Текст книги "Там, где правит любовь"

Барбара Картленд
Там, где правит любовь

ОТ АВТОРА

Шамиль, имам Дагестана, сражался против русских завоевателей. Жестокая кровопролитная война продолжалась с 1804 по 1861 год.

Однажды во время битвы он потерял бесценный для него Коран. Его подобрал на поле боя князь Александр Гессенский. Когда я держана эту книгу в руках, я почувствовала, что словно погружаюсь в захватывающие и значительные события прошлых лет.

Герой моего романа во многом повторяет драматическую историю любви князя Александра, его тайного бегства с возлюбленной и его женитьбы, которая положила начало знаменитым аристократическим династиям от Баттенбургов до Мунтбаттенов.

Глава 1

Карета Полины катилась по пыльной дороге, которая вела к самому дворцу, а девушка все гадала, зачем так срочно могла понадобиться принцессе Маргарите.

Они дружили и много времени проводили вместе. Вот и на сей раз не прошло и суток с их последней встречи.

Отец Полины, сэр Кристофер Хэндли, был британским посланником в крохотном герцогстве Альтаусс, и Полина радовалась, что дочь великого герцога Людвига – ее ровесница.

Сэр Кристофер был совершенно подавлен столь малоблестящим назначением, так что девушка тоже побаивалась одинокого заточения в скучной провинции.

Вопреки ее опасениям, Альтаусс оказался чрезвычайно живописной страной, зажатой между высокими горами, которые отделяли ее от Пруссии с одной стороны, и от Саксонии и Австрии – с другой.

Местные жители были приветливы, добродушны и, по видимости, вполне довольны своим правителем.

Ничего подобного ни Полина, ни тем более ее отец увидеть не ожидали.

– Нас сослали на край света! – ворчал сэр Кристофер. – Теперь нам предстоит расшаркиваться перед заносчивыми твердолобыми князьками, которые воображают, что всемогущи, как сам Господь Бог, а на деле не заслуживают ничего, кроме ненависти, со стороны своих подданных.

Полина обожала своего отца и жалела его, но в то же время отдавала себе отчет в том, что никто, кроме него самого, не виноват в сложившейся ситуации.

Ее отец был столь привлекателен, что женщины просто не могли устоять перед ним. Где бы он ни появлялся, его affaires de coeur11
  Дословно «сердечные дела» – любовные связи (фр.).


[Закрыть] сопровождались сплетнями и скандалами, которые вызывали явное неодобрение со стороны английского министерства иностранных дел.

Сэр Кристофер был правой рукой главы британского представительства в Риме и лелеял надежду на скорое назначение послом в Париж.

К несчастью, некая обворожительная итальянская красавица contessa22
  Графиня (итал.).


[Закрыть] стала его очередной жертвой. Оскорбленный супруг не только вызвал сэра Кристофера на дуэль, но и наделал немало шуму в дипломатических кругах. В результате сэр Хэндли вместо Парижа оказался на далекой европейской окраине.

Он считал это высшей несправедливостью. Мало ли бурных романов сопровождали его на пути к вершинам дипломатической карьеры. И вдруг столь суровое наказание за такой пустячный, по его мнению, проступок.

Его уныние было столь велико, что Полина не находила слов, чтобы утешить отца. И все время думала, что ничего подобного не случилось бы, если бы ее мать была жива.

Она никогда не встречала более счастливых и влюбленных друг в друга людей, чем ее родители, и когда лихорадка свела мать в могилу буквально за неделю, Полина была уверена, что отец вряд ли оправится от такого удара.

И действительно, поначалу казалось, что от его искрометной жизнерадостности осталась лишь жалкая тень. Но затем, подобно тому как иной стал бы искать утешения в вине, сэр Кристофер позволил влюбленным в него женщинам, которые раньше тщетно преследовали его, помочь ему забыться.

