Текст книги "Главное – быть. О любви, самопознании и взаимоотношениях"

Ошо
Главное – быть. О любви, самопознании и взаимоотношениях

Любовь – это не единое явление, она двойственна. Это – веревка, натянутая между двумя полярностями.

Вы должны будете понять эти две полярности: одна из них – секс, другая – молитва.

Любовь – это веревка, натянутая между сексом и молитвой, часть ее – секс, часть – молитва…

Ошо

ОШО является зарегистрированной торговой маркой и используется с разрешения Osho International Foundation; www.osho.com/trademarks

Все права защищены.

Публикуется на основе Соглашения с Osho International Foundation, Banhofstr/52, 8001 Zurich, Switzerland, www.osho.com

Почему так трудно быть в отношениях?

Потому что вас еще нет. Есть внутренняя пустота и страх, что если вы завяжете с кем-то отношения, то рано или поздно ваша пустота будет раскрыта. Поэтому более безопасным кажется держаться от людей на расстоянии; по крайней мере, вы можете притвориться, что вы есть.

Вас нет. Вы еще не родились, вы – лишь возможность. Вы еще не исполнились – а только два самореализовавшихся человека могут вступить в отношения. Быть в отношениях – одно из самых прекрасных явлений в жизни; быть в отношениях – значит любить, быть в отношениях – значит делиться. Но прежде чем вы сможете делиться, вы должны иметь. И прежде чем вы сможете любить, вы должны быть полны любви, переполнены любовью.

Два семени не могут быть в отношениях – они закрыты. В отношения могут вступить два цветка – они открыты, они могут посылать друг другу свой аромат, они могут танцевать под одним и тем же солнцем и под одним и тем же ветром, они могут вести диалог, они могут шептаться. Но для двух семян это невозможно. Семена полностью закрыты, лишены окон – как им общаться?

И именно так обстоит дело. Человек рождается, как семя; он может стать цветком, а может и не стать. Все зависит от вас – от того, что вы с собой делаете, растете вы или нет. Это ваш выбор – и вам каждую секунду приходится с ним сталкиваться; каждую секунду вы оказываетесь на распутье.

Миллионы людей решают не расти. Они остаются семенами, они остаются возможностями, они никогда не становятся чем-то реальным. Они не знают, что такое самореализация, они не знают, что такое самоосуществление (self-actualization), они ничего не знают о том, что значит «быть». Они живут совершенно пустыми, и совершенно пустыми они умирают. Как они могут вступить в отношения?

Это будет означать выставить себя напоказ – свою наготу, свое уродство, свою пустоту – и кажется, что безопаснее сохранять дистанцию. Даже влюбленные сохраняют дистанцию; они сближаются лишь до определенного предела и всегда настороже – когда им отступить? У них есть границы; они никогда не переходят этих границ, они остаются заточенными в своих границах.

Да, существует некий вид связи, но это не отношения, а обладание, владение. Муж владеет женой, жена владеет мужем, родители владеют детьми и так далее, и тому подобное. Но владеть не означает быть в отношениях. На самом деле владеть – значит разрушить любую возможность построить отношения. Если вы находитесь в отношениях, вы уважаете, вы не можете владеть. Если вы в отношениях, то между вами существует глубокое взаимное уважение. Если вы в отношениях, то вы подходите очень близко, очень-очень близко, в глубокой интимности, соприкасаясь друг с другом. И тем не менее, свобода другого человека не нарушается, тем не менее, другой остается независимой индивидуальностью. Взаимоотношения – это взаимосвязь «я – ты», а не «я – это» – перекрывающиеся, взаимопроникающие, и, в то же время, в каком-то смысле независимые.

Халиль Джебран, поэт, говорит: «Будьте подобны двум колоннам, поддерживающим одну кровлю, но не пытайтесь завладеть другим, оставьте другого независимым. Поддерживайте одну кровлю, которая есть любовь».

