Текст книги "Бандитский террор"

Сергей вслед за Аленой прошел по каким-то заросшим травой и заваленным хламом дворам к облезлому дому грязно-желтого цвета.

По узкой вонючей лестнице, поднимающейся спиралью вокруг узкого пролета, лезть пришлось на четвертый этаж. Звонили они долго, никто не открывал.

– Давай к соседям попробуем, – предложил Сергей.

Но тут за дверью послышались шаги, она распахнулась, и перед ними предстала женщина бальзаковского возраста в красном халате.

– Ну, чего звоните? Аж за стеной слышно. У меня ребенок проснулся. На кой хрен трезвонить-то?

– Николай дома?

– Нет его. И никогда не будет. Умер он! Так что можете сюда дорогу забыть.

– А что с ним случилось?

Дама оглядела визитеров и, убедившись, что они не походят на местных алкоголиков, разговорилась.

– Что-то случилось… Вот в этот самый лестничный пролет и звезданулся. Дак что взять с него, раз он каждый день пьяный! Одни с пьяных глаз вешаются, а другие с лестницы кидаются. Вот и весь сказ.

– А когда это случилось?

– Дня три назад.

Женщине, несмотря на ее сердитый вид, явно хотелось рассказать эту животрепещущую новость. Она продолжала, все более увлекаясь:

– С утра он, значит, маялся, похмелье у него, как всегда, было. Потом куда-то уполз, дружков, наверно, искать. А уже ночью поднялся шум на весь район. Сосед с первого этажа звук услышал, выглянул, а он и лежит. Ну, вызвали «скорую», милицию, Кольку увезли. И все. Я говорю, пьяный был…

– Вот и весь сказ, – повторил Сергей, спускаясь по лестнице.

– Ты думаешь, это неслучайно?

– Как-то уж очень вовремя. Вот что, пойдем-ка по местным злачным местам. Кольку-то ведь, если он такая знаменитость, тут должны помнить. Может, что узнаем.

Долго искать не пришлось. На другой стороне Большой Зелениной в одном из домов виднелось высокое крыльцо, снабженное вывеской «Рюмочная».

– Начнем отсюда, – сказал Сергей.

Они поднялись по ступенькам и оказались в грязном, плохо освещенном помещении, заставленном столиками, предназначенными для распития алкоголя стоя. В глубине зала виднелась стойка, украшенная разнообразными водочными и пивными бутылками. Подобные заведения остались лишь в самых глухих углах старого города, тогда как в фешенебельных районах их вытеснили более приличные кафе и пивные.

Алена с некоторым смятением огляделась вокруг.

– Что смотришь? Обычная разливайка. А я-то думал, что журналисты всюду бывали.

– Так я ж не криминалыцик и не специалист по социальным проблемам.

Казак огляделся. Время было раннее, а потому в углу кучковалась лишь одна компания, зато это были те самые граждане, которых зовут «синяками». И ведь как повезло! Направляясь к компании, Сергей услышал:

– Помянем Кольку-то! Казак ринулся вперед.

– Привет, мужики! Вы не о Кольке из того вон дома?

– Ну? – вопросительно ответил один из алкашей.

– Да я его старый товарищ. Когда-то вместе в институте учились. Приехал вот с женой проведать – а тут такие дела… Помянуть надо, а?

Волшебное слово было сказано – и вскоре Сергей уже разливал водку. Алена ограничилась бутылкой пива.

– Что с ним случилось-то? – спросил Казак после второй. К этому времени он уже вполне вписался в компанию. Местные ребята оказались простыми и незамысловатыми парнями. Они жили на этой улице и каждый Божий день принимали внутрь разные напитки. А больше ничего из происходящего на этом белом свете их не волновало.

– Не повезло Кольке, – собравшись с мыслями, ответил один из алкашей, мужик средних лет с длинными сальными волосами. – «Белочка», наверное, покатила. Так бывает. Знаешь, был такой поэт Александр Башлачев. Так он тоже в лестничный пролет сиганул. Но тот от наркотиков… А что касается Коля-на… Он в тот день с утра по району рассекал, искал на опохмелку. А под вечер сюда заявился с каким-то мужиком.

– А что за мужик?