Полина, которая выросла в космополитической атмосфере, неизбежной для семьи дипломата, понимала, что на самом деле ни одна женщина не сможет занять в сердце отца место ее матери, которую он действительно любил по-настоящему.

Назначение в герцогство Альтаусс сэр Кристофер счел сродни изгнанию и чувствовал себя так, как если бы его сослали в Сибирь.

Полина, однако, вскоре поняла, что это назначение мало похоже на наказание. Великий герцог Людвиг был человеком интеллигентным и отнюдь не лишенным чувства юмора, а его приближенные увлекались не только спортом, верховой ездой и охотой, но и были неплохо образованы.

У сэра Кристофера быстро образовался круг друзей, а Полина подружилась с принцессой Маргаритой, и, пожалуй, ближе подруги у нее еще не бывало ни в одной из стран, где им приходилось жить.

Принцесса была очень хороша собой, с темными волосами и живыми, блестящими глазами. От матери-польки она унаследовала непринужденное изящество, а венгерская кровь, которая тоже текла в ее жилах, помогла ей стать искусной наездницей.

Полина всем сердцем полюбила свою новую подругу. К тому же у матери Полины тоже была примесь венгерской крови, и мастерство, с которым девушка ездила верхом, вызывало всеобщее восхищение мужчин и зависть женщин.

С раннего возраста Полина вместе с отцом переезжала из страны в страну и теперь бегло говорила на многих языках.

Маргарита не уступала ей в этом, и девушки часто в обществе болтали друг с другом то по-французски, то по-итальянски, то по-немецки или по-русски, забавляясь тем, что остальные присутствующие их не понимают или понимают плохо.

Маргарита нередко нарочно говорила что-нибудь смешное, и Полина, не в силах сдержаться, хохотала от души, а потом говорила:

– Вашему высочеству надо быть осторожнее. Ваши подданные могут подумать, что я смеюсь над ними, и тогда – вы же понимаете – я попаду в такую же немилость у себя на родине, как мой бедный отец.

– С трудом верится, что ваш отец может быть у кого-то в немилости! Он так красив и обаятелен, что, соверши он какое угодно преступление, его оправдают!

«Так могло бы быть, – мрачно подумала Полина, – если бы в министерстве иностранных дел заседали женщины, а не суровые и неумолимые мужи, которые, возможно, слишком серьезно относятся ко всем жалобам, которые поступают к ним из Европы».

Правда, после пяти месяцев их жизни в Альтауссе Полина начала надеяться, что Уайтхолл получил достаточно положительных отзывов об ее отце, чтобы его былые грехи были преданы забвению.

Впрочем, ей самой не хотелось покидать Альтаусс.

Здесь можно было танцевать с красивыми молодыми кавалерами, устраивать пикники у подножия гор, а теперь, когда с каждым днем становилось теплее, Полина с нетерпением ждала всех прелестей купания в здешних озерах, которых имелось множество, и одно спорило с другим по своей живописности.

– Мне нравится здесь, – проговорила она вслух в то время, как ее экипаж, не сбавляя скорости, поднимался по довольно крутой дороге ко дворцу.

Дворец, похожий на сказочный замок, возвышался над долиной, где цветущие фруктовые деревья стояли, словно окутанные бело-розовым облаком, а альпийские цветы покрывали разноцветным ковром горные склоны.

Голубое небо отражалось в глазах Полины. Она была похожа на отца. Золотистые волосы цвета зрелой пшеницы, нежно-розовая кожа, огромные, в пол-лица глаза под длинными, темными ресницами с золотыми кончиками, изящный и строгий овал лица.

Порой мужчинам, которые восхищались ею, казалось, что перед ними милый наивный ребенок, однако незаурядный ум девушки быстро убеждал их, что они заблуждались.

Было что-то необыкновенно привлекательное в том, как все чувства мгновенно отражались на ее лице, а на обеих щеках появлялись озорные ямочки.

– А у вас лицо непослушной девчонки! – заметила однажды Маргарита.