Двое любящих поддерживают нечто невидимое и нечто безмерно ценное: некую поэзию бытия, некую музыку, которая слышится в глубочайших тайниках их существования. Они поддерживают это вдвоем, поддерживают некую гармонию – и, тем не менее, остаются независимыми. Они могут раскрыть себя другому, потому что страха нет. Они знают, что они существуют. Они знают свою внутреннюю красоту, они знают свой внутренний аромат; страха нет.

Но обычно этот страх присутствует, потому что у вас нет никакого аромата. Если вы раскроете себя, то от вас будет просто вонять. От вас будет вонять ревностью, ненавистью, злобой, похотью. У вас не будет аромата любви, молитвы, сострадания.

Миллионы людей решили оставаться семенами. Почему? Если они могут стать цветами и танцевать на ветру под солнцем и луной, почему они решили оставаться семенами? В их решении что-то есть: быть семенем безопаснее, чем цветком. Цветок хрупок, а семя не хрупкое, оно выглядит очень прочным. Цветок очень легко уничтожить: всего лишь сильный ветер – и лепестки облетят. Семя так легко ветром не уничтожить, семя очень хорошо защищено, оно в безопасности. Цветок – такая нежная вещь – открыт и подвергается стольким опасностям. Может налететь сильный ветер, может хлынуть ливень, солнце может быть слишком жарким, какой-нибудь дурак может сорвать цветок. С цветком может случиться все, с ним может случиться что угодно, цветок постоянно в опасности. А семя – в безопасности, и поэтому миллионы людей решают оставаться семенами. Но оставаться семенем – значит оставаться мертвым, оставаться семенем – значит вообще не жить. Конечно, это безопасно, но в этом нет жизни. Смерть безопасна, жизнь небезопасна. Тот, кто хочет действительно жить, должен жить в опасности, в постоянной опасности. Тот, кто хочет достичь вершин, не должен бояться сгинуть. Тот, кто хочет взобраться на высочайшие пики, не должен бояться откуда-нибудь свалиться, поскользнувшись.

Чем сильнее это стремление к росту, тем больше и больше приходится идти на риск. Настоящий человек принимает опасность как свой подлинный образ жизни, как подлинную атмосферу роста.

Ты спрашиваешь: «Почему так трудно быть в отношениях?»

Это трудно, потому что тебя еще нет. Прежде – будь. Лишь потом возможно все остальное. Прежде будь.

Иисус говорит об этом по-своему: «Ищите прежде Царства Божия, и все приложится вам». Это просто древнее выражение того же, что говорю я: «Прежде будьте, и все приложится вам».

Главное требование – быть. Если вы есть, то храбрость приходит как следствие. Если вы есть, возникает огромное желание приключения, исследования. И когда вы готовы исследовать, вы можете вступать в отношения. Взаимоотношения – это исследование, исследование сознания другого человека, исследование территории другого. Но, исследуя чужую территорию, вы должны позволить другому исследовать вас, принять его у себя; это движение не может быть односторонним. И вы можете позволить другому человеку исследовать вас лишь тогда, когда у вас что-то есть, когда у вас внутри – некое сокровище. Тогда страха нет. По сути, вы приглашаете гостя, вы обнимаете гостя, зовете его в дом, хотите, чтобы он вошел. Вы хотите, чтобы он увидел то, что вы открыли в себе, вы хотите поделиться этим.

Прежде будьте – и тогда вы сможете быть в отношениях. И запомните: быть в отношениях (to relate) – это прекрасно. Связь (relationship) – это совершенно другое явление; связь – это нечто мертвое, застывшее, дошедшее до точки. Вы женились на женщине; это точка, конец. Теперь все будет идти на убыль. Вы достигли предела, ничто больше не растет. Река остановилась и превращается в пруд. Связь – это уже вещь, нечто законченное; отношения – это процесс. Избегайте связей и все глубже и глубже идите в отношения.