– Не наш. И одет хорошо. И не просто хорошо, а знаешь, так, с подвыпердом. Богемно, одним словом. А потом было так. Стали они пить. Мужик его поил. Раза три бегал к стойке, все покупал еще. Мы тоже хотели присоседиться, но он на нас ноль внимания. Колька ему что-то заправлял. Ну, он на это мастер языком мести. Он часто разных ребят так на выпивку разводил. А потом тот мужик вроде как предложил пойти в какое-нибудь место поприличнее. Вот они и ушли. Мужик-то лыка уже не вязал. Может, Колька у него и лопатник вынул. Он так часто делал. Вот, наверное, вынул лопатник и пошел догоняться… Ладно, давай еще раз за упокой…

– Ну что? По-моему, все ясно, – подвел итог Сергей, когда они шли по проспекту Чкалова в сторону «дома». – Очевидно, этот Коля знал что-то серьезное, если его решили ликвидировать. И ведь как изящно…

– Ты думаешь, его убили?

– А что тут думать? Кстати, как у тебя с ним разговор происходил?

– А никак. Я пришла, а он с похмелья мается. Пойдем, говорит, купим. Пошли, купили. Он прямо на улице выпил, быстро опьянел – и с ним вообще стало невозможно разговаривать. Бормотал какие-то глупости, а ничего серьезного сказать уже не мог.

– Все правильно. Хороший способ уйти от вопросов, на которые не хочешь отвечать. Сделать так, чтобы у твоего собеседника пропало желание с тобой беседовать.

– Так ты думаешь…

– Да нет, я не сомневаюсь, что он был алкашом. Но алкоголик – это не обязательно дурак. Возможно, он так рассудил: журналисты – народ упорный. Если он просто уйдет в несознанку, откажется с тобой разговаривать, ты ведь и второй раз могла прийти. А так ты махнула рукой. И видишь, кто-то решил на всякий случай подстраховаться. И знаешь, тут пахнет очень серьезным баблом. Кто-то прет на Ишмуратова и Кондрата с деликатностью танка. А это очень неприятно.

– Ну, вам, может, и неприятно…

– Всем, девочка, всем! Понимаешь, все эти, как выражаются твои коллеги, организованные преступные группировки – это какая-никакая, но система. Которая, заметь, потихоньку устаканивается. А любой передел этой системы – снова война. То есть снова будут стрелять и убивать. При этом довольно часто под раздачу попадают совершенно невинные. Те, кому не повезло, потому что они оказались на линии огня. А потом все начнется сначала. Знаешь, как пели коммунисты: «Будут новые герои, встанут новые бойцы». Только еще гору трупов навалят. Я по своей, гм, профессии книжки читаю. Вон в Америке в шестидесятых практически ликвидировали старую мафию. Ну, ту, про которую сняли фильм «Крестный отец». И что? Выросла новая, колумбийская, которая завалила Штаты кокаином. Так что все будет чем дальше, тем хуже. Особенно в данном случае, когда уже вообще ничего понять невозможно.

Глава 4
ШОУ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

По шоссе в сторону Медвежьегорска неспешно пер старый ЗИЛ армейского образца с крытым кузовом. За рулем сидел парень совершенно непримечательного вида – такого, к каким привыкли в данной местности. Он был одет в китайскую кожанку и черные джинсы – и лениво вертел руль. Справа виднелось огромное озеро – одно из главных достопримечательностей этого края, где, вообще-то, красотой озер трудно кого-либо удивить. Слева тянулся сосновый лес.

Шоссе делало крутой поворот, и как раз возле предупреждающего об этом знака водитель ЗИЛа увидел на обочине милицейский «жигуль», рядом с которым торчали два гаишника. У одного на плече висел автомат «Калашникова». Один из ментов поднял полосатую палочку. Грузовик начал притормаживать, прижимаясь к обочине, и вдруг, вильнув, резко прибавил скорость. Гаишник с палочкой отлетел в кусты, сбитый ударом бампера. Следующий удар пришелся по правому заднему углу «жигуля». От мощного толчка машина слетела в кювет, а грузовик, набирая скорость, стал выруливать на трассу. Второй гаишник сорвал с плеча автомат, но тут из крытого кузова прозвучали выстрелы. Милиционер отлетел, пораженный пулей в плечо, а ЗИЛ уходил за поворот. Однако сержант, приподнявшись, дал длинную очередь вслед.