– Ничего подобного, – возмутилась Полина. – Со стороны вашего высочества просто бестактно говорить такое.

– Я же не имела в виду «капризной», – запротестовала принцесса. – Но, глядя на вас, невольно думаешь, что вы не прочь поозорничать. И, поверьте, это добавляет вам привлекательности.

Полина рассмеялась и вспомнила, что итальянцы, расточавшие ей комплименты в Риме, говорили примерно то же самое.

– Вы подобны ангелу, перед которым хочется преклонить колени, – заверял ее однажды некий молодой поклонник. – Но когда вы смеетесь надо мной, мне кажется, что вы чертенок, которого поспали из преисподней специально, чтобы помучить меня!

Полина тогда хоть и посмеялась над ним, однако припомнила слова своей няньки.

«На правом плече у тебя сидит ангел, – говорила та, когда Полина подросла. – А на левом – чертенок. Оба они шепчут тебе на ушко каждый свое. Тебе выбирать, кого из них слушать».

И Полина нередко замирала, прислушиваясь, что же шепчут ей «ангел» и «чертенок», и – что греха таить – не раз отдавала предпочтение советам «чертенка» как более забавным.

Экипаж остановился у богато украшенных ворот дворца, по обе стороны которых располагались будки караульных, расписанные розовыми и белыми полосами геральдических цветов.

Полина была здесь частым гостем, и, выходя из кареты, она улыбнулась и помахала рукой знакомым солдатам, которые стояли в этот час на страже, отметив про себя, что им очень идут их бело-красные мундиры.

Слуга встретил ее у дверей и провел девушку через роскошный холл, в котором стояли статуи предков великого герцога и висели портреты их пышнотелых жен. Поднявшись по застеленной красным ковром лестнице, слуга проследовал впереди Полины по широкому коридору к покоям принцессы.

Полина и сама нашла бы дорогу, но отказаться от услуг сопровождающего означало пойти наперекор придворному этикету, и прислуга вряд ли поняла бы, почему ей мешают исполнять ее прямые обязанности.

Так что Полина покорно и неторопливо следовала за этим полным немолодым человеком в белом парике, из-под которого ему на лоб стекали капли пота, с трудом сдерживая желание припуститься со всех ног.

Наконец они достигли апартаментов Маргариты, которые находились в западном крыле здания, и слуга постучал в массивную дверь, расписанную местными полевыми цветами на переливчатом синем фоне.

Им открыла одна из горничных принцессы. Присев перед Полиной в легком реверансе, она сказала:

– Рада вас видеть, милая фрейлейн. Их высочество все время спрашивают, что бы могло вас так задержать по пути сюда.

– Задержать? – изумилась Полина. – Но я отправилась в дорогу сразу же, как только получила послание от ее высочества, а лошади неслись как на крыльях!

– Это нам всем скоро и понадобится, – понизив голос, ответила горничная и, распахнув дверь пошире, объявила:

– Фрейлейн Полина Хэндли, ваше высочество!

Принцесса радостно вскрикнула и вскочила с кресла, рассыпав по полу лежавшие у нее на коленях бумаги.

– Полина! Слава богу, вы приехали! – воскликнула она по-английски. – Я уже решила, что вы меня бросили.

– Бросила вас, ваше высочество? – удивилась Полина. – Как вы могли такое подумать?

– Мне было необходимо увидеть вас! Мне столько всего надо вам рассказать! И только вы можете помочь мне.

Горничная закрыла за собой дверь, и принцесса, взяв Полину за руку, подвела ее к дивану.

– Как вы думаете, что произошло? – спросила Маргарита.

– Не могу себе представить. Принцесса глубоко вздохнула:

– Меня выдают замуж! Известие было настолько неожиданным, что Полина в изумлении уставилась на подругу.

– Но… за кого?