Я ставлю акцент на глаголы – не на существительные; насколько это возможно, избегайте существительных. Я понимаю – в языке их не избежать; но избегайте их в жизни, потому что жизнь – это глагол. Жизнь – не существительное, на самом деле это «житие», а не «жизнь». Это не любовь, это «любление»[1]1
  В оригинале – «loving» – существительное, которое Ошо образует от глагола «to love» – «любить» (англ.). – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]. Это не связь (relationship), это процесс отношений (relating). Это не песня, это пение. Это не танец, это «танцевание».

Поймите это различие, почувствуйте его вкус. Танец – это нечто завершенное: последние штрихи добавлены, теперь больше ничего не сделаешь. Нечто законченное есть нечто мертвое. Жизнь не знает точек; запятые – да, но не точки. Места отдыха – да, но не пункт назначения.

Вместо того чтобы думать о том, как быть в отношениях, выполните первое требование: медитируйте, будьте, и тогда отношения возникнут из этого сами собой. Тот, кто становится безмолвным, блаженным, тот, кто начинает переполняться энергиями, становится цветком, должен войти в отношения. Это не есть что-то, чему он должен учиться, это начинает происходить. Он вступает в отношения с людьми, он вступает в отношения с животными, он вступает в отношения с деревьями, он вступает в отношения даже со скалами.

По сути, он двадцать четыре часа в сутки пребывает в отношениях. Если он идет по земле, он в отношениях с землей; его стопы касаются земли, он в отношениях. Если он плавает в реке, он вступает в отношения с рекой, и если он смотрит на звезды, у него начинаются отношения со звездами.

Это не вопрос взаимоотношений, связи с кем-то конкретно. Главное заключается в том, что если вы есть, то вся ваша жизнь становится отношениями. Это постоянная песня, постоянный танец, это непрерывность, поток, подобный реке.

Медитируйте, найдите сначала свой собственный центр. Прежде, чем вы сможете быть в отношениях с кем-либо еще, войдите в отношения с самим собой. Это главное требование, которое должно быть выполнено. Без него невозможно ничего. С ним же нет ничего невозможного.

Я влюбился и много страдал, но, тем не менее, я почему-то не склонен оставить мечту о том, что, в конце концов, я найду глубокую реализацию в любви. Как мне выйти за пределы этой привязанности, такой питающей и все же такой болезненной?

Любовь – и то, и другое. Она питающая и болезненная, она есть агония, и она есть экстаз, потому что любовь – это встреча земли и неба, известного и неизвестного, видимого и невидимого.

Любовь – это граница, разделяющая материю и сознание, граница низшего и высшего. Корни любви – в земле; это ее боль, ее агония. А ветви любви – в небе; это ее экстаз.

Любовь – не единое явление, она двойственна. Это – веревка, натянутая между двумя полярностями. Вы должны будете понять эти две полярности: одна из них – секс, другая – молитва. Любовь – это веревка, натянутая между сексом и молитвой, часть ее – секс, часть – молитва.

Сексуальная часть неизбежно будет приносить много несчастий, а та часть, что принадлежит молитве, принесет много радостей. Поэтому отказаться от любви трудно: человек боится, что если он отвергнет любовь, будут отвергнуты и приносимые ею радости. Но быть в ней тотально он тоже не способен. Потому что вся эта боль снова и снова побуждает вас отказаться от нее. Таковы страдания влюбленного: влюбленный живет в напряжении, разрываемый на части.

Я понимаю твою проблему. Это главная проблема всех влюбленных, потому что любовь приносит и то, и другое – много шипов и много цветов – и то, и другое приходит вместе. Любовь – это розовый куст. Человек не хочет этих шипов, он хотел бы, чтобы розовый куст состоял из одних лишь цветов без шипов; но они приходят вместе, они – аспекты одной энергии.