Далеко уйти машине не пришлось. За следующим поворотом, примерно в километре от милицейского поста, влево уходила грунтовка, на которой стоял джип «Чероки». Это несли свой пост ребята Ишмуратова.

– Слышь, Сухарь, кажись, стреляют. Менты нарвались.

Сухарь, плотный, плечистый парень со сломанным носом, прислушался.

– Точно, «калаш» двинул. Интересно, как там? Звони начальству.

– Погоди. Вроде сюда грузовик прет. Со свистом.

– Значит, ментам не повезло. Теперь наша очередь.

Все трое мигом вывалились из машины, передергивая затворы автоматов, рассыпались вдоль дороги. Они успели как раз вовремя – из-за поворота показался ЗИЛ. Вообще-то Ишмуратов дал приказ постараться хоть кого-нибудь взять живым, но было понятно, что стрельбой по колесам тут ничего не сделаешь.

– Лупи по водиле! – заорал Сухарь.

Три очереди изрешетили ветровое стекло, которое со звоном обвалилось. Водитель ткнулся лицом в баранку, и ЗИЛ, слетев с трассы и перевалившись своими здоровенными колесами через неглубокий кювет, впилился лбом в сосну.

– Заходи сзади! – крикнул Сухарь.

Из кузова раздался выстрел из карабина. Кто-то выпрыгнул на дорогу, вполне грамотно перекатился, и в сторону атакующих бандитов снова грохнул карабин. Потом неизвестный вскочил и рванул к лесу, но попал под автоматную очередь.

Трое парней подошли к лежащему возле придорожных кустов телу.

– Готов, – сообщил один, наклонившись над трупом.

– Чтоб вас всех! – снова заорал Сухарь. – Я ж велел стрелять по ногам! Они ж начальству живыми нужны!

– Я и стрелял по ногам, – виновато оправдывался тот, кто послал решающую очередь. – Но он ведь тоже по нам стрелял…

– А ты думал, эти козлы будут с тобой пиво пить! Сухарь забрался в кузов. Там лежал еще один труп.

Убитый был одет совсем по-местному – камуфляжная куртка, синие китайские джинсы и кирзовые сапоги. Человек был мертвее мертвых – выстрел снес ему половину головы.

– Менты его, что ли? – пробормотал бандит и тут увидел рану в бедре. У Сухаря хватило соображения сопоставить одиночный выстрел в машине и раздробленную голову незнакомца. Получалось – напарник пристрелил раненого, который уже не мог бежать. Впервые в жизни Сухарю стало не по себе… Потому что все происходящее совершенно не походило на те выяснения отношений, с которыми ему доводилось сталкиваться. Да, там тоже стреляли. Но все эти таежные междусобойчики более всего походили на драку «до первой крови». Кого-то подстреливали, кого-то даже иногда убивали. Но чтобы пристрелить своего… Такого на его памяти не случалось.

* * *

Все эти «радостные» вести Сергей узнал, когда после возвращения на конспиративную квартиру пытался разобраться: что делать дальше?

– Шорох стоит, – сообщил Князев, связавшийся с ним по телефону. – Менты стоят на ушах. Подогнали служивых, собираются прочесывать лес. Машину-то они, разумеется, не нашли. Мы позаботились.

– А зачем?

– Пускай ищут. Этих отморозков точно не трое было. И ведь тоже, ясное дело, – эти парни не местные.

– А машина?

– Да что машина? Угнали, вот и все дела. Но ведь что самое интересное – эти гады крутятся где-то вокруг нас – и никто их не может нащупать. А что у тебя?

Выслушав доклад, начальник службы безопасности долго молчал. Потом подвел итог:

– Получается, завязка этой хрени все-таки в Питере, среди каких-то чертовых борцов за природу. Что делать собираешься?

– Пока не знаю.

– Так думай! Если нужна силовая поддержка, то наши друзья ее окажут. Но действуй быстрее, а то ведь черт знает, что может случиться!

