– Дешевле!

– Дороже!

– А вдруг портной обманщик?

– Зачем переплачивать!

– Ты сам говорил об арифметике, Аркад, ты же можешь посчитать, что одна ткань идет в две цены прочих и ничем не отличается!

С улыбкой выслушивал самый богатый человек в Вавилоне разные мнения собравшихся. Вскоре стало ясно, что большинство выбрало бы ткань подешевле.

– Вы правы, что заморская ткань в два раза дороже. Но давайте учтем все стороны вопроса, а не только стоимость. Следите внимательно.

Аркад достал из кошелька несколько медяков.

– Пусть это будут сикли, которыми мы условно расплатимся с портным. Когда глаза подтверждают уму его заключения, это лучше отпечатывается в памяти.

Старик отсчитал десять монет, сложив их одной стопкой, и рядом соорудил вторую – из пяти.

– Вот я купил дорогую ткань, а кто-то из вас – подешевле. Добавим сюда работу портного, по три сикля для каждой башенки. Сейчас мы имеем тринадцать монет против восьми. Что выгоднее?

– Восемь, конечно!

– Дешевый товар выгоднее!

– Хорошо. Каждый из нас получил по тому хитону, который и хотел. Представим, что солнце несется по небосводу, мимо нас пролетают рассветы и закаты, а первые и последние звезды сменяют друг друга в стремительной гонке. Прошел год. Мы встречаемся с вами в храме Знаний, и на мне – все тот же хитон, он ничуть не побледнел и не протерся. На вас тоже замечательный хитон. Только новый. Поскольку прежний уже изъела моль, он побледнел и пришел в негодность. Вы заказали у портного еще один.

Аркад добавил во вторую башенку еще пять монет.

– Восемь плюс пять – тринадцать. Вот так нехитро наш счет сравнялся.

Сверху легли еще три медяка.

– А вот это – за очередную работу портного. Итого – шестнадцать. И вот спустя лишь год ваша выгода уже испарилась. Я уверен, что мой хитон прослужит мне еще год, в то время как кому-то из вас придется обратиться к портному вновь. И тогда башенка ваших затрат вырастет уже почти в два раза: тринадцать против двадцати четырех сиклей.

По залу прокатилось удивление, стали шептаться и обсуждать.

– То, что сиюминутно кажется нам выгодным, порой оказывается обманчивым в перспективе. Видите ли, когда мы покупаем какую-то вещь, ее история для нас только начинается. А значит, мы не можем не учитывать этого, когда делаем выбор – за какой же предмет заплатить. Выбирая вещь подешевле, думайте о том, как долго она вам прослужит, как скоро понадобится ее заменить. Часто случается так, что вам придется заплатить за дешевую вещь и дважды, и трижды. Портной не зря сказал мне тогда: «И ты забудешь ко мне дорогу». Уверяю, ему это тоже невыгодно. Каждый из нас хочет оставаться при своем деле, и портному гораздо выгоднее получать каждый год деньги за работу, чем сделать ее однажды и больше не увидеть этого покупателя. Но для того и существует выбор из огромного числа вещей подешевле – хороших или не очень. Так работает устроенный нами мир. Если вы хотите обуздать поток денег, что утекает из ваших кошельков, когда вы платите другим, запомните четвертое правило – «Правило одной хорошей вещи». Звучит оно так:

Лучше один раз купить хорошее, чем десять раз плохое.

Смотрите дальше момента покупки, постарайтесь увидеть будущую судьбу вещи, которую хотите приобрести. Скупой, как водится, платит дважды.

– Вот мы и подобрались к последнему правилу из числа тех, что рассказывают нам, как платить другим. Боюсь, для понимания оно не так уж и просто, посему я вынужден прибегнуть к помощи.

Аркад подозвал своего раба, что-то ему нашептал – и тот быстро покинул храм Знаний. Самый богатый человек в Вавилоне тем временем продолжал:

– Пока мы ждем, когда же мой раб вернется к нам, выполнив одно мое поручение, давайте обсудим вот что. Как нам известно, у нас есть целых пять чувств, каждое из которых – для своего дела. Вкус, обоняние, слух – все это помогает нам познавать жизнь. «При чем тут деньги?» – спросите вы меня. А при том, что, когда мы покупаем, мы также опираемся на эти чувства. О, чего стоит один лишь запах свежих пирожков с мясом, доносящийся с прилавка пекаря, особенно когда мы голодны! Заставляет ли это нас раскрывать свои кошельки?

– Я бы и сейчас не отказался от пирожка, – пошутил кто-то из зала.

– Верно. А сладкие речи продавцов, расписывающие нам, как хорош и уникален их товар? Не наши ли уши тогда побуждают нас потратиться? И не глаза ли уговаривают нас взять лошадь более красивой масти, хоть она поменьше и послабее той, что стоит рядом? Наши же чувства путают нам разум и не дают мыслить здраво. Именно для этого и нужно «Правило слепца».

В храм Знаний вернулся раб Аркада и принес с собой небольшой мешок.

– А теперь, друзья мои, понадобится ваша помощь. Мне нужны два человека из зала, которых я приглашу сюда, к трибуне, и попрошу сделать выбор одного незатейливого товара.

К Аркаду охотно вышли двое: пожилой человек в простом белом хитоне и юноша в крестьянской одежде.

Первым делом из мешка Аркад достал небольшую длинную тряпицу и отдал юноше.

– Держи, друг мой. Повяжи это себе на глаза, да так, чтобы тряпица еще закрывала уши, и для верности отвернись от зала, чтобы никак себя не смущать. Вот так.

Следом из мешка он достал три чаши и расставил их на столе рядом с курительницей. Первая была деревянной и простой. Вторая была сделана из серебра, но тоже довольно проста – без лишних изгибов и украшений. Третья чаша была покрыта золотом, ручка ее была изогнута, а на боках красовались самоцветы. Чудесного мастерства, она словно бы изнутри сияла богатством. В зале удивленно ахнули.

– Теперь, господа, вам предстоит сделать выбор. Из трех этих чаш вы можете купить лишь одну. И представьте, что у вас есть для этой цели неограниченное богатство. Неважно, сколько это стоит, просто сделайте выбор.

Аркад подошел к тому добровольцу, у которого не были завязаны глаза.

– Выбирай я – взял бы вот эту, – тихо сказал он и указал на чашу из золота. – А вы что скажете, друзья?

– Да, конечно! Только эту, чего тут выбирать!

Мужчина в белом хитоне, недолго думая, выбрал самую дорогую чашу.

Настала очередь юноши. Аркад подвел его к столику и вложил в руки все три предмета по очереди. «Слепец» по несколько раз возвращался то к одной чаше, то к другой – толпа в молчании ждала.

Наконец он поднял вверх серебряную и сказал: «Эта».

Самый богатый человек в Вавилоне довольно улыбнулся.

– Можешь снять повязку и посмотреть. Скажи, доволен ли ты своим выбором?

Юноша прошелся взглядом по всем трем чашам и задержался на золотой. Потом подумал немного и сказал:

– Да, я доволен.

– Что повлияло на твой выбор?

– Первая чаша, которую я взял, была деревянной. Я это сразу понял. Это не самый хороший материал для посуды, когда есть выбор, – ведь две другие были из металла. Я взял серебряную и осознал, что ее удобно держать в руке, она довольно глубока и на ее гладкой поверхности нет ничего, что меня смутило. Признаться, когда я взял золотую чашу, мне сразу захотелось ее поставить. Она слишком тяжела. Самоцветы выступают на ней так, что я даже не понял, что держу в ладонях. А уж ручка у нее и вовсе не удобная. Хотя я признаю, что она очень красива и искусна.

Аркад одобрительно похлопал по плечу юношу в крестьянской одежде, довольный его рассуждениями.

– Этот молодой человек не видел блеска золотой чаши. И его не смущал чужой выбор, он не знал, на какую из них вы все указали. Он следовал за своим умом – исходя из того, что действительно важно при выборе вещи. В этом и заключается «Правило слепца»:

Меньше смотри на блеск вещей и на то, как бездумно другие тратят деньги, – это совращает твой ум.

– Привлекательный товар не всегда практичен, но всегда дорог. И за одно это многие готовы раскрывать свои кошельки. А как только увидим, с какой страстью другие тратят на что-то деньги, мы, словно табун лошадей, следующий за вожаком, идем в ту же сторону. И порой важно «ослепнуть» и даже «оглохнуть» – отбросить всякие восхищения. Важно понимать, есть ли что-то за украшением в этой вещи? А сделать это может только холодный ум, не затуманенный восторженным взглядом.

– Но Аркад, – внезапно возразил ему юноша, – а как же предыдущее правило про одну хорошую вещь вместо десяти плохих? Нет ли здесь противоречия?

– Ты ведь не выбрал деревянную чашу, – с улыбкой ответил самый богатый человек в Вавилоне…

…В таверне было людно. За дальним столом у окна сидели и беседовали отец и сын – Саргис и Нарамсин.

– Ну вот я и рассказал тебе о пяти щитах, которые помогут уберечь богатство от излишних трат. Эти пять законов я узнал от Аркада, самого богатого человека в Вавилоне. А тем самым юношей, что выбрал серебряную чашу с завязанными глазами, был я сам. Скажи, сын мой, теперь ты понял, почему на рынке у Торговых ворот я вел себя подобным образом? Сможешь ли ты назвать три правила, которым я следовал и которые так возмутили тебя тогда?

Нарамсин отпил воды и отставил от себя опустевшую тарелку. Барашек в этой таверне был весьма неплох – от жары и сытости юношу разморило, и мысли шевелились в его голове неохотно. Но он все понял.

– Пожалуй, смогу, отец. Тот норовистый дорогой жеребец, что так приглянулся мне, не был необходимой покупкой, поэтому ты взял срок в одну луну, чтобы подумать – так ли он нужен.

– И что же? Нужен он тебе?

– Пока я считаю, что да. Но у меня есть целый месяц для размышлений. Ты купил два свертка с дорогой кожей, потому что сандалии, которые сделает из нее башмачник, прослужат тебе намного дольше, не порвутся и не сотрутся – и ты не придешь за новой парой обуви в ближайшее время. Это сэкономит тебе многие сикли. А в том шатре со всякой всячиной ты следовал перечню из вещей, которые действительно нам нужны, не давая глазам открывать свой кошелек еще шире. Так ты еще и учел «Правило слепца»!

Саргис с гордостью посмотрел на сына. Тот был молод и импульсивен, но знал, когда следует слушать и запоминать. А это самое главное.

– Ты все понял верно, Нарамсин. Надеюсь, сегодняшний день стал для тебя важным уроком, и дальше в жизни ты будешь следовать этим законам и расставлять надежные щиты, которые не позволят твоему золоту бездумно утекать из кошелька.

Три тайника богатства

Ящики с секретами Шамаш-Назира

Шумели улицы Вавилона: торговцы зазывали прохожих в свои лавочки, погонщики подстегивали навьюченных ослов, из открытых дверей таверны доносились гам и хохот. Но один горожанин шел с поникшей головой, не разделяя суматохи жизни вокруг.

Молодой Ирайя размышлял о несчастье, постигшем его этим утром.

Недалеко за пределами Вавилонских стен, там, где брала начало каменистая пустыня и где заступали на свой долгий путь караваны, спряталась небольшая пещера. Именно там Ирайя сделал тайник для первых золотых сиклей, которые ему удалось заработать в недавней поездке в Ниневию.

И нынешним утром, не без удовольствия зайдя в прохладу пещеры, он обнаружил, что его тайник кто-то ограбил. Невыносимая тоска сжала сердце Ирайи, ведь ему с таким трудом досталось это золото! Первое золото в его жизни.

Тяготило Ирайю и то, что часть этого богатства он должен был отдать своему дяде, крупному торговцу Шамаш-Назиру, который доверил ему свои деньги, вложившись в ту поездку в Ниневию. И ведь удача не отвернулась от Ирайи: он действительно неплохо на этом заработал. Но отчего-то боги сыграли с ним злую шутку и открыли разбойникам дорогу к его тайнику.

Об этом и размышлял молодой Ирайя по пути к дому Шамаш-Назира.

– Да осенят тебя боги своей удачей, дорогой племянник! – приветствовал его торговец.

От теплых слов сердце Ирайи сжалось еще сильнее.

– Боги забрали у меня мое везение, дядя. Я пришел сказать тебе об этом.

Шамаш-Назир нахмурился, предчувствуя недоброе, но все же пригласил племянника в самую дальнюю комнату дома – в свои покои. Раб с практически черной кожей тут же принес фруктов и вина.

– Хочешь ли ты сказать, что поездка в Ниневию разорила тебя и ты потерял все золото, что я давал тебе?

– О нет, дядя. Наоборот: торговля там шла успешно, и я заработал на этом предприятии много сиклей.

– Тогда отчего ты клевещешь на богов, раз они с благостью смотрели на твое путешествие?

Горько вздохнув, Ирайя рассказал о своей беде: как он спрятал золото в неприметной пещере в пустыне и как потерял его. Шамаш-Назир слушал внимательно и молча, лишь изредка поглаживая умасленную бороду.

– Я глупец, что возомнил, будто никто не найдет моего тайника, – сейчас я это понимаю. Но я так боялся, что у меня срежут кошелек в городе или стащат его из дома, прежде чем я дойду до тебя или до лавки ростовщика, что…

– Что так и случилось, – перебил его Шамаш-Назир. – Это будет твоим уроком, Ирайя. Не стоит делать никаких тайников: те, кто охоч до легкого обогащения, всегда находят деньги, куда бы ты их ни спрятал. Поэтому храни свои сикли у ростовщика: ты же знаешь законы золота.

Ирайя грустно кивнул.

– Я отдам тебе все, что должен, дядя. Со всеми положенными процентами. Только сделаю это не сразу.

– Ты успешно торговал в Ниневии, поэтому я в этом не сомневаюсь. И поскольку сейчас ты думаешь, что боги отвернулись от тебя, я расскажу о настоящих тайниках, в которых хранится нечто более ценное, чем золото.

– Ты же сказал, что не стоит делать никаких тайников!

Шамаш-Назир хитро улыбнулся и отошел к дальней стене комнаты: там на коврах стояли в ряд три небольших ящика. Они были сбиты из обычных досок, и не было на них никаких замков и запоров.

– Ты хранишь их дома, на самом виду? – воскликнул Ирайя.

– Это потому, что из них невозможно ничего украсть. Эти тайники называются тайниками, потому что в них я держу три секрета, – и благодаря им деньги не утекают из моего дома туда, куда они стремятся утечь от других. Смотри.

Шамаш-Назир поднял крышку первого ящика. Там на самом дне лежала Ура – настольная игра, столь популярная у жителей города Вавилона: неровное поле из двадцати квадратов и фишки, помеченные точками.

Ирайя с непониманием поглядел на содержимое ящичка.

– И что это значит? Ты владеешь секретом, как призвать удачу богов, чтобы всегда побеждать в игре?

Его дядя улыбнулся в густую бороду и взял в руку игральные кости.

– Не торопи события. Сначала я расскажу тебе одну историю…

…Когда я был немногим старше тебя и только начинал свой путь к богатству, я, как и многие до меня и бесчисленное множество после, пожелал иметь в своем доме красивые вещи. Да, я знал законы золота, поведанные Аркадом: я был одним из его учеников. Я старался вести бюджет так, чтобы расходы никогда не превышали доходов, платил себе десятую часть всего, что получал. Но все же порой я искушался вещами, которыми обладали богачи, например такими, как царская игра Ура. И вот я заказал ее у одного мастера – с драгоценными камнями, с фишками из серебра. Как я радовался! Знаешь, что произошло потом?

– Нет, дядя. Но я вижу, что эта игра в ящике совсем простая: такие продают на базаре – и совсем недорого.

– Да. Не сказать, чтобы я много в нее играл: мне было достаточно того, что она у меня есть. Она покрывалась пылью, а потом я и вовсе про нее забыл.

Как-то раз меня позвал к себе в гости один ростовщик. Его дом был в целых три этажа: он жил там со своими женами и детьми, счет коим я не мог вести. И когда мы проходили мимо одной из комнат, я заметил, что его рабы перетаскивают туда множество вещей: резную скамейку, большую вазу, несколько ковров. Я спросил хозяина дома:

– Скажи, почтенный друг, что делают твои рабы? Куда переносят все эти предметы?

– А, – отвечал он, – все эти вещи мне некуда девать, поэтому я выделил отдельную комнату для того, что мне больше не нужно. Видишь ли, я заказал у краснодеревщика новую скамейку для моего сада – и теперь эта мне уже не сгодится. А из Финикии старший сын привез мне ковер такой мягкости и красоты, что я сразу же понял: прежний мне ни к чему. И так со многими вещами – вот я и решил сложить их здесь.

– Но что ты будешь делать с ними потом, когда место закончится?

Ростовщик тогда пожал плечами и равнодушно махнул рукой: «Отдам жрецам: огню на башне Ваала всегда нужно то, что горит».

В тот вечер я много думал об этой комнате в доме моего друга, уже наполовину забитой ставшими ненужными предметами.

«Как же так? – размышлял я. – Ведь когда-то он отдал за них немало сиклей, эти товары радовали его глаз. И бесполезный нынче ковер был мягок и красив, а скамейка – искусна и удобна. Мой друг поступает неправильно…»

Так я думал, Ирайя, но никак не мог понять, что же следует делать в подобных случаях. Однако боги оказались благосклонны ко мне и дали подсказку, которая и открыла мне первый тайник богатства.

Через несколько дней я проходил мимо мастерской резчика по камню, у которого когда-то заказывал ту самую настольную игру Ура. Перед мастером стоял молодой человек и торговался: «Мой почтенный отец любит эту игру, и я мечтаю порадовать его искусным набором: это согреет его старое сердце. Мне не хватает нескольких серебряных сиклей. Уж не будешь ли ты так добр и щедр, чтобы уступить мне эту цену?»

Но резчик был непреклонен.

И тут вдруг ко мне пришла мысль, посланная не иначе как самой Иштар. Ведь у меня есть эта игра! Она давно пылится, я не пользуюсь ею. Неужто я не готов отдать ее, чтобы этот юноша выказал уважение и благодарность своему отцу таким подарком?

– Эй, – подозвал я его, – если желаешь, я продам тебе набор для игры, он сделан с самоцветами и серебром. Эта искусная Ура порадует твоего отца, и я готов отдать ее тебе за ту сумму, которая у тебя есть.

Юноша просиял! Тем же вечером он пришел ко мне, и мы заключили выгодную сделку. Я получил сикли откуда не ожидал, ничего не потеряв, ведь эта вещь была мне не нужна, а юноша сэкономил деньги и обзавелся именно тем, чего так желало его сердце…

…Ирайя внимательно слушал своего дядю, прикидывая в голове, не поселились ли и в его доме ненужные вещи.

– Я собрал несколько предметов, которые были мне уже ни к чему: большинством из них я не пользовался с десяток лун. После отправился на базар, – продолжал Шамаш-Назир, – и продал все товары дешевле, чем предлагали лавочники. Так я прибавил места в своем доме и уменьшил его в своем кошельке. Это и есть знание из первого тайника:

Не держи в своем доме лишних вещей, но и не выбрасывай их – продавай тем, кому они нужнее.

Дядя Ирайи достал из ящичка простенькую игру Ура.

– А этот набор я купил на базаре в тот же день, чтобы он всегда напоминал о секрете, который мне открылся.

Ирайя повертел в руках доску с размеченными полями, подбросил на ладони кости. Да, все это не стоило и сикля. Юноша убрал ее на место.

– Я припоминаю, что и у меня имеются некоторые уже не радующие меня вещи, возможно, нужные кому-то другому. Это ценное знание, дядя. Что же во втором тайнике?

Шамаш-Назир откинул крышку следующего ящика. В нем лежал молоточек, который используют каменщики.

– Зачем же тебе инструмент строителя? – изумился Ирайя. – Ведь ты не каменщик.

– Затем, что второй секрет связан с умениями, которые помогут твоему кошельку оставаться тяжелее. Слушай же и эту историю…

…Первый домишко, который я купил, был совсем простым. В нем не было закрытых слюдой окон и множества комнат, его стены не украшали мозаики. И построен он был задолго до моего рождения. Но это был первый мой дом – наш с женой. Мы тогда только начинали наш совместный путь по этой земле. И как-то раз я заметил небольшую дыру в стене, в самом низу. Выпало несколько кирпичиков, часть кладки раскрошилась. Я сразу же пригласил каменщика, и он назвал мне сумму, в которую мне обойдется ремонт. Я замешкался: платье жены нужно было отдать портному, да и подходил день, когда следовало сделать жертвоприношение в храме Ваала. Тогда я решил, что дыра в стене может подождать.

Но как-то ко мне подошел старый раб, который прислуживал еще моему отцу и теперь помогал нам с женой по хозяйству.

– Господин, – сказал он, – та дыра, что была в стене вашего дома, стала больше. Ее расширяют сильные ветра, днем стоит жара, а ночи теперь прохладны – кирпичи будут двигаться и сыпаться дальше.

– Я найму каменщика позже, – отвечал я.

– Господин, – подошел ко мне раб во второй раз спустя некоторое время, – дыра в стене – это лаз для змей, мышей и прочих животных. Они любят искать пропитание в людских жилищах. Надо бы заделать.

Старик оказался прав, и совсем скоро к нам в дом действительно заползла змея. Я понял, что дальше тянуть нельзя, и снова позвал каменщика. В этот раз он назвал мне цену в два раза большую – ведь и дыра увеличилась ровно вдвое. Я сказал, что подумаю и приглашу его позже.

Я сидел опечаленный, глядя на дырку в стене своего дома.

– Каменщик хочет много сиклей за свою работу, – сказал подошедший раб. – Когда-то я строил Великую Стену вместе с другими невольниками. Позвольте, я починю дом господина?

– Так ты умеешь? – воскликнул я, готовый то ли обнять этого раба, то ли крепко отругать за то, что молчал раньше.

– Нет. Но я научусь. Мне нужен только молоточек.

Тогда я и дал ему немного денег на инструмент. Он сам налепил кирпичей из глины, песка и соломы. Сам сделал раствор и залатал стену. Это не было идеальной кладкой, но ни ветры, ни змеи больше не грозили моему жилищу. А главное – все те сикли, что я отдал бы каменщику за работу, остались в моем кошельке, за исключением небольшой суммы за молоточек.

Тогда я подошел к старому рабу и попросил:

– Теперь научи меня…

… – Ты учился у раба? – удивился Ирайя. – Дядя! Но чему же он может научить?

– Например, раб показал мне, как делать кирпичи и как латать стену. Он сообразил это сам и передал эти знания мне. Учиться, дорогой племянник, можно и нужно у каждого, кто способен научить. У полководца или у раба, у царя или даже у мыши. Я уверен: если люди будут достаточно наблюдать и учиться, однажды мы сможем летать по небу как птицы.

– Хорошо. Но где же тут тайное знание? Ты сэкономил на каменщике. В чем твой секрет?

Шамаш-Назир сделал паузу и легонько стукнул молоточком по краю ящика.

– Я бы не смог сам построить дом. Или даже возвести стену или вырубить окно. Для этого я бы и правда позвал строителя – того, кто искусен в таких умениях. Но заложить пару кирпичей я оказался в силах. Есть такая работа, Ирайя, по поддержанию благосостояния твоего дома, которую неплохо бы уметь делать самому. Жена моя тогда же сама подшила себе платье – оказалось, это тоже не требует грандиозных умений. Да, она не портниха, но сделать несколько стежков может, и весьма неплохо. Зачем платить за это мастеру? Я, дорогой племянник, с той поры сам почистил колодец от ила и даже приладил на стену мозаику. Пусть я не каменщик и не прочих дел мастер, но только я отвечаю за благосостояние своего дома. Моя душа радуется, когда я чиню что-то своими руками. Радуется и мой кошелек. В этом второй секрет:

Освой базовые умения в хозяйстве. Научись сам делать то, за что обычно платишь другим.

Шамаш-Назир убрал в ящичек молоток.

– А я, кажется, ничего и не умею, – вздохнул Ирайя. – И не смог бы залатать стену.

– Я тоже когда-то не мог. Но хорошая новость в том, что ни я, ни ты еще не сошли во тьму – а значит, имеем все шансы научиться. И инструмент вот в этом тайнике постоянно напоминает мне, что я в состоянии сам позаботиться о своем быте и не истощать подобными тратами свое богатство.

Шамаш-Назир отошел от ящичков и налил себе немного вина. Ирайя отказался.

– В последнем тайнике лежит то знание, которое сослужит хорошую службу в твоем нынешнем положении. Скажи, племянник, каков был наш уговор, когда я давал тебе денег в долг?

– Я должен вернуть тебе всю сумму и еще пятнадцать процентов сверху. Такова цена за золото, взятое у тебя на путешествие в Ниневию.

– И все, что ты собирался вернуть мне, у тебя украли, – подытожил Шамаш-Назир.

Ирайя потупил взгляд, кивнул и грустно вздохнул.

– Ну что же! Это уже случилось. Я знаю, ты вернешь мне все сполна – и не стану тебя торопить. Но вот мой совет: не стремись немедленно заработать побольше, чтобы побыстрее все мне вернуть. Уверен, твой взбудораженный чужим воровством ум уже суетливо пытается это придумать. Не нужно. Успокойся и наметь себе план. Главное, чего я от тебя прошу, – чтобы выплаты были регулярными. Пускай они не будут большими, но каждую луну ты будешь исправно возвращать мне часть долга. Хорошо?