Но я не призываю тебя отвергнуть любовь, я не призываю тебя стать отстраненным. Вот что я говорю тебе: делай ее все более и более молитвенной. Суть моего подхода состоит в трансформации – не в отвержении. Ты, должно быть, меня не понял. Я не против секса, но я целиком за то, чтобы сделать секс молитвой. Низшее может быть захвачено высшим, и тогда боль от этого исчезает.

Почему в сексуальности присутствует боль? Потому что она напоминает вам о вашей животной природе – вот что это за боль. Она напоминает о прошлом, она напоминает о вашей биологической зависимости; она напоминает о том, что вы не свободны, что вы пребываете в рабстве инстинктов, данных природой, что вы не независимы от природы, что природа дергает вас за нитки, что вы лишь марионетка в руках неизвестных бессознательных сил.

Секс ощущается как унижение. В сексе вы начинаете чувствовать, что теряете свое достоинство, – отсюда боль. А притом, что все так быстро заканчивается, рано или поздно любой разумный человек начнет осознавать, что удовлетворение преходяще, а за ним следуют долгие ночи боли.

Экстаз – совсем как легкий ветерок: он приходит и уходит, оставляя вас в состоянии опустошения, совершенно расстроенными, разочарованными. Вы надеялись на многое, ваша инстинктивная часть обещала вам много всего – и ни одно обещание не выполнено.

По существу, секс – это стратегия, используемая природой, чтобы увековечивать себя. Это механизм, заставляющий вас размножаться, ведь иначе люди исчезнут. Просто представьте себе человечество, в котором секс больше не является инстинктом, и вы свободны по своей воле заниматься или не заниматься сексом. В этом случае все будет выглядеть настолько абсурдным, все будет выглядеть смешным. Только подумайте: если не будет влекущей вас инстинктивной силы, не думаю, что кто-нибудь будет готов заниматься сексом. Никто не занимается им добровольно; человек идет на это с неохотой, сопротивляясь.

Если вы почитаете о моделях сексуального поведения у различных видов животных и насекомых, вы будете очень озадачены: могли бы они такое делать, если бы это было оставлено на их усмотрение? Например, есть пауки, у которых самка, когда самец занимается с ней любовью, начинает его поедать. К тому времени, когда любовь заканчивается, и с самцом покончено! Теперь представьте, что у этих пауков есть свобода выбора: как только они увидят самку, они убегут как можно дальше. Зачем им совершать самоубийство? Они видели, как таким образом исчезают другие самцы, – это происходит каждый день. Но когда ими овладевает инстинкт, они всего лишь его рабы. Дрожа, в страхе, они, тем не менее, занимаются любовью, отлично зная, что это конец. Когда у самца наступает оргазм, самка начинает его поедать.

У самки клопа нет отверстия, поэтому заниматься с ней любовью очень трудно. Клоп-самец должен сначала проделать в ней дырку. Вы можете легко увидеть, является самка клопа девственницей или нет, потому что после каждого занятия любовью остается шрам – вот уж действительно задолбал так задолбал! – но она добровольно позволяет это. Это больно, и существует опасность для ее жизни, потому что, если самец проделает дырку где-нибудь не в том месте, она умрет – а ведь встречаются и самцы-идиоты! Но, тем не менее, приходится идти на риск; существует некое бессознательное принуждение, настолько сильное, что приходится соглашаться.

Если бы секс был оставлен на ваше усмотрение, то я не думаю, что люди бы им занимались. Есть причины тому, что люди, занимаясь любовью, прячутся от окружающих, от людей – ведь это выглядит так нелепо. Занимаясь любовью публично, вы понимаете, что окружающие видят нелепость этого, вы сами знаете, что это нелепо. Человек чувствует, что он падает ниже человеческого уровня; присутствует огромная боль от того, что вас тянет назад.