Мысленно она припомнила всех молодых людей, с которыми Маргарита танцевала на балах, но все они были очень хороши как партнеры для танцев, и ни один не годился в женихи.

Какое-то время принцесса молчала, затем, крепко сжав руку Полины, попросила:

– Поклянитесь мне чем-нибудь святым для вас, что выполните мою просьбу! Полина улыбнулась.

– Но я не могу ничего обещать до тех пор, пока не узнаю, что от меня требуется!

– Ничего особенного, просто я хочу, чтобы вы поехали со мной в Россию.

– В Россию? – изумленно повторила Полина. – Но зачем… Что происходит?.. Вы выходите замуж… за русского?

Принцесса кивнула.

– Отец сообщил мне об этом вчера вечером. О Полина, это так захватывающе! Но все же я боюсь! Боюсь уезжать так далеко от отца, боюсь оказаться совсем одна, в незнакомой стране.

Полина взяла ее руки в свои.

– Расскажите все с самого начала, – попросила она. – Пока я не понимаю, что происходит.

– К сожалению, и я тоже. Принцесса помолчала и, глубоко вздохнув, начала рассказывать:

– Вчера, после вашего ухода, отец вызвал меня к себе. Едва войдя в комнату, я увидела, что он чем-то очень доволен, но у меня и в мыслях не было…

Полина слушала молча. Про себя она только отметила, как прелестна Маргарита, несмотря на то что испуг застыл в ее темных глазах, а полные губы не улыбались.

– Потом, – продолжала принцесса, – отец рассказал мне о том, что произошло.

– И что же?

– Помните, я говорила, что мой брат, Максимус, уже несколько лет живет в России?

– Да, вы упоминали об этом, – ответила Полина. – И еще вы говорили, что русский царь предложил великому герцогу оставить вашего брата при дворе как офицера русской армии.

Полина много раз слышала эту историю, но никогда не встречалась с Максимусом и не слишком интересовалась его судьбой.

– Царь очень ценит Максимуса, – понизив голос, продолжала Маргарита. – Он произвел его в чин генерал-майора за боевые заслуги в войне на Кавказе.

– Представляю, как радовался ваш отец! – воскликнула Полина.

Она знала, что великий герцог гордится своим сыном, чьи военные подвиги вызывали восторг всей страны.

– Да, отец был очень доволен, – согласилась Маргарита. – Но в том же письме, где Максимус пишет о награждении его орденом Святого Георгия, он упоминает, что русский император согласен на мой брак с его кузеном, великим князем Александром.

Глаза Полины широко раскрылись.

Она смутно разбиралась в российской иерархии, но, будучи дочерью дипломата, не могла не понимать, что титул великого князя уже достаточно высок, а двоюродное родство с царем делало этот брак исключительно престижным для Альтаусса.

Однако сама Полина была уверена, что счастье в семейной жизни имеет куда большее значение, нежели самые высокие титулы.

– А вы уже встречались с великим князем? – спросила она.

– Лишь один раз, – ответила Маргарита. – И к сожалению, совершенно не помню, каков он. Он был во дворце с коротким визитом, но как раз тогда, когда гости съехались со всей Европы на двадцать пятую годовщину свадьбы моих родителей.

Впервые за все время она улыбнулась и продолжала:

– Адъютант австрийского императора был так хорош собой, что я разговаривала и танцевала лишь с ним и совсем не обращала внимания на остальных гостей.

– Но великий князь наверняка запомнил вас – Так говорит и Максимус. К тому же великий князь не только хочет жениться на мне, но и имеет разрешение самого царя на этот брак.

– Ах, дорогая! Позвольте мне надеяться, что вы будете очень и очень счастливы! – воскликнула Полина.

– Но Россия так далеко, – с грустью сказала Маргарита. – И я не решусь поехать туда, если вас не будет рядом со мной.

– Но как я могу?.. Не сочтут ли там это странным?..

