Текст книги "Древний Египет. Храмы, гробницы, иероглифы"

Будучи матерью Хуфу, Хетефер была, кроме того, супругой Снофру, первого царя IV династии. Здесь нас еще раз сбивают с толку приведенные Манефоном данные о начале IV династии. Снофру был, вероятно, сыном Хуни, последнего царя III династии; без сомнения, он был в хороших отношениях со своим предшественником. Хуни начал строить себе пирамиду в Медуме, недалеко от Гизы. Она хорошо заметна и сегодня, хотя не слишком похожа на пирамиду, ибо внешняя облицовка была содрана, а нижние слои похоронены в песке. Хуни скончался прежде, чем гробница была завершена, и благочестивый Снофру закончил ее с таким успехом, что следующие поколения приписали ее ему, причинив археологам лишнюю головную боль. Они знали, что Снофру имел две гробницы, из древней надписи, в которой отмечаются северная и южная гробницы этого царя. Они знали также, что пирамида в Медуме считалась египтянами одной из гробниц Снофру.

Восхищенные исследователи Древнего Египта приписали египтянам изобретение множества интересных и полезных вещей, но никто никогда не воздал им должное за изобретение пагубной привычки писать на стенах туристских достопримечательностей. Привычка эта, должно быть, возникла из некоего базового человеческого стремления, ибо она сохранилась до сего дня. Когда египтяне XVIII династии – через тысячу лет после Снофру – приезжали посмотреть Медум, они вырезали на храмовых стенах свои имена и добавляли комментарии. Возраст, который освящает многое, узаконил даже туристские каракули, дав им почтенное имя граффити. Из граффити в Медуме мы узнали, что, по мнению туристов, именно Снофру был строителем пирамиды, и эта наивная вера привела ко многим неприятностям.

Видите ли, есть также две пирамиды на Дахшуре, другой погребальной площадке древнего Мемфиса. Современные туристы обычно не посещают пирамиды Дахшура, но их можно видеть из Саккары – маленькие геометрические формы на фоне плоского горизонта. Одна из них действительно имеет очень странную форму. Она известна как Необычная или Ромбовидная пирамида, поскольку наклон ее граней меняется примерно посередине. Другая дахшурская гробница – истинная пирамида.

Прежде Необычная пирамида приписывалась царю Хуни, а Медумская пирамида, принадлежность которой казалась несомненной, считалась южной гробницей Снофру, как истинная пирамида в Дахшуре – его северной гробницей. Откуда вся эта путаница? Потому что на всех тысячах квадратных метров каменной поверхности такой пирамиды нигде и ни разу не написано имени человека, который ее построил. Это один из самых удивительных фактов в археологических исследованиях – скудные, почти отрицательные свидетельства о принадлежности великих каменных гробниц. В некоторых случаях решение принимается исходя из принадлежности окружающих гробниц, ибо царских слуг и придворных, по обычаю, хоронили поблизости. В недавнее время тщательные раскопки вокруг пирамид дали решающие свидетельства, но можно понять, почему широкое использование динамита ранними археологами не вскрыло царских имен на пирамидах. В Необычной пирамиде имя Снофру появляется только в метках, торопливо нацарапанных красным мелком на нижней стороне некоторых блоков для удобства рабочих. Это открытие было сделано в 1947 г. и решило вопрос о принадлежности пирамиды. Аналогичные метки каменщиков на блоках истинной пирамиды в Дахшуре удостоверяют, что это северная гробница Снофру.

Так мы открыли две гробницы, упомянутые в древнем тексте, и можем спокойно отдать Медумскую пирамиду Хуни, объяснив ошибки древнеегипетских туристов тем фактом, что Снофру оканчивал гробницу для своего предшественника. Он и без того был более значительным монархом, а всегда существует искушение приписать еще большие достижения человеку, который уже многого достиг. Большинство достижений Снофру были в областях, которые мы можем считать приличествующими одаренному египетскому правителю того периода. Он посылал флоты в Ливан за кедром, частично использованным в пирамиде; он сражался в Нубии и разрабатывал медные копи Синая с таким успехом, что стал божественным покровителем этого района и позднейшие цари хвастались своими экспедициями, неслыханными со дней Снофру. Но в одном отношении Снофру отличался от своих собратьев. Во времена греков он считался самым добрым и самым щедрым из всех древних царей, он был единственным, кого почтили титулом благодетеля. Профессор Баттискомб Ганн, известный британский ученый, предположил, что эти привлекательные черты характера обрисованы в некоем древнем тексте, который якобы был составлен во времена самого Снофру. В истории царь показан действительно славным парнем: призывая пророка, чтобы тот развлекал его рассказами, он лично берет перо в руку, он называет обычного пророка друг мой и обращается к своим придворным со словом товарищи, употреблявшимся рабочими и ремесленниками при обращении друг к другу.