Но секс приносит также и несколько мгновений совершенной чистоты, и радости, и невинности. Он приносит мгновения безвременья – когда неожиданно время исчезает. Он приносит также и несколько мгновений отсутствия эго, когда в глубоком приступе оргазма эго оказывается забытым. Он дает вам несколько проблесков Бога, и поэтому его не следует отвергать.

Люди пытались отвергать секс. Монахи веками отвергали его по той простой причине, что он так унизителен, так противен человеческому достоинству. Быть под воздействием некоего бессознательного инстинкта деморализует, мешает ощущать себя человеком. Монахи отвергли его, они оставили мир, но вместе с этим из их жизни исчезла и вся радость. Они становятся очень серьезными и печальными, они превращаются в самоубийц. Теперь они не видят в жизни никакого смысла; вся жизнь становится бессмысленной. И они просто ждут, когда смерть придет и заберет их.

Это деликатная проблема. Как ее можно решить? Монахи оказались не способны найти решение. Напротив, они создали в мире множество извращений. Все извращения, которые осуждаются вашими так называемыми святыми, созданы как раз теми же людьми. Впервые идея гомосексуализма возникла в монастырях, потому что мужчины содержались вместе, отдельно от женщин, и женщины содержались вместе, отдельно от мужчин.

Есть католические монастыри, в которые за тысячу лет не входила ни одна женщина. Не допускаются даже шестимесячные младенцы. Сама эта идея представляется отвратительной; эти монахи кажутся действительно опасными – в монастырь не допускают даже шестимесячную девочку. О чем это говорит? Что за страх?! Что за паранойя?!

Естественно, что когда монахи так сбиваются в кучу, их инстинкты начинают создавать новые способы, начинают изобретать извращения; они становятся гомосексуалистами. Гомосексуализм в действительности очень религиозен, это побочный продукт религии. Религия дала миру много разных вещей; гомосексуализм – одна из них.

Все возможные извращения… Сейчас вы не услышите о том, что какая-то женщина занималась любовью с дьяволом; похоже, дьявол вдруг совершенно прекратил интересоваться женщинами! Дьявола нет. Но если вы будете держать женщин вдали от какой бы то ни было возможности влюбиться, быть влюбленными, то ум начнет создавать свои собственные проекции, и, конечно же, эти проекции будут очень, очень красочными. И эти проекции неизбежно появятся – вы не сможете избежать этого.

Итак, монахи и монахини оказались не способны решить эту проблему, они даже внесли во все это еще большую сумятицу. Не был в состоянии ее решить и мирской человек, чувственный и потакающий себе. Он ужасно страдает, вся его жизнь есть страдание. Он продолжает надеяться то на одно, то на другое, и каждая надежда терпит крах, и постепенно, постепенно в существе его поселяется великая безнадежность.

Мой подход не является ни мирским, ни духовным.

Мой подход состоит не в отвержении чего-либо, но в его использовании.

Я понимаю это так: все, что вам дано, обладает большой ценностью. Вы можете осознавать эту ценность, вы можете не знать о ней, но это ценно; если бы это было не так, Существование не дало бы вам этого. И поэтому вы должны найти способы трансформировать это. Вы должны сделать вашу любовь более молитвенной, вы должны сделать ваш секс более любящим. Мало-помалу секс должен быть трансформирован в священнодействие, он должен стать более возвышенным. Вместо того чтобы позволять сексу стаскивать вас вниз, в трясину животного поведения, вы можете подняться с ним ввысь.

Та же самая энергия, что тянет вас вниз, может тянуть вас вверх, та же самая энергия может дать вам крылья. Она обладает огромной мощью; несомненно, это самая мощная энергия в мире, потому что вся жизнь возникает из нее. Если эта энергия может дать рождение ребенку, новой жизни, если она может вызвать появление новой жизни, то можете себе представить ее потенциал: она может дать новую жизнь и вам. Точно так же, как она может произвести на свет ребенка, она может дать новое рождение и вам.