Хлопнула дверь ванны – в комнату вошла Алена. Она была в чем мать родила.

– Эй, хозяин, ты закончил свои переговоры? А то я хотела задать тебе такой вопрос: мне положена спецодежда? Моя сбруя долго не протянет, если мы будем гулять по разным гадюшникам.

– Положена. И, кстати, тебе следует купить что-нибудь попроще. Ты теперь не перед камерой. Какое-нибудь китайское барахло. И, кстати, почему «хозяин»?

Алена соблазнительно потянулась.

– Ну, я же теперь бандитская подстилка. Она подошла, прижалась к Сергею.

– Но мне это нравится. Скажу тебе по секрету: любая женщина в глубине души мечтает, чтобы ее изнасиловали, но сделали это нежно. Так вот, ты это умеешь…

Сергей обнял девушку – и вновь ощутил ее сладкую покорность. Решив, что дело подождет пару часов, он развернул Алену за плечи и толкнул в сторону спальни.

Все было так же, как и тогда, в купе. Девушка понимала каждое движение Сергея – и делала все, что он хотел.

Когда Сергей кончил, Алена перевернулась на спину и без всякого перехода взяла деловой тон:

– А я, кажется, догадываюсь, что мог знать этот Николай.

– И что же?

– Я ведь изучила кое-какие материалы по «Хранителям радуги». Знаешь, у них там ведь как начиналось: собрались молодые романтики, жаждущие изменить мир к лучшему. Они здорово веселились.

К примеру, захватили заводоуправление на Запорожском коксохимическом комбинате, залезли на трубы и подняли на них черные флаги.

– А черные почему?

– Они в виде массовки использовали анархистов, их тогда, в конце восьмидесятых, было полно. Но дело не в идеологических заморочках. Мир оказалось изменить не так просто. Вот все и закрутилось. Потом одни пошли в нормальную жизнь, другие стали профессиональными грантоедами. Третьи, вроде нашего Николая, – спились. А четвертые… Те пошли дальше, у них появились ученики, которые занялись уже такими делами, от которых их отцы-основатели открещиваются руками и ногами.

– А ты, оказывается, умная. А то я как тебя увидел, думал, дура дурой.

– В нашей работе слишком умным быть вредно. Ты вот по ящику смотришь передачи?

– Смотрю, а что еще у нас делать по вечерам?

– Так что, думаешь, журналисты на самом деле такие идиоты, какими кажутся на экране? Да нет, у нас работа такая. Зрителям приятно, когда они видят на экране таких же дебилов, как они сами. Вот я и старалась поглупеть, чтобы побыстрее пробиться. Но тут уж такие дела пошли, что мозги сами по себе включились. Ну так вот. Николай не знал никаких конкретных страшных тайн. Но он знал людей, с которыми когда-то крутился.

– А! Мы могли потянуть за ниточку… И ведь точно. Эти ребята, возможно, давно уже косят под приличных, протирают штаны в каких-нибудь офисах. И выходов на них у нас нет.

Сергей задумался. В самом деле, разборки между бандитскими кланами происходили, в общем-то, в достаточно узком мире, на стыке представителей бизнеса и криминала. Потому-то и вычислить очередной наезд было не так трудно. Как в деревне. Все друг друга знали, если не лично, то понаслышке. Существовали определенные правила игры. Жестокие, волчьи, но все-таки правила. А тут бьют из темноты. И играют по каким-то совершенно непонятным правилам. Что ж, остается крайний вариант.

Сергей поднялся, оделся.

– Я по делам. Надеюсь, у тебя хватит ума не сбегать?

– Я не совсем дура. Посмотрела, что тут творится, и мне как-то никуда бежать не хочется. Вы ведь все равно найдете?

– Найдем, конечно. Но еще хуже будет, если тебя раньше те, другие, найдут. Так что ты лучше сиди тихо и не высовывайся. Наши неизвестные противники тоже ведь не клювом щелкают. А ты на нынешний день – свидетельница. И очень опасная свидетельница.