– Вы можете поехать как моя фрейлина. Мне вовсе не улыбается тащить с собой эту зануду, баронессу Швайц, да я и сомневаюсь, чтобы ее саму это очень обрадовано. У нее большая семья, и она вечно жалуется на то, как ей плохо вдали от родных.

– Я… не знаю, разрешит ли… отец мне поехать, – с сомнением в голосе произнесла Полина.

– Если я объясню сэру Кристоферу, как я нуждаюсь в вас, и пообещаю, что не задержу вас слишком надолго, он все поймет, я уверена, – сказала Маргарита. – Ну пожалуйста, прошу вас, Полина, не оставляйте меня теперь, когда вы так нужны мне!

Умоляющий голос подруги растрогал Полину.

Лучше любого другого она знала, как чувствительна Маргарита и как тяжело ей было бы оказаться одной, вдали от родной страны, тем более в России.

О России ходили слухи столь же поражающие, сколь и устрашающие. Мнения о царе Николае Первом были на редкость единодушны.

Полина не представляла для себя перспективы худшей, нежели быть выданной замуж за русского и жить под властью человека, которого даже самые осторожные дипломаты между собой называли «странным» и «деспотом».

Но она любила Маргариту и желала ей счастья, а потому ни в коем случае не собиралась навязывать ей свое мнение.

Полина была достаточно умна, чтобы понимать: предложение, которое было сделано великому герцогу, превышало все, что он мог пожелать своей дочери.

Что бы ни думала об этом браке сама принцесса, ей придется выйти замуж за великого князя и принять все, что за этим последует, даже если это разрушит ее мечты.

И Полина сказала, стараясь, чтобы ее голос звучал достаточно уверенно:

– Я надеюсь, вы будете необыкновенно счастливы с великим князем.

– В России? – усмехнулась принцесса.

– А почему бы и нет? Теперь путешествовать стало и удобнее, и быстрее, ваш муж наверняка повезет вас и в Париж, и в Лондон, и на юг Франции.

– Отец какого говорил мне, что русские аристократы обожают Францию, но он ни словом не обмолвился о том, что они берут туда с собою жен, – заметила Маргарита.

Полина, не найдя что ответить, сказала:

– Царь и его семья несказанно богаты, вы будете жить в роскоши.

– И к тому же я буду занимать высокое положение при дворе, – как бы размышляя вслух, проговорила принцесса.

– Вне всякого сомнения, – согласилась Полина. – Папа рассказывал, что у русской знати в моде удивительной красоты драгоценности, вы будете блистать на балах в Зимнем дворце.

Тень беспокойства омрачила лицо Маргариты.

– Но я не поеду, если вы откажетесь сопровождать меня.

– Я должна поговорить с отцом, прежде чем обещать вам что-либо.

– Я попрошу, чтобы мой отец тоже поговорил с ним, – сказала принцесса. – Кто знает, может статься, вы так понравитесь царю, что он попросит назначить вашего отца послом в Санкт-Петербург!

Полина рассмеялась:

– Похоже, вы, ваше высочество, намерены собрать всех ваших друзей при императорском дворе!

– Почему бы и нет? – спросила Маргарита. – Если я буду столь именитой особой, я смогу получить все, что захочу. А вы мне нужнее всех алмазов и изумрудов!

Слушая принцессу, Полина отметила, что та начинает свыкаться с мыслью об отъезде из дома и жизни в России. Девушки заговорили, пытаясь представить себе эту жизнь, обмениваясь своими скудными познаниями о стране, которую никто из них не видел раньше.

Когда Полине пора было ехать домой, принцесса повторила с мольбой:

– Обещайте! Обещайте, что не оставите меня! Даже Максимус не заменит мне вас. Никто не понимает, каково это, когда тебя выдают замуж за человека, которого ты даже не помнишь.

Полина подумала, что, будь она на месте принцессы, она была бы испугана не меньше.

Но она знала, что браки между особами королевской крови всегда заключаются не так, как между простыми смертными. И если уж царь принял решение, принцесса Маргарита не сможет ничего изменить.

По дороге домой Полина радовалась, что ей не придется испытать на себе гнет знатного происхождения.

Ее мать и отец поженились по любви и благодаря этому были счастливы.

«И я выйду замуж только за того, кого полюблю. Не важно, будем мы жить во дворце или в хижине», – пообещала она себе.

Великому князю Александру было тридцать пять лет, а Маргарите едва исполнилось восемнадцать. Она и раньше знала, что ее могут выдать за человека, намного старше ее, который жаждет оставить после себя наследника.

«Браки по расчету просто отвратительны!» – подумала Полина.

Она знала, что с ней согласились бы немногие, но все же ей казались нелепыми и безжалостными обычаи, которые лишали лиц знатного происхождения свободы в выборе спутника жизни.

«А не полюбить ли мне трубочиста?» – усмехнулась про себя Полина. – Или простого солдата, у которого нет ничего, кроме его мундира!»

С этими мыслями она подъехала к британскому посольству. Часовые взяли на караул, когда экипаж остановился у парадного входа в здание, над которым развевался британский флаг.

Полина выпрыгнула из кареты и поспешила в дом.

– Где его превосходительство? – спросила она у слуг в холле.

– У себя в кабинете, мисс.

Полина пробежала по коридору и вошла в комнату, надеясь застать отца одного.

Сэр Кристофер сидел, удобно расположившись в глубоком кожаном кресле. На коленях у него лежала газета, однако голова его была откинута назад, а глаза закрыты.

– Папа, проснись, папа! – воскликнула Полина.

– Здравствуй, дорогая! – сонным голосом отозвался ее отец. – Я, должно быть, вздремнул.

Полина сняла шляпку, бросила на кресло и опустилась перед отцом на колени.

– Послушай, папа, послушай! Сэр Кристофер внимательно вгляделся в лицо дочери и с болью в сердце отметил ее удивительное сходство с матерью.

Одной мысли о жене было достаточно, чтобы вернулась неутолимая тоска утраты. Он крепко обнял Полину, как будто не хотел отпускать ее от себя.

– Я только что из дворца, папа, – сказала Полина. – Как ты думаешь, что там произошло?

Сэр Кристофер улыбнулся:

– Ну, вероятно, великий князь посватался!

– Так ты все знаешь! – воскликнула Полина.

– Сегодня днем, когда мы расходились с совещания, премьер-министр сообщил мне эту новость. Это большая честь.

– И ты думаешь, Маргарита может быть счастлива?

Сэр Кристофер пожал плечами:

– На это остается только надеяться. Нет оснований полагать, что великий князь похож на своего кузена, царя.

Полина собралась с духом.

– Принцесса не хочет ехать в Россию без меня!

Сэр Кристофер нахмурился:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Она умоляет меня стать ее фрейлиной. И категорически отказывается брать с собою баронессу. Но ведь кто-то должен ее сопровождать.

– Но почему ты?

– Она верит мне и, я думаю, любит меня. Какое-то время сэр Кристофер молчал, глядя прямо перед собой, затем произнес:

– Такого поворота событий я, признаться, не ожидал.

– И я тоже. Я ломала голову, зачем вдруг принцессе понадобилось так срочно посылать за мной, хотя мы виделись только вчера.

Они помолчали. Затем Полина сказала:

– ТЫ знаешь, я не хочу покидать тебя, папа, но принцесса просила так настойчиво, что, пожалуй, отправить ее одну можно будет лишь силой.

Сэр Кристофер вздохнул:

– В конце концов, тебе было бы и интересно, и полезно побывать в России. Полина улыбнулась.

– Маргарита уверена, что сможет убедить царя попросить о назначении тебя британским послом в Санкт-Петербурге!

– Вот это уж вряд ли. Я ведь до сих пор пребываю в немилости. Но кто знает, как повернутся дела!.. – засмеялся отец.

– Могу я сказать ей, что я еду, папа?

– На твоем месте я не стал бы торопиться, если бы мне самому не очень нравилась эта идея. Но если все же ты решишься ехать, придется мне несколько месяцев обходиться без тебя.

– Но ты будешь скучать по мне, папа?

– Конечно, мое дорогое дитя. Мне будет очень одиноко, когда ты уедешь.

– Надеюсь, сыщется немало прекрасных дам, готовых утешить тебя. Когда я вхожу в дворцовый зал, я постоянно вижу баронессу фон Буцвайль, которая сидит на моем месте и глядит на тебя с обожанием!

Отец и дочь весело рассмеялись.

– Она действительно очень красива, – продолжала Полина, – хотя мне кажется, что по доброте и прочим душевным качествам ей далеко до графини Вальмаро.

Сэр Кристофер откинулся в, кресле и захохотал.

– Вообще-то я должен был бы подыскивать достойного жениха для тебя!

– Я только хотела сказать, что тебе не будет без меня одиноко, но я буду очень скучать по тебе. Обещай мне, что перед отъездом ты возьмешь с меня слово вернуться к исходу второго, в крайнем случае третьего месяца.

Сэр Кристофер снова рассмеялся.

– Можешь в этом не сомневаться, хотя, говоря по правде, мне и три месяца покажутся бесконечностью.

– И мне тоже, – мягко сказала Полина. – Поэтому дай им всем ясно понять, что ты отпускаешь меня с единственным условием: вернуться домой в июле.

– Ну, если ты решишь задержаться, я приеду сам и увезу тебя, – пообещал сэр Кристофер.

Полина обвила руками его шею.

– Я обожаю тебя! Мне так хорошо с тобой. Но я люблю и свою подругу. И сейчас я чувствую, что мой долг попытаться помочь ей найти свое счастье!

– На самом деле это долг ее супруга, – сухо отозвался сэр Кристофер. – Но в твоих сипах помочь ей стать достойным членом императорской семьи, избавиться от излишней застенчивости и развеять вполне естественные опасения в русском обществе на ее счет.

– А царь и вправду так жесток и деспотичен, как о нем говорят?

– Я думаю, не стоит чересчур доверять слухам. Во всяком случае, вне всякого сомнения, он прекрасный семьянин, Маргарита сможет сама в этом убедиться.

– В какой-то степени это его оправдывает.

– Постарайся уберечь принцессу от неприятных слухов о его императорском величестве.

– Я сделаю все, что смогу, но ведь всегда найдутся люди, которые считают, что ей просто необходимо знать все самое худшее, что ее ожидает.

– Хотелось бы мне посоветовать им попридержать языки! – довольно резко произнес сэр Кристофер. – Но ты права, стараясь сделать ее будущее светлее. Господь свидетель: жизненные иллюзии слишком легко разрушить.

Полина вложила в его руки свои.

– Когда я возвращалась домой из дворца, я подумала, что выйду замуж только по любви и буду так же счастлива, как вы с мамой.

– Молюсь, чтобы так оно и было, – задумчиво проговорил сэр Кристофер. – Но смотри не ошибись, дитя мое! В наше сложное и смутное время нелегко отыскать того, кто воистину является твоей половиной.

– Да, так было и у вас. Мама – нежная, женственная, а ты воплощение силы и мужества.

– Я боготворил маму, – тихо сказал сэр Кристофер. – Никто и ничто не сможет занять ее место в моем сердце. Но время не стоит на месте, и ты, Полина, когда повзрослеешь, поймешь, что, как бы мы ни страдали, все равно приходится думать о завтрашнем дне.

– Я знаю, и, вероятно, было бы эгоистично желать непрерывного счастья, пока где-то есть страдающие люди.

– Это хорошая философия, но довольно скверное утешение, – с горечью сказал сэр Кристофер.

Полина поцеловала его в щеку.

– Я поеду с принцессой, – сказала она, – но буду считать дни до возвращения домой, папа. Я люблю разговаривать с тобой, а больше всего люблю слушать твой голос, такой чарующий, что, о чем бы ты ни рассказывал, хочется слушать бесконечно!

– ТЫ мне льстишь, – улыбнулся сэр Кристофер. – Но это приятно.

Он обнял дочь и крепко прижал ее к себе.

– Обещай мне, что будешь себя беречь, сокровище мое. Конечно, русские весьма привлекательны и весьма красноречивы в выражении своих чувств. Их взгляды и слова, которые срываются с их губ, так нежны! Но не забывай, что большинство из них женится только из соображений выгоды, и никак иначе!

Полина потерлась щекой о щеку отца.

– Другими словами, папочка, ты хочешь дать мне понять, что если русский дворянин и влюбится в меня, то вряд ли женится на мне.

– Это, может быть, несколько прямолинейно, но, по существу, именно так. Не только члены императорской семьи, но и русская знать не может жениться без разрешения царя. А он в большинстве случаев выбирает невест исходя из собственных соображений, и возражать ему бесполезно.

– Я думаю, мы можем быть уверены, что его величество русский император не станет беспокоиться о судьбе фрейлины принцессы Маргариты. Тем более что эта фрейлина отличается только тем, что ее отец – самый обаятельный дипломат в Европе!

Сэр Кристофер рассмеялся:

– Ну, что касается твоего положения, ты, несомненно, права.

– Значит, можешь обо мне не волноваться! Ты ведь знаешь, я и близко не подпускала ни одного из тех страстных итальянских джентльменов, что не переводя дыхания декламировали мне из Байрона и других поэтов.

– Да, с ними ты управлялась весьма ловко, – подтвердил сэр Кристофер. – Но «русские орлы», как их называют, умеют вскружить голову женщине.

– Только не мне, – заявила Полина. – Я постараюсь держать на замке свои уши и сердце, а заодно и двери.

Она надеялась вызвать улыбку на лице отца, но тот лишь крепче обнял ее.

– Наверное, это безумие отпускать тебя, – проговорил он. – Россия не похожа на другие страны, а русские известны тем, что разбивали сердца многим женщинам.

– По-моему, это довольно глупо, до такой степени терять голову, – ответила Полина, подумав про себя, что с ней такого, конечно, никогда не произойдет.

И тут же вспомнила, как много женщин, влюбленных в ее отца, совершали поступки, которые никак нельзя было назвать разумными.

«Должно быть, любовь действительно сводит с ума!» – мелькнула у нее мысль. Но Полина успокоила себя тем, что англичанам свойственно думать, прежде чем давать волю своим чувствам.

Они с матерью часто забавлялись экстравагантными манерами иностранцев, их чрезмерной эмоциональностью и безудержной жестикуляцией.

– Они не умеют вести себя Иначе, – говорила леди Хэндли. – Мы с детства приучены не повышать голос на людях, не терять самообладания, и такая самодисциплина немало помогает нам в жизни.

Полина часто вспоминала эти слова, когда видела женщин, которые бурно оплакивали утрату любимого, или мужчин, которые угрожали застрелиться из-за неразделенной любви.

Была в этом какая-то театральность и неискренность, как в тех комплиментах, которыми осыпали ее итальянские поклонники и которые вызывали у нее только смех.

– Со мною все будет в порядке, – сказала Полина. – Если я и влюблюсь, то только в степенного здравомыслящего английского джентльмена! Мы не будем делать ничего экстраординарного, а поженимся и будем счастливы вместе.

– Молюсь и надеюсь, что все будет именно так, – сказал сэр Кристофер. – Но, мое дорогое дитя, любовь – штука непредсказуемая. Когда ты влюбишься сама, увидишь, что все здравые суждения имеют обыкновение с легкостью вылетать из головы.