И именно это имеет в виду Иисус, когда говорит Никодиму: «Пока не родитесь заново, не войдете в мое Царство Божье», – пока вы не родитесь заново, пока вы не окажетесь способными родить самих себя – родить новое видение, новое качество вашей энергии, новый настрой вашего инструмента. Ваш инструмент таит в себе величайшую музыку, но вы должны научиться на нем играть.

Секс должен стать великим медитативным искусством. В этом состоит вклад Тантры. Тантра внесла величайший вклад, потому что она дает вам ключи к трансформации низшего в высшее. Она дает вам ключи к трансформации грязи в лотосы. Это одна из величайших наук, которые когда-либо существовали, но из-за моралистов и пуритан и так называемых религиозных людей Тантре не позволили помочь людям. Ее писания были сожжены, тысячи тантрических мастеров были убиты, сожжены заживо. Целая традиция была почти уничтожена, люди были вынуждены уйти в подполье.

Но политики и священники всегда состояли в заговоре. Они не хотят, чтобы люди трансформировались, потому что тогда люди перестанут им подчиняться. В результате трансформации люди становятся независимыми, свободными; они становятся настолько осознающими и настолько разумными, что видят насквозь все игры политиков и священников. Теперь они больше не являются чьими-либо последователями, теперь они начинают жить совершенно новой жизнью – не жизнью толпы, но жизнью индивидуальности. Они становятся львами, они больше не овцы.

А политики и священники заинтересованы в том, чтобы каждый человек оставался овцой. Только тогда они смогут быть пастухами, лидерами, великими лидерами. Посредственности и тупицы претендуют на то, чтобы быть великими лидерами, но это возможно лишь в том случае, если все человечество остается очень неразумным, пребывает в угнетении.

До сих пор было проделано только два эксперимента. Один, заключавшийся в потакании, провалился. Сейчас его снова проводят на Западе, где он снова потерпит неудачу, полную неудачу. А другой состоял в отречении – его проводили на Востоке, а также христиане на Западе. Он также закончился провалом, полным провалом.

Необходим, крайне необходим новый эксперимент. Человечество пребывает в большом беспорядке, в сильном смятении. Куда идти? Что с собой делать?

Я не призываю отвергать секс, я призываю трансформировать его. Он не должен оставаться лишь биологическим: привнесите в него некоторую духовность. Занимаясь любовью, одновременно медитируйте. Занимаясь любовью, будьте молитвенными. Любовь не должна быть лишь физическим действием; вложите в нее свою душу.

И тогда мало-помалу боль начинает исчезать, и энергия, содержавшаяся в этой боли, высвобождается и все больше и больше становится благословением. Агония трансформируется в экстаз.

Ты говоришь: «Я влюбился и много страдал».

Это благословение. По-настоящему несчастны те люди, которые никогда не влюблялись и никогда не страдали. Они вообще не жили. Влюбиться и страдать, будучи влюбленным, – это благо. Это все равно что пройти сквозь огонь; это очищает, это дает вам понимание, это делает вас более бдительными. Это вызов, который должен быть принят. Те, кто не принял этот вызов, остаются бесхребетными.

Ты говоришь: «Я влюбился и много страдал, но, тем не менее, я почему-то не склонен оставить мечту о том, что в конце концов найду глубокую реализацию в любви. Как мне выйти за пределы этой привязанности, такой питающей и все же такой болезненной?»

Я не призываю тебя отбросить твою любовь, я просто сообщаю тебе некий факт: она не приведет тебя к полному удовлетворению. Не в моих силах изменить природу вещей. Я просто констатирую факт. Если бы это было в моих силах, то мне бы хотелось, чтобы ты обрел полное удовлетворение в любви. Но так не бывает. Что мы можем поделать? Два плюс два – четыре.

