Текст книги "Любовь-победительница"

Глава 6

Расхаживая по библиотеке, Адам хмуро посматривал на мужчину, которому поручил разузнать все о Джозефин Шеппард. Освальд Дьюи, а именно так его звали, был тщедушным человечком с черными глазами-бусинками и лицом, напоминавшим потертую кожу. Он много лет проработал управляющим у Адама, а до этого – у его отца. Несмотря на то, что временами Дьюи бывал грубоват, в целом он был весьма сдержан и осторожен. Однако и ему не удалось найти беглянку.

Адам провел полдня на Боу-стрит, где судья предъявил ему целую вереницу рыжеволосых женщин, похожих по описанию на Джозефин. Они были самые разные, от насквозь пропитанных джином потаскух до рыдающих торговок, но среди них не оказалось женщины с лицом богини и глазами кошки. Адам инструктировал группу сыщиков, когда ему принесли сообщение о том, что Дьюи ждет его в Брентвелл-Хаусе. Надеясь, что управляющий нашел Джозефин, Адам вскочил на коня и во весь опор понесся по оживленным улицам Лондона.

Однако оказалось, что спешил он напрасно. Новости, привезенные Дьюи, были неутешительными.

Дьюи откинулся на спинку стула, вертя в тонких пальцах гусиное перо.

– Вы не расслышали, ваша светлость? Есть сестра-близнец – копия Джозефин Шеппард.

– Мне известно об этом.

– Известно?

– Да.

Управляющий почесал пером жидкие каштановые волосы, и облако перхоти обсыпало его темный сюртук.

– А вам известно, что она тоже исчезла? Всего три дня назад, вот когда это было. Сдается мне, она отправилась к своей сестре. Они могут прятаться где-то здесь, в Лондоне.

Адам отобрал у него перо и поставил его в серебряный стаканчик.

– Мэри Шеппард находится под моим наблюдением. Итак, у тебя есть еще какие-нибудь новости?

Дьюи дернул за узел галстука, словно тот душил его.

– Я днем и ночью вел наблюдение, ожидая появления мисс Джозефин, как вы и велели. Но она к отцу не вернулась. С тех самых пор как исчезла мисс Мэри, преподобный Томас Шеппард заперся в своей кибитке.

Мысли вихрем пронеслись в голове Адама. Что за человек был отец столь разных близнецов, одна из которых – дьяволица, другая – ангел?

– Ты уверен, что он не покидал кибитку?

Дьюи кивнул.

– Я заглядывал в окошко и видел, как он сидел, уткнувшись носом в свою Библию.

– Никаких посетителей? Никого подозрительного поблизости?

– Единственный, с кем он общался, это тот благочестивый дьякон, Виктор Габриэль. – Дьюи покачал головой. – Невезучий, подлец. Дважды его бросили почти у самого алтаря.

Адам встрепенулся.

– Поясни.

Довольный тем, что ему наконец удалось заинтересовать герцога, Дьюи ухмыльнулся, обнажив несколько зубов в золотых коронках.

– Поначалу Габриэль собирался жениться на Джозефин, но три месяца назад она бросила его и сбежала в Лондон. Теперь его невестой считается мисс Мэри.

Если бы его ударило молнией, и тогда Адам, наверное, не был бы поражен так, как при этом известии. Эта маленькая серая мышка Мэри обручена? Нет, она вовсе не серая мышка. Она роскошная женщина, когда распустит волосы, наденет платье, выгодно подчеркивающее идеальную фигуру, и когда румянец заливает ее щеки, стоит лишь ее поцеловать.

Адам вскочил и снова стал расхаживать по комнате. Его почему-то ужасно раздражало то, что Мэри ни разу и словом не обмолвилась о своем женихе.

Некоторые мужчины ценят невинность.

Ее упрек все еще не давал ему покоя. Адам не привык, чтобы под сомнение ставилась его честь джентльмена. И с какой стати она должна рассказывать ему о своей личной жизни? Ведь они принадлежат к разным слоям общества. Она ему никто. Всего лишь средство, чтобы заманить в ловушку Джозефин.

– Расскажи мне все, что тебе известно об этом Викторе Габриэле, – велел Адам.

– Дайте-ка подумать. – Дьюи потянулся и задел небольшой глобус, который тут же начал вращаться. – Габриэль помогает Томасу Шеппарду, иногда читая проповеди пастве, иногда раздавая тексты псалмов и руководя общей молитвой. Он исчез на день-два, разыскивая мисс Мэри, словно его сердце было разбито. Этот человек – воплощение святости и красив, как его тезка архангел. Все женщины чуть ли не падают в обморок, когда он рядом.

Кончиком пальца Адам остановил вращение глобуса.

– У него должны быть недостатки. Может, вино или карты?

– Только не у дьякона Габриэля! Он чист, как слеза непорочной Девы Марии. Женщины ловят каждое его слово, и это истинно так. Как несправедливо по отношению к остальным джентльменам, особенно когда он упрекает их в плотских желаниях! Да ведь после его проповеди мужчина не может даже за деньги немного покувыркаться с девчонкой.

Этот Виктор Габриэль казался воплощением всех мыслимых достоинств. Холодный, словно рыба, он даже не сумел распознать чувственную натуру своей невесты. Да, подходящий муж для маленькой «Девы Марии».

Эта мысль почему-то совсем не улучшила настроение Адама.

– Возвращайся в Суссекс и проследи за Джозефин, если она появится. Кроме того, сообщай мне обо всех подозрительных шагах Томаса Шеппарда. Вот, возьми на расходы.

Открыв ящик стола, он вытащил золотой соверен и бросил его Дьюи. Маленький, человечек ловко поймал монету и склонился в поклоне, вновь обсыпав сюртук дождем перхоти.

– Вы так щедры, ваша светлость.

Выскользнув через дверь в сад, он оставил Адама наедине с его мрачными мыслями.

Значит, Мэри собирается замуж за человека, брошенного ее сестрой? Томас Шеппард, конечно, был бы рад, если бы одна из его дочерей вышла замуж за его преемника. Адам вдруг подумал: не обидно ли Мэри оказаться на вторых ролях и довольствоваться объедками со стола сестры?

Да ведь и его самого больше тянуло к жизнерадостной Джозефин. Но под мрачной одеждой Мэри и ее застенчивостью скрывалась энергичная, упрямая, временами совершенно невозможная женщина. Понимает ли это Виктор Габриэль? Будет ли он восторгаться этими качествами или станет подавлять их?

Вскоре Мэри вновь вернется к кочевой жизни – ведь другой жизни она не знает, привыкнув скитаться по холмам и долинам Англии с отцом и будущим мужем, этим святошей. О чем они говорят, проводя весь день в дороге? Читают Священное Писание? Или смеются и поддразнивают друг друга, как принято в любящей и дружной семье?

Адам невидящим взглядом уставился в окно. Как это странно – не иметь клочка земли, который можно было бы назвать своим. Сам он дорожил принадлежащими ему многочисленными землями, особенно загородным поместьем, где мог укрыться от скуки званых вечеров или не торопясь объезжать свои владения. Испытывала ли Мэри тоску по настоящему дому? Или ей нравится жить в повозке и переезжать с места на место, никогда не задерживаясь подолгу в каком-нибудь населенном пункте? Мэри была для него полной загадкой: она могла быть холодной и неприступной, а в следующее мгновение уже таяла в его объятиях, словно он был бесконечно дорог и близок ей.

Ему не сиделось на месте, и он вышел из комнаты, еще не решив, куда направится дальше. Черт бы побрал его любопытство! Лучше сосредоточиться на предстоящем вечере. Скоро Мэри начнет переодеваться, чтобы успешно сыграть свою роль. Он заедет за ней и прикажет горничной превратить ее из ангела в шлюху, много повидавшую в своей нелегкой жизни.

После сегодняшнего вечера Мэри ему больше не понадобится. Она вернется туда, откуда явилась. А Адам отомстит за брата. Он увидит, как ее сестра болтается на виселице в Олд– Бейли.[4]4
  Центральный уголовный суд – по названию улицы в Лондоне, на которой он находится.


[Закрыть]

Проходя мимо кресла, Адам случайно заметил, что между спинкой и стеной виднеется что-то желтое. Нахмурившись, он нагнулся и вытащил сверток.

На ковер упала шляпка. Кроме того, он обнаружил две помятые накидки, и обе были ему знакомы: желтая с красной отделкой принадлежала Софи, а вторая, грязно-зеленого цвета, – Мэри.

Он мгновенно понял, что они здесь, в его доме.

И причина была только одна. Сирил.

Адам решительно покинул библиотеку и направился к ближайшей лестнице, перепрыгивая через две ступени. Ковер заглушал звук его шагов. Черт бы побрал эту религиозную упрямицу! Она и близко не должна подходить к его брату! Если Сирил очнется, он может принять Мэри за свою легкомысленную возлюбленную, заявит, что именно она стреляла в него, и тогда план Адама по поимке Джозефин провалится.