«Сделай имя твое памятным через любовь к тебе», – советовал один египетский мудрец, и Снофру, очевидно, в этом преуспел. Обычно имена, чаще всего переживающие столетия, – это имена воителей и завоевателей. Поэтому приятно почтить человека за добродетель, менее заметную и более привлекательную, чем жизненная сила. Снимем же шляпу перед «добрым царем Снофру».

Неподготовленному читателю может показаться странным, что Снофру, при всех своих добродетелях, нуждался в двух гробницах. Это кажется странным и археологу тоже, поскольку объяснение появления двойных гробниц в период III династии (по одной на каждую из Двух Земель) тут не годится, ибо обе гробницы находятся на одном кладбище. Мы даже не знаем, в которой из двух гробниц Снофру решил быть похороненным.

Из двух пирамид Дахшура Ромбовидная является более интригующей. Когда Перринг и Визе, первые европейцы, развернувшие систематические работы в древнем Мемфисе, расчистили эту пирамиду в 1839 г., они сообщили об одном странном инциденте. Условия работы в глубоких коридорах пирамиды были очень тяжелыми, и рабочие сильно страдали от жары и духоты. 15 октября 1839 г., когда потные люди задыхались от нехватки кислорода, в душных проходах внезапно задул сильный прохладный ветер. Он дул два дня, и притом так сильно, что гасил у рабочих лампы, затем так же внезапно прекратился. Ахмед Фахри, один из лучших археологов Египта, слышал странные шумы в одном из проходов, когда работал в пирамиде в 1951 г. Ввиду этих происшествий существует определенная возможность, что в самой пирамиде или под ней имеются камеры и проходы, которые так и не были найдены. Внутреннее устройство пирамиды, хоть и не такое сложное, как в пирамидах более поздних периодов, все же достаточно запутанно, с тяжелыми опускными камнями, блокирующими проходы, со скрытыми коридорами, начинающимися в стенах, с другими средствами, предназначенными для того, чтобы запутать и отвлечь внимание.

Однако предстоит еще много работы, даже в местах, которые были многократно обысканы вдоль и поперек. Мы знаем, например, что каждая пирамида, начиная с этого периода и далее, имела несколько других связанных с ней зданий. Различные элементы комплекса пирамиды настолько стандартизованы, что мы можем уверенно искать то или иное сооружение, даже когда ни следа его стен не видно над вечными кочующими песками. Пирамида была обычно окружена стеной и имела часовню близ северного входа в погребальную камеру. Наличие меньшей, дополнительной пирамиды (пирамиды-спутницы) внутри ограды – также стандартная черта, хотя функция этой пирамиды еще в точности не известна. Против восточной стороны пирамиды находился заупокойный храм. В этом здании о душе умершего царя заботились жрецы, которые приносили жертвы и возносили молитвы о благоденствии царственной души в Стране Запада, обители духов. От входа в храм длинная мощеная дорога вела к краю окультуренной земли. Здесь она соединялась с долинным, или нижним, храмом, куда тело царя привозили на барке во время ежегодного паводка, когда река затопляла поля. Здесь оно мумифицировалось, и здесь жрецы проводили важную церемонию «открытия рта», позволявшую покойному говорить и принимать пищу.

Комплекс пирамиды

Перед нами Век пирамид, который более точно называют Древним царством. Мы собираемся поговорить о величайшей из них, которая была построена Хуфу, или Хеопсом, сыном и наследником доброго царя Снофру. Хуфу несет ответственность только за одно масштабное достижение, однако размеры его такие гигантские, что оно затмило все военные и торговые подвиги его отца и пронесло без ущерба имя и славу Хуфу через 4 тысячи лет. О Великой пирамиде Гизы написано так много, что невозможно добавить какие-либо новые факты или даже подойти к ней с новой точки зрения. Все писали о ней: поэты, государственные деятели, туристы, археологи, романисты, инженеры, предсказатели будущего. Даже тщательно культивируемое презрение Марка Твена к Старому Свету покинуло его, когда он стоял под каменной громадой Великой пирамиды.

Пирамидальная форма имеет некую строгую красоту, темно-золотистый цвет камня подвержен чарующим переменам вслед за изменениями солнечного света. Но не эстетические качества Великой пирамиды околдовали стольких людей. Частично это размер – 2,5 миллиона каменных блоков весом в среднем по 2,5 тонны каждый составляют сооружение, покрывающее площадь, равную объединенной площади соборов Флоренции, Милана, Святого Петра, Святого Павла и Вестминстерского аббатства. Отчасти привлекательность лежит в атмосфере тайны и мистицизма, окружавшей пирамиды с самого начала. Даже в глазах египтян пирамиды были «домами вечности», жилищами в стране, лежавшей за пределами восприятия смертных: «Никто не возвращался оттуда, чтобы рассказать нам, как они далеко». Когда греки сменили египтян, а римляне захватили греческие владения и тень невежества пала на древнее наследие Египта, пылкое воображение посетителей в классические и позднейшие времена добавляло свои измышления, углубляющие тайну. Даже в наше время, когда люди, казалось бы, должны рассуждать разумно, пирамида Хеопса в Гизе дает плодородную почву для фантазий.

Люди, которые не умеют рассуждать разумно, мистики, помешанные на пирамидах, верят, что Великая пирамида является гигантским пророчеством в камне, построенным древними адептами магии. Археологи иногда непочтительно именуют их пирамидиотами, но школа продолжает процветать, несмотря на академические анафемы. Я не могу удержаться от цитирования нескольких наиболее забавных опусов, опубликованных в одной из книг, которые мистики продолжают выпускать с такой пугающей частотой.

«Египетское слово Pi-rem-us означало нечто, имеющее большую высоту». (Такого слова не существует, древнеегипетское слово, означающее пирамиду, – mer.) «В «Книге мертвых» Великая пирамида названа Храмом Аминь». (Сожалею, но это не так.) «Подземный храм, отмеченный в древних мистических писаниях, существование которого как центра посвящений долго отрицали, недавно обнаружен». (Я полагаю, речь идет о долинном храме Второй пирамиды, функцией которого была мумификация покойного; храм не был построен под землей, но засыпан песком и илом.) «Перед грудью Сфинкса был обнаружен огромный камень с символическими надписями и законами для посвященных». (Это, должно быть, стела Тутмоса IV, в которой объясняется, как он приобрел трон; в ней примерно столько же мистики, сколько в предвыборной речи.) «Этот камень… открывается по приказу кандидатов при произнесении магического слова». (Без комментариев.) «Принимая мистический пирамидный дюйм за единицу измерения, египтяне понимали, что англосаксонские расы (?) первыми узнают эту единицу измерения и будут смотреть на послания, скрытые в Великой пирамиде, как на предназначенные для них».

Последнее заявление, разумеется, выше всякой критики. Я не отметила специфических пророчеств, скрытых в пирамиде, в которых важные даты мировой истории отмечены ямками, или выступами, или трещинами на стенах коридоров. Питри писал, с изящным презрением, что он однажды поймал такого мистика, тайком спиливающего каменный выступ, чтобы его измерения совпали с теорией. Сэр Уильям Флиндерс Питри едва ли может быть назван предубежденным свидетелем; напротив, пирамидиоты иногда зачисляют его в свои ряды, так как вначале его работы в Гизе были предприняты по просьбе друга его отца, а друг был одним из ведущих «пирамидных» мистиков своего времени.

Я думаю, выводы, к которым Питри пришел после долгих месяцев измерений и сравнений, стоит процитировать: «Таким образом, доказано, что теории, касающиеся размеров пирамиды, совершенно нереальны… Эти фантастические теории, однако, еще льются рекой, и теоретики еще твердят, что факты соответствуют их требованиям. Бесполезно говорить о реальной истине предмета, поскольку это не оказывает влияния на тех, кто подвержен галлюцинациям подобного рода».

Выхода у нас нет; Великая пирамида в Гизе была царской усыпальницей, и ничем более. Не существует потерянных тайн, касающихся методов ее строительства, которое требовало только неограниченной рабочей силы и простейших инструментов. Мы знаем, как были построены эта и другие пирамиды, и мы могли бы построить другую точно такую же, используя те же самые методы, приди нам в голову такое желание и сумей мы набрать достаточное количество рабочих. Большая часть камня добывалась в каменоломнях близ Каира и сплавлялась на баржах в период паводка, когда вода простирается до края пустыни. Отсюда блоки перетаскивали, возможно на катках, вверх по склону плато. Первый слой камней укладывался квадратом на участке, уже снивелированном и выровненном. Без сомнения, египтяне знали достаточно об астрономии и геометрии, чтобы получить правильные углы. Они проделали прекрасную работу при разбивке наземного плана Великой пирамиды; ошибки в ориентации по сторонам света удивительно малы. Но они могли сделать это с помощью очень простых инструментов и весьма элементарной математики.

Уложив первый слой на место, второй уровень добавляли путем подъема камней по пандусам из песка и кирпичей. Когда добавлялся третий слой, пандус поднимали, сохраняя угол наклона, так что ко времени, когда сооружение оканчивалось, оно было скрыто со всех четырех сторон песчаными пандусами, простирающимися на сотни метров от пирамиды. Большинство внутренних камер и коридоров строились, пока внешняя часть была в процессе строительства; огромный каменный саркофаг в пирамиде Хуфу был опущен в погребальную камеру прежде, чем были установлены самые верхние блоки. Затем, по мере того как убирались пандусы, добавлялись облицовочные плиты из красивого белого известняка, так что, когда работа была окончена, грани пирамиды представляли собой сплошную гладкую поверхность и издалека казались покрытыми льдом. Сегодня этот прекрасный облицовочный материал исчез; вот почему Великая пирамида похожа на четырехстороннюю лестницу; облицовка стала источником готового строительного камня для позднейших царей и завоевателей.

Долинный храм Хуфу лежит под современной деревней, жители которой, естественно, сопротивляются идее раскопок. Храм пирамиды был расчищен, но оказался в плохом состоянии. Пирамида и ее храм – единственные памятники Хуфу, которые мы имеем, и фактически мы знаем очень мало о монархе, который построил самый большой монумент, когда-либо воздвигнутый во славу одного человека. Среди греков Хуфу (Хеопс) пользовался дурной славой. Как и современные посетители Гизы, они бросали взгляд на весь этот камень и тут же начинали высчитывать объем работ в человеко-часах. Расчеты поддерживали древние переводчики, которые говорили Геродоту, что 100 тысяч человек в течение 20 лет строили эту пирамиду. Цифра, возможно, не слишком далека от истины, но было бы несправедливо рисовать Хуфу в виде маниакального тирана с бичом в руке, как когда-то представляли его себе греки. Большинство работ выполнялось во время паводка, когда большие каменные блоки можно было доставлять к месту работ по воде. Поля в это время были затоплены, и крестьянам все равно нечего было делать. К тому же на работе их кормили, и, если урожай оказывался плох, они, вероятно, рады были трудиться здесь.

Картуш фараона Хуфу

Пример сложного картуша и включенных иероглифов

Вторая и Третья пирамиды Гизы были построены наследниками Хуфу, хотя и не подряд. Фараоны, правившие между Хуфу и Хафра (Хефреном) и Хафра и Менкаура, строили пирамиды в других местах, но эти гробницы, если их вообще можно идентифицировать, находятся в плохом состоянии. Гробница Хафра – это Вторая пирамида, она уступает Первой лишь по размеру и еще обладает, близ самой вершины, несколькими рядами первоначальных облицовочных плит. Менкаура, который строил пирамиду номер 3, умер прежде, чем она была окончена; немое, но красноречивое свидетельство этого можно видеть сегодня на нижних рядах облицовки вокруг основания пирамиды. Эти плиты сделаны из красного асуанского гранита вместо обычного известняка. Внешняя поверхность плит выравнивалась только после их установки на место, и мы еще можем видеть точку, на которой древние каменщики бросили инструменты, когда пришло известие, что фараон присоединился к своим предкам. Эта пирамида – последняя из больших гробниц IV династии, а Менкаура – последний из ее великих царей. Последние правители династии мало известны, их гробницы потеряны или сильно разрушены.

Другая великая достопримечательность Гизы – это Сфинкс. В Египте уйма других сфинксов, но этот самый большой. Лично меня не трогает это большое изуродованное чудовище, но остатки принадлежащего Второй пирамиде долинного храма близ Сфинкса решительно заслуживают внимания. Темный гранит на стенах был привезен вниз по реке от Асуана, за 500 миль, и здесь уложен с такой точностью, что едва можно различить стыки между громадными блоками. Строгая простота плана производит впечатление почти угрожающее в своем достоинстве.

Три великие пирамиды – далеко не единственные гробницы в Гизе. Близ больших пирамид имеется семь меньших, принадлежащих царицам, а частные гробницы разбросаны по всему плато. Хуфу, первый царь, построивший пирамиду в Гизе, заложил также и частные кладбища. Желая обеспечить своему многочисленному потомству и друзьям хорошее место в следующем мире, он заложил близ своей пирамиды настоящий «город мертвых», так что его близкие могли выиграть от его царственного присутствия. Домами в этом городе служили большие каменные мастабы, расположенные аккуратными рядами, как городские кварталы. Они, вероятно, выглядели привлекательно, когда были только что построены, со своими сверкающими, белыми как сахар стенами и цветными посвятительными надписями. Позднее простонародье, стремившееся приобщиться к вечности, испортило симметрию, застроив участки вокруг мастаб, между ними и на них самих мелкими кирпичными гробницами. Первоначально близ пирамиды Хуфу были построены 64 гробницы, среди них одна из крупнейших – для нашего старого знакомца визиря Хемиуна, махинации которого с саркофагом царской родительницы, очевидно, остались незамеченными.

Среди этих гробниц можно бродить часами, размышляя в тихой меланхолии на различные философские темы, которые обычно навеваются кладбищами. Сегодня Гиза оставляет впечатление не аккуратности, а какого-то запутанного улья из ям, колодцев и входов в гробницы. Мы можем войти в одну из гробниц, постоять там, где некогда семья покойного воздавала ему последние почести, увидеть его лицо и фигуру на погребальной стеле. Здесь мы можем почувствовать, как другие люди в другие времена искали бессмертия, – не рядовые люди, ибо уделом последних была яма в песке пустыни, где они в действительности имели больше шансов на телесную сохранность, чем их более богатые современники.

Величайшим врагом мертвых в Египте было не время, не естественные процессы разложения, а грабители, которых крестьянские могилы не интересовали. Почти все мастабы были ограблены еще в древности, некоторые – всего через несколько месяцев после похоронной службы и теми же каменщиками, которые строили гробницу. Массивные пирамиды не давали гарантий; средства защиты не составляли проблем для изобретательности древних воров, даже тяжелые каменные решетки, которые устанавливались после похорон для блокирования входа в коридор, – презирая уловки, грабители проламывались прямо через них. Это была тяжелая работа, но в расчете за час она окупалась лучше, чем любая другая.

Несмотря на сотни поколений грабителей, некоторые драгоценные объекты из эпохи Древнего царства уцелели, поскольку они их не заинтересовали. Это произведения искусства, которыми были украшены гробницы, жертвенные таблички и статуи, а в более поздних гробницах – раскрашенные цветные рельефы. Для египтянина красота не имела ценности сама по себе; его искусство всегда преследовало весьма практическую цель, ибо служило важнейшему делу выживания. Раскрашенные резные рельефы снабжали покойного, магическим образом, вещами, необходимыми в будущей жизни, и изображали занятия, которым он надеялся предаваться. Статуи в полный рост были предназначены для чрезвычайных случаев, если тщательно сохраненное тело покойного не уцелеет.

И все же художник может служить прагматическим целям, не теряя из виду прекрасного. Египетский стиль живописи кажется странным человеку, привыкшему к нашим понятиям о перспективе; человеческое тело, например, всегда показано с головой в профиль, глаза и плечи анфас, а остальное тело снова в профиль. Египтяне работали так не потому, что не умели изображать лицо анфас; за их техникой стояла концепция Вселенной, которая делала визуальное выражение несущественным. Они заботились не о том, как что-то выглядело, а о том, чем это что-то было, и они выработали способ выражения сущностных качеств объектов. Способ, который настолько их удовлетворял, что они пользовались им 3 тысячи лет. Нормы, управляющие скульптурой и живописью, были установлены рано, вероятно в конце III династии, и так строги, что археологи называют их каноном. Они никогда не были записаны, но примером их служит каждое крупное произведение искусства, созданное египетским художником; так эллин Поликлет запечатлел свой собственный канон в великолепной мужской фигуре Дорифора.

Неспециалисту легче воспринимать египетскую скульптуру, чем живопись, поскольку скульптура не подчинялась ни одному из радикальных искажений двухмерного искусства. Скульптура Древнего царства нередко производит потрясающее впечатление. Как и архитектура, она полна достоинства, строга и величественна. В позднейшие периоды ее уровня достигали, но никогда его не превзошли, фактически его не превзошли ни в одной стране и ни в одну эпоху, пока Фидий в Афинах не взял в руку резец и не показал ученикам, как заставить мрамор двигаться и дышать.

Статуи трудно фотографировать должным образом, и лишь немногие фотографии египетских скульптур воздают им должное. Чтобы оценить эти скульптуры полностью, нужно их видеть, а чтобы видеть лучшие, нужно ехать в Египет, ибо они находятся в Каирском музее. Здесь восседает на троне Хафра, и крылья божественного сокола защищают его главу, глядящую в вечность с нечеловеческим спокойствием и уверенностью; быть может, нигде понятие божественной царской власти не выражено с такой полнотой. Здесь находятся и люди помельче, такие, как благородный Рахотеп с аккуратными усиками, как у актера Кларка Гейбла, и его полногрудая супруга Нофрет. Последние две статуи изваяны в натуральную величину и живо раскрашены; глаза выложены обсидианом и горным хрусталем; они такие живые, что феллахи, которые первыми их открыли, с криками выскочили из гробницы, когда солнце впервые высветило заинтересованный взгляд визиря и его супруги.

Я много лет изучала египетское искусство, прежде чем попала в Каир; я сразу узнала каждую из знаменитых статуй, без помощи музейных табличек. Однако у меня было ощущение, что я вижу их первый раз, – так сильно реальность превосходит фотографии.

Египтологи иногда играют в игру под названием «выбирай себе период». Из трех широко очерченных периодов египетской истории некоторые предпочитают Империю за ее роскошь, космополитизм и изысканность. Другие голосуют за Среднее царство ввиду его социальных достижений; Египет тогда максимально приблизился к нашим идеалам демократии и социального благоденствия. Но достаточно многочисленная группа ученых превозносит триумфы Древнего царства. В ту эпоху, говорят они, были действительно заложены основы египетской культуры. Позднейшие периоды только пользовались ими, изменяя их незначительно и не всегда к лучшему. Скульптура Древнего царства близка сердцу классициста и пуриста. А в архитектуре какая форма может быть проще и привлекательней, чем пирамида? Мы уже рассматривали достижения медицины, но это была не единственная свободная профессия, развитая в ту раннюю эпоху.

Вот отрывок из посмертного документа чиновника времени IV династии, который устанавливает жертвоприношения в своей гробнице в соответствующей юридической форме:

«Когда бы жрец, ответственный за жертвоприношения, ни начал официальную тяжбу против своего коллеги и ни подал на него письменную жалобу, он тем самым лишится доли в его владении; все, что я дал ему, земли, люди и прочее для обеспечения посмертных жертвоприношений, будет отнято у него. Это будет возвращено ему, если он не начнет официальной тяжбы перед чиновниками, касающейся земель, людей и прочего, что я передал жрецам, ответственным за жертвоприношения…»

Не знаю, что подумал бы юрист об этом документе, но я вижу в нем всю изощренность и юридические детали, которые мы можем найти в современном завещании. На свой лад он свидетельствует о сложности общества, продуктом которого является, столь же живо (хоть и не столь красиво), как удивительная скульптура эпохи правления IV династии.

3. ДЕТИ РА

Солнечные боги популярны в политеистических культурах, ибо дневное светило является одним из самых замечательных природных объектов. Для примитивных народов его эффекты столь же заметны и важны: до освоения огня солнце было единственным источником тепла и света, а его восход отгонял страхи и демонов темноты. Египетский бог солнца, наиболее широко известный как Ра, всегда был важным божеством. Но во времена правления V династии случилось нечто, так возвысившее его, что на время он сделался верховным богом Египта.

Этот религиозный переворот был, скорее всего, организован при помощи хитрых махинаций группы ловких жрецов. К несчастью, мы имеем лишь самую слабую тень доказательств того, что переворот действительно был, и почти не знаем, как он происходил. Известно, что в то время титул сын Ра был добавлен к царским титулам и что цари V династии возвели огромные солнечные храмы, куда более внушительные, чем собственные гробницы. Существует популярная сказка, которая дает нам аллегорическую версию триумфов Ра. Рассмотрим историю Хуфу и чародеев.

Однажды случилось так, что великий фараон Хуфу обнаружил, что страдает от мучительной царской болезни – скуки. Тогда он созвал своих сыновей и приказал каждому из них рассказать сказку о чудесах и волшебстве. Первая сказка потеряна, в ней говорилось о событиях во времена Джосера, фараона III династии.

Вторая сказка была рассказана принцем Хафра, и события в ней происходили при Небка, другом царе III династии. Это была сказка о неверной жене, которая вышла замуж за волшебника – не самого подходящего кандидата в обманутые мужья. Узнав о неверности, волшебник слепил из воска крокодила и бросил его в реку, куда любовник жены пришел купаться. Немедленно крокодил стал реальным крокодилом и схватил любовника. Волшебник пошел к царю и пригласил его на реку посмотреть на чудо. Он вызвал крокодила, который ужаснул царя и придворных своей свирепостью. Но когда волшебник дотронулся до него рукой, крокодил вновь превратился в восковое чучело. Тогда волшебник рассказал царю всю историю, и тот приказал казнить неверную жену.

Следующий сын рассказал о чуде, которое имело место при Снофру, отце Хуфу. Однажды Снофру, тоже почувствовав скуку, бродил по дворцу в поисках развлечений и не находил их. Тогда он послал за жрецом и магом Заземанхом и попросил его предложить что-нибудь. Мудрец сказал: «Пусть ваше величество идет на царское озеро и соберет в ладье всех прекрасных девушек дворца. Сердце вашего величества возрадуется, увидев, как они гребут». Идея царю понравилась, и он ее усовершенствовал, приказав, чтобы красавицы были одеты в платья из рыбацких сетей.

Некоторое время сердце его величества наслаждалось зрелищем того, как девушки гребут. Но потом предводительница девушек уронила в воду красивое украшение и в горе своем перестала грести. Царь спросил, в чем дело, и девушка ему сказала. «Дайте ей другое», – нетерпеливо воскликнул царь, но девушка отказалась. «Хочу свой горшок до самого донышка», – сказала она пословицей, что означало: хочу мое украшение, а не другое, похожее.

Столкнувшись с женским упрямством, царь воздел руки к небу и снова позвал волшебника. Заземанх произнес заклинание, которое сложило озеро вдвое, как сандвич, одну половину воды на другую половину. На открывшемся дне лежало украшение, которое волшебник отдал владелице. Затем он вернул воду на место, и прогулка продолжалась, к удовольствию царя.

Когда очередь дошла до принца Дедефора, он сказал: «Мы слышали сказки о прошедших временах, где трудно отличить правду от вымысла, но, государь, в вашем собственном царстве есть великий волшебник, равный всем тем, о ком вы слышали».

В необычайном волнении царь послал сына, чтобы призвать почтенного мудреца, имя которого было Джеди. Встреча принца и волшебника описана очень трогательно: мудрец приветствует царственного юношу любезными словами похвалы, а принц помогает ему подняться на ноги и предлагает руку, чтобы сесть в ожидающую лодку, ибо Джеди очень стар.

Когда Джеди прибыл во дворец, царь попросил его исполнить свой знаменитый трюк – приставить обратно отрубленную голову. Волшебник охотно согласился, но когда царь приказал привести пленника, запротестовал: «Нет, нет, о государь и повелитель, не человека, ибо это запрещено». Слуги отрубают голову гусю, и Джеди приживляет ее обратно, к восхищению присутствующих.

После этих магических дивертисментов сказка переходит к сущности. Царь спрашивает о некоем магическом секрете, и Джеди сообщает ему, что секрет принесет ему старший из троих детей, которые еще не рождены. Но секрет – только средство ввести в повествование детей, ибо, как говорит Джеди удивленному царю, все трое станут в свое время царями Египта. «Сейчас они во чреве жены одного из жрецов Ра, но отец их не кто иной, как сам солнечный бог».