То, что любовь приводит вас ко все более и более глубокой неудовлетворенности, – это фундаментальный закон жизни. В конце концов любовь приводит вас к такой неудовлетворенности, что вы начинаете стремиться к наивысшей возлюбленной, вы начинаете искать наивысшую любовь, стремиться к истине. Это возможно лишь тогда, когда вы много раз терпели неудачу, любили и страдали, и каждый раз страдание приносило вам все больше и больше осознания, все больше и больше понимания. Однажды вы осознаете, что любовь может дать вам несколько проблесков – и эти проблески есть благо, эти проблески есть проблески запредельного. Но она может дать вам лишь проблески – большее невозможно. Но и этого тоже слишком много; без этих проблесков вы никогда не начнете поиск.

Те, кто не любил и не страдал, никогда не становятся ищущими – они не могут, они этого не заслужили, они не стали этого достойными. Это исключительное право влюбленного – однажды начать поиски наивысшей любви.

Люби и люби еще глубже. Страдай и страдай еще глубже. Люби тотально и страдай тотально, потому что именно так золото с примесями проходит через огонь и становится чистым золотом.

Я не говорю, что ты должен бежать от своих любовных отношений: иди в них глубже. Я помогаю людям идти в любовь, потому что знаю, что любовь, в конце концов, терпит неудачу. А пока люди на собственном опыте не узнают, что любовь, в конце концов, терпит неудачу, их поиски истины будут оставаться фальшивыми.

Что есть зависть, и почему она причиняет столько боли?

Зависть – это сравнение. А нас научили сравнивать, у нас выработался условный рефлекс сравнивать, всегда сравнивать. У кого-то дом лучше, у кого-то более красивое тело, у кого-то больше денег, у кого-то больше обаяния. Сравнивайте, продолжайте сравнивать себя с каждым встречным, и результатом будет огромная зависть. Она – побочный продукт привычки сравнивать.

И наоборот, если вы прекратите сравнивать, зависть исчезает. Тогда вы просто знаете, что вы – это вы, и что вы – это не кто-то другой, и в сравнении нет необходимости. Хорошо, что вы не сравниваете себя с деревьями, иначе вы начнете чувствовать сильную зависть: почему вы не зеленые? И почему Существование было так жестоко к вам: на вас нет цветов? Еще лучше, что вы не сравниваете себя с птицами, с реками, с горами; иначе вы будете страдать. Вы сравниваете себя только с людьми, потому что вас приучили сравнивать себя только с людьми, вы не сравниваете себя с павлинами и попугаями. Иначе ваша зависть становилась бы все больше и больше: вы бы так были придавлены бременем зависти, что вообще не смогли бы жить.

Сравнение – это очень глупое занятие, потому что каждый человек уникален и бесподобен. Когда понимание этого укореняется в вас, зависть исчезает. Каждый уникален и несравним. Вы – это просто вы: такого, как вы, никогда не было и никогда не будет. И вам вовсе не нужно быть таким, как кто-то еще.

Существование создает только оригиналы; оно не верит в копии.

Футбольный мяч, перелетевший через забор, падает во двор и попадает в самую середину находящейся там стаи кур. Петух подходит к нему, внимательно изучает и затем говорит:

– Девочки, я вас не обвиняю, но посмотрите, какую продукцию выпускают по соседству.

По соседству происходят великие дела: трава там зеленее, а розы – розовее. Кажется, что все так счастливы – все, кроме вас. Вы непрерывно сравниваете. И то же самое делают другие – они тоже сравнивают. Может быть, они думают, что на вашем газоне трава зеленее – на расстоянии она всегда выглядит зеленее, или что у вас жена красивее… Вы устали, вы не можете понять, как вы позволили этой женщине заманить вас в ловушку, вы не знаете, как от нее избавиться, а сосед, возможно, завидует вам – тому, что у вас такая красивая жена! А вы, возможно, завидуете ему…

Каждый завидует всем остальным. И из-за зависти мы создаем такой ад, из-за зависти мы становимся очень недоброжелательными.