Когда он повернул за угол, оказалось, что все гораздо хуже, чем он представлял. К спальне Адама поспешно направлялась женщина.

Он нагнал ее буквально в двух шагах от двери.

– Мама, почему ты не отдыхаешь?

– Я должна навестить Сирила. – Элеонора Сент-Шелдон, в платье густо-бронзового цвета, с седыми волосами, уложенными в корону, выглядела истинной герцогиней. Но непоколебимое спокойствие сейчас изменило ей, и она нервно теребила кружевной воротник. – Я должна пойти к нему.

И застать там абсолютную копию Джозефин?

– Это не очень разумно в данный момент. Тебе нельзя утомляться. Пусть Сирилом занимаются врачи. – Адам говорил спокойно, стараясь увести ее от двери. – Я пошлю за тобой, если ему стало лучше.

– Ты не понимаешь, – простонала она. – Одна из служанок проходила мимо его спальни и услышала крик. О, мой дорогой мальчик, наверное, умер!

Она оттолкнула его и, прежде чем Адам успел сказать хоть слово, бросилась бежать, совершенно забыв о хороших манерах. Через мгновение она распахнула дверь – и тут же отпрянула назад, прижав руки к груди.

Адам, оказавшись в этот момент за ее спиной, услышал, как из затемненной спальни доносятся волшебные звуки женского пения. Необыкновенной красоты голос пел что-то нежное и убаюкивающее, напоминающее колыбельную песню. Но нет, это был один из псалмов. Что-то о Господе, надежде и небесной колеснице. Мэри.

Адам хотел немедленно положить этому конец – что эта девчонка себе позволяет! – но вскоре его сердце забилось от восторга. Она стояла на коленях у постели, словно ангел, сошедший на землю, ее руки были сжаты в молитве, лицо поднято к свету. И Адам невольно почувствовал, как воспарила его душа, охваченная желанием, и ему захотелось опуститься рядом с ней на колени и, затаив дыхание, внимать ее пению.

В этот момент невероятного восторга он почувствовал, что жаждет ее. Жаждет не просто мимолетного наслаждения ее телом. Нет, он хочет видеть ее улыбку, хочет знать все ее радости и печали. Он хотел завладеть ее сердцем.

Адам вздрогнул, как будто его внезапно разбудили, когда его мать ворвалась в спальню с криками:

– Потаскуха! Убийца! Ты пришла, чтобы прикончить моего сына?

Мэри замолчала на полуслове и, повернувшись, испуганно посмотрела на герцогиню.

– Прошу вас, я ничего не делала, только молилась…

– Отойди от него! Немедленно!

Мэри поспешно встала, едва не запутавшись в подоле платья, отскочила к изножию кровати и ухватилась за столбик полога. Ее нежные груди вздымались, их полушария, словно спелые персики, виднелись в вырезе золотистого платья.

Герцогиня склонилась над Сирилом и дрожащей рукой коснулась его лба, щек.

– Слава Богу, он жив.

Адам обнял мать за плечи.

– Мама, пойдем. Дай мне самому во всем разобраться.

– Нет, я не позволю обращаться со мной, как с инвалидом. – Она, казалось, обрела силу и, расправив плечи, устремилась к Мэри: – Как ты посмела пробраться в мой дом! Адам, прикажи послать за полицией. Эта потаскуха не должна ускользнуть от возмездия.

Мэри стояла широко раскрыв глаза, словно загнанная в угол голубка. На ее лице читался страх и, как это ни странно, сострадание.

– Прошу прощения, – прошептала она, – я совсем не хотела причинить вам боль.

При виде яростно сжатых губ матери Адам понял, что единственный выход – сказать правду.

– Она не Джозефин Шеппард, мама! Это ее сестра Мэри. Они – близнецы.

Герцогиня, резко обернувшись, воззрилась на него.

– Это ложь! Две женщины не могут быть так похожи.

– Они не абсолютно похожи. Посмотри на родинку с правой стороны ее рта. У Джозефин такая родинка слева.

Его мать гневно уставилась на Мэри. Пылавший в камине огонь нагрел комнату так, что в ней нечем было дышать. Пот струйкой стекал по шее Адама как напоминание о том, что врач велел держать Сирила в тепле, опасаясь его простуды.

– Адам прав, мама. – Софи вышла из тени с другой стороны кровати. – Ее действительно зовут Мэри. Она очень мила и застенчива, и у нее прекрасные манеры.

Адам чуть не застонал. Он так увлекся Мэри, что совершенно забыл о сестре.

– Софрония? – с упреком произнесла герцогиня. – А откуда ты можешь знать эту… эту простолюдинку?

Софи вызывающе вздернула подбородок.

– Я только вчера познакомилась с Мэри, совершенно случайно. И она очень достойный человек. Адам может все тебе рассказать о ней.

Герцогиня одарила его надменным взглядом.

– Я жду твоих объяснений.

Адам скорее солгал бы Всевышнему, нежели герцогине Сент-Шелдон. Но сейчас вынужден был солгать:

– Мэри Шеппард приехала, чтобы найти сестру. Я сказал ей, что если сыщики с Боу-стрит не могут найти Джозефин Шеппард, то чем могу помочь я? Мисс Шеппард очень просила разрешить ей помолиться у постели Сирила. Я не увидел никакого вреда в ее просьбе. Софи любезно согласилась сопровождать ее.

Софи сверкнула благодарной улыбкой, но тут же вновь стала серьезной.

– Ты с ума сошел? – поинтересовалась его мать обманчиво тихим голосом. – Моя дочь не может сопровождать всякую шваль. Это подорвет ее репутацию.

Адам никогда не считал герцогиню способной на низость, и эти слова ошеломили его. Как и вид Мэри с поникшей головой.

– Мама, я вынужден просить тебя воздержаться от оскорблений моих гостей!

Глаза герцогини расширились.

– Неужели тебя так мало заботит твоя семья?

– Меня заботит необходимость быть вежливым. Я хочу, чтобы к моим гостям относились с должным уважением.

– Ничего плохого не случилось, мама, – вмешалась Софи. – Здесь только ты и Адам. И мы так надеялись, что пение Мэри разбудит Сирила.

– Он один раз пошевелился, – застенчиво сказала Мэри. – Когда я пела, я заметила, как дрогнули его ресницы.

Сердце Адама сжалось. Движимый отчаянной надеждой, он склонился над Сирилом. Лицо брата было неподвижным, лишь размеренно вздымалась и опускалась грудь. Он был так бледен, что у Адама навернулись слезы на глаза. Он мягко коснулся щеки Сирила и, почувствовав ее тепло, немного приободрился.

Он подошел к Мэри и схватил ее за плечи. Ее хрупкость так не вязалась с силой ее характера.

– Вы уверены?

– Да, ваша светлость.

– Не верь ей! – вмешалась герцогиня. – Она, несомненно, хочет ввести нас в заблуждение, породив ложные надежды. Не успеешь оглянуться, как она будет требовать вознаграждения – деньгами и драгоценностями.

Отпустив Мэри, Адам повернулся к Софи:

– Ты видела, как пошевелился Сирил?

Она беспомощно развела руки.

– Ну… я…

– Говори правду.

– Прости, Адам, я, наверное, смотрела в другую сторону.

– Это было, – настойчиво сказала. Мэри. – Лорд Сирил, должно быть, принял меня за Джозефин. Леди Софи сказала, что наши голоса похожи.

– Ну тогда нам нужно побыстрее убрать вас от него, – холодно произнесла герцогиня и величественным жестом приказала всем покинуть спальню сына. – Упаси Бог, если мой сын вдруг услышит голос женщины, пытавшейся убить его! Одно это может свести его в могилу.

Мэри гордо вздернула подбородок.

– Моя сестра не стреляла в лорда Сирила! Джо никогда бы не смогла причинить вреда живому существу. Спросите герцога. Он скажет вам.

Адам сжался: ну и ситуация! Три женщины воззрились на него: мать – подозрительно, Софи – с тревогой, а Мэри – с абсолютным доверием.

Как же, черт побери, выпутаться из этого клубка лжи?

– Расследование продолжается, – сказал он. – Мы не узнаем всей правды, пока не будет найдена Джозефин или пока не очнется. Сирил. А до этого момента я рекомендую вам, дамы, не тревожиться понапрасну.

И прежде чем его мать успела возразить, Адам схватил Мэри за локоть.

– Позвольте проводить вас, мисс Шеппард. Софи, будь любезна, проводи матушку в ее покои. – И он стремительно вывел Мэри из спальни.

Она как-то странно посмотрела на него; словно хотела возразить, но промолчала и шагала рядом с ним, сжав губы и сдвинув брови.

Мэри, несомненно, отчитает его за то, что он обошел вопрос о вине ее сестры. Ведь она и не догадывается, что ему нечего сказать ей.

– Пусть подадут мою карету, – велел он лакею, стоявшему у парадных дверей.

Дождавшись, пока лакей уйдет, Мэри сказала:

– Лорд Сирил действительно пошевелился, я уверена!

– Возможно, это была всего лишь игра света.

– Вовсе нет! Если я попытаюсь вновь, он, может быть, откликнется на мой голос и очнется.

– О нем заботятся лучшие доктора Лондона. Когда я согласился объединить наши усилия, то предполагалось, что вы будете подчиняться моим правилам. А вы пренебрегли моим доверием, тайком пробравшись ко мне в дом.

Возбуждение, осветившее ее лицо, погасло, щеки побледнели.

– Я едва не забыла о вашем высокомерии, милорд герцог. Как вы переживете, если кто-нибудь из вашего круга узнает, что вы пустили простолюдинку в этот дворец! – Она тряхнула головой, и пряди золотисто-рыжих волос взлетели над ее лбом. – Как вы можете думать о такой ерунде, когда речь идет о здоровье вашего брата? О его жизни, наконец?

Адам подавил возраставший страх за здоровье Сирила. Придя в себя, брат наверняка обвинит во всем свою любовницу. А Мэри пока слишком рано знать об этом.

– Нужно думать и о здоровье моей матери. Я не допущу, чтобы она напрасно расстраивалась.

Мэри на мгновение опустила голову, потом, вздернув подбородок, посмотрела ему прямо в глаза.

– Лорд Сирил должен прийти в себя. Если мой сегодняшний маскарад не поможет, только он сможет защитить доброе имя Джозефин.

Адам сцепил руки за спиной.

– Маловероятно, что Сирил видел стрелявшего в него человека. В спальне Джозефин было темно. Нам лучше сосредоточиться на сегодняшнем плане.

– Почему вы так упрямитесь? Мы должны использовать любую возможность. – Мэри сжала кулаки. Зеленые глаза смотрели холодно и осуждающе. – Похоже, вы не одобряете выбор вашего брата и не хотите, чтобы Джо стала его женой! Поэтому и замыслили их разлучить.

Жена. Адам похолодел. Черт бы побрал Софи и ее длинный язык! И черт бы побрал этот маскарад, вынуждающий его притворяться, что он признает невиновность Джозефин Шеппард.

Адам расхаживал взад и вперед по холлу, его шаги по мраморному полу отдавались гулким эхом.

– Я хочу поймать похитителя Джозефин столь же сильно, как и вы. Я хочу увидеть за решеткой человека, напавшего на моего брата. Иных планов у меня нет.

Она преградила ему путь.

– Тогда почему вы не рассказали мне об их помолвке? Почему я должна узнавать правду от вашей сестры?

– Это было упущение с моей стороны. Просто я слишком сейчас обеспокоен.

– Но…

– Достаточно! Сейчас не время и не место для обсуждения столь деликатного вопроса.

Адам опустил вуаль на лицо Мэри и взял ее за руку. Не дожидаясь возвращения лакея, он открыл дверь и потащил ее за собой на парадное крыльцо. Поднявшийся ветер доносил запах золы и конского навоза, знакомые ароматы города. Адаму не терпелось отвезти Мэри в дом ее сестры и поскорее покончить с этим маскарадом.

В это время как раз подали черное закрытое ландо, запряженное четверкой гнедых. Адам поспешно устремился вниз по парадной лестнице, по соломе, накиданной поверх дороги и вновь напомнившей ему о тяжелом состоянии брата. Лакей открыл дверь кареты, которую не украшал герцогский герб. Сегодня Адаму нужна была анонимность.

Они расположились на сиденье, и ландо тут же тронулось. Мэри немедленно повернулась к Адаму:

– Вы благословите их брак?

Будь проклята ее настойчивость!

– Мисс Шеппард, прежде чем планировать свадьбу, следует найти вашу сестру.

– Значит, не одобряете. – Она откинулась на сиденье, вуаль скрывала ее лицо, но Адаму показалось, что он видит нахмуренные брови. – Вы думаете, что, отмахнувшись от их любви, сможете сделать вид, что ее не существует?

– Любовь не имеет никакого отношения к данному преступлению.

– Напротив, очень даже имеет. Она доказывает, что Джо никогда не стала бы стрелять в лорда Сирила. Что, кстати, вы и должны были сказать вашей матери. Почему же вы не сделали этого?

– Рискуя повториться, напомню, что у нее слабое здоровье.

– И она хочет, чтобы мою сестру признали виновной. Тогда о свадьбе и речи не будет. – Вуаль всколыхнулась, когда она недовольно фыркнула. Он представил, как Мэри сжимает губы, и это было так невозможно заманчиво, что ему захотелось целовать их, пока они не раскроются ему навстречу. – Казалось бы, – продолжила она, – герцогиня должна отбросить предрассудки. Ей следует поздравить сына, испытавшего счастье настоящей любви.

– Любовь, – мрачно заявил Адам, – едва ли имеет значение при выборе жены. Для человека знатного происхождения брак – это династический союз, объединение двух видных семей.

– Какая чепуха! Мужчина и женщина должны иметь возможность самим устраивать собственное счастье, вместо того чтобы позволять другим диктовать, как им жить.

– А вы-то следуете собственным проповедям? Или все же позволили вашему отцу выбрать этот ходячий образец праведности, за которого собираетесь замуж?

Едва эти слова сорвались с его губ, как Адам понял, что, вспылив, допустил ошибку. Мэри окаменела.

– Вы знаете о Викторе? Откуда?

Адам решил, что рано или поздно она все равно узнает об организованной им слежке.

– Я послал своего человека в Суссекс разузнать все о Джозефин и, возможно, найти ключ к ее исчезновению.

– Вы следили за моим отцом?

– Я просто делал все, что мог.

– А с чего вы решили, что папа может знать, кто похитил Джо? – Ее пальцы вцепились в золотистую ткань платья. – Значит, вы мне лгали. Вы вообще не верите, что ее похитили. Возможно, вы думаете, что это она стреляла в Сирила, а затем сбежала и спряталась у отца.

Она слишком умна, слишком проницательна!

Адам заставил себя непринужденно рассмеяться и накрыл рукой ее сжатые пальцы.

– Моя дорогая противоречивая Мэри. Я провел эти два дня, обучая вас, как обмануть похитителя вашей сестры. Я не стал бы утруждать себя, если бы мои намерения не были искренними. Вы можете доверять мне.

– Могу ли? Что еще вы мне не рассказали?

Ее рука настороженно замерла в его руке. Замкнутое пространство кареты делало их уединение интимным. Мэри казалась таинственной и недоступной, словно невеста, впервые встречающаяся с будущим мужем. Леди, достойной ухаживания.

Как глупо. Она вовсе не леди. И никогда ей не стать его герцогиней.

И все же Адам, поднимая ее вуаль, почему-то чувствовал себя женихом. И обнаружил, к своему удивлению, что жаждет Мэри с яростным пылом. Его взгляд задержался на ее лице, вздернутом носике, упрямом подбородке и непокорных губах. Их руки переплелись у нее на коленях, и Адам остро чувствовал стройные, красивые бедра под ее платьем и нижними юбками.

– Да, действительно, есть еще кое-что, чего я не сказал вам.

Она подалась к нему.

– Да?

Ее огромные зеленые глаза были полны любопытства, а ему хотелось, чтобы они смотрели на него с любовью. Подняв руку, он погладил бархатистый изгиб ее губ.

– Я не сказал вам, – прошептал он, – как много я думал о нашем поцелуе. И о том, как жажду продолжения нашего урока.

Зеленые глаза распахнулись, губы приоткрылись, и ее дыхание согрело его пальцы. Ее невинность невероятно притягивала его, и он наклонился вперед, прикоснулся губами к ее рту, потом еще раз, наслаждаясь вырвавшимся у нее вздохом. Удивительная нежность, вспыхнувшая в нем, боролась с огнем его желания. Он вдруг пожалел, что не встретил ее в другое время, в другом месте, при иных, более счастливых обстоятельствах. Тогда у него было бы время неторопливо соблазнить ее, время, чтобы ухаживать за ней и завоевать ее сердце. Время, когда он мог уговорить ее стать его возлюбленной…

Она внезапно отстранилась, вскочила и застучала кулаком в потолок кареты.

– Немедленно остановите карету! – велела она кучеру. – Я хочу выйти.

– Какого черта… – начал было Адам.

Мэри вцепилась в ручку дверцы. Он накрыл рукой ее тонкое запястье, но она так вырывалась, что Адам побоялся сломать ей руку и отпустил ее.

Как только ландо замедлило ход, Мэри распахнула дверцу и выпрыгнула на оживленную улицу.