– Ну все, уговорил, черт красноречивый. Не буду я никуда вылезать, пока ты не вернешься. Я лучше залезу в компьютер и попробую узнать побольше о том, что же это за люди такие – которые за природу людей убивают…

Казак снова вышел на улицу запасным выходом. Прошел немного вперед и шагнул во двор. Он не слишком хорошо знал Питер, но имел когда-то возможность убедиться в одной особенности Петроградской стороны – здесь чуть ли не все дворы проходные. Из двора в двор он миновал еще несколько улиц. Потом вернулся и зашагал по улице Полозова к Большому проспекту. Хвоста вроде бы не было. Но береженого Бог бережет. По дороге в одном из двориков он приметил нужного человечка – принадлежащего все к той же породе «синяков». Сергей направился к алкашу.

– Эй, мужик, штуку хочешь заработать? Мужик задумался, пересчитывая тысячу рублей на привычную ему валюту – сосуды с веселящей жидкостью. Пересчитав, видимо, остался доволен, потому как ответил очень дружелюбно:

– Братан, заработать никто не против. Только че делать-то? Я тебе сразу скажу, что на уголовку я не поведусь. Посидел, хватит. Больше не хочу.

– Братан, да какая уголовка? Видишь, вот, телефон надо срочно купить, а ксиву дома забыл. Если есть ксива – будет тебе штука. Дело-то плевое. Пошел в магазин и купил телефон. И все дела. А я за это плачу штуку рублей.

Алкаш колебался недолго:

– Это можно. Я ща, мигом домой смотаюсь за кси-вой. Ты тут постой, подожди.

Через десять минут он вернулся с паспортом, а еще через полчала Сергей стал обладателем еще одного сотового телефона – дешевенькой «Моторолы», подключенной к какому-то питерскому оператору. Затем купил бутылку пива, уселся на скамеечке в одном из бесчисленных двориков и набрал номер.

– Это Сержант, – сказал он вместо приветствия. Я вам сообщал о том, что случилось. Но теперь мне нужна ваша консультация…

Сунул телефон в карман и направился к «дому».

– Черт бы их побрал с их конспирацией! – бормотал Сергей вечером того же дня, руля по Ланскому шоссе. Дело в том, что ничего похожего на то, что ему описали, не наблюдалось. Вокруг был большой и людный проспект, а не тихая улица, которую он ожидал увидеть. Наконец кто-то из местных ребят пояснил, что, кроме Ланского шоссе, рядом есть еще и одноименная улица. Когда он въехал в тянущийся вдоль железнодорожной насыпи узкий проезд, все стало на свои места. Места были глухие. С одной стороны теснились какие-то разномастные дома, с другой стороны – простирался то ли пустырь, то ли сквер, за котором виднелась железная дорога. Чужие в эти места явно не заглядывали.

Вот и платная стоянка. Сергей оставил на ней свой «Форд» и двинулся дальше пешим ходом. Прошел мимо гаражей, пересек железнодорожный переезд, миновал какие-то покосившиеся заборы, за которыми цвели яблони. Местность вокруг выглядела донельзя запущенной. А вот и насыпь. Тут пересекались две железнодорожные ветки. По нижней, расположенной в выемке, деловито перла зеленая электричка. Мост, по которому Сергею предстояло идти, был украшен творениями местных поклонников стиля хип-хоп – непонятными русскому человеку, но достаточно красивыми надписями. Впрочем, этот бетонный мост никакая бы надпись не испортила.

Сергей влез на насыпь и двинулся по мосту, повисшему над другой железнодорожной веткой. Впереди показался еще один мост – под ним шумела-гремела бойкая трасса, пролегавшая посреди парка. Казак спустился на шоссе по выщербленной бетонной лестнице – и тут же к нему подкатила «Тойота», до этого маячившая неподалеку, возле мелкого соснового леса, в который, судя по обилию костровищ и пустых пластиковых бутылок, все местные ребята ходили отдыхать.

За рулем «Тойоты» сидел человек с лицом, которое, увидев в толпе, ни за что не запомнишь. Казак сел на переднее сиденье, и машина тронулась в сторону Светлановского проспекта, в бескрайние просторы заводов и новостроек.

– Так вот, мы поняли, о чем ты спрашивал, – заговорил водитель. – Мы тут навели справки. «Хранители радуги» выродилась в чисто коммерческую структуру. Ну, ездили люди на Запад, трясли деньги с западных экологов. Одно время они, скажем, в Твери, сидели на хороших деньгах, но потом, как водится, их не поделили. Стали строчить доносы друг на друга. Начали писать своим западным спонсорам о том, кто и как пропивает выделенные на борьбу за природу денежки. В общем, все получилось как всегда у нас бывает в России с общественными организациями. Совместными усилиями ребята провалили хорошо налаженное дело. Кое-кто потом подался в западные антиглобалисты. Но эти там бузят. Нас это не касается. Сюда они не лезут, тут слишком уж климат холодный. Здесь эти ребята, антиглобалисты, так сказать, только ночуют. Приедут домой, покушают, отоспятся – и снова на Запад. Людей они вербовать в России не пробуют. Старый воровской принцип: где едим – там не гадим.

– Но если дело обстоит так, как мы предполагаем, должны же эти зеленые отморозки откуда-то черпать кадры. Не из-за бугра же они их импортируют. Вон мои коллеги откуда берут «пехоту»?[2]2
  Низшее звено бандитских бойцов, действующее по принципу «сила есть, ума не надо».


[Закрыть] Из всяких крутых дворовых ребят, которым надоело махать кулаками за просто так. Из спортсменов-неудачников. Должна же быть какая-то среда, откуда набирается вся эта шпана.

– Правильно мыслишь, Сержант. Все экстремистские движения вырастают из определенной субкультуры. Так просто человека стрелять не заставишь. Сперва его надо накачать определенными идеями.

– Так я о том и говорю.

– С этим-то и проблема. Покойный Николай Осипенко крутился с теми, кто давно уже не у дел. Впрочем, несколько лет назад была одна компания. Так называемые «Болотные эльфы».

– Что за романтика?

– Они вышли из среды толкинистов. Знаешь, есть такие ребята, которые машут деревянными мечами и верят в разную там магию. В общем-то, кого волнует? Пусть бы себе и махали. Но так вот получилось – среди этих толкинистов появились парни, которым деревянными мечами махать надоело. Они захотели заняться чем-нибудь более интересным. Во главе оказались ребята из «Радуги». Взгляды у них были соответствующие. За природу всех замочим. Хотя они вообще-то крутились вокруг разных областных властных структур. В нашем регионе – бегали вокруг правительства Ленинградской области. Пытались пробить создание чего-то типа «зеленого патруля» с очень широкими полномочиями. Включая возможность ношения и применения огнестрельного оружия. То есть они хотели шататься по нашей области и ловить тех, кто нарушает законы о лесе. Власти вроде бы даже были не против. Потому как денег эти ребята особых не просили – ну там только на палатки, консервы и все такое. А оружие, между прочим, у них уже свое имелось. Что же касается властей… Им все это очень даже нравилось. Леса ведь и в самом деле некому охранять. А тут плюс ко всему – работа с молодежью и все прочее для отчетности. Но «эльфов» сгубила живость характера.

– То есть?

– Методы у них были те еще. К примеру, несколько лет назад они договорились о том, что будут охранять какой-то заповедник в Новгородской области. Все бы хорошо, но парни поехали бандой человек в двадцать, все увешанные ружьями и ножами.

– Ружьями?

– Охотничьими, само собой. Кое-кому из них от большого ума деятели из лесного областного комитета сделали охотничьи билеты. То есть они на вполне законных основаниях могли носить оружие. И другим бы из этой компании сделали – да у них психиатрические статьи. Не положено.

– Армию косили на ха-ха?[3]3
  Косить на ха-ха (блат.)– симулировать психическое заболевание.


[Закрыть]

– Слушай дальше. Приехали они туда, обосновались. У них там было что-то вроде хипповской коммуны. В смысле все общее – деньги, вещи и девки. Только вот дела они творили совсем не хипповские. Там ведь народ в заповедник толпами за клюквой шастал. Понятное дело – в округе ягоды все выбрали, а в заповеднике их все-таки побольше. Вот туда местные жители и ломанулись. А эти самые «эльфы» с нарушителями обращались как партизаны в Отечественную войну – с изменниками Родины. Что там было? Избиения, порой переходившие в откровенный садизм. Вот ты сам лесной человек. Сам много чего в тайге насмотрелся. Ну, вот скажи, если возле болота раздеть человека и привязать его к сосне?

– Комары заедят. Может, и не до смерти, но мало человеку не покажется.

– Вот эти ребята и баловались подобными развлечениями. Я ж говорил – на людей им плевать, природа дороже. А кончилось вообще весело. Они разобрались в ситуации. Там ведь, как и у вас, в Карелии, все куплено. Местные власти закрывали глаза на деятельность местных товарищей – вроде вашего Ишмуратова. В общем, осерчали экологи и в ответ на это устроили дебош, сожгли то ли сельсовет, то ли еще какое-то здание и отбыли. Вот и думай после этого – косили они под психов, или правильно, что их в армию не забрали. Нужны ли такие придурки в армии? Тем более что примерно половина из них отслужили. А двое вообще крутые – один бывший спецназовец, другой погранец.

– Просто махновцы какие-то, – усмехнулся Сергей. – И что?

– Да ничего. Шум поднимать не стали – не знаю уж, по каким причинам. Пожар местной управы списали на стихийное бедствие. Все остальное как-то замяли. Но от этих ребят, разумеется, с тех пор стали держаться подальше.

– И что?

– Да вроде все как-то устаканилось. Сам понимаешь – жизнь берет свое. А впрочем, кто их знает? Ихний лидер, Ярослав Стрелков, вроде бы не успокоился. Правда, кроме того, что два раза попадался с «травкой», ни в чем таком не замечен. А адрес его вот…

Машина подрулила к тому же месту, откуда отбыла. Сергей двинулся вверх по лестнице, прокручивая в голове полученную информацию. Да уж, с таким ему сталкиваться не приходилось. Впрочем, становилось уже теплее. Люди с оружием, да еще умеющие с ним обращаться. Повернутые на защите природы. Да так повернутые, что готовы мирному нищему селянину, вышедшему подзаработать на сборе клюквы, не только набить за это морду, но и устроить с ним вещи, напоминающие по своей изощренности развлечения гестаповцев. Интересные ребята.

Алена сидела за компьютером и таращилась в дисплей, блуждая, судя по всему, по бескрайним просторам Интернета.

– Что смотрим? – спросил Сергей, обняв девушку за плечи.

– Заполняю пробелы в образовании. Подняла вот материалы по истории левого терроризма начала семидесятых. Интересное чтиво. И знаешь – все точно так, как я тебе излагала. Сначала тусуются, потом стреляют.

– А вот послушай…

Сергей рассказал девушке то, что сам недавно услышал. Благо никаким секретом эта информация не являлась. И увидел в глазах Алены откровенный страх.

– Слушай, а ведь все точно. – Что?

– Ну, как там было. И даже вся эта романтика группового секса…

– А при чем тут секс, пусть и групповой?

– Ты не понимаешь! Это же отличная привязка. Понимаешь, получается нечто вроде секты. В том смысле, что все интересы – внутри этой компании. Особенно у тех, у кого с сексом проблемы. Не всем же подряд девушки сами отдаются. Таких, у которых с этим сложности, можно очень хорошо использовать. Вон я прочла – знаменитая германская террористическая группировка RAF, при имени которой немцы до сих пор вздрагивают, тоже вышла из подобной коммуны. Нет, не сами эти коммунары, а те, кто шел следом.

– Я только одного не пойму. Любить природу и так не любить людей… Я вот не то что особый гуманист, но просто так, за здорово живешь, никого не трону.

– Так у тебя иная психология. А для них это – обычное дело. Понимаешь, мы для них не люди. Мы для них – свиньи. Смрадные существа, поганящие прекрасную природу. Ты с сектантами общался?

– Да не особо.

– А я еще в университете делала материалы о иеговистах и прочей подобной мрази. Они ведь тоже на самом-то деле людьми считают только своих. А остальные… Да черт с ними!

Пора было заканчивать игру в частного детектива. Как подтвердил человек из «Тойоты», на игры питерских бандитов все это не похоже. Поэтому Сергей набрал номер оставленного ему телефона.

– Это Казак.

– Здорово, братан. Есть проблемы?

– Хотелось бы пробить одного человека. Ярослав Стрелков, улица Караваевская, дом четыре, квартира… Чем этот тип известен, хотелось бы узнать. И, возможно, нужна будет пара-тройка ребят.

– О чем базар, братан! Сделаем в лучшем виде. Ответ он получил уже ночью.

– Слышь, Казак, короче, мы все твои дела пробили. Сейчас подкатим.

Примерно через полчаса в дверь раздался звонок. На пороге стоял крепкий парень с добродушным румяным русским лицом.

– Гена, – представился он.

– Пошли на кухню. Пить будешь?

– Не. На работе не пью. Чайку можно. Заварки лей побольше.

Сергей нацедил ему чаю, который скорее можно было назвать чифирем.

Гена шумно хлебнул черную жидкость и начал:

– Короче, дело такое. Мы братанов из Рыбацкого попросили пробить этот адрес. Так вот, живет там лох этот самый, Стрелков. Эдакий, значит, то ли художник, то ли музыкант. Но барыжит дурью не по-детски. И не только шмалью, но и кислотой, и черным.

– На районе, что ли?

– Кто б ему, козлу, дал на районе барыжить! У него свои покупатели. Приколись – приезжают в такую даль специально к нему. Вокруг него какое-то беспредельное бакланье крутится. Полные отморозки. На стволах все, а гоняют на тачке без номеров. Как их менты до сих пор не тормознули, не врубаюсь. Хотя ходит такой слушок, что не зря все это.

– То есть?

– А то не знаешь! Барыги – они ж первые барабаны, ментовские стукачи то есть. Да и то посуди. Ментам надо галочки по раскрываемости в отчет поставить? Надо! Так чего же проще? Встал с машиной за углом. Клиент из парадной выходит – а у него дурь на кармане. Этот Бешеный – погоняло у него такое – он дозняками не продает. Он только крупными порциями товар толкает. Ну, что делать будем?

– В гости к нему отправимся. Серьезные вопросы к этому кадру есть. Твои люди где?

– В тачке сидят.

Казак заглянул к Алене, которая сама сообразила, что от таких разговоров лучше держаться подальше.

– Я тут съезжу…

– Понимаю, наша служба и опасна, и трудна. Ладно, я жду.

Приехавшие ребята сидели в джипе. Их было двое.

– Хватит? – спросил Гена.

– Да уж я думаю.

Попетляв по Петроградской, машина выехала на Каменностровский, свернула на Куйбышева и, миновав Сампсониевский мост, оказалась на набережной Невы. Тут уже можно было гнать со свистом.

– «Кресты» проезжаем, – ухмыльнулся Гена.

– Бывал?

– Бывал. Выпустили за недоказанностью. Но все там будем. Если до того не помрем.

Промчались по правому берегу, миновали Володарский мост.

– Слышь, Горец, вон туда давай до перекрестка и налево, там дорога лучше.

Казак с любопытством посмотрел на водителя. Ничего от горца в нем не было. В свое время Сергей насмотрелся на жителей Кавказа по самое не могу. Но этот парень точно был не из тех, кто родился на Кавказе.

Гена заметил удивление Сергея.

– Ничего у него погоняло, да? С его-то рязанской рожей. А знаешь, почему? Его как-то из автомата так прошили, все доктора говорили: ласты склеит. А ведь выжил. Вот потому и Горец – как в том фильме.

Между тем джип выбрался на проспект Обуховской обороны и приближался к Рыбацкому.

– Вон туда рули.

Машина въехала в типичный двор спального района. С одной стороны – недостроенный детский сад, с другой – длинный двенадцатиэтажный дом из той серии, в которых лестницы на каждом этаже выводят на балкон.

Они поднялись на пятый этаж и оказались в заплеванном, заваленном хабариками коридоре.

– Вон его дверь. Как входить будем? Дверь хреновая, можно и ломануть.

– Шум… – подал голос кто-то из парней.

– Не боитесь. Здесь, как мне сказали, чуть ли не каждый день такой концерт случается, что соседи уже ни на что внимание не обращают.

Казак подошел к двери и потянул… Она оказалась открытой. Сергей достал пистолет и ввалился внутрь. То же самое сделали остальные.