Пожилой фермер угрюмо наблюдает за разрушительным действием наводнения.

– Хирам! – кричит ему сосед. – Всех твоих свиней смыло в реку.

– А что со свиньями Томпсона? – спрашивает фермер.

– И их тоже.

– А у Ларсена?

– Тоже.

– Фу! – выдыхает фермер, воспрянув духом. – Все не так плохо, как я думал.

Если у всех беда, это хорошо, если у всех потери, это хорошо. Если все счастливы и преуспевают, это вызывает горечь.

Но почему прежде всего именно мысль о других приходит вам в голову? Разрешите мне еще раз напомнить вам: это происходит потому, что вы не позволили вашим собственным сокам течь, не позволили вашему собственному блаженству расти, не позволили вашему собственному существу расцвести. И поэтому вы ощущаете внутри пустоту и смотрите на всех и каждого вокруг вас, поскольку видите лишь то, что снаружи.

Вам известно, что у вас внутри, и вам известно, что у других снаружи: это вызывает зависть. Им известно, что снаружи у вас и что внутри у них: это вызывает зависть. Но никто не знает, что у вас внутри. Вы же знаете, что там вы – ничто, пустышка. А другие снаружи выглядят такими улыбающимися. Их улыбки могут быть фальшивыми, но как вы узнаете, что они фальшивы? Может быть, их сердца также улыбаются. Вы же знаете, что ваша улыбка фальшива, потому что ваше сердце вовсе не улыбается; возможно, оно рыдает и плачет.

Вы знаете свое внутреннее пространство. Только вы его знаете, больше никто. И вы знакомы с фасадом всех остальных – а свой фасад люди сделали прекрасным. Фасад – это нечто, выставляемое напоказ, и он очень обманчив.

Есть одна древняя суфийская история.

Некий человек был очень обременен своими страданиями. Каждый день он взывал к Богу:

– Почему я? Все кажутся такими счастливыми, почему один лишь я так страдаю?

И однажды, в глубоком отчаянии, он взмолился:

– Боже, ты можешь отдать мне страдания какого-нибудь другого человека, и я готов принять их. Но только забери мои, я больше не в силах их нести.

Той же ночью ему приснился прекрасный сон – прекрасный и очень значимый. Ему приснилось, что в небе явился Бог и объявил всем людям: «Принесите все ваши страдания в храм». Каждый устал от своих страданий: на самом деле, каждый время от времени молил Бога: «Я готов принять чьи-нибудь еще страдания, но забери у меня мои – они чрезмерны, они невыносимы».

И поэтому все собрали свои страдания в мешки и пришли в храм, и все выглядели очень счастливыми: их день настал, их молитва была услышана. И этот человек также поспешил в храм.

И тогда Бог сказал:

– Поставьте свои мешки у стен.

И мешки были поставлены у стен. Бог же объявил:

– Теперь вы можете выбирать. Каждый может взять любой из мешков.

И вот что было самым удивительным: этот человек, всегда моливший Бога, бросился к своему мешку, пока его не выбрал кто-нибудь другой! Но к его удивлению, каждый тоже бросился к своему собственному мешку, и каждый был счастлив выбрать его снова. Что же случилось? Впервые каждый увидел чужие несчастья, чужие страдания – чужие мешки были такими же большими или даже еще больше!

А вторая проблема заключалась в том, что каждый из них привык к собственным страданиям. А теперь выбрать чьи-то еще – кто знает, что за страдания окажутся в мешке? Стоит ли овчинка выделки? Ваши собственные страдания, по крайней мере, вам знакомы, вы к ним привыкли, и они вполне терпимы. Столько лет вы терпели их – стоит ли выбирать неизвестность?

И все, довольные, разошлись по домам. Ничего не изменилось, те же самые страдания они несли обратно, но каждый был счастлив и улыбался, и радовался, что смог получить свой мешок обратно.

Утром этот человек обратился к Богу и сказал: